ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРѢНІЕ.
правитьНынѣшняя сессія палаты депутатовъ Французской республики посвящена весьма важнымъ экономическимъ вопросамъ, и въ этой области намѣчены крупныя преобразованія. Фабричное законодательство, по всему вѣроятію, двинется теперь довольно быстро во Франціи. По иниціативѣ правительства и отдѣльныхъ депутатовъ составляются и обсуждаются въ коммиссіяхъ законопроекты, способные внести значительныя и прочныя улучшенія въ положеніе рабочаго класса. Вмѣстѣ съ тѣмъ, палата голосованіемъ по законопроекту о печати Марселя Барта показала, что она не имѣетъ ни малѣйшей склонности отступать отъ лучшихъ либеральныхъ преданій французскаго общества. Какъ припомнятъ читатели, дѣло шло о томъ, чтобы изъять изъ суда присяжныхъ диффамацію и клевету въ печати на должностныхъ лицъ и передать судъ за преступленія этого рода судьямъ по назначенію правительства (несмѣняемымъ, конечно, т.-е. пользующимся независимостью отъ администраціи). Сами составители этого законопроекта ясно понимаютъ необходимость свободы печати для правильной государственной и общественной жизни и отнюдь не желаютъ стѣсненія этой свободы. Они жаловались на злоупотребленія печатнымъ словомъ со стороны буланжистскихъ, монархическихъ и клерикальныхъ газетъ, на тотъ потокъ оскорбленій, лжи и издѣвательствъ, который былъ направленъ, преимущественно во время выборной горячки, на представителей власти, не исключая президента республики. Въ мотивахъ къ законопроекту говорилось, что министры, члены парламента и должностныя лица должны подлежать контролю общественнаго мнѣнія, ихъ дѣйствія должны быть свободно обсуждаемы печатью. Но нельзя допустить безнаказанности легкомысленныхъ или злостныхъ обвиненій, расточаемыхъ враждебными республикѣ газетами. Такая безнаказанность сѣетъ смуту и подрываетъ должное уваженіе къ правительству и къ народному представительству.
Мы выражали предположеніе, что законопроектъ, о которомъ идетъ рѣчь, не пройдетъ въ палатѣ депутатовъ. Жестокое пораженіе, нанесенное буланжизму и реакціи? выборами въ палату депутатовъ и въ парижскій муниципальный совѣтъ, еще разъ показало, что лучшее средство противъ злоупотребленій свободою заключается въ самой свободѣ. Нынѣшнее французское правительство и въ особенности министра внутреннихъ дѣлъ, Констана, никто не упрекнетъ, конечно, въ недостаткѣ твердости, но именно твердость-то, истинная твердость уважающаго себя правительства и требуетъ свободнаго, независимаго, не менѣе твердаго общественнаго мнѣнія.
Понятное дѣло, что пренія, посвященныя палатою депутатовъ вопросу о печати, возбудили живой интересъ и сильную полемику. За ограниченіе юрисдикціи суда присяжныхъ стояли оппортюнисты. République Franèaise, — ихъ главный органъ, основанный такимъ могучимъ сторонникомъ свободы печати, какъ Леонъ Гамбетта, — отстаивая эту свободу, доказывалъ, что необходимо бороться съ клеветою и диффамаціей наемной печати, съ органами недобросовѣстныхъ или разнузданныхъ враговъ республики.
Первымъ ораторомъ, выступившимъ при обсужденіи законопроекта о печати, былъ Поль Дешанель. Онъ указалъ на то, что положеніе повременной печати во Франціи значительно измѣнилось въ послѣднее время. Рядомъ съ журналами и газетами, которые сохраняютъ добрыя преданія, возникли изданія, живущія скандалами и шантажемъ. Законъ 1881 года передалъ дѣла объ оскорбленіяхъ въ печати и диффамаціи частныхъ лицъ суду исправительной полиціи. Новый законопроектъ хочетъ передать этому суду подобныя же преступленія противъ должностныхъ лицъ. Противъ суда присяжныхъ въ данномъ случаѣ возражаютъ, что его немотивированный для публики приговоръ оставляетъ неизвѣстнымъ, въ случаѣ оправданія, признанъ ли обвинявшійся невиновнымъ, или же присяжные нашли, что для обвиненія не было достаточныхъ уликъ. Дешанель основательно замѣчаетъ, что этотъ недостатокъ легко устранить: можно предлагать присяжнымъ два отдѣльные вопроса, такъ что приговоръ можетъ свидѣтельствовать и о томъ, признанъ ли установленнымъ самый фактъ диффамаціи.
Боятся, — продолжалъ Дешанель, — того, что судъ присяжныхъ бываетъ пристрастенъ, что онъ подчиняется давленію общественнаго мнѣнія. Но давленіе это испытываетъ и судъ исправительный, который, кромѣ того, зависитъ, и въ еще большей степени, отъ вліянія правительства, т.-е. прямо заинтересованной стороны. Отъ этого правительства идутъ судьямъ награды и повышенія, и нужно быть совсѣмъ исключительнымъ человѣкомъ, чтобы нисколько не уклоняться при такихъ условіяхъ отъ строгой справедливости. Оскорбленія должностнаго лица нельзя отождествлять съ оскорбленіемъ частнаго лица: каждый гражданинъ долженъ выступать съ обвиненіемъ въ первомъ случаѣ, на каждомъ лежитъ обязанность подвергать критикѣ дѣйствія правительственныхъ лицъ, и разсудить, основательна ли эта критика, добросовѣстно ли данное обвиненіе, можетъ только общественное мнѣніе, то-есть судъ присяжныхъ. Въ дѣлѣ между граждане немъ и журналистомъ судъ является нейтральною стороной, — ничто не клонитъ его ни въ ту, ни въ другую сторону. Иное происходитъ, когда журналиста обвиняетъ министръ или какое-либо, иное административное лицо. Ораторъ напоминаетъ, что судъ исправительной полиціи обвинилъ Гамбетту на знаменитую фразу, обращенную къ тогдашнему президенту республики, Магь-Магону: se soumettre on se démettre (подчиниться или уйти съ мѣста). Черезъ нѣсколько дней послѣ этого приговора блистательная побѣда республиканцевъ на общихъ выборахъ заставила, дѣйствительно, уйти ЖакъMa гона, а вмѣстѣ съ тѣмъ исчезъ и осудившій Гамбетту приговоръ; но, какъ справедливо замѣчаетъ Дешанель, не слѣдуетъ правительственной политикѣ вторгаться въ область справедливости. При второй имперіи власть заявляла, что разсужденіе дозволено, но не разрѣшено оскорбленіе правительственныхъ лицъ, и этого предлога было совершенно достаточно для уничтоженія независимой печати. Изъявлять притязаніе, — сказалъ Дешанель при громкихъ рукоплесканіяхъ республиканскаго большинства, — на ограниченіе обсужденія значитъ въ дѣйствительности запрещать всякое обсужденіе.
Рейнахъ, одинъ изъ редакторовъ газеты République Franèaise выступилъ въ палатѣ на защиту законопроекта. Онъ началъ съ заявленія, что нѣтъ и мысли ограничить свободу печати. Наоборотъ, по его мнѣнію, законъ противъ клеветниковъ является обезпеченіемъ этой свободы. Знаменитые публицисты, рисковавшіе своимъ существованіемъ при защитѣ либеральныхъ идей, не прибѣгали, разумѣется, къ клеветѣ и не противъ честныхъ и убѣжденныхъ журналистовъ направленъ закопроекть. На республику, на ея президента, на палату народныхъ представителей, на правительство извергались въ послѣднее время потоки грязи, и судъ присяжныхъ оправдывалъ обвинявшихся, что вело, — говорилъ Рейнахъ, — къ деморализаціи общественнаго мнѣнія, къ униженію республиканскихъ учрежденій. Республика вышла побѣдительницею, но республиканцы, по мнѣнію оратора, слишкомъ скоро забыли про ту опасность, которою грозилъ имъ буланжизмъ. Между тѣмъ, подобнаго рода опасность можетъ опять возникнуть и надо позаботиться о будущемъ.
Большую и блестящую рѣчь противъ ограниченій суда присяжныхъ по преступленіямъ, совершаемымъ путемъ печати, произнесъ Камиллъ Пельтанъ. Онъ сказалъ, что испытываетъ печаль, присутствуя при спорахъ республиканцевъ о томъ, что еще въ 1815 году признавалось во Франціи либеральными роялистами однимъ изъ основныхъ условій современной государственной жизни. Съ теоретической точки зрѣнія Пельтанъ не видитъ надобности разбирать представленный палатѣ законопроектъ: сами составители законопроекта заявляютъ себя рѣшительными сторонниками свободы печати и для оправданія предлагаемой ими мѣры ссылаются лишь на особенности и опасности современнаго положенія вещей, на необходимость для республики защищаться отъ систематическихъ, ожесточенныхъ и крайне недобросовѣстныхъ нападеній. Ораторъ доказывалъ, что раздѣленіе диффамаціи и оскорбленія не выдерживаетъ критики, но на этомъ и на другихъ недостаткахъ отвергнутаго палатою законопроекта мы не будемъ останавливаться, такъ какъ они не имѣютъ никакого интереса для русскаго читателя.
Въ сильныхъ и глубоко-прочувствованныхъ выраженіяхъ говорилъ Вельтанъ о недостойныхъ и возмутительныхъ пріемахъ политической борьбы, когда извѣстные органы печати стараются забросать противника грязью, оклеветать его частную жизнь, вытащить на площадь и позорить его интимныя отношенія. Такіе пріемы унижаютъ Францію въ глазахъ иностранцевъ, заглушаютъ борьбу за принципы, ведутъ къ деморализаціи общественнаго мнѣнія. Нужно замѣтить, что Пельтанъ — самъ блестящій и очень вліятельный журналистъ, онъ главный редакторъ газеты Justice. Горячее осужденіе клеветы и злословія въ печати пріобрѣтаетъ особенное значеніе, когда оно произносится такимъ безупречнымъ публицистомъ, какимъ является этотъ депутатъ радикальной группы республиканцевъ.
Пельтанъ привелъ въ своей рѣчи длинный рядъ примѣровъ строгихъ приговоровъ, произнесенныхъ судомъ присяжныхъ по дѣламъ объ оскорбленіи и диффамаціи путемъ печати. Съ другой стороны, Кассаньякъ писалъ, что республика не можетъ уже выносить суда присяжныхъ, что она пугается всеобщей подачи голосовъ. Парламентъ и правительство, къ счастью, не вступили на реакціонную дорогу даже въ моментъ серьезной опасности, и событія подтвердили благоразуміе подобнаго образа дѣйствій.
Приговоръ, произнесенный палатою депутатовъ надъ законопроектомъ о печати, произведетъ несомнѣнно благопріятное впечатлѣніе на общественное мнѣніе. Онъ свидѣтельствуетъ о большомъ ростѣ политическаго самообладанія, благодаря которому сильное республиканское большинство отказывается обращать противъ враговъ, — и враговъ до настоящаго времени опасныхъ, — тѣ стѣснительныя мѣры, даже въ малой дозѣ, которыми такъ широко злоупотребляла печальной памяти вторая имперія. Настойчивыя и умѣлыя усилія парламента и правительства на нашихъ глазахъ обновляютъ Францію и въ умственномъ, и въ экономическомъ отношеніи. Несмотря на разореніе, внесенное войною 1870—71 годовъ, на отторженіе двухъ богатыхъ провинцій и на ужасающую контрибуцію въ 5 милліардовъ франковъ, Франція находится въ настоящее время въ гораздо лучшемъ состояніи, чѣмъ побѣдоносная гогенцоллериская имперія, и находилась бы въ несравненно болѣе выгодномъ положеніи, если бы не тяжкія жертвы, налагаемыя на всю Европу нѣмецкимъ милитаризмомъ. Въ дѣлѣ народнаго образованія Французская республика быстро догоняетъ Германію, нѣтъ ничего невѣроятнаго въ томъ, что, можетъ быть, она и обгонитъ эту послѣднюю. На торжественномъ празднованіи шестисотлѣтняго юбилея университета въ Монпелье министръ народнаго образованія, Леонъ Буржуа, произнесъ рѣчь, въ которой далъ въ высшей степени важное обѣщаніе. Въ теченіе долгаго уже времени французскіе университеты разбиваются на отдѣльные факультеты, между которыми ослабла, а въ большинствѣ случаевъ и совершенно исчезла связь, придающая факультетскому преподаванію именно университетскій характеръ. Вмѣстѣ съ тѣмъ поникло и университетское самоуправленіе. Результаты оказались, конечно, самые печальные. Разрозненныхъ французскихъ факультетовъ съ профессорами по назначенію министерства и сравнивать было нельзя съ университетами германскими, гдѣ наука развивалась свободно, гдѣ студентъ-юристъ интересуется и можетъ слушать профессора-естествоиспытателя, гдѣ студентъ-медикъ не лишенъ возможности посѣщать лекціи профессора философа и т. д. Но въ послѣднее время во Франціи повѣяло новымъ духомъ. Началась реакція противъ классической системы средняго образованія, пренебрегающей основными требованіями гигіены и насущными потребностями современной жизни. Возникло новое теченіе и въ университетской жизни. Нынѣшній министръ народнаго образованія въ упомянутой рѣчи прямо высказалъ обѣщаніе, что Монпелье въ близкомъ будущемъ получитъ цѣльный университетъ. Леонъ Буржуа приготовляетъ законопроектъ о покой университетской организаціи, и законопроектъ скоро будетъ внесенъ въ парламентъ.
Прекрасную рѣчь произнесъ Леонъ Буржуа при открытіи лицея Виктора Гюго въ Безансонѣ, въ отвѣтъ на рѣчь ректора академіи, Бредифа, который горячо и убѣдительно доказывалъ необходимость физическихъ упражненій въ коллегіяхъ и лицеяхъ. Министръ народнаго образованія вполнѣ соглашается съ этою мыслью, онъ въ мѣткихъ выраженіяхъ указалъ на великое значеніе усиленія преподаванія естественныхъ наукъ и студенческихъ ассоціацій, которыя такъ помогаютъ умственному и нравственному развитію юношества и воспитываютъ въ немъ истинно-патріотическія и демократическія чувства.
Республиканскія газеты весьма сочувственно относятся къ плану университетскихъ преобразованій, который дѣятельно подготовляется нынѣшнимъ министромъ народнаго образованія. Умѣренная Temps говоритъ, что его основныя идеи: тѣсная солидарность всѣхъ наукъ и общій духъ научнаго изслѣдованія составляютъ благотворное пріобрѣтеніе новой философіи и новой педагогіи. Не менѣе сочувствія возбуждаетъ и планъ преобразованія среднеучебныхъ заведеній.
Необходимость преобразованія устарѣвшей системы преподаванія въ этихъ заведеніяхъ давно чувствуется, а теперь и ясно формулируется въ Германія. Обширное общественное движеніе въ этомъ направленіи побудило уже прусское правительство къ пересмотру учебныхъ плановъ. Воспитанникамъ такъ называемыхъ реальныхъ гимназій открывается большій и большій доступъ въ университеты. Потребность реформы нѣмецкихъ среднеучебныхъ заведеній, — говоритъ Гуго Ганцъ[1], — отрицается въ настоящее время только ничтожною горстью ортодоксальныхъ или мало склонныхъ къ размышленію школьныхъ педагоговъ. Авторъ выражаетъ опасеніе, что правительственная коммиссія сведетъ дѣло преобразованія къ урѣзкѣ немногихъ часовъ преподаванія древнихъ языковъ, слегка усилитъ преподаваніе новыхъ, да введетъ обязательные часы гимнастическихъ упражненій. Мы, — продолжаетъ Ганцъ, — требуемъ отъ школы, чтобы воспитанники выходили изъ нея съ здоровыми глазами, съ здоровымъ организмомъ вообще, съ здравымъ человѣческимъ разумомъ, чтобъ они владѣли достаточнымъ запасомъ историческихъ знаній, яснаго пониманія современнаго положенія своего отечества, и съ такими свѣдѣніями по естественнымъ наукамъ, моторы" дозволили бы имъ сознательно относиться къ окружающему міру. А для достиженія этихъ цѣлей необходимо изгнать изъ школы изсушающую умъ и сердце схоластику.
Такимъ образомъ, мы видимъ въ Западной Европѣ глубокое и сильное теченіе, которое мѣстами уже побѣдоносно достигаетъ многихъ изъ поставленныхъ задачъ и подготовляетъ благодѣтельное обновленіе европейскаго общества. Но, съ другой стороны, приходится отмѣтить непрерывное возростаніе и препятствій къ такому обновленію. Тяжесть милитаризма усиливается съ быстротою, которая начинаетъ ужасать даже людей, относившихся съ нѣкоторымъ недовѣріемъ къ вызываемому этимъ милитаризмомъ истощенію производительныхъ силъ народа. Въ германскомъ рейхстагѣ послѣ объясненій имперскаго канцлера Каприви и военнаго министра къ такому взгляду пришла и покорная правительству партія націоналъ-либераловъ. Одинъ изъ наиболѣе вліятельныхъ вождей этой партіи, Бенигсенъ, прямо заявилъ сомнѣніе въ возможности для германскаго народа перенести новые налоги и новое усиленіе мирнаго состава арміи. Рихтеръ и Либкнехтъ обстоятельно разобрали правительственныя требованія и доказали ихъ гибельное значеніе для народнаго хозяйства и для правильной государственной жизни вообще. Непомѣрно вооружается и Австро-Венгрія. Недавно въ засѣданіи австрійской делегаціи военный министръ высказалъ, что государство теперь переживаетъ нездоровое мирное состояніе, которое вынуждаетъ новыя усиленія арміи, на что потребуется сто милліоновъ гульденовъ. Министръ полагаетъ, что такое состояніе не можетъ быть продолжительнымъ: оно должно окончиться или военною катастрофой, или какимъ-либо инымъ способомъ оздоровленія.
Естественно, что такое заявленіе произвело на общественное мнѣніе сильнѣйшее впечатлѣніе, возбудило вполнѣ основательныя опасенія и на разные лады обсуждается австрійскою и венгерскою печатью. Съ нашей точки зрѣнія, заявленіе военнаго министра Австро-Венгріи весьма поучительно: оно служитъ яркимъ доказательствомъ того, что наиболѣе опаснымъ врагомъ мира является именно пресловутая Лша мира, т.-е. союзъ Германіи, Австро-Венгріи и Италіи, направленный противъ Россіи и Франціи. Стремленіе господствовать надъ Европой ведетъ къ тому, что Германія и£ея политичевкіе спутники истощаются въ вооруженіяхъ. Этимъ названныя государства побуждаютъ вооружаться и Францію, и Россію, и другія государства. Но теперь обнаруживается, что для Французской республики и для нашего отечества періодъ окончательнаго истощенія силъ милитаризмомъ наступитъ позднѣе, чѣмъ дли Лиги мира, которой поэтому становится болѣе выгоднымъ воевать теперь, чтобъ избѣжать иного способа оздоровленія. Истинныхъ патріотовъ въ Германіи, Австро-Венгріи и Италіи не можетъ не смущать, однако, и такое соображеніе, что военная хатастрофа, которую предсказываетъ австро-венгерскій военный министръ" можетъ постигнуть не враговъ тройственнаго союза, а его участниковъ. Таково положеніе вещей, созданное для Европы геніальною внѣшнею политикой князя Бисмарка, начатое ограбленіемъ Даніи и увѣнчанное отторженіемъ отъ Франціи Эльзаса и Лотарингіи.
Не мало затрудненій для Германіи можетъ принести и колоніальная политика, иниціаторомъ которой былъ также, князь Бисмаркъ. Знаменитый Стэнли неутомимо указываетъ на опасность которая возникаетъ для Англіи изъ нѣмецкихъ завоеваній на африканскихъ берегахъ, и англійское общественное мнѣніе начинаетъ тревожиться. Борьба за Африку можетъ отразиться на положеніи, принятомъ Великобританіей по Отношенію къ Германіи и тройственному союзу вообще, и повести къ ея сближенію съ Французскою республикой, тѣмъ болѣе, что предвидится возможность благопріятнаго для обоихъ послѣднихъ государствъ разрѣшенія египетскаго вопроса. Захваты капитана Висмана, по мнѣнію такого знатока, какъ Стэнли, могутъ нанести существенный ущербъ британскому колоніальному могуществу въ Африкѣ. Извѣстный путешественникъ, капитанъ Бингеръ, предсказываетъ, что въ скоромъ времени должна быть созвана новая африканская международная конференція, которая опредѣлитъ каждому изъ заинтересованныхъ европейскихъ государствъ соотвѣтствующіе ему предѣлы и долю участія въ колонизаціи этой части свѣта[2]. И дѣйствительно, единственнымъ разумнымъ исходомъ изъ международныхъ столкновеній была бы подобная конференція, но не все разумное дѣйствительно и въ отношеніяхъ между цивилизованными даже государствами, и во внутренней жизни многихъ изъ этихъ государствъ. Особенно ярокъ въ данномъ случаѣ примѣръ Австро-Венгріи. Сильное бюрократическое и военное государство, габсбургская монархія долгое время не поддавалась требованіямъ времени и стала однимъ изъ главныхъ оплотовъ европейской реакціи. Усмиривъ, при помощи Императора Николая, венгерское возстаніе и народное движеніе въ Богеміи и по всей имперіи, Габсбурги извѣстнымъ образомъ отплатили Россіи за эту услугу дѣлу реакціи, удивили міръ неблагодарностью въ Крымскую кампанію. Но мнимое могущество Австрійской имперія въ скоромъ времени было опрокинуто. Она стала терпѣть пораженіе за пораженіемъ. Войны 1859 и 1866 годовъ заставили императора Франца-Іосифа перейти къ конституціонной формѣ правленія, благодѣяніями которой воспользовались, однако, преимущественно нѣмцы въ одной половинѣ имперіи, мадьяры — въ другой. Тѣмъ не менѣе, благодаря новымъ условіямъ политической жизни, быстро развилось общественное самосознаніе среди славянскаго населенія Австро-Венгріи, сначала среди чеховъ и поляковъ, потомъ у хорватовъ, затѣмъ у словенцевъ и галицкихъ русскихъ. Казалось бы, что горькій и недавній опытъ долженъ былъ умудрить австрійское правительство, показать, въ то же время, нѣмцамъ и мадьярамъ, что благоразуміе требуетъ равноправности съ ними славянъ. Но этого не случилось. Недавній компромиссъ, заключенный, подъ давленіемъ правительства, старочехами съ нѣмцами, вызвалъ сильное и, повидимому, все возростающее недовольство въ населеніи Богеміи. Младо-чехи пріобрѣтаютъ все большее и большее значеніе, и, несмотря на заявленіе императора Франца-Іосифа въ бесѣдѣ съ Ригеромъ, что соглашеніе должно быть осуществлено, — надежда на практическое исполненіе этого соглашенія весьма невелика. Чехи основательно находятъ, что вожди старо-чеховъ сдѣлали слишкомъ много уступокъ, отказались отъ нѣкоторыхъ изъ настоятельно важныхъ требованій чешскаго народа.
Не лучше дѣйствуетъ австрійское правительство и въ своихъ отношеніяхъ къ Сербіи, освободившейся, съ отреченіемъ короля Милана, отъ австро-венгерской опеки, которая такъ пагубно отражалась на интересахъ этого славянскаго государства. Въ настоящее время Австро-Венгрія стѣсняетъ отпускную сербскую торговлю, всячески старается подчинить себѣ эту страну въ экономическомъ и политическомъ отношеніи. Наоборотъ, къ нынѣшнему болгарскому правительству императоръ Францъ-Іосифъ и графъ Кальноки относятся съ большею симпатіей и употребляютъ всѣ отъ нихъ зависящія средства, чтобъ упрочить положеніе принца Фердинанда Кобургскаго. Если Стамбуловъ и другіе болгарскіе правители полагаютъ, что дѣлается это изъ безкорыстнаго сочувствія къ независимости славянъ Балканскаго полуострова, то они жестоко ошибаются. Образъ дѣйствія австро-венгерскаго правительства въ Босніи и Герцоговинѣ и его борьба противъ политической и экономической самостоятельности Сербіи служатъ лучшимъ опроверженіемъ такого оптимистическаго предположенія. Для Австро-Венгріи и Великобританіи, внѣшняя политика которой теперь враждебна Россія, желательно и выгодно уничтожить наше вліяніе въ Болгаріи и этимъ поставитъ преграду приписываемымъ русскому правительству стремленіямъ овладѣть Константинополемъ. Благодаря ошибкамъ русской дипломатіи, эти враждебныя Россіи цѣли получили уже начало осуществленія. Мы много разъ высказывали по этому поводу опасенія, и факты послѣдняго времени, къ сожалѣнію, лишь подтверждаютъ наши предположенія. Правда, русское вліяніе возросло въ Сербіи, но и на этотъ счетъ намъ не слѣдуетъ обманываться: сербскіе правители такъ же мало, какъ и болгарскіе, склонны поступиться передъ Россіею политическою свободой и автономіей своей страны. Ихъ заслуга передъ народомъ въ томъ и заключается, что они спасли эту свободу отъ давленія австро-венгерскаго правительства. Само собою разумѣется, что истинно-русскіе народные интересы вовсе и не требуютъ умаленія самостоятельности и свободы какого бы то ни было народа. Наоборотъ, только развитіе свободныхъ силъ славянскихъ племенъ можетъ служить опорою всемірнаго значенія нашего отечества, а содѣйствіе этому развитію составляетъ одну изъ величайшихъ заслугъ Россіи въ историческомъ отношеніи.
Послѣ переворота, создавшаго въ Бразиліи республику на мѣстѣ монархіи, извѣстія изъ этой страны не отличались точностью и подробностью.. Отъ времени до времени въ европейскихъ газетахъ появлялись телеграммы и корреспонденціи, въ которыхъ говорилось о затруднительномъ будто бы положеніи новаго правительства, о сопротивленіи ему со стороны населенія и даже о мѣстныхъ возстаніяхъ. Надежные источники удостовѣряютъ, однако, что порядокъ въ Бразиліи серьезно нигдѣ не нарушается и что республика имѣетъ очень много шансовъ на окончательное упроченіе. Въ этомъ отношеніи очень интересна корреспонденція изъ Ріо-Жанейро, напечатанная въ Temps[3].
21 апрѣля, — говорится въ корреспонденціи, — было національнымъ праздникомъ Соединенныхъ Штатовъ Бразиліи. Въ этотъ день оффиціально чествовалось столѣтіе казни Сильвы Ксавье, прозваннаго Тирадецтесъ (онъ былъ дантистъ), мечтавшаго о свободѣ родины. Въ 1789 году вокругъ Сильвы Ксавье образовалась группа студентовъ, учившихся въ Монпелье и. Бордо. Составленъ былъ планъ заговора, который долженъ былъ освободить Бразилію отъ португальскаго владычества. Заговорщики были преданы однимъ изъ участниковъ. Донна Марія, королева португальская, замѣнила для всѣхъ осужденныхъ смертную казнь ссылкою въ Африку, только Сильва Ксавье помилованъ не былъ.
Улицы Ріо-Жанейро были 21 апрѣля украшены флагами, ими же расцвѣтились общественныя зданія. Во многихъ мѣстахъ гремѣла музыка, вечеромъ столица Бразиліи была блистательно иллюминована. По улицамъ двигались процессіи, въ которыхъ принимали участіе отряды войска. Въ Casino Fluminense было торжественное собраніе, на которомъ присутствовали: глава временнаго правительства, генералъ Деодоро да Фонсека, и министры. На этомъ собраніи большую рѣчь произнесъ одинъ изъ главныхъ дѣятелей республиканской партіи въ Бразиліи, искрестившій, при монархіи, въ цѣляхъ пропаганды, всю страну, — Сильва Жардимъ. «Гражданинъ, солдатъ, генералъ, — сказалъ онъ въ заключеніе, обращаясь къ главѣ республиканскаго правительства, — знаете вы о тяжкой отвѣтственности, которая лежитъ на вашихъ плечахъ? Знаете вы, что три вѣка страданій требуютъ счастья страны? Знаете вы, чего ждетъ отъ васъ отечество? Извѣстно вамъ, что народъ, васъ привѣтствующій, есть ваша сила, что съ нимъ вы можете все, а безъ него ничего?» Ораторъ выразилъ твердую увѣренность, что примѣръ Сильвы Ксавье будетъ руководить дѣятельностью да Фапсека, что онъ благополучно преобразуетъ Бразилію. Восторженныя рукоплесканія покрыли рѣчь испытаннаго республиканца, и корреспондентъ газеты Temps считаетъ это празднество народнымъ освященіемъ новаго образа, правленія.