ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРѢН<Іb>Е.
правитьСмерть германскаго императора Вильгельма сосредоточила на себѣ въ теченіе нѣкотораго времени вниманіе европейскаго общества. Въ газетахъ всѣхъ странъ появились отзывы о дѣятельности и объ историческомъ значеніи побѣдителя Наполеона III, а также предположенія и гаданія о томъ, произойдутъ ли какія-либо измѣненія въ международной политикѣ Германія со вступленіемъ на престолъ императора Фридриха III, не измѣнятся ли і внутренніе порядки Гогенцоллернской имперіи. О Фридрихѣ III, покуда онъ былъ наслѣдникомъ престола, доходили свѣдѣнія все весьма утѣшительнаго характера. Онъ получилъ хорошее образованіе — и общее, и спеціально-политическое. Онъ чуждъ шовинизма и искренно признаетъ необходимость и плодотворность представительныхъ учрежденій для управленія великимъ народомъ. Европейскій миръ и развитіе германскаго народа получаютъ, судя по этому, новую и значительную охрану. Покойный императоръ Вильгельмъ былъ носителемъ старыхъ гогенцоллернскихъ преданій. Преданія эти сходятъ теперь въ могилу. Германія объединена, хотя и не тѣмъ путемъ и не съ тѣми результатами, о которыхъ мечтали лучшіе люди нѣмецкаго общества. Настойчивость и выдержка, которыя характеризуютъ нашихъ западныхъ сосѣдей вообще, составляли принадлежность императора Вильгельма. Судьба послала ему на помощь такихъ исключительныхъ людей, какъ Бисмаркъ и Мольтке, и достигшій своего завѣтнаго стремленія къ объединенію, германскій народъ, ослѣпленный блескомъ кровавыхъ побѣдъ, склоненъ былъ многимъ пожертвовать ради государственнаго величія родины, къ тому же, созданіе Германской имперіи сопровождалось крушеніемъ Французской имперіи. Наполеонъ Ш не могъ надолго заглушить и подавить во французскомъ народѣ глубокой потребности просвѣщенной націи къ самоуправленію. Его тронъ, воздвигнутый на клятвопреступленіи и военномъ насиліи, началъ шататься. Чтобы поддержать его, Наполеонъ III рѣшился на войну, которая кончилась для него позоромъ Седана. Императоръ Вильгельмъ, въ началѣ войны, возвѣщалъ, что ведетъ ее не съ французскимъ народомъ, что онъ только охраняетъ германскій народъ отъ враждебныхъ посягательствъ императора французовъ. Побѣдоносная для Гогенцоллерновъ война кончилась, однако, насильственнымъ отторженіемъ отъ Французской республики двухъ прекрасныхъ провинцій. Съ тѣхъ поръ Германія заняла въ Европѣ первенствующее, въ военномъ смыслѣ, положеніе, вслѣдствіе чего не могли, разумѣется, не измѣниться отношенія между Пруссіей, превратившеюся теперь въ Германскую имперію, и нашимъ отечествомъ. Послѣдующія событія общеизвѣстны. Интересы Россіи и Германіи, вступившей въ тѣснѣйшій союзъ съ Австро-Венгріей, во многомъ не сходятся, и надо пожелать, чтобы продлилась жизнь императора Фридриха, миролюбіе котораго извѣстно въ такой же степени, какъ и воинственныя наклонности его сына, наслѣдника гогенцоллернскаго престола. Нѣмецкія газеты сообщили недавно, что профессоръ Гнейстъ будетъ въ настоящее время преподавать принцу Вильгельму государственное право. Нѣтъ сомнѣнія, что ознакомленіе съ государственными науками можетъ благотворно повліять на образъ мыслей будущаго германскаго императора. Престарѣлый Гнейстъ едва ли не лучшій въ Европѣ знатокъ англійскихъ политическихъ учрежденій, возбуждающихъ въ немъ глубокое сочувствіе и всего менѣе способныхъ воспитывать духъ милитаризма и бюрократіи.
Новому императору достались трудныя задачи. Внутри Германіи далеко не все благополучно. Народъ страдаетъ отъ чрезмѣрныхъ расходовъ на армію и флотъ. Князь Бисмаркъ, вполнѣ понимая необходимость для государства опираться на всеобщую подачу голосовъ, стремился, однако, съузить права рейхстага. Мы упоминали уже, въ одномъ изъ предшествовавшихъ обозрѣній, что изъ этого реакціоннаго теченія явился законопроектъ, по которому вмѣсто трехлѣтняге срока полномочій для депутатовъ германскаго парламента устанавливается пятилѣтній. Любопытны тѣ доводы, которыми обмѣнялись въ рейхстагѣ защитники и противники этого законопроекта. Виндгорстъ указываетъ на то, что принятіе предложенія, поддерживаемаго націоналъ-либералами и консерваторами, поведетъ въ умаленію значенія парламента. Необходимо почаще обращаться къ народу, въ особенности послѣ такихъ выборовъ, которые произведены были при ненормальныхъ условіяхъ и вызвали потомъ глубокое разочарованіе избирателей. Бамбергеръ упрекалъ націоналъ-либераловъ за поддержку законопроекта, который, при современныхъ условіяхъ нѣмецкой жизни, носитъ явно реакціонный характеръ. «Я предвижу время, — кончилъ свою рѣчь Бамбергеръ, — когда придется сожалѣть, что не будетъ имперскаго канцлера для того, чтобы смирить реакцію, которая разнуздана теперь при содѣйствіи націоналъ-либераловъ». Отъ лица націоналъ-либераловъ выступилъ Беннигсенъ. Онъ рѣшительно отвергалъ, чтобъ соглашеніе между этою партіей и консерваторами шло дальше проведенія военнаго септенната, и горячо протестовалъ противъ мнѣнія, будто націоналъ-либералы дадутъ поддержку стремленію ограничить всеобщую и закрытую подачу голосовъ. Однако, по мнѣнію Беннигсена, Германія нуждается не въ парламентскомъ правительствѣ, а въ сильной монархіи и вліятельномъ народномъ представительствѣ. Вождь свободомыслящихъ, Рихтеръ, въ большой убѣдительной рѣчи высказался противъ удлиненіи срока законодательныхъ полномочій рейхстага и подвергнулъ образъ дѣйствій націоналъ-либеральной партіи мѣткому изобличенію. Въ 1867 году, напомнилъ Рихтеръ, лучшія рѣчи въ защиту именно трехлѣтняго избирательнаго періода держались ораторами націоналъ-либераловъ, которые теперь поддерживаютъ почти по всѣмъ пунктамъ реакціонную политику имперскаго канцлера. Моментъ, въ который военные расходы увеличены такъ, какъ нигдѣ въ Европѣ, былъ избранъ и для того, чтобъ уменьшить права народнаго представительства.
Реакціонное теченіе еще сильнѣе въ прусской палатѣ депутатовъ, чѣмъ въ германскомъ рейхстагѣ. Въ сентябрѣ и октябрѣ прошлаго года изданы были, напримѣръ, министерскія распоряженія, изгонявшія преподаваніе польскаго языка въ Познани и въ Западной Пруссіи. На запросъ польскихъ депутатовъ палаты, въ концѣ января нынѣшняго года, прусскій министръ народнаго образованія, Госслеръ, замѣтивши, что Познанскаго нѣтъ, а есть только провинція Познань, заявилъ, что цѣль окончательнаго изгнанія польскаго языка изъ польской области заключается въ устраненіи изолированности польскаго населенія. Полное усвоеніе нѣмецкаго языка, по мнѣнію Госслера, необходимо и для польскихъ рабочихъ, которымъ иначе трудно отыскивать себѣ занятія. Депутатъ Стаблевскій, возражая министру, сказалъ, что рѣчь послѣдняго резюмируется двумя словами: горе побѣжденнымъ! Министерское распоряженіе, не оправдываемое ни педагогическими, ни разумными политическими основаніями, является актомъ не права, а силы. Виндгорстъ утверждалъ, что запрещеніе обучать польскихъ дѣтей польскому языку противуестественно и поведетъ за собою прискорбныя послѣдствія. Въ войнѣ рѣшаетъ, — продолжалъ ораторъ, — не одно оружіе, но и воодушевленіе; какъ можно разсчитывать на послѣднее у польскихъ солдатъ, противъ національности которыхъ принимаются подобныя мѣры? Виндгорстъ предостерегаетъ противъ школьной тираніи, не принимающей въ соображеніе справедливыхъ желаній и интересовъ родителей. Реакціонныя группы палаты депутатовъ протестовали противъ этихъ словъ, а націоналъ-либералы заявили, что вполнѣ одобряетъ правительственное распоряженіе.
Политическій спутникъ Германской имперіи, Австро-Венгрія, тоже втягивается отчасти въ реакціонную внутреннюю политику, только сила «либеральнаго сопротивленія» оказывается здѣсь значительнѣе, чѣмъ въ Германіи. Такъ, потерпѣла неудачу затѣя министра Гауча ограничить свободу студенческихъ собраній и подвергать студентовъ не только академическому суду, но и уголовнымъ наказаніямъ за рѣчи и заявленія, носящія бъ той илы иной степени политическій характеръ. Депутатъ Пихлеръ говорилъ въ палатѣ, что такими законами нельзя предупредить опасныхъ рѣчей и поступковъ, а превращеніе профессоровъ (по проекту Гауча, университетъ долженъ посылать одного изъ профессоровъ на каждое студенческое собраніе) въ полицейскихъ чиновниковъ только разстроитъ добрыя отношенія году слушателями и учащими я поведетъ къ паденію авторитета поодѣіь нихъ. Министръ протестовалъ противъ предположенія, что онъ признаетъ студенческія общества зломъ. Въ австрійскихъ университетскихъ городахъ насчитывается 236 корпорацій и союзовъ, большинство которыхъ, по словамъ министра, благотворно вліяютъ на научныя занятія и товарищеское общеніе студентовъ. Гаучъ протестуетъ также противъ мысли, что онъ хочетъ стѣснить академическую свободу. Для министра народнаго просвѣщенія, — прибавилъ онъ, — нѣтъ болѣе тяжелаго упрека, какъ обвиненіе въ посягательствѣ на академическую свободу (Русскія Вѣдомости, № 43).
Депутатъ Пернерсторферъ, въ злой и обстоятельной рѣчи, указалъ на бюрократическія замашки Гауча, на крайне неудачныя назначенія профессоровъ, имъ сдѣланныя (за исключеніемъ одного только приглашенія извѣстнаго Брентано), и назвалъ его министромъ циркуляровъ. Ораторъ выразилъ увѣренность, что министерскій законопроектъ можетъ повести только къ раболѣпію профессоровъ и студентовъ. Противъ проекта Гауча высказались также и старо- и младо-чешскіе депутаты. Много язвительныхъ и мѣткихъ упрёковъ пришлось выслушать цислейтанскому министру народнаго образованія и отъ депутата Коппа, который справедливо указывалъ, что молодежь, къ какой бы національности она ни принадлежала, всегда остается молодежью и что нельзя требовать отъ нея благоразумія и сдержанности, свойственныхъ зрѣлому возрасту. Коппъ горячо возставалъ противъ идущаго со стороны возбужденія учащейся молодежи. Льстецы передъ трономъ, — говорилъ онъ, — принесли много бѣдъ; еще больше зла приносятъ льстецы передъ народомъ; но величайшее зло производятъ льстецы передъ, молодежью, потому что они заглушаютъ и портятъ лучшіе задатки въ душѣ ненаученныхъ опытомъ людей. Ораторъ тепло вспоминаетъ юношескіе годы своего поколѣнія, которые были проникнуты идеальными стремленіями и отличались безкорыстною дѣятельностью на общую пользу.
Министерскій законопроектъ сданъ въ коммиссію, въ которой онъ, по всей вѣроятности, и будетъ погребенъ, и, такимъ образомъ, усиленію въ Австро-Венгріи бюрократизма данъ отпоръ. Но международное положеніе этого государства, идущаго на буксирѣ князя Бисмарка, и борьба національностей въ предѣлахъ Габсбургской монархіи сильно тормазятъ, — намъ приходилось на это неоднократно указывать, — правильное развитіе обѣихъ половинъ имперіи. Тяжесть военныхъ расходовъ даетъ себя чувствовать все сильнѣе и сильнѣе. Австрійское законодательство отстаетъ отъ экономическихъ потребностей страны, хотя настоятельность ихъ удовлетворенія очевидна. Но въ этомъ отношеніи страдаютъ теперь, благодаря гогенцоллернскому милитаризму, всѣ европейскія законодательства, въ большей или меньшей степени. Попытки улучшенія, путемъ законодательныхъ мѣръ, положенія рабочихъ классовъ не прекращаются, однако, нигдѣ въ Европѣ. Такъ, Франція, отставшая въ фабричномъ законодательствѣ, скоро, повидимому, догонитъ въ этомъ отношеніи Великобританію и Германію. Ричардъ Ваддингтонъ, какъ сообщаетъ Justice, изготовилъ для палаты докладъ по поводу различныхъ предложеній охранить дѣтскій и женскій трудъ на фабрикахъ и заводахъ. Ваддингтонъ предполагаетъ распространеніе инспекціи на профессіональныя школы, благотворительныя учрежденія и торговые магазины, установленіе тринадцатилѣтняго возраста для допущенія дѣтей къ занятіямъ въ промышленныхъ предпріятіяхъ, запрещеніе для дѣтей и женщинъ ночной работы, сокращеніе для нихъ числа рабочихъ часовъ и т. д. Группа депутатовъ крайней лѣвой внесла въ палату законопроектъ, имѣющій въ виду пересмотръ и существенное измѣненіе закона 21 марта 1884 года о профессіональныхъ синдикатахъ. Законопроектъ имѣетъ цѣлью облегчить устройство рабочими ассоціацій, признать за послѣдними права юридическаго лица, оградить рабочихъ отъ давленія предпринимателей к признать за отдѣльными ассоціаціями право соединяться съ другими подобными же ассосіаціями[1].
Эти признаки указываютъ на ростъ общественнаго самосознанія во Франціи, на то, что нынѣшній государственный строй пустилъ глубокіе корни, и передъ республикой съ повелительною силой выступаютъ неотложныя экономическія задачи. Съ внутренними неладами она справляется удачно и знаменитое дѣло Вильсона служитъ блестящимъ доказательствомъ и прочности республиканскаго правительства, и той высоты, на которой стоитъ во Франціи правосудіе. Первый сановникъ государства, его оффиціальный глава, долженъ былъ покинуть свой постъ, оказавши слишкомъ большую снисходительность своему аферисту-зятю, а судъ достойно приговорилъ послѣдняго къ суровому наказанію. Justice говоритъ, что этотъ приговоръ является самою краснорѣчивою похвалой государственному порядку, который сдѣлалъ его необходимымъ.
Менѣе утѣшительнаго происходитъ въ Великобританіи, лучшія силы которой уходятъ на борьбу съ консервативнымъ большинствомъ парламента и правительствомъ лорда Салисбюри изъ-за ирландскаго самоуправленія. Однако, возростающая сила этой борьбы, тѣсный союзъ, въ который вступаетъ англійская демократія съ ирландскою, служатъ залогомъ благопріятнаго исхода изъ тяжелаго кризиса, который переживаетъ Англія. Вождя англійской либеральной партіи, Джонъ Морлей, лордъ Рипонъ и другія лица, предпринимали поѣздки въ Ирландію для укрѣпленія добрыхъ отношеній между ирландскими автономистами и британскими либералами, и повсюду народъ устраивалъ имъ восторженныя встрѣчи. Здѣсь кстати будетъ упомянуть о другомъ движеніи, которое, по всей вѣроятности, будетъ имѣть значительныя послѣдствія не для одной только Великобританіи, но и для всего міра. Съ нѣкотораго времени среди туземнаго населенія британской Индіи ростетъ и крѣпнетъ стремленіе къ достиженію представительной формы правленія. Это стремленіе начинаетъ безпокоить правовѣрныхъ англичанъ школы Биконсфильда и Салисбюри, привыкшихъ смотрѣть на Индію только съ точки зрѣнія промышленныхъ интересовъ метрополіи. Три года тому назадъ въ Калькуттѣ собирался національный индійскій конгрессъ. Къ нему англичане отнеслись съ насмѣшкой. На другой годъ конгрессъ, состоялся въ Бомбеѣ и, наконецъ, въ Мадрасѣ. Это общественное движеніе распространяется среди населенія, исповѣдующаго браминскую религію. Туземцы-магометане упрямо сторонятся отъ англійскихъ школъ, политическая мысль не пробуждается срер нихъ и понятія о личномъ достоинствѣ, у политическомъ самоуправленіи не руководятъ ихъ жизнью. Естественно, при разноплеменности и разновѣрности населенія Индіи, превышающаго 250 милліоновъ, при низкомъ еще культурномъ уровнѣ этого населенія, туземцы долго еще не пріобрѣтутъ учрежденій, сходныхъ съ тѣми, благодѣяніями которыхъ пользуются, напримѣръ, англійскія колоніи въ Австраліи: но несомнѣнно, что подобный результатъ будетъ достигнутъ, что Индія выйдетъ изъ политическаго подчиненія Великобританіи. Во всякомъ случаѣ, не далеко то время, когда начавшееся въ Индіи политическое движеніе отразится и на англійской международной политикѣ. Опасенія за эту колонію либо возростутъ, если консервативное правительство употребитъ усилія для подавленія движенія, либо совершенно исчезнутъ, если либеральное правительство дастъ удовлетвореніе законному стремленію туземцевъ къ самоуправленію. Сообразно съ этимъ измѣнятся и отношенія Великобританіи къ нашему отечеству. Мы многократно старались указать на тѣ неисчислимо-благодѣтельные результаты, которые выпадутъ на долю и русскаго, и англійскаго народа, если между ними установится дружеское соглашеніе. Въ Азіи плодотворнаго дѣла, тревогъ и опасеній болѣе чѣмъ достаточно и безъ соперничества Россіи и Великобританіи, — соперничества, которое умаляетъ цивилизующую силу того и другаго государства и связываетъ Россію въ Европѣ. Соглашеніе Великобританіи, Франціи и Россіи положило бы предѣлъ возростанію милитаризма и вѣрнѣе обезпечило бы европейскій миръ, чѣмъ заключенный княземъ Бисмаркомъ союзъ Германіи съ Австро-Венгріей и Италіей.
Во Франціи противъ сближенія съ Русскою имперіей высказываются орлеанисты, вѣроятно, разочаровавшіеся въ поддержкѣ Россіи ихъ планамъ возстановленія во Франціи монархіи. Въ этомъ отношеніи довольно знаменательна статья въ Revue des Deux, которая приписывается лицу, близкому къ претенденту на французскій престолъ. Статья оплакиваетъ развитіе демократіи и утверждаетъ, что нѣтъ вслѣдствіе этого выдающихся людей, то-есть, добавимъ мы, такихъ людей, которые могли довести Францію до Седана[2]. Существованіемъ республики авторъ объясняетъ и плохія отношенія къ Италіи, припоминая по этому поводу остроумныя снова короля Виктора-Эммануила: «Nous autres souverains, nous sommes monarchistes» (мы — государи, мы — монархисты). Revue des Deux Mondes пугаетъ буржуазію наступленіемъ торжества радикализма, который является, по выраженію статьи, дофиномъ республики. Съ своей стороны, бонапартисты, признавая, конечно, въ канцлерѣ Германской имперіи грознаго врага Франціи, вполнѣ сочувствуютъ его системѣ внутренняго управленія. Кассаньякъ въ L’Autorité такъ-таки и говоритъ, что онъ восхищается его властнымъ способомъ управленія. Но, къ счастью для Европы и для германскаго народа, съ воцареніемъ императора Фридриха III есть основаніе полагать, что народному представительству Германіи предстоитъ лучшая участь, къ прискорбію бонапартистовъ всѣхъ странъ. Въ рескриптѣ имперскому канцлеру Фридриха III сказано, между прочимъ, слѣдующее (цитируемъ по переводу Новаго Времени): «Конституція и правовыя постановленія имперіи и Пруссіи имѣютъ быть соблюдаемы превыше всего, съ достодолжнымъ уваженіемъ, дабы они срослись съ правами и обычаями народа. Поэтому слѣдуетъ, по возможности, избѣгать потрясеній, вызываемыхъ частою перемѣной государственныхъ учрежденій и законовъ. Преуспѣяніе задачъ имперскаго правительства не должно колебать тѣхъ твердыхъ основаній, „а которыхъ Прусское государство до сихъ поръ покоилось прочно и крѣпко. Въ имперіи необходимо также добросовѣстно уважать конституціонныя права всѣхъ союзныхъ правительствъ, какъ и права рейхстага, но, съ другой стороны, слѣдуетъ добиваться подобнаго же уваженія къ правамъ императора, причемъ надо имѣть въ виду, что эти обоюдныя права должны служить лишь преуспѣянію общественнаго благосостоянія, между тѣмъ какъ высшимъ закономъ останется то правило, что вновь нарождающіяся несомнѣнныя національныя нужды должны быть удовлетворяемы въ полной мѣрѣ“. Послѣ указанія на значеніе арміи и флота, новый императоръ продолжаетъ: Я рѣшилъ управлять имперіей и Пруссіей при добросовѣстномъ соблюденіи постановленій имперской конституціи и конституціи прусской. Эти учрежденія, созданныя моими предками на престолѣ въ мудромъ сознаніи неотложныхъ нуждъ и предстоящихъ къ разрѣшенію трудныхъ задачъ общественной и государственной жизни, должны быть всѣми уважаемы, дабы они могли проявить свою силу и благотворное дѣйствіе. Я желаю, чтобы вѣками моимъ домомъ свято соблюдавшійся принципъ религіозной терпимости и впредь служилъ защитой всѣмъ моимъ подданнымъ, къ какой бы религіозной общинѣ, къ какому бы исповѣданію они ни принадлежали».
Реакціонеры и анти-семиты останутся очень недовольными тѣми благородными взглядами, которые такъ ясно высказаны въ этомъ ресиршпѣ. Недоволенъ останется и князь Бисмаркъ: императоръ Вильгельмъ царствоналъ, имперскій канцлеръ управлялъ; императоръ Фридрихъ III желаетъ не только царствовать, но и управлять германскимъ народомъ въ прямо-конституціонномъ духѣ.
- ↑ Отмѣтимъ одинъ законопроектъ, направленный къ улучшенію другой области отношеній. Сенатъ отвергнулъ законопроектъ Накэ о разводѣ, принятый палатою депутатовъ. Теперь Сентъ-Мартенъ внесъ въ послѣднюю тождественное предложеніе, но которому судъ обязанъ, по требованію одной изъ сторонъ, превращать черезъ три года разлученіе (séparation de corps) въ окончательный разводъ.
- ↑ Къ сожалѣнію, одинъ такой человѣкъ есть въ современной Франціи: это — генералъ Буланже, повидимому, желающій разыграть нѣчто вродѣ испанскаго пронунсіаменто.