Скользкіе черти въ кровавыхъ очкахъ шныряютъ
въ слѣпыхъ провалахъ,
Ночь разыграла дурацкую фугу въ мажорѣ на
терціяхъ и квартахъ.
Семеро бѣлыхъ мышей смѣшныхъ, истеричныхъ
и шалыхъ
Звонко прогрызли зубами синій, попорченный
молью, бархатъ.
Кто меня любитъ, скажите? Сердце духами цѣлованію,
Пляска ночныхъ балеринъ, вихрь электрическихъ
искръ,
Въ дикихъ квадратахъ угловъ — перекресткахъ
многоголовно
Воетъ, прилипнувъ къ стѣнамъ небоскребнымъ,
игрушечный пискъ.
Гдѣ мы, на грудѣ страстей и гашишныхъ свиваній,
Колются бритыя бороды шатучихъ бульварныхъ
вѣтвей.
Небо, крутись! Огнепляснѣй, кокотнѣй, бедламнѣй!
Всѣ мы подъ знакомъ истерики бѣлыхъ
мышей!
Стиснуть ажурнымъ чулкомъ до хрипѣнія нѣжное,
дѣвичье горло,
Бить фонарнымъ столбомъ въ тупость старыхъ
поношенныхъ мордъ —
Все, что было вчера больнымъ — сегодня нормально
и здорово,
Цѣлую твой хвостъ, маленькій пажъ мой, чортъ.
Драки, скандала, ножей, пунша изъ жилъ готтентотовъ,
Теплаго, прянаго пунша — утолить звѣздный садизмъ...
Женщина-истерика въ колье изъ маринованныхъ
шпротовъ
Встала надъ міромъ, обнаживъ животъ-силлогизмъ.
Истерика Большой Медведицы (Лавренёв)/ДО
| Истерика Большой Медвѣдицы |
| Опубл.: 1913. Источникъ: Крематорий здравомыслия [Сб.] / [Обл. работы Бориса Фриденсона]. — Москва : Мезонин поэзии, 1913. — [46] с.; 22. — (Мезонин поэзии). / С. 20—21 |
Истерика Большой Медвѣдицы.