ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРѢНІЕ.
правитьЕвропейское общественное мнѣніе сильно занято возобновленіемъ тройственнаго союза. Благодаря запросамъ въ англійскомъ и итальянскомъ парламентахъ, политическое положеніе выяснилось въ достаточной степени. Между Германіей, Австро-Венгріей и Италіей возобновлено соглашеніе, направленное противъ Франціи и Россіи. Англія, не связывая себя формальными обязательствами, дала, однако, опредѣленныя обѣщанія поддерживать равновѣсіе на Средиземномъ морѣ, т.-е. охранять своимъ флотомъ итальянское побережье на случай войны между Франціей и Италіей. Собственно говоря, во всемъ этомъ нѣтъ ничего неожиданнаго. Когда пало министерство Криспи, мы высказывали предположеніе, что новый кабинетъ смягчитъ раздраженіе, вызванное во Франціи задорнымъ образомъ дѣйствій Криспи, но не измѣнитъ существенно международныхъ отношеній Италіи. Газеты сообщаютъ, что за союзъ съ Германіей и Австро-Венгріей особенно настойчиво держится король Гумбертъ. Не остаются при этомъ, быть можетъ, безъ вліянія родственныя связи итальянскаго короля съ семействомъ Наполеона III, опасенія передъ распространеніемъ республиканскихъ идей, предположеніе о томъ, что Франція прямо или косвенно обнаруживаетъ склонность поддерживать папскій престолъ въ его борьбѣ съ правительствомъ Италіи. Въ договорѣ, возобновившемъ тройственный союзъ, идетъ, говорятъ, рѣчь объ условіяхъ, при которыхъ должно совершиться избраніе новаго папы.
Ни Франція, ни наше отечество не помышляютъ о нападеніи на какое-либо государство. Между нами связующимъ элементомъ является желаніе сохранить миръ, предохранить Европу отъ отвратительной бойни, опустошенія и одичанія. Конечно, Франція не отказалась отъ мысли возвратить Эльзасъ и Лотарингію, но она не намѣрена вызывать войны. Что касается Россійскаго Императорскаго правительства, то его искреннее миролюбіе получало нѣсколько разъ торжественное выраженіе, и за это миролюбіе Европа должна быть глубоко благодарна Императору Александру III.
Нѣкоторые находятъ, что главный оплотъ мира — дружескія отношенія между Россіей и Франціей — покоится на неустойчивомъ основаніи. У Россія и Франціи, говорятъ нерѣдко, нѣтъ ничего общаго, ихъ связываетъ только ненависть къ Германіи; нельзя поручиться, что Россія или Франція не вступятъ въ отдѣльное соглашеніе съ Гогенцоллерискою имперіей. Эти соображенія представляются намъ неосновательными. Въ международныхъ вопросахъ нѣтъ ничего, что могло бы раздѣлять русскій и французскій народы. И во Франціи, и у насъ иного плодотворнаго дѣла у себя дома. Кромѣ того, между русскимъ и французскимъ обществомъ устанавливается все болѣе и болѣе сознательной симпатіи. Прошло время слѣпаго подражанія всему французскому, а во Франціи научились цѣнить наше искусство, нашу науку, перестаютъ смотрѣть на насъ только какъ на громадную военную силу. Ненависти къ нѣмецкому народу мы не замѣчаемъ среди современнаго русскаго общества, но несомнѣнно ростетъ ненависть къ нѣмецкому милитаризму, что также можетъ содѣйствовать лишь укрѣпленію нашихъ дружественныхъ отношеній къ Франціи. Насъ въ Европѣ многіе не любятъ, чему виною была наша старая дипломатія. Мадьяры не могутъ намъ простить подавленія возстанія 1848 года, вслѣдствіе чего была отсрочена, хотя и ненадолго, ихъ національно-государственная независимость. Въ Германіи Россіи боятся, какъ носительницы реакціонныхъ политическихъ идей, и на этомъ основаніи еще недавно выступалъ противъ нашего отечества и въ защиту тройственнаго союза одинъ изъ очень видныхъ вождей германской соціалъ-демократической партіи Фольмаръ. На Западѣ не довѣряютъ вполнѣ ни спокойному миролюбію нашего правительства, ни все возростающему стремленію русскаго общества къ усвоенію общеевропейскихъ основъ государственной жизни и къ равноправному съ другими народами участію въ культурной жизни человѣчества.
Въ этомъ недовѣріи, повторяемъ, виноваты ошибки нашей старой дипломатіи. Теперь мы освободились отъ руководительства Германіи и вернули себѣ полную достоинства свободу дѣйствій. Мы полагаемъ, что въ послѣдніе годы только по отношенію къ Болгаріи была совершена новая ошибка, которая принесла большую пользу нашимъ политическимъ врагамъ.
Болгарскія газеты, поддерживающія установившійся въ княжествѣ порядокъ вещей, относятся къ нашей дипломатіи весьма враждебно. Вражда, какъ извѣстно, ослѣпляетъ, и намъ кажется, что болгарская печать поступаетъ и несправедливо, и неблагоразумно, поддерживая и усиливая недобрыя чувства къ Россіи. Мы не затруднимся, сказать то же самое о тѣхъ органахъ нашей печати, которыя съ ненавистью набрасываются на Болгарію. Политическія недоразумѣнія пройдутъ, а русскій и болгарскій народъ останутся. Ихъ связываютъ племенное родство, единство вѣроисповѣданія, близость языка. И теперь въ болгарскихъ журналахъ и газетахъ постоянно появляются переводы лучшихъ произведеній нашей литературы[1]. Естественно, что съ улучшеніемъ дипломатическихъ отношеній къ княжеству это духовное сближеніе должно усилиться.
Свобода и Пловдивъ высказываютъ радость по поводу возобновленія тройственнаго союза. Вторая изъ этихъ газетъ утверждаетъ, что между Германіей, Австро-Венгріей, Италіей и Великобританіей существуетъ полная гармонія интересовъ, чего, по мнѣнію Пловдива, нѣтъ въ отношеніяхъ между Россіей и Франціей[2]. Нашъ болгарскій собратъ полагаетъ, стало-быть, что между стремленіями ирриденты, между живымъ въ Италіи желаніемъ видѣть присоединенными къ королевству Трентъ и Трентино и интересами Австро-Венгріи находится полная гармонія? А, главное, неужели Пловдивъ находитъ, что нѣмецко-мадьярскія стремленія властвовать надъ славянскими племенами Габсбургской монархіи благопріятны для развитія славянскихъ племенъ Балканскаго полуострова? Теперь австрійское правительство находитъ выгоднымъ поддерживать изъ-подъ руки принца Фердинанда, и давно ли оно наталкивало на Болгарію короля Милана и усиленно пожровительствовало Сербіи?
Въ настоящее время отношенія между Сербіей и Болгаріей снова стали неудовлетворительными, и поэтому о Балканскомъ союзѣ, пропагандировать который, кажется, пріѣзжалъ въ Бѣлградъ и Софію нынѣшній греческій министръ-президентъ, не можетъ быть и рѣчи. А, между тѣмъ, балканская федерація была бы простѣйшимъ и справедливымъ разрѣшеніемъ напутанныхъ національныхъ и территоріальныхъ распрей. Потому-то мы считаемъ неправильною ту политику, которую защищаетъ Свобода: она видитъ въ тройственномъ союзѣ и союзѣ съ Турціей спасеніе для Болгаріи, а Сербію и Грецію считаетъ орудіями русской дипломатіи[3].
Чехи, — по крайней мѣрѣ, первенствующая въ настоящее время политическая партія у этого народа, младочешская, — совершенно иного мнѣнія о лигѣ мира. Союзъ Австро-Венгріи съ Германіей, по справедливому мнѣнію младочешскихъ вождей, вреденъ для австрійскихъ славянъ, потому что поддерживаетъ централизаторскія стремленія нѣмцевъ и мадьяръ. Въ цислейтанскомъ парламентѣ депутатъ Вашатый произнесъ въ этомъ смыслѣ сильную рѣчь, которая вызвала страстную и ожесточенную полемику. Возобновленіе тройственнаго союза не обошлось безъ рѣзкихъ протестовъ к въ итальянскомъ парламентѣ. Множатся признаки, свидѣтельствующіе о томъ, что западно-европейская демократія начинаетъ все болѣе и болѣе сознательно и серьезно относиться къ своимъ правамъ и обязанностямъ. Ее становится трудно сбить съ толку анархическими затѣями и цезаріанскими обѣщаніями. Военный блескъ, тщеславіе внѣшнимъ могуществомъ теперь далеко уже не такъ увлекаютъ народныя массы, какъ въ былыя времена. Мудрено предположить, чтобъ эти массы поддались и хитро-разсчитанному покровительству папскаго престола. Мы неоднократно упоминали уже объ этой роли римско-католической церкви. Очень важнымъ новымъ актомъ является въ данномъ отношеніи энциклика Льва XIII, съ которой мы считаемъ необходимымъ познакомить читателей Русской Мысли[4].
Жажда нововведеній, — такъ начинается энциклика, — давно уже овладѣвшая обществами и держащая ихъ въ лихорадочномъ состояніи, должна была рано или поздно изъ областей политики перейти въ сосѣднюю область соціальной экономіи. Безустанное развитіе техники, скопленіе богатствъ въ рукахъ немногихъ на ряду съ бѣдностью большинства, порча нравовъ, повышеніе самосознанія среди рабочихъ и ихъ болѣе тѣсное объединеніе приведи къ ухудшенію отношеній между рабочими и предпринимателями, къ опасному общественному столкновенію. Рабочій вопросъ сталъ предметомъ всеобщаго тревожнаго вниманія и заботливаго обсужденія. Папскій престолъ поэтому считаетъ необходимымъ выступить, на пользу церкви и для общаго спасенія людей, съ опроверженіемъ ошибочныхъ и лживыхъ мнѣній и дать руководящія начала для разрѣшенія вопроса сообразно съ справедливостью и благожелательностью. Задача эта, — продолжаетъ посланіе римскаго первосвященника, — трудна и опасна, но необходимо принять скорыя и дѣйствительныя мѣры помощи людямъ низшихъ классовъ, которые находятся въ незаслуженно-бѣдственномъ положеніи.
Энциклика указываетъ, какъ на главныя причины зла, на уничтоженіе въ прошломъ вѣкѣ всѣхъ рабочихъ корпорацій и исчезновеніе изъ законодательства Европы религіозныхъ принциповъ и чувствъ. Вслѣдствіе этихъ причинъ, рабочіе оказались изолированными и беззащитными передъ безчеловѣчными предпринимателями и передъ алчностью необузданной конкурренціи. Энциклика осуждаетъ то разрѣшеніе вопроса, которое предлагаетъ современный соціализмъ. Уничтоженіе частной собственности представляется несоотвѣтствующимъ подлиннымъ интересамъ труда: рабочій, скопившій изъ своего вознагражденія извѣстную сумму, можетъ упрочить свое положеніе, купивши участокъ земли, — земельная собственность его является, такимъ образомъ, превращенною заработною платой. Частную собственность энциклика считаетъ основанною на естественномъ правѣ и видятъ въ ея установленіи различіе человѣка, какъ существа разумнаго, отъ животнаго. Государство укрѣпляетъ такой порядокъ вещей, но не создаетъ его, ибо оно является позже человѣка, который имѣетъ право, отъ природы, жить и ограждать свое существованіе. Энциклика находитъ, что соціализмъ разрушаетъ семью, вноситъ тревогу въ общественныя отношенія, нарушаетъ естественныя права и божественныя предписанія. Разрѣшить соціальный вопросъ можетъ только римско-католическая церковь, по увѣренію ея главы, который прибавляетъ, что молчать при такихъ условіяхъ значило бы уклониться отъ исполненія долга. Первый принципъ, выдвигаемый энцикликой, заключается въ обязательности терпѣнія: человѣкъ долженъ довольствоваться своимъ положеніемъ, — невозможно, чтобы всѣ въ обществѣ находились на одномъ уровнѣ. Энциклика ссылается на книгу Бытія, налагающую на человѣка тяжкій трудъ. Бѣдный долженъ почитать свою работу, богатый пользоваться своимъ имуществомъ на благо ближняго. Папское посланіе настаиваетъ на томъ, что мы начнемъ жить только тогда, когда покинемъ земную жизнь, когда наступитъ царство Христово. Но церковь не поглощается заботами о спасеніи душъ, она создаетъ многочисленныя благотворительныя учрежденія, приходитъ на помощь при земныхъ бѣдствіяхъ. Содѣйствовать этимъ цѣлямъ должно и государство. Оно должно налагать умѣренныя подати и справедливо распредѣлять ихъ, заботиться о томъ, чтобы рабочіе жили безъ лишеній и трудились безъ опасностей для жизни и здоровья. Энциклика высказывается за опредѣленіе минимальной заработной платы, но желаетъ поручить ея опредѣленіе не государству, которому трудно это сдѣлать въ виду сложности и разнообразія условій производства и обмѣна, а особымъ синдикатамъ и корпораціямъ, подъ наблюденіемъ и при содѣйствіи государства.
Естественно, что энциклика осыпаетъ похвалами католическія рабочія ассосіаціи. Не подлежитъ сомнѣнію, что дѣятельное вмѣшательство церкви и въ настоящее время можетъ повести къ нѣкоторому улучшенію въ положеніи рабочаго класса; но несомнѣнно, что призывы къ довольству своею участью, къ терпѣнію и бережливости не удовлетворятъ западноевропейскія рабочія массы. Фабричное законодательство, которому энциклика вполнѣ основательно придаетъ большое значеніе, ограниченіе дѣтскаго и женскаго труда, учрежденіе страхованія труда, безспорно, окажутъ несравненно больше пользы, чѣмъ частная благотворительность и филантропическая дѣятельность римско-католической церкви. Въ этомъ отношеніи слѣдуетъ упомянуть о новыхъ успѣхахъ французскаго законодательства. Благодаря краснорѣчивой защитѣ Жюля Симона и другихъ республиканскихъ ораторовъ, въ сенатѣ прошли весьма существенныя и благотворныя постановленія о дѣтскомъ и женскомъ трудѣ на фабрикахъ и заводахъ. Должно отмѣтить продолжающіеся во Франціи успѣхи и другаго очень важнаго движенія. Въ февральской книжкѣ нашего журнала была напечатана статья о современной французской молодежи, въ которой ростутъ и крѣпнутъ стремленія къ научному знанію и демократическимъ основамъ общественной жизни. Ассоціація студентовъ обнаруживаетъ большую жизненность. Весьма знаменательна рѣчь, которую на ежегодномъ банкетѣ этой ассоціаціи произнесъ министръ народнаго просвѣщенія. У васъ, — сказалъ Леонъ Буржуа, обращаясь къ студентамъ, — есть общая идея: величіе отечества посредствомъ науки. Въ жизненной борьбѣ не достаточно личной морали. Личная совѣсть является колеблющимся пламенемъ. Коллективное сознаніе подобно могучему дуновенію, которое оживляетъ это пламя и подымаетъ его къ небесамъ. Французскую учащуюся молодежь, — продолжалъ министръ, — упрекали въ дилетантизмѣ, пессимизмѣ, скептицизмѣ. Всѣ эти обвиненія Буржуа считаетъ неосновательными. Если французскіе студенты отличаются скептицизмомъ, такъ это скептицизмъ въ духѣ Декарта, который отвергаетъ заблужденія и предразсудки и бодро стремится къ истинѣ. Не пессимизмъ владѣетъ молодежью во Франціи, а жизнерадостность, галльскій смѣхъ. Нынѣшнее молодое поколѣніе, — говорилъ министръ, — отличается широкою терпимостью, но не равнодушіемъ въ вопросахъ нравственности, права, политики. То поколѣніе, къ которому принадлежитъ самъ Буржуа, было несчастливо: въ молодые годы оно было лишено свободы; когда свободу оно вновь пріобрѣло, пришлось носить трауръ по отечеству. Ораторъ заключилъ словами, полными горячей вѣры въ грядущія силы Франціи. «Вы, — обратился министръ народнаго просвѣщенія къ восторженно привѣтствовавшимъ его студентамъ, — владѣете знаніемъ; но тотъ, кто получилъ это знаніе, получилъ его не для себя одного, а для всѣхъ, кому нужно больше свободы, больше справедливости, больше братства».
Во французскомъ парламентѣ подготовляется еще одна новая и весьма важная реформа. Печать давно уже указывала на значительныя судебныя издержки, которыя требуются французскимъ судопроизводствомъ и затрудняютъ для многихъ возстановленіе или пріобрѣтеніе ихъ законныхъ правъ. Одинъ изъ наиболѣе видныхъ парламентскихъ дѣятелей республики, Бриссонъ, внесъ законопроектъ, устраняющій это зло. Предложеніе Бриссона подверглось внимательному обсужденію въ коммиссіи палаты депутатовъ. Законопроектъ отмѣняетъ опредѣленныя и общія при всякихъ искахъ пошлины, устанавливая сборъ, пропорціональный спорной суммѣ (въ дѣдахъ гражданскихъ 4 %, въ торговыхъ — 3 % и т. д.). Камиллъ Пельтанъ, въ статьѣ, посвященной проекту Бриссона, говоритъ, что нѣтъ болѣе нестерпимаго недостатка, какъ издержки для полученія правосудія. Въ будущемъ станутъ удивляться, — продолжаетъ Педьтанъ, — варварству, по которому государство за дорогую цѣну продавало справедливость, правосудіе, на которыя имѣетъ право каждый гражданинъ[5]. По проекту Бриссона, государственное казначейство получитъ не менѣе, даже нѣсколько болѣе дохода съ судебныхъ пошлинъ, только этотъ налогъ будетъ равномѣрнымъ, станетъ соотвѣтствовать стоимости самаго иска, не ляжетъ своею тяжестью преимущественно на дѣлахъ мелкихъ, то-есть на людяхъ наименѣе достаточныхъ. Justice, вполнѣ одобряя законопроектъ Бриссона, указываетъ на то, что за его принятіемъ въ парламентѣ должны слѣдовать новыя преобразованія судопроизводства, которыя устранили бы или, по крайней мѣрѣ, весьма значительно сократили для лицъ, ищущихъ правосудія, расходы для полученія законнаго удовлетворенія.
Если принять въ соображеніе всѣ реформы, произведенныя уже палатою депутатовъ и сенатомъ Французской республики, а также предложенія, поставленныя на очередь передъ парламентомъ, то получится весьма утѣшительная картина движенія законодательства въ великой и дружественной намъ странѣ. Нѣтъ сомнѣнія что многія законодательныя работы, успѣшно проведенныя во Франціи, имѣютъ большое практическое значеніе для законодательства другихъ европейскихъ государствъ, въ томъ числѣ, разумѣется, и для нашего отечества. Въ мирномъ и настойчивомъ трудѣ на пользу просвѣщенія и справедливости въ общественныхъ отношеніяхъ мы можемъ и должны многому научиться у Франціи. Вотъ почему мы съ живѣйшимъ сочувствіемъ привѣтствуемъ и французскую промышленную выставку въ Москвѣ, и французскій военный флотъ въ Кронштадтѣ.
- ↑ Такъ, въ апрѣльской книжкѣ Искры переведены Ревизоръ, Пошехонская старина, въ Филиппополѣ (Пловдивѣ) отдѣльно изданъ переводъ Мертвыхъ душъ и т. д.
- ↑ Пловдивъ, 20 іюня.
- ↑ Свобода, 21 іюня.
- ↑ У насъ въ рукахъ оффиціальный французскій переводъ этой энциклики: De la condition des ouvriers (Rerum novarum, 15 mai 1891).
- ↑ Justice, 3 juillet.