Иллюминация (Сырокомля; Мей)/1879 (ДО)
| Иллюминация |
| Оригинал: польск. Illuminacya. — Перевод созд.: 1856/ перевод 1879, опубл: 1879. |
1.
Стали осеннія ночи длинные;
Въ дрëмѣ природа;
На небѣ тучи чернѣй и чернѣе;
Дождь - непогода!
Въ сумракѣ плачетъ бубенчикъ почтовый
Всю-то дорогу;
Но отчего въ душѣ сумракъ суровый ―
Вѣдомо Богу!
Мечется по лѣсу вѣтеръ съ налета,
Кружитъ на полѣ:
Также и грустная мысль безъ отчета
Кружитъ на волѣ.
О невозвратномъ въ душѣ зароились
Смутныя грезы;
Капли дождя по щекамъ покатились,
Или то ― слезы?
Стыдно мнѣ плакать: рѣсницы закрыты;
Все подо тьмою...
Образъ далекій, былой, позабытый
Всталъ предо мною...
Было давно это... Такъ-же дождливо,
Ночь, осень, слякоть;
Только въ тѣ старые годы мнѣ было
Не о чемъ плакать.
Разъ на охоту друзей собралася
Цѣлая лава;
Я хоть стрѣлкомъ не бывалъ отродяся
Все же забава!
Мигомъ собрался я вслѣдъ за ватагой;
Въ чемъ была треба,
Все взялъ съ собой: карандашъ мой съ бумагой,
Трубку и хлѣба.
Весело было въ дорогу пуститься:
Молоды были...
Только до лѣсу - боюсь ошибиться ―
Двѣ иль три мили.
Ѣдемъ.. А дождь такъ и льетъ, какъ изъ кадки;
Все то промокло...
Плохо... Вдругъ видимъ у ловчаго въ хатѣ
Свѣтятся стекла.
Принялъ насъ, высушилъ вее до рубашки;
Подалъ закуску;
Только и самъ ужъ охотничьей фляжкѣ
Не далъ онъ спуску.
Мать его къ намъ пододвинулась ближе,
Разговорилась:
Князь Карлъ, пиры его, замокъ въ Несвижѣ ―
Все не забылось.
Давняя пышность и давняя слава!
Потерты лямки,
Съ тѣхъ поръ, какъ князь короля Станислава
Ждалъ въ своемъ замкѣ!
Новое время―о немъ не охота
Старой калякать,
А о быломъ разсказала, такъ кто-то
Просто сталъ плакать.
Скромная повѣсть, да только порою
Сердце мнѣ точитъ...
Я передалъ её рѣчью простою...
Слушай, кто хочетъ.
Такъ-то! князь Карлъ!.. Онъ вытаскивалъ сѣти
Съ звонкой монетой:
Вамъ не слыхать, не видать вамъ и трети
Пышности этой.
Живы Ляховичъ, Шибецкій Василій,
Съ старымъ Францискомъ:
Пусть вамъ разскажутъ, какъ въ тѣ поры жили
Въ замкѣ Несвижскомъ.
Что за припасы, за вина велися,
Что за посуда!
Если-же князь подъ хмѣлькомъ, такъ дивися -
Чудо и чудо!
Да и вѣстимо: въ пирахъ и въ забавахъ
Радость магнатамъ...
Эхъ имъ, что ходитъ въ лохмотьяхъ кровавыхъ
Бѣдность по хатамъ!
Помнится, годъ прожила я ужь съ мужемъ...
Болѣе даже...
Только и дѣло бывало, что тужимъ,
Да и нельзя-же...
Борешься, борешься съ нуждою упрямой -
Нѣтъ съ ней управы...
Въ тѣ поры дворникомъ мужъ былъ у самой
Слуцкой заставы.
Ну... именины на Карла святаго
Княземъ справлялись ―
Третьяго что-ль ноября, а-ль втораго
Гости съѣзжались.
Мужа куда-то отправили къ спѣху...
Да, до Люблина...
Богъ безъ него и послалъ намъ утѣху -
Перваго сына.
Крошка былъ вылитъ въ отца!.. Я съ поклономъ
Къ свату - сосѣду:
И окрестили ребенка Антономъ
Въ честь его дѣду.
Ахъ мой Антось... Что другіе не жили ―
Богъ бы ужъ съ тѣми!
Жалко его... Чай и косточки сгнили
Въ мать сырой земи!
Можетъ и жилъ-бы, и я-бъ не страдала,
Да именины...
Осенью оспа къ ребенку пристала,
Такъ, безъ причины.
Панъ понимаетъ: отъ оспы успѣшно
Можно избавить.
Только въ день Карла велятъ намъ поспѣшно
Факелы справить...
Въ княжескомъ замкѣ огни запылали;
Чернь, что есть мочи,
Бросилась къ замку, затѣмъ — что спускали
Фейерверкъ къ ночи.
Такъ-то свѣтло вдругъ на улицѣ стало ―
Вотъ какъ: булавка ―
Кажется, даже и ту бы подняла...
Въ городѣ давка.
Передъ домами столбы съ фонарями
Въ землю вкопали;
Дворники дружно прямыми рядами
Ихъ зажигали.
Горе мнѣ, бѣдной! На грѣхъ я немного
Позапоздала
Столбъ освѣтить; все ребенка больнаго
Тихо качала.
Мы на Подолѣ тогда проживали
Домъ былъ какъ въ ямѣ,
Вдругъ кто-то стукъ къ намъ въ окно! задрожали
Стекла всѣ въ рамѣ...
На полъ упало одно, зазвенѣло.
„Гей ротозѣи:
Видно заспалися? дворникъ за дѣло!
Свѣту живѣе!"
Что было дѣлать? какъ кинуть малютку?
Плачетъ пригожiй!
Тутъ-то и входитъ, сердитъ не на шутку,
Въ хату обхожій.
Выгналъ... Я къ факелу. Сердце нѣмѣетъ
Вмѣстѣ съ руками...
Гляну въ окошко дитя коченѣетъ
Передъ глазами.
Крикомъ кричитъ, почернѣло, что сажа...
Всею душою
Рвешься къ нему - ратушовая стража
Ждетъ за спиною.
Стала огонь раздувать я - задаромъ...
Вѣтеръ мѣшаетъ:
Факелы около пышутъ пожаромъ
Мой угасаетъ.
Такъ и хохочутъ кругомъ надо мною ―
Смѣхъ имъ и шутка!...
Факелъ зажгла я, а слезы рѣкою:
Плачетъ малютка!
Вѣтеръ въ окошко на нѣжное тѣло
Холодомъ дышетъ;
Смерть къ колыбели за вѣтромъ слетѣла.
Мать-ли не слышитъ!
А торопиться нельзя; не велѣли ―
Сторожъ такъ страшенъ...
Къ полночи пушки, что громъ, загудѣли
Съ замковыхъ башенъ.
Тамъ веселится все такъ и пируетъ,
Пѣсни такъ звонки...
Здѣсь — раздуваетъ огонь и тоскуетъ
Мать по ребенкѣ!
Бочки изъ замка для черни прислали:
Вина, медъ старой;
Кто поважнѣе, тѣхъ въ ратушѣ стали
Подчивать чарой.
Вотъ закричали: „виватъ на виватъ,
Князь благородный!“
Я къ колыбелькѣ, къ родному дитяти...
Весь ужъ холодный!
Утромъ нашъ князь провожалъ именины,
Чернь веселилась...
Я на кладбище шла съ гробикомъ сына,
Шла и молилась.
И не забыть мнѣ веселые звуки,
Крики хмѣльные,
Желтое личико, желтыя руки,
Что восковыя.
Умеръ... и словно бы такъ, безъ причины...
Богу знать ближе...
Знатно, бывало, справлялъ именины
Князь нашъ въ Несвижѣ!..
МЕЙ.