Николай Яковлевичъ Гротъ
въ очеркахъ, воспоминаніяхъ и письмахъ
товарищей и учениковъ, друзей и почитателей.
править
1911. править
Изъ переписки съ А. Ѳ. Кони. править
Переписка Н. Я. Грота съ А. Ѳ. Кони состоитъ всего изъ небольшого числа писемъ и имѣла совершенно случайный характеръ. А. Ѳ. Кони доставилъ намъ письма Н. Я. при нижеслѣдующемъ письмѣ, которое, рядомъ съ печатаемыми письмами, какъ нельзя болѣе живо рисуетъ его образъ. Приносимъ глубокочтимому Анатолію Ѳедоровичу нашу душевную признательность за доставленіе этой цѣнной замѣтки и писемъ.
Глубокоуважаемый
Я нашелъ у себя только пять писемъ Вашего брата, которыя и спѣшу препроводить, прося возвратить ихъ мнѣ по минованіи надобности, такъ какъ я ими очень дорожу, какъ и всѣмъ, что относится къ памяти Николая Яковлевича.
Воспоминанія мои о немъ сводятся, главнымъ образомъ, къ общему впечатлѣнію, которое производила его энергическая, полная жизни, знанія и отзывчивости, личность. Наши встрѣчи были рѣдки, но каждый разъ онъ оставлялъ во мнѣ бодрящее впечатлѣніе. Будучи глубокимъ поклонникомъ его замѣчательныхъ трудовъ по психологіи, я не могъ не цѣнить въ немъ умѣнія соединять отвлеченное мышленіе со стремленіемъ удовлетворить практическимъ запросамъ жизни. Письма его относятся, главнымъ образомъ, къ читанной мною лекціи въ Москвѣ на усиленіе средствъ для изданія журнала «Психологіи и философіи», когда я читалъ о князѣ Одоевскомъ. Николай Яковлевичъ принималъ живѣйшее участіе въ организаціи этой лекціи. Я живо помню, какъ онъ заѣхалъ передъ нею ко мнѣ въ Лоскутную гостиницу и провелъ меня боковымъ ходомъ въ пустынную залу Историческаго музея, гдѣ стоялъ стулъ и столикъ, на которомъ горѣла одинокая свѣчка и лежалъ апельсинъ, а изъ скопившейся въ глубинѣ полутьмы выдѣлялась огромная модель памятника Александру III, не уступающая по своему безобразію бронзовой каррикатурѣ на Знаменской площади въ Петербургѣ. Здѣсь долженъ былъ я ждать условленнаго звонка, чтобы, выйдя въ маленькую, дверь, очутиться въ чрезвычайно переполненной, устроенной амфитеатромъ аудиторіи. Въ перерывъ моего чтенія Николай Яковлевичъ пришелъ ко мнѣ съ нѣжными словами привѣта и сочувствія. А на другой день онъ прислалъ мнѣ приглашеніе на устроенный въ мою честь завтракъ въ одномъ изъ московскихъ ресторановъ, куда собрались Лопатинъ, С. И. Трубецкой, Муромцевъ, Герье, Гольцевъ, Ивановскій. Давыдовъ и еще нѣсколько лицъ, причастныхъ къ Московскому Психологическому обществу, и гдѣ онъ привѣтствовалъ меня горячимъ словомъ. Я былъ очень растроганъ этимъ, а, также, прекрасною рѣчью Трубецкого… и вотъ уже нѣтъ ни Вашего брата, ни Трубецкого, ни Гольцева, и сколько пережили за эти послѣдніе годы всѣ остальные!.. Послѣ этого, раза два, Николай Яковлевичъ заѣзжалъ ко мнѣ въ Петербургѣ и на время заражалъ меня въ болотно-сѣрой обстановкѣ нашей скептической столицы своей горячей вѣрой въ великое будущее Россіи. Когда я узналъ о его смерти, не хотѣлось вѣрить, что этого жизнерадостнаго и жизнеспособнаго человѣка не стало.
А. Кони.
Спб. 15 февраля 1910.
I. править
Гротъ — Кони.
Глубокоуважаемый
Вчера вечеромъ получилъ Вашу телеграмму. Я чрезвычайно счастливъ, что Васъ единодушно выбрали въ почетные члены общества. Изъ 26 шаровъ (при закрытой баллотировкѣ) Вы получили 25 бѣлыхъ. Только Куно Фишеръ и я получили всѣ бѣлые, а Спенсеръ и проч. по нѣскольку черняковъ. Для Васъ почетное членство въ Психологическомъ Обществѣ послѣ выбора въ Академію Наукъ — не великая честь, но для насъ, конечно, большая честь считать Васъ почетнымъ членомъ своимъ.
Вся Россія Васъ уважаетъ и цѣнитъ. Вы съ Толстымъ единственные наши члены не изъ спеціалистовъ ученыхъ. Усердно прошу Васъ оказать намъ и другую честь — принять участіе въ журналѣ и прислать намъ, какъ Вы обѣщали, статью. Откровенно сознаюсь, что тутъ есть и расчетъ: Ваша статья дастъ намъ человѣкъ 300 лишнихъ подписчиковъ, а для нашего бѣднаго журнала это важно.
Жму Вашу руку и желаю Вамъ всего лучшаго.
Николай Гротъ.
II.Кони-Гроту.
Многоуважаемый
Засѣданія судебной комиссіи складываются такъ, что я едва-ли могу читать въ пользу Психол. Общества — въ Москвѣ ранѣе 16-го декабря. Будетъ ли это удобно? Или отложить до января? Не будемъ, во всякомъ случаѣ, окончательно рѣшать этотъ вопросъ, но сообщите мнѣ, удобенъ ли этотъ день для чтенія? Позвольте Васъ также заранѣе просить въ заявленіяхъ и публикаціяхъ о чтеніи, когда таковыя будутъ сдѣланы. — не называть меня «Сенаторомъ», а членомъ Общества (здѣсь я читалъ въ Соляномъ городкѣ въ качествѣ «члена Педагогическаго Собранія при Соляномъ городкѣ»), ибо наименованіе меня Сенаторомъ можетъ вызвать вопросъ о необходимости сдѣлать нѣкоторые офиціальные визиты, что для меня нежелательно уже по недостатку времени.
А можетъ быть Вы признаете возможный ь дать мнѣ время на Рождествѣ? Вѣдь не вся же молодежь уѣзжаетъ изъ Москвы на праздники? а между тѣмъ мнѣ это было бы гораздо удобнѣе; — но, конечно, настаивать на этомъ я не стану.
Прошу Васъ кланяться Вашей супругѣ.
Дружески жму Вашу руку.
А. Кони.
Интересно бы знать порядокъ лекціи, т. е. какъ онѣ пойдутъ одна за другой.
III. править
Кони — Гроту
Многоуважаемый
Мнѣ сказали, что Васъ ждутъ въ Петербургѣ 27-го, и потому я не написалъ Вамъ тотчасъ же о постигшей меня болѣзни, а телеграфировалъ Ю. И. Айхенвальду о невозможности прибыть въ Москву. У меня сдѣлалась сильнѣйшая инфлюэнца, сопровождаемая такимъ упадкомъ силъ, что мнѣ не только воспрещено кого-либо видѣть (я сдѣлалъ бы исключеніе для Васъ) и съ кѣмъ-либо разговаривать, но даже и письмо приходится диктовать. Мнѣ чрезвычайно прискорбно все это, и меня тревожитъ мысль о томъ, не причиняю ли Вамъ невольно какихъ-либо безпокойствъ, а въ Вашемъ лицѣ и всему Психологическому Обществу.
Отсрочка моего чтенія, хотѣлось бы думать, не причинитъ какихъ-либо убытковъ, тѣмъ болѣе, что я надѣюсь осуществить его или на послѣдней недѣлѣ поста (т. е. на Вербной) или на Пасхѣ и въ началѣ Фоминой или же, наконецъ, въ октябрѣ, предоставляя Вамъ выборъ времени.
Для меня наиболѣе удобенъ былъ бы конецъ Пасхи или начало Фоминой, какъ свободное отъ засѣданій судебной комиссіи время. Будьте добры, дорогой Николай Яковлевичъ, увѣдомить меня о томъ, что Вы свершите вслѣдствіе -моего непріѣзда. Извините безсвязность моего письма: у меня жаръ и все немного путается, хотя докторъ и даже два (инфлюэнца сопровождается явленіями со стороны почекъ) обѣщаютъ дозволить встать съ постели въ первыхъ числахъ января.
Дружески жму Вашу руку и желаю Вамъ счастливаго Новаго Года.
IV. править
Гротъ-Кони.
Глубокоуважаемый
Пораженъ и глубоко опечаленъ извѣстіемъ о Вашей болѣзни — и за Васъ и за насъ.
Еще вчера послалъ Вамъ письмо въ «Континенталь», съ сообщеніемъ, что ужинъ я отмѣнилъ еще до Вашего письма, когда узналъ объ этой нелѣпой затѣѣ. Билеты на лекцію Вашу всѣ уже были взяты, и мы ждали Васъ съ нетерпѣніемъ. Сегодня въ 7 час. вечера получилъ извѣстіе о Вашей телеграммѣ. Дѣлать нечего.
Проболѣвъ такъ долго самъ, глубоко сочувствую всѣмъ болящимъ. Дай Вамъ Богъ поскорѣе поправиться. О томъ, что Ваша лекція отложена, будетъ сообщено въ газетахъ. Но срока мы не сообщаемъ. Я надѣюсь, что Вы скоро оправитесь и хоть на масляницѣ, если не ранѣе, прочтете лекцію. А мы терпѣливо подождемъ. Я поправился и началъ выѣзжать, но Толстой тоже заболѣлъ инфлуэнцой: 24-го было 40°. Теперь лучше. Искренно Вамъ сочувствую и желаю поскорѣе поправиться вполнѣ.
Глубоко преданный и уважающій
Вы конечно знаете, что съ болѣзнями нужно прежде всего бороться волею, не поддаваться. Только тогда лекарства помогаютъ. Въ этомъ году всѣ больны отъ ужаснаго сухого лѣта и безснѣжной, перемѣнчивой осени и зимы. У меня въ домѣ всѣ перехворали — я, жена, дѣти и прислуга. Завтра хочу навѣстить Льва Николаевича.
V. править
Гротъ-Кони.
Глубокоуважаемый
Искренно радуюсь Вашимъ славнымъ литературнымъ подвигамъ въ Петербургѣ и еще болѣе тому, что Вы — значитъ — здоровы, бодры и сильны, какъ юноша. За Москву завидую Петербургу, что онъ только слышитъ Ваше талантливое слово, а Москва пока лишена этого наслажденія. Надѣюсь все-таки, что Вы о старушкѣ Москвѣ не забыли и что не передумали прочесть у насъ лекцію.
Отчего бы Вамъ не пріѣхать прочесть лекцію на 1-ой недѣлѣ поста, когда вездѣ застой въ казенныхъ дѣлахъ? Дѣло въ томъ, что лекцію желательно прочесть въ посту во 1) потому, что всѣ наши лекціи разрѣшены на зимній сезонъ до Пасхи, а во 2) потому, что на Святой и Ѳоминой публики бываетъ мало, а въ этомъ году это будетъ особенно, такъ какъ, говорятъ, по случаю открытія памятника Александру ІІ-му, экзамены вездѣ закончатся къ 10 мая и молодежь будетъ въ апрѣлѣ погружена въ зубрежку.[1] Пріѣзжайте пораньше! Вѣдь дѣло идетъ о 8 дняхъ. Извѣстите поскорѣе о Вашемъ рѣшеніи, ради билетовъ и объявленій. Рѣчь Ваша о дядѣ K. К., изложенная въ № 7873 Новаго Времени, очень меня тронула. Какъ Вы вѣрно понимаете и талантливо-мѣтко характеризуете людей! Милый обликъ дяди возсталъ, какъ живой.
Я занятъ очень статьей Толстого «Объ искусствѣ», такъ какъ по непремѣнному его желанію держу корректуру самъ, хотя я и не редакторъ. Статья во многомъ парадоксальна, но все-таки геніальна, въ отдѣльныхъ тонкихъ замѣчаніяхъ и характеристикахъ.
Москва занята министерскимъ вопросомъ. Говорятъ, назначенъ Боголѣповъ. Жаль что не Вы. Б. — честнѣйшій и достойнѣйшій человѣкъ, твердый характеръ, непреклонная воля, самостоятельная личность, не карьеристъ, очень образованъ и уменъ. Но у него есть и недостатки. Онъ — формалистъ, человѣкъ довольно педантичный, и м. б. слишкомъ осторожный и медлительный. Едва-ли мы увидимъ скоро всѣ необходимыя въ нашемъ вѣдомствѣ перемѣны. Онъ можетъ очистить персоналъ и уничтожить взяточничество, но и то понемногу, очень не скоро.
Боюсь, что и реформы пойдутъ черепашьимъ шагомъ, а сколько ихъ нужно! Нѣтъ спору, что въ ломкѣ надо быть осторожнымъ, но если стоитъ домъ, стѣны котораго дали трещины, а крыша грозитъ обрушиться вслѣдствіе гнилости стропилъ, то лучше ломать скорѣе или хоть строить скорѣе новый домъ и выселить туда жильцовъ, чтобы никого не задавило. А вѣдь такова именно наша система образованія и просвѣщенія: она грозитъ задавить весь русскій народъ, подрывая въ корнѣ его благосостояніе — и матеріальное и нравственное.
Я такъ много странствовалъ по Русскимъ умственнымъ центрамъ по службѣ, воспитанію и проч. (Петербургъ, Москва, Кіевъ, Одесса, Харьковъ, Варшава, Рига), что знаю жажду обновленія, испытываемую всѣми. Только человѣкъ, полный огня и жизни, широкихъ взглядовъ и смѣлости — какъ Вы — могъ бы поправить наши дѣла быстро, лѣтъ въ 10, а Б. — между нами — немножко мямля. У насъ въ шутку называютъ его «исправленной редакціей» Деляпова и это отчасти вѣрно. У него задерживательные центры тоже сильнѣе движущихъ. Но все-таки онъ симпатичный и милый человѣкъ.
И то хорошо, что будетъ честный министръ и вѣроятно будутъ честные попечители вездѣ — и честныя канцеляріи.
Это уже выигрышъ.
Дружески жму Вашу руку
Николай Гротъ.
VI.Гротъ-Кони
Глубокоуважаемый
Жду — не дождусь отъ Васъ извѣстій о лекціи. Публика осаждаетъ. Записавшихся вдвое больше, чѣмъ нужно, такъ что Вы могли бы лекцію повторить при полномъ сборѣ. Но главное надо заказать залъ Историческаго музея, такъ какъ въ посту онъ ужасно разбирается по случаю множества лекцій. Это надо сдѣлать заранѣе. Не можете ли Вы читать лекцію въ Благовѣщенье?
Вообще назначьте день на 6-й недѣлѣ, чтобы намъ взять залъ и распорядиться съ билетами. Объ этомъ просимъ Васъ всѣ. Вчера я сдалъ книгу журнала съ 2-й частью статьи Толстого «Объ искусствѣ» въ цензуру. Безпокоюсь, такъ какъ, не смотря на мою чистку, остались сомнительныя мѣста. Пожалуй нѣсколько страницъ придется перепечатать. Эти дни очень занятъ. Участвую въ качествѣ эксперта въ комиссіи Московскаго дворянства по вопросамъ образованія (работа для комиссіи Дурново). Дѣло интересное и важное, тѣмъ болѣе, что оно поставлено не на сословную, а на общегосударственную и національную почву. Крѣпко жму Вашу руку и жду отвѣта
Николай Гротъ.
VII.Кони — Гроту.
Душевно уважаемый
Извините, что я не тотчасъ отвѣчалъ на Ваше послѣднее письмо и вообще давно не писалъ Вамъ. Причина тому лежитъ въ невозможности опредѣлить съ точностью время моего пріѣзда въ Москву и въ моемъ почти постоянномъ нездоровіи. Ни одна зима еще не была для меня такъ тяжела по состоянію моего здоровья и по работѣ, какъ эта. Въ послѣднее время усиленно идутъ у насъ засѣданія Комиссіи по пересмотру Судебныхъ уставовъ, отнимающія все мое время, ибо кромѣ присутствія въ нихъ раза по четыре въ недѣлю (не считая сенатскихъ засѣданій) приходится къ нимъ готовиться по разнообразнымъ матеріаламъ и писать затѣмъ обширныя особыя мнѣнія. Я не могу отсутствовать ни въ одномъ засѣданіи, такъ какъ вопросы касаются самаго дорогого для меня дѣла — Судебныхъ уставовъ. Наши засѣданія происходятъ неизмѣнно по вторникамъ, четвергамъ и пятницамъ (въ этотъ день утромъ) и субботамъ — и будутъ продолжаться до вторника на страстной. Вотъ почему мнѣ до крайности трудно и даже нравственно почти невозможно пріѣхать въ Москву ранѣе Пасхальной недѣли. Можно ли назначить чтеніе на Пасхѣ, напр. въ четвергъ или въ субботу? Такъ какъ Вы пишете, что публики хватило бы на двѣ лекціи, то на одну то навѣрное найдется.
Если это не представляетъ особыхъ неудобствъ, то назначьте чтеніе на Пасхѣ — или отложимъ его на конецъ сентября или декабря. Буду ждать Вашихъ указаніи, чтобы сообразовать съ этимъ мой пріѣздъ въ Москву.
Благодарю Васъ очень за указаніе статьи Моск. Вѣд. — «Старый другъ K. К. Грота», опытный и беззастѣнчивый лжецъ! На его утвержденія, что Гротъ ничего не сдѣлалъ для освобожденія крестьянъ и что вся работа по откупу произведена не имъ, да и самый откупъ улаженъ не Вронченкою, я могъ бы отвѣтить кратко: а) въ формулярѣ K. К. значится Высочайшая благодарность за ревностное и полезное участіе въ трудахъ по освобожденію крестьянъ отъ крѣпостной зависимости и въ особенности за составленіе положеній о Мировыхъ Посредникахъ; б) внесенное въ 1859 г. въ Госуд. Совѣтъ представленіе Министра Финансовъ Княжевича объ отмѣнѣ акцизно-откупного коммиссіонерства, учрежденнаго въ 1846 г. (т. е. при Вронченкѣ), подписано Директоромъ Департамента Гротомъ, которому объявлено Высочайшая благодарность за труды по составленію предположеній о введеніи акцизной системы и объ акцизномъ надзорѣ.
/I отвѣчу на эту инсинуаціонную замѣтку при изложеніи моей рѣчи въ «Вѣст. Европы», на что, къ сожаленію, до сихъ поръ не имѣлъ времени. Очень бы интересно знать, кто почтенный авторъ этой замѣтки. Не хотѣлось бы, чтобы мои предположенія подтвердились… Я обѣдалъ на дняхъ съ Боголѣповымъ. Онъ производитъ впечатлѣніе честнаго и порядочнаго человѣка, — но отъ многаго, что я отъ него услышалъ — вѣетъ педантизмомъ. Здѣсь упорно стоитъ слухъ, что онъ избираетъ въ товарищи — М. Н. Капустина, а на мѣсто послѣдняго — Харьковскаго Алексѣенко.
Будьте здоровы! Кланяюсь Вашей супругѣ и дружески жму Вашу руку
А. Кони.
Я до того занятъ и такъ дурно себя все время чувствую, что долженъ былъ отказаться отъ чтеній въ университетѣ на неопредѣленное время.
VIII. править
Кони-Гроту.
Глубокоуважаемый
Благодарю Васъ за письмо и спѣшу отвѣчать вкратцѣ: а) я думаю пріѣхать въ Москву въ среду на Пасхѣ и остановиться, по обыкновенію, въ Континенталѣ; б) въ этотъ день (а во всякомъ случаѣ въ день пріѣзда) — приду къ Вамъ послѣ обѣда или въ тѣ часы, которые Вы назначите, написавъ мнѣ до востребованія, въ Континенталь, в) читать еще разъ также рѣшительно не могу, ибо чувствую себя совсѣмъ больнымъ. Въ эту зиму здоровье мое чрезвычайно пошатнулось и лекціи достаются мнѣ съ чрезвычайнымъ трудомъ, ибо сердце работаетъ слабо, а напряженіе голоса вызываетъ горловыя кровотеченія. Поэтому я долженъ дѣлать большіе періоды между отдѣльными чтеніями и читать на разстояніи двухъ-трехъ дней совсѣмъ не въ силахъ. Притомъ же мнѣ нужно быть назадъ въ Петербургѣ къ засѣданіямъ Комиссіи не позже среды на Ѳоминой, а слѣдовательно уѣхать черезъ два дня послѣ лекціи. Вы бы меня очень обязали, отклонивъ отъ меня просьбы о повтореніи чтенія и освободивъ меня тѣмъ отъ непріятности отказа.
Статью Л. Н. читалъ съ живѣйшимъ интересомъ, но чувствовалъ, что она подверглась кастраціи.
Дружески жму Вашу руку и кланяюсь Вашей супругѣ.
А. Кони.
IX.Гротъ — Кони.
Глубокоуважаемый
Завтракъ (очень скромный) уже заказанъ (на 9 персонъ) въ Эрмитажѣ, въ отдѣльной комнатѣ. Намъ хочется еще разъ видѣть Васъ и поболтать съ Вами. Если пріемъ Васъ задержитъ, то мы будемъ ждать до 2 час., хотя заказанъ на 1 часъ. Но у Великаго Князя пріемъ начинается въ 11 часовъ и Васъ навѣрное тотчасъ примутъ. Я буду работать въ Дворянскомъ архивѣ около Васъ въ Депутатскомъ Собраніи (2-й подъѣздъ съ большой Дмитровки). Не заѣдете ли за мной? Я буду Васъ ждать до 12 час. 40 мин. Показалъ бы Вамъ кстати приведенный мною въ порядокъ дворянскій архивъ (1785—1895).
Николай Гротъ.
X.Кони — Гроту.
Сердечно благодарю Васъ, многоуважаемый Николай Яковлевичъ, за Вашъ милый привѣтъ. Я очень радъ, что могъ высказаться — и неоднократно — о значеніи 60-хъ годовъ и о незабвенномъ Царѣ, котораго любилъ и оплакивалъ всею душою. Но только — увы! — я не раздѣляю Вашихъ иллюзій о возвращеніи 60-хъ годовъ! Признаковъ этому я нигдѣ не вижу, а увлеченіе марксизмомъ идетъ прямо въ разрѣзъ съ тогдашнимъ настроеніемъ.
А. Кони.
- ↑ Аудиторія у Васъ будетъ полная, но не такая хорошая, какъ въ посту.