Сочиненія И. С. Аксакова.
Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дѣла Россіи. Статьи изъ «Дня», «Москвы» и «Руси». Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860—1886. Томъ шестой
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1887
Какъ обстоятъ наши дѣла на окраинахъ?
правитьПусть такъ; допустимъ, кто разсужденія нѣкоторыхъ русскихъ газетъ, въ томъ числѣ и «Руси», о Берлинскомъ трактатѣ и оцѣнка имя — заднимъ числомъ — его благодѣтельныхъ для Россіи послѣдствій несвоевременны, неумѣстны: слишкомъ уже сильно дѣйствуютъ они на нервы Австрійскаго и Германскаго кабинетовъ. Положимъ, что не лишено какъ будто основанія и рѣшеніе нашихъ дипломатовъ: избѣгать съ вашей стороны всего, что могло бы усложнить дѣла внѣшней политики "въ то время, когда Россія переживаетъ такія затрудненія у себя дома, озабочена важными внутренними вопросами, " и т. д., и т. д. Да и дипломаты ли только такъ судятъ? Въ петербургскихъ высшихъ общественныхъ сферахъ можно услышать и иные отзывы по поводу 53 No «Руси», именно, что національная честь повелѣваетъ — не только исполнить требованія трактата (чего никто и не отрицалъ), но даже не поминать, забыть о національномъ безчестіи и помириться съ нимъ въ самой душѣ своей… Хотя ко всѣмъ таковымъ мудрымъ сужденіямъ можно примѣнить слова Шекспира (не помнимъ въ чьемъ переводѣ), что
Три четверти въ нихъ трусости постыдной
И только четверть мудрости святой!
хотя даже и на восьмушку нѣтъ мудрости, а только сплошная трусость, если не хуже — въ разглагольствіяхъ нѣкоторыхъ органовъ русской печати (нашлись и такіе, напр. «Новости!») о томъ, что намъ-де не мѣшало бы теперь даже задобрить Австрію уступкой какихъ-нибудь русскихъ интересовъ, на Дунаѣ напримѣръ, пользуясь настоящимъ австро-румынскимъ столкновеніемъ, — однако-же самая трусость эта, при неустройствѣ нашихъ финансовъ и предпринятой реорганизаціи нашего военнаго управленія, можетъ прикрыться, по крайней мѣрѣ, хоть какимъ-нибудь благовиднымъ предлогомъ. Не станемъ доказывать то, въ чемъ несомнѣнно убѣждены, что лучшее средство избѣжать внѣшней войны, это — держать русское знамя «высоко, честно и грозно», а самое вѣрное средство ее накликать, это — система уступчивости, податливости, приниженія. Оставимъ въ сторонѣ вопросы внѣшней политики. Если даже разсужденіе о нихъ смущаетъ столь многихъ, отвернемся пока, въ угоду имъ, отъ нашихъ зарубежныхъ политическихъ интересовъ, посмотримъ, что творится на самомъ рубежѣ. Рубежомъ-то по крайней мѣрѣ занятье не предосудительно, — особенно тѣмъ, что происходитъ по сю сторону рубежа и что, кажется, несомнѣнно принадлежитъ къ области нашихъ домашнихъ, внутреннихъ дѣлъ: тутъ уже нѣтъ никакого повода ни къ вмѣшательству иностранной дипломатіи, ни къ смущенію дипломатовъ русскихъ; нѣтъ и благовиднаго предлога для той административной инерціи, которую еще недавно такъ склонны были у насъ возводить въ правило высшей политической мудрости.
Пройдемся вдоль нашей европейской границы, бросимъ бѣглый взглядъ на положеніе всей нашей окраины, отъ Юга до Сѣвера. Мы уже имѣли случай указать на водвореніе у насъ, въ Волынской губерніи, стотысячнаго прусскаго военнаго авангарда: на это сообщенное намъ и нами въ свою очередь напечатанное свѣдѣніе не послѣдовало, сколько намъ извѣстно, до сихъ поръ никакого оффиціальнаго опроверженія. Мы слышали только, будто наше Министерство иностранныхъ дѣлъ тутъ ни причемъ, будто оно съ своей стороны никакихъ конвенцій по заселенію Волынской окраины выходцами изъ Германіи не заключало, а всѣ распоряженія по этому дѣлу исходили изъ Министерства государственныхъ имуществъ (въ прежнемъ личномъ его составѣ). Но не одна колонизація и притомъ въ такой грубой формѣ заслуживаетъ тамъ бдительнаго вниманія правительства. Извѣстно, что въ въ этомъ порубежномъ, возвращенномъ когда-то нами отъ Польши, древлерусскомъ краѣ существуетъ не мало мѣстечекъ и даже цѣлыхъ городовъ на земляхъ частныхъ лицъ; даже не одни такъ-называемые заштатные, но и уѣздные города составляютъ частную владѣльческую собственность: русское государственное право не можетъ мириться съ такимъ фактомъ. Понятіе о городѣ, какъ о самостоятельной, вполнѣ правоспособной, общественной и административной, съ государственнымъ значеніемъ единицѣ, не согласуется съ понятіемъ о той зависимости, въ которой состоитъ частная поземельная собственность относительно владѣльца. Поэтому всѣ усилія правительства должны быть направлены къ тому, чтобъ устранить этотъ видъ собственности и выкупить города и важныя, равняющіяся съ городами по своему значенію, мѣстечки — у частныхъ владѣльцевъ. Между тѣмъ намъ извѣстно, что нѣкоторые города, принадлежащіе бывшимъ польскимъ магнатамъ, напр. князю Сангушко (когда-то православному русскому князю!) и инымъ, не менѣе знатнымъ, переходятъ, отчасти уже перешли, въ собственность Евреевъ — капиталистовъ!… Знаменитый Острогъ — палладіумъ православія на Волыни XVI вѣка, съ своими древними храмами, съ воспоминаніемъ о дѣятельности князя Константина, напечатавшаго О строже кое Евангеліе — первое печатное воспроизведеніе Слова Божія на церковнославянскомъ языкѣ, — этотъ знаменитый Острогъ, если не сдѣлался іудейскою частною собственностью, такъ благодаря только личному заступничеству предъ покойнымъ Императоромъ одной русской дамы, учредительницы въ Острогѣ Кирилло-Меѳеодьевскаго училища. Государю угодно было повелѣть купить древній г. Острогъ въ казну. Но сколько же другихъ древнихъ русскихъ городовъ лишены такого просвѣщеннаго заступничества! Не знаемъ, имѣются ли въ Министерствѣ внутреннихъ дѣлъ свѣдѣнія о городахъ и полу городахъ или мѣстечкахъ западныхъ нашихъ губерній, принадлежащихъ частнымъ владѣльцамъ; если и имѣются, то вѣроятно составленныя на основаніи прежнихъ, уже устарѣвшихъ данныхъ: трудно, къ сожалѣнію, предположить, чтобы о перемѣнахъ во владѣніи городами и мѣстечками было вмѣнено мѣстнымъ властямъ сообщать благовременно нашему высшему центральному управленію. Едвали настоящій министръ внутреннихъ дѣлъ могъ успѣть обратить свое вниманіе на это немаловажное обстоятельство; поэтому, полагаемъ, наше указаніе не окажется излишнимъ. Поверхъ еврейской массы, отношенія которой къ мѣстному населенію такъ озабочиваютъ правительство, высится власть еврейскихъ компаній, еврейскихъ капиталистовъ, пользующихся не только полною равноправностью со всѣми русскими гражданами, но и тѣми особыми привилегіями, которыя принадлежать у насъ такъ-называемой «аристократія капитала». Представимъ себѣ только такое положеніе: начинается война съ нашими западными сосѣдями, и значительная часть русскихъ порубежныхъ городовъ окажется въ рукахъ Евреевъ, какъ ихъ частная, законная собственность! Неужели можно признать такое положеніе удобнымъ и выгоднымъ? Знаемъ заранѣе, что Евреи возопіютъ, — назовутъ наши слова оскорбленіемъ чести, обвиненіемъ еврейской націи въ склонности къ государственной измѣнѣ, и т. д. Они будутъ совершенно неправы: мы и не думаемъ ихъ винить, или упрекать. На какомъ же основаніи могли бы мы требовать отъ нихъ пламеннаго русскаго патріотизма, самоотверженнаго кровнаго пристрастія къ русскимъ государственнымъ и національнымъ интересамъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ — измѣны своему собственному еврейскому всемірному союзу! Къ тому же Евреи по сю и по ту сторону нашего западнаго рубежа составляютъ почти одну семью: это обстоятельство уже само по себѣ не облегчаетъ, а затрудняетъ защиту русской границы, — что же будетъ, если цѣлые русскіе города вблизи этой границы и связанные съ ихъ судьбою интересы русской національности и государства будутъ состоять, въ силу частнаго права, въ зависимости отъ сей космополитической націи?…
Подвинемся выше. Здѣсь даже и говорить много не приходится, довольно только назвать: это нашъ Сѣверо-Западный край, ваша зіяющая рана, наша несчастная Бѣлоруссія! Сколько разъ и мы, и еще нѣкоторыя другія газеты усиливались обратить вниманіе правительства на эти губернія, ожившія было при Муравьевѣ и Кауфманѣ, вслѣдъ за усмиреніемъ польскаго мятежа, и потомъ хуже чѣмъ заброшенныя петербургскою администраціей, — но всѣ наши указанія и мольбы были и остаются доселѣ гласомъ вопіющаго въ пустынѣ! Да, повторяемъ снова, мы забыли, мы преступно забыли Бѣлоруссію и вообще всю эту нашу окраину, которая лѣтъ 18 тому назадъ, въ минуту опасности, такъ приковывала къ себѣ вниманіе всего русскаго общества! Возобладавшая во второй половинѣ 60-ыхъ годовъ въ Министерствѣ внутреннихъ дѣлъ «либеральная», въ сущности антинаціональная реакція той системѣ дѣйствій правительства въ Сѣверо-Западномъ краѣ, которая была вызвана польскимъ возстаніемъ, — выразилась, при недоброй памяти генералѣ Потаповѣ, разгономъ изъ края всѣхъ лучшихъ русскихъ дѣятелей и новымъ приниженіемъ пробудившагося было духа въ запуганномъ, забитомъ, изморенномъ польскою тиранніей Бѣлорусскомъ народѣ. Связь края съ центральной Россіей ослабѣваетъ, — писали мы еще годъ тому назадъ, — народныя училища въ упадкѣ; народъ, встрепенувшійся было къ жизни въ 1863—64 годахъ, одушевившійся было довѣріемъ къ русской верховной власти, снова впалъ въ боязливое отъ нея отчужденіе, снова тягостно, томительно недоумѣваетъ: кто же наконецъ настоящіе господа края: Русскіе или же Поляки — ксендзы и паны, да Евреи? По послѣднимъ полученнымъ нами извѣстіямъ, латинская и польская пропаганда снова начали свою религіозно-политическую дѣятельность, и не безъ успѣха. Нѣкто свѣнцянскій мѣщанинъ В. ревностно разъѣзжаетъ по тѣмъ селеніямъ Виленской, Гродненской и Ковенской губерній, въ которыхъ жители стали православными, т. е. возвратились къ древней своей вѣрѣ изъ латинства или уніи, въ эпоху послѣдняго польскаго мятежа. Проповѣдью объ ожидающемъ ихъ съ одной стороны Страшномъ Судѣ за отпаденіе въ православіе, съ другой обѣщаніями покровительства папы и снова-де имѣющихъ властвовать въ краѣ польскихъ пановъ — въ награду за новое отступничество отъ русской песьей вѣры, этотъ «повѣренный» какихъ-то скрытыхъ поборниковъ католицизма и польщизны смущаетъ несчастныхъ, даже собираетъ съ нихъ деньги ни веденіе судебныхъ процессовъ! Ничего общаго съ ревностью о свободѣ вѣрующей совѣсти не имѣетъ такая польско-латинская политическая агитація, какъ ни усиливается она надѣть на себя эту благовидную маску. Извѣстно, что всѣ вновь возсоединенные въ 1839 году съ православною церковью уніаты стали, особенно же въ послѣдующихъ поколѣніяхъ, искренними и крѣпкими приверженцами православія; то же самое безъ сомнѣнія произошло бы и съ поколѣніемъ тѣхъ католиковъ-Бѣлорусовъ, которые въ 1863 г., въ эпоху возбужденія національнаго духа, перешли въ православіе. Въ настоящемъ же случаѣ, по крайней мѣрѣ въ Сѣверо-Западномъ краѣ, не духовная потребность самого населенія, а замыслы польско-іезуитской политики вызываютъ ту агитацію, о которой мы имѣемъ письменное сообщеніе: населеніе соблазняется, обольщается, совращается въ латинство искусственно и обманомъ… Да, польская стихія снова поднимаетъ и голову, и голосъ даже въ самой столицѣ края — Вильнѣ. Просимъ читателя прочесть помѣщаемую ниже статью: «Два слова о Бѣлоруссіи». Одновременно съ закрытіемъ русскаго театра, по недостатку, вѣроятно, у русскаго правительства денежныхъ средствъ, при полномъ отсутствіи русской литературной дѣятельности (которой и нельзя было развиться при политикѣ высшихъ русскихъ администраторовъ въ родѣ Потапова) появились недавно въ Вильнѣ польскій періодическія изданія и зацвѣла польская книжная торговля… Мы бы можетъ-быть и не обратили вниманія на такое возрожденіе польской въ Сѣверо-Западномъ краѣ публицистики, еслибы сами польскія заграничныя, столь враждебныя намъ газеты не поспѣшили освѣтить этотъ фактъ своимъ особенно радостнымъ привѣтомъ!
Невозможно оставлять положеніе дѣлъ въ Сѣверо-Западномъ нашемъ краѣ въ томъ видѣ, до котораго его довела пагубная дѣятельность генерала Потапова и бездѣйствіе его преемниковъ. При всей геніальности знаменитѣйшаго изъ инженеровъ всего міра, графа Тотлебена, котораго имя чтитъ вся благодарная Россія, мы позволяемъ себѣ думать, что край требуетъ иного гражданскаго правителя, съ болѣе спеціальнымъ разумѣніемъ русскихъ политическихъ интересовъ на этомъ театрѣ взаимной исторической борьбы двухъ національностей и двухъ вѣроисповѣданій. Насъ увѣряютъ, что все зло въ русскихъ чиновникахъ, что тѣ, которые дѣйствуютъ нынѣ въ краѣ, представляютъ по большей части какое-то отребье всего русскаго служащаго люда и окончательно скомпрометтировали и русскую власть, и возложенную было на нихъ миссію обрусенія. Но зачѣмъ же было разгонять всѣхъ способныхъ и достойныхъ, которыхъ было не мало, которыхъ мы и лично знавали? Понятно, съ тѣми условіями управленія, которыя водворились въ краѣ въ Потаповскую эру, только и могли ужиться худые (развѣ за нѣкоторыми исключеніями). Почему же Н. А. Милютинъ и кн. Черкасскій вездѣ и всюду находили себѣ усердныхъ, талантливыхъ, доблестныхъ сотрудниковъ и помощниковъ? лучшіе дѣятеля въ царствѣ Польскомъ и теперь изъ «птенцовъ Милютина и Черкасскаго». Появись только государственный умъ съ живою національною мыслью, съ высоко-поднятымъ національнымъ знаменемъ, съ опредѣленной твердой программой, кликни онъ клинъ къ русскимъ людямъ, — онъ не останется одинокъ, онъ соберетъ подъ свое знамя цѣлую дружину одушевленныхъ дѣятелей! А поле для дѣятельности есть, и какое обширное! Къ тому же чиновники изъ центра Россіи нужны только на время, какъ первоначальныя орудія правительственнаго плана: главная же задача высшей мѣстной администраціи — вызвать, создать, собрать около себя, вооружить мѣстныя, бѣлорусскія силы. Контингентъ этихъ интеллигентныхъ бѣлорусскихъ силъ уже имѣется на первый случай въ бѣлорусскомъ православномъ духовенствѣ: сыновья тамошнихъ священниковъ дѣйствуютъ съ отличіемъ на разныхъ поприщахъ въ центральной Россіи, но у себя дома, на родинѣ, въ своемъ краѣ — имъ нѣтъ простора, нѣтъ хода. Учрежденіе православной духовной академіи въ Вильнѣ, которое мы совѣтовали когда-то въ «Днѣ», мы и теперь признаемъ въ высшей степени и полезнымъ, и нужнымъ. Необходимо также озаботиться о созданіи класса мѣщанъ и городскихъ жителей изъ Бѣлоруссовъ и облегчить крестьянамъ переходъ въ города… Необходимо возстановить прежнее значеніе русской школы, которая такъ было возросла, такъ высоко стала въ народномъ сознаніи при попечителяхъ кн. Ширинскомъ-Шихматовѣ и Батюшковѣ. Необходимо, однимъ словомъ, управленіе живое, одушевленное, насквозь проникнутое важностью предлежащей ему національной задачи, при могущественной, несомнѣнной поддержкѣ центральной русской власти, — которой, къ стыду и горю нашему, не было при трехъ предшественникахъ настоящаго министра внутреннихъ дѣлъ (кратковременнаго управленія министерствомъ графа Лорисъ-Меликова считать нечего).
Вспомнимъ одно: въ случаѣ войны съ нашими сосѣдями, наша окраина, преимущественно сѣверо-западная, призвана играть важную роль. Это давно уже признано всѣми стратегами, какъ нашими, такъ и заграничными. Въ послѣднія десять лѣтъ нашъ западный рубежъ усѣялся по ту сторону всевозможными военными укрѣпленіями, австрійскими и германскими, и не столько оборонными, сколько опорными наступательными пунктами, крѣпостями и вооруженными лагерями. Не подлежитъ сомнѣнію, что военно-стратегическія соображенія давно уже озабочиваютъ наше правительство, но въ той ли же мѣрѣ озабочиваютъ, да и озабочиваютъ ли его въ какой бы то ни было мѣрѣ соображенія гражданскаго свойства? Не еврейское населеніе, не польско-шляхетскій слой послужатъ намъ надежнымъ живымъ оплотомъ, — а такимъ оплотомъ могли бы и должны бы намъ послужить милліоны сплошнаго русскаго населенія, не перестающаго и теперь чаять себѣ спасенія отъ Россіи, но…. камень, иже былъ во главу угла, небрегоша зиждущій!.. Наша сѣверо-западная рубежная стѣна уже дала трещину…
Къ Сѣверо-Западному краю причисляется и Литва, въ которой сочувствія народныхъ массъ, при разумному русскомъ управленіи, могли бы и должны бы также служить Россіи надежнымъ опоромъ противъ притязаній польской національности и противъ иноплеменныхъ враговъ. Но Ковенская губернія… Имѣетъ ли министерство вѣрныя свѣдѣнія о положеніи землевладѣнія въ Ковенской губерніи, — о числѣ поселившихся въ ней землевладѣльцевъ, управляющихъ экономіями, арендаторовъ германской національности?… По выраженію Ю. Ѳ. Самарина, Ковенская губернія уже обратилась — въ Kovenland!…
Двинемся по окраинѣ царства Польскаго… Оставимъ въ сторонѣ отношенія Русскихъ и Поляковъ, вообще весь такъ называемый польскій вопросъ, о которомъ уже было не мало говорено въ нашей газетѣ. Сообщимъ только свѣдѣнія, полученныя нами на дняхъ изъ Варшавы изъ источника, заслуживающаго полной вѣры. «Неужели наше правительство не видитъ того, что бросается здѣсь въ глаза всякому зрячему? Нѣмцы, особенно Пруссаки, не перестаютъ наводнять своими людьми царство Польское. Идетъ терпѣливая, настойчивая, шагъ за шагомъ, систематическая, вполнѣ нѣмецкая работа, и нельзя сказать, чтобъ шла медленно, такъ-какъ ей съ нашей, русской стороны не полагается ровнехонько никакихъ препятствій. До сихъ поръ скупались всякія продающіяся польскими промотавшимися помѣщиками имѣнія, скупались зря, только бы купить и посадить Нѣмца, а Нѣмецъ окружалъ себя нѣмецкими управляющими, садовниками и другимъ нужнымъ въ порядочномъ имѣніи народомъ, также изъ Нѣмцевъ. Все это говорило по нѣмецки; мужиковъ-Поляковъ, имѣвшихъ нужду въ помѣщикѣ, ставили мало-по-малу въ такое положеніе, что они начинали по неволѣ учиться произносить всѣ нужныя для нихъ нѣмецкія слова и привыкать къ нѣмецкому господству. Теперь, когда такихъ прусскихъ имѣній, купленныхъ зря, такихъ прусскихъ колоній, сидящихъ въ краю, — разумѣется, ближе къ границѣ, къ „Кнезбековой границѣ“, Knezbeck’sche Grenze (чаемой, когда-то намѣченной себѣ Прусскимъ правительствомъ), — оказалось довольно, стали покупать имѣнія ужъ совсѣмъ не зря, а въ такихъ пунктахъ, гдѣ находился либо мостъ, либо бродъ. Такъ по рѣкѣ Баурѣ всѣ уже мосты и броды находятся въ рукахъ Пруссаковъ». Намъ обѣщали доставить самыя точныя свѣдѣнія объ этомъ мирномъ, безостановочномъ нашествіи Германіи на наши владѣнія; но достаточно вспомнить весь фабричный округъ города Лодки: онъ до такой степени онѣмеченъ, что въ немъ додается нѣмецкая газета, и нѣмецкій явивъ — господствующій. Да и мы, Русскіе, не брезгаемъ и сами увеличивать число прусскихъ землевладѣльцевъ: въ нашихъ газетахъ было въ свое время возвѣщено, что всемилостивѣйше пожалованный года два тому назадъ генералъ-адъютанту Грейгу богатый лѣсной въ царствѣ Польскомъ участокъ проданъ имъ былъ какому-то прусскому барону. Желательно было бы знать и о судьбѣ прочихъ всемилостивѣйшихъ лѣсныхъ и земельныхъ дачъ въ этой части Россійской Имперіи…
И такъ, на юго-западномъ нашемъ рубежѣ германскій военный авангардъ, переходъ, городовъ и мѣстечекъ въ руки Евреевъ; въ Сѣверо-Западномъ краѣ польская и латинская ^ пропаганда, ослабленіе связи народонаселенія съ Россіей, утрата, по собственной нашей винѣ, почти всѣхъ завоеваній русскаго національнаго духа, совершенныхъ въ эпоху общественнаго возбужденія вслѣдствіе польскаго мятежа; далѣе заселеніе Пруссаками пограничной части царства Польскаго, съ захватомъ мостовъ и бродовъ на рѣкахъ; далѣе Kovenland; за нимъ, на сѣверѣ, — Прибалтійская окраина (этимъ словомъ все уже сказано) и въ ней, какъ-бы въ символическое довершеніе всей этой порубежной нѣмецкой работы, постановка, при содѣйствіи бывшаго русскаго попечителя Прибалтійскаго учебнаго округа, на дворѣ Императорскаго Дерптскаго университета, — статуи «Германіи», иначе называемой дерптскими студентами: der Vater Rhein!.. Пустяки, конечно, эта статуя, и бывшій попечитель безъ сомнѣнія не придавалъ этому обстоятельству особеннаго значенія, но ужъ какъ-то слишкомъ образно, именно символически выступаетъ оно въ общей картинѣ нѣмецкаго Drang nach Osten, неусыпнаго труда германизаціи и денаціонализаціи русскаго рубежа. А германизація на Прибалтійской окраинѣ значительно усилила свою дѣятельность съ тѣхъ поръ, какъ пересталъ ее бичевать и обличать Ю. Ѳ. Самаринъ въ своихъ знаменитыхъ «Окраинахъ». Просимъ нашихъ читателей прочесть нижепомѣщенную корреспонденцію изъ Дерпта: она даетъ понятіе о томъ, что творится тамъ въ области учебной администраціи въ теченіи послѣднихъ пяти лѣтъ, къ преуспѣванію нѣмецкаго и къ ущербу русскаго государственнаго элемента, непосредственно связаннаго съ интересомъ мѣстнаго господствующаго въ размѣрѣ 80 % населенія, т. е. эстскаго и латышскаго. Но борьба происходитъ не только въ учебной административной области, но и во всѣхъ остальныхъ: въ соціальной, экономической (см. корреспонденціи изъ Риги), бытовой, судебной, — борьба, о которой здѣсь распространяться нѣтъ мѣста, но на которую мы предполагаемъ обратить особенное вниманіе нашихъ читателей. Здѣсь же прибавимъ только, что кромѣ мѣстнаго нѣмецкаго элемента, на этой самой окраинѣ водворяетъ свое господство и элементъ нѣмецкій же — пришлый. «Число переселенцевъ изъ Германіи, сохраняющихъ германское подданство — въ Верроскомъ уѣздѣ Лифляндской губ. постоянно увеличивается и пріобрѣтаетъ поземельныя владѣнія», сообщаетъ «Новое Время». Мало того, эти германскіе подданные, даже не принося присяги Русскому Государю, «сплошь и рядомъ облекаются здѣсь исполнительною властью, завѣдываютъ мѣстною полиціей» и т. п. Эстская газета «Сакала» уже обращалась печатно съ вопросомъ къ прибалтійскимъ нѣмецкимъ юристамъ: въ правѣ ли иностранные подданные, не присягая Русскому монарху, становиться въ Россіи носителями власти? Но отвѣта ни со стороны юристовъ, ни со стороны русскихъ властей не послѣдовало.
Вотъ и послушались мы благоразумныхъ соображеній, оставили въ сторонѣ наши внѣшніе политическіе, зарубежные интересы, остановились на самомъ рубежѣ, — и что же нашли? То же самое, что и во внѣшней политикѣ: отсутствіе національнаго сознанія, національныхъ стремленій и одушевленія въ руководящихъ петербургскихъ административныхъ сферахъ… Будемъ утѣшаться мыслью, что это руководящее направленіе — происхожденія не новаго, а временъ минувшихъ, хотя и недавнихъ. Зло этимъ направленіемъ содѣянное, однакоже, такъ велико, грозитъ такою опасностью, что уврачеваніе его не можетъ быть отложено въ дальній ящикъ. Не станемъ же мы и въ настоящемъ случаѣ ссылаться на дипломатическія, финансовыя и иныя соображенія, въ извиненіе нашей медленности! Внутреннія наши затрудненія не такого же рода, чтобъ ради ихъ долженъ былъ останавливаться государственный механизмъ такой великой и могучей имперіи, какова наша, въ исполненіи главнѣйшихъ изъ своихъ функцій. Пока мы будемъ все ссылаться на «внутреннія затрудненія», у насъ, того-и-гляди, завоюютъ, мирнымъ образомъ, въ томъ или другомъ видѣ, всю нашу западную окраину отъ Юга до Сѣвера, такъ что когда мы удосужимся наконецъ обратить на нее свое вниманіе — не будетъ ли уже поздно? Да и не пора ли, наконецъ, не пора ли выдвинуть какъ можно выше, честнѣе и тверже наше народное знамя не только во внѣшней, но и во всей внутренней политикѣ, подать наконецъ утѣшеніе нашему наболѣвшему отъ непрерывныхъ обидъ національному чувству, — и именно въ области народныхъ историческихъ преданій и интересовъ искать разрѣшенія нашимъ «внутреннимъ затрудненіямъ», врачеванія разъѣдающимъ насъ недугамъ?