Сочиненія И. С. Аксакова. Томъ третій.
Польскій вопросъ и Западно-Русское дѣло. Еврейскій Вопросъ. 1860—1886
Статьи изъ «Дня», «Москвы», «Москвича» и «Руси»
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Статьи из газеты «День» (1863)
правитьКакъ бороться намъ съ полонизмомъ.
правитьМы говорили въ послѣдній разъ, что опасны намъ не Поляки, а полонизмъ, что Поляковъ одолѣть не трудно, а трудна борьба съ Польской пропагандой, съ Польскими происками, что страшна намъ не война, рѣшающая споръ внѣшнею матеріальною силою, которой у насъ, слава Богу, не занимать стать, — а миръ, требующій и административнаго ума, и настойчивой правительственной воли, и содѣйствія Русскаго общества. Мало сказать: содѣйствіе, — нужна непремѣнно самостоятельная, дружная работа всѣхъ общественныхъ силъ, независимо отъ дѣйствія силъ правительственныхъ, направленная съ ними къ одной ясно сознанной цѣли. Есть орудія войны и орудія мира, т. е. орудія для борьбы въ тѣсномъ смыслѣ военной и для борьбы совмѣстной съ условіями мирнаго, нормальнаго порядка вещей, — борьбы нравственной и гражданской. Собираясь повести борьбу этого послѣдняго рода, мы должны препоясаться духовнымъ мечомъ и вообще вооружиться соотвѣтственнымъ образомъ. Надобно, чтобъ врагъ нашъ — полонизмъ — засталъ насъ во всеоружіи и готовыми къ отпору. А для этого не худо бы осмотрѣть тщательно и внимательно — арсеналъ потребнаго для насъ, во время мира, вооруженія. Мы очень хорошо знаемъ, что арсеналъ военныхъ орудій у насъ въ исправности, и что уроки послѣдней войны не пропали для насъ даромъ. Читателямъ, конечно, памятно то страшное впечатлѣніе, которое произвело на всю Россію сдѣланное нами при Альмской битвѣ открытіе, что намъ нечѣмъ сражаться, что наши солдатскія ружья противъ непріятельскихъ штуцеровъ все равно, что палки, что наши пули не достаютъ врага, тогда какъ вражьи пули устилали поле нашими мертвыми… Бывало — за что ни хватишься въ арсеналѣ — все или сгнило, или заржавѣло, или стараго устройства, однимъ словомъ — не годилось въ дѣло, было плохимъ подспорьемъ храбрости нашихъ войскъ, и Русская военная честь искуплялась только стойкостью солдатъ подъ выстрѣлами, да рукопашными схватками! Теперь не то. Теперь войска наши вооружены превосходно, и, благодаря предусмотрительности военнаго министерства, военный арсеналъ изобилуетъ оружіемъ всякаго рода и отличнаго качества.
Этотъ-то арсеналъ у насъ въ порядкѣ, — а каковъ-то у насъ арсеналъ мирныхъ гражданскихъ орудій? Прежде всего замѣчается въ немъ немалый хаосъ: общество, главный поставщикъ арсенала, по своему обыкновенію сваливаетъ вину на правительство; правительство, съ неменьшимъ основаніемъ, можетъ отнести безпорядокъ къ винѣ общества. Мы должны подумать о томъ, чтобы съ этимъ арсенальнымъ запасомъ не случилось такого же «открытія», какое объявилось въ началѣ Крымской кампаніи съ арсеналомъ военнымъ: за что ни хватишься — то не годится, то не дѣйствуетъ, то перержавѣло и устарѣло, то не добрасываетъ пули на значительное разстояніе, то бьетъ вкось, мимо цѣли, и т. д. и т. д. А между тѣмъ, повторяемъ, скоро намъ скажется, да уже и теперь сказывается потребность — крайняя потребность именно въ орудіяхъ мирной гражданской и общественной дѣятельности, для борьбы — не съ шайками повстанцевъ, а съ полонизмомъ, не съ воюющими Поляками, а съ мирными (по Кавказскому выраженію) или! Мы разумѣемъ здѣсь не столько Царство Польское, сколько нашъ Западный край. Если мы попристальнѣе всмотримся въ наши арсенальные запасы, то наши нападенія на общество окажутся нисколько не преувеличенными, и у насъ не будетъ даже и того утѣшенія, какое имѣли Русскіе генералы въ 1854 и 1855 гг., — надежды на стойкость войскъ, потому что наше общество вовсе не стойко, а напротивъ чрезвычайно стомчиво и легко уступаетъ всякому мирному натиску.
Станемъ поближе къ дѣлу. Устраняя всякія предвзятая теоріи, посмотримъ съ точки зрѣнія чисто-практической, — чѣмъ именно будемъ мы бороться съ полонизмомъ и вообще съ вліяніемъ замиренныхъ Поляковъ? Укажемъ на наши средства или «рессурсы», не дѣлая строгаго различія между рессурсами административными и общественными. Напримѣръ: мы жалуемся на присутствіе Польскихъ чиновниковъ въ Западномъ краѣ. Эти Польскіе чиновники большею частію мѣстные жители. Ихъ необходимо замѣнить Русскими, и такъ какъ навербовать ихъ изъ мѣстнаго туземнаго Русскаго общества, особенно въ Литвѣ и Бѣлоруссіи, невозможно, — не изъ кого, — то приходится пригласить ихъ изъ нашихъ Великорусскихъ и Малорусскихъ губерній. Если у насъ, внутри Россіи, желательно видѣть въ чиновникѣ толковость, способность и честность, то тѣмъ желательнѣе видѣть эти свойства въ чиновникѣ, отправляющемся на службу въ Западный край, гдѣ ему предстоитъ дѣйствовать на глазахъ вражьяго лагеря, зорко слѣдящаго за всѣми его движеніями и готоваго воспользоваться малѣйшею его ошибкой, чтобы вызвать ненависть къ «Москвѣ», «Московщинѣ», «царскимъ слугамъ» и проч. Ему, сверхъ того, предстоитъ имѣть дѣло съ туземнымъ Русскимъ простонародьемъ, преданнымъ Государю и правительству, но забитымъ, дикимъ, робкимъ и напуганнымъ тою несчастною репутаціей, которую стяжало себѣ низшее чиновничество въ Россіи вообще, а въ Бѣлоруссіи и Литвѣ въ особенности. Необходимо возстановить довѣріе къ власти и отнять у Поляковъ всякій поводъ къ возбужденію вражды противъ Русскаго управленія, и не только у Поляковъ, но и у тѣхъ Малоруссовъ, которые пишутъ въ Галицкой газетѣ «Слово», что у Украинскаго народа два врага: «панъ-Ляхъ и Русскій чиновникъ». Такъ вотъ какихъ чиновниковъ потребно Западному краю, и потребно число не малое, а очень и очень значительное!.. Не жмурьтесь и не отворачивайте головы, читатель, а имѣйте мужество глядѣть вещи прямо въ глаза и скажите откровенно: не сжимается ли у васъ сердце при одной мысли объ этой потребности? Нужна не одна тысяча толковыхъ, образованныхъ, честныхъ чиновниковъ, способныхъ понимать свое трудное положеніе и отчасти политическій характеръ своей гражданской задачи… Не одна тысяча! Да гдѣ ихъ взять?! Мы уже не говоримъ о толковыхъ и образованныхъ: только честныхъ людей, для мѣстъ низшей чиновничьей іерархіи, — ни болѣе, ни менѣе, какъ только честныхъ людей попробуйте набрать не три и не двѣ тысячи, но хоть полтысячи, хоть двѣ сотни, — и вы увидите въ какой степени мы изобилуемъ честными чиновниками и честными людьми вообще! Солдатъ храбрыхъ и ловкихъ можете вы навербовать, дрессировать въ Россіи сколько угодно, но никакія усилія правительства, въ теченіи не одного вѣка, не смогли дрессировать честныхъ чиновниковъ и на сотую долю нужнаго количества! Какъ же будутъ приводиться въ исполненіе превосходно задуманные въ головѣ планы, когда для исполненія нѣтъ рукъ, или руки негодны? Но независимо отъ чиновниковъ низшаго разряда, въ Западныя губерніи необходимо послать, можетъ быть, сотню, или около, мировыхъ посредниковъ. О важномъ, великомъ значеніи этой должности въ томъ краѣ распространяться, кажется, излишне. Лицо съ вліяніемъ мироваго посредника, непосредственно соприкасающееся съ простымъ народомъ и съ тѣми сторонами мѣстнаго быта, куда не доходитъ вліяніе власти полицейской или иной административной, — такое лицо въ нашихъ Западныхъ областяхъ можетъ принесть огромную пользу или огромный вредъ. Результаты его дѣятельности вообще необыкновенно важны, и нигдѣ поэтому выборъ мировыхъ посредниковъ не требуетъ такой строгости и вниманія, — но можемъ ли мы питать смѣлую и бодрую надежду, что именно такіе мировые посредники найдутся? Вмѣсто надежды, болѣзненное ощущеніе щемитъ сердце, когда вспомнишь, что мы и у себя дома, въ Московской губерніи, не сумѣли устроить мировыхъ учрежденій, какъ слѣдуетъ!
Кто же въ этомъ виноватъ? Что это за общество — въ странѣ имѣющей 60 милліоновъ населенія — которое не смѣетъ надѣяться выставить даже нѣсколько сотенъ честныхъ чиновниковъ? Что-жъ это за страна, гдѣ, ни болѣе, ни менѣе какъ только честнаго, приходится отыскивать съ фонаремъ среди бѣлаго дня? Откуда такая страшная безнравственность въ области гражданскихъ отношеній? Кто виноватъ въ этой нашей старой, хронической, закорузлой общественной язвѣ? Можно, пожалуй, пріискать этой деморализаціи оправданіе историческое, свалить вину на наше развитіе, наше политическое устройство, и наконецъ, спустившись къ причинамъ ближайшимъ и мелкимъ, на недостатокъ средствъ существованія, на извѣстное извиненіе Гоголевскаго городничаго: «жена, дѣти, казеннаго жалованья не хватаетъ на чай и сахаръ»; во всемъ этомъ можетъ быть извѣстная доля справедливости, но все же тутъ главное — личный грѣхъ, личная вина Русскаго общества. Развѣ мы часто встрѣчаемъ внутреннюю борьбу, сопротивленіе этому пороку? развѣ возбуждаетъ онъ плодотворное дѣятельное общественное негодованіе, развѣ не свыклось съ нимъ общество?! Не къ чему искать оправданій; полезнѣе и благонадежнѣе для общества не искать оправданій и не сваливать вину на учрежденія и правительство, а со стыдомъ склонить голову и поработать надъ исцѣленіемъ недуга. Этотъ недугъ серьезный, болѣе серьезный, чѣмъ обыкновенно думаютъ. Скажемъ прямо: съ такимъ запасомъ орудій мы не одолѣемъ врага, съ которымъ приходится намъ бороться, — мы не въ правѣ и разсчитывать на одолѣніе! Страна не умѣющая воспитать честныхъ дѣятелей, страна до такой степени бѣдная гражданскою честностью, подрываетъ въ корню самыя законнѣйшія, самыя священныя свои права, дѣлается недостойною своего избранія. Если она не очистится и не обновится, съ нею можетъ — не дай Богъ — случиться то же, что съ Еврейскимъ народомъ, этимъ избраннымъ сосудомъ обѣтованія, отъ котораго Богъ отнялъ призваніе и передалъ его неизбраннымъ язычникамъ!
Намъ могутъ замѣтить съ неудовольствіемъ, что этотъ нашъ общественный недугъ — дѣло давнымъ-давно извѣстное, что указывать на него съ такою важностію не стоитъ, что вообще раскрывать наши общественныя язвы теперь совершенно не кстати — въ виду и во услышаніе нашихъ враговъ, Поляковъ и Западныхъ народовъ, — что теперь слѣдуетъ не огорчать и не смущать, а возбуждать нашъ патріотическій духъ, что порицаніе Россіи теперь дѣло не патріотическое. Мы скажемъ, въ свою очередь, что всѣ подобные отзывы — также дѣло давнымъ-давно извѣстное и занесены Гоголемъ въ его превосходное сочиненіе Разъѣздъ. Тамъ чиновные взяточники, низкопоклонники и кривосуды съ негодованіемъ бранятъ автора комедіи и вступаются за оскорбленное общество! — «Недугъ — дѣло извѣстное!» Тѣмъ хуже, что будучи извѣстенъ, онъ совершенно пересталъ колоть намъ глаза и тревожить нашу общественную совѣсть, что мы, по правдѣ сказать, съ нимъ сжились, вовсе не негодуемъ и не хлопочемъ отъ него избавиться. — «Раскрывать наши общественныя язвы не кстати!» Напротивъ, болѣе кстати, чѣмъ когда-либо. Шила въ мѣшкѣ не утаишь, говоритъ пословица, и какъ бы мы ни старались прикрыть язвы или пороки нашей общественной жизни, они сами даютъ о себѣ знать и давно уже стали притчею во языцѣхъ. Напротивъ, чѣмъ тщательнѣе старались бы мы набрасывать на нихъ покровъ тайны, тѣмъ преувеличеннѣе и фантастичнѣе являлись бы они въ понятіяхъ нашихъ враговъ и всего Западнаго міра. Если же мы будемъ имѣть смѣлость сами освѣтить, нашъ позоръ — разумѣется не потѣхи ради, а съ сокрушеніемъ сердца и твердою рѣшимостью исцѣлиться и исправиться, то такое сознаніе своихъ неправдъ будетъ свидѣтельствовать только о внутренней силѣ нашей, о томъ, что мы выше ихъ и настолько уже свободны отъ нихъ, что можемъ отнестись къ нимъ извнѣ, стороною, объективно, какъ говорятъ Нѣмцы. И именно потому, что мы вѣримъ и во внутреннюю силу, и въ призваніе Россіи, мы думаемъ и повторяемъ, что ей преимущественно предъ другими прилично мужество исповѣди.
«Теперь не слѣдуетъ ни огорчать, ни смущать, а возбуждать патріотическій духъ, порицать Россію теперь дѣло не патріотическое». Знакомы намъ эти упреки слабодушнаго, жеманнаго патріотизма! Порицать Россію дѣло не патріотическое, а отлынивать отъ труда, уклоняться отъ дѣла, растлѣвать общественную нравственность;ложью, кривдой, насиліемъ — дѣло патріотическое?? Нельзя не вспомнить здѣсь кстати извѣстную скажу въ «Мертвыхъ Душахъ» о Кифѣ Мокіевичѣ и его сынѣ Мокіѣ Кифовичѣ, гдѣ отецъ запрещаетъ разсказывать себѣ про продѣлки сына: «ты мнѣ этого не говори, мнѣ вѣдь это больно! Развѣ я не отецъ?» «Отецъ, чортъ возьми, отецъ»! прибавляетъ онъ вящее и энергическое удостовѣреніе своего родительскаго званія и родительскихъ чувствъ… Когда 1854 г, при переходѣ Русскихъ войскъ черезъ Дунай, Хомяковъ написалъ извѣстное свое стихотвореніе къ Россіи, въ которомъ, съ глубокою сердечною мукою, соразмѣряя предстоявшій ей подвигъ съ степенью нравственной ея подготовленности, онъ напоминалъ ей, своей горячо любимой Россіи, что на нее
…увы, какъ много
Грѣховъ ужасныхъ налегло!
и взывалъ къ ней слѣдующими стихами:
Въ судахъ черна неправдой черной
И игомъ рабства клеймена,
(слава Богу теперь этотъ послѣдній упрекъ уже неумѣстенъ)
Безбожной лести, лжи тлетворной
И лѣни мертвой и позорной
И всякой мерзости полна!..
О, недостойная призванья,
Ты призвана! Скорѣй омой
Себя слезами покаянья.
Да громъ двойнаго наказанья
Не грянетъ надъ твоей главой!..
Когда Хомяковъ. написалъ это стихотвореніе, наше общество пришло въ негодованіе и осыпало Хомякова упреками въ недостаткѣ патріотизма. Графиня Растопчина поспѣшила написать стихи, начинавшіеся, кажется, такъ: «стыдись о сынъ неблагодарный»; даже нашли нужнымъ взять подъ опеку поэзію Хомякова и вступиться за честь Россіи — противъ того, для кого она была не только предметомъ любви, но предметомъ вѣры и упованія, который первый указалъ на сокровища ея народнаго духа и поставилъ ея нравственный идеалъ, ея историческое призваніе на такую высоту, до которой и мыслію неспособенъ вознестись дешевый патріотизмъ нашего страннаго, нашего полурусскаго общества!
Мы распространились объ этомъ отношеніи нашего общества къ его недугамъ и къ обличенію недуговъ — имѣя въ виду, конечно, не одно только взяточничество и корыстолюбіе большей части Русскихъ людей, поставляемыхъ обществомъ на службу правительству и Россіи… Намъ слѣдовало бы, можетъ быть, оставить это для заключенія, для финальнаго аккорда послѣ тщательнаго пересмотра всѣхъ орудій нашего арсенала, — орудій нашей общественной нравственной, духовной и гражданской дѣятельности. Но такъ пришлось къ слову, и мы еще не знаемъ, встрѣтимъ ли полное удобство въ пересмотрѣ всего арсенала. Пусть читатель самъ, совѣсть котораго непремѣнно поднимаетъ въ его памяти всѣ образы нашихъ общественныхъ золъ и пороковъ, — задастся вопросомъ: также ли годенъ этотъ нашъ мирный арсеналъ, какъ… какъ, напримѣръ, арсеналъ военнаго министерства, снабженный оружіемъ для военнаго, не гражданскаго дѣла, для дѣйствія внѣшней и грубой силы?
Дѣло въ томъ, что мы никакъ не можемъ, никакъ не должны обходить нравственные, внутренніе, общественные наши вопросы, — и не только вопросы общественнаго и административнаго устройства, но вопросы именно нравственные. Мы обязаны убѣдиться въ той истинѣ, что настоящая сила, настоящее могущество, какъ бы ни великолѣпна была его внѣшность, проистекаетъ отъ внутренняго содержанія, отъ духа жива внутри обитающаго. Этотъ-то духъ мы и должны блюсти въ чистотѣ и цѣлости, — и было бы опасно самообольщаться надеждою, что корыстолюбіе, кривда, ложь, отсутствіе надлежащей искренности въ словѣ, недостатокъ разумнаго простора для ея выраженія, лѣнь и робость ума, равнодушіе къ общественному благу, невѣріе въ дѣйствительность нравственныхъ орудій, дерзость на руку, т. е. привычка прибѣгать къ помощи одной грубой силы принужденія, и проч. и проч, однимъ словомъ всѣ эти свойства — такъ себѣ, ничего, пустяки, не могутъ — ни ослабитъ наше могущество внѣшнее, ни омрачить наше величіе, ни поразить бездѣйствіемъ наши государственная силы тамъ и тогда, когда именно приходится дѣйствовать! Печальное, опасное, роковое заблужденіе! Грязными руками ничего не очистишь, — въ грязной водѣ, какъ ни полощи бѣлье, его не вымоешь. Внутренняя порча нѣтъ-нѣтъ, да и скажется какъ-нибудь, въ самую критическую минуту… Наказаніе порока заключается именно въ его нравственно-логическихъ продуктахъ. Изъ сѣмянъ чертополоха не выростетъ дубъ, а чертополохъ; болото не дастъ здороваго и крѣпкаго дерева. Никакимъ законодательствомъ, никакими учрежденіями не исправишь общественной нравственности безъ внутренней дѣятельности и реакціи духа, и не слѣдуетъ полагать, что можно изъ порока перейти въ добродѣтель тихо, гладко, незамѣтно, нечувствительно, будто по рельсамъ, безъ внутренняго нравственнаго потрясенія. Какъ въ мірѣ нравственномъ отдѣльнаго человѣка есть возможность упразднить развитіе нравственныхъ логическихъ послѣдствій порока — чрезъ сознаніе, раскаяніе и духовное обновленіе, — такъ точно та же самая возможность существуетъ и для цѣлаго общества. Къ этой-то нравственной дѣятельности мы и взываемъ, ее-то и желали бы мы видѣть возбужденною въ нашемъ обществѣ!
Обращаясь къ положенію нашего Западно-Русскаго края, мы приходимъ къ убѣжденію, что какъ бы ни были хороши общія мѣры, какъ бы ни были умны, энергичны и благонамѣренны верховные дѣятели, результатъ ихъ дѣятельности поставленъ въ зависимость отъ цѣлаго полчища исполнителей. Мы говоримъ не только о самыхъ мелкихъ исполнителяхъ, отъ которыхъ спрашивается лишь одно — честность, но и объ исполнителяхъ высшаго разряда, гдѣ уже нѣтъ и вопроса о честности, благодаря образованію, состоянію и общественному положенію. Этихъ исполнителей высшаго разряда требуется несравненно менѣе, чѣмъ чиновниковъ самаго низшаго разряда, а между тѣмъ и тутъ тотъ же вопросъ: гдѣ они, гдѣ ихъ взять? «Безлюдье — вотъ наше несчастье», привыкли твердить, съ искреннимъ повидимому огорченіемъ, наши патріоты, бездѣйствующіе въ клубахъ, проводящіе ночи за лото или за картами, или коснѣющіе въ деревнѣ, чтобы къ 50 т. годоваго дохода приложить лишніе 500 или тысячу рублей. Въ самомъ дѣлѣ, гдѣ взять людей для Западнаго края, людей лучшаго образованія я направленія, гдѣ взять мировыхъ посредниковъ, даже наконецъ высшихъ губернскихъ дѣятелей? Разсматривая наши «резервы», мы видимъ въ нихъ не мало людей «энергическихъ» и добрыхъ патріотовъ, людей большею частью прежней школы. На нихъ былъ запросъ въ самое послѣднее время и они пригодились въ дѣлу, но вѣдь одной энергіи мало, особенно же, когда, по усмиреніи мятежа, является спросъ не на одну энергію, но и на умъ. Мы, говоря это, имѣемъ отчасти въ виду письмо изъ одной Сѣверо-Западной губерніи, помѣщенное нами въ Областномъ Отдѣлѣ. Что же прикажете дѣлать главному начальнику края, когда, находя исполнителей для своей энергической воли, онъ не всегда находитъ ихъ для своей мысли? Теперь въ Западномъ краѣ приходится производить расходы и расплачиваться уже не прежнею, а другою монетой, а ея-то и нѣтъ въ казнѣ нашего арсенала! Кто въ этомъ виноватъ? Общество — безсильное образовать достаточное количество способныхъ гражданъ? Но общество, съ своей стороны, укажетъ вамъ на неправильность своего развитія, зависящую не отъ него, а отъ внѣшнихъ причинъ; причины же эти въ свою очередь оказываются произведеніемъ общественной почвы, и т..д. и т. д.: поднимается цѣлый рядъ вопросовъ — не пустыхъ, а существенныхъ — но разрѣшенія ихъ ждать некогда — нужно дѣйствовать! А между тѣмъ внутреннее сознаніе говоритъ вамъ, чти безъ жизненной развязки этихъ узловъ — дѣйствованію нашему очень трудно увѣнчаться успѣхомъ.
Чѣмъ же наполнить наши резервы? Гдѣ молодые новобранцы? Ихъ нѣтъ, или, по крайней мѣрѣ, мало. Вмѣсто молодыхъ людей съ горячей любовью къ Россіи, вамъ попадаются очень часто, слишкомъ часто, какіе-то дряблые космополиты, неспособные противопоставить полонизму — этому опредѣленному стремленію къ опредѣленной и сознательной цѣли — никакого нравственнаго отпора. Вмѣсто заботы о Бѣлорусскихъ крестьянахъ, вы встрѣтите у нашей молодежи гораздо болѣе заботы о Французскихъ швеяхъ и о работникахъ въ Англіи; вмѣсто признанія существующихъ историческихъ и жизненныхъ фактовъ, — признанія, безъ котораго невозможна никакая разумная прогрессивная дѣятельность, — вы натолкнетесь только на голое отрицаніе всякой правильной дѣятельности, дѣлающее человѣка неспособнымъ ни къ какимъ гражданскимъ обязанностямъ, ни къ какому полезному общественному труду. На мучительный вопросъ: «что дѣлать?» молодежь отвѣтитъ вамъ проектомъ какихъ-то мастерскихъ, или романомъ, который можетъ служить вѣрнымъ симптомомъ современной пригодности нашего молодаго поколѣнія. Конечно, не все оно таково, но таково, кажется, господствующее его настроеніе. Герценъ, при всѣхъ своихъ доходящихъ до преступности крайностяхъ, стоитъ, пожалуй, въ нравственномъ отношеніи несравненно выше тѣхъ молодыхъ людей, которыхъ впрочемъ онъ же большею частью породилъ и воспиталъ. Въ немъ есть сила, есть сердце, есть горячее участіе къ общественному благу, хотя криво и ложно понимаемому; онъ, по крайней мѣрѣ, не космополитъ, и участь Русскаго народа ему ближе судьбы Французскихъ швей; за то, впрочемъ, онъ уже и считается человѣкомъ отсталымъ у нашей передовѣйшей молодежи. Съ матеріалистами, соціалистами, федералистами нельзя отважиться, какъ мы уже говорили, на борьбу съ полонизмомъ; на нихъ невозможно опереться, въ нихъ нѣтъ необходимой нравственной плотности и крѣпости, у нихъ нѣтъ твердой народной и исторической почвы подъ ногами. Въ самомъ дѣлѣ, какую точку опоры въ нравственной борьбѣ Россіи съ полонизмомъ представятъ вамъ матеріалисты, проповѣдывающіе (будучи, впрочемъ, сами, какъ говорится, «добрѣйшими малыми») совершенное разрушеніе всѣхъ нравственныхъ основъ общества, равнодушные къ вопросамъ вѣры и народности? Конечно никакой, но кто же въ этомъ виноватъ? Очевидно, что самихъ молодыхъ людей винить нельзя и преслѣдовать ихъ за это было бы совершенно несправедливо, вопервыхъ потому, что они очень часто отличные сами по себѣ люди, вовторыхъ потому, что съ ихъ стороны тутъ столько же вины, сколько въ людяхъ заражающихся эпидеміей. Это нравственная эпидемія, больные тутъ не виноваты. Кто же тутъ виноватъ? Виноваты отцы, виноваты университеты; но университеты съ своей стороны скажутъ вамъ въ свое оправданіе, что въ продолженіи многихъ и многихъ лѣтъ они не имѣли у себя каѳедры философіи для противодѣйствія возникавшему направленію, и т. д. и т. д. и т. д.!!! И вотъ опять поднимается цѣлый вопросъ объ общественномъ воспитаніи, которое наше общество упустило изъ своихъ рукъ, — вопросъ самый важный для современной Россіи! Трагическое положеніе того общества, у котораго, такъ сказать, нѣтъ молодаго поколѣнія, не кѣмъ наполнять ряды убывающихъ дѣятелей!.. А кажется, наше общество и до сихъ поръ не сознаетъ всей роковой важности этого вопроса.
Заглянемъ еще въ арсеналъ. Что находимъ мы тамъ, въ числѣ средствъ для борьбы съ полонизмомъ въ Западномъ краѣ? Вотъ, напримѣръ, братства. Дѣйствительно, существованіе братствъ церковно-приходскихъ можетъ служить огромнымъ подспорьемъ и могучимъ рычагомъ въ дѣлѣ обрусѣнія Русскихъ, находившихся такъ долго подъ Польскимъ вліяніемъ. Важность участія Русскаго или Великорусскаго общества въ этихъ братствахъ была уже неоднократно разъяснена нашей публикѣ. Князь Ширинскій-Шихматовъ подалъ примѣръ, записавшись братчикомъ въ братствѣ одной изъ Бѣлорусскихъ церквей. Объ этомъ было напечатано и въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ» и въ «Днѣ» съ приглашеніемъ послѣдовать его примѣру. Въ «Днѣ» былъ помѣщенъ рядъ статей г. Бояловича о братствахъ. Мы надѣялись, что наше общество, повидимому такъ патріотически одушевленное, обнаруживавшее свой патріотизмъ и въ адресахъ, и въ телеграммахъ, и въ театрахъ, и на гуляньяхъ, закидаетъ просьбами насъ и князя Шихматова о запискѣ въ братчики. Ничего не бывало. Но собраннымъ нами свѣдѣніямъ, всего 10 человѣкъ (и то изъ Москвы, а не изъ провинцій) прописалось въ братчики къ разнымъ церковнымъ братствамъ и получило книги для сбора! Это теперь, при возбужденномъ состояніи нашего общества. Что же будетъ, когда возбужденные нервы нѣсколько отпустятъ и жаръ спадетъ?…
Далѣе. Читателямъ извѣстно уже, какъ необходимъ общественный центръ въ Западномъ краѣ для дружнаго дѣйствовала на пользу Русской народности. Мы уже мѣсяца четыре сряду собираемъ деньги въ пользу Виленскаго братства. Мы желаемъ и въ Москвѣ учредить подобное же братство, или общество — это все равно. Но еслибъ знали читатели, черезъ какія мытарства должно пройти осуществленіе этого скромнаго и уже до истинѣ патріотическаго желаніи! Сколько хлопотъ и всевозможныхъ препятствій! Намъ пишутъ, впрочемъ, что затрудненіи дли Виленскаго братства, кажется, устранены, и оно наконецъ — будетъ. Дай-то Богъ, но не странно ли, что въ Россіи самая скромная организація общественныхъ силъ для борьбы съ полонизмомъ обставлена такими условіями, формальностями и докуками, что только настойчивая и страстная воля способна преодолѣвать ихъ? Пусть вспомнятъ читатели кстати и объ участи, постигшей проектъ подобнаго же общества года два тому назадъ. о которомъ подробно говоритъ г. Ригельманъ въ 35 No «Дня».
Мы еще возвратимся къ нашему арсеналу и пересмотримъ, насколько это будетъ удобно, и остальныя орудія. Теперь же, въ заключеніе нашей статьи, пояснимъ читателю, что наша цѣль — воздержать, по возможности, наше общество отъ излишняго самодовольства, отъ слишкомъ легкомысленнаго отношенія къ врагу и къ окружающимъ насъ опасностямъ; наша цѣль — возбудить напряженіе нашихъ общественныхъ силъ и направить ихъ къ дѣятельности общественной, не обнадеживаясь дѣятельностью силъ государственныхъ; наша цѣль — указать ему на связь существующую между общественною нравственностью, на которую оно мало обращаетъ вниманія, и государственнымъ могуществомъ и величіемъ, на которомъ оно почти исключительно сосредоточиваетъ свои интересы и помышленія; разъяснить, наконецъ, что въ патріотизмѣ нашемъ будетъ мало толку и искренности, если онъ не убьетъ нашу лѣнь и не вызоветъ въ насъ самихъ общественной нравственной реакціи.