Из дневника T. Л. Толстой (Сухотиной) (Сухотина-Толстая)/ДО

Из дневника T. Л. Толстой (Сухотиной)
авторъ Татьяна Львовна Сухотина-Толстая

Опубл.: 1923. Источникъ: az.lib.ru

Толстой. Памятники творчества и жизни. 3

Редакция В. И. Срезневского

Кооперативное т-во изучения и распространения творений Л. Н. Толстого.

Москва—1923.

ИЗ ДНЕВНИКА T. Л. ТОЛСТОЙ (СУХОТИНОЙ) *).

• ) Выдержки из этих заметок были недавно напечатаны в вышедшем за границей 3 м т. труда П. И. Бирюкова «Л. Н. Толстой. Биография» (Берлин 1921). Ред.

4 февр. 1898 г.

Ha-днях приехала из Петербурга" где была по делам «Посредника»^[1]. Остановилась у Стахович^[2]. Меня посылали затем, чтобы просить Суворина^[3] покупать на наличные деньги хоть по 100 экземпляров каждого издания «Посредника». Это дало бы возможность платить за печать и бумагу, а не делать все в долг, что невыгодно. Суворин превзошел мои ожидания и обещал покупать от 200 до 600 и больше экземпляров и печатать о наших изданиях об’явления, как о своих…

Другое мое дело в Петербурге было пропагандирование «моего альбома французских картин»^[4], и искание в Публичной Библиотеке образцов современного немецкого искусства. Для этого я несколько часов в день сидела в Публичной Библиотеке с милейшим Стасовым^[5], который мне искал то, что мне могло понадобиться и все время болтал со мной. Немецкая новая живопись поразила меня своей грубостью — или патриотизм самый узкий, или офицеры, целующие или ухаживающие за дамами. На одной картине он ее целует и подписано: «Morgen wieder!». И многое в этом роде. Все-таки я кое-что отобрала^[6]. Альбомы мои пошли очень быстро. Только второй месяц, как они изданы и почти все уже разошлись. Буренин^[7] написал о них очень лестную рецензию, которая очень их подвинула.

Видела Репина. Завтракала у него с Зосей Стахович^[8] и Митей Олсуфьевым^[9]. Он ничего нам не показал из своих работ, может быть потому, что тут пришли Драгомиров^[10] с дочерьми, и у нас завязался общий разговор. Он все работает над своим «Искушением»^[11], которое мы видели у него прошлой зимой, и которое папа советует ему бросить. Репин все просит папа дать ему сюжет. Он приезжал с этим в Москву, потом писал мне об этом и еще несколько раз напоминал мне об этом, пока я была в Петербурге. Вчера папа говорил, что ему пришел в голову один сюжет, который впрочем его не вполне удовлетворяет. Это момент, когда ведут декабристов на виселицы. Молодой Бестужев-Рюмин^[12] увлекся Муравьевым-Апостолом^[13], — скорее личностью его, чем идеями, и все время шел с нам заодно, и только перед казнью ослабел, заплакал, и Муравьев обнял его, и они пошли так вдвоем виселице…

Прожила я в Петербурге неделю, и собиралась уже ехать домой, как получила от папа телеграмму, следующего содержания: «В Петербург едут Самарские молокане. Останься, помоги им». Мне было неловко злоупотреблять гостеприимством моих хозяев, но помощь молоканам была важнее моей неловкости, и я осталась.

День до приезда молокан я хотела употребить на приготовление путей для оказания помощи, и стала соображать, куда мне направиться. Я знала, что государь получил письмо папа, в котором он подробно писал об отнятии детей у троих молокан, знала, что Кони^[14] сделал все, что мог для них в Сенате, что Ухтомский^[15] в своей газете напечатал письмо папа об этом деле, — и знала, что никто на это ни откуда не откликнулся. Стало быть, надо было искать иных путей.

Так как дело, очевидно, зависело от Победоносцева, то я решила пойти прямо к нему. Сначала я посоветовалась с девочками Стахович^[16], которые одобрили мой план, потом пошла спросить совета у Александра Васильевича Олсуфьева^[17]. У него я застала Алексея Васильчикова, Митю Олсуфьева и кн. Кантакузина^[18]. Я рассказала свое дело, граф подтвердил еще раз, что он из рук в руки передал письмо государю об этом^[19], и сказал мне, что мое посещение Победоносцева никак делу повредить не может, так как дело, во всяком случае, пройдет через его руки. Я спросила, не может ли Победоносцев вместо помощи взять и немедленно выслать молокан? Олсуфьев сказал, что это не в его власти. Васильчиков и Митя очень поощрили меня и Васильчиков сказал, что бог знает, что дал бы, чтобы в шапке-невидимке присутствовать при нашем свидании. Тогда я решила телефонировать и спросить, когда могу застать Победоносцева. Он назначил мне свидание между 11-ю и 12-ю часами на следующее утро. На другой день я встала, оделась и собралась уже уходить, не дождавшись молокан, как получила письмо от папа, принесенное ими. Вот оно:

Январь 1898 г.

Петербургъ Гагаринская 18, кв. Стаховичъ. Татьянѣ Львовнѣ Толстой.

Таня голубушка.

Опять пріѣхали Самарскіе молокане объ отобранныхъ дѣтяхъ. Я посылаю ихъ въ Петербургъ. — Одинъ — Самошкинъ^[20], у которого отнятъ единственный сынъ, подаетъ прошеніе на высочайшее имя. Я ему написалъ прошеніе. Твое дѣло вотъ въ чемъ: 1) подать это прошеніе — попросить Мейндорфа^[21] дать ему ходъ. 2) Написать такое же другое на высочайшее имя прошеніе отъ Болотина^[22], у которого взяли двухъ дѣвочекъ. Я не написалъ этого прошенія, потому что не знаю--нужно ли-- не отпустятъ ли и Болотинских девочекъ, если отпустятъ Самошкина мальчика. Тебѣ это скажут. 3) Съѣ-дить къ Кони, прося его дать отвѣтъ о томъ, что сдѣлано въ Сенатѣ по дѣлу Шепелева^[23], подавшего в Сенатъ. 4) Повидать Ухтомскаго и отобрать отъ него отвѣтъ на мое письмо. Кромѣ того ты сама можетъ что-нибудь придумаешь. Нельзя ли дѣйствовать черезъ Heath^[24] или Олсуфьева.

Мама была нездорова жабой, теперь совсѣмъ поправляется. Цѣлую тебя. Л. Т.

То, что папа писал, чтобы я хлопотала через Мейендорфа, Кони и Ухтомского, прислав письма к двум последним, сбило меня с толку. Когда я была у Олсуфьевых, то был разговор о том, что если надо передать это дело гласности, то можно употребить Ухтомского, — но сомнительно, — поможет ли гласность в данном деле, а скорее, не повредит ли. Тогда я решила действовать независимо от письма папа и только завезти письмо к Кони, сказавши ему, что я решила предпринять. Кони сказал мне, что если бы я спросила его совета, что делать, — то этого совета не дал бы мне, но что посещение мое повредить делу не может. Он показал мне закон, по которому всякие родители, крещеные в православную веру и воспитывающие своих детей в другой вере, подвергаются заключению в тюрьму, при чем дети у них отбираются. Потом он дал мне совет, через кого действовать, если я захочу подать прошение на высочайшее имя, и отпустил, не надеясь на успех.

От него я поехала прямо в дом церковного ведомства на Литейной. Войдя в переднюю, я сказала швейцару доложить Константину Петровичу, что гр. Толстая хочет его видеть. Швейцар спросил: «Татьяна Львовна?» — Я сказала: «Да». — «Пожалуйте, они вас ждут». — Я прошла в кабинет" в который тотчас же вошел и Победоносцев.

Он выше ростом, чем я ожидала, бодрый и поворотливый. Он протянул мне руку, подвинул стул и спросил, чем может служить. Я поблагодарила его за то, что он меня принял и сказала, что отец ко мне прислал молокан с поручением помочь им. Я ему рассказала их дело и откуда они. — Ах, да, да, я знаю, сказал Победоносцев. Это самарский архиерей^[25] переусердствовал, — я сейчас напишу губернатору^[26] об этом. Знаю, знаю. Вы только скажите мне их имена, и я сейчас напишу.

И он вскочил и пошел торопливыми шагами к письменному столу. Я была так ошеломлена быстротой, с которой он согласился исполнить мою просьбу, что совсем растерялась, тем более, что у меня было с собою черновое прошение молокан, но имен их на нем не было. Я ему это сказала, прибавив, что я никак не ожидала такого быстрого результата своей просьбы, а надеялась только на то, что он посоветует мне, что мне предпринять. Тут я ему сказала, что крестьяне хотят подавать прошение на высочайшее имя, прочла его ему и спросила, советует ли он его, все-таки, подавать. Он прослушал прошение следующего содержания: «Ваше императорское величество всемилостивейший государь! 1897 года, апреля 21-го дня, в деревню нашу приехал урядник и потребовал нашего единственного сына, мальчика 5-ти лет, чтобы увезти его в город. Мальчик в это время был болен, в сильном жару, и мы не дали его уряднику. На другой день в полдень приехал становой пристав и потребовал опять нашего мальчика, угрожая нам, в случае сопротивления, тюрьмой. Больного мальчика взяли и увезли в город. В городе мне и жене моей об’явили, что отняли у нас сына потому, что мы перешли из православия в молоканство еще в 1884 году и что ребенка нам отдадут только тогда, когда мы вернемся в православие. Тоже нам об’явили в монастыре, куда свезли нашего ребенка. Когда же мы об’яснили в монастыре, что мы исповедуем ту веру, которую считаем истинной и нужной для спасения нашей бессмертной души и не можем изменить даже ради возвращения нам нашего детища, то нас перестали пускать к нашему мальчику и допустили в последний раз только на несколько минут.

Полагая, что дело это совершено противно закону и помимо воли вашего величества, умоляю вас, все милостивейший государь, приказать исправить совершенное над нами беззаконие возвратить нам наше единственное детище».

Прослушав это прошение, Победоносцев сказал, что незачем его подавать, что об этом деле довольно говорили и писали, и что, во всяком случае, дело это придет к нему и решение его будет зависеть от него. Потом он сказал, что слышал, что детям в монастырях так хорошо, что они и домой не хотят итти.

Я сказала, что это может быть, но что для родителей большое горе — лишение своих детей.

— Да, да, я понимаю, — это все архиерей Самарский усердствовал; у 16-ти родителей отняты дети. У нас и закона такого нет.

А я только что видела этот закон у Кони и не удержалась, чтобы не сказать:

— Виновата, этот закон, кажется" существует, но к счастью, не бывал применен.

— Да, да. Так вы пришлите мне имена молокан и я напишу в Самару.

Я подумала, не надо ли еще что-нибудь спросить, и так как ничего больше не пришло в голову, я встала и простилась. Победоносцев проводил меня до лестницы, спросил, надолго ли я в Петербурге, у кого я остановилась, и на верху лестницы опять простился со мной. Вдруг, когда я уже сошла вниз и стала надевать шубу, он опять вышел и окликнул меня:

— Вас зовут?..

— Татьяной.

— По отчеству?

— Львовной.

— Так вы дочь Льва Толстого?

— Да.

— Так вы знаменитая Татьяна?

Я расхохоталась и сказала, что до сих пор я этого не знала.

— Ну, до свиданья.

Я ушла и всю дорогу домой хохотала и придумывала, зачем он претворился, что не знал, с кем говорил, когда швейцар назвал меня по имени, кроме того, я сказала, что отец прислал молокан, и он сам сказал, что о них столько было говорено и писано.

Кони, который на другой день утром пришел ко мне, об’яснил это тем, что если бы Победоносцев признал меня за дочь Толстого, то ему было бы неловко не сказать мне о нем ничего, и тогда ему пришлось бы сказать о том, что он знает о письме папа к царю и о том, что это дело давно в Сенате и пришлось бы дать об’яснение, — почему до сих пор ни от кого нет ответа, — а так, разговаривая с незнакомой барышней, ему было удобнее сразу покончить это дело. Может быть, он даже рад был тому, что я обратилась прямо к нему и этим дала ему возможность сразу прекратить дело.

Придя домой, я выписала молокан и послала с ними письмо к Победоносцеву, в котором просила его ответить мне, у кого и когда молокане могут получить ответ и кто даст им полномочие взять своих детей обратно. Он принял молокан, говорил с ними («мягко калякал», как выразился один из них)^[27] и прислал мне следующее письмо:

«Милостивая Государыня, Татьяна Львовна. Я советовал крестьянам не проживаться здесь в ожидании, а ехать обратно, и справиться о деле разве в Самаре у губернатора, которому написал об них сегодня же, и думаю, что, по всей вероятности, детей возвратят им^[28].

Покорнейший слуга К. Победоносцев".

Молокане третьего дня проехали мимо Москвы в Самару и теперь нам остается только ждать результата письма Победоносцева к самарскому губернатору^[29].

Заметка к дневнику Т. А. Сухотиной.

Яркое описание свидания автора дневника с К. П. Победоносцевым чрезвычайно любопытное само по себе, как жизненное изображение этого сановника, сыгравшего в свое время такую печальную роль по отношению к России, приобретает особый интерес при его сопоставлении с той главой романа „Воскресение“, в которой Толстой говорит о свидании Нехлюдова с Топоровым. Топоров — несомненно художественно исполненный портрет знаменитого обер-прокурора св. синода, главы духовного ведомства и грозы всего духовенства. Это жестокое своей правдой изображение несомненно было главною причиной, навлекшей на Толстого гнев Победоносцева и в значительной мере дало повод к возмедию со стороны смотревших глазами своего обер-прокурора членов синода — возмездию, правда, прикрытому заботою „о чадах православной церкви“ и „об охранении их от губительного соблазна“, в который могло их вовлечь противохристианское и противоцерковное лжеучение Толстого».

Действительно, то, что написал Толстой про этого человека, было ужасно и не могло не затронуть его за живое. «Должность», которую занимал Топоров", — читаем в XXVII главе II-й части «Воскресения» в ее последней печатной редакции, — «по назначению своему составляла внутреннее противоречие, не видеть которого мог только человек тупой и лишенный нравственного чувства. Топоров обладал обоими этими отрицательными свойствами. Противоречие, заключавшееся в занимаемой им должности, состояло в том, что назначение его должности состояло в поддерживании и защите внешними средствами… той церкви, которая по своему же определению установлена самим богом и не может быть поколеблена ни вратами ада, ни какими бы то ни было человеческими усилиями». «Сам он», — говорит Толстой, — «в глубине души ни во что не верил…, но боялся, как бы народ не пришел в такое же состояние»; он понимал, что многое в нашей религии близко к идолопоклонству, но знал, что «народ любит это и верит в это, и поэтому надо поддерживать эти суеверия», и принадлежал к числу тех людей, которые «просветившись сами, употребляют свой свет не на то, на что они должны бы употреблять его, — на помощь выбивающемуся из мрака невежества народу, а только на то, чтобы закрепить его в нем».

Для внешней обрисовки Победоносцева, для придания жизненных внешних штрихов этому человеку, духовный образ которого был вполне определен для Толстого, он воспользовался рассказами своей дочери, как записанным ею в дневнике, так, вероятно, и устным, взяв из них с одной стороны самый остов картины свидания, с другой — некоторые характерные мелочи и отдельные выражения.

Связь между дневником Т. А. Сухотиной и XXVII-й главой 2-й части «Воскресения», описывающей' свидание Нехлюдова с Топоровым, дает нам повод в приложении к дневнику представить текст этой замечательной главы, как любопытный образец гениальной обработки Толстым точно нам известного определенного материала. Воспроизведение здесь XXVII-й главы может быть уместно тем более, что в русские издания дореволюционного времени она не попала вовсе и, таким образом, осталась для многих совершенно неизвестной. Имея в виду, что связь с первоисточником, всегда более резко и наглядно проявляется в первых редакциях произведений, постепенно уменьшаясь при дальнейшей работе, вносящей в текст новые черты, новые подробности, мы находим, что наиболее интересно здесь дать не последнюю редакцию этой главы, а первый ее набросок.

Рукопись первой редакции, как и большая часть других рукописей и корректур «Воскресения», хранятся в Рукописном отделении Библиотеки Российской Академии Наук. Глава XXVII 2-й части, в ней названа LXXX главой, потому, что в первых редакциях «Воскресение» еще не делилось на три части и имело общий счет глав. Рукопись этой главы писана сплошь рукою Толстого сразу, почти без помарок (поправки мы отмечаем в примечаниях). Описание самого свидания в последних редакциях почти не отличается от первой; главные изменения в этой части коснулись описания внешности Топорова. Так, в первом наброске лицо его изображено словами «лисье, бритое», в следующей редакции сказано: «мертвое и самоуверенное бледное лицо», далее было выброшено слово «мертвое»; в печатной редакции читаем: «Нехлюдов молчал, с недобрым чувством глядя на неподвижную маску бледного лица» (в предыдущей редакции было «нездорового, бледного лица»). Через несколько строк после слов «он подошел к столу и стал писать» в печатном тексте такое дополнение: «Нехлюдов, не садясь, смотрел сверху на этот узкий, плешивый череп, на эту с толстыми синими жилами руку, быстро водящую пером, и удивлялся, зачем делает то, что он делает, и так озабоченно делает этот ко всему, очевидно, равнодушный человек? Зачем?»… (В предыдущей редакции было прибавлено «бескровную» с толстыми синими жилами руку, и в конце стояло: «удивлялся, зачем делает такие гадости этот старый человек»).

Начало главы в печатном тексте совершенно, до неузнаваемости изменено по сравнению с первым наброском и второй редакцией. То же надо сказать и о конце главы, чрезвычайно расширенном новыми мыслями и заключением.

В дополнение к этим вариантам присоединяем характеристику Топорова; она сделана была Л. Н. Толстым уже во время печатания «Воскресения» и выдержала несколько переработок, но потом, после того, как была окончательно переписана, Л. Н. Толстой ею не удовлетворился и вычеркнул ее еще до отсылки к правке. Эта характеристика предшествовала словам печатного текста: «Должность эта по назначению своему»…

«Топоров, воспитанник царскосельского лицея, несмотря на все свое честолюбие, не могший выдвинуться по службе в первое время царствования Александра второго, когда правительство шло вперед за требованиями века, тотчас же выдвинулся, когда наступило время реакции и не нужно стало никаких новых мыслей, нужно было только восставать против всяких мыслей и возвращаться к старому, окрашивая это старое подобьями новых мыслей, и неожиданно для себя быстро пошел в гору и занял ту важную государственную должность, которую он занимал теперь».

Пользуюсь случаем исправить некоторые неточности в тексте первого издания В. Г. Черткова^[30], которое послужило оригиналом для других заграничных и русских послереволюционных изданий.

На стр. 298-й мы читаем: «Теперь же с таким защитником, как Нехлюдов, имевшим, связи в Петербурге, дело могло быть представлено государю особенно, как нечто жестокое, или попасть в заграничные газеты»…

В первоначальном наброске было: «…могло быть представлено государю, особенно за границей, как нечто жестокое, и потому он тотчас…» и т. д.

В копии с этой первой рукописи Л. Н. Толстого вставлено после слова «жестокое» «или попасть в заграничные газеты» и зачеркнуты слова «особенно за границей», но зачеркнуты так, что черта пошла не сплошь через буквы, а в первом слове под буквами; переписчица следующей редакции выбросила два вторых слова и рабски вопреки смыслу подчеркнула «особенно»; так это слово, потом незамеченное Толстым, и сохранилось в тексте и стало даже печататься курсивом, как подчеркнутое.

Другая, менее важная ошибка, вошла по вине переписывавшей с первого наброска С. А. Толстой, которая слово «дежуривший» (в фразе издания «чиновник по особым поручениям, находившийся в приемной», стр. 298) прочла за «державшийся». Толстой, просматривая копию, почувствовал неправильность этого выражения, но не вспомнил, какое слово у него стояло в его рукописи, и поправил «находившийся».

Еще одна незначительная поправка может быть введена на основании первой рукописи в фразе: «Так я могу не давать хода этому прошению» (стр. 299); в рукописи Л. Н. Толстого стояло характерное для него «ходу»; С. А. Толстая, переписывая, изменила на более обычный родительный падеж и так это и осталось.

Наконец, надо указать еще на опечатку, повторяемую в заграничных изданиях: на стр. 296, 5-я строка снизу, печатается: «Топоров обладал обеими этими отрицательными свойствами» --вместо «обоими».

В. Срезневский.

ПРИЛОЖЕНИЯ

I.

ПИСЬМО Л. Н. ТОЛСТОГО КЪ НИКОЛАЮ и о молоканахъ (по рукописи Петроградского Толстовского Музея).

Ваше Императорское Величество,

Простите меня если письмо мое будетъ непріятно Вамъ, но я вынужденъ писать Вамъ и по тому же дѣлу, по которому писалъ уже въ Маѣ. Съ тѣхъ поръ прошло четыре мѣсяца и на всѣ ходатайства родителей у которыхъ были отобраны дѣти такъ же какъ и на мое письмо къ Вашему Величеству, не послѣдовало никакого ни отвѣта, ни распоряженія, отмѣняющаго отнятіе дѣтей у родителей. И вотъ одинъ изъ этихъ родителей, по порученію другихъ своихъ сотоварищей, вновь пріѣхалъ ко мнѣ слезно умоляя помочь его горю.

Недавно редакторъ самой консервативной и православной газеты «Гражданинъ»^[31] съ осужденіемъ и возмущеніемъ писалъ о разбиравшихся на мисіонерскомъ съѣздѣ мѣрахъ противъ сектантовъ, когда въ числѣ этихъ мѣръ было предложено отнятіе дѣтей у родителей. Редакторъ укорялъ членовъ съѣзда въ томъ что они въ противность волѣ и указаніямъ Государя могли предложить и разсматривать такую жестокую и нехристіанскую мѣру. Изъ этой статьи «Гражданина» казалось бы должно заключить что хотя и могутъ употребляться мѣры противъ сектантовъ, такая ужасная и безчеловѣчная мѣра какъ отнятіе малыхъ дѣтей у родителей не только не можетъ быть одобрена русскимъ правительствомъ, но даже и немыслима. А между тѣмъ, какъ я писалъ¹) это Вашему Величеству еще въ Апрѣлѣ мѣсяцѣ малолѣтнія дѣти были²) увезены отъ родителей молоканъ, помѣщены въ монастыряхъ, и вотъ ³) матери не могутъ съ ними видѣться долѣе 10-ти минутъ, а отцы эти[хъ] дѣте[й] уже 5-й мѣсяцъ тщетно ходятъ по всѣмъ вѣдомствамъ, отыскивая средства возвращенія дѣтей, или хоть какого- нибудь объясненія, почему именно у нихъ похищены ихъ дѣти, и опять пріѣхали ко мнѣ, прося помочь ихъ горю. Что дѣти отняты отъ родителей — нѣтъ никакого сомнѣнія⁴); нѣтъ⁵) сомнѣнія и въ томъ, что⁶) дѣти отняты⁷) совершенно произволь[но] и незакон[но], такъ какъ десятки и сотни дѣтей не отнятыхъ у другихъ молоканъ, находятся въ тѣхъ же самыхъ условіяхъ. (Есть крещеныя дѣти которыя не отняты, въ числѣ же отнятых есть и некрещеныя). Нѣтъ сомнѣнія также и въ томъ что⁸) такая мѣра какъ отнятіе дѣтей у сектантовъ счи. тается въ правительственныхъ кругахъ мѣрой жестокой безчеловѣчной и не согласной съ вашимъ взглядомъ на дѣло какъ это выразила редакція «Гражданина» въ статьѣ по поводу мисіонерска[го] съѣзда, въ кон[цѣ] же печатается что такія мѣры въ наше время и въ нашемъ государствѣ немыслимы. Что фактъ отнятія⁹) дѣтей у мол[оканъ] известенъ Вашему Величеству тоже несомнѣнно, а между тѣмъ дѣло продолжается. Что же это значитъ? Объясненіе этому есть только одно: то, что Ваше Величество жестоко обмануто, что отъ Васъ скрывается то что дѣлается Вашимъ именемъ. И потому вновь умоляю Ваше Величество сдѣлать усиліе, чтобы разрушить тотъ обманъ которымъ Вы окружены и самому изслѣдовать это возмутительное дѣло, служащее поразительнымъ образцомъ тѣхъ позорящихъ русское правительство¹⁰) дѣяній¹¹) к[оторыя] совершаются для мнимаго¹²) поддержанія православія¹³). Для изслѣдованія же этого дѣла есть самый простой и легкій способъ. Одинъ изъ родителей отнятыхъ дѣтей теперь въ Петербургѣ. Онъ все подробно и обстоятельно разскажетъ; чиновники же руководившіе отнятіемъ дѣтей и производившіе его подтвердятъ его показанія.

Еще разъ прошу Ваше Величество простить меня, если письмо мое будетъ Вамъ непріятно и вѣрить мнѣ что я не могъ поступить иначе и что главная причина, заставившая меня обратиться къ Вамъ, заключается въ уваженіи къ личности Вашего Величества и въ искренномъ желаніи Вамъ добра.

Съ совершеннымъ уваженіемъ и преданностью, имѣю честь быть Вашего Императорскаго Величества, покорный слуга Левъ Толстой. 19 сентября 1897.

ПРИМЕЧАНИЯ.

1) Слова «как я писалъ… дѣти были» вписаны между строк взамен слов «дѣти — крошки двухъ, трехъ лѣтъ».

2) Вместо слов «я писалъ» первоначально было «это известно».

3) Слова «и вотъ» вписаны над зачерктутым «гдѣ».

4) После слов «нѣтъ никакого сомѣнія» первоначально были слова «точно также».

5) После слова «нѣтъ» было «никакого».

6) После словъ «и въ томъ, что» первоначально стояло «нѣтъ никакого ни законнаго ни разумнаго основанія для отнятія именно этихъ дѣтей».

7) Слова «дѣти отняты…. незаконно» вписаны между строками сверх зачеркнутого.

8) Слова «такая мѣра какъ отнятіе дѣтей… въ концѣ» вписаны между строками сверх зачеркнутых слов: «Вашему Величеству известно про это отнятіе дѣтей, а между тѣмъ дѣти продолжаютъ быть отнятыми; въ консервативной газетѣ»…

9) Слова «что фактъ отнятія… продолжается» вписаны между строками перед словами: «Что же это значитъ?»

я10) Перед словами «позорящихъ (ранѣе стояло „позоряшія“) русское правительство» зачеркнуты слова: «какимъ образомъ эти».

11) Вместо слова «дѣяній» первоначально стояло «дѣла».

12) Вместо слов «для мнимаго» первоначально было «будто бы для».

13) После слова «поддержанія православия» зачеркнуты слова: «скрываются отъ Васъ или представляются Вамъ въ превратномъ видѣ».

II.

ОТРЫВОК ИЗ «ВОСКРЕСЕНИЯ» Гл[авa] LXXX (80).

Послѣднее дѣло задерживавшее Нех[людова] въ Пе-т[ер]б[ургѣ| б[ыло] дѣло сектантовъ, для к[отораго] онъ рѣшилъ прежде подачи черезъ фл[игель]-ад[ъютанта] прошенія Государю съѣздить еще къ лицу по иниціативѣ управленія к[отораго] возникло все дѣло. Лицо это былъ бывшій лицеистъ, сдѣлавшій карьеру¹) по Петерб[ургскимъ] учрежденіямъ, человѣкъ сухой, ограниченный, и²) чѣмъ выше онъ поднимался на обществ[енной] лѣстницѣ, тѣмъ болѣе увѣрявшійся въ своихъ достоинствахъ, и потому³) тѣмъ болѣе глупѣвшій и отстававшій отъ жизни. Положеніе его б[ыло] выгодно п[отому] ч[то] было время реакціи и потому⁴) не нужно было никакихъ новыхъ мыслей, нужно было напротивъ возставать противъ всякихъ мыслей и возвращаться къ старому, окрашивая его⁵) самыми привлекательными красками. Самыя привлекательныя краски, к[оторыя] можно было наложить на старое были наложены славянофилами проповѣдывавши-ми: православіе, т.-е. окоченѣвшую форму⁶) древняго греческ[аго] христіанства, самодержавіе, т.-е.⁷) деспотизмъ случайно попавшаго во власть Царя или Царицы и народность, т.-е. нѣчто неопредѣленное, имѣющее наиболѣе точное выраженіе въ народномъ самодовольствѣ и. самохвальствѣ. Но и этотъ символъ вѣры казался слишкомъ либераленъ и опасенъ для государст[венныхъ] людей того времени и потому графъ Топоровъ, стоявшій во главѣ вопросовъ вѣры держался смягченнаго полной покорностью существующей власти направленія, выражавшагося въ томъ, что онъ считалъ, что то самое, что считало для себя выгоднымъ духовенство то самое и было нужно для народа, и что въ этомъ заключалась народная вѣра, кот[орую] онъ призванъ б[ылъ] поддерживать.

Въ то время какъ Нехл[юдовъ] вошелъ въ его пріемную,⁸) гр. Топоровъ въ кабинетѣ своемъ бесѣдовалъ съ монахиней игуменьей, бойкой аристократкой, которая] распространяла и поддерживала православье] въ за- падн[омъ] краѣ среди⁹) насильно пригнанныхъ къ православію уніатовъ.

Чиновникъ по особымъ порученіямъ, дежурившій въ пріемной, распросилъ Нехл[юдова] объ его дѣлѣ и узнавъ, что Нехл[юдовъ] желаетъ просить за сектантовъ, прежде чѣмъ подавать прошеніе Госуд[арю], спросилъ, не можетъ ли онъ дать просмотрѣть¹⁰) прошеніе и съ этимъ прошеніемъ пошелъ въ кабинетъ. Монахиня въ клобукѣ съ развѣвающимся вуалемъ и тянущимся¹¹) за ней¹²) чернымъ шлейфомъ, сложивъ бѣлыя руки, въ’к[оторыхъ] она держала четки, вышла¹³) изъ кабинета и прошла къ выходу, но Нехл[юдова] все еще не приглашали. Топоровъ читалъ прошеніе и покачивалъ головой. Онъ зналъ отца, мать Нехл[юдова], зналъ его связи и былъ удивленъ читая сильно и сдержанно написанное прошеніе. Если только оно попадетъ въ руки царя, оно можетъ возымѣть дѣйствіе — подумалъ Топоровъ. И не дочтя прошенія, позвонилъ и приказалъ просить Нехл[юдова].

Онъ помнилъ дѣло¹⁴) этихъ сектантовъ, у него было ихъ прошеніе. И тогда онъ колебался, не прекратить ли дѣло. Но вреда не могло быть никакого отъ утвержденія распоряженія о томъ, чтобы разослать въ разныя мѣста членовъ семей этихъ крестьянъ; оставленіе же ихъ на мѣстахъ могло имѣть дурныя послѣдствія на остальное населеніе въ смыслѣ отпаденія отъ православія, и потому онъ далъ ходъ дѣлу такъ какъ оно было направлено. Теперь же съ такимъ защитникомъ какъ Нехл[юдовъ] дѣло могло быть представлено Государю, особенно за границей, какъ нѣчто жестокое и потому онъ тотчасъ же принялъ неожиданное рѣшеніе.

— Я знаю эго дѣло, началъ онъ, какъ только Нехл[юдовъ] вошелъ. Онъ принялъ его стоя. — Какъ только я взглянулъ въ имена, я вспомнилъ. И я очень благодаренъ вамъ, что вы напомнили мнѣ о немъ. Это архіерей и губернаторъ переусердствовали¹⁵).

Нехл[юдовъ] молчалъ съ недобрымъ чувствамъ] глядя на это лисье, бритое лицо.

— И я сдѣлаю распоряженье, чтобы эта мѣра была отмѣнена и лица эти водворены на мѣсто жительства.

Нехл[юдовъ] все молчалъ съ трудомъ удерживая свое негодованіе и желая выразить его этому очевидно въ глаза лгавшему старому человѣку.

— Такъ, что я могу не давать¹⁶) ходу этому прошенію?

— Вполнѣ. Я вамъ обѣщаю что. Да лучше всего я сейчасъ напишу губерн[атору]¹⁷). Потрудитесь присѣсть.

Онъ подошелъ къ столу и сталъ писать.

— Такъ вотъ-съ¹⁸). Повторяю благодарность за то, что вы обратили наше вниманіе на это дѣло. Дѣло охраняемое нами такъ важно и враговъ церкви такъ много, что во имя охраненія ея цѣлости если и могутъ быть печальны[я] ошибки то …

— За что же эти люди страдали, почти вскрикнулъ Нехл[юдовъ].

Топоровъ поднялъ голову и скривилъ безкровныя губы въ самоувѣренную улыбку.

Этого¹⁹) я вамъ не могу сказать. Могу сказать только то, что мы обязаны дѣлать для охраненія интересовъ народа. — Мое почтеніе. Топ[оровъ] подалъ руку. Нехл[юдовъ] пожалъ ее и потомъ на лѣстницѣ вспомнилъ²⁰) только что ему надо [было]²¹) спрятать за спину руки, чтобы не дотрогиваться до руки этого негодяя.

Отвѣтъ кот[орый] онъ боялся выразить себѣ на во просъ: зачѣмъ они дѣлаютъ все это теперь показался Нехл[юдову]²²) почти несомнѣннымъ.

«Въ интересахъ народа?» — повторялъ онъ слова Топорова. "Въ твоихъ²³) интересахъ, только въ твоихъ.

И мыслью пробѣжавъ по всѣмъ тѣмъ наказаннымъ, ясѣмъ тѣмъ лицамъ, на кот[орыхъ] проявлялась дѣятельность²⁴) учрежденія будто бы возстанавливающаго спра ведливость и воспитывающаго народъ²⁵), отъ бабы наказан[ной] за безпатен[тную] продажу вина и малаго за воровство и бродягу за бродяжничество и поджигателя за поджогъ и банкира за расхищеніе, и тутъ же рядомъ Мар[ью] Павл[овну] за планъ служить народу и просвѣтить его и сектантовъ за нарушеніе православія, и Гуркевича за приготовленіе къ конституціи — Нехлюдову стало совершенно ясно, что--справедливость тутъ была не при чемъ, а что все это дѣлалось для того чтобы у казны были деньги для раздачи жалованья всей этой жадной арміи чиновниковъ, чтобы никто воровств[омъ]²⁶) не нарушалъ спокойнаго пользовані[я]²⁷) удовольствіями, доставляемыми этимъ жалованьемъ, чтобы никто не смѣлъ думать измѣнить тотъ порядокъ при кот[оромъ] получается такъ много жалованья и можно безопасно владѣть награбленнымъ имуществомъ, и главное чтобы никто не смѣлъ нарушать ту насильно внушаемую народу одуряющую его вѣру, при кот[орой] съ нимъ можно дѣлать что хочешь.

Отвѣтъ на вопросъ казался ясенъ и несомнѣненъ, но Нехл|юдовъ] еще не смѣлъ повѣрить ему²⁸.

ПРИМЕЧАНИЯ.

¹) Зачеркнуто: «по разнымъ мин».

²) Зачеркнуто: «педант».

³) В подл. «потомъ», в копии рукой Л. Н. Т-го поправлено «потому».

⁴) Зачеркнуто: «ну».

⁵) Въ копии вм. «его» поправлено: «это старое».

⁶) Зачеркнуто: «въ».

⁷) Зачеркнуто: «грубаго».

⁸) Зачеркнуто: «в каб».

⁹) Зачеркнуто: «уніатовъ».

¹⁰) Вм. сл. «спросилъ» и след. сначала было: «попросил у него».

¹¹) Было: «мятущимъ за» — потом зачеркнуто.

¹²) Зачеркнуто: «шле».

¹³) Перед этим словом зачеркнуто: «пр прошла».

¹⁴) Зачеркнуто: «сек».

¹⁵) Зачеркнуто: «Я».

¹⁶) Перед этим словом зачеркнуто: «по».

¹⁷) Зачеркнуто: «и а».

¹⁸) Зачеркнуто: «Очен».

¹⁹) Перед сл. «этого» зачеркнуто: «Страд.»

²⁰) Зачеркнуто «уже».

²¹) Вставлено Толстымъ в копии.

²²) Зачеркнуто: «уж».

²³) Сначала было: «Вашихъ».

²⁴) Зачеркнуто: «этого».

²⁵) Зачеркнуто: «Нехл.».

²⁶) Въ копии это слово вычеркнуто.

²⁷) Зачеркнуто: «этим».

²⁸) После этих слов зачеркнуто: «Онъ или дошелъ. Въ этотъ же вечеръ Нехл. уѣхалъ изъ Петербурга».

---

1. Посредник-книгоиздательство, основанное в 1884 г. B. Г. Чертковым и Л. Н. Толстым, поставившее себе целью борьбу с лубочной литературой и распространение в народе полезных, хороших и нравственных книг. Ред.
2. Семья А. А. Стаховича. Александр Александрович Стахович (р. 1830, ум. 1913), старинный приятель Толстых. Обладавший большим драматическим талантом, тонкий ценитель литературы и превосходный чтец, он умел, как никто, увлекать Л. Н. Толстого своим чтением. Создание «Власти тьмы» связано с чтением Стаховичем произведений Островского в Ясной Поляне в октябре 1886 г. Это чтение так захватило Л. Н--ча, что он сейчас же взялся за писание своей драмы и вел эту работу с таким напряжением, что к следующему приезду Стаховича, через три недели, уже закончил ее. А. А. Стахович читал «Власть тьмы» государю Александру III в кружке близких ему лиц и произвел потрясающее впечатление. См. "Клочки воспоминаний «Власть тьмы — драма Л. Н. Толстого». А. А. Стаховича; его же письмо к гр. С. А. Толстой после чтения им Александру III. «Власти тьмы» — Воспоминания C. А. Толстой. «Власть тьмы» (Толстовский ежегодник 1912 г.). Ред.
3. Алексей Сергеевич Суворин — публицист, издатель газеты «Новое Время» и владелец магазина «Новое Время» (род. 1834 ум. 1912). Ред.
4. Картинная галлерея «Посредника». Издание Т. Л. Толстой. I. «Последний луч» картина Ж. Бретона и другие картины французских художников (Москва, 1898). — В альбоме 12 фототипий с картин след, художников: Jules Breton, Aimé Perret, E. Renouf, A. Brouillet, J. Bastien, A. P. Dawant, J. Geoffroy, P. M. Beyle, Jules Dennoulin, F. Souza-Pinto, P. Salzedo. Ред.
5. Владимир Васильевич Стасов (род. 1824—1906) был в дружеских отношениях со всей семьей Толстых. Ред.
6. Издание альбома немецкой живописи не осуществилось. Ред.
7. Виктор Петрович Буренин (род. 1841 г.). Его отзыв был напечатан в газ. «Новое Время» 23 янв. 1898 г. № 7869.
8. Софья Александровна Стахович--дочь Александра Александровича Стахович (р. 1862 г.). Ред.
9. Дмитрий Адамович Олсуфьев — впоследствии член государств, совета от Саратовской губ. по выборам. Ред.
10. Михаил Иванович Драгомиров, генерал-ад’ютант, генерал от инфантерии, профессор тактики в военной академии, военный писатель (р. 1830 ум. 1905), в то время командующий Киевским военным округом. Ему принадлежит интересный «Разбор романа Война и мир Л. Н. Толстого» с военной точки зрения и «Солдатская памятка», вызвавшая со стороны Толстого его «Солдатскую» и «Офицерскую» «Памятки». Ред.
11. Картина Репина, здесь названная «Искушение» под названием «Иди за мною, Сатано» была выставлена в первый раз на выставке передвижников в 1901 г. Название ее вызвало много толков, закончившихся напечатанием в «Новом Времени» исчерпывающей вопрос статьи проф. H. Н. Глубоковского. Ред.
12. Бестужев-Рюмин, Михаил Павлович (р. 1803 ум. 1826), признанный Верховным уголовным судом вне разрядов вместе с Пестелем, Муравьевым-Апостолом, Рылеевым и Каховским и присужденный к смертной казни чрез повешение. Ред.
13. Муравьев-Апостол, Сергей Иванович (1796 ум. 1826). Ред.
14. Анатолий Федорович Кони (р. 1844), был в дружеских отношениях с Л. Н. Толстым и всей его семьей. Его воспоминания о Л. Н Толстом см. в его книге «На жизненном пути», т. 2. (Спб. 1912). Ред.
15. Князь Эспер Эсперович Ухтомский (р. 1861, ум. 1921), редактор-издатель С.-Петерб. Ведомостей. Письмо Л. Н. Толстого по поводу отнятия детей у самарских молокан местной полицией с датой 6 окт. 1897 г. было напечатано в газете Ухтомского 15 октября 1897 г. № 282 и затем перепечатано в «Новом сборнике писем Л. Н. Толстого» (изд. «Окто», 1912), стр. 154—155. Ред.
16. Дочери А. А. Стаховича — Софья и Мария (впосл. Рыдзевская) Александровны.
17. Граф Александр Васильевич Олсуфьев (род. 1843 f 1907) помощник командующего императорской главной квартирой. Ред.
18. Князь Михаил Михайлович Кантакузин-Сперанский, в то время корнет Кавалергардского полка.
19. Л. Н. Толстой дважды писал государю по поводу отнятия детей у молокан-первый раз 10 мая 1897, второй раз 19 сентября 1897 г. Оба письма по просьбе Л. Н. Толстого были переданы государю гр. Ал. Вас. Олсуфьевым. Они напечатаны в Биографии Л Н. Толстого, составленной П. И. Бирюковым, т. 3, стр. 497—501 и 503—505. Располагая подлинной перебеленной рукописью второго письма, которую, видимо, автор хотел послать государю, но не сделал этого, так как ввел еще несколько поправок, мы печатаем ее в приложении к настоящей статье. Ред.
20. Сямошкин — крестьянин деревни Антоновки Бузулукского уезда, Самарской губ. Ред.
21. Барон Федор Егорович Мейндорф — в то время генерал-майор, начальник канцелярии императорской главной квартиры. Ред.
22. Болотин — крестьянин дер. Антоновки Бузулукского уезда, Самарской губ. Ред.
23. У крестьянина села Бобровки (Бузулукского уезда, Самарской губ.). Всев. Шепелева были тоже взяты его трое детей, о чем Л. Н. писал государю в своем первом письме (там он назван Чипелевым). Ред.
24. Хис (Heath), Карл Осипович, был воспитателем и учителем английского языка у детей имп. Александра III. Он всегда пользовался расположением со стороны царской семьи и сохранил хорошие отношения со своим воспитанником и после занятия им престола. Ред.
25. Гурий — епископ Самарский и Ставропольский. Ред.
26. Самарский губернатор — Александр Семенович Брянчанинов. Ред.
27. Между прочим, он им сказал, что бы они не беспокоились о своих детях говоря, что им в монастырях еще лучше чем дома, и что они сами не желают оттуда уходить. На это один из молокан ответил ему, что можно птицу так приучить к клетке, что если ее выпустить, она назад в нее полетит, но что из этого не значит, чтобы неволя была лучше свободы. Прим. Т. Л. Сухотиной.
28. Митя Олсуфьев с`острил, что он, если бы мог, с удовольствием, и мне посоветовал бы не проживаться в Петербурге. Прим. Т. Л Сухотиной.
29. Вскоре все дети были возвращены родителям. Прим. Т. Л. Сухотиной.
30. Л. Н. Толстой. Воскресение. Не в силе бог, а в правде. Издание Владимира Черткова, V. Tchertkof. Purleigh, Maldon, Essek. England. 1899.
31. Кн. Владимир Петрович Мещерский (р. 1839 г.) известный публицист и романист, составивший себе в свое время громкое имя сатирическими романами из великосветской жизни. Его газета «Гражданин» стояла во главе реакционной прессы.