ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРѢНІЕ.
правитьОффиціозы князя Бисмарка внимательно слѣдятъ за нѣкоторыми органами русской печати и негодуютъ на независимый тонъ, въ которомъ наши журналы и газеты обсуждаютъ внутреннее положеніе Германіи и русско-нѣмецкія отношенія. «Недремлющимъ окомъ, — говорятъ Московскія Вѣдомости — слѣдятъ за тѣмъ, не сказала ли русская газета чего-нибудь непріятнаго Германіи, ея канцлеру или другимъ политическимъ дѣятелямъ, и когда замѣчаютъ правдивое слово, рисующее положеніе Германіи нѣсколько въ иномъ видѣ, чѣмъ это желательно въ Берлинѣ, сейчасъ раздается набатъ: запретить и сократить. Это единственное и любимое средство германскихъ проповѣдниковъ свободы совѣсти и слова»[1].
Московскія Вѣдомости говорятъ pro domo sua: ихъ возмущаетъ, — и возмущаетъ вполнѣ справедливо, — корреспондентъ газеты Post, обвиняющій Московскія Вѣдомости въ злобѣ и инсинуаціяхъ противъ Бисмарка и германскаго императора. Этотъ корреспондентъ предлагаетъ запретить такое направленіе газеты. «Неужели, — восклицаетъ Post, — въ Россіи нѣтъ никакихъ средствъ и путей прекратить эту непристойную и не безвредную дѣятельность?» Мы раздѣляемъ негодованіе Московскихъ Вѣдомостей по поводу этой, поистинѣ непристойной, выходки. Капральскій взглядъ на печать, просьбы и требованія заставить замолчать независимый голосъ ростущаго у насъ общественнаго мнѣнія находятъ въ московской газетѣ достойный отпоръ. Намъ доставляетъ особенное удовольствіе отмѣтить этотъ фактъ, потому что дѣло идетъ объ органѣ, съ которымъ мы расходимся почти по всѣмъ вопросамъ нашей внутренней жизни. Московскія Вѣдомости признаютъ, что русскіе печатные органы «всѣ единодушно работаютъ на общую пользу и общее благо Россіи». Черезъ нѣсколько строкъ газета прибавляетъ: «Одно изъ главныхъ достоинствъ русской печати заключается въ ея искренности, въ ей любви къ правдѣ, и въ Берлинѣ могутъ быть увѣрены, что, съ измѣненіемъ германской политики, съ устраненіемъ изъ нея той глубокой враждебности къ Россіи, которая является тайною пружиной всѣхъ дѣйствій германской дипломатіи, отношеніе русской печати къ политикѣ сосѣдней державы также измѣнится. So пока не произойдетъ такого измѣненія въ политикѣ, русская печать будетъ, попрежнему, внимательно слѣдить за каждымъ шагомъ германской дипломатіи и говорить читателямъ одну правду, которая такъ больно колетъ глаза въ Берлинѣ и которую тамъ, на оффиціозномъ жаргонѣ, называютъ инсинуаціями».
Хорошія, полныя спокойнаго достоинства слова. Но Московскимъ Вѣдомостямъ не мѣшало бы помнить, что независимое слово по вопросамъ внѣшней политики немыслимо безъ существованія такого же независимаго слова по вопросамъ политики внутренней. Многія суровыя мѣры князя Бисмарка, стѣснявшія дѣятельность германскаго парламента и свободу нѣмецкой печати, встрѣчали сочувствіе и одобреніе со стороны Московскихъ Вѣдомостей. Странно было бы предположить, что имперскій канцлеръ, не уважающій во многихъ случаяхъ германскаго общественнаго мнѣнія, отнесся бы съ уваженіемъ къ свободѣ политической печати въ другой странѣ, да. еще такой, къ которой онъ чувствуетъ непримиримую вражду.
Несправедливо, съ другой стороны, приравнивать къ нѣмецкимъ оффиціозамъ независимую германскую печать и говорить, что запретитъ, и сократитъ есть единственное и любимое средство германскихъ проповѣдниковъ свободы совѣсти и слова. Нѣмецкая либеральная печать, дѣйствительно, относится къ намъ по большей части непріязненно, но никогда она. не взывала къ мѣрамъ стѣсненія печати русской. Наоборотъ, одинъ изъ. источниковъ враждебнаго къ намъ отношенія либеральныхъ газетъ Германіи именно и заключается въ предположеніи съ ихъ стороны недостаточной, зрѣлости и самостоятельности русскаго общественнаго мнѣнія. Дѣятельность, князя Бисмарка, стирающая независимую нѣмецкую мысль, встрѣчаетъ, упорное и въ нѣкоторыхъ случаяхъ удачное противодѣйствіе со стороны тѣхъ органовъ печати въ Германіи, которые поддерживаютъ славныя преданія этой свободолюбивой страны, теперь пораженной страшнымъ недугомъ милитаризма. Мы стараемся внимательно слѣдить за ростомъ общественной мысли въ Германіи, и вообще на Западѣ Европы и отмѣчать происходящія тамъ явленія, какъ свѣтлыя, такъ и мрачныя. На ряду съ характерными и имѣющими не маловажное значеніе отзывами оффиціозовъ или пресмыкающихся, мы заносимъ на страницы этихъ обозрѣній, съ особенною радостью, дружелюбныя намъ мнѣнія европейской печати, памятуя, что задача политическихъ изданій состоитъ въ томъ, чтобъ бороться съ элементами, враждебными миру и просвѣщенію.
На этотъ разъ приходится отмѣтить одно очень печальное явленіе: позорную роль, которую (играло бельгійское консервативное и клерикальное правительство, устраивая, при помощи собственныхъ подстрекателей, рабочія волненія и попытки настоящаго бунта. Въ 1888 г. въ Бельгіи происходили очень значительныя стачки. Чуть не ежедневно случались кровавыя столкновенія. Оставшіеся безъ куска хлѣба рабочіе прибѣгали, къ воровству и насиліямъ. Консервативный кабинетъ Бернара, когда стачки были окончены, затѣялъ большой процессъ, къ которому были привлечены участники въ стачкахъ и безпорядкахъ. Министерство думало извлечь изъ судебнаго разбирательства въ Монсѣ большую для себя выгоду: въ глазахъ перепуганнаго общества оно должно было явиться спасителемъ государства. Ко всеобщему изумленію, на судѣ обнаружилось, что безпорядки, доходившіе до кровавыхъ насилій, вызывались тайными агентами самого правительства. Главный вожакъ стачечниковъ получалъ предписанія и деньги отъ полицейскихъ властей, и консервативное министерство, такимъ образомъ, спасало общество отъ опасности, организованной по указаніямъ правительства и на средства, тайно для этой цѣли отпущенныя именно самими спасителями.
За изумленіемъ послѣдовалъ взрывъ общественнаго негодованія. Кабинетъ Бернара поспѣшилъ свалить всю отвѣтственность въ этомъ гнусномъ дѣлѣ на мелкихъ административныхъ агентовъ, дѣйствовавшихъ будто бы на свой страхъ, безъ вѣдома правительства. Но на судѣ были приведены неотразимыя доказательства участія въ дѣлѣ высшихъ властей. На этомъ, однако, разоблаченія не остановились. Павелъ Янсонъ, вождь либеральной партіи, главный защитникъ рабочихъ въ монсскомъ процессѣ, былъ избранъ депутатомъ города Брюсселя, побѣдивши своего католическаго противника. Янсонъ обратился въ парламентъ съ запросомъ правительству. Отвѣтъ былъ очень жалокъ: министерство извинялось невѣдѣніемъ, злоупотребленіемъ его довѣрія со стороны подчиненныхъ. Чтобы нѣсколько успокоить встревоженное и оскорбленное общественное мнѣніе, оно уволило въ отставку начальника полиціи. Черезъ нѣсколько времени Бара, бывшій министромъ юстиціи въ либеральномъ кабинетѣ, возбудилъ въ парламентѣ вопросъ объ этомъ увольненіи. На этотъ разъ положеніе консервативнаго кабинета оказалось особенно затруднительнымъ и позорнымъ, и Янсонъ съ полнымъ правомъ воскликнулъ, что министерство Бернара никогда не поднимется послѣ этихъ преній. Въ виду общаго врага, который, притомъ, пользуется столь презрѣнными средствами, двѣ большія фракціи либеральной партіи соединили свои усилія, и можно поэтому надѣяться, что дни клерикальнаго и реакціоннаго правительства въ Бельгіи уже сочтены. Хорошо устроенный общественный механизмъ не даетъ возможности долгое время скрывать административныя злоупотребленія, вслѣдствіе чего крѣпнетъ и совершенствуется въ обществѣ чувство законности.
Къ сожалѣнію, добрые результаты западно-европейской культуры въ значительной степени парализируются милитаризмомъ. Мирный составъ европейскихъ армій (въ томъ числѣ и русской) поднимается до ужасающей цифры 3.263,474 человѣка. Легко можно представить себѣ, чего стоитъ содержаніе этихъ людей! Ежегодные военные расходы шести великихъ державъ Justice опредѣляетъ въ 4.055.440,000 франковъ. Въ эту сумму не входятъ чрезвычайные кредиты на усиленіе средствъ обороны и нападенія, а кредиты эти достигаютъ колоссальныхъ размѣровъ. Такъ, англійское правительство потребовало отъ парламента 545 милліоновъ франковъ на морскія сооруженія; такъ, французскія палаты народныхъ представителей принуждены были назначить 770 милліоновъ на сверхсмѣтные расхода по арміи и флоту, а министерство Бриспи, въ угоду Германіи, добилось ассигновки для такой же цѣли 213 милліоновъ. Обременяется не только современный плательщикъ податей, во взваливается непосильная тяжесть и на будущія поколѣнія.
Другое зло, на которое намъ поневолѣ приходится часто указывать, это — національная вражда. Не говоря о крайне прискорбныхъ отношеніяхъ между французами и нѣмцами, созданныхъ злоупотребленіемъ правами побѣдителя, мы и на этотъ разъ остановимся на положеніи Австро-Венгріи, гдѣ нѣмцы, славяне, мадьяры и итальянцы рѣшительно не могутъ ужиться въ мирѣ. Въ Транслейтаніи мадьяры, въ Цислейтаніи нѣмцы стремятся къ преобладанію. Отъ Австро-Венгріи далекъ швейцарскій порядокъ вещей, благодаря которому тѣ же нѣмцы благополучно уживаются на равныхъ правахъ съ французами и итальянцами и отнюдь не тяготѣютъ къ гогенцоллернской имперіи. Для австрійскихъ славянъ дѣло еще усложняется борьбою хорватовъ съ сербами и младо-чеховъ съ старо-чехами. Въ послѣднее время происходятъ попытки примиренія между двумя отраслями сербскаго племени[2] и можно только пожелать, чтобы поскорѣе устранились раздѣляющіе ихъ интересы и недоразумѣнія. За то вражда между младо-чехами и старо-чехами все разгорается, и всѣ наши симпатіи въ данномъ случаѣ на сторонѣ младо-чеховъ. Они стоятъ за свободу совѣсти и рѣшительно нападаютъ на союзъ съ клерикалами и обломками феодальной аристократіи, а союзомъ этимъ держится партія, такъ давно и Искусно предводимая знаменитымъ Ригеромъ. Читатели знаютъ изъ газетъ выходку князя Карла Шварценберга, оскорбительную для памяти Гуса. Этотъ вождь клерикально-реакціонной партіи не можетъ допустить, чтобы имя еретика Гуса украшало чешскій національный музей. Г. Новиковъ, — впослѣдствіи императорскій россійскій посолъ въ Вѣнѣ, сѣумѣвшій возстановить противъ себя австрійскихъ славянъ, — такими словами обрисовываетъ, по Бальбини, личность Гуса: «Жизнь суровая, лишенная всѣхъ наслажденій, даже невинныхъ потѣхъ его возраста; поведеніе строгое и безукоризненное, по свидѣтельству самихъ завистниковъ славы его; чудная гибкость характера; кротость и привѣтливость ко всѣмъ, безъ различія званій; лицо блѣдное, покрытое невыразимою грустью, истощенное бдѣніемъ: такова была личность этого дивнаго юноши, который рано обратилъ на себя вниманіе современниковъ»[3]. Таковъ знаменитый Гусъ, кбторымъ справедливо гордятся младо-чехи, которымъ гордится и весь чешскій народъ, до сихъ поръ не лишенный гуситскаго духа.
Къ пагубному вліянію на правильный ходъ народной жизни націоналъныхъ и религіозныхъ раздоровъ присоединяются, конечно", печальныя послѣдствія борьбы за интересы экономическіе. И отъ этой борьбы не свободна ни одна страна въ Западной Европѣ. Она спутывается въ нѣкоторыхъ случаяхъ недостаточно выясненными или односторонними принципами, которыми разрѣшаются общественные вопросы. Такъ, недавно французскій сенатъ, вопреки правительству, несмотря на убѣдительныя рѣчи Шенслона, Толена., Р. Баддингтона и другихъ ораторовъ, отвергнулъ принятое предшествовавшею палатой запрещеніе ночной работы женщинъ на фабрикахъ и заводахъ. Противники этого запрещенія выступили во имя свободы труда. Между тѣмъ, какъ вѣрно замѣчаетъ Paris, государство, ограничивая женскую фабричную работу, не только исполняетъ долгъ справедливости и гуманности, но и дѣйствуетъ въ интересахъ дѣтей и домашняго очага, охраняя физическое и нравственное здоровье матери семейства.
Не меньшее злоупотребленіе принципами личной свободы видимъ мы и въ той борьбѣ противъ государственной организаціи благотворительности, которую ведутъ теперь Поль Леруа-Больё и другіе экономисты и моралисты буржуазной школы. Недавно въ парижскомъ политико-экономическомъ обществѣ обсуждался вопросъ о томъ, какъ бороться съ бродяжничествомъ и нищенствомъ. Леруа-Больё указалъ на то, что было весьма человѣколюбиво устроить ночлежные дома для безпріютнаго люда. Но, вмѣсто того, чтобы ограничиться однимъ или двумя подобными домами, ихъ стали умножать. Муниципальный совѣтъ города Парижа съ своей стороны пришелъ на помощь бѣднякамъ, давая выбившимся изъ силъ и голоднымъ людямъ пріютъ и пищу на день или два. Леруа-Больё приходитъ отъ всего этого въ ужасъ: совокупность такихъ мѣропріятій поощряетъ, по его мнѣнію, лѣность и бродяжничество. Буржуазный экономистъ вооружается противъ бюрократической организаціи благотворительности. Неудовлетворительность и глубокій вредъ, происходящій отъ такого устройства всѣхъ отраслей управленія, не подлежитъ сомнѣнію; но въ данномъ случаѣ нѣтъ ничего подобнаго. Парижскій муниципальный совѣтъ, — а не министерство внутреннихъ дѣлъ, — пришелъ на помощь частной благотворительности, когда ея средства оказались недостаточными. Невозможно, — и безчеловѣчно, и опасно, — не принимать общественныхъ мѣръ для того, чтобы не дошли до послѣднихъ предѣловъ нравственнаго паденія и ожесточенія тѣ люди, которые въ сложной борьбѣ за существованіе выбрасываются на улицу, безъ работы, безъ пріюта и безъ куска хлѣба[4].
Можно надѣяться, однако, что буржуазныя стремленія парламентскихъ и внѣ-парламентскихъ группъ не затормазятъ надолго французскаго законодательства, не остановятъ осуществленія мѣръ, имѣющихъ цѣлью охрану труда и справедливости.. Дѣловой тонъ начавшихся засѣданій палаты депутатовъ Французской республики поддерживаетъ эту надежду. Пораженіе коалиціи реакціонеровъ и буланжистовъ, давши Франціи относительное успокоеніе, не ослѣпило республиканцевъ. Опасность, которую они не безъ труда миновали, научила ихъ многому. Въ этомъ отношеніи уже замѣчаются весьма благопріятные признаки. Такъ, радикалы, требовавшіе недавно во что бы то ни стало пересмотра конституціи, отодвинули это требованье на задній планъ и рѣшились идти рука объ руку съ умѣренными республиканцами (конечно, не оттѣнка Леона Сэ и Леруа-Больё).
Если французской палатѣ депутатовъ предстоитъ умиротворящая роль, то этого отнюдь нельзя сказать о будущемъ германскомъ парламентѣ, выборы въ который приближаются. Союзъ консерваторовъ и націоналъ-либераловъ для борьбы съ свободомыслящими, соціалъ-демократами и клерикалами возобновляется. Императоръ Вильгельмъ II провозглашаетъ тостъ за Никеля, бургомистра города Франкфурта и одного изъ вождей націоналъ-либераловъ. Виндгорстъ въ одномъ изъ послѣднихъ засѣданій рейхстага заявилъ, что партія центра во время выборовъ употребитъ всѣ средства для того, чтобы картель націоналъ-либераловъ и консерваторовъ не достигнулъ своей цѣли. Если присоединить къ этому несомнѣнное усиленіе соціалъ-демократической партіи, противъ которой правительство князя Бисмарка такъ долго пускаетъ въ ходъ всевозможные исключительные законы, то нельзя не предвидѣть, что избирательная борьба будетъ горячая, что ея исходъ не дастъ Германіи внутренняго мира. О ростѣ соціалъ-демократическаго движенія свидѣтельствуютъ дополнительные выборы въ берлинскій городской совѣтъ, происходившіе въ концѣ ноября: избраны еще три соціалъ-демократа, и, такимъ образомъ, число ихъ въ городской думѣ Берлина возросло до двѣнадцати (въ прошломъ составѣ думы ихъ было только четыре).
Въ послѣднее время стали распространяться извѣстія о близкой возможности новыхъ парламентскихъ выборовъ и въ Великобританіи. Срокъ законодательныхъ полномочій нынѣшняго парламента, избраннаго въ 1886 г., истекаетъ только въ 1893 году. Но практика показала нецѣлесообразность столь долгаго срока, и въ нынѣшнемъ столѣтіи ни одна палата общинъ не доживала до конца семи лѣтъ. Правительство обладаетъ въ парламентѣ прочнымъ большинствомъ, хотя и составленнымъ изъ разнородныхъ элементовъ. Какъ извѣстно, консерваторовъ и такихъ либераловъ, какъ Гартингтонъ, такихъ радикаловъ, какъ Чемберленъ, объединяетъ вражда къ гладстоновскимъ проектамъ ирландскаго самоуправленія. Но кабинетъ лорда. Салисбери обезпокоенъ рядомъ побѣдъ гладстоніанскихъ кандидатовъ на дополнительныхъ выборахъ въ парламентъ. Возникаетъ предположеніе, что чѣмъ дальше будутъ отодвинуты общіе выборы въ нижнюю палату, тѣмъ вѣроятнѣе пораженіе на нихъ нынѣшняго большинства. Самъ неутомимый вождь парламентскаго меньшинства, Гладстонъ, другіе вожди либеральной партіи произносятъ на разныхъ митингахъ рѣчь, за рѣчью, развивая свою политическую программу и подвергая безпощадной критикѣ образъ дѣйствій консервативнаго правительства. Дарованіе Ирландіи полнаго самоуправленія составляетъ основное требованіе гладстоніанской программы. Гладстонъ заявляетъ о необходимости чисто демократической Организаціи выборовъ въ парламентъ и преобразованія въ этомъ смыслѣ и мѣстнаго самоуправленія. Въ томъ же духѣ неоднократно досказывались Морлей, Тревилліанъ, Спенсеръ. Они сознали всю важность экономическихъ вопросовъ и не отступаютъ въ этомъ отношеніи отъ такихъ требованій, отъ которыхъ въ недавнее еще время пришли бы въ ужасъ правовѣрные виги.
Если распущеніе палаты общинъ состоится на самомъ дѣлѣ въ недалекомъ будущемъ, то вѣроятная побѣда Гладстона сразу измѣнитъ и иностранную политику Великобританіи. Лордъ Салисбери отличается враждою къ Французской республикѣ и готовностью оказывать дружескія услуги князю Бисмарку во всѣхъ его интригахъ противъ Франціи и нашего отечества. На самомъ дѣлѣ, національные французскіе, англійскіе и русскіе интересы не заключаютъ въ себѣ непримиримаго противорѣчія. Болѣе того, они скорѣе могутъ быть согласованы между собою, чѣмъ дѣйствительные интересы Германіи и Англіи, Австро-Венгріи и Италіи. Дѣлу европейскаго мира была бы оказана весьма существенная поддержка, еслибъ организованной княземъ Бисмаркомъ лигѣ открыто противустала Англія. Возникаютъ, и не въ первый разъ, толки о возможности и желательности соглашенія Россіи съ Австро-Венгріей, съ устраненіемъ отъ этого соглашенія Германіи и съ привлеченіемъ къ нему Франціи. Всѣ эти толки остаются, конечно, благочестивыми желаніями. Вотъ что говорила недавно о русско-польскихъ отношеніяхъ къ Австро-Венгріи петербургская польская газета Kraj: «Сознаемся, что въ Австріи мы всегда сочувствовали автономіи отдѣльныхъ странъ и федерализму, а вовсе не централизаціи, что мы всегда держали сторону славянъ противъ грознаго могущества мадьяръ и нѣмцевъ. Мы увѣрены, что каковы бы ни были ошибки младо-чеховъ, они въ одномъ вполнѣ правы передъ Ригеромъ и старо-чехами, а именно въ томъ, что возстаютъ противъ лиги мира и внѣшней политики Австріи, которая со времени Садовы позволяетъ Пруссіи водить себя на помочахъ. Пусть насъ сочтутъ утопистами, но мы не вѣримъ въ роковую необходимостьантагонизма Австріи и Россіи, въ невозможность мировой между ними сдѣлки, даже относительно ихъ вліянія на Балканскомъ полуостровѣ. Противъ маніи государствъ — вооружаться и изнурять себя болѣе разорительнымъ, чѣмъ самая война, мирнымъ положеніемъ — единственнымъ вѣрнымъ лѣкарствомъ могъ бы быть русско-австрійско-французскій союзъ, который немедленно возстановилъ бы равновѣсіе силъ и миръ въ Европѣ. Мы со, знаемся, что въ настоящее время самая мысль объ этомъ похожа на мечту. Многое должно было бы измѣниться въ Австріи и Россіи, прежде чѣмъ когда бы осуществиться подобная комбинація; однако, и менѣе возможныя вещи случались на свѣтѣ. Стоитъ лишь вспомнить тѣ измѣненія европейской политики послѣ Сольферино, Садовы и Седана, которыхъ мы саки были свидѣтелями».
Мы прибавимъ къ этому, что такія мечты Осуществлялись потому, что имъ предшествовала долгая и настойчивая работа духа, которую сплошь и кряду не видитъ изощренное дипломатическое око. Наступали относительно благопріятныя внѣшнія обстоятельства, безсильныя сами по себѣ что-либо создать, и результатъ глубокой работы общественнаго самосознанія выливался тогда могучимъ потокомъ. Это слѣдуетъ твердо помнить въ наше маловѣрное время.
- ↑ Московскія Вѣдомости, № 333.
- ↑ См. Славянскую Корреспонденцію, № 26.
- ↑ Цитирую по статьѣ г. Новикова: Гусь и Лютеръ (Русская Бесѣда 1857 г., кн. IV, часть первая).
- ↑ Этимъ вопросамъ посвящаетъ въ Paris отличныя статьи г. Поль Страусъ (Paul Stranes). Отмѣтимъ, что онъ основательно нападаетъ на § 66 уголовнаго кодекса, отсылающій дѣтей, совершившихъ преступленія, въ исправительныя дома (Parts, 18 novembre).