ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРѢНІЕ.
правитьНа Балканскомъ полуостровѣ неспокойно. Броженіе въ Болгаріи скорѣе усиливается, чѣмъ утихаетъ. Въ Сербіи преданный Австро-Венгріи король Миланъ смѣняетъ радикальный кабинетъ и старается всѣми силами затормазить свободное развитіе сербскаго народа. Греція находится въ довольно натянутыхъ отношеніяхъ съ Турціей, и всѣ вооружаются, не вѣря въ прочность мира, высматривая благопріятный моментъ для достиженія той или другой политической цѣли. Благосостоянію населенія этими тревогами и этими непроизводительными военными расходами наносится, конечно, ударъ за ударомъ. Въ одномъ и томъ же нумеръ газетъ мы читали рядомъ два слѣдующихъ, напримѣръ, телеграфическихъ извѣстія изъ Цетины: «Князь Николай въ началѣ мая посѣтитъ провинціи, пораженныя голодомъ, чтобы раздать деньги голодающимъ. Артиллерія будетъ усилена тремя горными баттареями».
Не лучше положеніе вещей и въ Румыніи. Противъ консервативнаго министерства Братіано, шедшаго на буксирѣ Германіи и Австро-Венгріи, общественное мнѣніе давно уже было раздражено. Шумныя сцены въ палатѣ, перешедшія въ движеніе на улицахъ Букарешта, вызвали отставку Братіано и образованіе умѣренно-консервативнаго кабинета. Во многихъ мѣстностяхъ Румыніи крестьянское населеніе, доведенное до крайней нужды, перешло въ открытому возстанію, которое было усмирено военною силой. Но сила совсѣмъ не доказательство и не экономическая мѣра; движеніе подавлено, а причины, его вызвавшія, продолжаютъ дѣйствовать. Внутренній разладъ не ослабѣваетъ и въ томъ государствѣ, интересы котораго столь тѣсно связаны съ развитіемъ и организаціей славянскихъ народовъ Балканскаго полуострова, — въ Австро-Венгріи. Существенно важныя разногласія парламентскихъ партій, отражающихъ собою состояніе дѣйствительныхъ силъ и потребностей страны, обострились до такой степени, что едва не вызвали распаденія нынѣшняго коалиціоннаго большинства, а, вмѣстѣ съ тѣмъ, и отставку кабинета Таафе. Младо-чехи выступаютъ все опредѣленнѣе и рѣшительнѣе, и вліяніе этой группы депутатовъ, малочисленной въ парламентѣ, возростаетъ среди чешскаго народа, такъ, что новые общіе выборы могутъ значительно увеличить число младо-чешскихъ представителей и, слѣдовательно, сократить группу старо-чешскихъ депутатовъ, составляющихъ одну изъ главныхъ опоръ нынѣшняго правительства. Вожди этой партіи, съ Ригеромъ во главѣ, всѣми силами стараются сдержать младо-чешское движеніе и предупредить разрывъ чешскаго народа съ австрійскими клерикальными и консервативно-аристократическими группами. Намъ приходилось неоднократно замѣчать, что въ образѣ дѣйствія Ригера и его единомышленниковъ нельзя не признать нѣкоторой цѣлесообразности. Опасное положеніе малочисленнаго чешскаго народа между германскими и австрійскими нѣмцами, слабое еще развитіе политическаго сознанія у большинства (за исключеніемъ поляковъ) славянскихъ народовъ, входящихъ въ составъ габсбургской монархіи, требуетъ, въ интересахъ благоразумія, уступокъ и компромиссовъ съ могущественными союзниками. Но національно-демократическія волны подымаются все выше и выше, и скоро старо-чехамъ придется, пожалуй, значительно измѣнить свою программу и тактику или уступить первенствующее мѣсто младо-чехамъ. Для характеристики положенія вещей очень важное значеніе имѣетъ рѣчь вожака младо-чеховъ, Грегра, произнесенная въ палатѣ депутатовъ при обсужденіи представленнаго правительствомъ бюджета. Грегръ сказалъ, что онъ и его единомышленники подадутъ голоса противъ бюджета. Этимъ младо-чехи вовсе не изъявляютъ желанія отнять у государства необходимыя для управленія средства, да этого малочисленная группа Грегра и достигнуть бы не могла. «Подавая свои голоса противъ предложенія правительства, — говорилъ Грегръ, — мы желаемъ лишь выразить наше убѣжденіе, что направленіе и образъ дѣйствій кабинета вызываютъ какъ въ чешскомь, такъ и въ другихъ народахъ монархіи глубокое безпокойство, всеобщее недовольство и даже озлобленіе. Чешскій народъ не можетъ болѣе относиться съ довѣріемъ къ нынѣшнему правительству; онъ болѣе не можетъ поддерживать министерство, отклоняющее всѣ его требованія, желанія и просьбы, — министерство, которое расточаетъ только пустыя обѣщанія, объ исполненіи которыхъ и не помышляетъ». Грегръ доказываетъ, что графъ Таафе не осуществилъ той программы, съ которою выступило десять лѣтъ тому назадъ его министерство. «Чешскій народъ, — продолжалъ депутатъ, — проникнутъ убѣжденіемъ, что Чешское королевство представляетъ собою цѣльное, исторически развитое единство, которое, наравнѣ съ прочими коронными землями, связано съ монархіей лишь обоюднымъ договоромъ, который заключается въ прагматической санкціи. Чешскій народъ, вѣрный преданіямъ своихъ предковъ, усмотритъ дѣйствительное осуществленіе своего объединенія съ монархіей и династіей лишь въ исполненіи древняго и высокаго акта коронованія австрійскаго императора чешскою короной. Чешскій народъ глубоко сожалѣетъ, что это не совершилось до сихъ поръ. Привыкши въ продолженіе столѣтій самъ издавать, для себя законы, народъ этотъ смотритъ какъ на несправедливость, какъ на насиліе — на навязываніе ему законовъ, принятыхъ не его сеймомъ, а законодательнымъ собраніемъ, большинство депутатовъ въ которомъ принадлежитъ другимъ землямъ и народамъ. Чтобы выразиться еще вразумительнѣе, — прибавилъ Грегръ, — я заявляю, что чешскій народъ добивается для себя самой широкой автономіи и готовъ уступить центральной власти монархіи только такія полномочія, которыя необходимы для; охраненія цѣлости государства». Грегръ указывалъ на то, что чешскій народъ занимаетъ передовой славянскій постъ передъ напоромъ наступательнаго германизма и многіе вѣка провелъ въ борьбѣ за свое національное существованіе. Система графа Таафе, опирающагося на автономистическія группы палаты депутатовъ, на самомъ дѣлѣ проникнута германизаторскими и централизаторскими стремленіями. Между тѣмъ, австрійскій патріотизмъ можно создать лишь мѣрами, признающими самоуправленіе народовъ, населяющихъ имперію. Нѣтъ ни одного изъ этихъ народовъ, который бы не былъ оскорбленъ правительствомъ графа Таафе, — говорилъ Грегръ, при рукоплесканіяхъ лѣвой (нѣмецкой) стороны парламента, — свобода печати отдана административному произволу (при этихъ словахъ оратора вся палата выразила ему сочувствіе). Печать должна признавать, — говорилъ далѣе Грегръ, при всеобщемъ смѣхѣ депутатовъ, — что графъ Таафе самый геніальный изъ когда-либо бывшихъ министровъ. Каждый мелкій администраторъ, каждый полицейскій чиновникъ требуетъ неприкосновенности, обращается къ власти, чтобъ она не дозволила повременной печати критиковать его дѣйствія, даже сообщать о нихъ. При такихъ условіяхъ справедливость и правосудіе, justifia fundamentum regnoryim, предается поруганію. Въ энергическихъ словахъ возставалъ Грегръ и противъ мадьяръ, которые всяческими средствами стѣсняютъ свободный ростъ славянскихъ племенъ, входящихъ въ транслейтанскую половину габсбургской монархіи. Въ краснорѣчивыхъ и сильныхъ выраженіяхъ Грегръ возставалъ противъ нынѣшняго порядка вещей въ Австріи, — такого порядка, при которомъ министерскій произволъ и бюрократическія вожделѣнія прикрываются плащомъ благотворныхъ конституціонныхъ учрежденій.
Рѣчь Грегра произвела сильное впечатлѣніе и въ палатѣ, и въ обществѣ, и на разный ладъ обсуждается газетами различныхъ политическихъ партій. Конечно, въ нападеніяхъ Грегра на кабинетъ графа Таафе много преувеличеннаго. Нельзя назвать бюрократическимъ государствомъ, съ господствующимъ министерскимъ произволомъ, такую страну, гдѣ въ парламентѣ раздаются противъ правительства страстныя рѣчи, подобныя рѣчи Гретра. Тормазитъ свободное развитіе австрійскихъ народовъ всего болѣе несчастная вражда національностей и тяжкое бремя милитаризма, которымъ надѣлила Европу Германская имперія. Министръ финансовъ, Дунаевскій, защищая бюджетъ, не безъ основанія сказалъ, что и въ нынѣшней Австро-Венгріи небольшимъ народамъ живется лучше, чѣмъ въ другихъ государствахъ. Если припомнить, дѣйствительно, что дѣлаетъ германское правительство въ Познани и Эльзасъ-Лотарингіи, то все преимущество будетъ на сторонѣ австрійскихъ государственныхъ людей, не теряющихъ изъ вида необходимости для государства быть отечествомъ для всѣхъ народовъ, живущихъ на государственной территоріи. Какъ мы много разъ повторяли, вина за союзъ чеховъ и другихъ славянъ съ клерикалами и консерваторами падаетъ не на министерство графа Таафе, а на нѣмецкихъ депутатовъ либерально! партіи, которые никакъ не хотятъ примириться съ утратой господства въ Австро-Венгріи. Многіе изъ нихъ помышляютъ — и даже не скрываютъ этого — объ объединеніи съ Германскою имперіей. Антисемиты, у которыхъ національно-нѣмецкое самочувствіе развито до совершенной болѣзненности, прямо называютъ германскаго императора — нашъ императоръ. Для характеристики такихъ носителей пангерманизма поучительно дѣло депутата Щёнерера, ворвавшагося ночью, въ сопровожденіи не менѣе достойныхъ представителей тевтонской ярости (выраженіе князя Бисмарка), въ редакцію газеты и нанесшаго побои членамъ редакціи этой газеты за то, что она напечатала два приложенія, изъ которыхъ въ одномъ сообщалось о смерти императора Вильгельма, а въ другомъ это извѣстіе опровергалось. Шёнереру былъ вынесенъ довольно тяжелый обвинительный приговоръ, а многочисленная толпа устроила ему овацію на вѣнскихъ улицахъ.
Дипломаты папскаго престола издавна славятся умѣньемъ пользоваться обстоятельствами и обращать себѣ на выгоду чужую бѣду. Національная вражда въ Австро-Венгріи возбудила въ нихъ настойчивыя попытки вернуть въ свои руки господство въ народной шкодѣ. И вотъ въ палату депутатовъ внесенъ княземъ Алоизіемъ Лихтенштейномъ и группою его единомышленниковъ проектъ существенныхъ измѣненій въ дѣйствующемъ школьномъ законодательствѣ.
Католическая церковь по этому законопроекту должна подучить, кромѣ преподаванія Закона Божія, и участіе въ управленіи народною школой вообще (статья I, § 6: «Zugleich übt die Kirche, beziehungsweise die betreffende Religionsgesellschaft vermöge der erzichliehen Aufgabe der Schule die Шtapfsicht über die ganze Schule aus»). Подъ церковью же, какъ видно изъ приведеннаго текста, князь Лихтенштейнъ съ собратьями разумѣетъ и всевозможныя католическія общества, орденъ іезуитовъ, напримѣръ. Естественно, что этотъ реакціонный законопроектъ возбудилъ сильное волненіе. Нечего и говорить, что австро-нѣмецкая либеральная печать ополчается на него всѣми силами. Младо-чехи также рѣшительно противъ законопроекта, но старо-чехамъ приходится считаться съ своими союзниками-клерикалами, и шансы на то, что лихтенштейновское предложеніе пройдетъ въ парламентѣ, стоятъ еще довольно высоко. Представители австро-нѣмецкаго союза учителей, собравшіеся въ Вѣнѣ, въ энергическихъ выраженіяхъ высказались противъ попытки снова подчинить народную школу католическому духовенству (въ союзѣ числится десять тысячъ учителей). Въ парламентъ поступаетъ много петицій изъ разныхъ мѣстностей, протестующихъ противъ законопроекта князя Лихтенштейна, и надо надѣяться, что всѣ эти заявленія устранятъ возможность осуществленія реакціонной мѣры въ той области, которая, по преимуществу, требуетъ свободнаго развитія и гуманныхъ началъ, т.-е. именно того, противъ чего всегда съ такою цѣпкою настойчивостью выступаютъ непогрѣшимые римскіе папы. Постановленіе союза народныхъ учителей имѣетъ очень важное значеніе въ виду и ихъ многочисленности, и ихъ близости къ народу. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что шансы всякихъ реакціонныхъ законопроектовъ сильно бы понизились, еслибъ была произведена реформа въ порядкѣ выбора депутатовъ въ палату народныхъ представителей, такая реформа, которая приблизила бы эти выборы ко всеобщей подачѣ голосовъ. Конечно, и всеобщая подача голосовъ можетъ сопровождаться неблагопріятными послѣдствіями, но они, во всякомъ случаѣ, будутъ исключеніемъ и доказываютъ лишь то, что западно-европейскія народныя массы не вездѣ пріобрѣли достаточно-ясное политическое сознаніе, что ихъ могутъ еще сбивать съ толку демагоги, способные развязно предлагать народу рапет et circenses. Большое демагогическое представленіе разыгрывается теперь во Франціи, но кажется, что наше оптимистическое предположите о благополучномъ исходѣ буланжистской агитаціи становится все болѣе и болѣе вѣроятнымъ. Вожди оппортунистовъ, какъ мы рѣшались предсказывать, поняли всю опасность нынѣшняго кризиса и для ихъ партіи, и для самой республики. Жюль Ферри произнесъ въ Эпиналѣ, на собраніи представителей общинъ департамента, большую рѣчь, въ которой признавалъ, что республиканское большинство палаты дѣлало ошибки. Ошибки эти не извиняютъ, однако, — говорилъ Ферри при громкихъ рукоплесканіяхъ слушателей, — оскорбленія, и вызова, брошенныхъ парламенту взбунтовавшимся солдатомъ (т.-е. генераломъ Буланже). Ферри заявилъ, что его партія поддержитъ кабинетъ Флоке, пусть только онъ идетъ впередъ и совершитъ, въ виду цезаріанскаго и плебесцитарнаго движенія, истинное сосредоточеніе республиканскихъ силъ. Если Франція, — продолжалъ вождь оппортунистовъ, — такъ жестоко наказанная, вновь отдастъ приключеніямъ и рекламѣ свою политическую свободу, свое достоинство свободнаго народа; если эта нація, даровитая и гордая, во второй разъ въ теченіе сорока лѣтъ приметъ посредственность за генія и Каталину за… Вашингтона, — о, тогда у всей Европы не будетъ ничего, кромѣ состраданія и презрѣнія къ народу, такъ низко и такъ безумно упавшему, «Господа, — такъ кончилъ свою рѣчь Жюль Ферри, — людямъ моего поколѣнія пришлось присутствовать при ужасныхъ зрѣлищахъ. Въ моей молодости я видѣлъ мостовую Парижа окровавленною человѣкомъ 2 декабря; двадцать лѣтъ спустя я видѣлъ, какъ наказаніе обрушилось за это не только на голову виновныхъ, но и на массу невинныхъ. Развѣ мы можемъ допустить повтореніе такихъ жестокихъ уроковъ? Нѣтъ, если добрые граждане этого не хотятъ, если они противупоставятъ истину обману, если они соединятся и поднимутся, чтобъ положить преграду возвращенію цезаризма, который всегда оставлялъ въ нашей исторіи постыдные и кровавые слѣды!»
Эти слова были заслуженно покрыты двойнымъ взрывомъ восторженныхъ рукоплесканій. Не менѣе важное значеніе имѣетъ и внушительная декларація депутатовъ крайней лѣвой; Эта декларація, въ твердыхъ, полныхъ достоинства выраженіяхъ, предаетъ безпощадному осужденію попытки авантюристовъ-генер а ловъ изображать изъ себя спасителей народа и отечества. Рудокопы изъ департамента Па-де-Кале обращались къ своимъ товарищамъ въ Сѣверномъ департаментѣ съ воззваніемъ, въ которомъ говорится, между прочимъ: «Мы не получили еще отъ республики того, на что мы имѣли право разсчитывать; но не въ настоящій моментъ, когда реформаторское министерство становится у власти, не теперь отдавать намъ себя въ рууи солдата» (цитирую по Русскимъ Вѣдомостямъ, № 97). Еще шагъ — и неминуемо сознаніе, что и никогда не подобаетъ народу отдавать себя въ руки какого бы то ни было солдата. Самъ глава нынѣшняго кабинета, Шарль Флоке, съ сдержанною силой и твердостью заявилъ палатѣ о томъ, что правительство выступитъ на путь реформъ и съумѣетъ защитить республиканскія учрежденія отъ всѣхъ претендентовъ, будутъ ли они покрываться монархическимъ знаменемъ, или выступятъ съ плебисцитарными загадками. И, — чего давно уже не было въ французскомъ парламентѣ — всѣ республиканскія группы единодушно выразили довѣріе министерству Шарля Флоке, большинствомъ 379 республиканскихъ голосовъ противъ 177 монархистскихъ и цезаріанскихъ. Въ рѣчи, произнесенной на общемъ собраніи Торговаго союза, (присутствовало шесть тысячъ человѣкъ), президентъ совѣта сказалъ, между прочимъ, слѣдующее: "Нѣкогда, бъ дурные дни, во Франціи доказывали, что политическая свобода безплодна и безсильна, что необходима лишь свобода частныхъ лицъ, свобода промышленная и торговая. Флоке и его единомышленники отвѣчали тогда (въ позорные дни государственнаго переворота, совершеннаго Наполеономъ III) и повторяютъ теперь, что единственною гарантіей гражданской свободы, имущественныхъ интересовъ и достоинства человѣческой личности является именно политическая свобода. «Республиканская Франція, дорогіе друзья, — говорилъ министръ-президентъ, — подобно вамъ, сама желаетъ вести свои дѣла и не имѣетъ никакой нужды ни въ покровителѣ во время мира, ни въ диктаторѣ во время войны (здѣсь рѣчь Флоке была прервана криками браво и восторженными рукоплесканіями), — если необходимость защитить нщпу честь и нашу территорію принудитъ расъ принять войну». «Республика, — закончилъ Флоке, — рѣшила торжественно отпраздновать столѣтіе 1789 года, а для этого должно возстановить согласіе среди республиканцевъ, и французскій народъ останется тогда властелиномъ своихъ судебъ». Какъ благопріятные признаки, отмѣтимъ еще восторженный пріемъ, который повсюду встрѣчалъ президентъ республики во время своего путешествія въ Бордо, и образованіе республиканской антиплебисцитарной лиги, въ составъ которой вошли и радикалы, и оппортунисты. Въ воззваніи этой лиги говорится, между прочимъ, слѣдующее: «Для республики явилась серьезная опасность въ лицѣ одного военнаго, который усвоилъ наполеоновскія теоріи и побѣду котораго въ извѣстныхъ департаментахъ привѣтствуетъ вся реакція, какъ угрозу для республики. Бонапартисты и консерваторы защищаютъ его дѣло потому, что онъ благопріятствуетъ ихъ видамъ. Заблуждающіеся республиканцы безсознательно присоединяются къ плебисцитарной программѣ, и такимъ образомъ подготовляется диктатура. Этотъ дерзкій вызовъ долженъ соединить всѣхъ республиканцевъ. Республика — наше право; она будетъ нашею силой, если всѣ служители свободы мужественно исполнятъ свой долгъ. Республиканцы, какого бы то ни было оттѣнка, либералы или соціалисты, умѣренные или интрансигенты, должны соединиться противъ этого преднамѣреннаго покушенія. Дѣло идетъ о существованіи республики: въ виду этого, раздоры партій должны прекратиться! Антиплебисцитарная республиканская лига соединитъ всѣхъ — какъ отдѣльныхъ лицъ, такъ и группы. Признавая необходимость реформъ, которыя дадутъ демократіи новую силу, она, однакожъ, преслѣдуетъ только одну, цѣль — собрать разбредшихся республиканцевъ для борьбы -съ плебисцитомъ. Только мирными и законными путями свободные народы подготовляютъ и осуществляютъ движеніе впередъ. Такъ какъ снова началась борьба между рабствомъ и свободой, между саблей и закономъ, то республиканцамъ необходимо занять свои боевыя позиціи. Нашъ врагъ, это — диктатура!» Подъ программою подписались, между прочимъ, слѣдующія лица: депутаты: Клемансо, Дувиль-Мальфё, Рувье, Спюллеръ; редакторъ газеты Parti Ouvrier Джонъ Лабюскіеръ, редакторъ газеты Mot d’Ordre Ранкъ, редакторъ République Franèaise Рейнахъ.
Кончимъ это обозрѣніе указаніемъ на въ высшей степени отрадный фактъ: русскими солдатами, подъ руководствомъ генерала Анненкова, законченъ длинный рельсовый путь отъ Каспійскаго побережья въ глубь Средней Азіи. Даже завзятый врагъ Россіи, мадьяръ Вамбери, говоритъ, что эта дорога означаетъ блистательную побѣду русскихъ въ Азіи, о которой никто въ мірѣ не могъ прежде и мечтать, и полную революцію въ экономическихъ условіяхъ Туркестана, Хивы, Бухары и Персіи. Нѣмецкія газеты съ большимъ сочувствіемъ говорятъ объ этой нашей безкровной культурной побѣдѣ. Vossische Zeitung замѣчаетъ, что этотъ подвигъ могъ совершить только неутомимый, самоотверженный и благодушный русскій мужикъ-солдатъ, который умѣетъ братски относиться къ полудикому азіату. Газета предсказываетъ могучее развитіе промышленности и культуры въ сказочномъ Туринѣ, и кончаетъ такими словами: «Въ этомъ смыслѣ да будетъ благословенно желѣзо въ рукахъ русскаго солдата!» Лучшаго пожеланія не можетъ, высказать и русскій публицистъ.