Из жизни на земле (Сабинина)/ДО

Из жизни на земле
авторъ Мария Войцеховна Сабинина

Опубл.: 1899. Источникъ: az.lib.ru • Глава I. Причины измѣненій земной поверхности.
Глава II. Окаменѣлости. Азойская эра.
Глава III. Палеозойская эра.
Глава IV. Мезозойская эра.
Глава V. Кайнозойская эра: третичный періодъ.
Глава VI. Кайнозойская эра: ледниковый періодъ. Заключеніе.
Текст издания: журанл "Юный Читатель", № 13, 1899.

ИЗЪ ЖИЗНИ ЗЕМЛИ.

СЪ 70 РИСУНКАМИ.

М. САБИНИНОЙ.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Предисловіе

Глава I. Причины измѣненій земной поверхности. Первобытное состояніе земного шара. — Его остываніе и образованіе земной коры. — Изверженныя породы. — Происхожденіе горъ, морей и рѣкъ. — Работа воды. — Осадочныя породы. — Вѣковыя поднятія и опусканія

Глава II. Окаменѣлости. Азойская эра. Происхожденіе окаменѣлостей и отпечатковъ. — Ихъ значеніе для геологіи. — Дѣленіе земной жизни на эры. — Древнѣйшая или азойская эра. — Отсутствіе органической жизни. — Образованіе минеральныхъ богатствъ: металлы и драгоцѣнные камни

Глава III. Палеозойская эра. Первыя осадочныя породы. — Появленіе морскихъ животныхъ. — Птериготы. — Морскіе скорпіоны. — Панцирныя рыбы. — Первое пресмыкающееся. — Растительный міръ: сигилларіи, лепидодендроны и каламиты. — Каменный уголь

Глава IV. Мезозойская эра. Образованіе материковъ, — Господство пресмыкающихся. — Морскіе ящеры: ихтіозавръ, плезіозавръ. — Сухопутные ящеры: белодонъ, лабиринтодонъ, бронтозавръ, игуанодонъ. — Летающіе ящеры. — Первыя птицы и млекопитающія. — Безпозвоночныя животныя. — Растенія. — Горныя породы: песчаникъ, известнякъ, мѣлъ, каменная соль

Глава V. Кайнозойская эра: третичный періодъ. Распространеніе млекопитающихъ: палеотерій, аноплотерій, гиппаріонъ, сиватерій, диноцеръ, мастодонтъ, Динотерій, мегатерій, обезьяны, — Бѣгающія птицы, — Насѣкомыя. — Нуммулиты. — Третичная растительность. — Янтарь. — Бурый уголь. — Аспидный сланецъ

Глава VI. Кайнозойская эра: ледниковый періодъ. Заключеніе. Ледники. — Марѳны. — Валуны и ледниковые шрамы. — Ледниковый періодъ въ современной Гренландіи, — Растительность и животный міръ ледниковаго періода. — Пещерные медвѣди и гіена; олень, туръ, мамонтъ, первобытный человѣкъ. — Заключеніе

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Въ тѣ далекія отъ насъ времена, когда люди были еще очень бѣдны знаніемъ, когда они мало наблюдали, изучали и очень немного понимали изъ того, что происходитъ вокругъ нихъ, — въ наиболѣе любознательныхъ и пытливыхъ умахъ уже зарождались вопросы: что такое земля, на которой мы живемъ? почему такъ разнообразенъ видъ земной поверхности? останутся-ли вѣчно на своихъ мѣстахъ моря и горы, долины, холмы и озера, покрывающіе ее?.. Если бы эти вопросы не были серьезны и важны, если бы труды ученыхъ, старавшихся дать на нихъ вѣрные и точные отвѣты, не сопровождались никакимъ успѣхомъ, то, разумѣется, и сами вопросы были бы современемъ забыты, какъ забыты всѣ попытки достичь невозможнаго. Вспомнимъ усилія людей найти жизненный эликсиръ, т. е. средство сохранить человѣку молодость и сдѣлать его безсмертнымъ. Промучившись не одинъ десятокъ лѣтъ, ученые XV-го и XVI-го вѣковъ убѣдились, что люди не въ состояніи достичь этой цѣли и перестали трудиться надъ соблазнительной, но неразрѣшимой задачей.

Не то случилось съ желаніемъ человѣка узнать истину о происхожденіи земли, о томъ, какія силы работали надъ безконечнымъ разнообразіемъ ея вида, и о томъ, какія существа населяли прежде нашъ громадный земной шаръ, надъ которымъ пронеслось уже много, много тысячелѣтій.

Мало свѣдущіе ученые первыхъ вѣковъ пытались объяснить настоящее и прошлое земли различными вымыслами, часто очень интересными и даже поэтическими, но совершенно невѣрными. Это и понятно: правильная работа ума возникаетъ только съ тѣхъ поръ, когда, наблюдая тѣ явленія, которыя, совершаются въ окружающей природѣ, человѣкъ начинаетъ и понимать ихъ, и сравнивать другъ съ другомъ, и догадываться о причинахъ, которыми они вызваны. Но нашъ нетерпѣливый и жадный до всего новаго умъ не ждетъ конца этой медленной работы. Не имѣя возможности получить точный отвѣтъ на свои тревожные вопросы, онъ обращается къ помощи воображенія, къ фантазіи, и придумываетъ объясненія тамъ, гдѣ онъ еще безсиленъ что-либо доказать.

Вотъ почему людямъ такъ долго казалось, будто міръ населенъ волшебными силами, которыя совершаютъ всевозможныя чудеса, а временами навлекаютъ на землю страшныя бѣдствія. Волненія океана, изверженія вулкановъ, сильныя бури, даже восходъ и закатъ солнца, — все это производили или боги, или злые духи, старавшіеся погубить безсильныхъ, сравнительно съ ними, людей…

Медленно и робко, а затѣмъ все сильнѣе, стали раздаваться голоса людей, указывавшихъ на нелѣпость подобныхъ объясненій и вѣрованій; появились сочиненія, въ которыхъ совершенно новые взгляды излагались такъ ясно и такъ убѣдительно доказывались опытами и наблюденіями, что нельзя было имъ не повѣрить. Когда же этихъ научныхъ объясненій накопилось достаточно для того, чтобы освѣтить ими главныя явленія въ исторіи земли; когда относительно многаго неизвѣстнаго удалось сдѣлать такія вѣрныя предположенія, которыя вполнѣ оправдывались при открытіи новыхъ фактовъ, — тогда человѣкъ съ гордостью сказалъ себѣ: теперь къ числу созданныхъ мною наукъ прибавилась еще одна, — описаніе происхожденія земли, ея внутренняго строенія и явленій, происходящихъ на земной поверхности. Науку эту назвали геологіей (въ переводѣ съ греческаго это значитъ «наука о землѣ»); въ ней-то и даются отвѣты на тѣ вопросы, о которыхъ мы упоминали въ началѣ этой главы.

Геологія объясняетъ намъ, что было время, когда наша земля совсѣмъ не походила на тотъ твердый и холодный шаръ, который мы теперь населяемъ; она говоритъ намъ, что земля никогда не бываетъ въ покоѣ: надъ ней неустанно работаютъ великія и могучія силы, а плодомъ ихъ работы является безконечное разнообразіе поверхности земного шара. Наконецъ, геологія говоритъ намъ, что дѣйствіе этихъ силъ не прекращается теперь, не прекратится оно и въ будущемъ, — поэтому не предвидится конца измѣненіямъ земной поверхности… Эти измѣненія мертвой и бездушной земли дѣлаютъ ее какъ бы похожей на живое существо, которое родится, ростетъ и старится, постоянно мѣняя свой видъ. Поэтому-то часто можно слышать, что исторію измѣненій земного шара называютъ «жизнью земли»… Въ нашихъ краткихъ очеркахъ изъ жизни земли мы постараемся дать читателямъ изложеніе наиболѣе интересныхъ и существенныхъ вопросовъ, составляющихъ содержаніе геологіи.

ГЛАВА I.
Причины измѣненій земной поверхности.

Первобытное состояніе земного шара. — Его остываніе и образованіе земной коры. — Изверженныя породы. — Происхожденіе горъ, морей и рѣкъ. — Работа воды. — Осадочныя породы. — Вѣковыя поднятія и опусканія.

Земля, это темное и шарообразное тѣло, называемое планетой, кружится въ быстромъ вихрѣ вокругъ солнца, отъ котораго получаетъ теперь и свѣтъ, и тепло. Но много вѣковъ и тысячелѣтій тому назадъ земной шаръ самъ представлялъ изъ себя раскаленное тѣло, носившееся въ пространствѣ, въ видѣ свѣтлой туманности. Вслѣдствіе страшнаго жара, которымъ была тогда проникнута земля, всѣ вещества, входящія въ ея составъ, т. е. камни, металлы, находились въ видѣ паровъ. Всѣмъ извѣстно, что паръ есть газъ, т. е. очень неплотное тѣло, похожее по свойствамъ на воздухъ, всюду насъ окружающій. И такъ, громадный свѣтлый клубокъ раскаленныхъ газовъ — вотъ первоначальный видъ нашей земли. Мы знаемъ, что отъ всякаго горячаго тѣла исходятъ лучи теплоты, вслѣдствіе чего само тѣло, или, какъ говорятъ, самъ источникъ тепла, мало-по-малу остываетъ. Тоже происходило и съ раскаленной землей.. Носясь въ холодномъ пространствѣ, она испускала изъ себя тепло, теряла его, и такимъ образомъ началось ея охлажденіе. Не трудно угадать, что наступило затѣмъ: вѣдь охладившійся паръ становится жидкостью. Войдите въ сильно натопленное помѣщеніе, напримѣръ, въ баню и посмотрите, какъ ручейки воды бѣгутъ но холоднымъ стекламъ оконъ, какъ весь потолокъ смоченъ крупными каплями; все это паръ, поднявшійся отъ нагрѣтой воды и снова обратившійся въ жидкость отъ прикосновенія къ холоднымъ предметамъ. Итакъ, — во второй ступени развитія, земля, утерявъ часть своего тепла, обратилась въ жидкое тѣло. Благодаря тому, что и въ этомъ состояніи земля продолжала вращаться вокругъ своей оси, она получила форму шара не совсѣмъ правильнаго: у полюсовъ, т. е. на концахъ земной оси онъ нѣсколько сплюснутъ, поэтому разстояніе отъ центра земли до экватора на 21 версту больше, чѣмъ разстояніе отъ центра-же до каждаго полюса. На вопросъ, почему земля приняла именно эту форму, которую и сохраняетъ до сихъ поръ, мы находимъ отвѣтъ въ физикѣ, объясняющей намъ, что если жидкость не испытываетъ никакого давленія, то она принимаетъ форму шарообразной капли, а при быстромъ вращеніи частицы этой жидкости стремятся удалиться отъ середины оси, вокругъ которой вращаются; поэтому, по мѣрѣ движенія, разстояніе отъ центра шара къ экватору будетъ все увеличиваться, а къ полюсамъ — уменьшаться, самъ же шаръ, мало-помалу сожмется, сплюснется, измѣнивъ свою правильную форму.

Хотя свѣтившійся и раскаленный клубокъ газовъ, который представляла собой наша земля, и долженъ былъ сильно охладиться, чтобы стать жидкимъ, — все же ея температура оставалась еще очень высокой. Подумайте только, какъ много приходится нагрѣвать какой нибудь кусочекъ олова для того, чтобы расплавить его! А мѣдь, желѣзо, серебро? Человѣку стоитъ ужасныхъ трудовъ, добиться такого жара, при которомъ эти металлы изъ твердыхъ дѣлаются жидкими. Ну, а какъ, напримѣръ, расплавить гранитъ, кварцъ, алмазъ, этого еще никому не удалось придумать. Между тѣмъ всѣ эти камни и еще многіе другіе находились въ составѣ огненно-жидкаго земнаго шара.

Такимъ образомъ все еще страшно горячая земля, въ расплавленномъ состояніи, окруженная слоемъ сильно прогрѣтаго воздуха или атмосферы, годъ за годомъ, вѣкъ за вѣкомъ вращалась вокругъ своей оси и вмѣстѣ съ тѣмъ вокругъ солнца, продолжая терять свое тепло, которое уходило въ окружавшее ее пространство. Само собой разумѣется, что сначала остывала поверхность земли, т. е. та часть ея, которая прямо прикасалась къ холодному міровому пространству (по вычисленію ученыхъ его температура доходитъ до 100° холода). Какія же перемѣны должны были произойти съ землей вслѣдствіе этого остыванія? Паръ, охлаждаясь, обращается въ жидкость, а жидкость, при остываніи, твердѣетъ. Такъ на холодѣ быстро застываютъ и становятся твердыми растопленный воскъ, расплавленный свинецъ. Наконецъ, хорошо-всѣмъ извѣстный ледъ есть не что иное, какъ отвердѣвшая отъ холода вода. Совершенно тоже происходило и съ расплавленной массой земного шара: продолжая остывать, она стала твердѣть и притомъ именно въ той части, которая сильнѣе охлаждалась, т. е. на поверхности. Наконецъ, настало время, когда земля покрылась тонкой и хрупкой, но все-же твердой, оболочкой, или корой. Собственно лишь съ этихъ поръ и начинаются тѣ явленія, изученіемъ которыхъ занимается геологія, потому что лишь съ этихъ поръ земля принимаетъ видъ твердаго тѣла съ неровной и вѣчно мѣняющейся поверхностью.

Изъ чего же состоялъ твердый покровъ, охватившій земное ядро?

Такъ какъ во всякой жидкой средѣ наверхъ всплываютъ тѣла, наиболѣе легкія по вѣсу, то и на поверхности жидкаго земного шара должны были скопиться самыя легкія вещества, входившія въ его составъ. Тяжелые металлы, какъ напримѣръ, желѣзо, быть можетъ, и понынѣ находятся въ расплавленной массѣ ядра земли. Многіе ученые думаютъ, что земная кора, застывая, образовала гранитъ, который сперва былъ мягокъ какъ тѣсто, а затѣмъ сталъ плотнымъ и твердымъ, какимъ и остался до нашихъ временъ. Это весьма вѣроятно, потому что гранитъ очень легокъ (всего въ 2,7 раза тяжелѣе воды); кромѣ того онъ чрезвычайно распространенъ въ природѣ и составляетъ такую горную породу^[1], которая служитъ какъ бы основаніемъ или подстилкой для всѣхъ другихъ пластовъ.

Но возможно также и то, что очень древній по своему происхожденію гранитъ все же не представляетъ собой остатковъ первоначальной земной коры, а образовался инымъ способомъ.

Застывшая кора плотно охватила всю остальную часть земного шара, все еще расплавленную отъ сохранившагося въ ней тепла. Эта жидкая внутренность была сильно сжата отвердѣвшей оболочкой, которая, при охлажденіи съежилась, какъ съеживается всякое остывающее тѣло. Но у огненно-жидкой массы было достаточно силы, чтобы завоевать себѣ просторъ и выйти наружу, одолѣвъ хрупкую и тонкую оболочку земли. Этой работѣ много помогали пары воды, также входившіе въ составъ земного ядра; паръ всѣмъ извѣстенъ, какъ неугомонный работникъ и двигатель: ему вѣчно мало мѣста, вѣчно стремится онъ впередъ и вдаль; всякую помѣху на своемъ пути паръ безцеремонно отталкиваетъ, или даже разрушаетъ, разрываетъ на части. Этихъ сильныхъ напоровъ не могла выдержать еще молодая и непрочная земная кора. То здѣсь, то тамъ давала она трещины, въ которыя тотчасъ же выдвигались изнутри расплавленныя массы и застывали въ видѣ громадныхъ каменистыхъ глыбъ. Такъ образовались на землѣ первыя горы, эти удивительныя природныя постройки, съ которыми ни по красотѣ, ни по величественности не можетъ сравниться ни одно твореніе рукъ человѣческихъ!

Большая часть этихъ древнихъ горъ состоитъ изъ гранита и очень похожей на него горной породы — гнейса, а между тѣмъ онѣ представляютъ намъ не одни остатки первичной земной коры, но также и расплавленную массу ядра, земли, прорвавшуюся черезъ нее наружу и отвердѣвшую при охлажденіи. Это-то и есть другое объясненіе для происхожденія древнихъ горныхъ породъ, гранита и гнейса. Прибавимъ еще, что, будучи выброшенными или извергнутыми изнутри земного шара на его поверхность, онѣ называются изверженными породами и отличаются очень плотнымъ строеніемъ и твердостью. Къ изверженнымъ породамъ принадлежатъ также лава, базальтъ и теперь еще выбрасываемые черезъ кратеры вулкановъ.

Прикрывъ собою ядро земли, кора защищаетъ его отъ остыванія и задерживаетъ тепло внутри -немного шара, подобно тому, какъ шуба, надѣтая человѣкомъ, сохраняетъ теплоту его тѣла и мѣшаетъ ей уйти въ воздухъ. Однако же окончательно воспрепятствовать остыванію ядра не можетъ даже и очень толстая оболочка; мало по малу оно утрачиваетъ часть своего тепла и твердѣетъ; такимъ образомъ, подъ первоначальной оболочкой образуются все новые и новые твердые слои. Вмѣстѣ съ остываніемъ ядро земного шара съеживается и уменьшается въ объемѣ; вслѣдствіе этого кора, образовавшаяся на поверхности огненно-жидкаго шара, становится слишкомъ просторной для охлажденнаго и сжавшагося ядра. Чѣмъ дальше, тѣмъ больше эта разница. Какой же видъ должна принять оболочка, слишкомъ растянутая сравнительно съ тѣмъ шаромъ, къ которому она прилегаетъ? Вмѣсто отвѣта я предложу вамъ новый вопросъ: что дѣлается съ яблокомъ, которое долго пролежало въ сухомъ и тепломъ мѣстѣ? Кому не приходилось замѣчать, что, высохнувъ, т. е. потерявъ часть своего сока, оно съеживается и уменьшается въ объемѣ, а кожица, прежде гладко покрывавшая его мясистое ядро, вся избороздится складками и морщинами. Такая же участь постигла и плотную земную кору. Силы, сжимающія землю, такъ могучи, что даже толстые земные слои сдвигаются ими въ крупныя складки. Вздымаясь высоко вверхъ, онѣ приняли видъ горныхъ цѣпей и хребтовъ, обширныя же и глубокія впадины между ними недолго зіяли въ видѣ пустыхъ котловинъ и углубленій.

При охлажденіи земли изъ нея выдѣлилось множество паровъ воды, образовавшихся отъ соединенія двухъ газовъ — водорода и кислорода. Сначала эти пары носились въ горячей воздушной оболочкѣ, окружавшей земной шаръ. Но чѣмъ сильнѣе охлаждалась поверхность земли, тѣмъ прохладнѣе становился воздухъ и тѣмъ больше водяныхъ паровъ выдѣлялъ онъ изъ себя. Наконецъ эти пары собрались въ тяжелыя темныя тучи, хлынувшія на землю проливными и горячими дождями. Потоки этой воды скопились въ тѣхъ углубленіяхъ и впадинахъ земной, коры, которыя образовались на ней при охлажденіи и сжиманіи расплавленнаго ядра. Такъ произошли океаны и моря, и теперь еще покрывающіе большую часть земного шара. Тогда же образовались и рѣки, несущія воды съ возвышенныхъ мѣстъ къ низменностямъ и впадающія въ морскіе бассейны. Съ появленіемъ воды прибавился еще одинъ работникъ на земной поверхности, и какой это неугомонный, какой усердный работникъ!..

«Вода по каплѣ и камень долбитъ», говоритъ пословица. Слова эти совершенно вѣрны. Капля за каплей, струйка за струйкой, протекая по самымъ плотнымъ каменистымъ горамъ, вода размываетъ ихъ, разрушая ту связь, которая скрѣпляла ихъ составныя части. Почти во всякой горѣ найдется трещинка, хотя-бы самая узенькая. Въ эту трещинку или какую нибудь скважинку забирается вода; въ холодную ночь она замерзаетъ, обращается въ ледъ^[2], который требуетъ для себя больше мѣста, чѣмъ жидкая вода и раздвигаетъ тѣсную для него трещину, обрывая и обламывая ея бока. На помощь водѣ приходитъ воздухъ, и ихъ соединенными усиліями самыя твердыя, самыя плотныя горныя породы вывѣтриваются, т. е. становятся болѣе мягкими и рыхлыми. Поверхность ихъ прежде такая ровная, дѣлается теперь какъ-бы изъѣденной, изрытой; это потому что сдѣлались замѣтны отдѣльныя части, которыя прежде были плотно скрѣплены вмѣстѣ. Пройдутъ еще года, и вывѣтрившаяся скала или гора начнетъ окончательно поддаваться нападающей на нее водѣ. Вотъ отпалъ большой кусокъ и покатился внизъ въ видѣ каменной глыбы или валуна. Тамъ его давно ждутъ волны быстрой горной рѣчки, сбѣгающей къ зеленымъ долинамъ и дальше къ песчанымъ берегамъ волнующагося моря. Старательно работая надъ валуномъ, вода мало по малу превращаетъ его въ груду камней и мелкихъ обломковъ. Тутъ-то и начинается далекое путешествіе камня, который такъ долго былъ неподвиженъ, составляя часть массивной горы. Рѣзвыя волны подхватятъ развалины стараго валуна, и понесутъ ихъ внизъ по теченію. Правда, со многими крупными обломками имъ скоро придется разстаться, такъ какъ въ средней своей части рѣка течетъ не съ такой силой, чтобы одолѣть тяжесть неповоротливыхъ крупныхъ камней. Остановившись въ рѣчномъ руслѣ, эти груды камней залягутъ грядами и образуютъ пороги, черезъ которые, шумя и пѣнясь, перепрыгиваетъ и мчится дальше неугомонный потокъ. Придетъ время, одолѣетъ онъ и эту преграду, не оставитъ и тутъ «камня на камнѣ», а пока у него другая работа: надо нести свои воды къ устью, къ тому безпредѣльному морю, куда впадаютъ почти всѣ большія рѣки земного шара. Не забыты и камешки, гальки, крупный песокъ, эти послѣдніе остатки валуна. Съ подобной мелочью легко справляется рѣка и уноситъ ее къ самому устью, гдѣ и отлагаетъ на днѣ, образуя наносныя мели. Годъ за годомъ, вѣкъ за вѣкомъ ростутъ эти отложенія и поднимаются со дна на поверхность воды въ видѣ острововъ. Тѣ острова, которые лежатъ въ устьѣ Невы, образовались именно такимъ образомъ и все продолжаютъ увеличиваться въ сторону Финскаго залива.

Наконецъ самыя мелкія песчинки, рѣчной илъ, т. е. наиболѣе легкій матеріалъ, полученный отъ размыванія дна и береговъ рѣки, попадаетъ въ глубокое море; тамъ онъ подхватывается его могучими, бурными волнами и затѣмъ опускается, какъ бы осаждается водой въ видѣ пластовъ на днѣ моря.

Кромѣ того и морская вода выдѣляетъ изъ себя разныя соли, растворенныя въ ней. А солей, этихъ довольно много: кромѣ всѣмъ извѣстной поваренной соли, употребляемой нами въ пищу, въ водѣ морей и океановъ растворена напр. горьковатая соль, содержащая въ себѣ известь и сѣру. Если вода въ морскомъ бассейнѣ сильно испаряется, или убываетъ по какимъ-либо причинамъ, то часть растворенныхъ въ ней солей освободится и выдѣлится въ видѣ осадка изъ твердыхъ пластовъ. Вотъ почему на тѣхъ мѣстахъ, гдѣ прежде были глубокія и обширныя моря, мы находимъ мощные слои каменной соли (осадокъ поваренной соли) и гита (осадокъ сѣрноизвестковой соли), а иногда и слои простой извести.

Такимъ образомъ, твердый гранитный остовъ земной коры, образовавшійся при остываніи изверженныхъ и расплавленныхъ массъ, покрывается уже менѣе твердыми пластами породъ осадочныхъ, при чемъ однѣ изъ нихъ (гипсъ, каменная, соль и проч.) осаждаются изъ растворовъ, а другія (песокъ, глина) образуются изъ твердыхъ частицъ, добытыхъ рѣчными волнами при размываніи горныхъ породъ. Попадаются въ этихъ слояхъ и остатки растеній, трупы и скелеты давно умершихъ животныхъ, обуглившіеся стволы деревьевъ. Вся эта добыча рѣчныхъ волнъ погребается на днѣ глубокаго океана. Работа эта идетъ безпрерывно и неустанно; одинъ слой осадочныхъ породъ покрывается другимъ, плотно налегая другъ на друга. Получается какъ бы книга, листы которой изображены слоями горныхъ породъ, при чемъ верхніе листы будутъ самыми молодыми отложеніями, а старые гнейсы и граниты залегли въ самомъ низу. Хорошо бы перелистать эту книгу и прочесть по ней всю исторію земли въ стройномъ порядкѣ совершавшихся надъ ней перемѣнъ!..

Хотя оно и не такъ просто, какъ можно подумать съ перваго раза, но и не совсѣмъ уже невозможно. Мало по малу человѣкъ научился понимать эту книгу, не смотря на то, что листы ея часто бываютъ перепутаны: вѣдь и понынѣ происходятъ на поверхности земли различныя перемѣны, нарушающія тотъ порядоісъ, въ которомъ залегли первоначально горныя породы, изверженныя и осадочныя.

Можетъ, пожалуй, показаться удивительнымъ, какъ это осадочныя породы, отложившіяся на недосягаемомъ для человѣка морскомъ днѣ, разскажутъ намъ главы изъ исторіи земли. Но тутъ на помощь человѣку приходитъ еще одно замѣчательное явленіе, называемое «вѣковыми поднятіями и опусканіями». Море и суша постоянно мѣняютъ свое положеніе. Есть множество указаній на то, что мѣстами море отступаетъ отъ береговъ, а прибрежныя мѣстности поднимаются все выше надъ уровнемъ воды — мѣстами же въ глубь моря постепенно погружаются цѣлыя области, когда-то составлявшія его берега. Такъ, напримѣръ, части Финляндіи и Швеціи, прилегающія къ Балтійскому морю, съ каждымъ годомъ выдвигаются изъ воды. Если на одной изъ ихъ прибрежныхъ скалъ сдѣлать замѣтку надъ самымъ уровнемъ воды, то черезъ 25 лѣтъ она окажется приблизительно на высотѣ ½ аршина надъ моремъ; слѣдовательно, каждые сто лѣтъ берега Швеціи и Финляндіи выдвигаются изъ моря почти на 2 аршина. Въ тоже самое время у береговъ южной Швеціи и южной Англіи найденъ подводный лѣсъ, при чемъ деревья его стоятъ совершенно вертикально, т. е. такъ, какъ они растутъ на сушѣ. Это указываетъ на то, что лѣсистый берегъ медленно и постепенно опускался внизъ, обратившись, наконецъ, въ морское дно. Множество другихъ примѣровъ убѣждаютъ насъ въ томъ, что перемѣщенія моря и суши происходили въ незапамятныя времена, происходятъ они и теперь. Благодаря этому явленію, намъ открываются для наблюденія такія недоступныя мѣста, какъ напримѣръ, дно самыхъ глубокихъ океановъ и вершины высочайшихъ горъ. То изучая и разсматривая приподнятое дно моря, отхлынувшаго отъ своихъ прежнихъ береговъ, то взбираясь на хребты древнихъ и мощныхъ горъ, то углубляясь въ землю, при устройствѣ рудниковъ и глубокихъ колодцевъ (артезіанскихъ), человѣкъ составилъ себѣ слѣдующую картину измѣненій земли.

Внутренній жаръ земного ядра, проявляющійся еще и теперь въ изверженіяхъ вулкановъ, выбросилъ на застывшую и прорванную имъ земную кору глыбы и хребты изверженныхъ горныхъ породъ. Сжатіе земного ядра вслѣдствіе его охлажденія, вызвало перемѣщеніе слоевъ въ земной корѣ, заставивъ ее сдвигаться и образовать складки и впадины. Вода заполнила собой эти впадины и, сбѣгая съ горъ, начала работать надъ разрушеніемъ горныхъ породъ и осажденіемъ ихъ на днѣ морей. Такимъ образомъ твердый скелетъ земли прикрылся мягкими осадочными наслоеніями, которыя постепенно уплотняются отъ давленія другъ на друга и отъ прокаливанія ихъ внутреннимъ жаромъ. Наконецъ, вѣковыя перемѣщенія суши и моря, поднятіе и опусканіе береговъ постоянно мѣняютъ видъ земной поверхности, помогая намъ знакомиться со многими недоступными областями.

Вотъ въ общихъ чертахъ изображеніе того, какъ произошла твердая земная оболочка, постоянно мѣняющая свой обликъ, такъ что, глядя на карту, представляющую намъ распредѣленіе суши и воды, мы должны твердо помнить, что это лишь временный нарядъ нашей земли, который мало по малу измѣнится до неузнаваемости.

ГЛАВА II.
Окаменѣлости. Азойская эра.

Происхожденіе окаменѣлостей и отпечатковъ. — Ихъ значеніе для геологіи. — Дѣленіе земной жизни на эры. — Древнѣйшая или азойская эра. — Отсутствіе органической жизни. — Образованіе минеральныхъ богатствъ: металлы и драгоцѣнные камни.

Еще въ средніе и даже древніе вѣка человѣку случалось находить, въ пластахъ земной коры какіе-то странные предметы, по виду напоминающіе собой то раковину, то кусокъ древеснаго ствола, то кости очень крупныхъ животныхъ. По строенію своему эти предметы были всегда тверды и плотны, какъ камень. Долгое время происхожденіе ихъ люди объясняли себѣ самыми невѣроятными баснями. Говорили, что, это «игра природы», и что только случайно камни могутъ принимать форму животныхъ и растеній. Думали также, что они образуются отъ вліянія луны и звѣздъ на горныя породы земли. Сравнительно недавно, сто, полтораста лѣтъ тому назадъ, ученые стали доказывать, что въ данномъ случаѣ мы имѣемъ дѣло съ настоящими остатками животныхъ и растеній, давнымъ давно схороненныхъ въ слояхъ земной коры и успѣвшихъ за это долгое время превратиться въ камень. Вотъ почему эти формы названы окаменѣлостями.

Разскажемъ нѣсколько подробнѣе о томъ, какъ онѣ происходятъ.

Раковины умершихъ, моллюсковъ опускаются на дно морское и залегаютъ въ томъ слоѣ осадочныхъ породъ, который находится тамъ. Тоже самое случится и съ обломкомъ дерева, и съ трупомъ сухопутнаго животнаго, принесенными къ морю рѣчными волнами. Представимъ себѣ, что они попали въ слой глины, которая отлагалась тогда на днѣ океана и что такіе-же пласты прикрыли ихъ сверху. Ни вода, ни воздухъ не могутъ пройти черезъ плотную глину, а предметы гніютъ и разрушаются, главнымъ образомъ, отъ дѣйствія да нихъ сырости и воздуха. Въ глиняныхъ же пластахъ остатки животныхъ и растеній окажутся какъ-бы закупоренными и могутъ очень долго сохраниться почти неповрежденными; съ ними происходитъ то-же, что и съ мясомъ, овощами, фруктами, которые долго не портятся, если мы плотно закупоримъ ихъ въ жестянки и помѣшаемъ воздуху и водѣ пробраться къ этимъ предметамъ.

Конечно, пролежавъ въ глинѣ или другомъ пласту цѣлые вѣка, остатки животныхъ сильно измѣнятся: всѣ мягкія части, все, что составляло ихъ тѣло, разрушится, истлѣетъ; по кости, створки раковинъ, чешуя рыбъ и твердая древесина сохранятся въ цѣлости; только всѣ ихъ составныя части мало по малу замѣнятся другими веществами. Вмѣсто тѣхъ соединеній, изъ которыхъ составлены ткани животныхъ и растеній, мы найдемъ въ нихъ или известь, или углеродъ (въ видѣ каменнаго угля), или даже кремень.

Бываетъ и такъ, что листъ, стволъ дерева, скелетъ животнаго сами окончательно сгниваютъ и разрушаются, но при этомъ оставляютъ очень ясный отпечатокъ, какъ-бы свое изображеніе, въ томъ слоѣ, гдѣ они были погребены.

Иногда же на мѣстѣ животнаго, попавшаго между плотными осадочными слоями и вполнѣ разрушившагося, образуется такая пустота, которая имѣетъ совершенно ту же форму, что и само сгнившее животное. Если со временемъ известь или какое-нибудь другое вещество заполнитъ собою эту форму и отвердѣетъ, то полученный слѣпокъ будетъ чрезвычайно точнымъ изображеніемъ того животнаго или растенія, которое онъ замѣнилъ собой.

Когда черезъ много, много лѣтъ море перемѣстится изъ своего первоначальнаго бассейна; когда дно его выдвинется и поднимется въ видѣ горы, то человѣкъ, разрывая ея слои, найдетъ эти драгоцѣнные окаменѣлости и отпечатки. По нимъ онъ съумѣетъ понять, кто и когда населялъ нашу землю, какими удивительными растеніями была покрыта ея поверхность. Правда, и здѣсь ученымъ приходится одолѣвать большія трудности: иногда въ ихъ распоряженіи оказываются одна кость, или нѣсколько зубовъ животнаго, или-же часть полуразрушенной раковины. Долго и внимательно разсматривая эти окаменѣлости, сравнивая ихъ съ формами извѣстными и живущими нынѣ, естествоиспытатели разбираются мало по малу въ мертвыхъ и скудныхъ остаткахъ животныхъ и растеній. Какъ много интереснаго разсказали намъ эти свидѣтели давно прошедшихъ временъ; какимъ свѣтомъ озарились, благодаря имъ, многія главы изъ исторіи земли!

Разбирая и опредѣляя окаменѣлости, мы узнаемъ, что не только видъ поверхности, но и климатъ земли подвергались постояннымъ измѣненіямъ. Иначе, какъ объяснить то, что животныя и растенія жаркихъ странъ, встрѣчаются тамъ, гдѣ теперь умѣренный и даже холодный климатъ, и наоборотъ: въ такихъ теплыхъ странахъ, какъ напримѣръ, Франція, мы находимъ кости сѣвернаго оленя, живущаго теперь на берегахъ сѣвернаго Ледовитаго океана.

Опредѣляя окаменѣлости, мы узнаемъ также, что громадное большинство животныхъ и растеній ископаемыхъ, добытыхъ изъ пластовъ земной коры, принадлежитъ къ формамъ вымершимъ, т. е. уже не встрѣчающимся теперь и давно исчезнувшимъ съ лица земли. Вѣроятно, это происходитъ отъ того, что измѣнились условія, при которыхъ они могли жить и размножаться. Наконецъ, очень многіе изъ ископаемыхъ остатковъ указываютъ намъ, что они принадлежали животнымъ и растеніямъ громадныхъ размѣровъ, имѣвшимъ странный, неуклюжій и безобразный видъ; становится совершенно понятнымъ, почему имъ дали названіе «вымершихъ чудовищъ». Дальше мы поговоримъ подробнѣе о наиболѣе замѣчательныхъ изъ нихъ, а теперь укажемъ еще на одно важное значеніе окаменѣлостей. Дѣло въ томъ, что, лишь благодаря имъ, удалось окончательно разобрать, какіе пласты земной коры образовались раньше, — какіе позже, а затѣмъ и всю жизнь земли раздѣлить на четыре очень продолжительныхъ промежутка времени. Они представляютъ, собой какъ бы разные возрасты земли и называются эрами. Самая первая эра, или первобытная, получила имя азойской, вторая или древняя — палеозойской, третья — средняя называется — мезозойской и четвертая или новая — кайнозойской. Каждая изъ нихъ дѣлится еще на нѣсколько періодовъ, но мы не будемъ говорить объ этихъ подробностяхъ, которыя трудно, усвоиваются и запоминаются людьми, только начинающими свое знакомство съ геологіей. Перейдемъ теперь къ описанію каждой эры, начиная съ древнѣйшей.

Удивительную картину представлялъ собой земной шаръ въ первобытную эру своей жизни! На едва застывшую земную, кору постоянно проливались цѣлые потоки горячихъ дождей. Вода, упавшая на гранитную оболочку, все еще сильно прокаленную, быстро испарялась, снова собиралась въ тяжелыя тучи и снова падала на землю обильными дождями. Мало по малу почти весь земной шаръ скрылся подъ волнами воды, заполнившей на немъ всѣ впадины и низкія мѣста. Лишь отдѣльными гранитными глыбами выдвигалась суша изъ безпредѣльнаго океана. И эти гранитные острова и вся эта масса воды еще очень мало остыли; воздухъ, окружавшій земной шаръ, былъ также сильно прогрѣтъ, а при такихъ условіяхъ врядъ ли могла появиться на землѣ какая-либо жизнь. Сотни и тысячи лѣтъ пронеслись надъ нашей планетой, ничѣмъ не ожививъ и не скрасивъ ея пустыннаго и печальнаго вида. Голыя гранитныя возвышенности, безпредѣльное море, разбивающее о нихъ свои волны, проливные дожди, частыя и сильныя грозы — вотъ все, что можно было-бы наблюдать на землѣ въ то время, когда совершалось медленное остываніе ея поверхности.

Не даромъ дано первобытной эрѣ названіе азойской — въ переводѣ съ греческаго языка это значитъ безжизненная и, дѣйствительно, въ древнѣйшихъ пластахъ земли, т. е. въ гранитѣ и гнейсѣ не найдено никакихъ окаменѣлостей, никакихъ остатковъ животныхъ или растеній. Если и можно допустить, что кое-какіе слѣды водорослей и самыхъ простыхъ животныхъ сохранились въ верхнихъ пластахъ азойской эры, то во всякомъ случаѣ слѣды эти очень сомнительны, да и тѣ известковые пласты, въ которыхъ ихъ можно подмѣтить, относятся уже къ верхнимъ, т. е. къ самымъ молодымъ азойскимъ образованіямъ, и составляютъ какъ-бы переходъ къ слѣдующей эрѣ — палеозойской.

И такъ первобытная эпоха не оставила намъ сколько-нибудь интересныхъ слѣдовъ жизни органической. Но взамѣнъ этого мы получили отъ нея чрезвычайно богатое наслѣдство въ другомъ отношеній; наслѣдство это оказалось такъ важно для людей, что ради него они и понынѣ старательно разрываютъ и разламываютъ горы древняго образованія. Мы говоримъ о разныхъ рудахъ и о драгоцѣнныхъ камняхъ.

Въ то самое время, когда остывающее земное ядро покрывалось твердой оболочкой изъ гранита и гнейса, въ ихъ трещинахъ и пустотахъ изъ раскаленныхъ паровъ и горячихъ растворовъ осѣли разные металлы и засверкали драгоцѣнные камни. Часто гранитная гора является прорѣзанной такими полосами и жилами, которыя состоятъ изъ чистаго золота, мѣди, серебра, но еще чаще металлы встрѣчаются въ соединеніи съ другими веществами; такія металлическія соединенія называются рудами. Иногда они тянутся въ видѣ толстыхъ пластовъ, образуя въ этомъ случаѣ залежи. Въ какомъ бы видѣ ни встрѣчались металлы, какъ бы глубоко ни лежали руды въ формѣ жилъ или залежей, человѣкъ, не жалѣя, силъ и расходовъ, старается овладѣть этимъ драгоцѣннымъ наслѣдствомъ азойской эры. Это и понятно. Что сталось бы съ людьми безъ желѣза, мѣди и другихъ полезныхъ металловъ? Исторія первобытнаго человѣка разсказываетъ намъ, что въ ту пору, когда люди еще не открыли желѣза и не знали его употребленія, они вели самую жалкую жизнь. Какое оружіе, какіе инструменты можно устроить изъ однихъ грубо отесанныхъ камней, которыми приходилось тогда довольствоваться? Вооруженный жалкимъ каменнымъ топоромъ и молоткомъ, человѣкъ былъ безсиленъ бороться и съ дикими звѣрями и съ природой, и самъ жилъ чуть-чуть получше звѣря. Только съ открытіемъ мѣди и желѣза и съ изобрѣтеніемъ стали, только съ развитіемъ промышленности и торговли, человѣкъ становится царемъ земли, подчиняя себѣ ея грозныя силы. Для промышленности же и торговли необходимы металлы простые (желѣзо, мѣдь, свинецъ, олово и др.) и драгоцѣнные (золото, серебро, ртуть и платина).

Нельзя сказать, чтобы также необходимы были человѣку и самоцвѣтные камни, яркими искрами сверкающіе въ глубинѣ гранитныхъ пустотъ. Но красота и блескъ алмазовъ, яхонтовъ, изумрудовъ, рубиновъ и топазовъ издавна привлекали человѣка. Едва успѣли люди добыть себѣ все самое необходимое для жизни, какъ въ нихъ возникло стремленіе къ прекрасному. Заботясь объ украшеніи своей утвари и одежды, человѣкъ замѣтилъ, что въ этомъ отношеніи онъ имѣетъ чудный матеріалъ въ прозрачномъ горномъ хрусталѣ и въ цвѣтныхъ камняхъ, заключенныхъ въ глубинѣ древнихъ горъ. Правда, не часто они попадаются и не легко добывать ихъ, но тѣмъ дороже платятъ за такія рѣдкія находки, и тѣмъ больше стараній прилагаютъ люди для добычи этихъ минеральныхъ богатствъ.

ГЛАВА III.
Палеозойская эра.

Первыя осадочныя породы. — Появленіе морскихъ животныхъ. — Трилобиты. — Птериготы. — Морскіе скорпіоны. — Панцырныя рыбы. — Первое пресмыкающееся. — Растительный міръ: сигилляріи, лепидодендроны и каламиты. — Каменный уголь.

Началомъ древней или палеозойской эры считается то время, когда на твердой земной корѣ стали отлагаться слои известняка, а вода, все еще покрывавшая земной шаръ, въ видѣ необъятнаго океана, начала постепенно уступать мѣсто сушѣ. Такимъ образомъ, отдѣльные гранитные утесы и скалы переходили въ болѣе обширные острова и прикрывались слоями сѣровато-бѣлаго известняка, этой первой осадочной породы. Какъ же онъ образовался?

Если очень тонкій разрѣзъ известковаго камня разсмотрѣть подъ микроскопомъ, то окажется, что онъ весь составленъ изъ остатковъ известковаго скелета тѣхъ животныхъ, которыя населяютъ глубокія моря. Тутъ и кусочекъ раковины, и морская лилія, и кораллы^[3]. Часто попадаются и цѣльныя формы этихъ существъ въ видѣ окаменѣлостей, сохранившихся среди известковыхъ и глинистыхъ пластовъ палеозойской эры.

Разсматривая эти окаменѣлости, мы убѣждаемся, что въ древнемъ періодѣ земной жизни преобладали морскія животныя. Это станетъ совершенно понятнымъ, если мы вспомнимъ, какъ медленно тогда завоевывала себѣ суша все большее и большее мѣсто.

Въ описываемую нами эру были особенно распространены моллюски, кораллы, морскія лиліи, морскія звѣзды, губки и черви. Мало по малу, однако, животныя становились и крупнѣе по размѣрамъ, и сложнѣе по устройству своего организма. Въ палеозойскихъ моряхъ появились новые обитатели — трилобиты. Животное это довольно близко, подходило къ нашимъ ракамъ и обладало тѣломъ, раздѣленнымъ на части; снаружи оно прикрывалось щиткомъ или известковой скорлупой. Большіе и выпуклые глаза трилобита были сложные и состояли изъ множества простыхъ глазъ, соединенныхъ вмѣстѣ. Но еще больше походило на рака животное, называвшееся птериготомъ. Къ головѣ его прикрѣплялась пара сильныхъ клешней, точь въ точь какъ у теперешняго рака. Окаменѣлые остатки птеригота впервые были найдены шотландскими рабочими, которымъ показалось, что на твердой оболочкѣ ихъ тѣла есть волнистыя линіи, очень похожія на рисунокъ крыльевъ ангела. Вслѣдствіе этого они назвали свою находку «серафимомъ», и долго это вымершее ракообразное животное было извѣстно подъ такимъ страннымъ названіемъ. Надо прибавить, что птериготы были очень крупны и достигали до 6 ф. въ длину.

Кромѣ трилобитовъ и птериготовъ палеозойскія моря были богаты очень странными животными, которыхъ можно назвать морскими скорпіонами. Къ ихъ, раздѣленному на членики, туловищу прикрѣплялось нѣсколько паръ придатковъ, которые, вѣроятно, служили имъ и для растерзанія добычи, и для передвиженія по дну моря. Съ помощью своего длиннаго заостреннаго хвоста скорпіоны зарывались днемъ въ песокъ, откуда выходили только ночью для добыванія себѣ пищи.

Встрѣчались и рыбы въ обширныхъ моряхъ древней эры. Не очень-то разнообразны и многочисленны ихъ виды, но уже одно то много значитъ, что это были первые представители животныхъ съ внутреннимъ костянымъ скелетомъ (позвоночныя животныя). Палеозойскія рыбы имѣли, вѣроятно, очень странный видъ, потому что тѣло ихъ было покрыто не чешуей, а панцыремъ или щитомъ изъ отдѣльныхъ пластинокъ. Кромѣ того рыба птерихтисъ имѣла по бокамъ какіе-то длинные придатки въ видѣ крыльевъ. Въ палеозойскихъ отложеніяхъ находятъ еще плавники и зубы, которые, повидимому, принадлежали огромнымъ рыбамъ въ родѣ нашихъ акулъ, но скелета ихъ до сихъ поръ еще не найдено.

Наконецъ, въ верхнихъ отложеніяхъ палеозойской эры встрѣчаются отпечатки позвоночнаго животнаго архегозавра, котораго слѣдуетъ причислить къ пресмыкающимся. Правда, что это животное еще очень плохо развитое: въ немъ какъ-то странно соединились и перемѣшались признаки и лягушки, и ящерицы, и змѣи, а черепъ архегозавра придаетъ ему сходство съ крокодиломъ; но во всякомъ случаѣ, по сравненію съ рыбами, архегозавры были животными высшими, болѣе развитыми.

Кромѣ того ихъ появленіе показываетъ намъ, что суша все болѣе выдвигалась изъ океана и занимала уже такое значительное пространство, на которомъ появились свои обитатели. Мало того, приблизительно въ одно время съ первыми пресмыкающимися на землѣ замѣчается появленіе пауковъ и прямокрылыхъ насѣкомыхъ, похожихъ на нашу саранчу.

Небогатъ описанный нами животный міръ палеозойской эры; странны и уродливы его представители, но не надо забывать, что это было лишь зарожденіе жизни на землѣ; начавшись съ простѣйшихъ формъ, царство животныхъ, хотя и очень медленно, но непрерывно совершенствуется и уже успѣло развиться до такихъ сложныхъ и разнообразныхъ видовъ, какими богатъ нашъ современный міръ животныхъ.

Но не одна животная жизнь началась въ палеозойскую эру. Дно ея безпредѣльныхъ морей уже съ первыхъ періодовъ стало покрываться водорослями, остатки которыхъ мы находимъ въ известковыхъ и глинистыхъ пластахъ; а со второй половины всей эпохи и суша одѣлась цѣлыми лѣсами причудливыхъ и громадныхъ растеній.

Климатъ земли былъ въ то время очень тепелъ, а воздухъ влаженъ и богатъ испареніями, постоянно поднимавшимися изъ громадныхъ и теплыхъ морей. Суша, мало-по-малу выдвигавшаяся изъ волнъ океана, тоже была пропитана сыростью. Вотъ на этой-то прогрѣтой и топкой почвѣ, подъ густымъ покровомъ облаковъ, постоянно застилавшихъ собою солнце, среди вѣчныхъ сумерекъ, выросли громадные и неуклюжіе великаны, часто состоявшіе изъ одного чешуйчатаго ствола безъ вѣтокъ и листьевъ. Великаны эти были предками нашихъ хвощей, папоротниковъ и плауновъ; но какъ мало походили они на тѣ скромныя травянистыя растенія, которыя ютятся теперь въ сырыхъ и прохладныхъ мѣстахъ. Палеозойскіе хвощи и плауны имѣли тонкій и прямой стволъ, высотою до 10—15 саженъ и представляли собою цѣлыя деревья. По отпечаткамъ и окаменѣлымъ остаткамъ этихъ растеній видно, что, самыя странныя изъ нихъ, сигилларіи и лепидодендроны имѣли сходство съ теперешними плаунами. Стволы ихъ покрывались чешуйчатыми и щетинистыми листьями, которые, опадая, оставляли слѣды въ видѣ рубчиковъ. Красивѣе были каламиты, очень напоминавшіе собой наши хвощи: такое-же кольчатое расположеніе тонкихъ вѣтокъ и листьевъ вокругъ ствола, наверху котораго находились шишки со спорами, т. е. крупинками, служившими для размноженія каламитовъ. Что касается папоротниковъ, то ихъ остатки сохранились главнымъ образомъ въ видѣ отпечатковъ красивыхъ перистыхъ листьевъ.

Трудно, конечно, съ точностью нарисовать себѣ картину того первобытнаго лѣса, которымъ обростала суша въ древнюю эпоху, но по нѣкоторымъ соображеніямъ можно представить себѣ, что это былъ однообразный и унылый пейзажъ. Почва во многихъ мѣстахъ еще была залита водой; лишь кое-гдѣ изъ нея выглядывало топкое болото, не прикрытое ни зеленой травой, ни цвѣтущими зарослями. Одни тонкіе и блѣдные стебли водяныхъ растеній тянулись вверхъ, къ стволамъ громадныхъ деревьевъ, почти не вѣтвившихся и одѣтыхъ неподвижной чешуей вмѣсто живыхъ, трепетныхъ листьевъ. Ни цвѣтка, ни плода на вилообразныхъ сучьяхъ, ни птицъ, ни нарядныхъ бабочекъ вокругъ… Надъ всѣмъ этимъ царилъ туманный сумракъ, носились тучи, закрывавшія солнце, шли проливные дожди, гремѣлъ громъ, оглашавшій своими раскатами этотъ странный и безмолвный міръ, едва-едва заселявшійся самыми низшими представителями животнаго царства…

Замѣчательная судьба постигла мертвенные лѣса палеозойской эры. Въ тотъ періодъ происходила особенно жестокая борьба между сушей и океаномъ; мѣстности, отвоеванныя у моря и успѣвшія порости первобытнымъ лѣсомъ, снова осѣдали, опускались, заливались водой и заносились иломъ. Лѣсъ, схороненный подъ дномъ морского или озернаго бассейна, испытывалъ страшное давленіе; отъ этого деревья сильно уплотнялись и кромѣ того обугливались, т. е. измѣняли свой составъ, замѣщая всѣ входившія въ нихъ вещества однимъ углеродомъ. Такимъ образомъ, на мѣстѣ погребеннаго лѣса получился пластъ каменнаго угля. Илъ и песокъ, отложившіеся сверху, образовали новый осадочный слой; затѣмъ дно бассейна снова выдвинулось, снова стало сушей и поросло каламитами и сигилларіями. Черезъ длинный промежутокъ времени вновь повторялось тоже самое, при чемъ вмѣстѣ со стволами деревьевъ всякій разъ въ воду погружались трупы животныхъ и насѣкомыхъ, обитавшихъ въ первобытныхъ лѣсахъ. Такимъ образомъ, на слой осадочной породы залегалъ новый пластъ угля. Этимъ объясняется, почему залежи каменнаго угля, находящіяся въ землѣ, часто прерываются слоями песчаника и глины.

Мощные каменноугольные пласты, занимающіе громадное мѣсто въ земной корѣ, имѣютъ для человѣка очень важное значеніе. Кому неизвѣстно, какой это прекрасный горючій матеріалъ? А какъ нуждается человѣкъ въ хорошемъ и дешевомъ топливѣ, это также не нужно объяснять и доказывать. Лѣса вырубаются такъ быстро и безпощадно, что, не доставляй намъ земля каменнаго угля, трудно было бы отопить наши жилища, паровозы, фабрики и заводы. Правда, что и этотъ запасъ не совсѣмъ неистощимъ. Придетъ время, когда разработка каменнаго угля пріостановится, потому что люди выберутъ изъ земли всѣ толстые пласты его. Но, принимая во вниманіе значительную толщину каменноугольныхъ слоевъ, достигающихъ мѣстами 300 футовъ и болѣе, мы можемъ разсчитывать, что это печальное для человѣка время настанетъ еще не скоро, не ранѣе, какъ черезъ тысячу лѣтъ.

Въ Россіи славится своимъ каменноугольнымъ богатствомъ такъ называемый Донецкій край (бассейнъ р. Донца къ сѣверу отъ Азовскаго моря), благодаря чему тамъ процвѣтаетъ промышленность. По близости каменноугольныхъ шахтъ, доставляющихъ обильное и дешевое топливо, устроено множество заводовъ, оживившихъ всю эту мѣстность, раньше пустынную и скудно населенную.

Такъ мертвенные и унылые первобытные лѣса, пролежавъ сотни тысячи лѣтъ подъ землей и водой, въ своемъ новомъ видѣ служатъ источникомъ жизни и помогаютъ человѣку въ его плодотворныхъ предпріятіяхъ!

ГЛАВА IV.
Мезозойская эра.

Образованіе материковъ. — Господство пресмыкающихся. — Морскіе ящеры: ихтіозавръ, плезіозавръ. — Сухопутные, ящеры: белодонъ, лабиринтодонъ, бронтозавръ, игуанодонъ. — Летающіе ящеры. — Первыя птицы и млекопитающія. — Безпозвоночныя животныя. — Растенія. — Горныя породы: песчаникъ, известнякъ, мѣлъ, каменная соль.

Все спокойнѣе и спокойнѣе становится борьба между сушей и водой. Приподнятое и высохшее дно морей все прочнѣе держится на отвоеванной имъ высотѣ. Обозначаются очертанія крупныхъ пространствъ суши, т. е. материковъ, съ нѣкоторыми измѣненіями сохранившіяся до нашего времени.

Расплавленное ядро земли начинаетъ остывать; все рѣже и рѣже извергаетъ оно изъ своей внутренности огненно-жидкія массы, которыя застываютъ на поверхности, образуя вулканическія горы. Зато все чаще и все сильнѣе проявляется другая работа земной коры: вслѣдствіе начавшагося остыванія расплавленнаго ядра, она стала сдвигаться и ложиться складками, въ видѣ длинныхъ горныхъ цѣпей и хребтовъ. Тогда произошли, напримѣръ, Швейцарскія Альпы, наши Кавказскія и Крымскія горы. Такими измѣненіями земной поверхности отличается средняя или мезозойская эра въ жизни земли.

Уже на основаніи сказаннаго можно заключить, что въ этотъ періодъ мы встрѣтимъ болѣе интересный міръ животныхъ и растеній, которымъ стало привольнѣе развиваться на прочно установившихся материкахъ и островахъ. Такъ оно и было на самомъ дѣлѣ.

Добравшись до пластовъ мезозойской эры, человѣкъ изумляется многочисленнымъ окаменѣлостямъ, которыя въ нихъ сохранились, и которыя разсказываютъ намъ о самыхъ удивительныхъ и безобразныхъ чудовищахъ, населявшихъ тогда земной шаръ. Можно сказать съ увѣренностью, что никогда фантазія человѣка не могла бы нарисовать ему такихъ невѣроятныхъ животныхъ, какъ тѣ, что встаютъ передъ глазами ученыхъ, занявшихся разборомъ костей и отпечатковъ изъ мезозойской эры. Изученіе этихъ остатковъ убѣдило геологовъ въ томъ, что средняя эпоха земной жизни была особенно богата пресмыкающимися и притомъ такими видами ихъ, которые теперь совершенно исчезли. Такъ какъ эти животныя могутъ считаться самыми распространенными и самыми замѣчательными въ мезозойскую эру, то съ нихъ мы и начнемъ наше описаніе.

Какія это были пресмыкающіяся? ящерицы, змѣи, черепахи или крокодилы? Нелегко отвѣтить на этотъ, повидимому, простой вопросъ, потому что мезозойскіе гады очень часто представляли изъ себя, такъ называемый, сборный типъ: въ одномъ животномъ соединялись признаки различныхъ типовъ. Знаменитый французскій естествоиспытатель Кювье говорилъ про одно изъ пресмыкающихся средней эпохи, что оно имѣетъ пасть дельфина, зубы крокодила, голову и грудную кость ящерицы и позвоночникъ рыбы. Если же мы прибавимъ, что у этихъ чудовищъ были плавники, приспособленные и для плаванія въ водѣ, и для передвиженія по сушѣ, то намъ станутъ, понятны затрудненія естествоиспытателей, долго не знавшихъ, къ какому классу животныхъ слѣдуетъ отнести мезозойскихъ пресмыкающихся. Теперь ихъ принято называть морскими ящерами, такъ какъ по виду своего неуклюжаго тѣла они больше всего напоминали громадныхъ ящерицъ.

Впрочемъ, одинъ изъ этихъ ящеровъ имѣлъ сходство съ рыбой, такъ что ему дали латинское прозвище ихтіозавръ, что значитъ въ переводѣ на русскій языкъ рыбоящеръ. Его туловище (достигавшее 30 и даже 40 ф. въ длину) оканчивалось черепомъ съ вытянутой мордой, въ челюстяхъ которой сидѣло иногда до 200 зубовъ. Но особенно замѣчательны были глаза ихтіозавровъ: величиною съ человѣческую голову, они защищались костяными щитами отъ ударовъ волнъ и были такъ превосходно устроены, что, по мнѣнію нѣкоторыхъ ученыхъ, рыбоящеръ могъ одинаково хорошо различать добычу на далекомъ и близкомъ разстояніи, среди ночной темноты и въ глубинѣ морей. По образу жизни ихтіозавры, вѣроятно, напоминали тюленя, т. е. водились около береговъ и, насытившись пойманной рыбой, вылѣзали на сушу, чтобы погрѣться на солнышкѣ.

Еще удивительнѣе другое мезозойское животное плезіозавръ. Подумайте только, что въ этомъ сборномъ типѣ соединились плавники китовъ, грудь черепахи и длинная изогнутая шея водяныхъ птицъ! Трудно представить себѣ, какъ странно было животное, у котораго неуклюжее рыбообразное туловище оканчивалось тонкой, гибкой шеей, какъ у лебедя, только несравненно болѣе длинной. На этой лебединой шеѣ сидѣла такая крошечная головка, которая уже совсѣмъ не подходила къ тѣлу въ 20 и 30 футовъ длиною и показывала, какъ глупо и несообразительно было это громадное животное.

Кромѣ морскихъ ящеровъ въ мезозойскую эру жило множество и сухопутныхъ видовъ ихъ. Одни изъ этихъ животныхъ, какъ напр. белодонъ, были очень похожи на крокодиловъ, другія, за свое сходство съ лягушками, названы лягушкообразными ящерами. Таковы были лабиринтедоны.

Но особеннымъ безобразіемъ и величиной отличались травоядные динозавры. Всѣ они имѣли по четыре ноги, причемъ переднія ноги были короче заднихъ. Ихъ ростъ и вѣсъ были такъ велики, а видъ такъ отвратителенъ, что этимъ объясняется данное имъ названіе (динозавръ значитъ ужасный ящеръ). Между этими животными особенно интересны бронтозавры, и игуанодоны.

Бронтозавръ имѣлъ 60 футовъ въ длину и вѣсилъ не менѣе 1000 пудовъ. Неуклюжее тѣло, покрытое голой кожей, мѣстами собранной въ складки, длинная шея и до смѣшного маленькая голова, — вотъ каковъ видъ бронтозавра. Нелегко было этому неповоротливому чудовищу бороться за свою жизнь и добывать пишу. Правда, длинный хвостъ его былъ очень силенъ и помогалъ бронтозавру плавать въ водѣ, куда онъ бросался завидя враговъ. Но видно не подъ силу оказалось бронтозавру сладить съ разными затрудненіями и заботами о пищѣ и спокойномъ убѣжищѣ. Бронтозавры, какъ и большинство мезозойскихъ пресмыкающихся, вымерли окончательно.

У другаго представителя динозавровъ игуанодона были почти такіе же зубы, какъ у современной американской ящерицы игуаны, отчего онъ и получилъ такое странное названіе. Его кожа была усажена костяными иглами и пластинками, которыя образовали чудовищный гребень вдоль всей спины. Кромѣ того, хорошимъ орудіемъ для борьбы и для хватанія пищи были его переднія конечности, очень подвижныя и гибкія. Несмотря на свой громадный ростъ и страшный видъ, это животное было, вѣроятно, совершенно безобидно. Подумайте только, до чего доходила его неповоротливость! Переднія лапы были очень малы и не помогали ему при ходьбѣ, такъ что все тяжелое и нескладное тѣло игуанодона должно было двигаться лишь съ помощью заднихъ ногъ, да сильнаго хвоста. Опираясь на него, игуанодонъ почти всегда держался вертикально, поднявъ вверхъ свою голову, очень маленькую, сравнительно съ туловищемъ.

Тѣ мезозойскіе ящеры, которыхъ намъ осталось теперь описать, смѣло могутъ быть названы сказочными, потому что только въ самыхъ фантастическихъ разсказахъ приходится слышать о чемъ то, похожемъ на нихъ. Всякій, я думаю, видѣлъ на картинкѣ изображеніе дракона и слышалъ, что когда то, давно, на землѣ жили диковинныя летающія змѣи. Представьте же себѣ, что въ этихъ разсказахъ есть доля правды, и что у нѣкоторыхъ изъ мезозойскихъ ящеровъ по бокамъ тѣла, къ костямъ переднихъ конечностей, были прикрѣплены такія перепонки, которыя имѣли видъ крыльевъ. Они могли складываться, распрямляться; при ихъ помощи животныя носились по воздуху какъ птицы, а между тѣмъ скелетъ этихъ «драконовъ» по своему устройству напоминаетъ пресмыкающихся, и притомъ именно ящерицъ. Назывались такіе летающіе ящеры птеродактилями (что значитъ пальцекрылъ) и величину имѣли самую разнообразную: нѣкоторые были съ нашего воробья, а другіе несравненно крупнѣе орловъ. Большая голова птеродактилей оканчивалась длиннымъ клювомъ и была снабжена двумя большими глазами. Нѣкоторые изъ птеродактилей имѣли зубы и, вѣроятно, летали надъ моремъ, добывая себѣ оттуда въ пищу мелкихъ рыбъ. Ноги птеродактилей были устроены такъ хорошо, что животное это могло сидѣть на деревьяхъ, цѣпляться за утесы и скалы, стоять и ходить по сушѣ.

Долго думали, что въ мезозойскую эру по воздуху носились одни «летающіе драконы». Но лѣтъ сорокъ тому назадъ въ одномъ изъ мезозойскихъ слоевъ нашли остатки животнаго, очень напоминавшаго собою птицу. Черезъ 16 лѣтъ былъ найденъ еще одинъ экземпляръ такого типа, и теперь считается несомнѣннымъ, что въ среднюю эпоху жили и птицы. Но что за странныя птицы! Хвостъ и позвонки ихъ такіе же, какъ у ящерицъ, а клювъ усаженъ острыми зубами; тѣло оставалось голымъ, но крылья, ноги, шея и длинный хвостъ были покрыты перьями. Этотъ сборный типъ геологи назвали археоптериксъ — что значитъ, «первобытная птица».

Конечно, сравнительно съ классомъ пресмыкающихся, птицы представляютъ уже шагъ впередъ въ развитіи животнаго міра. У птицъ кровь теплая, а не холодная, какъ у гадовъ; кости ихъ скелета гораздо сложнѣе, изящнѣе; нервы и мозгъ настолько развиты, что классъ птицъ имѣетъ такихъ смышленыхъ цредставителей, какъ напримѣръ, сороки, скворцы, вороны и др. Но все же далеко птицамъ до млекопитающихъ, этихъ высшихъ животныхъ, у которыхъ дѣтеныши родятся живыми и кормятся молокомъ матери. Представьте же себѣ, что уже въ мезозойскую эру природа сдѣлала тотъ шагъ, который отдѣляетъ птицъ отъ млекопитающихъ. Въ самыхъ верхнихъ слояхъ средней эры найдены остатки маленькихъ млекопитающихъ звѣрьковъ, величиною съ бѣлку. Питались они насѣкомыми и принадлежали къ двуутробкамъ, встрѣчающимся нынѣ въ Австраліи и Южной Америкѣ. Дѣтенышей своихъ, уже родившихся, двуутробки обыкновенно носятъ на спинѣ или въ особомъ мѣшкѣ подъ брюхомъ, отчего ихъ называютъ также сумчатыми животными.

Все, что мы разсказали здѣсь о населеніи мезозойской эры относилось только до высшихъ животныхъ. Ну, а безпозвоночныя? Развѣ они исчезли или ни въ чемъ не измѣнились со времени древней эры? Нѣтъ, мезозойскіе слои доставляютъ намъ массу такихъ окаменѣлостей, по которымъ видно, какимъ множествомъ разнообразныхъ моллюсковъ, коралловъ, раковъ и морскихъ ежей кишѣли моря средней эпохи. Мало того, во всѣхъ этихъ классахъ замѣчается значительное совершенствованіе. Кораллы возводятъ мощныя подводныя постройки, которыя, въ видѣ громадныхъ кольцеобразныхъ острововъ, выдвигаются на поверхности океановъ. Вмѣсто небольшихъ палеозойскихъ раковинъ мы встрѣчаемъ длинные белемниты, похожіе на громадные пальцы и аммониты, величиною почти въ колесо. Мѣсто трилобитовъ заступили краббы изъ породы настоящихъ раковъ.

Все это многочисленное населеніе мезозойской эры жило, повидимому, въ прекрасныхъ условіяхъ. Климатъ земли былъ теплый, мѣстами почти жаркій, благодаря чему суша обростала все болѣе и болѣе богатой растительностью. Обширные густые лѣса покрывали землю, и въ эту эпоху они состояли изъ хорошо знакомыхъ намъ хвойныхъ деревьевъ. Попадались въ нихъ и громадные хвощи, и великолѣпныя пальмы изъ породы саговыхъ (съ мучнистой сердцевиной, изъ которой приготовляется мука — саго), а позже въ верхнихъ мезозойскихъ слояхъ встрѣчаются даже остатки самыхъ простыхъ лиственныхъ породъ: ивы, дуба, клена и др.

На днѣ океановъ образовались также густыя заросли водорослей и морской травы; мѣстами онѣ составляли цѣлые подводные лѣса, остатки которыхъ сохранились въ видѣ смолистыхъ залежей.

Вотъ какую картину изъ мезозойской эры рисуетъ знаменитый нѣмецкій естествоиспытатель Унгеръ: «Изъ океана поднимается низменный берегъ. Въ отдаленіи, на поверхности воды, дѣлаются замѣтными кольцеобразные коралловые острова. Крылатыя ящерицы прорѣзываютъ воздухъ, по морю плаваютъ длинношейные ящеры, а на берегахъ бѣлѣютъ кости выброшеннаго водою ихтіозавра. Материкъ и острова покрыты роскошною растительностью. Тамъ поднимается группа стройныхъ деревьевъ, снизу до верху покрытыхъ широкими перистыми листьями, выходящими изъ короткихъ шишкообразныхъ вѣтвей. Это наполовину пальма, наполовину папоротникъ. Затѣмъ привлекаетъ наше вниманіе маленькій лѣсокъ изъ пандановъ съ громадными, висящими внизъ, листьями и вертикально стоящимъ стволомъ, который подпирался вилообразными воздушными корнями. Почва и скалы вездѣ были покрыты громадными папоротниками съ могучими разнообразными вершинами».

Отъ животныхъ и растеній перейдемъ къ описанію того, какіе осадочные слои отложились въ среднюю эпоху и чѣмъ обогатила она земную кору.

Самыми распространенными и мощными мезозойскими пластами были песчаники, каменная соль, известняки и мѣлъ. Песчаникъ образуется изъ обыкновеннаго песку, зерна или отдѣльныя песчинки котораго какъ бы плотно склеены вмѣстѣ. Отъ давленія на него верхнихъ пластовъ, слой этотъ сильно уплотняется и становится каменистымъ. Эта горная порода очень невыгодна для геолога, потому что въ пескѣ почти вовсе не сохраняется окаменѣлостей: между песчинками легко пробирается дождевая вода и размываетъ, разрушаетъ попавшіе туда остатки животныхъ и растеній. Но странное напоминаніе о прежней жизни сохранили намъ мѣстами эти пласты. Въ Германіи и Сѣв. Америкѣ попадаются мезозойскіе песчаники, на которыхъ очень ясно отпечатались слѣды ногъ какихъ-то животныхъ, углубленія отъ дождевыхъ капель и очертанія волнъ. Объясняется это очень просто. На мягкомъ песчаномъ берегу, бродившія по немъ животныя, прибой волнъ или падающій дождь произвели углубленія; эти отпечатки высохли, отвердѣли на солнцѣ, затѣмъ были занесены слоями глины, которая плотно прикрыла ихъ и сохранила невредимыми. Одни изъ такихъ слѣдовъ принадлежатъ очевидно птицамъ съ трехпалыми лапами, а другіе и до сихъ поръ представляютъ собою загадку. Они сдѣланы ногами неодинаковой величины, и можно предполагать, что у животнаго, которое ихъ оставило, заднія лапы были гораздо больше переднихъ; или же, быть можетъ, за животнымъ съ крупными лапами неотступно ходило другое, мелкое, которое пита;лось остатками отъ пищи своего великана товарища.

Мезозойскій известнякъ образовался подобно палеозойскому изъ той извести, которая находится въ раковинахъ и скелетахъ морскихъ животныхъ. Въ немъ встрѣчаются иглы морскихъ ежей, чашечки и стебли морскихъ лилій, раковины моллюсковъ, множество коралловъ, чешуя рыбъ и, наконецъ, цѣлыя скопленія какихъ то желтоватобѣлыхъ крупинокъ вродѣ рыбьей икры.

Мѣлъ, образующій иногда цѣлыя скалы и хребты прекрасныхъ, ослѣпительно-бѣлыхъ горъ, имѣетъ въ сущности довольно грязное происхожденіе. Онъ образовался главнымъ образомъ изъ ила, лежащаго на глубинѣ морей. Если мы разотремъ кусочекъ мѣлу въ порошокъ и разсмотримъ его подъ микроскопомъ, то увидимъ, что эти пылинки представляютъ изъ себя остатки такихъ же крошечныхъ животныхъ съ известковыми покровами, каковы и нынѣшніе обитатели морского дна. Мало того, если взять глубоководный океаническій илъ и засушить эту сѣровато-желтую массу, то, отвердѣвъ, она сдѣлается бѣлой, какъ тотъ мѣлъ, какимъ ученики пишутъ на классныхъ доскахъ. Отсюда и заключаютъ, что мѣлъ есть морской илъ, отложившійся на большой глубинѣ, а затѣмъ высохшій и отвердѣвшій отъ сильнаго давленія налегающихъ на него пластовъ.

Какъ видите, мало драгоцѣннаго представляютъ собою всѣ перечисленныя образованія мезозойской эпохи; но за то она въ изобиліи оставила намъ такое важное наслѣдство, какъ каменная соль. Пласты ея и довольно мощные, мы находимъ уже въ послѣднихъ отложеніяхъ палеозойской эры. Но особенно сильнаго распространенія она достигла позже, именно въ среднюю эпоху земной жизни. Громадныя древнія моря стали уменьшаться; вода въ нихъ убывала, и понемногу освобождались тѣ твердыя части, тѣ соли, которыя въ ней были растворены. Между этими соединеніями одно изъ первыхъ мѣстъ занимаетъ та поваренная соль, которую мы употребляемъ въ пищу. Эти твердые соляные осадки опускались на дно моря и образовали тамъ пласты соли. Протекли годы и столѣтія, соль прикрылась другими отложеніями — глиной, гипсомъ, известью; она сдѣлалась крѣпкой и плотной, какъ камень, обратилась въ каменную соль. Предметъ этотъ такъ необходимъ человѣку, что, замѣтивъ присутствіе соляного пласта въ земной корѣ, онъ сейчасъ же начинаетъ его разрабатывать, т. е. прокладывать шахты или подземные корридоры, откуда выламываютъ куски этого полезнаго ископаемаго. У насъ есть прекрасныя соляныя копи въ томъ Донецкомъ краѣ, который извѣстенъ и своими каменноугольными богатствами.

Далеко пошелъ впередъ міръ въ мезозойскую эру! Обратите вниманіе на разнообразіе растеній, замѣнившихъ прежніе хвощи да папоротники. Подумайте, какъ усовершенствовался міръ морскихъ яотвотныхъ, куда прибавились чешуйчатыя рыбы, громадныя мягкотѣлыя, вродѣ нашихъ каракатицъ (белемниты), морскіе ежи и раки. Наконецъ, суша оживилась удивительными видами пресмыкающихся, птицъ и даже млекопитающихъ.

Если въ настоящее время мы уже не встрѣчаемъ такихъ чудовищъ, то очень поучительно всмотрѣться въ ихъ безобразные остатки и сравнить жалкихъ, неуклюжихъ предковъ съ тѣми видами, которые живутъ теперь. Развѣ не утѣшительно подмѣтить въ животномъ мірѣ это постоянное стремленіе къ совершенствованію, къ развитію? Развѣ это не ручается намъ за то, что въ будущемъ, хотя и очень далекомъ, міръ достигнетъ такой красоты, какая и не грезится современному человѣку?..

ГЛАВА V.
Кайнозойская эра: третичный періодъ.

Распространеніе млекопитающихъ: палеотерій, аноплотерій гиппаріонъ, сиватерій, диноцеръ, мастодонтъ, динотерій, мегатерій, обезьяны. — Бѣгающія птицы. — Насѣкомыя. — Нуммулиты. — Третичная растительность. — Янтарь. — Бурый уголь. — Аспидный сланецъ.

Новая или кайнозойская эра, къ которой мы теперь переходимъ, отличается такимъ разнообразіемъ отложеній, окаменѣлостей и климата, что все это невозможно соединить въ одно общее описаніе. Во всѣхъ геологіяхъ новая эра дѣлится по крайней мѣрѣ на два отдѣла, совершенно различные по своему характеру. Въ прежнее время считали, что начало кайнозойской эры составляетъ третій періодъ въ жизни земли, и потому назвали этотъ промежутокъ времени третичнымъ отдѣломъ, а другую половину, позднѣйшую, — четвертичной, Хотя теперь эти названія и устарѣли, такъ какъ кайнозойская эра будетъ уже четвертая по счету (азойская, палеозойская, мезозойская и затѣмъ кайнозойская), но названіе третичнаго все же осталось за первымъ отдѣломъ новой эпохи.

Если насъ спросятъ: что дѣлалось на землѣ въ третичный періодъ, какія перемѣны въ земной корѣ произошли за это время? Придется отвѣтить: да то же, что дѣлалось раньше, то же, что дѣлается и теперь. Вулканы прорывали земную кору и выбрасывали огненно-расплавленныя массы, изъ которыхъ выростали мощныя горы тамъ, гдѣ ихъ прежде не было. Поверхность земли сжималась, сдвигалась, мѣстами опускалась, мѣстами горбилась и приподнималась въ видѣ длинныхъ и высокихъ горныхъ хребтовъ. Вода, этотъ вѣчный двигатель и разрушитель, размывала камни и горы, отлагая ихъ размельченныя части въ видѣ наносовъ и осадковъ. Материки и океаны мѣнялись мѣстами. Всѣ великія явленія въ земной жизни, всѣ перемѣны ея вида происходятъ не сразу, не вслѣдствіе какихъ-то внезапныхъ и ужасныхъ переворотовъ, а медленно, годъ за годомъ, съ такимъ упорствомъ и постоянствомъ, которыми въ концѣ-концовъ достигаются настоящія чудеса.

Известняки, глины, песчаники и отвердѣвшій торфъ или бурый уголь — вотъ главныя отложенія третичнаго періода, — отложенія, чрезвычайно богатыя разными окаменѣлостями. Хорошія вѣсти узнаемъ мы изъ этихъ остатковъ: разбирая ихъ, человѣкъ видитъ, что тѣ невѣроятныя чудовища, которыя населяли міръ въ мезозойскую эпоху, исчезли, вымерли почти безслѣдно. На землѣ не оставалось болѣе этихъ громадныхъ животныхъ, прожорливыхъ, неуклюжихъ и мало способныхъ къ борьбѣ за свою жизнь. Отчего погибли они? Разумѣется, объ этомъ можно говорить только гадательно, потому что ни одинъ человѣкъ не жилъ на землѣ одновременно съ ихтіозавромъ или динозавромъ; но геологи думаютъ, что млекопитающія, какъ животныя болѣе подвижныя и сообразительныя, выжили и побѣдили мезозойскихъ пресмыкающихся. Произошла жестокая борьба за право жить на землѣ и владѣть ею, причемъ побѣдителемъ оказалось болѣе молодое и болѣе развитое поколѣніе.

Итакъ, въ третичномъ періодѣ земля была завоевана млекопитающими. Эти высшія животныя, существованіе которыхъ такъ необходимо для человѣка, появляются какъ разъ передъ нимъ и становятся уже очень многочисленны и разнообразны къ тому времени, отъ котораго сохранились несомнѣнные слѣды первобытныхъ людей.

Представители класса млекопитающихъ встрѣчались намъ уже въ верхнихъ слояхъ мезозойской эры, но это были лишь небольшія и мало распространенныя двуутробки. Поднимаясь выше, къ третичному періоду, мы видимъ прежде всего остатки животнаго, очень похожаго на тапира и названнаго палеотеріемъ. Это травоядное существо было еще до того несовершенно, что представляло изъ себя знакомый намъ сборный типъ. Зубы его имѣли сходство съ зубами носорога; ноги напоминали по устройству конечности лошади, а морда была вытянута въ хоботъ, какъ у современнаго тапира. По величинѣ это животное иногда равнялось крупному быку.

Довольно красивымъ и стройнымъ звѣрькомъ былъ аноплотерій, напоминавшій нашу выдру и прекрасно нырявшій въ водѣ, гдѣ онъ лакомился сонными стеблями подводныхъ растеній.

Въ наиболѣе молодыхъ третичныхъ слояхъ мы находимъ даже остатки такого животнаго, которое было поразительно похоже на нашу лошадь. Это — гиппаріонъ. По величинѣ и стройному сложенію онъ напоминалъ собою зебру, зубы были такіе же, какъ у лошади, а на ногахъ, кромѣ одного сильнаго пальца съ копытомъ, было еще по два небольшихъ придатка, покрытыхъ копытцами, но не касавшихся земли.

Встрѣчались въ третичномъ періодѣ и жвачныя животныя; наиболѣе интересенъ изъ нихъ сиватерій, по величинѣ превосходившій самаго большого носорога. Скелетъ его нашли въ Индіи, и назвали, животное, которому онъ принадлежалъ, по имени одного изъ индійскихъ боговъ (Сива). Это чудовище имѣло громадную голову, украшенную двумя парами вѣтвистыхъ роговъ, что придавало ему сходство съ оленемъ, между тѣмъ какъ по устройству тѣла сиватерій больше подходилъ къ жираффамъ и антилопамъ.

Переходя теперь къ другимъ крупнымъ животнымъ, мы встрѣчаемся съ диноцеромъ, похожимъ по виду отчасти на носорога, отчасти на слона. По вычисленіямъ ученыхъ, этотъ громадный звѣрь вѣсилъ около шести тысячъ пудовъ. Крошечные глаза его помѣщались въ глубокихъ впадинахъ, а въ верхней челюсти торчали два большихъ клыка, загнутые книзу. Наконецъ, на головѣ диноцера мы находимъ слѣды роговъ, которыхъ у него было три пары и которые, повидимому, покрывались сверху кожею. Небольшіе размѣры головы указываютъ на. то, что эти великаны-звѣри были одарены маленькимъ, плохо развитымъ мозгомъ. Вѣроятно, диноцеры жили не въ одиночку, а цѣлыми стадами, потому что скелеты ихъ всегда находятъ въ большомъ количествѣ. Во время наводненій эти стада сносились въ озеро или море^; и погребались на днѣ подъ осадочными пластами.

Другое чудовище названо мастодонтомъ и по справедливости можетъ считаться родоначальникомъ современныхъ слоновъ, которыхъ оно напоминаетъ и строеніемъ тѣла, и общимъ видомъ. Рѣзкое различіе мы находимъ, только въ черепѣ и зубахъ этихъ животныхъ. Кромѣ того, у нѣкоторыхъ мастодонтовъ по сторонамъ хобота сидѣло не два, а четыре клыка (бивня). Вѣроятно, животное это принадлежало къ травояднымъ, такъ какъ въ мѣшкообразномъ желудкѣ его находятъ комки мелкихъ листьевъ, вѣтокъ и тростника.

Но самымъ большимъ и неуклюжимъ изъ млекопитающихъ животныхъ былъ несомнѣнно динотерій (по русски это значитъ ужасный звѣрь), похожій и на мастодонта, и на слона, только еще болѣе крупный по размѣрамъ и отличавшійся отъ нихъ двумя огромными клыками, загнутыми книзу. По зубамъ онъ имѣлъ также сходство съ тапиромъ и долго считался видомъ этого животнаго. Но недавно найденный полный скелетъ динотерія убѣждаетъ насъ: въ томъ, что это травоядное млекопитающее больше всего походило на слона-гиганта.

Далеко не такъ ужасны по размѣрамъ и по виду были лѣнивцы третичнаго періода. Современные лѣнивцы или тихоходы, это — небольшіе, малоподвижные звѣрьки, цѣлыми днями висящіе на вѣткахъ деревьевъ и съ трудомъ передвигающіе по землѣ свои неловкія ноги. Третичные же предки ихъ были почтенными животными, величиною съ нашего носорога, и, поднявшись на заднія ноги, имѣли до 18 ф. вышины. Названы они мегатеріями (что значитъ большой звѣрь). Ноги ихъ были тяжелы, неуклюжи и плохо приспособлены для ходьбы, но за то онѣ были снабжены крѣпкими и могучими когтями, которыми мегатеріи обламывали вѣтки деревьевъ и даже ломали стволы ихъ, добывая себѣ въ пищу листья.

Нельзя не упомянуть о томъ, что уже въ третичномъ періодѣ появились на землѣ и первыя обезьяны, эти умныя и ловкія животныя, такъ сильно напоминающія человѣка по устройству своего тѣла. Правда, третичныя обезьяны были не особенно разнообразны и приближались къ наименѣе развитымъ обезьянамъ — ревунамъ, живущимъ теперь въ Америкѣ. Но за то въ третичныхъ отложеніяхъ Швейцаріи найденъ скелетъ такой обезьяны, которая имѣла еще больше сходства съ человѣкомъ, чѣмъ современныя гориллы и шимпанзе.

Описавъ наиболѣе замѣчательныхъ млекопитающихъ, появившихся въ третичномъ періодѣ, скажемъ теперь о другихъ представителяхъ животнаго царства. Находимъ мы между ними и пресмыкающихся, но уже въ видѣ скромныхъ ящерицъ, крокодиловъ и змѣй. Только черепаха, встрѣчавшаяся въ Индіи, имѣла тѣ невѣроятные размѣры (18 ф. длины), которыми отличались пресмыкающіяся мезозойской эры.

Мѣсто птеродактилей заняли птицы, окончательно овладѣвшія съ этихъ поръ «воздушнымъ океаномъ». Къ третичному періоду относится также и появленіе на землѣ безкрылыхъ или бѣгающихъ птицъ. По виду они были очень похожи на современныхъ страусовъ и назывались моа. Еще недавно, какихъ-нибудь сто, двѣсти лѣтъ тому назадъ жила эта птица въ Австраліи, хотя теперь окончательно вымерла и тамъ. Какимъ же образомъ могли попасть моа на этотъ далекій уединенный материкъ, отрѣзанный океаномъ отъ другихъ частей свѣта? Вѣдь моа, какъ и страусъ, не летаетъ и не плаваетъ. Вспомнимъ также о двуутробкахъ, которыя въ древнія времена водились и въ Старомъ Свѣтѣ, а теперь встрѣчаются въ Австраліи. Все это можно объяснить только тѣмъ предположеніемъ, что въ мезозойскую эру и въ третичный періодъ Австралія составляла съ Азіей одинъ общій материкъ, а потомъ суша, соединявшая ихъ, опустилась и сдѣлалась дномъ океана. Такимъ образомъ, Австралія обратилась въ отдѣльный и удаленный отъ Азіи островъ; но по какимъ-то причинамъ и климатъ, и другія условія способствовали тому, что нѣкоторыя изъ населяющихъ ее животныхъ сохранились до сихъ поръ, между тѣмъ какъ въ Азіи и Европѣ они окончательно вымерли.

Богатъ третичный міръ и насѣкомыми. Развитіе ихъ зависитъ отъ разнообразія цвѣтовъ и растеній, которыми они питаются. Какъ мы увидимъ дальше, въ третичный періодъ земля покрылась роскошной растительностью, доставлявшей пищу и насѣкомымъ-грызунамъ — съ твердыми и зубчатыми челюстями (жуки, саранча), равно какъ и насѣкомымъ сосущимъ — съ хоботкомъ и острыми язычками (мухи, пчелы, бабочки).

По прежнему продолжали развиваться и обогащаться новыми видами рыбы, кораллы, губки и морскіе ежи, а изъ низшихъ животныхъ, мы находимъ очень интересный видъ нуммулитовъ. Известковыя раковинки ихъ имѣютъ видъ круглыхъ монетокъ и встрѣчаются въ громадномъ количествѣ. Въ Швейцаріи нуммулитовыя отложенія образуютъ цѣлыя горы плотнаго камня, употребляющагося для построекъ. Зато мы уже совсѣмъ не встрѣчаемъ ни беленмитовъ, ни аммонитовъ мезозойской эры.

Если разнообразенъ и полонъ интереса былъ животный міръ третичнаго періода, то и растительность его по роскоши превосходила палеозойскія и мезозойскія деревья и травы. Судя по окаменѣлымъ частямъ древесныхъ стволовъ и по отпечаткамъ листьевъ, ученые предполагаютъ, что въ третичномъ періодѣ встрѣчались растенія и тропическихъ, и умѣренныхъ странъ. Можно себѣ представить, какъ красивы были смѣшанные лѣса въ которыхъ береза, дубъ, ива, тополь и кленъ росли рядомъ съ кокосовыми пальмами, латаніями, бананами, финиковыми деревьями и пр. Что касается травянистыхъ растеній, то, разумѣется, ихъ непрочныя, нѣжныя части не дошли до насъ даже въ видѣ отпечатковъ, но по типу третичныхъ насѣкомыхъ мы знаемъ, что они питались сокомъ и листьями незабудокъ, клевера, крапивы и т. под.

Многія изъ третичныхъ деревьевъ были растеніями вѣчно-зелеными, т. е. круглый годъ не теряли своей листвы. Нужно-ли другое доказательство того, что климатъ описываемаго періода былъ очень мягкій и теплый? Вѣдь одна холодная зима уничтожила бы всѣ эти вѣчно-зеленые лѣса.

Растенія третичнаго періода не погибли безслѣдно: подобно палеозойскимъ каламитамъ и сигилляріямъ, они дошли до насъ въ обуглившемся: и отвердѣвшемъ видѣ, образовавъ бурый уголь и янтарь.

Читая древнюю исторію, мы узнаемъ, что еще задолго до Рождества Христова торговые мореплаватели — финикійцы совершали поѣздки на Балтійское море за янтаремъ. Этотъ желтый, прозрачный камень и теперь еще въ большомъ количествѣ встрѣчается на песчаныхъ берегахъ Германіи. Янтарь есть не что иное, какъ окаменѣвшая смола третичныхъ хвойныхъ деревьевъ, волнами рѣкъ занесенная сюда изъ прибрежныхъ лѣсовъ. Доставляя матеріалъ для разныхъ изящныхъ издѣлій, янтарь имѣетъ важное значеніе и для ученыхъ, потому что въ немъ находятъ прекрасныя окаменѣлости мелкихъ насѣкомыхъ. Объясняется это тѣмъ, что мухи, муравьи и пауки, попавъ на липкую смолу, не имѣли силъ оторваться отъ нея и мало по малу обволакивались плотнымъ покровомъ также и сверху. Смола очень надежный защитникъ отъ воздуха и сырости, поэтому самыя нѣжныя насѣкомыя прекрасно сохранились внутри блѣдно-желтаго янтаря.

Бурымъ углемъ особенно богата Германія, которая и пользуется имъ, какъ очень хорошимъ топливомъ, Для того, чтобы объяснить образованіе этого ископаемаго, представимъ себѣ, что, во время отступанія моря отъ береговъ, низменныя части Германіи покрывались громадными болотами; эти болота поростали травами, которыя, сплетаясь корнями и стеблями, образуютъ такъ называемыя кочки. Каждый годъ болота покрываются новыми зарослями, а старыя, оставаясь на днѣ, обращаются въ довольно плотную землистую массу темно-коричневаго цвѣта, называемую торфомъ. Если слои торфа будутъ занесены пластами песку и глины, то отъ ихъ давленія они станутъ уплотняться: и обугливаться, пока не превратятся въ бурый уголь. Въ сущности это тоже самое явленіе, которое мы уже встрѣтили при образованіи каменноугольныхъ пластовъ; только бурый уголь не такъ богатъ углеродомъ, не такъ плотенъ и блестящъ, какъ каменный. Попадаются такія залежи бураго угля, которыя имѣютъ видъ множества листовъ бумаги, наложенныхъ другъ на друга. Между этими пластами мы находимъ прекрасно сохранившіеся листья, плоды и стволы нѣкоторыхъ растеній, а также остатки насѣкомыхъ и рыбъ. Нечего и говорить о томъ, какъ драгоцѣнны для геолога эти находки: по нимъ онъ опредѣляетъ и описываетъ животныхъ и растеній третичнаго періода.

Было-бы несправедливо не упомянуть еще объ одномъ изъ третичныхъ отложеній, это — шиферъ или аспидный сланецъ. Въ Швейцаріи встрѣчаются высокія и мощныя горы, составленныя изъ этой породы темнаго цвѣта и слоистаго строенія. Она даетъ человѣку матеріалъ для настилки крышъ и половъ, а также для аспидныхъ или грифельныхъ досокъ. Образовался шиферъ изъ отвердѣвшаго глинистаго ила, почему часто мы находимъ въ немъ остатки морскихъ животныхъ.

ГЛАВА VI.
Кайнозойская эра: ледниковый періодъ. Заключеніе.

Ледники. — Морены. — Валуны и ледниковые шрамы. — Ледниковый періодъ въ современной Гренландіи. — Растительность и животный міръ ледниковаго періода. — Пещерные медвѣди и гіена; олень, туръ, мамонтъ, первобытный человѣкъ. — Заключеніе.

Конецъ третичнаго и начало четвертичнаго періода, т. е. второй половины кайнозойской эры сопровождались замѣчательнымъ явленіемъ: почти во всемъ сѣверномъ полушаріи наступило сильное охлажденіе. Климатъ изъ теплаго и умѣреннаго становится все болѣе и болѣе суровымъ; наконецъ, настаетъ царство такой стужи, какою отличаются теперь лишь полярныя страны. Спустя нѣкоторое время, обширный и мощный ледяной покровъ сковалъ чуть не половину земного шара и схоронилъ подъ своими безжизненными глыбами роскошные лѣса и разнообразныхъ животныхъ третичнаго періода. Вотъ почему второй отдѣлъ кайнозойской эры называется ледниковымъ; вмѣстѣ съ тѣмъ онъ составляетъ какъ бы послѣднюю главу въ исторіи земли. По окончаніи ледниковаго періода, мы вступаемъ въ современную намъ эпоху, т. е. изъ прошлаго земли переходимъ къ ея настоящему.

Быть можетъ ни одинъ изъ періодовъ земной жизни не представляетъ такого интереса, какъ ледниковый. Очень важно поэтому получить ясное представленіе о тѣхъ необыкновенныхъ явленіяхъ, которыя происходили въ то время. Большую пользу можетъ принести намъ описаніе тѣхъ мѣстностей, гдѣ и теперь земля находится подъ вѣчными ледяными и снѣжными покровами.

Обратимъ вниманіе на вершины высокихъ горъ, гдѣ воздухъ никогда не бываетъ прогрѣтъ, гдѣ постоянный холодъ окружаетъ возвышенности, удаленныя отъ нагрѣтой солнцемъ земли. Что увидимъ мы на этихъ вершинахъ? И зимой, и лѣтомъ, въ теченіе цѣлаго года, покрыты онѣ снѣгомъ и льдомъ. Вся влага, находящаяся въ воздухѣ, выпадающая изъ облаковъ на землю, собирается на высокихъ горахъ не въ ручьи и стремительные потоки, а въ громадныя массы снѣга. Отъ дѣйствія солнечныхъ лучей слегка таютъ на поверхности эти холодные покровы; но затѣмъ на нихъ выпадаетъ новая снѣжная пелена, такъ что нижній мокрый слой только сильнѣе смерзнется и станетъ крѣпче, чѣмъ былъ прежде. Одинъ нерастаявшій и слежавшійся пластъ снѣга покрывается другимъ; все тверже и массивнѣе становится бѣлый покровъ горы, переходя въ плотную массу, составленную какъ бы изъ мелкихъ зеренъ. Подъ этой твердой зернистой массой лежитъ горный ледъ,: называется; глетчеромъ или ледникомъ.

Глетчерный ледъ обладаетъ замѣчательной способностью двигаться внизъ; получается какъ-бы отвердѣвшая рѣка, которая, и замерзнувъ, не пріостанавливаетъ своего стремленія впередъ и продолжаетъ течь по широкому каменистому руслу. Само собой разумѣется, что эти перемѣщенія льда не дешево обходятся горѣ: безцеремонно обламываетъ и обрываетъ ледъ ея скалы, а камни, упавшіе на его холодную поверхность, несетъ далеко внизъ, туда, гдѣ кончается и самъ ледяной потокъ. Склоны старыхъ вывѣтрившихся горъ обваливаются крупными кусками, когда горный ледъ задѣваетъ ихъ при своемъ движеніи. Вотъ почему по бокамъ ледяныхъ потоковъ встрѣчаются цѣлыя гряды крупныхъ и мелкихъ камней или такъ называемыя боковыя морены. Если два глетчерныхъ потока соединятся вмѣстѣ, то изъ двухъ ихъ боковыхъ моренъ образуется одна срединная. Въ концѣ же всего движущагося ледника получается цѣлый валъ изъ того матеріала, который попадался потоку на пути и отталкивался имъ все дальше и дальше. Это — конечная морена. Чего только не найдетъ въ ней внимательный наблюдатель: илъ, песокъ, мелкіе обломки камней, крупные валуны, — все перемѣшалось вмѣстѣ и было увлечено силой мощной льдины. Надо прибавить еще, что часто крупные камни обрываются съ боковъ горы и, падая на ледъ, проваливаются въ его трещины. При своемъ движеніи, ледъ увлекаетъ ихъ съ собой, и камни, скользя по горѣ, составляющей какъ бы дно ледника, то полируютъ ее, то острыми краями своими проводятъ на ней правильныя прямыя борозды.

Мы нарочно подробно остановились на описаніи ледниковъ, встрѣчающихся и понынѣ на высокихъ горахъ (Альпы, Кавказскія горы, Гималаи и др.), такъ какъ въ сущности тоже самое происходило въ ледниковомъ періодѣ на всемъ сѣверномъ полушаріи. Какъ объяснить иначе появленіе громадныхъ валуновъ и цѣлыхъ тысячъ камней, залегшихъ грядами въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ нѣтъ и признака горъ или каменистыхъ пластовъ въ земной корѣ. У насъ, напримѣръ, валуны встрѣчаются въ губерніяхъ Виленской, Орловской, Воронежской и др., а послѣ внимательнаго изученія ихъ оказалось, что они составляютъ обломки скалъ Скандинавіи и Финляндіи, Какъ попали они въ такіе далекіе края? Никакіе потоки, никакія наводненія не могли бы унести ихъ на разстояніе въ двѣ и три тысячи верстъ. Остается одно объясненіе: это слѣды двигавшихся ледниковъ, остатки моренъ древняго ледниковаго періода. Точно также въ Германіи находятъ валуны, занесенные туда изъ Швейцаріи, а въ Швейцаріи попадаются обломки германскихъ горъ. Такіе валуны, перенесенные на далекое разстояніе, называются блуждающими и служатъ однимъ изъ главныхъ доказательствъ того, что усѣянныя ими мѣстности покрывались прежде движущимся льдомъ. Кромѣ того скалы Финляндіи, Скандинавіи, Альпы и другія возвышенпости мѣстами гладко отполированы, мѣстами исчерчены ледниковыми штрихами и шрамами. Это окончательно убѣждаетъ насъ въ томъ, что за третичнымъ періодомъ для нашего полушарія наступило страшное время безсмѣнной зимы.

Какія же причины вызвали это удивительное явленіе? Много пришлось людямъ поломать себѣ голову надъ отвѣтомъ на этотъ вопросъ, но и теперь еще нельзя сказать, что онъ уже найденъ. Извѣстно только одно: для образованія этой массы льда на земной поверхности недостаточно было одного охлажденія воздуха; нужно, чтобы въ немъ оказалось громадное количество влаги, которая выпадала на землю въ видѣ снѣга, перешедшаго потомъ въ глетчерный ледъ. Откуда бралась эта влага? Предполагаютъ, что въ то время высыхало громадное море, покрывавшее раньше всю Сахару. Другіе ученые думаютъ, что цѣпь Альповъ была гораздо выше и что на ея скалахъ образовались массы льда, прикрывшія затѣмъ всю Европу. Считаютъ также возможнымъ, что въ тотъ періодъ измѣнилось положеніе земли относительно солнца, вслѣдствіе чего наше полушаріе получало очень мало тепла отъ его лучей. Надо сознаться однако, что всѣ эти соображенія далеко неполно и неудовлетворительно объясняютъ намъ причину возникновенія ледниковаго періода, и она все еще остается загадкой, надъ разрѣшеніемъ которой придется много работать.

Ледниковый періодъ еще не прекратился окончательно: мы видѣли, что на высокихъ горахъ и по сю пору происходятъ тѣ же явленія, которыя составляли его отличительные признаки. Мало того, есть цѣлыя страны, находящіяся и въ настоящее время въ ледниковомъ періодѣ. Такова, напримѣръ, Гренландія. Страна эта, по суровому климату и по малой населенности, долгое время считалась недоступной для подробныхъ изслѣдованій; но въ 1888 году знаменитый норвежскій путешественникъ Нансенъ съ нѣсколькими спутниками первый прошелъ на лыжахъ поперекъ Гренландіи; его наблюденія надъ этой мѣстностью убѣждаютъ насъ въ томъ, что она представляетъ собою вѣрное изображеніе Европы и Сѣв. Америки въ ледниковый періодъ.

Величайшій въ мірѣ островъ Гренландія принадлежитъ Даніи и расположенъ недалеко отъ сѣверовосточныхъ береговъ Сѣв. Америки. Лишь небольшая береговая полоса Гренландіи является свободной это льда. Но за этой береговой полосой возвышается громадная ледяная стѣна въ 150 и 200 арш. высотой, а за ней лежитъ безконечное, безжизненное ледяное и снѣжное поле, занимающее всю внутренность острова. Этотъ покровъ имѣетъ видъ выпуклаго щита, и съ его приподнятой части или горба во всѣ стороны сползаютъ мощныя глыбы льда. Отъ ихъ напора ледяная стѣна трескается, ломается и отдѣляетъ отъ себя огромныя ледяныя горы, которыя падаютъ въ море и уплываютъ въ его безбрежную даль.

Итакъ, вотъ печальная картина, рисующая намъ видъ нашихъ родныхъ полей и лѣсовъ во время ледниковаго періода! Какими же проявленіями жизни могла она хотя сколько-нибудь скрашиваться? Вѣдь были же хоть небольшія части суши, свободныя отъ ледяныхъ пластовъ? Были же участки земли, подобно береговымъ полосамъ Гренландіи, доступные для растительности и для жизни животныхъ? Конечно, были; среди наносовъ ледниковаго періода встрѣчаются остатки того населенія, которое мѣстами завоевывало себѣ существованіе, но, разумѣется, ни животныя, ни растенія эти не отличались разнообразіемъ и красотой. Среди суровой природы, въ холодномъ климатѣ развивается такая же суровая и угрюмая жизнь. Уже самый видъ сѣверныхъ животныхъ и растеній говоритъ о томъ, какъ тяжело имъ живется, съ какимъ трудомъ добываютъ они все необходимое для своего существованія.

Есть, правда, весьма вѣроятное предположеніе, что и ледниковый періодъ продолжался не сплошь: послѣ долгихъ промежутковъ времени, отличавшихся холодомъ и прикрывавшихъ землю ледянымъ щитомъ, наступалъ періодъ болѣе теплый и мягкій по климату. Ледъ и снѣгъ таяли, отступали къ сѣверу, гдѣ держались дольше, чѣмъ въ умѣренной и теплой полосѣ. Это явленіе призывало къ жизни такія формы растеній и животныхъ, которыя не могли существовать во время. сильнаго обледенѣнія. Вотъ почему такой смѣшанный характеръ имѣютъ всѣ остатки и окаменѣлости, встрѣчающіеся въ ледниковыхъ отложеніяхъ. Вмѣстѣ съ хвойными деревьями и березами-карликами, этими жителями крайняго сѣвера, мы находимъ тамъ виды тополя, орѣховое дерево, букъ, а вмѣстѣ съ костями сѣвернаго оленя и. медвѣдя попадаются остатки бегемота, носорога, зубра и другихъ животныхъ, принадлежащихъ странамъ съ умѣреннымъ и теплымъ климатомъ.

Нельзя установить съ точностью, сколько разъ смѣнялся холодный періодъ, теплымъ; во_:всякомъ случаѣ два или три перерыва въ ледниковой, эпохѣ были несомнѣнно. На это указываетъ то обстоятельство, что ледниковые наносы перемежаются слоями другихъ отложеній, напримѣръ, залежами, торфа, известковыхъ и глинистыхъ породъ.

Заботливость природы о жалкихъ обитателяхъ ледниковаго періода выразилась въ томъ, что всѣ они покрыты густой и длинной шерстью, защищавшей ихъ отъ холода. Даже носороги и слоны, жившіе въ ту пору, не были голы, какъ теперь, но обростаяи густыми волосами.

Между новыми видами млекопитающихъ интересны хищныя или плотоядныя животныя, появившіяся въ ледниковую эпоху. Изъ нихъ особенно распространенъ былъ медвѣдь, названный пещернымъу.потому. что; въ теченіе тысячелѣтій звѣрь этотъ жилъ и умиралъ въ пещерахъ, гдѣ теперь и находятъ его кости. Пещерный медвѣдь былъ очень великъ (до 10 ф. въ длину) и, вѣроятно, питался мясомъ лошади, оленя, быка, даже слона; по крайней мѣрѣ, кости этихъ животныхъ найдены въ пещерахъ вмѣстѣ со скелетами медвѣдей.

Въ ледниковую эпоху водилась въ Европѣ и гіена, теперь переселившаяся въ Африку. Она также пряталась по пещерамъ, куда затаскивала и свою добычу; но трудно опредѣлить, какими животными питался этотъ кровожадный звѣрь. Пещерная гіена, такъ же какъ и современные ея потомки, имѣла привычку грызть, и раздроблять кости съѣденныхъ ею труповъ. По этимъ размельченнымъ остаткамъ почти невозможно опредѣлить, кому они принадлежали.

Изъ травоядныхъ животныхъ мы находимъ въ ледниковыхъ отложеніяхъ остатки оленя, очень крупнаго, съ громадными вѣтвистыми рогами.

Затѣмъ интересенъ туръ, котораго нѣкоторые ученые считаютѣ родоначальникомъ нашего рогатаго скота. Нужно прибавить, что туръ пережилъ ледниковую эпоху; онъ водился въ Германіи во время походовъ туда Юлія Цезаря, который пишетъ объ этомъ животномъ слѣдующее: «Онъ немногимъ меньше слона, отличается силой и проворствомъ и не щадитъ ни человѣка, ни животнаго, которое попадется ему на глаза. Убить тура — высшая честь для германца, и рога этого звѣря, украшенные серебромъ, служатъ чашами на ихъ пиршествахъ». Небольшія стада зубровъ, ближайшихъ родственниковъ тура, и теперь еще бродятъ въ лѣсахъ Россіи на Кавказѣ и въ Гродненской губерніи (въ Бѣловѣжской пущѣ). Чтобы сохранить этого рѣдкаго и уже вымирающаго звѣря, охота за нимъ теперь строго воспрещена.

Но безспорно самымъ замѣчательнымъ и самымъ распространеннымъ животнымъ въ ледниковую эпоху былъ мамонтъ, этотъ предокъ современныхъ слоновъ. Давно уже въ Сибири, изъ ея замерзшей и болотистой почвы, добывали множество прекрасныхъ слоновыхъ клыковъ, которыми пользовались для выдѣлки разныхъ изящныхъ вещицъ. Этой красивой и плотной костью торговали, вывозили ее въ другія страны; но долго оставалось непонятнымъ, какъ это въ холодныхъ тундрахъ и равнинахъ Сибири могутъ встрѣчаться остатки слоновъ. Одно время полагали даже, будто это кости людей-великановъ, когда то населявшихъ сѣверъ Азіи. Считали также возможнымъ, что слоны жили въ Сибири, гдѣ будто бы климатъ былъ тогда-теплѣе; наконецъ, думали, что страшное наводненіе занесло ихъ сюда съ юга Азіи. Теперь нѣтъ надобности прибѣгать къ этимъ неяснымъ и невѣрнымъ объясненіямъ. Благодаря замѣчательной находкѣ цѣлыхъ труповъ мамонта cъ мясомъ, кожей и волосами, мы знаемъ, что это были не слоны, а слонообразныя животныя, приспособленныя для существованія въ холодномъ сѣверномъ климатѣ. Эти счастливыя находки объясняются очень просто: громадные мамонты стадами бродили по болотамъ Сибири и часто проваливались въ глубь топкой трясины, которая не могла выдержать тяжести ихъ чудовищнаго тѣла. Зимой трупъ замерзалъ и оставался замороженнымъ въ теченіе многихъ столѣтій. Съ окончаніемъ ледниковаго періода климатъ въ Сибири сталъ мягче и во время весенняго разлива рѣкъ ихъ волнами вымываются и выносятся наружу или части погибшихъ животныхъ, или даже прекрасно сохранившіеся трупы ихъ. Въ первый разъ такая драгоцѣнная находка попала въ руки простого рыбака въ 1799 г. Тунгусъ Шумаховъ отправился въ лодкѣ искать мамонтовыхъ клыковъ на р. Ленѣ. Между ледяными глыбами онъ замѣтилъ какую то огромную и страшную массу, но не могъ понять, что это такое. Только черезъ годъ, вернувшись въ туже мѣстность, Шумаковъ увидѣлъ, что изъ нагроможденныхъ льдинъ высвобождается и выступаетъ наружу трупъ замерзшаго мамонта. Невѣжественному жителю полудикой страны всего соблазнительнѣе показались клыки животнаго, которые онъ вынулъ у мамонта и продалъ русскому купцу. Брошенный трупъ лежалъ на берегу Лены; мясомъ, его лакомились дикіе звѣри и собаки тунгусовъ. Лишь черезъ нѣсколько лѣтъ пріѣхалъ изъ Петербурга ученый путешественникъ Адамсъ и собралъ остатки рѣдкаго животнаго. Скелетъ былъ почти весь цѣлъ, но кожа и мясо исчезли; только на головѣ остался еще кожаный покровъ, да уцѣлѣли нѣкоторыя внутренности и ухо съ клоками волосъ. Хорошо было и это; вѣдь, по такимъ остаткамъ можно ясно представить себѣ величину и общій видъ мамонта, толщину его кожи, длину и цвѣтъ шерсти. Съ тѣхъ поръ было найдено еще нѣсколько замерзшихъ труповъ мамонта, но ни одного изъ нихъ не удалось сохранить вполнѣ. Отъ слоновъ мамонты отличались главнымъ образомъ большей величиной (они имѣли около 8 арш. въ длину и болѣе 5 арш. въ вышину), да густымъ волосянымъ покровомъ красновато-коричневаго цвѣта. Въ складкахъ зубовъ и въ желудкѣ найдены вѣтви хвойныхъ деревьевъ, которыя, очевидно, и составляли неприхотливую пищу мамонта.

Много вѣковъ тому назадъ жилъ мамонтъ на землѣ, но тѣмъ не менѣе онъ былъ современникомъ человѣка. Въ ледниковую эпоху, когда земля была пустынна, неплодородна и холодна; когда большая часть ея скрывалась подъ толстыми пластами льда и снѣга, — на небольшихъ оттаявшихъ участкахъ, среди хвойныхъ лѣсовъ и въ пещерахъ, жилъ человѣкъ. Печальна была его жизнь среди самой ужасной борьбы съ холодомъ, голодомъ и громадными хищниками. Охотой добывалъ первобытный человѣкъ свое пропитаніе, одѣвался въ шкуры убитыхъ звѣрей и самъ велъ какое то звѣроподобное существованіе. Но въ этомъ жалкомъ полудикомъ существѣ уже сказывалась та духовная жизнь, которая отличаетъ человѣка отъ животныхъ. Между предметами домашней обстановки первобытныхъ людей найдены куски кости, на которыхъ грубыми чертами, ко довольно вѣрно, вырѣзаны изображенія мамонта, оленя и др. животныхъ ледниковаго періода. Чрезвычайно интересны эти указанія на первыя попытки человѣка къ художественной дѣятельности. Пораженный грознымъ видомъ современныхъ ему животныхъ, грубый дикарь-звѣроловъ бралъ пластинку, отколотую съ кости мамонта, и острымъ камнемъ чертилъ на ней портретъ диковиннаго звѣря. Быть можетъ, такая пластинка служила украшеніемъ мрачнаго первобытнаго жилья, представляя собою какъ-бы первообразъ нашихъ картинъ…

Оглянувшись назадъ въ темное и печальное прошлое первыхъ людей, всмотримся внимательнѣе въ нашу современную жизнь. То развитіе, котораго мы уже достигли; тѣ блага, которыми пользуются осѣдлые жители образованныхъ странъ, развѣ они не безпредѣльно велики, по сравненію съ жалкимъ обиходомъ дикаря-звѣролова? Это сравненіе придаетъ намъ безконечную вѣру въ будущее. Было бы неестественно, чтобы природа остановилась, замерла вдругъ въ одномъ положеніи; точно также впередъ, все впередъ пойдетъ и развитіе людей, и если наше поколѣніе своими трудами поможетъ человѣчеству на пути совершенствованія, то этимъ оно выполнитъ свое высшее назначеніе.

-----

Мощные пласты льда, одѣвавшіе землю въ концѣ кайнозойской эры, были послѣдней горной породой, отлагавшейся на земной корѣ. Растаявъ при наступленіи теплаго времени, ледники обнажили свое дно, т. е. морену, составленную изъ камней, песку, илу и валуновъ. На эти ледниковыя морены вѣтеръ и вода успѣли нанести тонкій и рыхлый слой очень разнообразнаго состава. Слой этотъ называется почвой; въ немъ то и коренятся растенія, покрывающія современную земную кору.

Недолговѣчность человѣческой жизни мѣшаетъ намъ подмѣчать всѣ измѣненія, происходящія и по сію пору въ глубинѣ земли и на ея поверхности. Поэтому мы привыкли считать и почву, и то, что лежитъ ниже нея, чѣмъ-то неподвижнымъ и неизмѣннымъ. Но, ознакомившись съ содержаніемъ нашей книжки, читатель постарается разстаться съ этимъ предразсудкомъ. Онъ узналъ, что дѣйствіемъ могучихъ силъ безпрестанно мѣняется видъ земли. Правда, измѣненія эти совершаются очень, очень медленно; но, вѣдь и прозябаніе растенія, и развитіе животнаго незамѣтны для насъ, а проходитъ время, и они становятся неузнаваемы. Точно также живетъ и земля своей особой загадочной жизнью; много удивительныхъ перемѣнъ пережила она, а что ждетъ ее въ будущемъ — это составляетъ пока великую міровую тайну.

"Юный Читатель", № 13, 1899

---

1. Горной породой называется всякій массивный, однородный по составу, пластъ или слой, входящій въ составъ земной коры; таковы напр. гранитъ, гнейсъ, каменный уголь, известнякъ, песчаникъ и т. д.
2. Вода представляетъ въ этомъ случаѣ исключеніе: замерзнувъ, отвердѣвъ, она не сжимается, какъ другія тѣла, но расширяется.
3. Редакція «Юнаго Читателя» намѣрена дать въ будущемъ цѣлый рядъ очерковъ, посвященныхъ описанію этихъ животныхъ, въ ихъ современныхъ формахъ.