Вот слушайте-ка, ребята, что было со мной. Жили мы с дедушкой только вдвоем. Мы жили небогато: избенка у нас была старая, уже развалилась, а двора и совсем не было; так только, загородку из трех жердей мы сделали для своей лошади. Из скотины-то у нас и была всего одна плохонькая клячонка, а из птицы — две-три курочки и один петух.
Одолел нас совсем один бык. Замешу я, бывало, своей лошади месиво — непременно придет бык и все съест, а лошади не останется ничего. Вот раз поставил я своей лошаденке месиво, гляжу, а уж бык летит к нашей изгороди. С разбегу засунул голову под жерди, жерди швырнул в сторону, а сам скорее к колодке месиво есть. Лошадь уж, верно, очень рассердилась и лягнула его. Бык — ну ее бодать. Она, бедная, тут же издохла. А бык принялся месиво есть. Хапнул раза два — все и съел. Рассердился я на него. Выбежал к нему из избы да как уцеплюсь обеими руками за рога, да как брошу его через забор! Тут же бык и околел. Все кости у него разом изломались.
Когда убил я быка, стал про себя думать: «Как же я теперь буду жить? Одна лошаденка была у меня, и ту забодал бешеный бык. Быку-то, положим, и самому досталось. Ай, ай, ай, как больно хватил я его! Уж не богатырь ли я? Смотри, ведь и в самом деле я богатырь!.. Что я между этими людьми здесь живу? Уйду-ка я себе в товарищи богатырей искать»
Собрался я и пошел. А сборы-то у меня какие? Взял я с собой березовую дубинку и, дедушке не сказавшись, ушел куда глаза глядят.
Я шел, шел и добрался до большого леса. Вот я иду лесом и вышел, наконец, на поляну. Смотрю — на этой поляне человек пашет. Пашет сабаном, а в сабан не лошади или быки, а семь медведей впряжены. Медведи громаднейшие, я и не видывал таких. Испугался я и хотел бежать назад, да вспомнил, что я ведь и сам богатырь. «Бог в помощь тебе, добрый человек», — говорю ему. Спрашиваю я у него: «Не видал ли ты, дяденька, где богатыри живут?» «А зачем, — говорит, — тебе?» Рассказал я ему все. «Вот так-то и так, богатырь я и иду себе богатырей в товарищи искать». «Иди, — говорит, — вот этой дорогой; кто попадется тебе навстречу, того и спроси, где мол, богатыри живут. Он тебе скажет».
Пошел я от него. Вот вижу, идет мне навстречу охотник. За спиной у него шесть оленей висят; ходит он, седьмого ищет. «Дяденька, — говорю, — а дяденька, остановись-ка! Не знаешь ли, где живут богатыри?» «Зачем, — говорит, — тебе?» «Вот так-то и так», — отвечаю ему. «Пойди, — говорит, — вот по той дороге, дойдешь до большой реки; кого там увидишь, того и спроси, — он тебе укажет дорогу».
Вот дошел я до большой реки. «Как же я переправлюсь через эту реку?» — думаю. Смотрю: сидит на берегу человек, ловит рыбу. Подошел я к нему, спрашиваю: «Дяденька, не знаешь ли ты, где живут богатыри?» «Как не знать? — говорит. — А тебе на что?» Рассказал я ему про себя. Иду, дескать, богатырей в товарищи себе искать. «Что ж, — говорит, — перейди эту реку и ступай вон по той дороге. На дороге, увидишь, избушка стоит. В той избушечке старушка живет; ты к ней попросись ночевать, она тебя пустит». «А как же, — спрашиваю, — я через эту большую реку перейду?» «Ну, — говорит рыболов, — уцепись-ка за мои усы». Я схватился за его усы, он наклонился через реку и говорит мне: «Ну, теперь руки твои отними, прыгай!» Так я и очутился на другом берегу. И, спасибо не сказавши ему, побежал я той дорогой. Уж очень я обрадовался, думаю: «Вот покажу я себя между богатырями! Вот примутся они на меня дивиться!»
Добежал я до избушки, вошел в нее, а там старушка сидит, медвежью шерсть прядет. «Поклон тебе, старушка», — сказал я ей. «Спасибо тебе, сынок», — говорит. Посадила она меня на лавку, сама стала расспрашивать, куда я иду. «Ночуй у меня, — говорит, — скоро мои сыновья домой прибудут».
Недолго и ждать пришлось. Первым вернулся тот, что на семи медведях пахал. За ним — охотник, принес он на себе семь оленей. Последним пришел рыболов и принес на себе семь возов рыбы.
Мать их затопила печку. В одном чугуне сварила целого оленя, в другом — рыбы. Сели они ужинать, а меня посередине посадили. Вот нахлебались мы щей. Мать их поставила перед нами оленя целиком. Принялись они оленя есть и меня потчуют. Из них каждый вот какие кусища берет за один глоток. И я, на них глядя, принялся большими кусками глотать, да с первого куска чуть было не подавился. Смотрю, они друг на друга глядят и смеются. Догадался я, что они надо мной посмеиваются. Вот съели мы всего оленя; старушка принесла на стол целый ворох рыбы. Мы и рыбу всю съели.
Наелись мы, старушка и говорит: «Ну, сыновья мои, мы гостя нашего накормили, теперь покажем ему нашу игру». Сели они сами по четырем углам избы на пол, а меня посадили на середину пола. Взяли они двухпудовые гири и принялись их кидать друг другу через мою голову. Того и гляди, что гиря голову оторвет или раздавит, как орех. Я наклонялся, наклонялся, надоело мне под конец, да и шея у меня устала. Старушка и говорит: «Ну, довольно, дети мои, гостю нашему на нас больше смотреть не хочется. Он пришел издалека и, верно, уж спать захотел; видите, у него глаза не смотрят, слипаются. Ляжемте же спать теперь».
Легли на пол: они — по четырем стенам избы, а я — меж ними на середине пола. Думал я: вот теперь-то я славно усну! Не тут-то было! Спят они, храпят, а от их храпенья вся изба дрожмя дрожит. Только что задремлю, меня то в одну сторону, то в другую кинет да хлопнет об пол. Всю ночь я так промаялся! Вот наказанье-то! «Зачем, — думаю я, — дурак, богатырей искать пошел?» Только забудусь, только стану засыпать, опять — хлоп — откинет меня в сторону.
Как занялась заря, старушка проснулась и разбудила сыновей. Встали они, попрощались с матерью и ушли каждый свое дело делать. Меня они не стали будить. Я сам встать попробовал, да не смог — не выспался я. Так и проспал до самого обеда. Разбудила меня тут старушка. «Вставай, вставай, — говорит, — сынок! Домой не успеешь дойти — день смеркнется».
Встал я. Старушка меня накормила, напоила досыта. После того начала она тихонечко говорить мне: «Ох ты, сын мой, сын! Видел ли богатырей, или не видел еще?» «Видел», — говорю. «Ах ты, сын мой, сын! Тебе бы вернуться следовало тотчас, как увидел на семи медведях пашущего. Какой же ты богатырь, коли мой сын тебя на усах через реку перенес? Поди-ка ты, сынок, теперь домой, живи между своими братьями. Если силы у тебя много, помогай им, защищай их от дурного человека». Простился я со старушкой и пошел домой. Через реку меня опять переправил рыболов.
Вот как, бросивши свой народ, ходил я, ребята, искать другой народ, сильнейший.
Примечания
- ↑ Из сборника Харузиной «Сказки русских инородцев». (Прим. автора. — А. А.).