Сочиненія И. С. Аксакова. Славянофильство и западничество (1860—1886)
Статьи изъ «Дня», «Москвы», «Москвича» и «Руси». Томъ второй. Изданіе второе
С.-Петербургъ. Типографія А. С. Суворина. Эртелевъ пер., д. 13. 1891
Какъ Россія готовится къ войнѣ.
правитьВъ старину былъ обычай: отправляясь на войну или предъ вступленіемъ въ бой, Русскіе воины приносили Богу, съ сокрушеннымъ сердцемъ, покаяніе во всѣхъ своихъ грѣхахъ и неправдахъ, вольныхъ и невольныхъ, — и только очистившись исповѣдью и возстановивъ союзъ съ Христомъ въ таинствѣ Причащенія, шли на встрѣчу врагамъ, на «срѣтенье смерти». — Россія наканунѣ войны, — войны кровопролитной и долгой. Пусть строится рать, сбирается казна и куется оружіе, — ей нужно еще другое оружіе, другое богатство — подъемъ очищеннаго духа, вѣдѣніе и видѣніе всѣхъ своихъ общественныхъ грѣховъ и пороковъ, твердая рѣшимость возродиться къ правдѣ и истинѣ. Напрасно бы стали малодушные «патріоты» заглушать ея слухъ, ублажать совѣсть и возбуждать ее въ бодрости духа — хвалебными пѣснями, возгласами, тщательною утайкой ея язвинъ и пятенъ! Напрасно бы стали они налагать молчаніе на уста обличителей, правыхъ и неправыхъ, съ тѣмъ, чтобъ оградить ея мысль отъ сомнѣнія и сердце отъ смуты!… Такое малодушіе должно быть чуждо Россіи. Ей прилично мужество исповѣди. Ей данъ отъ Бога великій даръ, который не подъ силу слабымъ: безпощадно-чуткая совѣсть, неумолимая правдивость сознанія, пытливость и строгость нравственнаго внутренняго суда. Этотъ даръ не долженъ оставаться бездѣйственъ, какъ бы ни нарушала такая дѣятельность обличенія и суда — самодовольный покой близорукаго «патріотизма»!
И именно теперь потребна такая исповѣдь для Россіи. Въ виду войны, готовясь стать на судъ Божій, на судъ исторіи, она должна прислушаться къ внутреннему суду своей общественной совѣсти, — откинуть силы гнилыя и опереться на новыя крѣпкія силы, которыя обрѣсти можно только тогда, Когда всѣмъ сердцемъ и всѣми способностями своими пожелаешь и поищешь истины.
А всѣмъ ли сердцемъ, всѣми ли способностями своими домогается истины Россія?! Не пропадаетъ ли у нея и до сихъ поръ даромъ, безполезно для правительства и для нея самой, ухъ милліоновъ? Вполнѣ ли разверстъ ея слухъ для правды, вполнѣ ли свободны ея уста для вѣщанія правды? Воздаетъ ли она должное уваженіе Божіимъ дарамъ — уму и слову, цѣнитъ ли, какъ бы слѣдовало, святую независимость мысли? Уразумѣла ли важность общаго совѣта? Оградила ли слабыхъ — меньшихъ своихъ — отъ произвола и насилія сильныхъ? Очистилась ли отъ страшнаго разъѣдающаго недуга лести и лжи? Отказалась ли отъ попытокъ подчинить свободу жизни — формализму внѣшняго закона, и органическія ея отправленія замѣнить механизмомъ Нѣмецкой администраціи? Создала ли, воспитала ли въ себѣ силы общественныя, кромѣ силы правительственной? Вполнѣ ли, наконецъ, отреклась отъ административныхъ преданій Петербургскаго періода нашей исторіи: вполнѣ ли признала права Русской народности, вполнѣ ли Русью стала Россія?…
Пусть каждый изъ насъ строго допроситъ себя и по совѣсти дастъ отвѣтъ. Пусть каждый въ общемъ грѣхѣ, въ общемъ недугѣ признаетъ и за собой свою долю вины; пора перестать, какъ это дѣлалось прежде, сваливать всю вину на одно правительство, возлагать отвѣтственность за все дурное на одно правительство и отъ одного правительства чаять спасенія! Правительство набираетъ своихъ дѣятелей изъ насъ же самыхъ, изъ нашей общественной среды, и если эта общественная среда не въ состояніи сама выработать уваженіе въ свободѣ мнѣнія, къ достоинству и правамъ личности человѣческой, и сознательно проникнуться началами Русской народности, — если эта общественная среда сама лѣнится умомъ и душою, жмурится отъ свѣта истины и затыкаетъ уши, чтобы не слышать горькаго слова правды, то она не воспитаетъ, не дастъ ни странѣ, ни правительству способныхъ и доблестныхъ гражданъ. Мы не должны забывать, что настоящая пора для насъ несравненно труднѣе, чѣмъ лѣтъ 10 тому назадъ, передъ началомъ Восточной войны. Въ то время мы еще могли предаваться различнымъ самообольщеніямъ и пробавляться однимъ патріотическимъ возбужденіемъ духа, оставляя зарытыми Богомъ данные намъ таланты. Въ то время еще позволительно было думать, что внѣшняя вооруженная сила государства и правительственная дѣятельность — замѣняютъ вполнѣ силу и дѣятельность общественную, земскую, свободную и самобытную. Но теперь, послѣ урока, заданнаго намъ Восточною войною, мы должны, наконецъ, сознать лежащую на насъ историческую повинность и нести ее съ полною гражданскою добросовѣстностью. Эта повинность заключается не въ одномъ «принесеніи на алтарь отечества жизни и достоянія» — такія жертвы никогда не пугали и не испугаютъ Русскаго человѣка, — а въ принесеніи еще другихъ, безкровныхъ и безкорыстныхъ даровъ на алтарь родной земли, — даровъ мыслящаго и непрестанно трудящагося духа. Да, мы уже не можемъ въ 1863 году довольствоваться простодушнымъ «патріотизмомъ» 1853 года, и какъ ни драгоцѣненъ даръ жизни и достоянія, который, какъ тогда, такъ и теперь, готова принесть Россія, мы можемъ сказать ей словами поэта:
…Твой скуденъ даръ. — Есть даръ безцѣнный,
Даръ нужный Богу твоему:
Ты съ нимъ явись, и, примиренный,
Я всѣ дары твои приму:
Мнѣ нужно сердце чище злата
И водя крѣпкая въ трудѣ,
Мнѣ нуженъ братъ любящій брата,
Нужна мнѣ правда на судѣ…
Нужно уваженіе къ мысли и слову, нужна дѣятельность мысли и слова, нужно знать и разумѣть свои историческіе грѣхи и неправды, допытываться настоящей причины золъ и бѣдствій, нужно вѣрить въ силу истины, любить и уважать свободу жизни и человѣческаго духа!…
Конечно, сравнивая Россію 1863 года съ Россіей 1863-го, мы не можемъ не придти ко многимъ утѣшительнымъ выводамъ. Мы положительно считаемъ Россію нынѣшнюю могущественнѣе Россіи тогдашней; въ эти 10 лѣтъ совершился одинъ изъ громаднѣйшихъ бытовыхъ переворотовъ, какіе когда-либо переживала Россія. Уничтожено крѣпостное право, уничтожены откупа, уничтожены тѣлесныя истязанія, данъ пятилѣтній отдыхъ Россіи отъ рекрутскихъ наборовъ, преобразована армія, обѣщаны: новый судъ, «расширеніе общественныхъ правъ», нѣкоторыя другія реформы. Во всѣхъ этихъ отношеніяхъ цѣлая бездна отдѣляетъ Россію 1863 отъ Россіи 1853 года, и мы не можемъ не чувствовать самой горячей признательности — виновнику всѣхъ этихъ облегченій, снявшему многій гнетъ съ Русской земли! При всемъ томъ — эти 10 лѣтъ не устранили однакоже нѣкоторыхъ существенныхъ хроническихъ недуговъ, на которые явно указалъ намъ вѣщій голосъ исторіи, громко раздававшійся въ событіяхъ Восточной войны. Мы видимъ и теперь преимущественно дѣятельность правительственную, а не общественную; мы видимъ достойныя всякой похвалы усилія администраціи и въ то же время тщету этихъ усилій тамъ, гдѣ призвана дѣйствовать и — бездѣйствуетъ, отъ внѣшнихъ причинъ, нравственная сила самого общества. Мы видимъ либерально-распоряжающуюся власть, облагороженное и благодѣтельное начальство, — и то, что такъ характеристично называлось прежде «казенщиной», теперь является проводникомъ и орудіемъ самой благонамѣренной административной заботы, — но при всемъ томъ общество еще не отучено ходить подъ опекой и на помочахъ, а потому и не проявляетъ дѣятельности и силъ, нужныхъ правительству и народу. Еще по-прежнему господствуетъ правительственная иниціатива (иначе — вчинаніе), столь тягостная для самого правительства. Самыя начала — не внѣшнія, а внутреннія, духовныя, такъ-сказать начала и основы нашего государственнаго и общественнаго строя — остаются пока тѣ же, — та же ненародность административной системы и общественнаго развитія, то же невѣріе наше въ жизнь, въ народъ, въ свободу!… Мы еще по-прежнему не любимъ правды и наклонны ко лжи, еще сохраняемъ старую способность самообольщаться — какъ прежде внѣшнимъ могуществомъ Россіи, такъ теперь нашимъ «либерализмомъ», «справедливостью» и «гуманностью»… Разумѣется, и въ этомъ отношеніи мы сдѣлали значительные успѣхи. Цензура стала гораздо снисходительнѣе, сравнительно съ 1853 годамъ, и этому свидѣтельству, данному «Днемъ», у котораго двадцать двѣ статьи въ нынѣшнемъ году остались ненапечатанными, можно вѣрить; наконецъ и Русской исторіи возвращено право правды до 1724 года, на основаніи У пункта временныхъ правилъ, тогда какъ лѣтъ 10 тому назадъ оффиціальное исправленіе историческихъ фактовъ согласно оффиціальнымъ потребностямъ доходило иногда до X вѣка. Благодаря событію послѣдней войны и нынѣшней правительственной системѣ — подобныя явленія, пережитыя нами, представляются теперь какъ страшный тяжелый сонъ, которому съ трудомъ вѣришь. Но нельзя не замѣтить въ оправданіе прежняго времени, что тогда многое извинялось ослѣпленіемъ, происходившимъ отъ преувеличеннаго понятія о нашемъ могуществѣ и какою-то всеобщею тупостью сознанія. Теперь же, когда свѣтъ бьетъ намъ ярко въ глаза, когда вновь приходится Россіи быть въ отвѣтѣ передъ спросомъ исторіи и вооружиться всѣми состоящими въ ея распоряженіи внѣшними и духовными силами, — требованія Россіи отъ самой себя должны быть несравненно взыскательнѣе и строже: было бы непростительно выжидать, чтобъ новые уроки исторіи вновь вразумили насъ — въ чемъ мы по старому грѣшны и слабы, и въ чемъ должны исправиться…
Мы наканунѣ войны. Міръ Латино-Германскій грозитъ рушиться на міръ Православно-Славянскій, олицетворяемый для него Россіей. Готовы ли мы? Войска наши въ сборѣ, оружіе запасено, народъ одушевленъ рѣшимостью не уступать дерзкому врагу ни пяди земли и не позволить ему вмѣшательства въ нашъ внутренній распорядокъ, — но готовы ли мы тою духовною силою, которую даетъ только сознаніе своей лжи и твердая рѣшимость стать на стезю правды? — За Русскимъ народомъ дѣло не станетъ; дѣло за обществомъ и за администраціей: пусть только вѣрятъ они въ Русскій народъ и пребудутъ вѣрны Русской народности, оставивъ всякіе поиски за добрымъ мнѣніемъ о насъ Запада!…
Въ этомъ отношенія, не можемъ мы скрыть того непріятнаго, тяжелаго впечатлѣнія, которое произвела на насъ статья, напечатанная по-французски въ «Journal de St.-Pétersbourg» и потомъ, въ переводѣ, въ «Сѣверной Почтѣ» (№ 111), статья, служащая отвѣтомъ двумъ иностраннымъ газетамъ, разразившимся самыми грубыми клеветами на Русское правительство и Русскихъ солдатъ по поводу крестьянской расправы съ Поляками — русскими помѣщиками Витебской губерніи, графомъ Платеромъ, Молемъ и другими. Намъ было обидно читать, какъ старается Русская оффиціальная газета оправдать наше правительство въ глупыхъ и безобразныхъ обвиненіяхъ, возводимыхъ на него какимъ нибудь «Morning Post, — обвиненіяхъ въ томъ, что оно переодѣло Русскихъ солдатъ въ крестьянъ-старообрядцевъ и заставило ихъ грабить помѣщичьи усадьбы и оскорблять „благородныхъ давъ“. „Были ли свидѣтели этого отвратительнаго переодѣванья?“ спрашиваетъ Русская газета. „Видѣлъ ли кто Русскихъ солдатъ бритыхъ, превращенныхъ въ крестьянъ съ бородами?“ Въ опроверженіе этого „Journal de St.-Pétersbourg“ приводитъ даже свидѣтелей съ нашей стороны, графовъ Борха, Шадурскаго, г. Жабо, и старается успокоить Европу увѣреніемъ, что графъ Шуваловъ, посланный на мѣсто для изслѣдованія, „освободилъ всѣхъ плѣнныхъ (Поляковъ), виновность которыхъ фактически не доказана“, заставилъ крестьянъ (уничтожившихъ замыслы Витебскихъ помѣщиковъ изъ Поляковъ) „выдать изъ среды своей тѣхъ, которые участвовали въ грабежѣ“ (и которые не избѣгнутъ заслуженнаго наказанія, прибавляетъ Русско-Французскій журналъ), „испросилъ новыхъ распоряженій въ пользу арестованныхъ“ и принялъ мѣры, чтобы обезпечить безопасность личную и имущественную» помѣщиковъ въ родѣ Моля и К°. Мы ничего не говоримъ противъ принятыхъ мѣръ, но мы сочли не лишнимъ распространиться нѣсколько о статьѣ «Journal de St-Pétersbourg», потому что въ ней, какъ въ зеркалѣ, отражается наше духовное и гражданское подобострастіе передъ авторитетомъ Европы. Если эта газета взяла уже на себя обязанность опровергать клеветы на Россію, то пусть лучше отвѣчаетъ она не на газетные толки, а на рѣчи Англійскихъ ораторовъ въ палатахъ парламента. Обвиненія, высказываемыя этими рѣчами, получаютъ несравненно болѣе важности отъ мѣста, въ которомъ онѣ произносятся. Такъ, напримѣръ, нельзя равнодушно читать тѣ строки изъ рѣчи г. Грегори, которыя напечатаны въ 112 No Московскихъ Вѣдомостей. Стараясь доказать, что сочувствіе Южныхъ Славянскихъ племенъ къ Россіи слабо, Грегори позволяетъ себѣ утверждать, что всякій Сербъ на вопросъ: хочетъ ли онъ сдѣлаться Русскимъ подданнымъ, «горячо отвѣтитъ, что предпочитаетъ свою независимость и свободу и не желаетъ подчиниться мановенію Русскаго губернатора» и «быть сосланнымъ въ Сибирь на выраженіе какихъ-либо мнѣній». Никто изъ Русскихъ никогда и не мечталъ о приведеніи Сербовъ въ подданство Россіи, но причини, почему Сербъ предпочитаетъ свою независимость. — вотъ что требовало бы энергическаго опроверженія со стороны «Journal de St.-Pétersbourg», вотъ что бы мы желали видѣть заклейменнымъ названіемъ клеветы!..
Ноты иностранныхъ державъ, сколько намъ извѣстно, еще не получены, но заграничная журналистка уже заранѣе ознакомила публику съ ихъ главными основаніями. Если эти свѣдѣнія вѣрны, то Западныя державы дошли до послѣднихъ предѣловъ дерзости не столько въ формѣ, сколько въ содержаніи, и дипломатическій разговоръ отнынѣ становится почти невозможенъ. — Мы не говоримъ уже о перемиріи, переименованномъ въ болѣе скромное названіе «амнистіи», — мы поражены посягательствомъ на политическое государственное устройство самой Россіи. Австрія, вмѣстѣ съ Франціей и Англіей, предлагаетъ намъ ввести у себя нѣчто въ родѣ организаціи, данной знаменитымъ патентомъ 2-го октября, т. е. учрежденіе провинціальнаго Польскаго сейма на основаніяхъ Австрійской конституціи, т. е. съ рейхсратомъ или государственнымъ сеймомъ; однимъ словомъ поставить Польшу въ тѣ же отношенія, въ какихъ находится Галиція въ Австріи. Не входя въ подробную оцѣнку этой мѣры, мы не можемъ не выразить искренняго негодованія на то, что Австрія смѣетъ кичиться предъ нами какимъ-либо преимуществомъ въ дѣлѣ свободы и уваженія чужихъ національностей, и напоминать намъ нѣкоторымъ образомъ то, что мы хранимъ въ нашихъ преданіяхъ, о чемъ краснорѣчиво говоритъ наша Русская исторія какъ о средствѣ для разрѣшенія вопроса. Мы разумѣемъ здѣсь, конечно, не Австрійскую конституцію, которой никто изъ Русскихъ никогда и не пожелаетъ, которая еще вовсе не увѣнчалась полнымъ блистательнымъ успѣховъ и въ самой Австрійской имперіи, — а сеймы, нѣсколько напоминающіе наши совѣщательныя собранія: Земскіе соборы и Думы. Конечно, Русское правительство отвергнетъ всѣ эти наглые непрошенные совѣты и соблюдетъ вполнѣ честь и достоинство Русской державы и Русскаго народа, — но тѣмъ не менѣе наше народное самолюбіе возмущается мыслью, что Европейскія государства принимаютъ на себя роль нашихъ опекуновъ и благодѣтелей, и ревнуютъ о нашей политической свободѣ у насъ дона! Они будутъ возглашать въ своихъ лживыхъ прокламаціяхъ, что несутъ намъ даръ либеральныхъ политическихъ учрежденій, и въ энергическомъ отказѣ Русскаго правительства захотятъ видѣть не рѣшеніе всей Русской земли, а выраженіе одной правящей власти. Мы вѣримъ, что дружный единодушный отпоръ всего Русскаго народа разсѣетъ наконецъ дерзостное самообольщеніе нашихъ враговъ, — но если бы найдено было средство услышать голосъ Русской земли не въ однихъ только адресахъ, этотъ голосъ еще убѣдительнѣе показалъ бы Европѣ, какъ тѣсна связь Русскаго государства съ народомъ и какъ излишне для насъ Австрійское напоминаніе о нашихъ земскихъ соборахъ.