Как хороши, как свежи были… (Аверченко)
| ← Смерть Аркадия Аверченко | Как хороши, как свежи были | Петербург → |
| Дата создания: 1919, опубл.: 1919. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений в 13 томах. Т. 11. Салат из булавок — М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015. — С. 152-153. • Впервые: Юг, 1919, «после 25 сентября» (согласно авторской помете на вырезке, представленной в его архиве — РГАЛИ. Ф. 32. Оп. 2. Ед.хр. 3. Л. 29-30). Пародия на «Как хороши, как свежи были розы…» И. С. Тургенева. |
Где-то, когда-то давно-давно тому назад я, отложив в сторону Эрфуртскую программу, прочел одно стихотворение.
Оно скоро позабывалось мною… Но первый стих остался в памяти:
Теперь скоро зима; Деникин уже почти под Москвой; мороз запушит стекла окон, будет темнота, потому что нет топлива для электричества; я буду сидеть одинокий, забившись в угол кремлевских палат, а в голове все будет звенеть да звенеть:
И вижу я себя перед низким окном загороднего русского дома. Летний вечер тихо тает и переходит в ночь, в теплом воздухе пахнет резедой и липой; а на окне, опершись на выпрямленную руку и склонив голову к плечу, сидит девушка… Как трогательно невинны раскрыто-вопрошающие девичьи губы… Мои латыши только сейчас расстреляли ее родителей. Я смотрю на нее, а в голову все время лезет назойливая строка:
А в кремлевских палатах все темней и темней. Нагоревшая свеча трещит, беглые тени колеблются на расписном потолке, за стеной слышны стоны какого-то «допрашиваемого» Петерсом саботажника — и чудится мне в этих стонах:
Говядина 500 рублей фунт, конина — сто, сахар покупается на вес керенок, угля нет ни фунтика, все плохо, все плохо — и только:
Встают предо мною другие образы… Слышится веселый шум семейной деревенской жизни. Это мои китайцы отнимают у русского мужичка хлеб и сено и лупят его прикладами. А немного подальше, в глубине уютной комнаты, молодые руки бегают, путаясь пальцами, по клавишам старенького пианино, и Ланнеровский вальс не может заглушить воркотню патриархального самовара… Велел своим коммунистам рояль порубить на дрова, а ворчащий самовар забрать в обоз, я ему, подлецу, поворчу. Наверное, на наш режим ворчал. Я даже знаю, что он ворчал:
Свеча меркнет и гаснет… Чья это победная музыка звучит там за стеной, чей удалой русский посвист слышится? А я одинок… Только, свернувшись в калачик, жмется и вздрагивает у ног моих старый пес Ленин — мой единственный товарищ… Вот уже слышны их смелые, бодрые шаги в самом Кремле… Они входят … Они хватают меня… Мне холодно… Я зябну…