Исправительныя заведенія для несовершеннолѣтнихъ.
правитьВторой съѣздъ представителей русскихъ исправительныхъ заведеній для малолѣтнихъ, собиравшійся въ сентябрѣ прошедшаго (1884) года въ Кіевѣ, былъ какъ бы продолженіемъ перваго съѣзда, бывшаго въ Москвѣ въ 1881 году. Стенографическій отчетъ о трудахъ кіевскаго съѣзда[1] произвелъ на насъ далеко уже не такое пріятное впечатлѣніе, какое мы испытывали, пересматривая Труды московскаго съѣзда[2]. На этомъ второмъ съѣздѣ обсуждались и разрѣшались преимущественно вопросы, отложенные первымъ съѣздомъ; изъ Трудовъ послѣдняго съѣзда не замѣтно, чтобы за трехлѣтній періодъ времени, протекшій между двумя съѣздами, выдвинулось много новыхъ вопросовъ изъ практики исправительныхъ пріютовъ и колоній. Можно даже заключить, что представители ихъ не ожидаютъ и въ будущемъ значительнаго накопленія вопросовъ, требующихъ совмѣстнаго обсужденія, такъ какъ срокъ для созыва третьяго съѣзда назначенъ черезъ 4 года и 8 мѣсяцевъ, вмѣсто прежде предполагавшагося трехлѣтняго. Восемь мѣсяцевъ прибавлено къ четыремъ годамъ для того, чтобы собраніе представителей исправительныхъ заведеній совпало съ празднованіемъ двадцатипятилѣтія существованія Рукавишниковскаго пріюта въ Москвѣ. Присутствіе представителей всѣхъ, или многихъ, русскихъ исправительныхъ заведеній можетъ придать этому юбилею большую торжественность и даже значеніе всероссійскаго празднества, только ради этого не слѣдовало измѣнять разъ установленнаго срока и откладывать на годъ и восемь мѣсяцевъ или даже на восемь мѣсяцевъ разрѣшеніе вопросовъ, если таковые признаются сколько-нибудь важными и существенными для дѣла, служить которому предназначены съѣзды. Впрочемъ, если третій съѣздъ отнесется къ своимъ задачамъ такъ же точно, какъ относился второй, то дѣло русскихъ исправительныхъ заведеній ничего не потеряетъ отъ еще большаго удлиненія срока. Читая стенографическій отчетъ о первомъ съѣздѣ, мы видѣли передъ собою живыхъ людей, преданныхъ живому дѣлу, мы какъ бы присутствовали при ихъ горячихъ спорахъ, звучащихъ искреннею вѣрой въ пользу и необходимость ихъ дебатовъ. Не то впечатлѣніе получается отъ чтенія Трудовъ втораго съѣзда. Здѣсь уже нѣтъ сердечнаго участія къ обсуждаемымъ вопросамъ, слишкомъ часто проглядываетъ какой-то формализмъ, слишкомъ легко и охотно отклоняется обсужденіе нѣкоторыхъ существенныхъ вопросовъ на томъ основаніи, что они уже были рѣшены первымъ съѣздомъ. Мы думаемъ, что будущимъ съѣздамъ должны предстоять, главнымъ образомъ, пересмотры рѣшенныхъ вопросовъ и ихъ перерѣшенія на новыхъ основаніяхъ, добытыхъ примѣненіемъ на практикѣ постановленій прежнихъ собраній. Въ противномъ случаѣ, рано или поздно, наступитъ время, когда всѣ вопросы будутъ разрѣшены состоявшимися по нимъ постановленіями, и самые съѣзды окажутся ненужными. Намъ могутъ возразить, что воспитаніе есть дѣло очень сложное и разнообразное до безконечности, а потому и представляющее никогда неисчерпаемую массу вопросовъ. Это, несомнѣнно, такъ и есть, но лишь относительно такихъ частностей, которыя не поддаются никакой кодификаціи и должны быть для каждаго даннаго случая разрѣшаемы немедленно и- на мѣстѣ, гдѣ возникаетъ затрудненіе. Для примѣра, мы остановимся на очень важномъ, по нашему мнѣнію, вопросѣ о наградахъ и наказаніяхъ, какъ мѣрахъ воспитательно-исправительныхъ. На московскомъ съѣздѣ и на кіевскомъ вопросы эти не разрѣшены точно выраженнымъ постановленіемъ. Отъ такой неопредѣленности получается, — нами, по крайней мѣрѣ, — тотъ выводъ, что въ ряду наказаній практикуется и сѣченіе розгами, если не во всѣхъ, то въ нѣкоторыхъ заведеніяхъ, но что представители исправительныхъ заведеній обходятъ этотъ вопросъ по особливымъ соображеніямъ, т.-е., съ одной стороны, они стѣсняются высказаться во всеуслышаніе за употребленіе розогъ, съ другой стороны, считаютъ неудобнымъ воспретить сѣченіе категорическимъ постановленіемъ. Нѣкоторые изъ участниковъ московскаго съѣзда 1881 г. объяснили, что въ заведеніяхъ, находящихся подъ ихъ управленіемъ, практикуются всѣ виды тѣлесныхъ наказаній, а въ томъ числѣ и сѣченіе розгами. Съѣздъ пришелъ тогда къ слѣдующему постановленію: «Признавъ изъ сообщеній, выслушанныхъ на съѣздѣ, вредъ примѣненія тѣлесныхъ наказаній, собраніе находитъ эту мѣру нежелательною». Когда же на кіевскомъ съѣздѣ опять выдвинулся тотъ же вопросъ и одинъ изъ членовъ собранія предложилъ еще разъ баллотировать его, тогда предсѣдатель отклонилъ дальнѣйшее обсужденіе и голосованіе. «Вопросъ этотъ, — сказалъ предсѣдатель, — обсуждался на первомъ съѣздѣ и былъ уже имъ баллотированъ. Вопросы, только что разрѣшенные первымъ съѣздомъ, неудобно вновь пересматривать, тѣмъ болѣе, что они не внесены въ программу настоящаго съѣзда. Если вопросъ васъ интересуетъ, то вы найдете рѣшеніе его въ Трудахъ перваго съѣзда». Нечего, кажется, настаивать на томъ, какимъ бюрократическимъ формализмомъ и генеральскимъ тономъ звучитъ каждое слово этого отвѣта. Мы ограничимся лишь замѣчаніями, что приведеннымъ выше постановленіемъ перваго съѣзда вопросъ ничуть не разрѣшенъ, а просто отклоненъ благовидно-канцелярской уверткой, и что довольно странно признавать «только что разрѣшеннымъ» вопросъ, по которому за три года назадъ состоялось постановленіе, ничего не постановившее, не могущее имѣть никакого практическаго значенія. Передъ будущимъ съѣздомъ опять встанетъ тотъ же вопросъ: сѣчь или не сѣчь воспитанниковъ исправительныхъ заведеній? Держать ихъ или не держать на хлѣбѣ и водѣ въ карцерахъ? и т. д. И не могутъ не повторяться вопросы о цѣлѣсообразности тѣлесныхъ наказаній, признанныхъ вредными и нежелательными и, все-таки, практикуемыхъ. Неужели и на третьемъ съѣздѣ, черезъ 7 лѣтъ и 8 мѣсяцевъ послѣ перваго признанія вреда тѣлесныхъ наказаній, вопросъ о нихъ опять будетъ сочтенъ «только что разрѣшеннымъ», или мотивомъ къ его отклоненію послужитъ не менѣе странный доводъ, что разсуждать объ этомъ нельзя, ибо вопросъ этотъ «не внесенъ въ программу съѣзда»?… А почему же онъ не внесенъ? — можно спросить тѣхъ, отъ кого зависитъ такое внесеніе. Не потому ли, что составители программы считаютъ его окончательно рѣшеннымъ теоретическимъ признаніемъ вреда розогъ и практическимъ ихъ употребленіемъ для цѣлей воспитательно-исправительныхъ?
Столь же мало опредѣленное рѣшеніе получилъ на кіевскомъ съѣздѣ и другой, одинаково съ первымъ важный въ педагогической практикѣ вопросъ — о наградахъ лучшимъ воспитанникамъ. Собраніе постановило: «признать въ принципѣ награды необходимыми и полезными», не касаясь вопроса о системѣ наградъ. Мы же полагаемъ, что именно въ системѣ-то наградъ и заключается вся сущность дѣла. Только разумныя системы наградъ и наказаній и разумное ихъ комбинированіе въ практикѣ воспитательныхъ заведеній могутъ дать желанные результаты. Невѣрная же постановка дѣла способна привести къ тому, что награды окажутъ болѣе гибельное вліяніе на подростковъ, чѣмъ самыя дикія наказанія. Въ томъ видѣ, въ какомъ эти вопросы вышли теперь изъ рукъ двухъ занимавшихся ими съѣздовъ, ихъ разрѣшеніе можетъ быть выражено такъ: признать полезнымъ и необходимымъ дурныхъ воспитанниковъ наказывать, а хорошихъ награждать, и затѣмъ считать вопросы разрѣшенными и не подлежащими пересмотру. Для полученія такихъ выводовъ едва ли стоитъ съѣзжаться со всѣхъ концовъ Россіи то въ Москву, то въ Кіевъ и немудрено, что въ Трудахъ уже втораго съѣзда замѣтно, равнодушіе членовъ къ собравшему ихъ дѣлу.
Нѣкоторымъ оживленіемъ отличались пренія по вопросу объ отвѣтственности родителей, опекуновъ и воспитателей за проступки дѣтей, находящихся на ихъ попеченіи, и объ ограниченіи родительской власти надъ дѣтьми, совершившими проступокъ по винѣ родителей. Въ томъ случаѣ, когда дѣти помѣщаются въ исправительное заведеніе по суду за проступокъ и въ видѣ замѣны тюремнаго заключенія, ограниченіе власти родителей, опекуновъ и воспитателей разумѣется само собою на срокъ пребыванія несовершеннолѣтнихъ въ пріютѣ или въ колоніи. Тутъ вопросъ заключается въ томъ: можно ли такихъ дѣтей, по выпускѣ изъ заведенія, отдавать во власть родителей, допустившихъ своихъ дѣтей до совершенія проступка или преступленія? Нерѣдки случаи совершенія преступныхъ дѣяній малолѣтками, признаваемыми по суду дѣйствовавшими безъ разумѣнія. Такіе малолѣтки не отсылаются въ исправительныя заведенія, а отдаются родителямъ или родственникамъ для исправленія, безъ выясненія и сужденія о томъ, не были ли они доведены до преступленія порочностью тѣхъ самыхъ лицъ, къ которымъ ихъ возвращаютъ, или, по меньшей мѣрѣ, небрежностью этихъ лицъ. Мы находимъ, что въ дебатахъ по этому предмету кіевскій съѣздъ излишне увлекался юридическою стороной дѣла, обсужденіемъ неподлежащаго его вѣдѣнію вопроса: какимъ судомъ — гражданскимъ или уголовнымъ — долженъ разрѣшиться вопросъ о правахъ родителей на дѣтей, совершившихъ проступокъ. Изъ этого, само собою разумѣется, ничего не вышло и выдти не могло; тѣмъ не менѣе, нельзя не отнестись съ полнымъ сочувствіемъ къ двумъ докладамъ попечительства Большовскаго пріюта, выдвинувшаго этотъ важный вопросъ и поставившаго его совершенно правильно. «Судья, — читаемъ мы въ первомъ докладѣ, — разбирая проступокъ или преступленіе несовершеннолѣтняго, въ этого рода случаяхъ едва ли не болѣе, нежели во всѣхъ другихъ, имѣетъ право и обязанность руководствоваться внутреннимъ убѣжденіемъ совѣсти». При этомъ «судья долженъ себѣ установить правильный взглядъ на исправительныя учрежденія; помѣщаютъ въ пріюты не только ради наказанія, но и ради исправленія, ради предостереженія отъ повторенія несчастнаго случая. Если судья, по своему убѣжденію, уже колеблется въ увѣренности, что совершившій преступленіе не найдетъ въ средѣ, въ которой онъ до того находился, достаточный надзоръ и наставленіе, то, уже при одномъ колебаніи такой увѣренности, судья долженъ обратиться къ посредству учрежденія, имѣющаго задачей исправленіе». То-есть судья долженъ постановить рѣшеніе объ отдачѣ такого малолѣтка, хотя бы и дѣйствовавшаго безъ разумѣнія, въ исправительное заведеніе, не опредѣляя срока пребыванія въ ономъ, — добавляетъ попечительство Большовскаго пріюта, — а предоставивши начальству заведенія отпустить ребенка, когда оно найдетъ это возможнымъ. Такимъ образомъ, принципу, что «сомнѣніе» должно склонять правосудіе на сторону обвиняемаго, дается въ этомъ случаѣ своеобразное и, на нашъ взглядъ, правильное толкованіе въ томъ смыслѣ, что «сомнѣніе» въ достаточномъ разумѣніи малолѣткомъ содѣяннаго должно вызывать въ судьяхъ особливую заботливость о ребенкѣ, совершившемъ дурное или злое дѣяніе. Сопряженное съ этимъ ограниченіе власти родителей или воспитателей является необходимымъ послѣдствіемъ ихъ «небреженія» какъ въ воспитаніи, такъ и въ присмотрѣ за ребенкомъ. Попечительство Большовскаго пріюта поясняетъ, что въ такихъ случаяхъ судъ долженъ смотрѣть на исправительныя заведенія какъ на воспитательныя учрежденія, а не какъ на карательныя. Во второмъ докладѣ попечительство идетъ еще дальше. «Сожительство съ родителями и опекунами, завѣдомо порочными, — говоритъ оно, — несомнѣнно растлѣваетъ нравственность дѣтей; привыкая видѣть открытое нарушеніе правъ собственности, явное искаженіе истины, Дѣти, уже по одной склонности къ подражанію, наслѣдуютъ пороки своихъ сожителей». Бываетъ, что, вмѣсто осужденія дурныхъ поступковъ и противодѣйствія порочнымъ побужденіямъ, дѣти встрѣчаютъ одобреніе и поощреніе; нерѣдки даже случаи прямаго подстрекательства дѣтей родителями и опекунами на преступленія. Иногда порочное направленіе въ семьѣ зависитъ исключительно отъ одного отца или же отъ матери только и оказывается неустранимымъ противодѣйствіемъ другаго супруга. По мнѣнію попечительства Большовскаго пріюта, во всѣхъ подобныхъ случаяхъ, «кромѣ строго опредѣленной закономъ отвѣтственности, родители и опекуны должны быть совершенно и навсегда устранены отъ всякихъ правъ на дѣтей». Также слѣдуетъ поступать, — говорится въ докладѣ, — и въ тѣхъ случаяхъ, когда дѣти отданы «въ наймы или въ выучку къ людямъ, явно занимающимся постыдными промыслами». Заканчивается докладъ указаніемъ на необходимость отбирать у родителей и опекуновъ дѣтей и въ тѣхъ случаяхъ, когда преступленіе было «послѣдствіемъ только недостаточнаго призора за ними». Все это совершенно вѣрно теоретически и заслуживаетъ полнаго сочувствія, но, увы, сочувствія тоже теоретическаго только, ибо для практическаго осуществленія весьма гуманныхъ идей завѣдующихъ Большовскимъ пріютомъ нѣтъ пока въ, наличности никакихъ средствъ; на созданіе же такихъ средствъ въ будущемъ мы, признаемся чистосердечно, не имѣемъ надежды. Недостаточность средствъ въ настоящемъ не требуетъ доказательствъ, такъ какъ существующихъ исправительныхъ заведеній недостаточно для помѣщенія несовершеннолѣтнихъ, осужденныхъ судами за преступленія. Что же касается возможности имѣть достаточное число пріютовъ для помѣщенія всѣхъ дѣтей, посылаемыхъ родителями нищенствовать, нищенствующихъ вмѣстѣ съ родителями, или живущихъ при родителяхъ, или по ихъ волѣ въ такой обстановкѣ, которая должна оказывать на дѣтей нравственно и даже физически растлѣвающее вліяніе, то мы предпочитаемъ не касаться здѣсь этого вопроса, дабы не раскрыть слишкомъ мрачной картины. Напомнимъ только одну фразу изъ указаннаго доклада: «Сожительство съ родителями и опекунами, завѣдомо порочными, несомнѣнно растлѣваетъ нравственность дѣтей; привыкая видѣть открытое нарушеніе правъ собственности, явное искаженіе истины, дѣти»… становятся порочными. Гдѣ же, въ какомъ сословіи, при какомъ имущественномъ положеніи дѣти ограждены отъ возможности видѣть открытыя хищенія и явную, ежечастную ложь родителей, опекуновъ, воспитателей, близкихъ, знакомыхъ и незнакомыхъ?
На съѣздѣ были выслушаны доклады и устныя сообщенія нѣкоторыхъ членовъ собранія о различныхъ системахъ воспитанія въ исправительныхъ заведеніяхъ. Тутъ слѣдуетъ отмѣтить заключеніе сообщенія В. В. Миклашевскаго: «Я долженъ прибавить, — сказалъ онъ, — что та или другая система, какъ бы она ни была поставлена, будетъ только тогда приводить къ правильнымъ результатамъ, если она будетъ исполняться не механически, а на основаніи той любви, которую опредѣлить, уловить въ словѣ нельзя, но которая должна чувствоваться мальчиками… Такой любви можно искать только у исключительныхъ личностей». Мы считаемъ эти слова самымъ вѣскимъ изъ всего выслушаннаго на кіевскомъ съѣздѣ; ими объясняется блестящій успѣхъ знаменитой когда-то французской исправительной колоніи Метре подъ управленіемъ Демеца и педагогическая слава Песталоцци. Тамъ, гдѣ въ основу дѣла положена дѣйствительная любовь хотя бы одного человѣка, стоящаго во главѣ его, — тамъ отходятъ на задній планъ всѣ остальные вопросы: о системахъ, наградахъ, наказаніяхъ и даже о пріисканіи подходящихъ воспитателей и даже о матеріальныхъ средствахъ[3]. Къ сожалѣнію, мы вынуждены повторить за профессоромъ Миклашевскимъ, что такая любовь встрѣчается крайне рѣдко, только у исключительныхъ личностей. Замѣна же любви, по необходимости, какими бы то ни было системами даетъ, конечно, нѣкоторые добрые результаты при разумномъ веденіи дѣла, но на устойчивость и прочность такихъ результатовъ нельзя полагаться. Изъ частныхъ имѣющихся у насъ свѣдѣній мы заключаемъ, что изъ числа юношей, бывшихъ въ исправительныхъ заведеніяхъ, рецидивисты не составляютъ рѣдкаго явленія. На московскомъ и кіевскомъ съѣздѣ не было выяснено, какой процентъ составляютъ рецидивисты по отношенію къ общему числу содержавшихся въ исправительныхъ заведеніяхъ и къ числу отбывавшихъ приговоръ въ тюремныхъ отдѣленіяхъ для несовершеннолѣтнихъ, гдѣ таковыя отдѣленія имѣются.
Находя неудобнымъ вдаваться въ разборъ причинъ, обусловливающихъ собою повтореніе преступленій молодыми людьми обѣихъ категорій, мы остановимся на одной изъ нихъ, на той именно, на которую было обращено особенное вниманіе обоихъ съѣздовъ: на трудность для юноши, выпущеннаго изъ тюрьмы или изъ пріюта, скоро получить честный заработокъ. Помочь почти безвыходному положенію такихъ молодыхъ людей могутъ патронаты, о дѣятельности которыхъ мы не нашли указаній въ Трудахъ кіевскаго съѣзда, или артельныя мастерскія, устроенныя въ связи съ пріютами, согласно мысли графа Коновницына[4], выраженной въ его сообщеніи съѣзду. Попечительство Большовскаго пріюта (въ докладѣ № 11) рѣзко высказалось противъ такихъ артельныхъ мастерскихъ, предложивъ, съ своей стороны, устройство патронатныхъ обществъ при каждомъ пріютѣ и для каждаго пріюта въ частности, находя не достигающимъ цѣли существованіе общаго патроната безъ точно опредѣленной сферы дѣятельности. Главные доводы представителей Большовскаго пріюта противъ предложенныхъ гр. Коновницынымъ артельныхъ мастерскихъ заключаются въ слѣдующемъ: мастерскія, стоящія въ необходимой связи съ исправительными заведеніями, «обособляютъ» юношу, оставляютъ его и по выходѣ изъ пріюта подъ гнетомъ «попрека» въ когда-то имъ содѣянномъ дурномъ поступкѣ, служатъ для него и для окружающаго его общества постояннымъ напоминаніемъ о проступкѣ, а «всякій попрекъ, всякій намекъ въ состояніи разрушить все добро, принесенное исправительнымъ учрежденіемъ, можетъ подвинуть на новый проступокъ». По словамъ доклада, «мастерскія» и «артели» противорѣчатъ задачамъ исправительныхъ пріютовъ: «укрѣпить силу воли, нравственныя основы и подготовить къ самостоятельности». Иначе взглянули на это другіе члены кіевскаго съѣзда. K. В. Рукавишниковъ сообщилъ, что при московскомъ Рукавишниковскомъ пріютѣ существуетъ уже два года мастерская, устроенная согласно съ мыслью гр. Коновницына, и даетъ весьма удовлетворительные результаты. Ни о какихъ попрекахъ, ни о гнетѣ тяжелыхъ воспоминаній не можетъ быть рѣчи, такъ какъ поступленіе въ артельную мастерскую и выходъ изъ нея вполнѣ предоставляются волѣ молодаго человѣка, находящаго въ мастерской лишь обезпеченіе отъ крайности, могущей вынудить его на совершеніе новаго преступленія. Профес. В. В. Микляшевскій выразилъ полное сочувствіе рукавишниковской мастерской и сказалъ нѣсколько словъ, способныхъ разсѣять сомнѣнія, возбуждаемыя докладомъ попечителя Большовскаго пріюта, и убѣдить въ пользѣ и необходимости указанныхъ мастерскихъ. Вотъ главные изъ доводовъ г. Микляшевскаго: «Какъ бы мы ни ставили наши исправительныя заведенія, они никогда не будутъ совпадать съ дѣйствительной жизнью рабочаго люда. Переходъ изъ нашихъ заведеній въ дѣйствительную жизнь ведетъ всегда къ большимъ, рѣзкимъ столкновеніямъ между воспитаніемъ въ заведеніи и дѣйствительной жизнью». Артельная мастерская облегчаетъ мальчику этотъ переходъ и даетъ ему возможность привыкнуть къ той жизни, которая ожидаетъ рабочаго. «Другой существенный мотивъ лежитъ въ томъ, что мы даемъ нашимъ воспитанникамъ теорію, но съ практической жизнью они непосредственно у насъ не сталкиваются. Въ практической же жизни есть два главные вопроса: умѣть разыскивать работу и умѣть правильно распредѣлить заработокъ. По этимъ двумъ статьямъ они совершенно не свѣдущи. Въ артельныхъ же мастерскихъ они получатъ не только теоретическія, но и практическія указанія. Про другія положительныя стороны дѣла я говорить не стану, хотя бы ихъ набралось очень много, такъ какъ онѣ будутъ занимать уже второстепенное мѣсто». Гг. Никитинъ и Кистяковскій высказались тоже за мастерскія при пріютахъ. Обсужденіе этого важнаго вопроса закончилось слѣдующимъ предложеніемъ г. предсѣдателя: «Я позволю себѣ предложить съѣзду сдѣлать такого рода постановленіе, что черезъ извѣстный промежутокъ времени, когда мы опять соберемся, мы болѣе точно можемъ обсудить вопросъ, сообщеніе же мое о производимомъ мною опытѣ принять къ свѣдѣнію». Постановлено: предложеніе предсѣдателя принять. Такимъ образомъ, «болѣе точное обсужденіе» вопроса отложено на 4 года и 8 мѣсяцевъ, безъ объясненія мотивовъ такой отсрочки. Можно предполагать, что причиною отсрочки была кратковременность опыта, произведеннаго г. Рукавишниковымъ. Мы такую причину считаемъ недостаточною; въ данномъ случаѣ существенно важна теоретическая разработка вопроса. Удача же или неудача одного и даже нѣсколькихъ опытовъ отнюдь не можетъ убѣдить ни въ чемъ, кромѣ умѣнья и способности тѣхъ лицъ, которыя возьмутся за осуществленіе на практикѣ положеній, признанныхъ теоретически вѣрными. Насколько намъ извѣстно, артельныя мастерскія, устроенныя г. Рукавишниковымъ, не просуществовали и года послѣ заявленія о нихъ на кіевскомъ съѣздѣ. Онѣ закрыты въ нынѣшнемъ году, — не беремся сказать, временно или навсегда; мы не знаемъ и тѣхъ поводовъ, которые побудили г. Рукавишникова такъ скоро прервать опытъ, вызывавшій всеобщее сочувствіе. Объ этомъ нельзя не пожалѣть и не пожелать, чтобы опытъ былъ возобновленъ не въ одно! только Москвѣ и чтобы новые опыты предпринимались съ большею предусмотрительностью и съ достаточнымъ запасомъ энергіи и терпѣнія, которыя бы упрочили существованіе мастерскихъ на болѣе долгій періодъ времени. Отсутствіе достовѣрныхъ свѣдѣній о причинахъ закрытія, рукавишниковскихъ артельныхъ мастерскихъ лишаетъ всѣхъ лицъ, интересующихся дѣломъ, возможности составить себѣ о нихъ опредѣленное понятіе впредь до будущаго съѣзда, т.-е. еще почти на четыре года, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, отнимаетъ бодрость у желавшихъ бы предпринять такой же опытъ съ увѣренностью избѣжать промаховъ, вызывавшихъ кризисы, на которые указывалъ г. Рукавишниковъ, и конечной неудачи, постигшей первый опытъ.
Въ связи съ системами воспитанія съѣздъ остановился на вопросѣ: что дѣлать съ неисправимыми воспитанниками исправительныхъ заведеній? Считаемъ нужнымъ напомнить читателю постановленіе московскаго съѣзда 1881 г. по тому же вопросу; съѣздъ постановилъ: «обсужденіе вопроса о томъ, какія мѣры принять противъ тѣхъ изъ питомцевъ, которые, по своей глубоко-испорченной натурѣ, не подчиняются воспитательному вліянію, передать на обсужденіе будущаго, съѣзда. При этомъ выразить желаніе съѣзда, чтобы пріюты не исключали такихъ воспитанниковъ изъ своихъ заведеній». На кіевскомъ съѣздѣ еще разъ повторены въ болѣе или менѣе удачныхъ перифразахъ мнѣнія, заявленныя три года передъ тѣмъ на московскомъ съѣздѣ: выслушано было сомнѣніе въ существованіи дѣйствительно неисправимыхъ юношей, заявлено о невозможности рѣшить «до дня выхода» изъ заведенія (и до гробовой доски, прибавимъ мы отъ себя), что мальчикъ безнадежно неисправимъ, предложено было выдѣлять почитаемыхъ неисправимыми въ особыя группы въ самыхъ заведеніяхъ или же передавать ихъ въ особо устроенный пріютъ, спеціально назначенный для безнадежныхъ къ исправленію, и т. д. Мы не станемъ слѣдить за всѣми мнѣніями и предложеніями, занесенными въ Труды съѣзда, — не станемъ слѣдить потому, что изъ обмѣна этихъ мнѣній не вышло ровно ничего: съѣздъ постановилъ «принять къ свѣдѣнію выслушанныя сообщенія». На томъ дѣло съ «неисправимыми» и покончено, вопросъ такъ вопросомъ и остается впредь до будущаго съѣзда, если только на этомъ будущемъ собраніи его не постигнетъ участь вопроса о тѣлесныхъ наказаніяхъ, изъятаго изъ обсужденія кіевскаго съѣзда вслѣдствіе невнесенія его въ программу. Такія же, приблизительно, результаты получились и при обсужденіи другихъ вопросовъ, относящихся къ дѣлу воспитанія и исправленія несовершеннолѣтнихъ, отдаваемыхъ въ пріюты, — вопросовъ о дѣленіи воспитанниковъ на семьи или группы, объ организаціи группъ, о системахъ обученія и проч.
По всѣмъ этого рода вопросамъ выслушивались сообщенія членовъ собранія о томъ, какъ ведется дѣло въ томъ или другомъ заведеніи, происходила бесѣда о прослушанномъ и все заканчивалось постановленіемъ: «принять къ свѣдѣнію». Мы не отрицаемъ пользы такихъ бесѣдъ и обмѣна мнѣній; но, признаемся, намъ, все-таки, кажется, что этого недостаточно, что люди, интересующіеся дѣломъ исправленія несовершеннолѣтнихъ преступниковъ, въ правѣ были ожидать отъ съѣзда спеціалистовъ болѣе опредѣленнаго выраженія ихъ коллективнаго мнѣнія по возбужденнымъ вопросамъ. Труды кіевскаго съѣзда представляютъ, конечно, цѣнный матеріалъ для сужденія по нѣкоторымъ вопросамъ, но только матеріалъ, и, притомъ, матеріалъ не полный, не сгрупированный, такой, по которому довольно трудно составить себѣ ясное представленіе объ общемъ ходѣ воспитательно-исправительнаго дѣла. При этихъ Трудахъ нѣтъ даже списка всѣхъ исправительныхъ заведеній для несовершеннолѣтнихъ въ Россіи; по нѣкоторымъ даннымъ можно даже предположить, что самъ съѣздъ не имѣетъ твердаго убѣжденія въ томъ, что ему извѣстны всѣ существующія у насъ учрежденія этого рода. На это указываютъ слова Д. Г. Тальберта: «По предложенію г. предсѣдателя, — сказалъ онъ въ вечернемъ засѣданіи 14 сентября, — рѣшено было просить главное тюремное управленіе разсылать его отчеты всѣмъ обществамъ, чтобы почерпать изъ нихъ свѣдѣнія о томъ, какія существуютъ въ Россіи исправительныя учрежденія». Здѣсь къ слову отмѣтимъ, что Н. Г. Тальбергъ являлся на кіевскомъ съѣздѣ представителемъ такого общества, которое не имѣетъ еще пріюта, это — симферопольское общество, основавшееся около трехъ лѣтъ тому назадъ. Капиталъ общества въ 1884 г. достигъ 12,000 руб. На основаніи закона 5 декабря общество просило объ отводѣ ему участка казенной земли. Министерство государственныхъ имуществъ предложило обществу участокъ въ 70 верстахъ отъ Симферополя, но съ тѣмъ непремѣннымъ условіемъ, чтобы пріютъ былъ устроенъ именно на этомъ участкѣ, и отказало обществу въ разрѣшеніи продать казенный участокъ съ тѣмъ, чтобы на вырученныя деньги пріобрѣсти другой, ближе къ городу, а равно не дозволило и сдачи участка въ аренду. Вслѣдствіе этихъ отказовъ симферопольское общество не могло приступить къ устройству пріюта. Признавая оба отказа министерства согласными съ точнымъ смысломъ указаннаго закона, нельзя не пожелать, чтобы самый законъ былъ дополненъ въ смыслѣ благопріятномъ для исправительныхъ учрежденій. Въ особенности желательно, чтобы казна пришла на помощь благотворительнымъ обществамъ отводомъ удобныхъ земель въ количествѣ, достаточномъ для устройства земледѣльческихъ колоній. С. П. Яковлевъ былъ совершенно правъ, возражая г. Тальбергу, что «дѣло исправительныхъ заведеній должно принадлежать частной иниціативѣ, общественной благотворительности», и что переходъ этихъ учрежденій на казенное или земское содержаніе «измѣнитъ ихъ характеръ» и «падетъ окончательно», утративши довѣріе, сочувствіе и поддержку частныхъ лицъ. Но, вмѣстѣ съ тѣмъ, г. Яковлевъ отнюдь не отвергаетъ необходимости пособія со стороны казны. И мы думаемъ, что единовременное пособіе, въ видѣ предоставленія благотворительнымъ обществамъ достаточныхъ участковъ земли, желательно и необходимо, главнымъ образомъ, въ видахъ облегченія устройства «исправительныхъ земледѣльческихъ колоній». Какъ бы хороши ни были городскіе пріюты, земледѣльческія колоніи принесутъ, все-таки, большую пользу и вѣрнѣе оградятъ своихъ воспитанниковъ отъ повторенія преступленій. Осужденныхъ малолѣтковъ изъ крестьянской среды колоніи не оторвутъ отъ земли и земледѣлія, какъ то дѣлаютъ пріюты, имѣющіе по необходимости ремесленно-городской характеръ. Колоніи возвратятъ присланнаго имъ на исправленіе мальчика въ простую и здоровую мужицкую среду, гдѣ имъ грѣхъ юности не поставится въ вину и попрекъ, тогда какъ городскіе пріюты не знаютъ, что дѣлать съ выпускаемыми юношами, какъ мы это видѣли выше. Пріюты вынуждены устроивать патронаты, убѣжища, артельныя мастерскія, чтобы какъ-нибудь прокормить своихъ воспитанниковъ, которыхъ не хотятъ принимать ремесленники. Преимущества колоній настолько очевидны, что мы излишнимъ считаемъ на нихъ и настаивать. А потому не можемъ не пожалѣть, что симферопольское общество отказалось отъ предложеннаго казною участка земли потому только, что этотъ участокъ лежитъ въ 2' часахъ ѣзды по желѣзной дорогѣ отъ Симферополя. Не можемъ мы сочувствовать и домогательствамъ нѣкоторыхъ членовъ кіевскаго собранія объ обязательномъ для земства отчисленіи въ пользу исправительныхъ заведеній извѣстной доли изъ суммъ, получаемыхъ земствомъ сна устройство мѣстъ заключенія". По нашему мнѣнію, какъ размѣръ пособія отъ земства, такъ и источникъ, изъ коего оно найдетъ удобнымъ давать пособіе, должны всецѣло зависѣть отъ усмотрѣнія самого земства. Что же касается губерній, въ которыхъ земскихъ учрежденій пока еще нѣтъ, а имѣются капиталы приказовъ общественнаго призрѣнія, находящіеся въ распоряженіи комитетовъ, то мы не видимъ никакого неудобства’въ томъ, чтобы извѣстная часть этихъ капиталовъ или доходовъ съ нихъ отчислялась на поддержку исправительныхъ заведеній. Напротивъ, такое отчисленіе соотвѣтствовало бы вполнѣ прямому назначенію этихъ капиталовъ. Въ заключеніе преній по этимъ предметамъ, г. предсѣдателемъ было предложено съѣзду два вопроса: первый — «угодно ли съѣзду ходатайствовать, чтобы предоставленное земствамъ право на отчисленіе въ пользу пріютовъ не свыше 10 % изъ капитала, предназначеннаго на устройство мѣстъ заключенія, было бы вмѣнено имъ въ обязанность?» — Постановлено: «войти съ такимъ ходатайствомъ». Неопредѣленность приведенныхъ выраженій можетъ, по нашему мнѣнію, лишить всякаго значенія такое ходатайство. Предположимъ, что оно будетъ уважено и будетъ изданъ новый законъ, обязывающій земства отчислять въ пользу исправительныхъ заведеній не свыше 10 % указаннаго капитала, безъ опредѣленія размѣра процента, ниже котораго земство не можетъ дѣлать отчисленія. Въ исполненіе такого закона земство въ правѣ отчислить полпроцента, четверть или одну десятую, — словомъ, дать нѣсколько копѣекъ, если не пожелаетъ оказать серьезной помощи пріютамъ. Стало быть, удовлетвореніе вышеприведеннаго ходатайства нисколько не измѣнитъ теперешняго положенія дѣла и самое ходатайство кажется намъ въ указанной формѣ излишнимъ. Второй вопросъ въ той же формѣ относился до тѣхъ судебныхъ округовъ, въ которыхъ не введено земскихъ учрежденій, и разрѣшенъ такимъ же постановленіемъ: "ходатайствовать объ отчислёніи не свыше 10 %. Само собою разумѣется, что тутъ размѣръ пособія будетъ зависѣть отъ усмотрѣнія той власти, въ распоряженіи которой находится капиталъ. Къ слову замѣтимъ, что вообще капиталы, собранные «на устройство мѣстъ заключенія», составляютъ уже очень немалыя суммы и лежатъ безъ употребленія по назначенію, на что было указано въ одномъ изъ засѣданій кіевскаго съѣзда.
Большаго сочувствія заслуживаютъ заботы обоихъ съѣздовъ объ участи почтенныхъ тружениковъ — воспитателей и учителей исправительныхъ заведеній — и ходатайства о предоставленіи имъ правъ государственной службы и правъ на пенсіи. Ходатайства эти приняты съ полнымъ одобреніемъ министерствами внутреннихъ дѣлъ и народнаго просвѣщенія и, по всей вѣроятности, въ скоромъ времени получатъ разрѣшеніе въ благопріятномъ смыслѣ. Засѣданія кіевскаго съѣзда закончились избраніемъ двухъ делегатовъ для участія въ международномъ тюремномъ конгрессѣ, имѣющемъ собраться въ будущемъ году въ Римѣ. Делегатами съѣзда русскихъ исправительныхъ заведеній для несовершеннолѣтнихъ избраны K. В. Рукавишниковъ и С. П. Яковлевъ.
- ↑ «Труды высочайше утвержденнаго втораго съѣзда представителей русскихъ исправительныхъ заведенія для малолѣтнихъ». Изд. K. В. Рукавишникова. Москва, 1884 г.
- ↑ См. статью: «Исправительныя заведенія для несовершеннолѣтнихъ преступниковъ». Русская Мысль 1884 г., кн. V.
- ↑ Въ доказательство сошлемся на статью: Частная благотворительность въ Парижѣ (по Максиму дю-Канъ). Русская Мысль 1885 г., кн. V и VI.
- ↑ Приложеніе № 11 къ Трудамъ кіевскаго съѣзда.