Интервьюеры (Аверченко)
| Интервьюеры |
| Опубл.: 1912. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 3. Круги по воде. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2012. — az.lib.ru • Дешёвая юмористическая библиотека Сатирикона, Выпуск 39, 1912 |
I
правитьОни ходят ко мне частенько и всегда у них такой вид, будто бы их заставило прийти неотложное дело.
А дела никакого и не было. Просто они приходят, садятся и с любопытством спрашивают:
— Что вы думаете о самоубийствах, участившихся за последнее время?
— Что вы думаете о воздухоплавании?
— О краже бриллиантов из ювелирного магазина?
— О котиковом промысле?
Помню появление первого интервьюера очень меня обрадовало и польстило мне. Я приветствовал его радостным воплем, скомкал в своих объятиях, повалил в мягкое кресло, сунул ему в зубы дорогую сигару, поджег ее, окружил тремя пепельницами и даже хотел завести граммофон, чтобы позабавить его, но он отказался.
Вопрос его был такой:
— Что вы думаете о доках на Черном море?
Призадумавшись, я спросил:
— Почему, именно, на Черном море?
— Потому что редактора и читателей интересует, именно, этот, вопрос.
— Они бывают везде, — осторожно сказал я.
— Везде-то везде, но, главное, нужно бы — на Черном море! А их, как раз, там и нет.
— Неужели такая в них нужда?
— Огромная. Без них у нас на Черном море флот всегда будет в упадке.
— А если… их… разыскать? — предложил я.
Он усмехнулся.
— Как же разыскать, если их нет!!
— Вот потому-то и надо разыскать. Всегда и разыскивают то, чего нет.
— Да, — возразил он, — но это ведь не иголка!
— Конечно, не иголка! Я-то о доках могу судить, как следует. Слава Богу! Подвертывались они мне в моей жизни!
— Может быть. Но только не на Черном море.
— На Черном море я ни одного не встречал, — согласился я. — Но однажды мне пришлось встретить его на маленькой железнодорожной станции. Он сказал, что постережет мои чемоданы, пока я напьюсь чаю, а когда я вернулся, — он уже убежал с моими чемоданами. Как ему было не стыдно — не понимаю!
Интервьюер перекусил пополам сигару и крикнул изумленно:
— Кому? Кому стыдно?
— Этому мошеннику.
— А причем тут доки?
— Я же вам об одном из них и рассказываю. А то еще, помню, был я совсем молоденький. Познакомился с одним персиянином, а он…
— Стойте! — вскричал интервьюер. — Вы знаете, что такое доки?
— Зна…
— Нет, вы не знаете! Доком называется такое место, где строятся корабли, пароходы и другая посуда, назначение которой плавать по воде.
Я не хотел сдаться сразу.
— Ну, да… Бывают и такие доки. А то и такие бывают, что на глазах у вас ваши же часы снимет. Помню однажды…
— Виноват! Что вы скажете о доках на Черном море?
— Не вижу в них надобности, — сухо заявил я.
— А как же мы поставим наш черноморский флот на должную высоту?
— Как? Из Балтийского моря можно взять да напустить сколько угодно броненосцев.
— Хорошо говорить вам — напустить! А Турция не пропустит их через Дарданеллы.
Я был обескуражен, но не показал виду.
— Можно потихоньку как-нибудь… ночью, когда заснут…
— Чепуха! Там цепи, мины, стража…
— Ну, какое-нибудь другое место выбрать… въехать в Черное мо…
— Да другого нет!!
— В таком случае, извините — ничем не могу вам помочь.
— Ну, а если мы устроим на берегу доки и начнем на них строить броненосцы?
— Ну, что ж… устраивайте.
Он облегченно вздохнул, как будто только и ждал моего разрешения. Торопливо попрощался и ушел с видом человека, который через полчаса должен выстроить не менее десятка доков.
На другой день в газете было написано, что лучшие русские умы сходятся на необходимости устройства доков на Черном море.
Это был премилый молодой человек.
II
правитьВторое интервью не было таким удачным, как первое. Второй интервьюер пришел, запыхавшись, и спросил:
— Что вы думаете об…
— О чем? — прищурился я с видом знатока.
— Об этом самом… Черт возьми! Я забыл, о чем…
Он долго тер себе переносье, стараясь вспомнить.
— Проклятая память! О чем же вы должны думать?
— Может быть, что я думаю о всеобщем разоружении?
— Нет! Причем тут разоружение? Впрочем, постойте! Я до вас тут одного осла интервьюировал — и записал ответ. Не догадаемся ли мы по этому?
Он прочел в записной книжке:
«Я считаю это страшным бедствием. Бывают случаи, когда природа как будто объявляет беспощадную войну человеку. Сотни, тысячи жертв людьми и несчастными животными — и человеческие руки, все-таки, бессильно опускаются перед этим врагом. Вся наша культура, вся наука — как они жалки перед ним, этим слепым чудовищем!..»
— Я знаю! — вскричал я. — Он говорит о чуме! Только почему он так сожалеет о гибели животных? Подумаешь — какие-то крысы! Они разносят заразу, да их же еще и жалеть! Чем больше их передохнет — тем лучше!! Записывайте!
Я продиктовал ему:
«Соглашаясь с тем, что это зло очень велико, я, тем не менее, держусь того мнения, что борьба с ним возможна. Как? Ответ ясен: уничтожение крыс, беспощадная война с блохами и более сносные гигиенические условия. Если всякий человек будет держать в чистоте свое тело, мыть как можно чаще руки, сжигать всякие отбросы — то нет сомнения, что беспощадный враг не зацепит его своим черным крылом!!»
Молодой человек записал мое мнение, поблагодарил и ушел.
На другой день все были поражены, читая мои соображения по поводу стихийного бедствия — тайфуна, пронесшегося по восточному побережью Америки.
Оказалось, таков был сюжет интервью, порученного забывчивому интервьюеру: — «что вы думаете о бедствиях, причиненных тайфуном»?..
Я не знаю, нашелся ли на земном шаре хоть один идиот, который пытался бы спасти свою жизнь от тайфуна по предложенным мною рецептам: мытье рук, истребление крыс и вообще «сносные гигиенические условия». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
III
правитьВ последнее время интервьюеры совсем одолели меня. Чтобы избавиться от них, я обратился к «сносным гигиеническим условиям» — держал двери на замке.
Но на днях один из этих бичей человечества проник ко мне и заявил, что не уйдет живым, пока не проинтервьюирует меня.
— Меня нет дома, — признался я.
— Я с вами не согласен. По-моему, вы дома.
— Я ушел около часа тому назад и вернусь поздно ночью.
— Вы переменили ваше решение и вернулись полчаса тому назад.
— Мое слабое надломленное здоровье не выдержало борьбы с жизнью, и я умер! Приложитесь к покойнику и идите себе домой.
— Вы еще совсем теплый и для интервью вполне пригодны.
Я был очень нахален, но мое нахальство по сравнению с его нахальством было дружеской лаской и самоотречением.
— Сколько времени вы будете здесь торчать и задавать ваши бессмысленные вопросы?
— Я не буду торчать, а сяду. Вы отнимете у меня времени всего 15 минут, потому что я через четверть часа буду у другого субъекта или, вернее, объекта.
— Четверть часа? Честное слово? А потом вы уберетесь?
— Конечно. Не думаете ли вы, что беседа со знаменитостями доставляет мне удовольствие?
У меня явился план… Я внутренно захихикал, откашлялся и вежливо сказал:
— В сущности, конечно, это ваша профессия, и я не прав, отказываясь от интервью… Скажите, большой процент интервьюированных предварительно отказывается от интервью?
Он сказал откровенно:
— Почти все отказываются! Пока его уломаешь — будто камни ворочаешь…
— Но бывают и такие, которые рады-радешеньки, когда вы приходите интервьюировать их?
— Новички. Кто уже опытный — тот больше норовит спрятаться.
— Но, я думаю, в большинстве случаев, результаты интервью получаются самые нелепые?
— О-о!.. Я не помню ни одного сносного ответа… Вообще, человек бывает, как человек… Рассуждает умно, здраво — до первого интервью! Тогда такое заговорит, что святых выноси.
— Я думаю, нервы у вас, у интервьюеров, всегда расстроены?
Он покачал головой.
— Чистое мученье! Врагу не пожелаю такой профессии…
— Много, по крайней мере, она дает?
— Когда как. От ста до пятисот рублей в месяц. Смотря, как работаешь.
— Скажите, большинство людей вашей профессии — женаты?
— О, нет. Никогда не бываешь дома — посудите сами, для чего тогда жена?
— Долговечны интервьюеры?
— Нет. Больше сорока лет не выживают.
— Образование?
— Большей частью, четыре класса гимназии. Изредка — аттестат зрелости.
— Фармацевтов много?
— Очень.
— Отношение читателей?
— Пренебрежительное. Врет, говорят, как интервьюер.
— Необходимые качества?
— Хитрость, назойливость, сообразительность…
Я встал.
— Последнего у вас немного. Прощайте!
Он испуганно закричал:
— Что это значит? А интервью?
— Пятнадцать минут прошло. Поздравьте меня! Я сделал то, чего никто не делал… Интервьюировали всех — адвокатов, балерин, писателей, убийц, министров, авиаторов и шантанных певиц. Но никто еще не интервьюировал интервьюеров. Я это сделал. Ступайте, милый! Ступайте, ступайте!
Он хотел заплакать, но потом раздумал и, потоптавшись на месте, тихо спросил:
— Сколько вы на этом заработаете?
— Рублей семьдесят.
— Дайте пятьдесят процентов.
— Держите карман шире! А мне платил кто-нибудь за то, что интервьюировал?.. Смотрите, прошло уже двадцать минут. Упустите и второе интервью.
Он выругался, схватил шапку и умчался… С ними, вообще, церемониться не следует.