В самом начале прошлого века воздухоплаватель Робертсон разработал конструкцию „двойного“ парашюта. Ему казалось, что такой двойной парашют будет более устойчивым в воздухе и безопасным.
Но парашют Робертсона оказался неудачным и даже опасным. Его нижний зонт задерживал воздух [35]и сильно мешал верхнему куполу разворачиваться. Парашют раскрывался медленно и опускался слишком быстро. В 1804—1806 гг. ученики Робертсона Мишо и Александр приезжали в Россию и устраивали публичные представления. Они поднимались на аэростате и спускались на парашюте своего учителя. Вот что рассказывает один московский купец про объявленный в афишах „опыт возлетения“ Александра в 1805 году в Москве, в саду „Нескучном“:
…билеты разом расхватали, а мне достать не пришлось. Смотрел я с огорода Девичьего монастыря… шар поднимался все выше и выше, а Александр махал флагами и стрелял из пистолета. Потом он оторвался от шара и, прежде чем парашют расправился, Александр три раза перекувырнулся в воздухе. Слышно было, как ужасно кричали в саду. Но скоро он расправил парашют п упал в пруд, но не утонул, а выплыл на берег благополучно…
Товарищ Александра Мишо проделывал такие же „опыты возлетения“ в Петербурге.
| Двойной парашют Робертсона.[1] |
В 1834 году английский математик Кайлей заметил, что семечки цветка одуванчика прекрасно держатся в воздухе: они как бы висят на вывернутом зонтике.
Как-то, разговаривая с воздухоплавателем Коккингом, Кайлей сказал ему об этом. Коккинг решил устроить парашют по образцу семечка этого цветка. Он подсчитал, какие должны быть размеры, и сразу начал строить такой парашют.
Парашют Коккинга [36]в истории назван „обратным“, так как его купол наружной стороной обращен вниз, а внутренней — кверху.
| Одуванчик: а — осыпающийся шарик с семенами, б — увеличенное семечко, летящее в воздухе.[1] |
Рассчитывая свой парашют, Коккинг не сообразил, что, когда парашют будет опускаться, воздух особенно сильно будет давить на его наружную поверхность. Коккинг не подумал, что такой парашют надо строить очень прочным, чтобы он не сплющился от напора воздуха. Всего этого Коккинг, вероятно, не предвидел. Он построил парашют, подвесил его к аэростату, поднялся на высоту 1000 метров и отцепился от аэростата.
Три-четыре секунды парашют опускался хорошо, без качаний, но затем вдруг сложился и с хлопаньем пошел камнем вниз. Так погиб Коккинг.
После Коккинга еще несколько человек пыталось построить такой обратный парашют, только, конечно, прочный. Но эта жесткая конструкция парашюта была и неудобна, и крайне тяжела. Поэтому впоследствии таких парашютов уже больше никто не делал.
В конце прошлого века люди научились делать хорошие прорезиненные ткани для аэростатов, и воздухоплавание стало развиваться. В это время появилось много парашютистов, воздушных акробатов. Эти отважные люди объехали почти весь мир и удивляли всех своими смелыми прыжками.
Так, в 1880 году англичанин „профессор“ Болдуин поднимался на аэростате без корзины. Он садился на кольцо, подвешенное прямо к шару. Его парашют прикреплялся крючком сбоку аэростата. К шнурам [37]| Прыжки парашютиста-акробата Болдуина.[1] |
| „Обратный“ парашют Коккинга.[1] |
Летом 1889 года в Петербург приехал парашютист американец Чарльз Леру. Он уже тогда прославился своими прыжками и в Америке и в Европе. Его представления, как их тогда называли, изумляли всех своей смелостью. Они происходили в увеселительном саду „Аркадия“ на берегу реки Невки. Вот как описывалось в одной из столичных газет выступление Леру:
| Прыжки парашютиста-акробата Чарльза Леру.[1] |
Помощник выбросил два мешка с песком, и тогда шар довольно быстро пошел вверх. Когда он был уже на высоте около тысячи метров, оттуда донесся сигнал рожка.
— Смотрите! Смотрите!.. — пронеслось в толпе. Было видно, как Леру сел на борт корзины. Затем… в толпе, как из одной гигантской груди, раздалось: „Ах!“… Леру, держась за кольцо, стремительно падал вниз, а парашют его вытянулся в воздухе, но не раскрывался. Все были в ужасе. Но вдруг, уже на высоте всего около двухсот метров, парашют раскрывается красивым белым зонтом, и Леру плавно опускается где-то за пределами сада. А через несколько минут он уже появляется среди публики, устраивающей ему восторженную овацию.
Как же этот парашютист-акробат проделывал свой парашютный фокус? Довольно просто. Когда он бросался вниз, нижняя кромка купола парашюта была стянута, и воздух не мог наполнить ее и совсем раскрыть купол парашюта. Купол принимал сначала форму вытянутой груши. Когда же Леру опускался метров на двести, то он сдергивал кольцо, стягивающее края купола парашюта, они расправлялись, и купол парашюта раскрывался. Леру, имея над собой вытянувшийся парашют, не мог кувыркаться в воздухе, как это делал Александр. Парашют удерживал его от кувыркания, стабилизировал его, как мы теперь говорим. Болдуин тоже делал затяжные прыжки. И у него купол парашюта раскрывался не сразу после прыжка, но у Чарльза Леру эта затяжка продолжалась дольше. Поэтому его прыжки можно считать первыми затяжными прыжками.
Для чего же Леру делал затяжные прыжки?
Конечно, только для того, чтобы сделать свой трюк опасней и получить за него больше денег.
В России этим двум парашютистам-акробатам стал подражать Древницкий. Но его прыжки ничем не отличались от прыжков иностранных акробатов.
В 1900 году начала выступать немка Кетти Паулюс. Она прыгала с двумя парашютами своего учителя Латемана. Эти парашюты не висели сбоку аэростата, а были свернуты в пакет и подвешены над корзиной.
[41]| Кетти Паулюс перед прыжком с корзины аэростата.[1] |
[42]Выпрыгнув из корзины, Кетти Паулюс, падая, своей тяжестью разворачивала парашюты один за другим и опускалась на двух парашютах.
С большим успехом выступала Кетти Паулюс. Она объездила всю Европу, сделала более семидесяти удачных прыжков.
Все изобретатели, конструируя парашюты, думали о том, как сохранить человеку жизнь при катастрофах в воздухе.
Но долгое время парашютисты-акробаты, прыгая с парашютом, устраивали представления, работая как цирковые актеры. Чаще всего не они даже получали все деньги за свои представления, а те предприимчивые дельцы, которые возили парашютистов по всему миру. Предприниматели богатели, а парашютистам платили лишь небольшую часть денег, полученных со зрителей.
Так уже устроен капиталистический мир: зачем думать о спасении людей, когда гораздо выгоднее устраивать представления парашютистов?