Изъ жизни фабричнаго люда въ столицѣ.
правитьРусская фабрично-заводская промышленность, экономическія, санитарныя, юридическія и другія условія жизни русскаго рабочаго представляютъ, какъ извѣстно, много своеобразныхъ сторонъ. Поэтому, въ интересахъ фабричнаго законодательства и промышленной гигіены въ Россіи, необходимо возможно подробное знакомство съ существующими на нашихъ фабрикахъ порядками, съ дѣйствительными нуждами рабочихъ и условіями ихъ профессіональнаго труда. Это сознаніе, впервые зародившееся еще въ 40-хъ годахъ нынѣшняго столѣтія, въ настоящее время получило право полнаго гражданства не только въ литературѣ, но и въ правительственныхъ предначертаніяхъ по данному вопросу, а равно и въ дѣятельности многихъ органовъ земскаго и городскаго самоуправленія.
Долгое время, однако, знакомство съ фабричною жизнью выражалось лишь въ отрывочныхъ статьяхъ, замѣткахъ, корреспонденціяхъ. Съ другой стороны, болѣе надежнымъ источникомъ знакомства съ условіями фабричнаго быта служили немногочисленныя описанія отдѣльныхъ фабрикъ и заводовъ, производившіяся врачами въ разныхъ мѣстахъ и въ разное время, либо по собственной иниціативѣ, либо по-порученію административныхъ или общественныхъ учрежденій. Однако, всѣ такія изслѣдованія, хотя и представлявшія значительный мѣстный интересъ, касались лишь весьма ограниченнаго района, частью только одной фабрики и завода, притомъ, нигдѣ они не производились систематически, по извѣстной программѣ, заключающей въ себѣ всѣ существенные вопросы санитарно-экономическихъ условій быта рабочихъ. Сюда слѣдуетъ отнести также и тѣ попытки санитарныхъ осмотровъ фабрикъ, которыя въ разныя времена производились въ Петербургѣ и его уѣздѣ, въ Московской, Владимірской, Рязанской, Костромской и другихъ губерніяхъ. Во всѣхъ этихъ случаяхъ не было общаго стройнаго плана работы, такъ что въ результатѣ не получилось данныхъ, способныхъ освѣтить всѣ стороны фабричнаго труда.
Совершенно иной характеръ имѣютъ тѣ санитарные осмотры фабрикъ и заводовъ, которые въ началѣ текущаго десятилѣтія стали производиться въ Москвѣ по административному почину, а также тѣ изслѣдованія, которыя выполнены были по порученію московскаго, губернскаго земства и въ настоящее время почти доведены до конца во всѣхъ 13 уѣздахъ Московской губерніи. Здѣсь изслѣдователи руководствовались широкой программой, систематично обнимающей всѣ тѣ стороны фабричнаго быта, которыя такъ или иначе могутъ вліять на здоровье рабочихъ: кромѣ описанія мастерскихъ и спаленъ, изслѣдованія техническихъ пріемовъ работы, имѣющихъ гигіеническое значеніе, свѣдѣній о величинѣ заработка, о пищевомъ продовольствіи рабочимъ и т. д., въ эту программу входитъ также собираніе статистическихъ данныхъ о возрастѣ рабочихъ, о числѣ рабочихъ мужскаго и женскаго пода, о чередованіи смѣнъ, о распредѣленіи занятій между рабочими различнаго пола и возраста, о болѣзненности и смертности между рабочими, о числѣ и характерѣ поврежденій отъ машинъ, о физическомъ развитіи каждаго рабочаго въ отдѣльности и пр. и пр. Къ этому необходима добавить, что упомянутыя свѣдѣнія собираются на мѣстахъ и что измѣренія какъ упонѣщеній, такъ и рабочихъ (ростъ, обхватъ груди) производятся непосредственно самими изслѣдователями. Не подлежитъ сомнѣнію, что лишь этимъ путемъ возможно пріобрѣсти основательное знакомство со всѣи деталями, которыя совершенно ускользаютъ изъ вида при поверхностномъ осмотрѣ фабрикъ.
Въ предлагаемой статьѣ мы имѣемъ въ виду изложить, въ сжатой формѣ «и возможно наглядно, результаты изслѣдованія прядильно-ткацкихъ фабрикъ или, въ болѣе общемъ смыслѣ, обработки волокнистыхъ веществъ въ Москвѣ, производившагося д-ромъ П. А. Песковымъ до назначенія его, въ ноябрѣ 1882 г., на должность фабричнаго инспектора во Владимірскомъ округѣ. Изслѣдованія эти были предприняты въ апрѣлѣ 1881 года, согласно программѣ, принятой коммиссіей, учрежденной г. московскимъ генералъ-губернаторомъ для осмотра фабрикъ и заводовъ въ Москвѣ. Сложивъ вмѣстѣ всѣ три выпуска результатовъ этихъ изслѣдованій, появлявшихся въ печати не одновременно, но по мѣрѣ обработки собраннаго матеріала, мы получимъ весьма солидный томъ трудовъ, прекрасно изданный, но загроможденный обширнымъ цифровымъ матеріаломъ, вмѣстѣ съ пояснительными таблицами и діаграммами. Тщательная обработка этихъ богатыхъ санитарно-промышленныхъ данныхъ даетъ возможность набросать яркую картину современныхъ условій столичнаго фабричнаго быта.
Изслѣдованія свои д-ръ Песковъ производилъ по той же программѣ и по тѣмъ же пріемамъ, которые были приняты при санитарно-фабричныхъ изслѣдованіяхъ въ уѣздахъ Московской губерніи, согласно программѣ московскаго губернскаго земства. Что касается способа изложенія, то матеріалъ, собранный д-ромъ Песковымъ, въ силу особыхъ условій, при которыхъ ему приходилось дѣйствовать, изданъ уже въ обработанной формѣ, т.-e. въ видѣ общихъ выводовъ по всѣмъ изслѣдованнымъ фабрикамъ, а не по той системѣ описанія каждой фабрики въ отдѣльности, которая принята земскими изслѣдователями и въ извѣстномъ смыслѣ имѣетъ свои хорошія стороны, но, въ то же время, допускаетъ необходимость неизбѣжныхъ утомительныхъ повтореній.
Какъ извѣстно, обработка волокнистыхъ веществъ представляетъ самую важную и обширную отрасль фабричной промышленности, а потому для болѣе основательнаго знакомства съ ней необходимо было бы познакомиться предварительно съ сущностью этого производства и нѣкоторыхъ техническихъ пріемовъ его. Однако, по причинамъ вполнѣ понятнымъ мы не можемъ касаться многихъ въ высшей степени интересныхъ свѣдѣній въ данномъ отношеніи, въ томъ числѣ и условій историческаго развитія фабричнаго производства по обработкѣ волокнистыхъ веществъ въ Россіи вообще и въ частности въ Москвѣ[1].
Въ виду этого, обратимся непосредственно къ анализу того богатаго матеріала, который содержитъ отчетъ д-ра Пескова объ изслѣдованныхъ имъ 78 столичныхъ фабрикахъ, а именно: ткацкихъ, прядильныхъ, суконныхъ, ситце-печатныхъ и т. д. По внѣшнему виду и по всей обстановкѣ, большинство ткацкихъ представляетъ, свойственный вообще всѣмъ фабрикамъ, казарменный характеръ, съ тѣмъ развѣ отличіемъ, что нѣкоторыя изъ нихъ по преимуществу имѣютъ мрачную наружность, заперты со всѣхъ сторонъ и, по удачному выраженію д-ра Пескова, напоминаютъ собой иногда тюрьмы. Съ лицевой стороны такихъ ткацкихъ, возлѣ дома владѣльца, находятся обыкновенно главныя ворота, позади которыхъ имѣется непремѣнно будка, съ неотлучно находящимся при ней сторожемъ, главная обязанность котораго заключается въ томъ, чтобы обыскивать рабочихъ, когда они выходятъ за чѣмъ-нибудь съ фабричнаго двора на улицу. Затѣмъ, въ глубинѣ двора, иногда кругомъ, а иногда въ рядъ, чаще же тамъ и сямъ въ разныхъ мѣстахъ, стоятъ многоэтажные каменные корпуса, заключающіе въ себѣ мастерскія. Впрочемъ, нѣкоторыя ткацкія фабрики по наружности своей мало отличаются отъ обыкновенныхъ жилыхъ помѣщеній, особенно если онѣ помѣщаются въ нанятыхъ домахъ, не предназначавшихся прежде для данной цѣли. Что касается тѣсноты дворовъ, то большая часть ткацкихъ помѣщается довольно просторно и тѣмъ просторнѣе, чѣмъ дальше отъ центра города къ его окраинамъ. Внутреннее устройство фабричныхъ дворовъ, обыкновенно не вымощенныхъ въ мало заселенныхъ частяхъ города, почти вездѣ одинаково, т.-е. мало отличается вообще отъ типа фабрикъ не столичныхъ, а уѣздныхъ. Отхожія мѣста и помойныя ямы самаго примитивнаго устройства и за очень рѣдкими исключеніями (шелковыя фабрики Сапожниковыхъ и Залогиныхъ) содержатся крайне небрежно.
Что касается общаго расположенія мастерскихъ и другихъ помѣщеній въ фабричныхъ корпусахъ, то внизу, въ подвалѣ или въ полуподвальномъ этажѣ, большею частью находятся артельныя кухни, а изъ мастерскихъ — прессовыя и складальныя; затѣмъ, всѣ слѣдующіе этажи, вплоть до самаго верха, заняты машинами и станками. При этомъ крайне важно замѣтить, что этажи раздѣляются между собою иногда очень эфемерными настилками, такъ что между щелями пола тотчасъ просвѣчиваютъ помѣщенія слѣдующаго нижняго этажа, отчего эти корпуса въ пожарномъ отношеніи, само собою разумѣется, представляютъ такіе удобо-воспламеняющіеся костры, лучше которыхъ едва ли можно что-нибудь придумать для того, чтобы все содержимое ихъ могло, въ случаѣ несчастія, разомъ вспыхнуть, какъ порохъ. Остальныя фабрики, дѣйствующія паромъ (резино-ткацкія, суконныя, прядильныя и т. д.), носятъ еще болѣе фабричный характеръ, болѣе скучены, имѣютъ различныя принадлежности паровыхъ двигателей, какъ-то: высокія трубы и отдѣльныя пристройка для паровыхъ котловъ, также отдѣльныя зданія для спаленъ рабочихъ, чего на ручныхъ ткацкихъ не существуетъ. Однимъ словомъ, вся обстановка такихъ паровыхъ фабрикъ втиснута въ болѣе тѣсныя рамки, въ которыхъ и вращается жизнь фабричнаго люда.
Общее число всѣхъ» наличныхъ рабочихъ на осмотрѣнныхъ д-ромъ Песковымъ фабрикахъ простиралось до 15 тыс. или, среднимъ числомъ, около 200 чел. на каждой фабрикѣ. Впрочемъ, изъ этого числа вполнѣ точныя, годныя для обработки свѣдѣнія имѣются лишь относительно 12 тыс. чел. обоего пола, а именно: 9½ тыс. или 79 % мужчинъ и 2½ тыс. или 21 % женщинъ.
За исключеніемъ аппретурныхъ или отдѣлочныхъ заведеній, гдѣ работаютъ почти одни мужчины, наименьшее участіе въ работѣ женщины принимаютъ на шерстяныхъ ткацкихъ (11 %), а наибольшее — на прядильныхъ (47 %) и, затѣмъ, на суконныхъ фабрикахъ (30½ %) Что касается процентныхъ отношеній возрастныхъ группъ между мужчинами и женщинами, то они почти совершенно одинаковы и, притомъ, весьма близки къ тѣмъ отношеніямъ, которыя найдены были, напримѣръ, д-ромъ Эрисманомъ при еанитарно-фабричномъ изслѣдованіи Московскаго уѣзда. Въ обоихъ полахъ, какъ на столичныхъ фабрикахъ, такъ и на фабрикахъ Московской губерніи и уѣзда, главную массу составляютъ рабочіе въ возрастѣ 18—40 лѣтъ (слишкомъ 57 % общаго числа); слѣдующую затѣмъ группу (21 %) составляютъ рабочіе свыше 40 лѣтъ и, наконецъ, весьма незначительную группу составляютъ дѣти до 12 лѣтъ, именно около 3 %, причемъ между мужчинами нѣсколько болѣе, чѣмъ между женщинами[2]. Съ цѣлью еще болѣе нагляднаго представленія этихъ соотношеній д-ръ Песковъ приводитъ особую пояснительную діаграмму, изображающую, въ видѣ кривыхъ или ломаныхъ линій, соотношенія возрастнаго состава мужчинъ и женщинъ въ болѣе мелкихъ возрастныхъ группахъ. И та, и другая кривыя линіи, обозначающія мужской и женскій персоналъ, идутъ почти совершенно параллельно другъ другу, но, въ то же время, при помощи діаграммы наглядно выясняются и нѣкоторыя особенности въ возрастномъ составѣ мужчинъ и женщинъ, чего нельзя было бы замѣтить въ болѣе крупныхъ группахъ, указанныхъ выше. Эти колебанія чрезвычайно характерны, но, понятно, мы не имѣемъ возможности въ данномъ случаѣ останавливаться на нихъ слишкомъ подробно. Замѣтимъ лишь, что сравнительное преобладаніе женскаго элемента надъ мужскимъ въ возрастахъ 20—25 лѣтъ и, въ особенности, 20—22 лѣтъ, — очевидно, находится въ зависимости отъ того, что мужчины въ эти года отбываютъ воинскую повинность. Далѣе же, въ возрастахъ отъ 25 до 40 лѣтъ обнаруживается обратное явленіе, что обусловливается тѣмъ, что этотъ періодъ для женщинъ представляетъ, какъ извѣстно, время самой усиленной половой дѣятельности, а потому онѣ всего болѣе заняты въ эти года заботами о семейномъ очагѣ. По окончаніи же этого періода, къ 40 годамъ, женщины дѣлаются свободнѣе. Самое наибольшее число рабочихъ бываетъ въ возрастѣ отъ 25—30 лѣтъ между мужчинами и отъ 14—18 и 40—50 лѣтъ между женщинами.
Равнымъ образомъ, рѣзкое различіе въ возрастномъ составѣ существуетъ и при распредѣленіи рабочихъ по отдѣльнымъ группамъ фабричныхъ производствъ (бумаго-ткацкія, шерсто-прядильныя фабрики и т. д.), а также и по отдѣльнымъ фабричнымъ профессіямъ, свойственнымъ тому или другому полу.
Вообще говоря, и мужчины, и женщины принимаютъ болѣе или менѣе одинаковое участіе въ обработкѣ волокнистыхъ веществъ, съ тѣмъ лишь различіемъ, что всѣ наиболѣе важныя операціи, а также требующія большаго искусства и большей физической силы принадлежатъ, по преимуществу, мужчинамъ, а многія — исключительно только имъ (граверы, рисовальщики, прессовщики и т. п.). Исключительно женщинамъ принадлежатъ лишь слѣдующія занятія: чистка суконъ, т.-е. выщипываніе щипчиками изъ только что сработаннаго на станкѣ сукна суровья, множества узелковъ, концовъ и т. д., размотка бумаги, штопанье дырочекъ на сукнѣ, работа на тѣхъ переходныхъ машинахъ въ прядильномъ дѣлѣ, которыя извѣстны вообще подъ именемъ приготовительныхъ (ленточныя и банкаброши), нашиваніе ярлыковъ и т. д.
Далѣе, распредѣляя всѣхъ рабочихъ по мѣсторожденію, мы наталкиваемся на весьма характерный фактъ, что въ Москвѣ, какъ между мужчинами, такъ, въ особенности, между женщинами, большинство рабочихъ принадлежитъ къ числу пришлыхъ уроженцевъ другихъ губерній. Отношенія эти, обратныя тому, что обнаружилось, напримѣръ, на фабрикахъ Московскаго уѣзда, въ значительной степени объясняются тѣмъ, что Москва представляетъ огромный центръ, гдѣ сходятся всѣ желѣзныя дороги, а потому, понятно, столичныя фабрики обладаютъ силой большаго притяженія рабочаго населенія изъ отдаленныхъ мѣстностей, чѣмъ фабрики, расположенныя въ уѣздѣ и болѣе или менѣе обезпеченныя мѣстными уроженцами.
Вообще, изъ уроженцевъ Московской губерніи набираются рабочіе, главнымъ образомъ, для тѣхъ занятій, которыя представляютъ наибольшую спеціализацію и требуютъ отъ работающихъ болѣе навыка и умѣнія, а не одной только физической силы. Напротивъ., чѣмъ работы грубѣе и. проще, тѣмъ большее въ нихъ участіе принимаютъ уроженцы изъ другихъ губерній. Факты эти объясняются частью историческими причинами, а именно болѣе давнимъ развитіемъ фабричной промышленности въ Московской губерніи, сравнительно съ мѣстностями, лежащими внѣ ея, что особенно, напримѣръ, видно по отношенію къ шелковымъ ткачамъ, частью же экономическими причинами, въ силу которыхъ фабричный трудъ является единственнымъ или наиболѣе выгоднымъ подспорьемъ для пополненія крайне скуднаго крестьянскаго бюджета.
Что касается распредѣленія рабочихъ по уѣздамъ и губерніямъ въ отдѣльности, то и въ этомъ отношеніи обнаруживаются въ высшей степени характерныя явленія, генетическая связь и причинная зависимость которыхъ особенно рельефно обнаружились при санитарно-промышленномъ изслѣдованіи отдѣльныхъ уѣздовъ Московской губерніи. Главная масса рабочихъ на московскихъ фабрикахъ (болѣе одной четверти) состоитъ изъ уроженцевъ Калужской и Смоленской губ. Послѣ этихъ двухъ губерній наибольшее количество рабочихъ доставляютъ Можайскій и Рузскій уѣзды, затѣмъ остальныя губерніи, въ числѣ которыхъ значительный контингентъ составляютъ рязанцы, далѣе Верейскій и Волоколамскій уѣзды и, наконецъ, остальные уѣзды Московской губерніи. Наименьшее же количество рабочихъ поступаетъ по губерніямъ — изъ Тверской и Владимірской, по уѣздамъ — изъ Клинскаго и Московскаго.
Не вдаваясь въ дальнѣйшія подробности этого вопроса, тщательно разработаннаго д-ромъ Песковымъ, обратимся теперь къ анализу свѣдѣній о грамотности столичнаго фабричнаго населенія. Среднее количество грамотныхъ между всѣми рабочими мужскаго пола достигаетъ слишкомъ 36 %, тогда какъ между женщинами немногимъ болѣе 2 % при общемъ процентѣ грамотныхъ обоего пола въ 29 %.
Вообще говоря, между женщинами грамотность распространена въ 17 разъ слабѣе, чѣмъ между мужчинами, или, другими словами, на 1 грамотную женщину приходится 17 грамотныхъ мужчинъ, а для обоихъ половъ вмѣстѣ на 1 грамотнаго работника приходится 3,(неграмотныхъ. Сравнивая эти соотношенія между фабричнымъ населеніемъ на городскихъ фабрикахъ съ грамотностью на фабрикахъ Московскаго уѣзда, мы увидимъ, что общее количество грамотныхъ на городскихъ фабрикахъ больше, чѣмъ на фабрикахъ въ уѣздѣ, причемъ этотъ перевѣсъ образуется, главнымъ образомъ, большей грамотностью мужчинъ, именно почти на 3½ %, тогда какъ между, женщинами грамотность въ столицѣ распространена почти вдвое слабѣе (4,6 % въ уѣздѣ и 2 % въ Москвѣ). Разсматривая, затѣмъ, грамотность по возрастнымъ, мы видимъ, что наибольшее ея развитіе надаетъ между мужчинами на возрастную группу отъ 14—18 лѣтъ, гдѣ почти половина рабочихъ (43 %) грамотны. Отсюда, по отношенію къ младшимъ и старшимъ группамъ, процентъ грамотности уменьшается и, притомъ, такъ, что въ послѣднемъ направленіи, около 20-хъ годовъ, онъ, уменьшаясь, достигаетъ болѣе или менѣе постоянной величины, на которой и держится между 35—39 % до 40 лѣтъ. Послѣ этого возраста процентъ грамотности начинаетъ довольно быстро уменьшаться, такъ что въ группѣ 60—70 лѣтъ спускается почти до 19 %. Между женщинами грамотность по возрастамъ имѣетъ нѣсколько иное направленіе: наибольшая степень ея (57½ %) оказывается въ возрастѣ 20—22 л., а затѣмъ грамотность женщинъ, какъ и мужчинъ, идетъ точно также, уменьшаясь въ обѣ стороны, съ тою лишь разницей, что, съ увеличеніемъ возраста, уменьшеніе ея идетъ быстрѣе, такъ что къ 60-ти годамъ она совсѣмъ прекращается. И въ этомъ отношеніи, т.-е. въ распредѣленіи процентовъ грамотности по возрастнымъ группамъ, замѣчается характерная разница съ фабриками Московскаго уѣзда: тамъ наибольшій процентъ грамотныхъ какъ для мужчинъ, такъ и для женщинъ встрѣчается въ возрастахъ отъ 12—14 л., а въ Москвѣ, какъ мы видѣли, совершенно иначе, что обусловливается, по всей вѣроятности, различіемъ способовъ пріобрѣтенія грамотности въ уѣздѣ и городѣ. Въ уѣздѣ, очевидно, большое значеніе имѣютъ земскія школы[3], а здѣсь, подъ вліяніемъ города, грамотность пріобрѣтается, повидимому, большею частью другъ отъ друга. По отношенію къ различнымъ фабричнымъ профессіямъ можно вообще замѣтить, что чѣмъ данное занятіе спеціальнѣе, тѣмъ и принадлежащіе къ нему рабочіе грамотнѣе.
Въ высшей степени важно указаніе д-ра Пескова, что изъ всѣхъ осмотрѣнныхъ имъ рабочихъ почти половина (42,8 %) — исконные фабричные рабочіе по наслѣдству, ибо произошли отъ фабричныхъ отцовъ, изстари работавшихъ на фабрикахъ и заводахъ, а такъ какъ рядомъ съ этимъ обнаружился тотъ фактъ, что болѣе четверти всѣхъ рабочихъ (28,6 %) не отлучаются на полевыя работы и, слѣдовательно, живутъ исключительно только фабричнымъ трудомъ, то, сопоставляя эти два указанныхъ выше факта съ нѣкоторыми результатами земскихъ изслѣдованій въ Московской губерніи, мы придемъ къ заключенію, что фабричный пролетаріатъ у насъ не за горами и вполнѣ заслуживалъ бы серьезнаго изученія историческихъ и современныхъ условій его возникновенія. Остается теперь перейти къ вопросу, который во многихъ отношеніяхъ представляетъ серьезное значеніе, съ точки зрѣнія фабричнаго законодательства и промышленной гигіены, а именно къ свѣдѣніямъ о семейномъ состояніи женщинъ, работающихъ на фабрикахъ. Оказывается, что на столичныхъ фабрикахъ, обрабатывающихъ волокнистыя вещества, процентное число замужнихъ между всѣми работницами съ 16-ти лѣтняго возраста составляетъ немного болѣе половины ихъ, незамужнихъ почти третья часть и, наконецъ, немного болѣе ¼ части состоитъ изъ вдовъ. Эти отношенія весьма близки къ тому, что получилось у д-ра Эрисмана относительно семейнаго состоянія работницъ на подгороднихъ фабрикахъ Московскаго уѣзда, и подтверждаютъ, въ то же время, сдѣланный имъ выводъ о связи этого факта съ количествомъ участвующихъ на фабрикахъ пришлыхъ рабочихъ, то-есть болѣе въ составѣ населенія фабрикъ пришлаго населенія, какъ это и замѣчено относительно Москвы, тѣмъ болѣе между работницами замужнихъ. Вообще, какъ видно изъ особой діаграммы, поясняющей вышесказанное, самое наибольшее число замужнихъ между работницами встрѣчается въ возрастахъ отъ 25—30 лѣтъ, послѣ чего оно, рѣзко уменьшившись, снова возрастаетъ къ 40 годамъ, а затѣмъ процентъ замужнихъ уже уменьшается постоянно до конца. Вдовы между работницами начинаютъ встрѣчаться уже въ возрастахъ отъ 20—22 лѣтъ, затѣмъ процентъ ихъ, возрастая, идетъ сначала параллельно числу замужнихъ, но съ 30 лѣтъ начинаются обратныя отношенія между замужними и вдовами, что замѣчается также и относительно тѣхъ колебаній процента замужнихъ, на которыя указано было выше въ возрастахъ отъ 20-30 и далѣе до 40 лѣтъ; Послѣ незначительнаго уменьшенія между 35 и 40 годами, относительное число вдовъ, начинаетъ снова быстро увеличиваться, и такъ продолжается до конца. Количество незамужнихъ, достигая почти 94 % въ возрастѣ отъ 16—18 лѣтъ, очень быстро затѣмъ уменьшается до 30 лѣтъ, а затѣмъ уменьшеніе числа незамужнихъ идетъ весьма слабо. Между 50 и 60 годами количество незамужнихъ бываетъ самое наименьшее и достигаетъ всего лишь 9 %, но далѣе въ возрастѣ отъ 60—70 лѣтъ относительное число незамужнихъ снова быстро возрастаетъ и доходитъ до 20 %. Не безъинтересно прослѣдить также, какъ распредѣляются по семейному состоянію работницы при различныхъ занятіяхъ. Между ткачихами оказывается всего болѣе замужнихъ и сравнительно наименьшее число незамужнихъ и вдовъ. Это объясняется тѣмъ, что ткачи большею частью живутъ на ткацкихъ фабрикахъ цѣлыми семьями, съ женами и дѣтьми, причемъ мужъ и жена работаютъ на станахъ, а дѣти помогаютъ имъ въ качествѣ шпульниковъ. Послѣ ткачихъ, ближе всего къ нимъ подходятъ по семейному состоянію прочія работницы, у которыхъ на одни и тѣ же возрасты падаетъ и maximum замужнихъ. Однако, число послѣднихъ здѣсь менѣе средняго, а незамужнихъ и вдовъ, наоборотъ, болѣе. Что касается группы аппаратницъ, банкаброшницъ, стригальщицъ, ватерщицъ и другихъ работницъ при прядильныхъ и крутильныхъ машинахъ, то здѣсь замѣчается уже сравнительно большій процентъ незамужнихъ и вдовъ. Это объясняется тѣмъ, что при этихъ машинахъ весьма значительный контингентъ между работницами составляютъ подростки и вообще одинокія женщины (вдовы и бобылки).
Вообще на прядильныхъ и крутильныхъ машинахъ, въ особенности тамъ, гдѣ выдѣлываются тонкіе номера шерстяной и шелковой пряжи (на камвольныхъ фабрикахъ), по преимуществу участвуютъ женщины; обусловливается это частью обычаемъ, частью же тѣмъ, что самая работа болѣе свойственна женщинамъ, ибо, съ одной стороны, она требуетъ извѣстнаго навыка и умѣнья, а съ другой — нѣкоторой деликатности въ манипуляціяхъ. Въ то же время, данное Занятіе, какъ женскій к дѣтскій трудъ, оплачивается очень скудно. Поэтому взрослые мужчины на прядильныхъ и крутильныхъ машинахъ работаютъ только въ качествѣ самостоятельныхъ рабочихъ (прядильщики и крутильщики). Всѣ же остальные при этихъ машинахъ играютъ роль несамостоятельныхъ рабочихъ, въ видѣ разнаго рода подручныхъ. Однако, послѣднія работы не всѣ могутъ исполняться какъ слѣдуетъ дѣтьми мужскаго пола, по недостатку навыка и умѣнья, а потому въ подобныхъ случаяхъ и предпочитаются женщины, преимущественно подростки, тѣмъ болѣе, что онѣ и обходятся дешевле. Еще большее значеніе имѣетъ тонкость работы и примѣненіе женскаго труда въ отроческихъ годахъ на шелковыхъ фабрикахъ, гдѣ, дѣйствительно, процентъ незамужнихъ самый наибольшій изъ всѣхъ указанныхъ выше группъ работницъ, хотя, въ то же время, и количество замужнихъ здѣсь также значительно. Данныя эти представляютъ интересъ также и въ томъ отношеніи, что, по отзывамъ многихъ ученыхъ, занимавшихся санитарно-промышленнымъ изслѣдованіемъ фабрикъ (Эйленбергъ), благодаря этому обстоятельству, какъ говорятъ, нигдѣ нѣтъ такого сильнаго разврата, какъ на шелковыхъ фабрикахъ.
Ознакомившись, такимъ образомъ, съ внѣшнею стороной фабрикъ и съ составомъ фабричнаго населенія Москвы, бросимъ мимоходомъ взглядъ на внутреннюю санитарную обстановку, въ которой работаютъ и живутъ столичные работники. Въ этомъ отношеніи мы постараемся дать лишь краткія характерныя указанія, ибо этотъ вопросъ (фабричныя мастерскія и жилыя помѣщенія для рабочихъ) слишкомъ сложенъ, чтобы его касаться въ популярномъ изложеніи. Ограничимся лишь указаніемъ на заключительный выводъ д-ра Пескова: во многихъ случаяхъ «приходится только удивляться, до какой степени на иныхъ фабрикахъ попирается не только человѣческое право вообще, но даже просто право живаго организма дышать воздухомъ и пользоваться свѣтомъ». Хорошо устроенныя фабрики въ Москвѣ составляютъ вообще такую рѣдкость, что объ этомъ едва ли стоитъ и упоминать, да, притомъ, въ уѣздахъ Московской губерніи, удаленныхъ отъ столичнаго надзора, пожалуй, можно было бы насчитать большее число фабрикъ, обнаруживающихъ во владѣльцахъ или директорахъ сравнительно большую степень техническаго смысла и санитарно-промышленной дальновидности. Въ общемъ итогѣ замѣтимъ, что столичныя мастерскія и жилыя помѣщенія для рабочихъ большею частью очень тѣсны, грязно содержатся, плохо освѣщены, приспособленія же для вентиляціи едва ли не признаются «праздною затѣей досужихъ умовъ». Обратимся теперь къ анализу данныхъ объ условіяхъ найма, заработной платѣ, распредѣленіи рабочаго времени и т. д. Почти на всѣхъ осмотрѣнныхъ д-ромъ Песковымъ фабрикахъ въ Москвѣ число рабочихъ, въ теченіе года, колеблется въ большей или меньшей степени. Всего многолюднѣе фабрики бываютъ обыкновенно, начиная съ Покрова до Рождества, а наименьшее число рабочихъ совпадаетъ съ періодомъ лѣтнихъ полевыхъ работъ, то-есть начиная съ Петрова для (29 іюня) до половины августа. Послѣ этого времени фабрики опять начинаютъ понемногу наполняться народомъ и нѣкоторыя уже въ сентябрѣ, другія же въ октябрѣ достигаютъ своего полнаго комплекта. Эти періодическія колебанія числа рабочихъ на фабрикахъ зависятъ, главнымъ образомъ, отъ того, что часть рабочихъ отлучается въ деревни. Кромѣ того, число рабочихъ на фабрикахъ не только колеблется вообще, но, въ то же время, эти колебанія весьма сильно также разнообразятся въ своихъ размѣрахъ, что находится въ тѣсной зависимости уже отъ различныхъ условій найма и труда, требуемыхъ разнаго рода производствами, отчасти также отъ экономическихъ условій самихъ рабочихъ и установившихся издавна обычаевъ. Такъ, для очень многихъ рабочихъ, въ томъ числѣ для огромнаго большинства ткачей, фабричный трудъ служитъ лишь источникомъ для пополненія ихъ скудныхъ доходовъ отъ земледѣлія, а потому, проработавши зиму, иные уже къ Пасхѣ, а другіе къ Петрову дню уходятъ къ себѣ домой и возвращаются снова на фабрики только къ сентябрю мѣсяцу (въ половинѣ или въ концѣ августа), а иногда лишь по окончаніи всѣхъ полевыхъ работъ, то-есть къ октябрю мѣсяцу. Этотъ именно контингентъ рабочихъ преобладаетъ, по преимуществу, между бумажными ткачами, главнымъ образомъ, въ силу того, что между ними чаще встрѣчаются прежніе кустари, которые, какъ извѣстно, съ давнихъ поръ занимались ткачествомъ, не отрываясь отъ земледѣлія. Вотъ почему среди этихъ ткачей и существуетъ такой ничтожный процентъ (около 4 %) неотлучающихся, а на самыхъ фабрикахъ, гдѣ они работаютъ, оказываются такія громадныя разницы между наибольшимъ я наименьшимъ числомъ рабочихъ. другіе же рабочіе, напротивъ, остаются, при фабрикахъ круглый годъ, что обусловливается, съ одной стороны, требованіемъ производствъ, для которыхъ они нанимаются, а съ другой — тѣмъ, что для нѣкоторыхъ изъ нихъ фабричный трудъ является единственнымъ источникомъ средствъ для существованія. Что касается самыхъ условій найма, то необходимо, прежде всего, замѣтить, что фабричный годъ всюду считается отъ Пасхи до Пасхи, причемъ на Страстной недѣлѣ завершаются обыкновенно всѣ разсчеты съ рабочими, а на Ѳоминой заключаются новыя условія. Но, кромѣ этой главной эпохи, когда на всѣхъ фабрикахъ происходитъ комплектованіе рабочихъ, на многихъ изъ нихъ, по установившимся обычаямъ, разсчеты съ рабочими иногда оканчиваются и вновь также заключаются въ другіе сроки, къ 1 іюля, къ 15 августа, къ 1 октября и 25 декабря. Поэтому сроки эти представляютъ также періоды перемѣщенія рабочихъ съ одной фабрики на другую, хотя въ значительно меньшихъ размѣрахъ, чѣмъ послѣ Пасхи. По заключеніи условій, всѣмъ рабочимъ выдаются обыкновенно книжки или тетради, утвержденныя московскимъ оберъ-полицеймейстеромъ, въ которыхъ напечатаны извлеченія изъ законовъ о правахъ и обязанностяхъ хозяевъ и только объ обязанностяхъ рабочихъ. Затѣмъ слѣдуютъ, собственно, фабричныя условія, чрезвычайно разнообразныя на различныхъ фабрикахъ, такъ что въ каждой изъ нихъ, даже по одному и тому же производству, имѣется свой уставъ, опредѣляющій всѣ отношенія между рабочимъ и хозяиномъ. При этомъ, то, что на одной фабрикѣ составляетъ самую существенную часть условій, на другой, совершенно однородной, часто совсѣмъ не упоминается, а обращается вниманіе на что-либо другое. На нѣкоторыхъ фабрикахъ условія состоятъ изъ множества пунктовъ, которыми подробно опредѣляются не только всѣ договоры фабрики., съ рабочими, но и всѣ внутренніе распорядки. На другихъ же они очень кратки и иногда прямо ограничиваются одними только параграфами, гласящими о томъ, какіе грозятъ рабочему вычеты за малѣйшую его оплошность. Для обращика такого рода условій д-ръ Песковъ приводитъ пункты, обозначенные въ разечетныхъ книжкахъ ткачей ленточно-шелковой фабрики Сабіонъ. Въ этихъ правилахъ, напримѣръ, за 1 листъ бумаги, которымъ покрывается работа на навоѣ, для того, чтобы она не пачкалась, и который, понятно, очень часто и легко рвется полагается вычетъ — 10 к., за шестеренку (небольшое роговое зубчатое колесо, безпрестанно ломающееся) 15 к. и т. д.
Свести во едино всѣ разнообразныя условія и правила внутреннихъ распорядковъ на фабрикахъ нѣтъ почти никакой возможности и можно лишь замѣтить одно, что почти всюду условія эти имѣютъ въ виду исключительно какъ можно больше гарантировать хозяйскіе интересы и какъ можно меньше интересы рабочихъ. Число всѣхъ пунктовъ, составляющихъ предметъ условій найма и входящихъ, въ большей или меньшей степени, во всѣ разсчетныя тетради, простирается до 18, причемъ нѣкоторые изъ этихъ пунктовъ представляютъ серьезный юридическій и бытовой интересъ, а потому и нельзя о нихъ умолчать. Опредѣленіе характера разсчета (сдѣльная, годовая или поденная плата) входитъ во всѣ разсчетныя книжки, причемъ у ткачей, напр., обозначается также и форма сдѣльной работы: съ куска, аршина, платка, съ основы и т. д. Относительно условій назначенія цѣны за работу слѣдуетъ замѣтить, Что у работающихъ съ мѣсячной платой или поденно вездѣ выставляются цѣны, но для сдѣльныхъ рабочихъ, напр., ткачей, только на очень немногихъ фабрикахъ существуютъ вывѣшенныя въ мастерскихъ разцѣнки, соотвѣтственно которымъ и назначаются цѣны за работу. Въ большянствѣ же тетрадей по этому предмету или ничего не упоминается, или говорится только, что цѣна назначается при выдачѣ ткачу основы или по окончаніи первой условной работы, т.-е. по окончаніи, напр., первой основы или куска. Разумѣется, послѣдній способъ назначенія цѣны весьма удобенъ для хозяина, но въ высшей степени невыгоденъ для рабочихъ и, притомъ, въ нравственномъ отношеніи страшно вреденъ для добросовѣстныхъ фабрикантовъ и для рабочихъ. Фабриканты въ подобныхъ случаяхъ обыкновенно оправдываются тѣмъ, что иначе имъ очень трудно, будто бы, гарантировать себя отъ назначенія слишкомъ высокой цѣны за плохую работу, тогда какъ послѣ перваго куска они могутъ съ большей опредѣленностью и увѣренностью судить о качествѣ работы и объ усердіи самого рабочаго и соотвѣтственно этому назначать цѣну. Однако, рабочій чрезъ это попадаетъ нерѣдко въ полнѣйшую зависимость отъ хозяйскаго произвола, исподволь деморализируется и, въ концѣ-концовъ, впадаетъ въ то изъ года въ годъ возрастающее состояніе, такъ сказать, нравственно-экономической неустойчивости, которое въ такой высокой степени нежелательно ни въ крестьянскомъ, ни въ фабричномъ населеніи. Въ самомъ дѣлѣ, узнавая, положимъ, слишкомъ низкую цѣну своей работѣ только по окончаніи перваго куска, рабочій попадаетъ чрезъ это въ безвыходное положеніе, благодаря тому, что, пропустивъ за выдѣлкою куска благопріятное время, лишается возможности поступить на другую фабрику и работать тамъ за лучшую цѣну.
Въ виду всего вышесказаннаго, заслуживаетъ серьезнаго вниманія опредѣленная и довольно обстоятельная мотивировка этого пункта въ разсчетныхъ книжкахъ ткачей, между прочимъ, наприм., на одной изъ фабрикъ смѣшанныхъ полушерстяныхъ матерій въ Москвѣ, гдѣ въ книжкахъ имѣются слѣдующія правила: 1) цѣна за работу должна быть выставлена при взятіи основы, а безъ цѣны никто не долженъ не только работать, но даже заправлять; 2) ткачъ, получая книжку, по приходѣ въ корпусъ, непремѣнно обязанъ повѣрить (по разцѣнку, вывѣшенному въ мастерскихъ) какъ цѣны работъ, такъ и прочее, въ ней записанное, и если бы встрѣтилъ какую-либо разницу или невѣрность, выставленную у него въ книжкѣ, имѣетъ право, въ то же самое время, требовать удовлетворенія отъ конторы фабрики.
Далѣе, почти на всѣхъ фабрикахъ, гдѣ упоминается въ книжкахъ о заправкѣ и уборкѣ стана, ставится условіемъ, что за эту работу отъ "шторы никакой платы не полагается, а, между тѣмъ, заправка стана, особенно для нѣкоторыхъ матерій съ сложнымъ узоромъ, поглощаетъ весьма часто очень много времени. Точно также безпрекословно и безъ вознагражденія ткачи обязываются дѣлать, по усмотрѣнію хозяина, разныя исправленія и перемѣны въ заправкѣ стана, напр., перебрать ремизы и т. п. Замѣчательно, что только на двухъ шелковыхъ фабрикахъ, Шагаева и Терентьева, полагается вознагражденіе за заправку стана: на первой фабрикѣ за заправку и уборку только машиннаго (т.-е. жакаріовскаго) стана, а на второй — вообще за заправку стана по 30 коп. въ день[4]. Достойно также вниманія, что на всѣхъ рѣшительно фабрикахъ; гдѣ существуетъ сдѣльная работа и гдѣ говорится о прогулѣ со стороны хозяина, т.-е. о недоставкѣ имъ ткачу, напр., матеріала для работы, ставится условіемъ, что контора фабрики за это не отвѣчаетъ, причемъ на нѣкоторыхъ ткацкихъ фабрикахъ, сверхъ этого, прибавляется, что ткачъ въ этомъ случаѣ можетъ требовать разсчетъ[5]. Наоборотъ, за прогулъ со стороны рабочаго существуетъ сложная система штрафовъ, въ особенности за самовольную отлучку, причемъ рабочіе подвергаются штрафу или по усмотрѣнію, или отъ 50 коп. до 1 руб. и выше, а на одной изъ фабрикъ въ Москвѣ (красильная Бунштухъ) за самовольную отлучку полагается за каждый разъ штрафъ въ пять рублей.
Въ огромномъ большинствѣ случаевъ на ткацкихъ фабрикахъ ткачъ можетъ требовать разсчетъ только по окончаніи основы, причемъ на нѣкоторыхъ ткацкихъ къ условію этому прибавляется иногда такая оговорка, что за отпускъ отъ недоработанной основы удерживается три рубля. Такого же рода условія существуютъ и по отношенію къ другимъ работъ, работающимъ сдѣльно. Что же касается прочихъ фабрикъ и прочихъ рабочихъ, то послѣдніе, нанимаемые фабриками обыкновенно на годъ (съ Пасхи до Пасхи) или на срокъ паспорта, обязуются не требовать разсчета до истеченія условнаго срока. Но такъ какъ ко времени наступленія полевыхъ работъ многіе рабочіе неудержимо стремятся въ деревню, то на суконныхъ, напр., фабрикахъ на этотъ случай существуютъ особыя спеціальныя правила, болѣе или менѣе суровыя. Что же касается отказа рабочему со стороны хозяина, то въ большинствѣ разсчетныхъ книжекъ на фабрикахъ въ Москвѣ объ этомъ обстоятельствѣ умалчивается, но тамъ, гдѣ о немъ говорится, пунктъ этотъ формулированъ всегда въ томъ смыслѣ, что хозяинъ имѣетъ полное право во всякое время отказать рабочему за дурную работу или дурное поведеніе, а на нѣкоторыхъ фабрикахъ право отказа рабочему хозяиномъ во всякое время указывается безъ всякихъ оговорокъ. Тѣмъ же характеромъ произвола и суровости отличаются также и другіе договорные пункты, какъ, напр., относительно порчи товара (штрафъ по усмотрѣнію хозяина или пріемщика, причемъ забракованный товаръ остается въ пользу торы), о правѣ хозяина во всякое время понизить плату, объ условіяхъ пользованія дровами для кухни и куба (вычетъ отъ 20 к до 60 коп. съ каждаго рабочаго) и т. д., и т. д. Наиболѣе подробно и сравнительно мягче мотивировано условіе о порчѣ товара на аппретурной фабрикѣ Дисленъ и резино-ткацкой Лерхъ[6]. Кромѣ вышеуказанныхъ 18 параграфовъ, составляющихъ наиболѣе повторяемые пункты, входящіе въ видѣ условій при наймѣ рабочихъ, довольно часто встрѣчаются еще всевозможныя другія условія, какъ, напр.: вычеты за разбитыя стекла, за различныя игры, ссоры, драки, за несоблюденіе чистоты, требуемой санитарными условіями, за нехожденіе въ церковь по воскреснымъ и праздничнымъ днямъ и пр.
Наконецъ, помимо правилъ, напечатанныхъ въ разсчетныхъ тетрадяхъ и вывѣшенныхъ иногда въ мастерскихъ, появляются по временамъ, такъ сказать, экстренныя правиламъ видѣ объявленій, какъ, напр., за ленточной Сабіонъ, гдѣ въ мотальной вывѣшено объявленіе слѣдующаго содержанія: «въ сортиръ дѣвушкамъ по двѣ вмѣстѣ ходить нельзя — штрафъ 10 коп.».
Вообще, по, словамъ д-ра Пескова, рабочимъ, поступившимъ на московскія фабрики, грозятъ на каждомъ шагу или штрафъ, или вычетъ[7]. Кромѣ спеціальныхъ занятій, для которыхъ они нанимаются на фабрики, и множества могущихъ быть при этомъ провинностей, они часто должны бываютъ слѣдить также и за тѣмъ, что составляетъ, собственно говоря, прямую обязанность хозяевъ, напр., за чистотою дворовъ. Рабочимъ вмѣняется въ обязанность исполнять также и всѣ приказанія хозяина, какихъ бы надобностей они ни касались, и за все это, при малѣйшемъ ослушаніи, отвѣчать штрафомъ. Всѣ эти правила, хотя и не всегда исполняются, кромѣ нѣкоторыхъ вычетовъ, вродѣ вычетовъ за прописку паспортовъ, тѣмъ не менѣе, даютъ хозяевамъ полный просторъ къ злоупотребленію ими, что, дѣйствительно, иногда случается, особенно при окончательномъ разсчетѣ къ Пасхѣ. Такъ, напр., на ленточной фабрикѣ Сабіонъ всѣ рабочіе были оштрафованы за то только, что не оказали достаточно рвенія, какъ показалось, къ тому, чтобы вытащить увязшій въ грязи хозяйскій возъ[8].
Заработная плата, получаемая рабочими на фабрикахъ, вообще весьма разнообразна и зависитъ отъ множества условій: различія производствъ, рода занятій, а при сдѣльной платѣ — отъ умѣнья и усердія рабочаго и, наконецъ, зависитъ иногда и отъ личнаго взгляда хозяина. Такимъ образомъ, отсюда уже видно, помимо множества другихъ условій, что точное опредѣленіе средней заработной платы представляетъ очень много затрудненій. Изъ ручныхъ ткачей всего болѣе зарабатываютъ суконные и шелковые ткачи (около 20 руб. въ мѣсяцъ), затѣмъ шерстяные и, наконецъ, менѣе всего бумажные ткачи (около 14 руб. въ мѣсяцъ). Изъ работающихъ же на механическихъ станахъ весьма значительнымъ заработкомъ отличаются ткачи на двухъ единственныхъ въ Москвѣ фабрикахъ, выдѣлывающихъ резиновыя ленты (около 30 руб.). Это объясняется, съ одной стороны, сложностью самаго производства, а съ другой — сравнительно недавнимъ возникновеніемъ его въ Москвѣ и трудностью, вслѣдствіе этого, найти достаточное для него количество опытныхъ рабочихъ. Во всякомъ случаѣ, заработокъ этотъ слѣдуетъ разсматривать какъ временный, обусловливающійся; повидимому, слишкомъ малымъ предложеніемъ рабочихъ рукъ сравнительно съ спросомъ.
Впрочемъ, необходимо замѣтить, что величина заработка ткачей даже на однородныхъ фабрикахъ колеблется въ очень значительныхъ предѣлахъ, что обусловливается, прежде всего, родомъ производимыхъ тканей. Чѣмъ послѣднія сложнѣе и выдѣлываются изъ бѣлѣе дорогаго матеріала, тѣмъ производство ихъ оплачивается выше, и ткачи, занятые выдѣлкою ихъ, получаютъ вообще большій заработокъ. При этомъ излишне было бы и говорить, что въ отдѣльныхъ случаяхъ заработокъ зависятъ также и отъ личныхъ качествъ рабочаго: ловкій, умѣлый и усердный ткачъ зарабатываетъ иногда вдвое и даже втрое больше, чѣмъ плохой и въ особенности неопытный рабочій.
Женщины на ткацкихъ станахъ обыкновенно заняты выдѣлкою самыхъ простыхъ тканей и, притомъ, преимущественно на небольшихъ станахъ, за которыми изъ мужчинъ сидятъ сравнительно немногіе, большею частью или начинающіе ткачество (подростки отъ 14—18 лѣтъ), или оканчивающіе его (старики за 60 лѣтъ). Поэтому средній заработокъ ткачихъ вообще ниже, чѣмъ у мужчинъ, и не превышаетъ 8—12 р. и maximum 14 руб. На механическихъ же станкахъ ткачихи зарабатываютъ отъ 10—15 р. въ мѣсяцъ при среднемъ мѣсячномъ заработкѣ мужчинъ на тѣхъ же станкахъ около 17 руб. Малолѣтніе (до 13 лѣтъ включительно) въ ручномъ ткачествѣ занимаются въ качествѣ шпульниковъ, которыхъ ткачи нанимаютъ обыкновенно отъ себя, платя имъ съ каждаго стана, причемъ плата эта разнообразится, смотря по тому, на сколько становъ работаетъ шпульникъ. Средній ихъ заработокъ не превышаетъ вообще 1 р. 60 коп. — 3 р. 60 к., въ предѣлахъ отъ 1 р. 20 коп. до 4—5 руб. въ мѣсяцъ. На механическихъ ткацкихъ малолѣтніе работаютъ въ видѣ- подручныхъ, которые нанимаются обыкновенно отъ хозяевъ и получаютъ мѣсячную плату.
Что касается заработной платы у остальныхъ рабочихъ на осмотрѣнныхъ д-ромъ Песковымъ фабрикахъ въ Москвѣ, то, оставляя въ сторонѣ нѣсколько исключительныхъ профессій, принадлежащихъ къ разряду наиболѣе тонкихъ работъ (граверы, рисовальщики и т. п.), достаточно будетъ замѣтить, что мѣсячное вознагражденіе за трудъ на фабрикахъ распредѣляется приблизительно слѣдующимъ образомъ: наибольшую плату (14 руб.) получаютъ взрослые мужчины, затѣмъ около половины мужской платы (около 7½ руб.) получаютъ взрослыя женщины, почти столько же подростки (до 17 лѣтъ) и, наконецъ, что особенно важно замѣтить, въ виду закона 1 іюля 1882 г., дѣти, до 13 лѣтъ включительно, получаютъ только немного болѣе половины женскаго заработка.
Продолжительность рабочаго дня; по свѣдѣніямъ д-ра Пескова, колеблется отъ 12 до 14 слишкомъ часовъ въ сутки, причемъ нѣкоторыя фабрики работали круглые сутки, по извѣстной системѣ 6-ти часовыхъ смѣнъ, другія только днемъ. Однако, строго опредѣленная продолжительность рабочаго дня существуетъ только на большихъ паровыхъ фабрикахъ, гдѣ рабочіе по звонку начинаютъ и оканчиваютъ работу. На всѣхъ прочихъ фабрикахъ продолжительность рабочаго дня находится въ зависимости отъ множества условій, отчасти отъ требованій производства, отчасти отъ условій найма, далѣе, отъ количества заказовъ и т. д. Поэтому, напр., на ручныхъ ткацкихъ фабрикахъ или на ручныхъ набивныхъ, продолжительность рабочаго дня зависитъ иногда отъ воли рабочихъ, ибо ткачи и набойщики, работая всегда сдѣльно, болѣе располагаютъ своимъ временемъ. Они не съ такою правильностью, какъ на паровыхъ фабрикахъ, всѣ въ одно и то же время начинаютъ и кончаютъ работу; перерывы у нихъ тоже не у всѣхъ одинаковы: одинъ позволяетъ себѣ нѣсколько долѣе отдыхать, другой — менѣе. Точно также въ теченіе года одно время они работаютъ съ большимъ усердіемъ, въ другое — съ меньшимъ. Такъ, напр., великимъ постомъ, побуждаемые желаніемъ получить какъ можно больше денегъ ко времени своего ухода съ фабрики, ткачи и набойщики особенно усиленно работаютъ: раньше обыкновеннаго встаютъ и позже кончаютъ, такъ что продолжительность рабочаго дня доходитъ въ это время до 18, иногда даже до 20 часовъ въ сутки. Достойно вниманія, что и по отношенію къ ткацкимъ фабрикамъ въ Москвѣ данныя д-ра Пескова вполнѣ подтверждаютъ тотъ выводъ, къ которому пришелъ д-ръ Эрисманъ относительно всѣхъ фабрикъ Московскаго уѣзда, а именно, что количество заработка, несмотря на довольно значительныя колебанія его въ отдѣльныхъ случаяхъ, въ общемъ постоянно находится въ обратномъ отношеніи съ продолжительностью рабочаго дня, т.-е., другими словами, болѣе эксплуатируется рабочая сила у тѣмъ хуже вознаграждается трудъ.
Прежде чѣмъ мы обратимся къ анализу содержанія послѣдняго, сравнительно недавно появившагося (лѣтомъ 1884 г.) выпуска работы д-ра Пескова (2-я и 3-я главы втораго выпуска), скажемъ нѣсколько словъ о фабричныхъ праздникахъ, что, какъ указалъ проф. Янжулъ въ своемъ инспекторскомъ отчетѣ по московскому округу за 1882 г., представляетъ далеко не трудный вопросъ съ точки зрѣнія фабричнаго законодательства. Число дней, кромѣ воскресныхъ и Пасхи, когда рабочіе освобождаются отъ занятій, чрезвычайно разнообразно, такъ что въ этомъ отношеніи на разныхъ фабрикахъ въ Москвѣ существуютъ весьма не одинаковые обычаи. Такъ, напр., на ручныхъ бумаго-ткацкихъ фабрикахъ празднуются иногда почти всѣ дни, чтимые въ деревняхъ, вслѣдствіе чего число праздниковъ здѣсь доходитъ до 45 дней въ году. Наоборотъ, за другихъ фабрикахъ, преимущественно на паровыхъ, количество праздниковъ болѣе ограничено и колеблется отъ 25 до 29 дней въ году.
Послѣдній выпускъ разбираемой нами работы д-ра Пескова содержитъ въ себѣ въ высшей степени важныя и крайне интересныя свѣдѣнія, такъ сказать, объ интимныхъ юридическихъ и санитарно-медицинскихъ сторонахъ фабричнаго быта Москвы, а именно: 1) харчевое продовольствіе рабочихъ на фабрикахъ и артельные порядки; эксплуатація рабочихъ и споры ихъ съ хозяевами; 2) организація общественныхъ учрежденій для рабочихъ (бани, школы и больницы). Въ этомъ же выпускѣ подробно обсуждается также вопросъ о вліяніи фабричнаго труда на здоровье столичныхъ рабочихъ, а также разработаны данныя о болѣзненности фабричныхъ въ Москвѣ. Полагаемъ, что уже одного этого краткаго перечисленія вопросовъ, анализируемыхъ д-ромъ Песковымъ, вполнѣ. достаточно для того, чтобы возбудить вниманіе читателей къ тѣмъ цифровымъ даннымъ, общимъ выводамъ и заключеніямъ, изложеніемъ которыхъ мы и займемся въ настоящее время.
Самую существенную сторону внутренней жизни на фабрикахъ, гдѣ бы онѣ ни были расположены, въ городѣ или въ уѣздѣ, представляетъ, внѣ всякаго сомнѣнія, система продовольствія рабочихъ. Правда, этотъ вопросъ едва ли допускаетъ возможность законодательной регламентаціи, но за то нуждается въ значительныхъ улучшеніяхъ, легко осуществимыхъ, по нашему, издавна укоренившемуся убѣжденію, если только сами фабриканты съумѣютъ воспользоваться тѣмъ, что имъ даетъ въ руки самый складъ русской фабричной жизни. На всѣхъ осмотрѣнныхъ д-ромъ Песковымъ фабрикахъ въ Москвѣ рабочіе исключительно продовольствовались артелями, и только весьма рѣдко приходилось встрѣчать продовольствіе семьями или въ одиночку. Продовольствіе же рабочихъ самими хозяевами, бывшее въ недавнее еще время всеобщимъ явленіемъ, теперь совсѣмъ почти не существуетъ и сохранилось только или на нѣкоторыхъ маленькихъ фабрикахъ, или только для небольшихъ группъ рабочихъ. Это обусловливается тѣмъ, что содержаніе рабочихъ на хозяйскихъ харчахъ довольно часто служило поводомъ къ недоразумѣніямъ и неудовольствіямъ между рабочими и хозяевами.
Артели на фабрикахъ большею частью составляются изъ рабочихъ, главнымъ образомъ, ткачей, по занятіямъ или по количеству заработка, рѣже по возрасту, полу и по отдѣльнымъ корпусамъ. Женщины и малолѣтніе на фабрикахъ въ Москвѣ въ большинствѣ случаевъ также принимаютъ участіе въ артельномъ продовольствіи, образуя иногда самостоятельныя отдѣльныя артели. Особенность артельной организаціи состоитъ въ томъ, что въ каждой самостоятельной артели изъ среды членовъ ея выбирается староста, главная обязанность котораго — завѣдывать харчевымъ продовольствіемъ артели и вести счеты. Если же староста бываетъ неграмотный, тогда счетоводство и раскладки производятся при помощи особаго выборнаго, такъ называемаго земскаго. Женщины и малолѣтніе, если они продовольствуются отдѣльно, выбираютъ обыкновенно старосту изъ мужской артели и тогда послѣдній завѣдуетъ двумя артелями. Иногда, впрочемъ, женскія артели имѣютъ свою старостиху, причемъ счетоводство ведется, все-таки, кѣмъ-нибудь изъ мужчинъ, вышеупомянутымъ земскимъ. Шпульники и шпульницы обыкновенно входятъ въ составъ ткацкихъ артелей и такъ какъ имъ мяса не полагается, то они платятъ только половину того, во что обходится продовольствіе взрослаго мужчины. За свой трудъ артельные старосты получаютъ обыкновенно извѣстное вознагражденіе, въ размѣрѣ 1—5 коп. въ недѣлю съ каждаго члена артели, что составляетъ въ мѣсяцъ отъ 1½ до 5 руб. и отъ 8 до 16 руб. и болѣе, смотря по тому, какъ велика артель. Въ нѣкоторыхъ артеляхъ старостѣ, кромѣ жалованья, предоставляется право пользоваться нѣкоторымъ процентомъ отъ поставщиковъ, у которыхъ забираются съѣстные припасы.
Харчевые продукты на фабрикахъ въ Москвѣ всегда берутся изъ вольныхъ лавокъ, тогда какъ, собственно, фабричныхъ лавокъ д-ру Пескову нигдѣ не приходилось встрѣчать, за исключеніемъ развѣ того, что на нѣкоторыхъ фабрикахъ изъ конторъ, въ счетъ заработка, отпускались рабочимъ: чай, сахаръ, свѣчи и керасинъ, а иногда также мыло и воскъ, по цѣнамъ, существующимъ въ Москвѣ въ розничной продажѣ. Для пріема съѣстныхъ припасовъ, доставляемыхъ торговцами въ артель, съ цѣлью контроля дѣйствій старосты, выбираются обыкновенно еще такъ называемые чередовые.
Отчетность старосты заключается въ томъ, что онъ къ извѣстнымъ срокамъ, обыкновенно къ тѣмъ же, когда производится выдача заработанныхъ денегъ (4—5 разъ въ годъ), представляетъ въ контору такъ называемый реестръ или, какъ его обыкновенно пишутъ и называютъ, ерестъ, съ обозначеніемъ именъ каждаго рабочаго и причитающейся съ него за харчи суммы денегъ и, кромѣ того, общіе итоги всѣхъ расходовъ по артели. На основаніи этихъ счетовъ артельнаго старосты, расходъ каждаго рабочаго вносится конторою въ разсчетную тетрадь послѣдняго и затѣмъ, вычитая этотъ расходъ (харчи и подхарчики) изъ заработка, контора высчитываетъ, сколько каждому приходится уплатить заработанныхъ денегъ. Въ эти же сроки преимущественно контора расплачивается и съ поставщиками харчевыхъ продуктовъ.
Въ огромномъ большинствѣ случаевъ старосты играютъ весьма важную роль въ артеляхъ и вообще въ фабричной жизни рабочихъ. Нерѣдко они бываютъ правой рукой хозяевъ, ибо хотя фабриканты и говорятъ всегда, что они предоставляютъ полную свободу рабочимъ въ выборѣ старосты, но, по словамъ д-ра Пескова, на дѣлѣ старостой можетъ быть только тотъ, кого пожелаетъ владѣлецъ фабрики. Такъ какъ выдача заработанныхъ денегъ на очень многихъ фабрикахъ производится только 5 разъ въ годъ, а иногда и рѣже, то понятно, что рабочіе постоянно нуждаются въ деньгахъ на разные расходы: на чай, сахаръ, табакъ, баню, мытье и починку бѣлья, на обувь, трактиръ и пр., а также на удовлетвореніе своихъ домашнихъ нуждъ въ деревнѣ. Естественно, что имъ приходится доставать эти деньги гдѣ-нибудь на сторонѣ[9], и вотъ для удовлетворенія этихъ нуждъ, по словамъ д-ра Пескова, и являются съ своими услугами артельные старосты на фабрикахъ въ Москвѣ, ссужая рабочихъ по мелочамъ и взимая съ нихъ за это извѣстный процентъ, обыкновенно 10 коп., но иногда 15 и даже 20 коп. съ рубля, отъ счета до счета, что составитъ въ теченіе года отъ 40 до 50 % или отъ 75 до 100 % съ каждаго занятаго рубля. Впослѣдствіи, само собой разумѣется, все это и взыскивается съ должниковъ изъ ихъ заработка (на фабрикахъ въ уѣздахъ Московской губерніи эти ссуды обыкновенно включаются въ общую сумму такъ называемыхъ подхарчиковъ). Деньги эти старосты иногда раздаютъ свои, но большей частью они получаютъ ихъ на этотъ предметъ изъ конторы. Такимъ образомъ, рабочіе въ Москвѣ находятся въ постоянной зависимости отъ старостъ и потому свободный выборъ этихъ послѣднихъ на столичныхъ фабрикахъ, а въ уѣздахъ на аналогичныхъ съ ними, представляетъ чистѣйшую фикцію.
Какъ велика доля, получаемая старостами отъ конторы за вышеуказанную финансовую операцію, можно судить, напр., по двумъ фабрикамъ въ Москвѣ, изъ которыхъ на одной изъ взыскиваемыхъ съ рабочихъ 15 процентовъ старостѣ удѣлялось 4 %, а на другой, крупной суконной фабрикѣ, съ рабочихъ берется 20 %, изъ коихъ 12 % идутъ въ пользу старосты, получавшаго, въ данномъ случаѣ, такой значительный процентъ потому, что въ числѣ раздаваемыхъ рабочимъ денегъ была значительная доля его собственныхъ. Операція эта, очевидно, очень выгодна какъ для старостъ, такъ, въ особенности, и для фабрикантовъ, ибо этимъ путемъ рабочіе за свои же заработанныя деньги платятъ громадные проценты за то, что фабрикантъ выдаетъ ихъ имъ по мелочамъ. И что всего болѣе замѣчательно, порядокъ этотъ настолько освященъ обычаемъ, что на многихъ московскихъ фабрикахъ расходъ этотъ выставляется какъ вполнѣ легальная статья въ упомянутыхъ выше реестрахъ, подаваемыхъ старостами, въ видѣ рубрикъ подъ названіемъ: «по книжкѣ» или просто: «долженъ старостѣ».
Насколько велика эта статья въ артельныхъ расходахъ, можно судить, наприм., изъ данныхъ, извлеченныхъ д-ромъ Песковымъ изъ реестровъ по 5 артелямъ на одной изъ суконныхъ фабрикъ въ Москвѣ[10]. Оказывается, что изъ общей суммы расходовъ этихъ 5 артелей количество денегъ, розданныхъ старостою по мелочамъ, въ теченіе лишь 3 мѣсяцевъ въ году, простирается почти до 2,400 руб., что за цѣлый годъ составитъ около 9,000 руб., а такъ какъ на этой фабрикѣ взыскивается за эти деньги 20 % отъ счета до счета (всего 5 счетовъ въ годъ), то, значитъ, онѣ возвращаются въ контору рабочими вдвойнѣ. Однако, этимъ извлеченіе выгодъ изъ харчеваго продовольствія рабочихъ не ограничивается, ибо хотя фабричныхъ лавокъ на московскихъ фабрикахъ, какъ выше было сказано, и не встрѣчается, но на самомъ дѣлѣ такія лавки существуютъ, но только въ другомъ, замаскированномъ видѣ. Дѣло въ томъ, что на нѣкоторыхъ фабрикахъ рабочіе обязуются брать харчевые продукты только въ извѣстныхъ лавкахъ, за что фабриканты берутъ съ поставщиковъ отъ 5 до 10 % съ рубля.
Правда, что такими операціями занимаются далеко не всѣ фабриканты, но тогда нерѣдко ту же роль играетъ староста, входящій въ соглашеніе съ лавочниками и получающій отъ нихъ извѣстный процентъ. Эти доходы, вмѣстѣ съ процентами, которые старосты получаютъ отъ раздачи денегъ по мелочамъ, настолько выгодны, особенно въ большихъ артеляхъ, что на нѣкоторыхъ фабрикахъ старосты вносятъ въ артели даже значительныя суммы, лишь бы только ихъ выбрали на эту должность. Въ тѣхъ же случаяхъ, когда поставщики харчевыхъ продуктовъ имѣютъ дѣло исключительно только съ артелями, они обыкновенно при разсчетахъ дѣлаютъ въ пользу артели скидки отъ 1½ до 3 %, что составляетъ доходъ артели, обязательно идущій на попойки. Доходную статью артелей составляетъ также извѣстный взносъ на такъ называемые «спрыски» съ каждаго вновь поступающаго рабочаго. Обычай этотъ практикуется, главнымъ образомъ, въ артеляхъ ручныхъ ткачей и набойщиковъ и въ значительной степени обусловливается тѣмъ, что на фабрикахъ этихъ существуетъ особая система поручительства, т.-е. ткачъ или набойщикъ не иначе принимается на фабрику, какъ представивши изъ своихъ товарищей, такихъ же ткачей или набойщиковъ, поручителя, отвѣчающаго за него своимъ заработкомъ, въ случаѣ, если бы онъ почему-либо остался долженъ хозяину. Деньги эти, получаемыя на «спрыски», разумѣется, идутъ туда же, куда и скидки съ поставщиковъ припасовъ. Въ нѣкоторыхъ артеляхъ существуетъ иногда, кромѣ того, опредѣленный сборъ съ каждаго члена на «ремонтъ посуды», т.-е. на покупку ложекъ, горшковъ, чугуновъ и проч. Наконецъ, къ числу артельныхъ доходовъ нужно причислить также и выручку, получаемую нѣкоторыми изъ нихъ отъ костей послѣ мяса, которыми они иногда уплачиваютъ часть денегъ водовозамъ, или выручки отъ проданныхъ сухарей (остатки хлѣба, изрѣзанные на куски и засушенные), мѣшковъ изъ-подъ муки, кулей, квасной гущи и проч. Въ тѣхъ артеляхъ, гдѣ все продовольствіе находится въ рукахъ хозяина или старосты, поставщики съѣстныхъ припасовъ обыкновенно не дѣлаютъ въ пользу самой артели никакихъ опредѣленныхъ скидокъ, но даютъ только послѣ счетовъ или къ большимъ праздникамъ подарки «на чай», въ чемъ принимаютъ иногда участіе и, самъ хозяинъ или староста.
Харчевой заборъ производится или весь на книжку, въ кредитъ, или только частью, остальное же покупается на наличныя деньги. На книжку въ этихъ случаяхъ забирается говядина, мука, крупа, хлѣбъ и т. д., а на деньги — капуста, лукъ, картофель и всѣ мелочи. Только въ весьма рѣдкихъ случаяхъ встрѣчается исключеніе изъ этого общаго правила, т.-е. покупка всѣхъ харчевыхъ продуктовъ для артели на чистыя деньги, выдаваемыя еженедѣльно изъ конторы на руки старосты.
Замѣтимъ, что для веденія счета деньгамъ, раздаваемымъ на мелочные расходы рабочимъ (подхарчики), у каждаго старосты имѣется такъ называемая «секретная» или «кляузная» книжка, куда обыкновенно и записываются подъ номерами всѣ выданныя по мелочамъ деньги. При этомъ пользованіе процентами съ этихъ денегъ на нѣкоторыхъ фабрикахъ старостамъ предоставляется только отъ денегъ, выдаваемыхъ на трактиръ, бѣлье и баню, отъ всего же остальнаго проценты идутъ или въ пользу хозяина, или ихъ совсѣмъ не полагается. Деньги выдаются старостами не всегда монетою, но нерѣдко ярлыками, причемъ послѣдній способъ всего чаще практикуется для расходовъ на трактиръ и баню, а иногда почти для всѣхъ мелочныхъ расходовъ. Вообще говоря, выписки изъ этихъ секретныхъ записей артельныхъ старостъ, приводимыя in extenso д-ромъ Песковымъ[11], весьма рельефно обрисовываютъ весь внутренній складъ жизни фабричныхъ въ Москвѣ и для лицъ, спеціально изучающихъ условія русскаго фабричнаго быта, полны глубокаго смысла и значенія. По нѣкоторымъ, наприм., изъ статей мелочныхъ расходовъ отдѣльныхъ рабочихъ можно было бы составить, пожалуй, нѣчто вродѣ бытоваго эскиза и призадуматься хотя бы надъ слѣдующими рубриками изъ различныхъ записей:
На провожаніе въ трактирѣ — р. 40 к.
За бутылку не додалъ — " 3 "
На погорѣлое — « 3»
" колоколъ — " 10 "
Розыгрышъ — " 10 "
Спрыски за опредѣленіе 1 " — "
Старостѣ процентовъ (за 3 мѣс.) 1 " 20 "
Главный предметъ мелочнаго расхода рабочихъ на фабрикахъ въ Москвѣ, кромѣ вышеуказанныхъ, такъ сказать, бытовыхъ записей, среди которыхъ особенно видное мѣсто занимаютъ частыя пожертвованія «на погорѣлое», составляютъ: баня, вино, чай и пиво, табакъ и спички, баранки, сельди, починка челнока и т. д. Въ виду того, что эти кляузныя книжки ведутся старостами, между которыми большая часть малограмотны, можно легко себѣ представить, до какой степени эти записи должны быть неразборчивы, безпорядочны и, помимо неумышленныхъ ошибокъ, какой широкій просторъ представляется для всякаго рода начетовъ, приписокъ и проч. Притомъ, выписки изъ этихъ книжекъ, когда имѣется къ тому возможность, представляютъ по истинѣ египетскую работу: до такой степени они неразборчивы и безпорядочны, а въ нѣкоторыхъ изъ нихъ прямо бываютъ начертаны рукою старосты какіе-то іероглифы, только ему одному и понятные. Нѣкоторые изъ старостъ каждый мелочной расходъ прямо записываютъ съ причитающимся процентомъ, другіе же выставляютъ проценты, подведя въ своей книжкѣ итоги или только въ реестрахъ. Въ томъ и другомъ случаѣ, особенно въ первомъ, когда малограмотный староста высчитываетъ ихъ по каждому пятаку, въ общемъ итогѣ получается, конечно, гораздо большее количество процентовъ, чѣмъ полагается. Такъ, наприм., у одного рабочаго на «спрыски» за опредѣленіе на фабрику по книжкѣ старосты значится 70 коп., а въ реестрѣ за тотъ же срокъ онѣ превратились въ 1 руб. и т. п. Такого же рода прибавки дѣлаются, повидимому, и въ другихъ записяхъ, и вполнѣ понятно, почему эти книги называются у старосты «секретными», а у рабочихъ «кляузными». Дѣйствительно, по свѣдѣніямъ д-ра Пескова, записи въ этихъ книжкахъ служатъ поводомъ къ безпрерывнымъ пререканіямъ и ссорамъ между рабочими и старостой, доходящимъ, какъ мы увидимъ ниже, иногда до камеръ мировыхъ судей.
Въ высшей степени интересно прослѣдить также количественный и качественный характеръ харчеваго продовольствія столичныхъ рабочихъ артелей, въ особенности въ связи съ тѣми выводами, къ которымъ пришелъ д-ръ Эрисманъ при изслѣдованіи фабрикъ Московскаго уѣзда. Само собою разумѣется, что, не имѣя возможности исчерпать весь матеріалъ по этому вопросу, собранный и разработанный д-ромъ Песковымъ[12], и, въ то же время, не входя въ обсужденіе всей важности его въ научномъ и практическомъ отношеніяхъ, а равно и употребительнаго въ подобныхъ случаяхъ метода изслѣдованія, мы ограничимся лишь общими выводами и круглыми цифрами. Вообще говоря, въ средней суточной порціи для всѣхъ артелей животныя вещества — говядина, сало и снятки — составляютъ съ небольшимъ только 13 %, тогда какъ все остальное состоитъ изъ растительныхъ веществъ, между которыми болѣе 80 % приходится на хлѣбъ, гречневую крупу и капусту. Излишне говорить, что такое отношеніе далеко уклоняется отъ того, что требуется для вполнѣ хорошаго питанія организма и сохраненія его здоровья. Съ другой стороны, хотя составъ пищи рабочаго вообще на московскихъ фабрикахъ страдаетъ слишкомъ обильнымъ содержаніемъ растительныхъ веществъ, тѣмъ не менѣе, судя по количеству съѣдаемой ежедневно говядины, равняющемуся, среднимъ числомъ, почти полуфунту, слѣдуетъ заключить, что столичный рабочій, по крайней мѣрѣ, въ скоромные дни, питается, вообще, хотя и не вполнѣ удовлетворительно, но и не плохо. Сравнивая затѣмъ общій составъ пищи по отдѣльнымъ разрядамъ артелей, мы видимъ, что наилучшій ея составъ имѣютъ мужскія артели, затѣмъ женскія и, наконецъ, хуже всѣхъ ѣдятъ артели малолѣтнихъ, т.-е. именно тѣ, правильное питаніе которыхъ, какъ будущаго; кадра фабричныхъ рабочихъ, особенно необходимо въ цѣляхъ усиленія количественной и качественной производительности фабричнаго труда. Количество потребляемой говядины въ мужскихъ артеляхъ достигаетъ почти 225 граммъ въ сутки, что составляетъ болѣе чѣмъ полфунта (0,6), въ женскихъ же артеляхъ говядины менѣе, чѣмъ у мужчинъ, слишкомъ въ два раза, а въ артеляхъ малолѣтнихъ почти вдвое менѣе, чѣмъ въ женскихъ. За то количества хлѣба и гречневой крупы представляютъ обратныя отношенія: они возрастаютъ въ составѣ пищи по мѣрѣ уменьшенія въ ней говядины, такъ что у малолѣтнихъ продукты эти составляютъ уже болѣе трехъ четвертей (76½%) всѣхъ пищевыхъ веществъ-. Эти данныя вполнѣ согласуются съ тѣми данными, которыя были указаны выше относительно заработка мужчинъ, женщинъ и малолѣтнихъ. Въ такой же прямой зависимости отъ величины заработка находится составъ пищи и по отдѣльнымъ артелямъ, одинаковымъ по возрасту и полу, что въ особенности рѣзко обнаруживается по отношенію къ количеству говядины. Что касается, сравненія данныхъ д-ра Эрисмана по Московскому уѣзду съ результатами д-ра Пескова, то, въ сущности, тѣ и другія данныя довольно близко соотвѣтствуютъ другъ другу, за исключеніемъ лишь снятковъ и подправочной муки, суточное количество которыхъ у д-ра Пескова получилось, вдвое болѣе, чѣмъ на фабрикахъ Московскаго уѣзда. Во всякомъ случаѣ, перевѣсъ суточнаго количества говядины, входящаго въ составъ порціи взрослаго рабочаго въ Москвѣ, за исключеніемъ костей, жира и жилъ, если и существуетъ, судя по даннымъ д-ра Эрисмана и д-ра Пескова, то, по всей вѣроятности, весьма незначительный. При сравненіи состава пищи по роду фабрикъ и различнымъ артелямъ, оказывается, что наиболѣе бѣдна содержаніемъ животныхъ веществъ, т.-е. говядины и сала, пища артелей на прядильныхъ фабрикахъ, бумаго-ткацкихъ и аппретурныхъ. Самая же обильная пища по говядинѣ и салу оказывается на шерстяныхъ и шелковыхъ фабрикахъ и затѣмъ на суконныхъ, красильныхъ и набивныхъ.
Такимъ образомъ, въ общемъ итогѣ не подлежитъ сомнѣнію, что качество пищи, именно количественное содержаніе въ ней говядины, находится въ самой тѣснѣйшей связи съ количествомъ заработка рабочихъ. Отсюда, по мнѣнію д-ра Пескова, прямой выводъ, что количество потребляемой говядины въ артеляхъ можетъ, слѣдовательно, служить очень хорошимъ критеріемъ экономическаго благосостоянія рабочихъ на фабрикахъ: малъ заработокъ — мало и говядины на столѣ рабочихъ; если онъ. больше, то и столъ рабочихъ обильнѣе говядиной. Это служитъ отчасти опроверженіемъ того довольно распространеннаго у насъ въ Россіи мнѣнія, что будто бы русскій человѣкъ вообще не гонится за говядиной и даже предпочитаетъ ей растительную пищу.
Какъ ни рѣзокъ будетъ переходъ отъ вопросовъ физіологіи къ вопросамъ юридическимъ, однако, эти послѣдніе, понятно, имѣютъ весьма большое значеніе, пожалуй, не меньшее, чѣмъ вопросы питанія организма. Выше мы уже видѣли, что условія найма, благодаря которымъ рабочіе постоянно находятся подъ опасеніемъ штрафовъ, вычетовъ и разнаго рода взысканій, подаютъ поводъ къ безпрерывнымъ пререканіямъ и неудовольствіямъ между рабочими и ихъ хозяевами, причемъ споры эти весьма нерѣдко переходятъ въ камеры мировыхъ судей. Какого рода эти дѣла и что именно всего чаще служитъ поводомъ къ жалобамъ какъ рабочихъ на хозяевъ, такъ и этихъ послѣднихъ на рабочихъ, какъ нельзя лучше выясняется изъ просмотрѣнныхъ д-ромъ Песковымъ дѣлъ, касавшихся фабричныхъ рабочихъ у мироваго судьи Лефортовскаго участка съ 24 декабря 1879 г. по 23 августа 1880 г. Правда, періодъ этотъ обнимаетъ только часть года, именно 8 мѣсяцевъ, тѣмъ не менѣе, онъ захватываетъ, все-таки, самыя интересныя эпохи фабричной жизни, такъ какъ въ предѣлы его входятъ мѣеяцы, когда, во-первыхъ, оканчивается и начинается фабричный годъ, т.-е. время до и послѣ Пасхи, и затѣмъ періодъ полевыхъ работъ. Изъ общаго числа упомянутыхъ дѣлъ или, лучше сказать, разбирательствъ у мироваго судьи Лефортовскаго участка 187 принадлежатъ къ категоріи гражданскихъ и 102 къ уголовнымъ дѣламъ. Maximum первыхъ падаетъ на іюль мѣсяцъ, т.-е. наканунѣ уборки хлѣба, когда рабочіе неудержимо стремятся въ свои деревни, что и служитъ главною причиной возникновенія разнаго рода пререканій и неудовольствій между рабочими и хозяевами. Обильны также разнаго рода жалобами и исками январь и іюнь мѣсяцы. Всѣ разобранные иски, по ихъ внутреннему содержанію и характеру, можно подраздѣлить на слѣдующія 7 категорій: 1) иски съ требованіями выдачи задержанныхъ хозяевами однихъ только паспортовъ; 2) иски о задержанныхъ паспортахъ и деньгахъ; 3) иски о взысканіи заработанныхъ денегъ; 4) разнаго рода жалобы рабочихъ на несправедливости и притѣсненія ихъ со стороны хозяевъ (задержка вещей и разщетныхъ книгъ, штрафы, прогульные дни и проч.); 5) иски рабочихъ между собой; 6) иски постороннихъ лицъ на рабочихъ и, наконецъ, 7) иски хозяевъ на своихъ рабочихъ.
При распредѣленіи указанныхъ группъ по мѣсяцамъ, особенно рѣзко выдвигается тотъ фактъ, что въ іюлѣ, именно со времени уборки хлѣба, между рабочими и фабрикантами возникаютъ, главнымъ образомъ, только споры относительно паспортовъ, когда рабочіе стремятся въ деревни, а фабриканты удерживаютъ ихъ, причемъ прибѣгаютъ иногда къ очень неблаговиднымъ пріемамъ: кромѣ задержки паспортовъ, удерживаютъ иногда вещи рабочихъ, дѣлаютъ начеты, разнаго рода неправильные вычеты и проч. Рабочіе, въ свою очередь, прибѣгаютъ къ тому средству, которое только и имѣется въ ихъ распоряженіи, — заявленію мировому судьѣ о выдачѣ имъ паспортовъ, неправильно задержанныхъ ихъ хозяевами. Къ этому же времени болѣе всего бываетъ разнаго рода жалобъ на притѣсненія рабочихъ хозяевами, а равно жалобъ фабрикантовъ на рабочихъ. Изъ дѣлъ 5-й группы (иски постороннихъ лицъ съ рабочихъ) разсматривался лишь искъ торговца овощами съ артельнаго старосты 20 р., причемъ мировой судья отказалъ въ искѣ потому, что товаръ забиралъ не староста, а артель. Сущность этого дѣла представляетъ интересъ въ томъ отношеніи, что указываетъ, насколько рискуютъ артельные поставщики съѣстныхъ припасовъ, благодаря тому, что въ большинствѣ случаевъ фабрики не гарантируютъ торговцамъ харчевые расходы своихъ артелей. Отсюда слѣдуетъ, что торговцы, поставляя обыкновенно харчевые продукты въ кредитъ, стараются возмѣстить могущіе быть убытки назначеніемъ болѣе дорогихъ цѣнъ и худшимъ качествомъ припасовъ, что при однихъ и тѣхъ же, повидимому, харчахъ, за одно и то же время и въ одинаковыхъ, какъ по составу, такъ и по заработку, артеляхъ стоимость харчей у однихъ обходится гораздо дороже, у другихъ дешевле.
Что касается сущности исковъ рабочихъ между собою, то собственно между рабочими было только два иска, носящіе характеръ простыхъ ссоръ, тогда какъ остальные четыре иска относятся къ спорамъ рабочихъ съ ихъ старостами и обнаруживаютъ тотъ же характеръ, что и споры рабочихъ съ хозяевами. Анализъ дѣлъ съ уголовнымъ оттѣнкомъ указываетъ вообще, что наибольшее число всѣхъ проступковъ уголовнаго свойства (кражи, мошенничества, драки и проч.) происходило преимущественно въ зимнее время (наибольшая населенность фабрикъ въ это время) и, притомъ, этого рода дѣла возбуждались чаще въ мѣсяцы послѣ праздниковъ, именно въ мартѣ (масляница) и январѣ (Рождество). Число случаевъ кражъ вообще слишкомъ ничтожно (43 случая), чтобы на основаніи ихъ строить какіе-либо положительные выводы. Тѣмъ не менѣе, данныя, приводимыя д-ромъ Песковымъ, указываютъ, все-таки, что воровство~между рабочими развито въ значительной степени и представляетъ общій порокъ, отъ котораго не свободенъ ни старый, ни малый. Это и неудивительно, ибо, пройдя такую школу, какою является почти каждая русская фабрика, при условіяхъ, въ высшей степени благопріятствующихъ, какъ мы видѣли выше, полной нравственной и физической распущенности, каждый рабочій, въ сущности, непремѣнно долженъ былъ бы сдѣлаться воромъ, и только здоровые элементы русской народности ослабляютъ до поры, до времени эту фатальную неизбѣжность. Дѣло въ томъ, что, помимо всего другаго, почти на всѣхъ фабрикахъ существуетъ обычай обысковъ рабочихъ при всякомъ выходѣ ихъ съ фабрики. Эта мѣра, само собою разумѣется, ровно ни къ чему не ведетъ, но заявленію многихъ фабрикантовъ и конторщиковъ, и представляетъ, вообще говоря, чистѣйшую формальность, на комически-небрежное выполненіе которой сторожемъ нельзя смотрѣть безъ улыбки и удивленія. Замѣчательно, какъ долго еще держится этотъ нелѣпый обычай въ силу одной лишь традиціи, тогда какъ на нѣкоторыхъ фабрикахъ онъ съ полнымъ успѣхомъ уничтоженъ уже давно (Раменская мануфактура Малютиныхъ и др.). А, между тѣмъ, мѣра эта свидѣтельствуетъ, что на каждаго рабочаго, какъ бы ни было безупречно его поведеніе, у насъ на фабрикахъ смотрятъ какъ на вора, котораго обязательно слѣдуетъ подвергать унизительной и невыразимо комичной операціи обыска при выходѣ съ фабрики. Понятно, что всѣ условія, въ которыхъ находится фабричный рабочій, обусловливаютъ то, что онъ начинаетъ забывать о безнравственности кражи и думать только о томъ, какъ бы похитрѣе похитить что-либо изъ фабричнаго ^имущества, и, наконецъ, не встрѣчая ни откуда поддержки здоровымъ элементамъ, которые онъ вынесъ или, точнѣе, выносилъ изъ деревни, онъ и дѣйствительно похищаетъ. Замѣчательно, что, судя по даннымъ д-ра Пескова, въ преклонныхъ лѣтахъ (отъ 50—60 лѣтъ) наклонность къ кражѣ какъ будто бы возрастаетъ, а именно: число случаевъ кражи рабочими отъ 50—60 лѣтъ немногимъ меньше, чѣмъ въ группѣ отъ 20—25 лѣтъ, несмотря на то, что рабочихъ въ-этомъ возрастѣ на фабрикахъ почти вдвое болѣе, чѣмъ въ преклонномъ возрастѣ. Этотъ выводъ, прослѣдить который было бы въ высшей степени интересно по отдѣльнымъ фабричнымъ районамъ, съ преобладаніемъ исконнаго рабочаго населенія и земледѣльческаго, вообще противорѣчитъ тому извѣстному положенію знаменитаго бельгійскаго статистика Кетле, что самая наибольшая наклонность къ похищенію чужой собственности существуетъ въ возрастѣ отъ 21 до 25 лѣтъ и затѣмъ эта наклонность, испытывая нѣкоторыя колебанія, въ общемъ, постепенно уменьшается до конца жизни, такъ что въ возрастѣ отъ 50—60 лѣтъ она втроѣ слабѣе, чѣмъ у людей молодыхъ указаннаго выше возраста. Не лишено значенія также и то обстоятельство, что, по свѣдѣніямъ д-ра Пескова, значительная часть (болѣе половины) обвиненныхъ въ кражѣ подвергается тюремному заключенію, которое въ громадномъ большинствѣ случаевъ (слишкомъ 83 % всѣхъ приговоренныхъ къ тюремному заключенію) продолжается 3 мѣсяца и болѣе. Другими словами, эти рабочіе переводятся для усовершенствованія, такъ сказать, въ высшую школу, гдѣ въ теченіе цѣлой четверти года у нихъ, конечно, еще болѣе укореняется прежній порокъ. Такимъ образомъ, несмотря на краткость періода наблюденій и ограниченнаго числа наблюденій, выводы и самыя цифры д-ра Пескова блестящимъ образомъ доказываютъ, что, при разработкѣ фабричной статистики, вопросамъ криминальнаго свойства должно быть отведено весьма видное мѣсто.
Прежде чѣмъ мы коснемся выводовъ д-ра Пескова относительно физическаго развитія и условій болѣзненности фабричныхъ рабочихъ въ Москвѣ, скажемъ нѣсколько словъ о такъ называемыхъ общественныхъ учрежденіяхъ на столичныхъ фабрикахъ (бани, организація школьнаго дѣла и врачебной помощи).
Замѣтимъ, что изъ 78 осмотрѣнныхъ д-ромъ Песковымъ фабрикъ спеціально устроенное помѣщеніе для бани оказалось только на фабрикѣ бр. Ганешиныхъ и на ситце-печатной мануфактурѣ Гюбнеръ. Въ огромномъ большинствѣ случаевъ рабочіе на фабрикахъ въ Москвѣ моются въ торговыхъ баняхъ и лишь въ очень рѣдкихъ случаяхъ существуютъ на этотъ предметъ правильныя и черезъ извѣстные промежутки времени выдачи изъ конторы денегъ или ярлыковъ. Большею частью рабочіе должны занимать деньги на баню у старосты, платя за это огромный процентъ, а потому неудивительно, что, благодаря такимъ порядкамъ, рабочіе въ Москвѣ вообще довольно рѣдко моются. По собраннымъ д-ромъ Песковымъ свѣдѣніямъ отъ самихъ рабочихъ, а также на основаніи записей въ кляузныхъ книжкахъ, они ходятъ въ баню, среднимъ числомъ, только два раза въ мѣсяцъ, а на многихъ фабрикахъ даже одинъ разъ въ мѣсяцъ. Такимъ образомъ, безусловно необходимая, въ гигіеническомъ отношеніи, потребность въ обмываніи тѣла, несмотря на условія крайняго загрязненія при работѣ, на московскихъ столичныхъ фабрикахъ удовлетворяется въ весьма недостаточной степени. Еще менѣе удовлетворительно поставлено дѣло школьнаго образованія: школы имѣются опять-таки только на вышеназванныхъ фабрикахъ, при которыхъ устроены и бани. Что касается организаціи врачебной помощи рабочимъ въ Москвѣ, то, въ большинствѣ случаевъ, помѣщенія для поданія медицинскаго пособія существуютъ только для видимости и самое устройство ихъ при фабрикахъ ничѣмъ инымъ не обусловливается, какъ только лишь формальнымъ исполненіемъ требованія закона. Только на 4-хъ фабрикахъ устроены особыя лечебницы съ нѣсколькими койками, но и въ нихъ медицинская помощь далеко не вполнѣ, организована, ибо все лечебное дѣло почти всецѣло находится въ рукахъ фельдшеровъ. Хотя номинально лечебницы эти и числятся въ завѣдываніи врачей, но послѣдніе не живутъ при фабрикахъ и только на одной изъ нихъ врачъ посѣщаетъ лечебницу ежедневно, на другихъ же фабрикахъ лечебницы посѣщаются врачами много, если два раза въ недѣлю, Изъ упомянутыхъ лечебницъ лучшее устройство имѣетъ лечебница при суконной фабрикѣ Носовыхъ; она помѣщается въ отдѣльномъ, нарочно приспособленномъ для этой цѣли деревянномъ зданіи и устроена по павильонной системѣ.
Наконецъ, для дополненія характеристики условій, окружающихъ рабочихъ на фабрикахъ въ Москвѣ, замѣтимъ мимоходомъ, что относительно другихъ санитарныхъ мѣръ, какъ, напр., содержанія чистоты въ жилыхъ помѣщеніяхъ для рабочихъ, удаленія отбросовъ и т. д., только на очень немногихъ фабрикахъ обнаруживается нѣкоторая заботливость къ этимъ мелочамъ. Обыкновенно же всюду приходится встрѣчать крайнюю неопрятность, а иногда неимовѣрную грязь, доходящую нерѣдко до колоссальныхъ размѣровъ. Что касается данныхъ для сужденія о физической крѣпости организма рабочихъ въ Москвѣ, мѣриломъ чего служитъ, между прочимъ, какъ извѣстно, отношеніе окружности груди къ половинѣ роста, то этого рода данныя обработаны д-ромъ Песковымъ въ слѣдующихъ соотношеніяхъ: по возрасту, занятіямъ, мѣсторожденію, продолжительности пребыванія на фабрикахъ и т. д. Въ общемъ выводѣ, не вдаваясь въ частности этого вопроса, разработка котораго не можетъ еще считаться вполнѣ законченной, слѣдуетъ замѣтить лишь, что данныя д-ра Пескова краснорѣчиво и наглядно подтверждаютъ тотъ фактъ, что вліяніе фабричнаго труда и общихъ фабричныхъ условій жизни видимо принадлежитъ къ разряду тѣхъ вредныхъ моментовъ, дѣйствіе которыхъ рѣзко обнаруживается и при относительно небольшомъ количествѣ наблюденій, именно въ смыслѣ нарушенія равновѣсія между ростомъ и развитіемъ груди. Этимъ нарушеніемъ, дальнѣйшее всестороннее изслѣдованіе котораго и окончательное разъясненіе въ наукѣ въ высшей степени желательно, обусловливаются давно уже установившіяся данныя о болѣе слабомъ тѣлосложеніи уроженцевъ изъ фабричныхъ мѣстностей и т. д. По весьма удачному выраженію д-ра Пескова, «организмъ человѣка въ этомъ случаѣ уподобляется какъ бы растенію, лишенному свѣта и простора, причемъ, какъ извѣстно, оно вытягивается преимущественно въ одну только длину и не даетъ почти никакихъ вѣтвей». Объ отношеніяхъ антропометріи къ гигіенѣ фабричнаго люда[13] мы говорили уже въ другомъ мѣстѣ, а потому, въ данномъ случаѣ, ограничимся лишь нѣсколькими бѣглыми замѣчаніями. Прежде всего, замѣтимъ, что уроженцы Московской губерніи уступаютъ по развитію груди уроженцамъ прочихъ губерній, а уроженцы Богородскаго уѣзда, заключающаго въ себѣ наибольшее число фабрикъ изъ всей Московской губерніи, стоятъ въ этомъ отношеніи еще ниже. Такимъ образомъ, пренебреженіе, требованіями промышленной гигіены и фабричнаго законодательства, оказавшихъ такую громадную услугу Англіи и Швейцаріи, угрожаетъ нашему государству въ недалекомъ будущемъ прекращеніемъ доставки изъ Московской губерніи годныхъ для военной службы людей. Провѣрить этотъ фактъ всего удобнѣе именно разработкой свѣдѣній о рабочихъ совершенно одинаковыхъ занятій, какъ, напр., шелковыхъ ткачей изъ уроженцевъ Московской губерніи, съ выдѣленіемъ изъ нея Богородскаго уѣзда, и тѣхъ же ткачей изъ уроженцевъ прочихъ губерній[14]. Далѣе, распредѣляя отдѣльныя возрастныя группы по занятіямъ, съ подраздѣленіемъ на три категоріи, изъ которыхъ въ первую входятъ занимавшіеся на фабрикахъ наименьшее число лѣтъ, во вторую — болѣе долгое время, и, наконецъ, въ третью — занимавшіеся самое продолжительное время мы видимъ, что величина перевѣса окружности груди надъ половиной роста въ огромномъ большинствѣ уменьшается во всѣхъ возрастныхъ группахъ по мѣрѣ продолжительности занятія, причемъ это уменьшеніе всего рѣзче, выражается у набойщиковъ, затѣмъ у женщинъ и, наконецъ, менѣе всего у ткачей. Разумѣется, фактъ этотъ, наглядное обнаруженіе котораго только и возможно при ближайшемъ изслѣдованіи, едва ли можно объяснить какою-либо причиной, кромѣ понижающаго вліянія на организмъ рабочихъ фабричнаго труда. Именно неблагопріятное дѣйствіе этого послѣдняго усиливается или уменьшается, смотря по занятіямъ и по продолжительности времени, проведеннаго на фабрикахъ;
Разсмотрѣвъ, такимъ образомъ, въ общихъ чертахъ вліяніе фабричнаго труда на физическое развитіе рабочихъ на фабрикахъ въ Москвѣ, не безъинтересно будетъ коснуться также и тѣхъ данныхъ, которыя собраны были д-ромъ Песковымъ при измѣреніяхъ роста и груди относительно видимыхъ болѣзненныхъ явленій, т.-е. такихъ, констатировать которыя оказывалось возможнымъ при помощи одного только наружнаго осмотра. Чаще всего такого рода отмѣтки относятся къ явленіямъ анеміи и малокровія, причемъ состоянія эти опредѣлялись, главнымъ образомъ, по блѣдности и вялости покрововъ, утомленному виду съ синевой подъ глазами, по блѣдности губъ и десенъ. Однако, очень близкую къ этому картину представляла нерѣдко и одна только крайняя усталость, которая, конечно, представляетъ также неменьшій интересъ съ санитарной точки зрѣнія, тѣмъ болѣе, что состояніе это доходило, по словамъ д-ра Пескова, иногда, дѣйствительно, до крайнихъ предѣловъ. Такъ, нѣкоторые изъ такихъ рабочихъ, становясь подъ мѣрку, съ трудомъ лишь могли продержаться въ прямомъ положеніи въ теченіе одной, много двухъ минутъ: у нихъ сейчасъ же, послѣ того какъ они становились прямо, начинали подгибаться колѣна и весь корпусъ ихъ послѣ минутнаго возбужденія какъ-то опускался. Всѣ упомянутыя видимыя болѣзненныя явленія д-ръ Песковъ соединяетъ въ слѣдующія четыре группы: 1) анемія и малокровіе, бугорчатка легкихъ и золотуха; 2) всѣ случаи различныхъ уродствъ и искривленій, т.-е. разные виды искривленій позвоночника, вывихи и т. п.; 3) всѣ случаи съ грыжами и, наконецъ, 4) послѣдствія травматическихъ поврежденій машинами, или отъ другихъ случайныхъ обстоятельствъ, какъ, напр., слѣды переломовъ костей и отнятіе членовъ послѣ поврежденія ихъ машинами, рубцы послѣ большихъ ранъ и ожоговъ, а равно слѣды обмороженія и т. д. Просматривая эти данныя, мы, прежде всего, замѣчаемъ, что и наибольшее число болѣзненныхъ явленій первой группы встрѣчается между рабочими пыльныхъ занятій (шерсто-прядильщики, трепальщики и т. п.). Такъ, трепальныя мастерскія, какъ извѣстно, самыя пыльныя и между рабочими въ нихъ чаще всего встрѣчались случаи анеміи съ малокровіемъ, золотухи и явленій бугорчатки легкихъ. Значеніе этого факта тѣмъ болѣе печально, что въ трепальныхъ мастерскихъ преимущественно работаютъ подростки отъ 14 до 18 лѣтъ, которые, слѣдовательно, съ самой ранней юности дѣлаются жертвой своихъ занятій. Кромѣ того, среди этихъ рабочихъ, какъ показываютъ данныя д-ра Пескова, встрѣчается всего болѣе также и случаевъ поврежденій отъ машинъ. Что касается женщинъ, то болѣзни первой группы встрѣчаются между ними чаще, чѣмъ между мужчинами, что, впрочемъ, находится въ тѣсной связи съ тѣмъ, что среди женщинъ страданія эти и вообще чаще встрѣчаются. Наибольшее же число этихъ болѣзней оказалось особенно въ той группѣ работницъ, въ которую вошли моталки и т. п.; большинство изъ нихъ состояло изъ молодыхъ дѣвушекъ, страдающихъ малокровіемъ. Съ послѣдствіями травматическихъ поврежденій, послѣ трепальщиковъ, наибольшее число встрѣчалось между слесарями, чернорабочими, столярами и прядильщиками, а у женщинъ — въ указанной выше группѣ моталокъ и т. д. Въ остальныхъ группахъ или совсѣмъ не встрѣчалось такихъ поврежденій, или въ небольшомъ только числѣ. Такимъ образомъ, -травматическія поврежденія вообще встрѣчаются, по преимуществу, среди рабочихъ при машинахъ, дѣйствующихъ силою пара. Мнимое исключеніе изъ этого составляютъ только чернорабочіе, что объясняется тѣмъ, что на нѣкоторыхъ фабрикахъ рабочіе, потерпѣвшіе несчастіе отъ машины и лишившись возможности продолжать свои прежнія занятія, въ видѣ милости, держатся на фабрикѣ въ качествѣ чернорабочихъ или на какихъ-либо ничтожныхъ должностяхъ. То же самое нужно сказать и о вышеупомянутой группѣ работницъ, между которыми встрѣчались безпріютныя, убогія и иногда увѣчныя старухи въ качествѣ концовщицъ или щипалокъ.
Послѣ этихъ замѣчаній весьма кстати было бы перейти къ анализу свѣдѣній о болѣзненности, тщательно разработанныхъ д-ромъ Песковымъ лишь относительно суконной и камвольной фабрикъ бр. Ганешиныхъ, гдѣ больные регистрируются сравнительно болѣе подробно, съ обозначеніемъ пола, возраста и занятій. Однако, въ виду болѣе спеціальнаго значенія анализа этого рода данныхъ, которыя такъ рѣдко всюду вообще встрѣчаются въ фабричныхъ больницахъ, мы ограничимся лишь краткими замѣчаніями. Наиболѣе существенное значеніе выводовъ изъ этихъ данныхъ (2,050 случаевъ) всего рѣзче выступаетъ при распредѣленіи ихъ по возрастамъ и группамъ болѣзней. Именно дѣти, какъ болѣе впечатлительныя ко всякаго рода вреднымъ вліяніемъ, чаще подвергаются заразнымъ болѣзнямъ. Другой, также знаменательный фактъ обнаруживается въ томъ отношеніи, что на дѣтскій же возрастъ, и въ особенности отъ 8—12 лѣтъ, приходится также и наибольшее число случаевъ перелома костей, причемъ одинаковымъ образомъ въ большемъ количествѣ на дѣтей и подростковъ, взятыхъ вмѣстѣ, чѣмъ на остальные возрасты. Хотя, къ сожалѣнію, въ больничныхъ свѣдѣніяхъ и не обозначено причинъ переломовъ, но несомнѣнно, что всѣ они произошли отъ машинъ, ибо у дѣтей, какъ извѣстно, въ силу большей упругости костей, отъ обыкновенныхъ причинъ вообще рѣдко бываютъ переломы. Это довольно хорошо характеризуетъ, конечно, степень безвредности и легкости занятій дѣтей на фабрикахъ, на что такъ охотно ссылаются всѣ фабриканты. Что же касается болѣе легкихъ поврежденій (разорванныя раны), то здѣсь обнаруживаются уже обратныя отношенія: наибольшее число такихъ поврежденій происходитъ у взрослыхъ и всего чаще въ возрастахъ отъ 30—45 лѣтъ, наименьшее же — у дѣтей и подростковъ. Венерическія болѣзни и сифилисъ не могутъ дать точныхъ цифръ заболѣваній, такъ какъ большинство этого рода больныхъ обыкновенно или разсчитывается фабрикой, или же отправляется въ городскія больницы. Наконецъ, наибольшее количество съ болѣзнями дыхательныхъ органовъ встрѣчается у рабочихъ за 45 лѣтъ и, затѣмъ, отъ 18 до 30 лѣтъ; въ этихъ же возрастныхъ группахъ встрѣчалось также и наибольшее число отмѣтокъ съ чахоткой легкихъ.
Таковы условія трудовой жизни на фабрикахъ, обрабатывающихъ волокнистыя вещества, таковы результаты образцоваго изслѣдованія д-ра Пескова.
- ↑ Песковъ, вып. I, стр. 8—29.
- ↑ По моимъ личнымъ наблюденіямъ, напримѣръ, въ Можайскомъ и Волоколамскомъ уѣздѣ, обстоятельство это отчасти объясняется тѣмъ, что взрослые рабочіе, уходя на дальніе фабричные заработки, преимущественно уводятъ съ собою для обученія мастерству и прокормленія мальчиковъ, тогда какъ дѣвочки и женщины кормятся мѣстнымъ ткацкимъ промысломъ.
- ↑ Какъ это и было указано при разработкѣ свѣдѣній объ источникахъ пріобрѣтенія грамотности среди рабочихъ на фабрикахъ Дмитровскаго уѣзда.
- ↑ Не безъинтересно отмѣтить, что, по моимъ личнымъ наблюденіямъ, система вознагражденія, хотя и рѣдко, но, все-таки, сравнительно чаще, чѣмъ въ Москвѣ, встрѣчается въ нестоличныхъ фабрикахъ, какъ, напр., въ Богородскомъ уѣздѣ.
- ↑ Въ параллель этому современному правилу интересно отмѣтить, что, еще почти полтораста лѣтъ тому назадъ, однимъ изъ пунктовъ «Регламента» и «Работныхъ регулъ», изданныхъ для суконныхъ фабрикъ въ правленіе принцессы Анны Леоооіьдовны, 2-го сентября 1741 года, предписано было, что «фабриканты должны работнымъ людямъ, когда, за неимѣніемъ матеріаловъ, гулять будутъ, толикое число сколько въ то время подлинно заслужить могли, безъ всякихъ отговорокъ немедленно и исправно заплатитъ».
- ↑ Песковъ, l. с., стр. 10.
- ↑ Подтвержденіемъ сказаннаго можетъ служить тотъ, напр., фактъ изъ моихъ личныхъ наблюденій, что шелковые ткачи Богородскаго уѣзда, несмотря на значительно большую плату въ Москвѣ, предпочитаютъ работать лучше у себя дона за мѣстныхъ фабрикахъ, ибо, по ихъ словамъ, «въ Москвѣ много больше сработаемъ супротивъ здѣшнихъ мѣстъ, да штрафами тамъ больно донимаютъ».
- ↑ Песковъ, l. с., стр. 18. Тамъ же приведено нѣсколько примѣровъ количества и свойства штрафовъ и вычетовъ, записанныхъ къ расчетныхъ тетрадахъ у рабочихъ.
- ↑ Въ г. Богородскѣ, напр., какъ мы знаемъ, это обстоятельство породило цѣлую-массу евреевъ — ростовщиковъ, составляющихъ язву этого фабричнаго, по преимуществу, города, въ которомъ намъ пришлось прожить почти безвыѣздно слишкомъ годъ.
- ↑ Песковъ, выпускъ II, стр. 82.
- ↑ Песковъ, l. с., стр. 85—92.
- ↑ Песковъ, l. с., стр. 93—128.
- ↑ Техникъ 1884 г., №№ 52 и 53. «Антропометріи по отношенію къ гигіенѣ фабричнаго люда».
- ↑ Песковъ, l. с., стр. 177.