ИВАНЪ СЕРГѢЕВИЧЪ АКСАКОВЪ
правитьВъ императорскомъ училищѣ правовѣдѣнія были, въ одно время ее мною, два брата Аксаковы: Григорій Сергѣевичъ, принадлежавшій къ 1-му выпуску (1840 г.), и Иванъ Сергѣевичъ, окончившій курсъ въ 1842 г. Я принадлежалъ къ промежуточному между ними клаееу и вышелъ изъ училища въ 1841 г. Воспитанниковъ было тогда менѣе 100 и, по возрасту ихъ, да и по сосѣдству старшихъ классовъ, въ высшемъ курсѣ господствовали дружескія отношенія.
Григорій Сергѣевичъ началъ службу въ Петербургѣ, въ канцеляріи 2-го департамента сената; скоро былъ назначенъ секретаремъ и, въ теченіе зимы 1840—1841 гг., часто приходилъ по вечерамъ въ училище. Весь І-й классъ тогда толпился около него и онъ намъ очень оживленно разсказывалъ о преніяхъ, происходившихъ между сенаторами, которымъ онъ докладывалъ дѣла: моимъ отцемъ бар. А. Я. Бюлеромъ, Ѳ. П. Лубяновскимъ[1], Д. П. Бутурлинымъ[2] и А. В. Кочубеемъ. Впослѣдствіи Г. С. Аксаковъ былъ губернаторомъ, сперва оренбургскимъ, потомъ саратовскимъ, а теперь (1886 г.) состоитъ самарскимъ губернскимъ предводителемъ дворянства.
Полагаю, что не ошибусь, сказавъ, что о поэтическомъ талантѣ И. С. Аксакова въ училищѣ никто не зналъ. Этотъ замѣчательный талантъ проявился въ первый разъ, когда его товарищъ П. А. Сазоновъ {Живетъ теперь въ отставкѣ, въ своемъ рязанскомъ имѣніи. попросилъ его, по случаю выпуска, написать что нибудь въ его альбомъ. Въ этотъ денъ выпускные: кн. Д. А. Оболенскій и Сазоновъ, нанявшіе вмѣстѣ квартиру, давали прощальный обѣдъ, на который и я былъ приглашенъ, хотя уже состоялъ цѣлый годъ на службѣ; Аксаковъ принесъ туда альбомъ, съ вписаннымъ въ него стихотвореніемъ. Никогда не забуду того восторга, который вызвало между нами чтеніе этихъ прекрасныхъ стиховъ.
Помѣщаю ихъ вслѣдъ за симъ первыми. Какъ правовѣдъ, сблизившійся съ Аксаковымъ еще въ училищѣ, я не могъ въ этомъ случаѣ воздержаться отъ того, чтобы нѣкоторымъ образомъ не нарушить хронологическій порядокъ. Говорю «нѣкоторымъ образомъ», ибо второе, помѣщаемое здѣсь, стихотвореніе, Исторія старой дѣвушки, сообщено мнѣ было авторомъ уже впослѣдствіи времени. Сочинено оно было въ 1841 г. и обличаетъ въ юномъ поэтѣ замѣчательную зрѣлость. Описываемый имъ герой былъ не кто иной, какъ старшій братъ его, Константинъ Сергѣевичъ Аксаковъ.
Выпущенный изъ училища въ 1842 г., Иванъ Сергѣевичъ началъ службу въ московскомъ сенатѣ. Вынесенныя на этомъ поприщѣ впечатлѣнія онъ изложилъ въ своей мистеріи «жизнь чиновника».
Еще болѣе, чѣмъ училище, меня сблизило съ нимъ то, что почти весь 1844 г. мы провели вмѣстѣ въ Астраханской губерніи, подъ начальствомъ ревизовавшаго ее сенатора, кн. П. П. Гагарина, чрезвычайно даровитаго государственнаго дѣятеля, бывшаго въ прошлое царствованіе предсѣдателемъ комитета министровъ.
Къ этому времени относятся всѣ остальныя, помѣщаемыя здѣсь, стихотворенія, снабженныя мною пояснительными замѣтками.
Не могу пройти молчаніемъ, что насъ, съ правителемъ канцеляріи, было при сенаторѣ 12 чиновниковъ разныхъ лѣтъ, и что Аксаковъ положительно работалъ болѣе, чѣмъ всѣ остальные 11 вмѣстѣ. Онъ занимался по 16-ти часовъ въ день, постоянно писалъ, читалъ, рылся въ Сводѣ Законовъ и лишь когда одолѣетъ бывало какое нибудь трудное дѣло, то для отдохновенія и забавы примется за стихи. Работалъ онъ скоро и легко, причемъ весьма серьезно и добросовѣстно относился къ служебнымъ занятіямъ. Сравнительную зрѣлость свою и воспріимчивость къ труду объяснялъ онъ намъ тѣмъ, что ему родители дали физически окрѣпнуть и довольно поздно начали учить грамотѣ, такъ что вообще наука досталась ему легко. Аксаковъ пріѣхалъ на ревизію уже будучи секретаремъ сената. Князь П. П. Гагаринъ его очень ласкалъ и отличалъ, а товарищи сознавали его нравственное надъ собою превосходство и при этомъ очень его любили. Много у меня осталось за это время хорошихъ воспоминаній.
Москва. Іюнь 1886 г.
I.
править1842.
правитьОнъ наступилъ — желанный часъ свободы,
Онъ въ свѣтъ для насъ открылъ обширный путь…
Но прежніе товарищества годы
Невольно сердце проситъ помянуть.
Что-жъ! время есть. Предъ нами свиткомъ длиннымъ
Грядущее стелится впереди,
Такъ вспомнимъ вмѣстѣ о житьѣ старинномъ.
О томъ, что оставляемъ назади.
Давно ли здѣсь мы собраны судьбою
Со всѣхъ концовъ Россіи — вверхъ и внизъ?
Всѣ разные и нравомъ, и душою:
Здѣсь Ревельскій прекрасный Адонисъ 1),
Здѣсь fixer Kerl изъ области нѣмецкой 2),
Здѣсь изъ Тифлиса смѣтливый грузинъ 3),
Почтенный людъ столицы Москворѣцкой,
И сѣвера, и юга вѣрный сынъ.
Да, прихотью фортуны своенравной
Какой хаосъ понятій собранъ здѣсь!
Какъ долей всѣ надѣлены неравной:
Плебейскій духъ, аристократа спѣсь,
Стыдливый нравъ и страстныя желанья,
Холодный умъ, духъ пылкій и живой,
И гордыя, и скромныя желанья
Какъ часто здѣсь встрѣчались межъ собой!
Все-жъ общаго межъ нами было много
И молодость собой равняла насъ…
Но врознь теперь намъ всѣмъ лежитъ дорога.
Пробилъ свободы и разлуки часъ.
Оно исчезнетъ, классное равенство.
Значеніе получатъ графъ и князь 4);
Таковъ законъ земнаго совершенства,
Ослабится училищная связь!
Простите же; прошла пора былая
Плачевныя о мірѣ пѣсни пѣть,
Дни глупыхъ лѣтъ считать блаженствомъ рая
И о мечтахъ несбыточныхъ жалѣть!
Чувствительность ужъ болѣе не въ модѣ.
Пустой обманъ разоблачивъ съ утра,
Я радъ, что жизнь узнаю на свободѣ.
Смѣлѣй же въ путь, пора, давно пора!
Любезный другъ, кто знаетъ, счастье-ль, горе,
Въ туманѣ я грядущаго найду,
Переплыву-ль спокойно жизни море,
До пристани ль желаемой дойду?
Или, быть можетъ, сумракомъ одѣтый,
Мнѣ предстоитъ страданій тяжкій путь…
Къ тебѣ въ пріютъ, радушіемъ согрѣтый,
Приду тогда, чтобъ сердцемъ отдохнуть.
С.Пб.
И. У. Пр.
Мая 20 1842 г.
1) Бар. Г. Е. Ферзенъ былъ губернаторомъ въ Царствѣ Польскомъ; женатъ былъ на вдовѣ Иловайской; оба чрезвычайно печально кончали жизнь.
2) Бар. В. Г. Клебекъ. Служилъ въ коммиссіи прошеній; теперь въ отставкѣ.
3) Кн. Г. К. Багратіонъ-Мухранскій. Быль статс.-секр., сенаторомъ и предсѣдателемъ судебной палаты въ Тифлисѣ; ум. тамъ въ 1877 г. Ѳ. Б.
4) 2-й выпускъ училища правовѣдѣнія былъ особенно аристократическій: къ нему принадлежали кн. Н. П. Шаховской, нынѣ сенаторъ гражданскаго кассаціоннаго департамента; гр. А. К. Сиверсъ, бывшій губернаторомъ, въ Харьковѣ и Москвѣ, а нынѣ находящійся въ отставкѣ; ст.-секр. С. А, Танѣевъ, кн. I'. В. Львовъ, Ѣ въ 1873 г., и кн. Д. А. Оболенскій, т въ 1881 г., будучи членомъ госуд. совѣта. Ѳ. Б.
II.
правитьЕсть переулокъ Денежный въ Арбатѣ,
А въ переулкѣ домикъ небольшой.
Тамъ юности прекрасной на закатѣ
Жила княжна съ княгинею больной.
Тамъ вспоминала часто объ утратѣ
И свѣжести, и красоты былой,
Преслѣдованной всюду женихами…
Но всѣ кокетства прогнаны годами!
Теперь княжна, понявъ уже въ чемъ дѣло,
Спѣшитъ свои скорѣе мѣры взять.
Чтобъ замужемъ ей можно было смѣло
О всемъ, ужь не краснѣя, толковать!
Дѣвичья жизнь давно ей надоѣла,
Давно она хотѣла испытать
Всѣ наслажденія брака, и къ тому же
Свободой полной завладѣть при мужѣ!
Тому назадъ лѣтъ семь, княжна, не далѣ,
Вы находились въ полномъ цвѣтѣ лѣтъ,
Блистали вы во многолюдномъ залѣ
И рой мужчинъ за вами несся въ слѣдъ!
И были вы царицею на балѣ
И цѣлый рядъ срывали вы побѣдъ,
Кокетству въ танцахъ вы не знали мѣры
И страстны были ваши кавалеры!
Я помню самъ, какъ были вы прекрасны
Склоненная небрежно на диванъ.
Кто бъ ни взиралъ тогда съ улыбкой страстной
На стройность формъ, на величавый станъ,
На этотъ взоръ, всегда веселый, ясный,
На цвѣтъ лица, прелестный безъ румянъ,
На груди пышность, шеи бѣлоснѣжность
И граціозную движеній нѣжность.
Московскаго здѣсь университета
(Сей просвѣщенья русскихъ монументъ
Не одного ужъ выпускалъ поэта)
Влюбленнымъ былъ въ нее поэтъ студентъ.
Онъ часто такъ ходилъ чрезъ мѣсто это,
Что будочникъ, полиціи агентъ,
На съѣзжей объявилъ, что въ подозрѣнье
Ему студента частое хожденье!
Не различалъ въ рубашкѣ онъ изнанки,
Носилъ сюртукъ, нечесаны власа,
Вотъ мой герой, и съ дальнія Таганки
Онъ достигалъ Арбата въ полчаса!
Зимой, подъ вечеръ, нанималъ онъ санки,
Шелъ мима оконъ, не бояся пса,
Спѣшилъ въ переднюю услышать шорохъ платья…
Влюбленному пріятное занятье!
Но красота проходитъ какъ мгновенье,
Княжна, пора! окказію лови!
Студентъ, увы! нашелъ опредѣленье
Давно его оставившей любви,
Считалъ ее, какъ общее стремленье
Къ прекрасной дѣвушкѣ, какъ пылъ въ крови…
Надъ старой дѣвушкой смѣются, — даму-жъ
Чтитъ общество… Княжна, скорѣе замужъ!
А замужемъ о мужѣ вамъ ни мало
Заботъ не будетъ, смѣю вамъ предречь,
Охотницѣ до всякаго скандала,
До выставки нескромной полныхъ плечъ!
При трепетѣ вечерняго шандала,
Когда въ постель намѣрены вы лечь,
Едва-ль въ сей мигъ, отъ свѣтскихъ дѣлъ досужный,
Супругу долгъ вы отдадите нужный!
Что-жъ? наконецъ, безъ всякаго навѣта,
Придется вамъ до позднихъ лѣтъ дожить,
Приготовлять внучатъ своихъ для свѣта,
Въ бостонъ играть, да свадебки чинить,
А съ бала возвратясь, полураздѣта,
Какъ фурія, людей своихъ бранить…
Тамъ, наконецъ, вы набожно умрете,
Да сожалѣнье ближнихъ унесете.
1841 г.
с. Ильинское.
III.
правитьШибко ѣдетъ внизъ по Волгѣ
Небольшая лодка,
Въ ней сидитъ князь Оболенскій 1),
Съ нимъ табакъ и водка!
Астраханская моряна 2)
Буторажитъ Волгу,
И реветъ, и воетъ рьяно,
И свиститъ подолгу.
Но гребцы гребутъ не піано
И проѣдутъ Волгу (bis)
Гамазеи, магазеи!
Видитъ онъ ихъ кучу,
Всѣ правительства затѣи,
А воетъ качучу! (bis)
Астрахань, мартъ 1844 г.
1) Родной племянникъ ревизовавшаго Астраханскую губернію сенатора, князя П. П. Гагарина, и одинъ изъ состоявшихъ при немъ молодыхъ чиновниковъ, нынѣ въ должности гофмейстера двора Б. И. В., князь Родіонъ Андреевичъ Оболенскій.
2) Такъ называется въ Астрахани порывистый вѣтеръ, дующій съ моря. Иногда выговариваютъ также моря но. Но объясненію этого выраженія, помѣщенному въ Астраханскихъ Губернскихъ Вѣдомостяхъ, въ статьѣ «Діалектическія особенности Приволжскаго края, собраніе мѣстныхъ словъ и рѣченій», — моряно или моряна означаетъ "свѣжій юговосточный вѣтеръ, при которомъ вода въ Волгѣ всегда возвышается или бываетъ нагонъ. Говорятъ: дуетъ моряна, значитъ вѣтеръ съ моря. Ѳ. Б.
IV.
правитьѢдетъ длинный караванъ,
Тащится коляска 1),
Вотъ и дѣдовскій рыдванъ
Потянулся тряско,
И плетется онъ трухъ-трухь,
И кричитъ Нѣмченко: "ухъ!
«Какъ толкаетъ больно!»
Всѣ къ заутренѣ спѣшатъ,
Свѣтлый праздникъ всѣ хотятъ
Встрѣтить богомольно!
Астрахань, 26-го марта 1844 г.
1) Въ этой открытой четырехмѣстной коляскѣ, запряженной четвернею цугомъ, сидѣли: сенаторъ и правитель его канцеляріи, М. Н. Строевъ, а на передней скамейкѣ, если не ошибаюсь, Аксаковъ и Оболенскій. Князь Гагаринъ имѣлъ въ Астрахани свои экипажи, своихъ лошадей, кучера и форейтора, которые привезены были имъ изъ Москвы. Въ лѣтніе, знойные дни кучеръ и форейторъ надѣвали нарочно заказанные въ Москвѣ армяки изъ свѣтлой желтоватой нанки и поярковыя шляпы того же цвѣта. Сенаторъ и большая часть его штата помѣщались въ обширномъ домѣ рыбопромышленника Сапожникова, который, какъ старовѣръ, обреченъ былъ тогда на ссылку въ г. Волскъ, Саратовской губерніи. Управитель его, Ѳ. Ѳ. Пальцевъ, доставлялъ икру, стерлядей, виноградъ и пр. для сенаторскаго стола. У него же взяты были на Пасху рыдванъ и пролетка. Всѣ мы были въ мундирахъ и, послѣ заутрени, князь Гагаринъ принималъ поздравленія военнаго губернатора и всѣхъ служащихъ. Ѳ. Б.
V.
правитьБлаговонная сигара
Не курится у меня,
И сидя у самовара
Я мечтаю про тебя,
Вѣроломная Варвара,
Дѣва грѣшная моя!
И не пользуйся женской
Астраханской добротой,
Ни персидской, ни трухменской,
Ни армянской красотой,
Я на рынокъ на смоленскій
Все несусь своей мечтой!
Астрахань, апрѣль 1844 г.
1) Сенатскій писарь, привезенный изъ Москвы:
VI.
правитьВъ Кузумѣ плещетъ шумный валъ,
Нѣмченко, плащъ надѣвъ испанскій,
Собрался будто бы на балъ.
Бѣги, чиновникъ астраханскій,
Спѣши, о бестія, домой!
Нѣмченко ходитъ за тобой!
Ужъ поздно. Въ городѣ просторъ.
Все спитъ кругомъ. Умолкли птицы.
Пошелъ гулять дѣвичій воръ,
И астраханскія дѣвицы
Бѣгутъ, визжа, во тьмѣ ночной,
Нѣмченко чуя за собой…
Астрахань, апрѣль 1844 г.
1) Секретарь московскаго сената.
VII.
правитьДымомъ трубокъ и сигаръ
Задымили комнату
И кипитъ ужъ самоваръ
И не вмочь ужъ Донату 1).
Астрахань, іюнь 1844 г.
1) Имя моего лакея поляка, которое я, въ шутку, попросилъ Аксакова включить въ четверостишіе. Чрезъ пять минутъ оно было готово. Ѳ. Б.
VIII.
правитьЯ помню: свѣтлая луна
Мой путь опасный озаряла…
Она сидѣла у окна
Тревоги радостной полна,
Она кого-то поджидала.
Я сбросилъ плащъ съ своихъ плечей,
Къ окну убѣжалъ я торопливо,
Услышать звукъ ея рѣчей,
Увидѣть блескъ ея очей
Желалось мнѣ нетерпѣливо.
И съ распущенною косой
Она внезапно мнѣ предстала,
И озаренныя луной
Блистали плечи бѣлизной!
О, что тогда со мною стало!
Я молодъ былъ и полонъ силъ,
И жарко кровь во мнѣ кипѣла,
Я дѣву страстно полюбилъ
И сердце дѣвы побѣдилъ:
Она понять меня умѣла!
И дѣва въ сладкомъ забытьѣ
Склонилась съ трепетной любовью
И прикоснулася ко мнѣ…
Но я горѣлъ, я былъ въ огнѣ,
Не совладалъ съ своею кровью!
Ворота были на запоръ,
Она впустить меня робѣла.
Я былъ рѣшителенъ и скоръ,
Не слушалъ я ея укоръ
Я къ ней въ окно вошелъ я смѣло.
О, юга пламеннаго дочь,
Кто этотъ мигъ теперь оцѣнитъ!
Откинь свои сомнѣнья прочь,
И эта ночь, и эта ночь
Намъ цѣлый рай съ тобой замѣнитъ.
Астрахань, іюль 1844 г.
IX.
правитьБезъ опрометчивой отваги
И безъ заносчивой мечты,
По долгу службы и присяги
Прочти съ терпѣніемъ бумаги
И дѣла толстаго листы!
Пусть грудь чиновническимъ рвеньемъ
Въ тебѣ забьется, и тогда
Вступи съ снаровкой и умѣньемъ
Въ начало долгаго труда!
Да, мнится мнѣ: ужъ овладѣла
Рука свинцовымъ крандашемъ.
И какъ хирургъ вскрываетъ тѣло
Анатомическимъ ножомъ,
Такъ хитрописанное дѣло
Ты въ смыслѣ выставишь прямомъ!
И за работою своею
Забывъ приманчивую лѣнь,
Ты тихо молвишь: "Одолѣю,
«Изъ мрака выведу я день».
Ты всѣмъ запутанностямъ хода
Итогъ подробный подведи,
Изъ новоизданнаго Свода
Статьи приличныя найди.
Когда же ты безъ самохвальства
И скромно трудъ представишь свой,
То вѣдай: высшее начальство,
Хоть не доставитъ генеральства,
Но наградитъ за подвигъ твой.
Трудись младой герой-чиновникъ,
Не пожалѣй, смотри, себя,
И государственный сановникъ
Представитъ къ ордену тебя!!!
Астрахань, августъ 1844 г.
1) Состоявшему при ревизіи чиновнику Палицыну.
X.
правитьЗабудьте Астрахань, забудьте жизни горечь,
Веселый, радостный наступитъ завтра день,
Къ вамъ съ поздравленіемъ придетъ Маркель Григоричъ 1)
И Ѳедоръ Ѳедорычъ 2) и Розановъ 3) тюлень.
Астрахань, 1844 г. 5-го сентября, наканунѣ дня чествованія памяти Архистратига Михаила.
1) Прескучный чиновникъ экспедиціи рыбныхъ и тюленьихъ промысловъ.
2) Управитель Сапожникова.
3) Сенатскій секретарь. Ѳ. В.
XI.
правитьВъ многочисленномъ собраньѣ
Я губернское вниманье
Отъ себя отсторонилъ,
И на дамъ и ихъ уборы
Испытующіе взоры
Съ любопытствомъ устремилъ.
Другъ за другомъ вереницы
Кажутъ новыя все лица
Астраханскаго beau monde…
То чиновничія жены
Разодѣты, набѣлены,
Въ полномъ блескѣ лентъ и блондъ.
Мнѣ знакомы лишь мужчины
И судебныя лощины,
Гдѣ сражался съ ними я,
Гдѣ оправдывалась нами,
Воздвигалася съ правами
Свода каждая статья.
Да, хоть женщинъ я не знаю,
Но я ихъ преображаю,
Отмѣчаю по мѣстамъ,
Гдѣ мужья теперь ихъ служатъ,
Но о службѣ и не тужатъ.
Предаюсь своимъ мечтамъ.
Вотъ Сальянская опека
Въ видѣ рыбы-человѣка
Или матки-тюленя;
Густо, щедро наложила
И румяна, и бѣлила,
Но не скрасила себя.
Вотъ купчиха не простая:
Это дума городская,
Хочетъ пыль въ глаза пустить!
Не къ лицу ей астраханскихъ
Силъ гильдейскихъ и мѣщанскихъ
Представительницей быть!
Баба ловкая купчиха,
Не дурна и смотритъ лихо,
Но морщинъ закрыть нельзя!
Ридикюль ея хоть полонъ…
Да для города онъ солонъ…
Такъ повсюду слышалъ я!
Пусть себѣ гуляетъ дума!…
Это кто глядитъ угрюмо?
Не добьешься пары словъ?
Хоть она не изъ смиренныхъ,
Экспедиція тюленныхъ
И всѣхъ рыбныхъ промысловъ.
Астрахань. Сентября 1844 г.
XII.
правитьVeni, vidi et audi!
Я полонъ умиленія
(О, неба благодать!):
Губернскаго правленія
Отчетъ спѣшу читать!
Онъ operum corona,
Онъ подвиговъ вѣнецъ…
И римскаго барона, —
Плѣнителя сердецъ,
Я приглашаю нынѣ,
Окончивъ долгій трудъ,
Цитатомъ по латынѣ
Въ нагорній свой пріютъ,
Чтобъ свѣрить вмѣстѣ дружно,
Не промахнулся ль я?…
P. S. Цигаръ твоихъ не нужно:
Есть много у меня.
Астрахань, 21-го октября 1844 г.
Иванъ Серг. Аксаковъ.
1) Подразумѣьается: mittit или dieit. Ѳ. В.