ИСКУССТВО У КАМЧАДАЛОВЪ 1).
правитьВоображаю, какой вопросительный или восклицательный знакъ изобразитъ изъ себя читатель, когда онъ увидитъ заглавіе настоящей замѣтки. Искусство у камчадаловъ?! вѣдь это уморительно-забавно, и надо полагать, что пишущій эти строки или сошелъ съ ума, или имѣлъ намѣреніе зло подшутить надъ редакціей журнала. А между тѣмъ ни то, ни другое. У камчадаловъ дѣйствительно существуетъ искусство; мало того, его можно назвать даже замѣчательнымъ, если принять во вниманіе тѣ мизерныя средства, съ помощью которыхъ они проявляютъ свои таланты, и ту убогую ступень умственнаго развитія, на какой пребываетъ и донынѣ этотъ неприглядный съ виду, малорослый народецъ. По вы еще больше удивитесь, когда мы пояснимъ вамъ, что дѣло идетъ здѣсь не о живописи, а, такъ сказать, о скульптурѣ. Камчадалъ-звѣроловъ попреимуществу, но самой своей натурѣ, по окружающей его природѣ. Цѣлые дни проводить онъ зимой, гоняясь на лыжахъ то за лисицей, то за соболемъ, или за другимъ какимъ нибудь звѣремъ; жизнь и правы этихъ живыхъ богатствъ его родины изучены имъ до тонкости, ни одно малѣйшее движеніе ихъ не укроется отъ его привычнаго глаза, — и вотъ въ свободное лѣтнее время, пока въ рѣкахъ еще мало рыбы, пока не созрѣлъ еще одуряющій мухоморъ[1], камчадалъ-художникъ сидитъ по цѣлымъ днямъ, вырѣзывая скульптурныя фигурки такъ хорошо знакомыхъ ему животныхъ. Онъ неособенно дорожитъ этими фигурками, онъ отдаетъ ихъ потомъ на игрушки дѣтямъ, но страсть въ немъ къ воспроизведенію природы такимъ способомъ замѣчательная. Само собой разумѣется, что по мраморъ служитъ ему матеріаломъ для такой работы: онъ довольствуется китовой или моржовой костью, а иногда даже и деревомъ. Скульптурный рѣзецъ замѣняетъ ему самый обыкновенный ножикъ изъ плохаго желѣза, который каждый камчадалъ постоянно носитъ при себѣ въ кожаныхъ ножнахъ, чтобы крошить имъ табакъ, перерѣзывать ремни и т. п. Но посмотрѣли бы вы, какія мастерскія вещицы выходятъ иногда изъ-подъ этого нехитраго инструмента! Въ моемъ семействѣ, напримѣръ, хранится лисица изъ китоваго зуба, не болѣе двухъ вершковъ длины, выполненная съ такимъ художественнымъ мастерствомъ, что въ этой крошечной фигуркѣ вы улавливаете самый характеръ этого лукаваго и хищнаго звѣрка. Но въ особенности любитъ камчадалъ воспроизводить медвѣдя: Михаило Иванычъ Таптыгинъ выходитъ изъ-подъ его ножа во всевозможныхъ формахъ; — это для него «шамый разлюбежный жвѣрь», какъ онъ выражается. Камчатскій медвѣдь, не смотря на свою рослость, очень смиренъ; питаясь въ волю рыбой, ягодами и кедровыми орѣхами, онъ почти никогда не вредитъ человѣку — и отсюда симпатія къ нему. Въ рѣдкомъ камчатскомъ острожкѣ[2] не найдете вы у дѣтей цѣлой массы костяныхъ фигурокъ этого звѣря. Въ болѣе населенныхъ мѣстахъ, каковы, напримѣръ, Тигиль, Нижне-Камчатскъ, Верхне-Камчатскъ и другія, вы встрѣтите замѣчательныхъ художниковъ по этой части. Они вырѣзываютъ изъ цѣльнаго куска китовой кости весь приборъ, или, вѣрнѣе, всю сцену камчатской ѣзды на собакахъ. Тутъ ужо дѣло идетъ о весьма тонкой работѣ: извольте-ка вырѣзать изъ этого твердаго и ломкаго матеріала цѣлую ременную упряжь, напримѣръ! Заправскій камчадалъ-художникъ изобразитъ при этомъ и сѣдока: будьте увѣрены, что въ подобной фигуркѣ вы сразу узнаете камчадала со всѣми его характеристическими особенностями. Даже собаки, если предполагается, что онѣ устали на бѣгу, будутъ навѣрно переданы съ высунутыми на сторону языками. Иногда эти самородные художники вырѣзываютъ костяныя курительныя трубки значительной длины, украшенныя фигурками какъ бы бѣгущихъ по нимъ звѣрей въ различныхъ позахъ. Разумѣется, такая трубка уже не попадаетъ дѣтямъ на игрушку, а утилизируется самимъ мастеромъ. Пожалуй, намъ могутъ замѣтить, что, вѣроятно, и другіе инородцы имѣютъ у себя нѣчто подобное. Однако же это не даетъ нрава отказывать камчадаламъ въ ихъ, быть можетъ, инстинктивномъ талантѣ. Мы знаемъ, напримѣръ, что якуты тоже вырѣзываютъ лошадокъ изъ дерева; но, Боже мой, что это за грубая, что это за дѣтская работа! Тутъ вы не видите ни любви къ дѣлу, ни знанія, никакой отдѣлки. Это первобытная игрушка и больше ничего. Другое дѣло — работа художниковъ-камчадаловъ: у нихъ каждая деталь отдѣлана съ натуры, хотя и на память; за своими произведеніями они, вѣроятно, просиживаютъ подолгу, быть можетъ, даже цѣлыя недѣли и мѣсяцы, и вы, даже мелькомъ взглянувъ на эти работы, принуждены будете, по меньшей мѣрѣ, отдать справедливость ихъ мастерамъ въ любовномъ отношеніи къ своему дѣлу и въ тщательномъ изученіи изображенныхъ ими предметовъ. Намъ лично, хотя и нечасто, приходилось встрѣчать скульптурныя вещи, выставленныя въ академіи художествъ, которыя относительно характеристичности изображаемаго стояли далеко ниже самородныхъ камчатскихъ произведеній. Камчадалы вообще очень переимчивый пароль, дайте имъ только какую нибудь модель и вы непремѣнно получите самую добросовѣстную копію съ нея. До какой степени сильна въ нихъ эта прирожденная страсть къ рѣзьбѣ, можно видѣть изъ слѣдующаго. При сборѣ ясака[3] извѣстное количество лисьихъ и собольихъ шкурокъ завязывается отдѣльною пачкою, и каждая изъ этихъ пачекъ припечатывается казенной печатью. Для того, чтобы послѣдняя какъ нибудь не изломалась при перевозкѣ въ Петропавловскій портъ, ее вкладываютъ между двумя выдолбленными колодками перевязанными сверху, на зарубкахъ, тонкой веревочкой. Колодки эти заранѣе изготовляются самими же камчадалами, и надо видѣть, какое разнообразіе формъ принимаютъ онѣ для такого минутнаго назначенія! Нечего и говорить, что, сравнительно, это очень грубая работа, потому что спѣшная; но дѣло тутъ не въ этомъ, а въ томъ отсутствіи шаблонности, которое прямо намекаетъ на извѣстный эстетическій вкусъ. Намъ не приходится дѣлать никакихъ выводовъ изъ нашей краткой замѣтки, мы только констатируемъ фактъ, который, быть можетъ, покажется любопытнымъ читателямъ газеты.