Историческій Сборникъ, составленный К. Герцомъ. Книжка первая. Санктпетербургъ. 1847. Въ тип. военно-учебныхъ заведеній, Въ 4-ю д. л. 171 стр.
«Статьи, составляющія этотъ сборникъ (говоритъ г. Герцъ въ предисловіи), первоначально напечатаны были въ Современникѣ 1815 и 184G годовъ. Онѣ были составлены и переведены съ одною мыслію, не смотря на все ихъ видимое разнообразіе. Теперь я рѣшился издать ихъ отдѣльною книжкою, желая, правильнымъ воззрѣніемъ на науку, содѣйствовать распространенію любви къ Исторіи. Во сколько я успѣлъ — рѣшатъ безпристрастные судьи и читатели. Feci, quod potui; l’aciunt meliora potentes.»
По смыслу этого предисловія, «безпристрастнымъ судьямъ» предстоитъ рѣшить три вопроса: 1) точно ли статьи «Историческаго Сборника» составлены и переведены съ одною мыслью? 2) представляютъ ли онѣ въ цѣломъ правильное воззрѣніе на исторію? 3) могутъ ли онѣ содѣйствовать распространенію любви къ исторіи?
Въ чемъ же, во-первыхъ, состоитъ эта одна мысль, съ которою г. Герцъ составлялъ и переводилъ изданныя имъ статейки? Даже заглавія ихъ показываютъ, что между ними нѣтъ никакого внутренняго единства. Вотъ оглавленіе сборника: I. О журналѣ исторической пауки, издаваемомъ Д. А. Шмитомъ, съ нѣмецкаго; II. Изданіе ордонацій французскихъ королей, съ нѣмецкаго; III. Шлоссеръ, соч. г. Вуттке; IV. Обзоръ новѣйшихъ трудовъ нѣмецкихъ ученыхъ по части Исторіи Германіи, съ нѣмецкаго; V. Наблюденія надъ Англіей, г. Фоше, съ нѣмецкаго; VI. Робертсонъ, Юмъ и Гиббонъ, изъ Исторіи XVIII вѣка Шлоссера; VII. Славянская миѳологія Гануша, статья профессора Штура; VIII. О современномъ значеніи исторіи, IX. Абеларъ, статья Жюля Симона; X. О всеобщей исторіи, профессора Лоренца; XI. Исторія новѣйшихъ временъ, профессора Дрейзена, съ нѣмецкаго; ХІІ. А. В. Шлегель, статья Густава Кюне: XIII. Фихте, съ нѣмецкаго. XIV; Обзоръ исторической литературы за первую половину 1846 года.
Какая внутренняя связь, на-пр, между рецензіей «Славянской Миѳологіи» Гануша (напечатанной въ «Отеч. Запискахъ» 1843 г., какъ извѣстіе о новой книгѣ, и біографическимъ очеркомъ «Абеларъ», — между извѣстіемъ объ изданіи ордонацій французскихъ королей и характеристикой Фихте, между разборомъ «Eludes sur l’Angleterre» Леона Фоше и статейкой о современномъ значеніи исторіи? Общее между этими статьями одно: именно то, что онѣ переведены и составлены г. Герцомъ очень-недурно, и что г. Герцъ нашелъ ихъ достойными извѣстности, а потому извлекъ изъ журналовъ 1845 и 1846 годовъ и соединилъ въ одну книжку съ довольно-интереснымъ заглавіемъ.
Представляетъ ли «Историческій Сборникъ» правильное воззрѣніе на исторію? Прочитавъ всѣ статьи его, мы не нашли ни въ одной изъ нихъ того, что можно было бы назвать изложеніемъ мыслей автора о сущности и значеніи этой пауки. Даже изъ статьи «О Современномъ Значеніи Исторіи» не узнаете вы этихъ мыслей. Статья эта написана по поводу вступительной лекціи профессора Берлинскаго Университета Генриха Гельцера. «Объ эпическомъ значеніи исторіи для настоящаго» (Die ethische Bedeutung der Geschichte für die Gegenwart). Въ первой половинѣ г. Герцъ утверждаетъ и доказываетъ, что "въ жизни "человѣчества вообще можно различать двѣ эпохи, характеризующія его "судьбы: эпоху господства извѣстныхъ «началъ и эпоху разложенія этихъ началъ» (стр. 33) — мысль справедливая и извѣстная, по неотносящаяся къ вопросу. Развивъ ее весьма-удовлетворительно, авторъ искусно переходитъ къ идеямъ профессора Гельцера о значеніи исторіи для настоящаго времени и приводитъ отрывокъ изъ его рѣчи. Вотъ этотъ отрывокъ:
"Можно согласиться (говорить Гельноръ) съ многочисленнымъ классомъ тѣхъ людей, которые въ наукахъ выше всего цѣнитъ пользу и непосредственную примѣняемость, что и въ исторіи могутъ они найти богатую жатву для своихъ цѣлей. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Но одно остается несомнѣнно вѣрнымъ: святыня историческаго образованія останется недоступна тому, чью душу не потрясетъ и не возвыситъ историческое образованіе, и въ чьемъ умѣ не сольется въ одно понятіе народъ съ понятіемъ человѣчества. Изъ тѣсныхъ границъ единичнаго сознанія, изъ пустаго обоготворенія одного извѣстнаго періода или одной извѣстной образованности, исторія стремится возвыситься до полнаго и совершеннаго сознанія человѣчества. Вѣнецъ историческаго воззрѣнія состоитъ въ томъ, что называется вжиться въ жизнь человѣчества.
«Три способа преподаванія исторіи доведены были до такой крайности, что, въ глазахъ умныхъ людей, они сами произнесли надъ собою приговоръ. Эти способы суть: грубый эмпиризмъ, его антиподъ — философская систематика, логическіе тиски прошлыхъ временъ, и между этими двумя родами — занимающая средину политическая реторика Французской школы» (стр. 89—90).
Объяснивъ въ немногихъ словахъ происхожденіе этихъ трехъ способовъ, Гельцеръ произноситъ слѣдующія фразы:
«Аристотель требуетъ отъ трагедіи, чтобы она очищала, возвышала и одухотворяла душу. Со всею справедливостью можемъ мы требовать того же отъ исторіи, и именно для того, чтобы тѣмъ сильнѣе противодѣйствовать недавно возникшему злоупотребленію — дѣлать изъ исторіи пропаганду личныхъ мнѣній. Лучшіе и благороднѣйшіе люди всѣхъ временъ всегда искали въ исторіи эстетическаго возвышенія души. Исторія выноситъ благородную душу изъ водоворота мелкихъ партій, изъ ненависти школъ и сектъ, сословій и провинцій. Исторія, изображающая картину человѣчества и великіе жизненные результаты тысячелѣтій, ощущающая и открывающая въ судьбахъ народовъ и недѣлимыхъ высшія велѣнія, не смотря на мелочность минутныхъ увлеченіи, спокойно совершаетъ свою великую задачу — возвесть все человѣческое въ вѣчныя идеи» (стр. 91).
Вотъ и все, а это все, конечно, то же, что ничего. Если же въ статьѣ, носящей громкій титулъ «О современномъ Значеніи Исторіи», въ статьѣ, изъ которой «безпристрастные судьи и читатели», по-видимому, необходимо должны ознакомиться съ мыслями г. Герца о сущности и значеніи исторіи, если и въ этой статьѣ нѣтъ какъ нѣтъ его «воззрѣнія на науку», то въ какомъ же углу «Историческаго Сборника» прикажете искать ее? Въ приступѣ къ статьѣ О журналѣ исторической науки толкуется о томъ, что "нашъ вѣкъ, по "всеобщей любви къ историческимъ «наукамъ, можно назвать историческимъ» (стр. 1); въ статьѣ Шлоссера — о необходимости для историка изучать подлинные источники; но въ этомъ и заключается вся философія г. Герца. Спрашивается: какимъ же образомъ будетъ сборникъ его "правильнымъ "воззрѣніемъ на науку содѣйствовать «распространенію любви къ исторіи»? Все, что можно допустить — это то, что люди, уже полюбившіе исторію, но незнающіе ни по-нѣмецки, ни по-французски, могутъ извлечь несомнѣнную пользу изъ его переводовъ, особенно изъ статей библіографическаго содержанія. Хорошо было бы, еслибъ г. Герцъ далъ слѣдующимъ книжкамъ своего сборника характеръ полнаго обозрѣнія историческихъ трудовъ въ Европѣ: тогда оно могло бы быть весьма полезнымъ пособіемъ для занимающихся исторіей. А то, скажите, какой смыслъ могутъ имѣть въ нашей бѣдной литературѣ отрывочныя статьи въ родѣ «Шлегеля», «Абелара», «Фихте» и проч?..