Избранные сцены у мировых судей... (Неизвестные)/ДО

Избранные сцены у мировых судей...
авторъ неизвѣстенъ

Опубл.: 1867. Источникъ: az.lib.ru

Это произведение было опубликовано до 7 ноября 1917 года (по новому стилю) на территории Российской империи (Российской республики), за исключением территорий Великого княжества Финляндского и Царства Польского, и не было опубликовано на территории Советской России или других государств в течение 30 дней после даты первого опубликования.

Поскольку Российская Федерация (Советская Россия, РСФСР), несмотря на историческую преемственность, юридически не является полным правопреемником Российской империи, а сама Российская империя не являлась страной-участницей Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, то согласно статье 5 конвенции это произведение не имеет страны происхождения.

Исключительное право на это произведение не действует на территории Российской Федерации, поскольку это произведение не удовлетворяет положениям статьи 1256 Гражданского кодекса Российской Федерации о территории обнародования, о гражданстве автора и об обязательствах по международным договорам.

Это произведение находится также в общественном достоянии в США (public domain), поскольку оно было опубликовано до 1 января 1929 года.

ИЗБРАННЫЯ СЦЕНЫ У МИРОВЫХЪ СУДЕЙ
ВЪ
ПЕТЕРБУРГѢ И МОСКВѢ

ПЕТЕРБУРГЪ

1867

Отъ издателя.

То, что предлагается теперь читателю въ нашей книжкѣ, было помѣщено въ разное время въ различныхъ, газетахъ. Мы выбрали изъ нихъ только самое интересное и выдающееся.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Дѣла по оскорбленіямъ

— уголовныя

— по взысканіямъ

Диковинки

Смѣсь

Дѣла по оскорбленіямъ.

I.

Разбираются: купецъ, горничная и два писаря.

Купецъ выругалъ горничную, за что и подана на него жалоба.

Судья (купцу). Правда, г. М., будто вы наговорили дерзостей вашей горничной?

Купецъ. Она не изъ благородныхъ.

Судья. Это все равно. Такъ правда?

Купецъ. Мнѣ некогда помнить обо всякихъ пустякахъ. Мало ли что я говорю. Гдѣ же всякое слово упомнить?

Судья. Такъ. Но вы навѣрное помните, кого обругали даже годъ тому назадъ.

Купецъ. Обыкновенное дѣло, ежели знакомыхъ кого. А этихъ прислугъ-то коли разбирать, я, можетъ, на день ихъ пять разъ ругаю. А не ругать ихъ, и добра не видать — домъ тогда запри и бѣги, куда глаза глядятъ. Прочіе бьютъ даже.

Судья. Однако, этого вы не смѣете дѣлать, почтеннѣйшій.

Купецъ. Я на руку чистъ, не бью. Умѣнья нѣтъ этого, чтобы драться.

Судья. Бранить неприличными словами не смѣете.

Купецъ. Прислугу-то?

Судья. Никого.

Купецъ. Стало быть, теперича кланяться надо имъ? А ежели неисправность…

Судья. Отказать отъ мѣста можете, жаловаться…

Купецъ. Такъ-съ! А ежели который совсѣмъ бѣдный, ежели отказать ему, онъ по-міру долженъ пойти, али на Невскій подоломъ трепать… Другой даже благодарность чувствуетъ, ежели его кто уму-разуму научитъ. Вотъ я вамъ разскажу, сударь, происшествіе, со мною то было третьяго дня. Нажрался мой кучеръ этой окаянной сивухи-то, да и заковалъ лошадь. Ѣду я на фабрику, а она точно заяцъ прыгаетъ. Говорю: что это, Филиппъ, а онъ сидитъ на козлахъ точно пѣтухъ индѣйскій, языка не повернетъ. Дай срокъ, думаю. Добрался до дому, да (вотъ какой билетъ ему на спинѣ написалъ, до новыхъ вѣниковъ не забудетъ. Гляжу, на другой день, вчерашняго числа, Филька мнѣ бухъ въ ноги, говоритъ: «отецъ родной, можетъ быть чрезъ эту самую трехвостку я водку пить брошу». Благодарилъ. Богъ теперича и судите. Прогони я его, пропащій человѣкъ сталъ бы, либо мазурикъ.

Судья. Все это до настоящаго дѣла не касается. Я у насъ спрашиваю одного, бранили ли вы горничную?

Купецъ. Какъ не бранить ихъ, всѣхъ я браню.

Судья. Какъ же вы со обругали?

Купецъ. У меня одно слово: обжоры, хлѣбъ даромъ ѣдите.

Горничная. Неправда. Онъ меня сволочью и поскудницей назвалъ.

Купецъ. Можетъ быть врешь, соврала?

Горничная. У меня есть свидѣтели.

Купецъ. Да я тебѣ за три рубля трехъ свидѣтелей представлю. Экое дѣло!

Судья. Пустяковъ-то не болтайте.

Купецъ. Былое, сударь, дѣло. Примѣры знаемъ.

Судья. Мало ли него не бываетъ!

1-й писарь. Я готовъ идти подъ присягу, ежели вру. Я первый слышалъ всѣ эти обидныя слова. Я ихній (указываетъ на дѣвушку) женихъ, у насъ черезъ недѣлю свадьба. Прихожу я къ нимъ — и вдругъ такія возмутительныя слова слышу, и притомъ одну существенную клевету, такъ какъ я ихъ знаю, можно сказать вдоль и поперегъ. Заступитесь, г. судья, за бѣдную дѣвушку.

2-й писарь, и я съ нимъ приходилъ. И я слышалъ, и засвидѣтельствую все подъ присягою. Мнѣ, какъ ихнему шаферу, обидно слышать бездоказательную диффамацію о той дѣвушкѣ, у которой я вѣнецъ приглашенъ держать.

Купецъ. Что слышали?

2-й писарь. Диффамацію.

Купецъ. Такъ. Стало быть дифамацыю. Хо, хо, хе! Чудаки!

1-й писарь. Мы съ вами не шутимъ.

Купецъ. И я не шучу. Слово-то гдѣ вы это подхватили, я никогда не слыхивалъ его, — кажется, тоже кругъ имѣю.

Судья. Это значитъ брань, безчестье.

Купецъ. Такъ они безчестье съ меня взыскать думаютъ? Дудки, ни гроша не дамъ.

Судья. Съ васъ еще не просятъ.

Купецъ. Ежели они бѣдные люди и свадьбу играть желаютъ, пришли бы ко мнѣ и просто съ поклономъ, какъ денегъ просятъ. Я люблю пособіе оказать. А то, видишь, лазари какіе! Дифамацыю какую-то сочинили. На вздоръ лѣзутъ.

Судья. Не болтайте же пустяковъ.

1-й писарь. Что вы больно куражитесь своими деньгами? Мы ихъ не считали еще. Ваше при васъ пусть, а наше при насъ.

Судья. Такъ надо же дѣло-то кончать скорѣе, мнѣ вѣдь некогда съ вами одними бесѣдовать. По какому же праву вы обругали дѣвушку, г. М?

Купецъ. Стало быть, того стоила. Напрасно не обижу.

Судья. Почему это стоила?

Купецъ. Опять же почему? Ну, обругалъ — вѣдь не вернешь же этого; стало быть, что же объ этомъ еще толковать? Я даже забылъ.

Судья. Вы сознались; стало быть я могу кончить сейчасъ это дѣло. (Дѣвушкѣ) Вы не желаете какъ-нибудь помириться?

Дѣвушка молчитъ.

Писарь-женихъ. Мы желаемъ, чтобы передъ нами извинился г. купецъ въ невѣжествѣ.

Купецъ. Это передъ тобой извиниться?

Женихъ. Нѣтъ, вотъ передъ ней.

Купецъ. Передъ дѣвкой-то?

Судья. Выражайтесь повѣжливѣе.

Купецъ. Виноватъ, сударь. Да какъ же это, приличное ли дѣло мнѣ у ней прощенья просить?

Судья. Если хотите дѣло кончить, просите. Оскорбили вѣдь, такъ просите прощенья.

Купецъ. Лучше вотъ что, господа! Надо сказать такъ: кончимъ это все дѣло.

Судья. Про то и говорятъ.

Писарь-женихъ. Извинитесь.

Купецъ. Да не стану я просить прощенья, говорятъ тебѣ. Не къ лицу совсѣмъ мнѣ это.

Писарь-шаферъ. А мы иначе не согласны, купецъ. Да ты кто здѣсь?

Шаферъ. Свидѣтель.

Купецъ. Я тебя знать не хочу.

Судья (шаферу). Не мѣшайте говорить мнѣ и г. М., вы можете уйти теперь.

Женихъ. И я тоже?

Судья. Подождите за рѣшеткой.

Женихъ уходитъ.

Судья. Кончайте какъ-нибудь, г. М.

Дѣвушка. Просите прощенья, такъ прощу.

Купецъ. Э-эхъ. Вотъ ей-Богу… Помолчать вѣрно. Ваше высокородіе. Возьмите лучше съ меня штрафъ какой-нибудь. Я плачу безчестье.

Дѣвушка. Я не хочу денегъ.

Судья. Вы напрасно упрямитесь, г. М. На вашемъ мѣстѣ каждый порядочный человѣкъ давно бы извинился. Благо такъ легко обойдется вамъ ваша вина. Я, право, совѣтую вамъ извиниться.

Купецъ. Да вѣдь у меня знакомство. Совѣстно.

Судья. Ничего. Даже благородно.

Купецъ. Опять же нынче все это въ газетахъ стали описывать, пойдетъ эта мораль по городу. Вонъ тотъ молодой человѣкъ сидитъ тутъ, строчитъ, должно быть, въ газету…

(Въ публикѣ смѣхъ.)

Купецъ. Не прикажите по-крайности въ газетѣ описывать.

Судья. Это не моя воля. Кончайте.

Купецъ. Не сердись, Татьяна. Ну, что тамъ пустяки помнить, не сердись?

Дѣвушка. Это не мое дѣло. А вы извинитесь.

Судья. Странный вы, г. М. Трудно вамъ сказать виноватъ.

Купецъ. Ну, прости. Ви-но-ватъ!

(Въ публикѣ улыбка.)

Уходя, купецъ проситъ стенографа не «публиковать его въ газетѣ».

II.

Чиновница, квартирующая въ домѣ Пецулевича (Литейная улица), жалуется на домоваго дворника въ томъ, что послѣдній наговорилъ ей въ квартирѣ дерзостей.

Судья (дворнику). Знаешь, любезный, зачѣмъ я позвалъ тебя сюда?

Дворникъ. Нѣтъ.

Судья читаетъ жалобу, въ которой сказано, что дворникъ «позволилъ себѣ такія выраженія о личности г-жи N, которыя должны быть крайне оскорбительны для ея званія».

Дворникъ. Хе, хе! За этимъ-то? Ну, это еще ничего. Я было перепугался, потому мы…

Судья. Какими это словами ты обозвалъ г-жу N?

Дворникъ. А это, сударь, у нихъ извольте спросить. Мнѣ даже чудно все это слышать.

Судья. Что онъ вамъ сказалъ?

Чиновница. Помилуйте, г. судья! Это такая обида, которая, къ сожалѣнію, при современной неразвитости нашего простонародья…

Судья. Современную неразвитость мы пока въ сторонѣ оставимъ. Факты требуются.

Чиновница. Каждый фактъ получаетъ то или другое значеніе, смотря потому съ какой точки на него взглянешь…

Судья. Я знаю. Такъ въ чемъ же дѣло?

Чиновница. Дѣло въ томъ….

Одинъ изъ присутствующихъ (Поспѣшно входитъ за барьеръ). Дѣло въ томъ, что я и вотъ мои товарищи (указываетъ на другихъ зрителей), мы, какъ свидѣтели, какъ люди въ настоящемъ процессѣ компетентные, мы просимъ дать возможность г-жѣ N полнѣе высказаться. Дѣло вовсе не безынтересное.

Судья. Хорошо, но я прошу насъ отсюда выйти; потому что за рѣшетку безъ спроса и позволенія никто не имѣетъ права входить.

Присутствующій (кланяясь и уходя). Pardon!

Чиновница. Дѣло, вотъ видите, какого рода. Я и вы, г. судья, и вообще всѣ образованные люди, положимъ, допускаемъ сближеніе сословій и классовъ народа въ той мѣрѣ, въ какой это необходимо для успѣховъ цивилизаціи нашей страны; но, вы согласитесь, когда изъ этого благаго стремленія вдругъ дѣлаютъ источникъ зла, когда прямая буква закона и смыслъ его остаются безъ всякаго уваженія…

Судья. Извините меня. Если такимъ образомъ будемъ мы говорить съ вами, мы до вечера не договоримся до дѣла. А у меня, вы знаете, не вы однѣ: надо другія дѣла разбирать. Поэтому я еще разъ прошу васъ говорить только одни факты, пожалуй, поподробнѣе.

Присутствующій. Фактъ самъ по себѣ вовсе не длиненъ. Надѣемся, мы не много отнимемъ у васъ времени, г. судья.

Судья. А васъ прошу слушать, что говорятъ, и не дѣлать замѣчаній. На это тоже вы не имѣете права.

Чиновница. Обстоятельства дѣла слишкомъ немногосложны, но за то какъ рѣзки, какъ рѣзки. Ахъ, это одинъ, къ сожалѣнію, изъ повседневныхъ случаевъ…

Судья. Ну-съ?

Чиновница. Первое: дворникъ-крестьянинъ, не будучи вовсе мнѣ знакомымъ человѣкомъ, вдругъ позволяетъ меня называть «Анной Павловной». Конечно, это, вы скажете, пустяки, но возьмите во вниманіе: это было сказано при постороннихъ людяхъ, которые могли обо мнѣ сдѣлать всякія неблагопріятныя заключенія.

Дворникъ. Да какъ же васъ, сударыня, звать прикажете? Вы и есть Анна Павловна.

Чиновница. Однако, вотъ здѣсь ты нашелся: да какъ же? сударыня. Ты и дома могъ бы догадаться, что я — чиновница.

Дворникъ. А я думалъ, такъ ласковѣй, судья. И. только всего, больше онъ ничего вамъ не говорилъ.

Чиновница. Я думаю, есть же статьи закона, которыя и за это опредѣляютъ наказаніе.

Судья. Укажите ихъ; но скажу вамъ напередъ, что напрасно ихъ будете искать — такихъ статей нигдѣ нѣтъ. Да и поправдѣ сказать, я въ томъ, что вы мнѣ объяснили, ни малѣйшей обиды не вижу со стороны дворника. Поважнѣе нѣтъ ли чего?

Чиновница. Ахъ, то ли еще будетъ! Я даже просила бы васъ, г. судья, избавить меня отъ подробнаго объясненія — это такъ дурно на меня дѣйствуетъ. Достаточно, я вамъ говорю: дворникъ, слышите, дворникъ наговорилъ мнѣ дерзостей. Этого съ васъ, надѣюсь, достаточно для соображеній касательно мѣры наказанія за проступокъ. Согласитесь, не совру же я, и врать мнѣ не изъ чего.

Судья. Очень хорошо. Я вамъ въ другомъ мѣстѣ повѣрю на-слово, но здѣсь не могу, здѣсь я дѣйствую не но своей волѣ, а по закону, и могу только вѣрить тому, на что есть законныя доказательства.

Присутствующій. Я тоже прошу избавить г-жу N отъ подробностей и, какъ свидѣтель, подтверждаю то, что она объяснила.

Судья. Потрудитесь молчать. (Чиновницѣ) Мнѣ надо знать обстоятельства дѣла.

Чиновница. Онъ обозвалъ меня бабой.

Судья (дворнику). Правда это?

Дворникъ. Это неправда. А еслибъ и правда была, и то отвѣчать мнѣ не за что.

Судья. Какъ не за что?

Дворникъ. А вотъ, видите, сударь. Хотите, разскажу вамъ всю настоящую правду?

Судья. Ее-то и надо. Говори.

Дворникъ. Г-жа N пріѣхала къ намъ на квартиру нынче по лѣту, а осенью господинъ (указывая на присутствующаго) наняли у ней комнату. Супротивъ его оконъ живетъ у насъ мамзель. Говоритъ, эта мамзель у Шухардина гуляетъ, ну, да это не наше дѣло, потому живетъ она завсегда тихо, развѣ музыку иной разъ отъ Шухардина приведетъ. И больше у ней ничего, окромя музыки. На дворѣ у насъ стали говоритъ, что они на эту самую мамзель стали засматриваться, потому, окно въ окно пришлись ихъ комнаты, а тамъ вотъ и про нихъ стали разсказывать прачки… что имъ (барынѣ) непріятно, чтобы ихній жилецъ засматривался на гулящую мамзель. Одинъ разъ призываютъ они меня и прямо говорятъ: скажи управляющему, чтобы завтра же этой шкуры не было на дворѣ, непремѣнно скажи…

Чиновница. Скоро ли конецъ? Видите, чепуху несетъ.

Судья. Позвольте. Продолжай! дворникъ. А говорю: какая на то причина? «Молчать, говоритъ, оселъ! ты не смѣешь спрашивать, какая еще причина. Тебѣ говорятъ, ты и дѣлай». — «Ну, такъ, молъ, управляющій ничего тутъ не подѣлаетъ». Говорю все въ этомъ родѣ. Потомъ онѣ какъ разозлятся на меня, да и ну: ты подлецъ, оселъ, хамъ, пьяница! Я: молъ, позвольте, сударыня, такъ только деревенскія бабы, и то самыя, значитъ, необразованныя, ругаются. И вотъ, какъ есть справедливо; пусть, вотъ, онѣ скажутъ, что не такъ было дѣло.

Судья. Вы что на это скажете. Правда?

Чиновница. Еслибъ и правда, судите сами, я — женщина, мнѣ простительнѣе маленькія вспышки. На это прошу обратить вниманіе, г. судья.

Судья. Такъ, но подлецъ, пьяница и т. д. я думаю, и для него также обидныя слова, какъ и для васъ. А онъ отвѣтилъ вамъ такъ, какъ всякій, какъ и я на подобныя фразы отвѣтилъ бы.

Чиновница. Онъ вретъ, что я жильца приревновала. Если я ревновала, такъ это мужа, я просила сказать, чтобы та мерзавка не смѣла завлекать женатыхъ людей.

Судья. Это ужъ сюда не касается. Вы съ дворникомъ разбираетесь.

Послѣ нѣсколькихъ словъ, сказанныхъ на французскомъ языкѣ, судья объявилъ, что не находитъ дворника ни въ чемъ виноватымъ, съ чѣмъ согласилась и истица.

III.

Предъ судьею — истица, весьма бѣдно, почти по деревенски одѣтая молодая дѣвушка, лѣтъ 17-ти, мѣщанка Арсентьева, и отвѣтчикъ, офицеръ лѣтъ за 40, штабсъ-капитанъ, съ нѣсколькими орденами на груди, при саблѣ и эполетахъ. Первая жалуется на нанесенную ей послѣднимъ обиду дѣйствіемъ.

Отвѣтчикъ. Она лжетъ, лжетъ, потому что я ее не билъ. Этому свидѣтель прачка, живущая въ томъ же домѣ, гдѣ я жилъ, когда эта дѣвушка находилась у меня въ услуженіи. (Истицѣ, горячась) Какъ прозывается прачка?

Истица (робко). Не могу знать-съ.

Отвѣтчикъ (грозно). Какъ не знаешь? Говори, говори же, когда тебя-спрашиваютъ!

Судья (отвѣтчику). Потрудитесь вести себя въ судѣ спокойно и безъ всякихъ неумѣстныхъ жестовъ.

Отвѣтчикъ. Отчего же она не отвѣчаетъ, когда я ее спрашиваю? Она должна мнѣ отвѣчать!

Судья. Повторяю вамъ: не горячитесь. Вашихъ свидѣтелей вы обязаны сами указать, а не она; ее же никто не въ правѣ заставить, если она сама того но желаетъ.

Отвѣтчикъ. Но только я ее и пальцемъ не трогалъ.

Истица. Это неправда-съ. Они меня схватили за шею и хотѣли задушить; все лицо мнѣ исцарапали; царапины сошли ужъ; да и какъ имъ было не сойти, если съ тѣхъ поръ прошло ужъ съ недѣлю.

Отвѣтчикъ. Пускай же она представитъ прачку изъ № 25, и вы увидите, что она ложно показываетъ. Да и какъ я, помилуйте, рѣшусь бить ее, такую слабую дѣвушку, ежели я и подчиненныхъ мнѣ солдатъ не имѣю привычки бить? Повторяю: я до нея не прикасался.

Истица. А за шею-то, да за лицо-то сцапали за что? Вѣдь это видѣли и дворникъ, и та же прачка, на которую они ссылаются. Зачѣмъ же еще отпираться-то хотятъ?

Дворникъ. Пришедши къ нимъ въ квартеру, на кухню, значитъ, за помоями, я, точно, видѣлъ своими глазами, какъ онъ схватилъ ее за шею, замахнулся, да и крикнулъ: «ахъ ты, сволочь этакая»!

Отвѣтчикъ (указывая на дворника). Ему вѣрить нельзя, онъ пьянъ былъ.

Дворникъ. Вотъ это-то онъ ужъ и выдумалъ, потому я вина и въ ротъ не беру. Всѣ жильцы это скажутъ.

Отвѣтчикъ (грозно дворнику). Не смѣй называть меня: «онъ»! (Судьѣ) Онъ долженъ говорить: «они», а не «онъ». А это за дерзость считаю.

Судья. Прежде всего я васъ предупреждаю, что если вы будете продолжать вести себя такъ неприлично, то я вынужденнымъ найдусь подвергнуть васъ за это штрафу. Потомъ полагаю нелишнимъ сказать вамъ: во-первыхъ, что дворникъ — простолюдинъ и съ него нельзя требовать черезчуръ утонченной вѣжливости, а во-вторыхъ, и самое выраженіе «онъ», хотя бы оно было употреблено и съ умысломъ — не есть, ни въ какомъ случаѣ дерзость.

Дворникъ. Здѣсь-то, ваше превосходительство, баринъ изволитъ серчать, зачѣмъ я промолвился онъ; отчего-жъ они не претендовали на то, что ихъ и изъ нашего-то дома съ полиціей выгнали? За ними вонъ еще и должокъ-то остался — за 4 дня за фатеру, и хозяинъ наказалъ мнѣ просить васъ взыскать его съ нихъ. Вотъ и книжка-съ.

Судья (разсмотрѣвъ книжку — отвѣтчику). Признаете себя должнымъ за квартиру?

Отвѣтчикъ. Да, не доплатилъ.

Судья. Такъ извольте заплатить.

Отвѣтчикъ. Плачу. (Кладетъ на столъ деньги).

Судья. Ну, а относительно ея (истицы) претензіи, какъ вы думаете сдѣлаться? Съ своей стороны я предлагаю вамъ помириться съ ней.

Отвѣтчикъ. Да неужели жъ только изъ-за того, что я взялъ ее за лицо, я виноватъ передъ нею?

Судья. А за лицо-таки взяли?

Отвѣтчикъ. Ну, да, взялъ; только она вѣдь по барыня какая нибудь, а служанка, и для нея я увѣренъ, это не составляетъ ровно никакой важности.

Судья. Какъ барыню, такъ и служанку закономъ воспрещается хватать за лицо, и она (истица) въ правѣ за это искать съ васъ, за нанесенную ей вами обиду.

Отвѣтчикъ. Да я человѣкъ раненый, больной, характеръ у меня горячій и на меня иногда находитъ такое уже затмѣніе, что я и памяти лишаюсь. Она постоянно была неисправною слугою, въ послѣднее время ничего но дѣлала и все сердила меня; наконецъ вывела меня изъ терпѣнія, — и я, разумѣется, не могъ смолчать.

Судья. Это все таки не оправданіе вашего поступка.

Въ слѣдующее засѣданіе явились: истица, отвѣтчикъ и прачка.

Судья (прачкѣ). На васъ сослались въ томъ, будто вы видѣли, что отвѣтчикъ не билъ истицу. Теперь я прошу васъ объяснить мнѣ, по правдѣ, по совѣсти, какъ было, потому что это же самое вы обязаны будете подтвердить, въ случаѣ надобности, и подъ присягой.

Прачка. Я могу, г. судья, сказать вамъ только то, что видѣла; видѣла же я, какъ этотъ господинъ дѣйствительно схватилъ ее, въ сердцахъ, за горло, но не билъ. Въ этомъ я и присягнуть готова.

Истица. Послѣ того, какъ мы прошлый разъ здѣсь судились, баринъ пришелъ въ квартиру и приказывалъ лучше съ нимъ не тягаться, не то грозился засадить меня въ рабочій домъ на семь мѣсяцевъ.

Прачка. Да, это и я слышала.

Судья (истицѣ). Теперь дѣло ваше для меня совершенно ясно, и вы скажите — чего вы лучше желаете: получить ли съ отвѣтчика вознагражденіе за безчестіе, или поступить съ нимъ по закону?

Истица. Извѣстно по закону.

Судья постановляетъ рѣшеніе: взыскать съ отвѣтчика, за нанесенную Арсентьевой обиду дѣйствіемъ — штрафу 15 руб. (Отвѣтчику). Когда внесете деньги?

Отвѣтчикъ. Къ новому году.

Судья. Это срокъ слишкомъ отдаленный. Не можете ли раньше? или же, быть можетъ, не желаете ли вмѣсто штрафа подвергнуться трехъ-дневному аресту? Присуждаемый имѣетъ, но закону, право выбирать любое изъ этихъ двухъ родовъ наказанія. Суточный арестъ равняется 5-рублевому штрафу.

Отвѣтчикъ. А куда эти деньги-то идутъ?

Судья. Въ казну.

Отвѣтчикъ. Если деньги только не ей, извольте 5 рублей сейчасъ же, а остальные 10 рублей послѣ, 1-го ноября. Но я полагаю, что штрафы слѣдуетъ лучше употреблять на церковь.

Судья. Такихъ разсужденій въ судѣ выражать остерегайтесь: это воспрещается закономъ.

Тяжущіеся выходятъ.

Часа три спустя по окончаніи дѣла, истица подходитъ къ судьѣ и спрашиваетъ: «когда же и отсюда ли получу я деньги?»

Судья. Какія деньги?

Истица. А штрафъ съ отвѣтчика за то, что онъ схватилъ меня за шею, за лицо?

Судья. Деньги съ него присуждены, какъ вы и сами слышали, не вамъ, а въ казну.

Истица (плачетъ). И я ихъ не получу?

судья. Нѣтъ. Вы просили наказать вашего обидчика но закону, поэтому на него и наложенъ штрафъ, а не вознагражденіе за безчестіе.

Истица (сквозь слезы). Зачѣмъ же непремѣнно въ казну, когда обидѣлъ-то онъ меня? — Я дѣвушка бѣдная, живу отъ нужды въ прислугахъ, по чужимъ людямъ, и вдругъ за то, что меня чуть не удавили, за то, что я хлопотала, ходила 3—4 раза сюда жаловаться и разбираться — взыскали съ обидчика деньги въ казну? Казна и безъ того богата, зачѣмъ же ей такія малыя деньги, когда мнѣ онѣ до-зарѣза нужны? Нельзя ли, г. судья, хоть сколько нибудь изъ нихъ удѣлить мнѣ?

Судья. Нѣтъ, это невозможно, послѣ того какъ вы же заявили желаніе поступить съ отвѣтчикомъ по закону.

Истица. Да я думала по закону тоже мнѣ пойдутъ деньги, въ большемъ еще числѣ, ну а ежелибъ я это впередъ знала, да вѣдала, гораздо лучше бы не жаловаться, не судиться, да не срамиться…

Судья. Рѣшеніе вошло уже въ законную силу и я теперь ничего не могу сдѣлать въ вашу пользу. Можете идти домой.

Дѣвушка медленно вышла.

IV.

Къ столу мирового судьи быстро подходятъ два господина: первый старикъ, съ густыми сѣдыми баками и усами; второй пожилой человѣкъ, средняго роста, довольно плотный, съ пенсне на носу. Первый — генералъ Гулевичъ, второй — камергеръ Яковлевъ.

Судья (предупредительно обращаясь къ подошедшимъ). Господа, вотъ протоколъ рѣшенія по вашему дѣлу. Я вамъ прочту его (читаетъ): «Вызванные по дѣлу камергеръ Иванъ Алексѣевичъ Яковлевъ и генералъ Андрей Михайловичъ Гулевичъ, послѣ обоюдныхъ состязаній, пришли между собою къ слѣдующаго рода соглашенію: камергеръ Яковлевъ согласился извиниться передъ генераломъ Гулевичемъ въ томъ, что понапрасну обезпокоилъ его, Гулевича, съ годъ тому назадъ, заставивъ проѣхаться въ условленное ими заранѣе мѣсто, тогда какъ самъ не пріѣхалъ туда, а также и въ томъ, что дозволилъ себѣ въ послѣдній пріѣздъ свой въ Петербургъ, въ отвѣтномъ письмѣ къ генералу Гулевичу, употребить нѣсколько неделикатныхъ выраженій. Гулевичъ, съ своей стороны, принимая извиненія Яковлева за вполнѣ достаточное удовлетвореніе себѣ, пожелалъ кончить дѣло миромъ. Вслѣдствіе этого и составленъ сей протоколъ рѣшенія, который и прочитанъ обѣимъ сторонамъ сего 15-го ноября 1866 года» (Обращаясь къ Гулевичу). Теперь, генералъ, потрудитесь подписать…

Гулевичъ съ разстановкою. Н-ѣ-тъ, г. судья, вы ужь потрудитесь здѣсь приписать еще и то, что вотъ обѣ стороны, послѣ долгихъ стараній г. судьи, прониклись, наконецъ, его совѣтами и подали другъ другу руку примиренія… Да-съ… Вотъ этакъ… Это вотъ здѣсь внизу (показывая рукою на чистое мѣсто бумаги) потрудитесь приписать.

Судья (тихо). Но, генералъ… все, что нужно, уже написано мною въ протоколѣ рѣшенія.

Гулевичъ (перебивая). Нѣтъ, нѣтъ, г. судья, это тоже надо приписать… непремѣнно надо… потому, что руку примиренія мы подаемъ… ну, а тамъ и всѣ ваши совѣты и увѣщанія… тоже… Нѣтъ, приписать необходимо… Припишите, припишите пожалуста.

Судья беретъ перо и что-то начинаетъ приписывать.

Яковлевъ (какъ бы желая предупредить судью, прежде чѣмъ онъ что-нибудь напишетъ). Г. судья… Вы вотъ что-съ… напишите лучше, вмѣсто, руки примиренія", такъ: «съ пожатіемъ руки пришли къ полнѣйшему примиренію»… Такъ лучше будетъ… А то, что «рука примиренія»?.. Это не такъ-то хорошо… «Съ пожатіемъ руки пришли къ полнѣйшему…» Это гораздо лучше… Вы ужь такъ и напишите, г. судья.

Судья- молчитъ и продолжаетъ что-то писать. Дописавъ, онъ подаетъ протоколъ генералу Гулевичу и вторично проситъ его подписать.

Гулевичъ. Позвольте, г. судья, прежде чѣмъ подпишу я этотъ протоколъ, я обращусь съ нѣсколькими словами къ г. Яковлеву (обращается къ Яковлеву). Иванъ Алексѣевичъ, теперь… когда черезъ минуту, можетъ быть, мы станемъ снова съ вами въ прежнія отношенія, когда черезъ минуту мы протянемъ другъ другу руку примиренія, я желалъ бы знать отъ васъ: сознательно ли вы произнесли всѣ ваши извиненія, т. е. съ полнымъ ли сознаніемъ неправоты своей относительно меня извинились вы передо мною, и, наконецъ, второе, я желалъ бы знать, искренна ли ваша рука примиренія, т. е. могу ли я на нее глядѣть…

Яковлевъ (тихо). Конечно, Андрей Михайловичъ… Въ этомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія: какъ искренно и сознательно извинялся я передъ вами, точно также и теперь я искренно и сознательно протягиваю вамъ свою руку (Протягиваетъ руку).

Гулевичъ (успокоительно). А… Ну, вотъ… вотъ… этого-то мнѣ только и желалось… мнѣ только и нужно было. (Немедля протягиваетъ свою руку).

Судья. Господа, такъ потрудитесь подписать, что протоколъ рѣшенія вами выслушанъ.

Яковлевъ и Гулевичъ (вмѣстѣ). Съ удовольствіемъ, съ удовольствіемъ, г. судья. (Подписываютъ и удаляются).

V.

Разбирательство, происходившее въ Москвѣ, въ хамовническомъ участкѣ, у судьи Румянцева.

Отъ корреспондента «Русскихъ Вѣдомостей», Николая Ивановича Пастухова, принесена была жалоба такого содержанія:

«Г. надзиратель Я-то квартала Хамовнической части нанесъ мнѣ обиду и оскорбленіе за то, что я пришелъ къ нему, чтобъ справиться объ открытыхъ около Москвы-рѣки, близь Дорогомиловскаго кладбища, какихъ-то пещерахъ или подземелья, о которомъ по Москвѣ разнеслись слухи. Свѣдѣнія эти мнѣ нужны были для „Русскихъ Вѣдомостей“. Это было въ 5-мъ часу пополудни, 11 сентября. Я покорнѣйше васъ прошу вызвать г. квартальнаго надзирателя 6-го квартала, Ильинскаго, для его со мною разбирательства. Корреспондентъ „Русскихъ Вѣдомостей“, московскій мѣщанинъ Николай Ивановъ Пастуховъ».

Судья, принявъ означенную жалобу, назначилъ разбирательство по ней на 15-е сентября, въ 8 часовъ вечера, о чемъ квартальный надзиратель Ильинскій былъ извѣщенъ повѣсткой, въ которой значилось, что въ случаѣ неявки его къ суду и непредставленія на то уважительныхъ причинъ, онъ подвергнется взысканію убытковъ, упоминаемыхъ въ 75-й ст. угол. судопр., и, кромѣ того, на основаніи 138-й ст., будетъ постановленъ по сему дѣлу заочный приговоръ. Подъ повѣсткой этой г. Ильинскій подписался, но къ разбирательству дѣла не только въ назначенный срокъ, но и вовсе не явился, не потрудившись представить на то ни уважительныхъ, я никакихъ причинъ. Судья напрасно полчаса прождалъ появленія его, и ровно въ 8 съ половиною часовъ приступилъ къ заочному разбирательству этого необыкновеннаго дѣла. Г. Пастуховъ былъ вызванъ за рѣшетку и повторилъ изустно всѣ подробности нанесеннаго ему оскорбленія.

"Я собираю свѣдѣнія для «Русскихъ Вѣдомостей», сказалъ г. Пастуховъ; "я слышалъ разнесшуюся въ Москвѣ молву, что у Дорогомиловскаго кладбища открыта пещера и цѣлое подземелье, гдѣ найдены различныя церковныя вещи. А отправился къ надзирателю 6-го квартала Хамовнической части, г. Ильинскому, такъ какъ эта мѣстность находится въ его кварталѣ, съ единственною цѣлью, чтобъ распросить и разузнать, дѣйствительно ли это такъ, справедливы ли сколько нибудь эти слухи? Когда я вошелъ въ первую комнату, занимаемую г. Ильинскимъ, я встрѣтилъ тамъ женщину; на вопросъ ея, что мнѣ нужно, я объяснилъ ей цѣль моего прихода. Вдругъ, въ самую эту минуту, въ сосѣдней комнатѣ послышался стукъ, какъ-будто кто упалъ, и въ комнату вбѣжалъ какой-то человѣкъ, въ красной рубахѣ съ разстегнутымъ воротомъ, — какъ оказалось, самъ надзиратель, г. Ильинскій. Онъ бросился на меня съ крикомъ: «тебѣ что здѣсь нужно?… ты что нюхаешь здѣсь?…» и потомъ прибавилъ: «каналья! — Я, говоритъ, давно тебя знаю… ты вотъ разузнаешь все, да и печатаешь потомъ въ „Русскихъ Вѣдомостяхъ“… по копейкѣ за строчку, каналья, берешь, и все печатаешь…» Потомъ онъ схватилъ меня за воротъ и сталъ толкать, и вытолкалъ меня въ переднюю. Въ передней продолжалась брань… на крыльцѣ тоже…. Я увидѣлъ двухъ солдатъ и только успѣлъ сдѣлать вопросъ, здѣшніе ли они, какъ брань и всевозможныя ругательства снова начались… Я пошелъ дворомъ, ругательства продолжались; я вышелъ на улицу — г. квартальный появился у окна и снова осыпалъ меня самою отборною и оскорбительною бранью… Вотъ все, что происходило по поводу моего посѣщенія г. квартальнаго надзирателя 6-го квартала Хамовнической части.

Мировой судья. Угодно вамъ преслѣдовать г. Ильинскаго, за нанесенное имъ оскорбленіе, уголовнымъ или гражданскимъ порядкомъ?

Истецъ. Я желаю взысканія по уголовнымъ законамъ.

Судья записываетъ показанія г. Пастухова и потомъ прочитываетъ истцу:

"1866 года, сентября 15-го дня, мировой судья города Москвы, хамовническаго участка, приступилъ къ разбирательству, по жалобѣ корреспондента «Русскихъ Вѣдомостей», Николая Иванова Пастухова, который въ разъясненіе своей жалобы, объяснилъ, что вслѣдствіе разнесшихся слуховъ о томъ, что близь Дорогомиловскаго кладбища открыты какія-то пещеры, онъ, въ качествѣ корреспондента газеты, пришелъ къ надзирателю 6-го квартала, чтобы удостовѣриться въ вѣрности молвы, у котораго встрѣтилъ какую-то женщину, и когда онъ съ нею разговаривалъ, то въ комнату вошелъ г. Ильинскій, въ красной рубашкѣ, назвалъ его «канальей» и вытолкалъ изъ комнаты, наговоривъ ему разныхъ дерзостей. Пастуховъ проситъ вести дѣло уголовнымъ порядкомъ за обиду его, Пастухова.

мировой судья. Извѣстно ли вамъ. г. Пастуховъ, что г. Ильинскій имѣетъ право, такъ-какъ рѣшеніе состоится заочное, въ теченіе двухъ недѣль просить новаго разбирательства по этому дѣлу?

Истецъ. Извѣстно, г. судья.

Мировой судья. Въ такомъ случаѣ, если заявленіе о разбирательствѣ послѣдуетъ со стороны г-на Ильинскаго въ узаконенный срокъ, то я васъ вызову снова; въ противномъ случаѣ, по минованіи двухъ недѣль, рѣшеніе войдетъ въ свою законную силу.

Затѣмъ мировой судья пишетъ резолюцію, которую потомъ и объявляетъ во всеуслышаніе:

Резолюція: 1860) года, сентября 15-то дня, мировой судья хамовническаго участка, разсмотрѣвъ настоящее дѣло, нашелъ, что надзиратель 6-го квартала Хамовнической части, Ильинскій, обвиняется въ нанесеніи личнаго оскорбленія, словами и дѣйствіями, корреспонденту «Русскихъ Вѣдомостей», Николаю Иванову Пастухову. За неявкою Ильинскаго къ разбирательству, не имѣется въ виду и оправданій съ его стороны, и искъ Пастухова остается не опровергнутымъ. А потому, на основаніи 133 ст. угол. судопр., надзиратель 6-го квартала Хамовнической части, Ильинскій, за оскорбленіе, словами и дѣйствіемъ, сотрудника «Русскихъ Вѣдомостей», Пастухова, на основаніи 130 и 134 ст. уст. о наказ., подлежитъ аресту на двѣ недѣли; но какъ онъ состоитъ на дѣйствительной службѣ въ полиціи, то, на основаніи 1245 ст. угол. судопр., съ прописаніемъ сего протокола, сообщить о семъ на распоряженіе г. московскаго оберъ-полиціймейстера. Предварительно же, на основаніи 138 ст. уголови. судопр., копію съ сего заочнаго приговора отослать къ Пильнскому при повѣсткѣ, Мировой судья Румянцевъ. Объявлено 15-го сентября.

Вслѣдъ затѣмъ засѣданіе суда объявлено закрытымъ.

Г. Ильинскій не явился въ судъ, какъ послѣ оказалось, потому, что былъ въ тотъ вечеръ въ нарядѣ; вслѣдствіе чего мировой судья, признавъ причину неявки законною, назначилъ второе разбирательство.

По прибытіи гг. Пастухова и Ильинскаго, судья, обратясь къ истцу, сказалъ:

«Г. Пастуховъ, изложите подробно все, въ чемъ вы обвиняете г. Ильинскаго.»

Пастуховъ. Я прошу васъ, г. судья, прочитать мое прежнее заявленіе.

Судья прочитываетъ показаніе Пастухова, записанное въ протоколѣ 15-го сентября, и спрашиваетъ, «не имѣетъ ли онъ чего добавить къ своему обвиненію».

Пастуховъ. Кромѣ ругательствъ, г. Илинскій кричалъ, что меня ищутъ, что онъ меня сейчасъ отправитъ къ оберъ-полиціймейстеру, чтобъ нога моя не была у него въ домѣ…

Ильинскій. Все это, г. судья, неправда. Дѣло было вотъ какъ: приходитъ ко мнѣ Пастуховъ, какъ послѣ оказалось, а прежде я не зналъ его; пришелъ онъ въ третьемъ часу, а не въ пятомъ, какъ показываетъ, и началъ настоятельно требовать, чтобы я объяснилъ ему о пещерахъ, открытыхъ въ моемъ кварталѣ; я сказалъ, чтобы онъ обратился за этимъ къ частному приставу, которому все это извѣстно, а я, говорю, сообщить вамъ ничего не могу.

Пастуховъ. Еслибы вы мнѣ снизили, что нужно обратиться къ частному приставу, я къ нему и обратился бы; а вы, не выслушавъ меня, встрѣтили и проводили бранью.

Судья (Ильинскому). Продолжайте!

Ильинскій. Затѣмъ г. Пастуховъ вышелъ изъ комнаты, и больше ничего не было.

Судья. Самъ ли г. Пастуховъ вышелъ, или вы его къ тому принудили?

Ильинскій Самъ, безъ малѣйшаго съ моей стороны насилія; къ тому же у меня и не было никакого повода выгонять г. Пастухова или оскорблять его.

Пастуховъ. Я считаю поводомъ то, что въ нынѣшнемъ и прошломъ году я заявлялъ печатно о нечистотахъ на бойняхъ и о способѣ убиванія рогатаго скота; бойни эти находятся въ кварталѣ г. Ильинскаго. Быть можетъ, г. Ильинскій за это на меня и сердится, какъ видно и изъ словъ его ко мнѣ: «ты все пишешь»…

Ильинскій. Я и газетъ никакихъ не читалъ, и г. Пастухова не знаю.

Въ это время, сидѣвшій у самаго барьера полицейскій офицеръ начинаетъ вполголоса возражать г. Пастухову; слышны слова: «что же, вамъ жаль стало быковъ, что вы объ нихъ писали?»

Судья (звонитъ). Покорнѣйше прошу не вмѣшиваться въ судоговореніе; всякаго, нарушающаго это распоряженіе, я долженъ буду просить оставить залу. А васъ, г. Пастуховъ, прошу перейти на другую сторону.

Судья (Пастухову). Чѣмъ вы можете доказать ваше обвиненіе?

Пастуховъ. У меня есть свидѣтель: онъ находится здѣсь.

Являются свидѣтели, со стороны Пастухова — студентъ Постниковъ, со стороны Ильинскаго — городовой стражъ Якубка, Постниковъ, по желанію истца, былъ приведенъ къ присягѣ, а Якубка, какъ католикъ, былъ допущенъ къ допросу, на основаніи 98 ст. угол. судопр., безъ присяги.

Судья (Постникову). Прошу васъ хорошенько вспомнить всѣ дѣйствія и всѣ выраженія, которыя вы видѣли и слышали, не добавляя своего показанія никакими соображеніями, и говорить именно только тѣ слова, которыя дошли до вашего слуха. Разскажите же. что вы знаете но этому дѣлу?

Постниковъ. Я зашелъ вмѣстѣ съ г. Пагуховымъ въ квартиру г. Ильинскаго; Пастуховъ вошелъ въ комнату, а я остался въ сѣняхъ. Дверь была затворена, но я слышалъ, что въ комнатахъ произошелъ шумъ и вдругъ растворилась дверь; выбѣгаетъ г. Пастуховъ, а за нимъ и г. Ильинскій. Что такое тамъ случилось, я не сообразилъ, но все имѣло видъ, что г. Ильинскій выталкиваетъ г. Пастухова; боясь, чтобы и мнѣ чего не было, я побѣжалъ съ лѣстницы на улицу и слышалъ, какъ г. Ильинскій въ окно кричалъ Пастухову: «Зачѣмъ ты здѣсь толкаешься, каналья, мошенникъ?.. Ты все въ „Русскія Вѣдомости“ сообщаешь, по копейкѣ берешь за строчку». Послѣ того я съ Пастуховымъ ушелъ.

Судья. Вы понимаете, что значатъ слова: мошенникъ, каналья? Вы понимаете всю важность присяги, которую вы приняли? Вы должны говорить только то, что видѣли и слышали.

Постниковъ. Да я за тѣмъ и пришелъ сюда, чтобъ сказать, что видѣлъ и слышалъ, съ готовностью подтвердить свои слова присягой. Происшествіе случилось уже давно; я успѣлъ одуматься и могу говорить безъ увлеченія; впрочемъ, я всегда готовъ повторить то же самое, рл Судья даетъ ему подписать показаніе; затѣмъ обращается къ свидѣтелю г. Ильинскаго, Якубкѣ, дѣлаетъ ему внушеніе, что его показанія, хотя и безъ присяги, но должны быть равносильны присяжнымъ; онъ долженъ помнить, что онъ въ судѣ, и забыть въ настоящую минуту, что г. Ильинскій — его начальникъ, а показывать истину и сущую правду.

Судья (Якубкѣ). Ты знаешь г. Пастухова, и видѣлъ ли его когда нибудь?

Якубка. Никакъ нѣтъ, в. в., не знаю.

Судья. И никогда не видалъ?

Якубка. Точно такъ, в. в., не видалъ, судья. Такъ ты поэтому и не можешь быть свидѣтелемъ.

Квартальный, подступая къ солдату, говоритъ: «Какъ не видалъ? Вѣдь онъ былъ у насъ тогда?»

Якубка. Точно такъ; я тогда ихъ видалъ.

Судья (звонитъ; потомъ обращается къ Ильинскому). Прошу васъ не вмѣшиваться и не перебивать. Г. Ильинскій, вы не должны забывать, что вы начальникъ этого свидѣтеля, и всякое ваше вліяніе на него, при допросѣ, можетъ сбивать его съ толку и уклонить отъ показанія истины.

Якубка продолжаетъ свои показанія; онъ говоритъ, что въ то время, какъ приходилъ Пастуховъ, онъ былъ въ конторѣ и подметалъ полъ; потомъ говоритъ, что въ это время выносилъ соръ на дворъ; далѣе утверждаетъ, что онъ былъ на крыльцѣ и на дворѣ; что было въ комнатахъ, онъ не видалъ и не слыхалъ; — но, впрочемъ, показалъ, что когда Пастуховъ выбѣжалъ изъ комнаты, онъ видѣлъ въ растворенной двери стоящаго г. Ильинскаго; что происходило на дворѣ и на улицѣ, онъ знать не знаетъ и вѣдать не вѣдаетъ, потому что былъ въ конторѣ.

Судья предлагаетъ тяжущимся помириться.

Ильинскій. Въ чемъ мнѣ мириться? Я не знаю за собой никакой вины.

Пастуховъ послѣ того положительно отказался отъ примиренія.

Судья (къ тяжущимся). Дѣло въ настоящемъ видѣ я считаю достаточно разъясненнымъ; но предварительно произнесенія приговора, снова предлагаю вамъ, господа, покончить дѣло миромъ. Господа, отъ всей души предлагаю и прошу васъ помириться; мирный исходъ дѣла ни въ какомъ случаѣ не можетъ повредить репутаціи ни вашей, г. Ильинскій, ни вашей, г. Пастуховъ.

Ильинскій. Въ чемъ я буду мириться, когда я ни въ чемъ не виноватъ? Притомъ онъ ославилъ меня въ газетахъ и вмѣстѣ со мною оскорбилъ моихъ товарищей.

Судья. Я долженъ вамъ замѣтить, г. Ильинскій, что статья «Русскихъ Вѣдомостей», насколько мнѣ извѣстно, не должна васъ оскорблять, потому что въ ней изложено заочное постановленіе на основаніи обвиненій Пастухова, которыя вы имѣете полное право и возможность опровергнуть. Съ своей стороны я прошу васъ, г. Ильинскій, обратить вниманіе, что если законъ дозволяетъ вамъ окончить подобное дѣло примиреніемъ, изъ этого не слѣдуетъ, что я въ правѣ поймать васъ на словѣ и на уступчивости вашей основать обвинительный приговоръ. Ильинскій. Какъ угодно г. Пастухову, пастуховъ. Нѣтъ, г. судья, я не согласенъ мириться. Прошу васъ постановить приговоръ.

Въ это время одинъ изъ присутствующихъ (г. Лихачевъ, письм. Хамов. части) встаетъ съ мѣста и говоритъ: «Позвольте, г. судья, сказать мнѣ нѣсколько словъ въ защиту г. Ильинскаго», и не получивъ отъ судьи разрѣшенія, продолжаетъ: «Я знаю, что Пастуховъ способенъ оклеветать человѣка; я его давно знаю; онъ имѣлъ прежде разныя дѣла…»

Судья. Позвольте, г. Лихачевъ, въ качествѣ кого вамъ угодно говорить: въ качествѣ обвинителя, свидѣтеля или повѣреннаго съ чьей-либо стороны?

Лихачевъ. Въ качествѣ защитника г. Ильинскаго, судья. А думаю, что г. Ильинскій въ правѣ счесть всякую постороннюю защиту, въ настоящемъ случаѣ, за оскорбленіе для себя, такъ какъ онъ здѣсь самъ налицо, и какъ прежде могъ говорить все въ свою пользу, такъ и теперь не лишенъ права добавить все, что можетъ считать нужнымъ для разъясненія дѣла.

Лихачевъ. Мы разговаривали объ этомъ въ частномъ домѣ…

Судья. Такъ какъ вы не заявили объ этомъ прежде разбирательства, и г. Ильинскій тоже васъ не уполномочивалъ въ адвокатствѣ, то теперь, когда разбирательство уже окончено, я не даю вамъ права слова.

Ильинскій. Да, я знаю Пастухова давно: онъ имѣлъ дѣло съ г. Богомоловымъ, прикащикомъ Досужева.

Судья. Въ настоящемъ случаѣ г. Пастуховъ не обвиняемый, а обвинитель, и ваши слова, еслибы они были и справедливы, не имѣютъ для закона ровно никакого значенія.

Ильинскій. У меня есть еще свидѣтель, который докажетъ, что этого ничего не было.

Судья. А уже предупреждалъ васъ, что свидѣтели, отрицающіе событіе, не имѣютъ значенія; потому что, сколько бы свидѣтелей ни показали, что они, въ данномъ событіи, ничего не видали и не слыхали, тѣмъ не менѣе, подобныя показанія не могутъ привести къ заключенію, что событія не было. Напримѣръ: всѣ сидящіе въ этой залѣ не видали этого происшествія; если ихъ всѣхъ спросить подъ присягой, они всѣ покажутъ, что ничего не видали и не слыхали; но развѣ это доказываетъ, что событія не было?

Затѣмъ судья приглашаетъ всѣхъ участвовавшихъ въ судоговореніи сѣсть и пишетъ приговоръ; чрезъ нѣсколько минутъ, пригласивъ всѣхъ встать, объявляетъ слѣдующее:

"1866 года, сентября 24 дня, мировой судья хамовническаго участка, разсмотрѣвъ настоящее разбирательство, нашелъ, что надзиратель квартала Павелъ Васильевъ Ильинскій обвиняется Н. И. Пастуховымъ въ оскорбленіи бранью и дѣйствіемъ выталкиванія изъ своей квартиры. Обвиненіе Пастухова, на основаніи свидѣтельскаго показанія студента Постникова, опрошеннаго подъ присягой, заключающееся въ оскорбленіи Пастухова бранью, слѣдуетъ считать доказаннымъ; что же касается до оскорбленія дѣйствіемъ, т. е. до факта выталкиванія изъ квартиры, то это обвиненіе нельзя считать доказаннымъ, такъ какъ этого не подтвердилъ ни свидѣтель истца, ни свидѣтель отвѣтчика. Затѣмъ, обращаясь къ сравненію силы показаній двухъ спрошенныхъ свидѣтелей, Постникова и Якубки, нельзя не придти къ заключенію, что первый изъ нихъ, какъ удостовѣряющій событіе, имѣетъ несравненно болѣе значенія противъ послѣдняго, только его отрицающаго; ибо обстоятельство, что Якубка не видалъ происшествія, не значитъ, что оно не существовало. Изъ сего оказывается, что г. Ильинскій можетъ быть обвиненъ лишь въ оскорбленіи словами г. Пастухова, оскорбленіе же дѣйствіемъ остается недоказаннымъ, а потому приговорилъ: надзирателя 6-го квартала, Павла Ильинскаго, на основаніи 180 ст. уст. о нак., подвергнуть аресту на одну недѣлю, и какъ онъ состоитъ на дѣйствительной службѣ въ полиціи, то объ исполненіи сего сообщить московскому оберъ-полиціймейстеру. Рѣшеніе это объявить ему съ правомъ аппеляціи. "

Р. Ильинскій заявилъ неудовольствіе, причемъ мировой судья сообщилъ ему, что онъ можетъ подать жалобу на это рѣшеніе въ теченіе двухъ недѣль. Пастуховъ остался рѣшеніемъ доволенъ.

Дѣло это было перенесено въ мировой съѣздъ.

Членъ-докладчикъ, послѣ изложенія обстоятельствъ, сопровождавшихъ оскорбленіе Пастухова г. Ильинскимъ, объяснилъ, что на приговоръ мироваго судьи хамовническаго участка, квартальный надзиратели Павелъ Ильинскій подалъ, 6 октября, мировому судьѣ отзывъ, въ которомъ изложилъ, что приговоромъ этимъ онъ остается не доволенъ по двумъ причинамъ: 1) что проступокъ его, какъ лица должностнаго, если бы такой дѣйствительно былъ, на основаніи 1085 ст. уст. суд. уг., не могъ подлежать разбирательству мироваго судья, и 2) мировой судья не счелъ нужнымъ спросить двухъ свидѣтелей, о коихъ онъ заявлялъ ему и которыхъ онъ имѣетъ представить мировому съѣзду, согласно 159 ст. уст. суд. у г., въ случаѣ если съѣздъ признаетъ это дѣло подсуднымъ мировымъ судебнымъ установленіямъ. Кромѣ того (продолжалъ докладывать членъ), г. товарищъ прокурора московскаго окружнаго суда, Писаревъ, 6 октября подалъ мировому судьѣ хамовническаго участка, на означенный приговоръ его, протестъ, въ коемъ изъяснилъ, что оскорбленіе Пастухова Ильинскимъ, если это дѣйствительно случилось, есть проступокъ по должности, такъ какъ изъ дѣла видно, что Пастуховъ обратился къ Ильинскому за полученіемъ свѣдѣній, какъ къ лицу офиціальному и пришелъ въ контору квартала, а не прямо къ Ильинскому. Проступки же по должности, на основаніи 1085 ст. уст. суд. угол., мировымъ судебнымъ установленіямъ не подсудны; почему просилъ мировой съѣздъ уничтожить приговоръ мироваго судьи со всѣми послѣдствіями, какъ постановленный по дѣлу ему не подсудному. При чемъ представилъ и отяи ношеніе къ нему частнаго пристава, который излагая обстоятельства настоящаго дѣла, между прочимъ, проситъ г. товарища прокурора обратить вниманіе на то, что мировой судья хамовническаго участка постановилъ заочный приговоръ но этому дѣлу 15 сентября, когда того же числа въ 11 часовъ утра былъ отосланъ ему рапортъ квартальнаго надзирателя Ильинскаго о томъ, что онъ, по случаю наряда его въ театръ, въ 8 часовъ вечера, не можетъ быть при разбирательствѣ, каковое обстоятельство послужило поводомъ къ преданію гласности бездоказательнаго обвиненія и тѣмъ, въ лицѣ надзирателя Ильинскаго, положено пятно на дѣйствія всей московской полиціи. Г. мировой судья, представляя настоящее дѣло на разсмотрѣніе мироваго съѣзда, объяснилъ слѣдующее: обвиняемый г. Ильинскій и товарищъ прокурора Писаревъ въ отзывахъ своихъ объяснили, что дѣло это не подсудно мировому судьѣ, такъ какъ, въ настоящемъ случаѣ, проступокъ г. Ильинскаго сдѣланъ по должности; но подобнаго взгляда на дѣло онъ не раздѣлялъ бы и тогда, если бы дѣйствительно г. Пастуховъ обратился къ г. Ильинскому, какъ къ надзирателю квартала, съ вопросомъ о пещерахъ, а тотъ вмѣсто отвѣта его вытолкалъ бы и обругалъ; это не было бы проступкомъ по должности, потому что выталкивать и ругать кого-либо по должности нельзя. Г. Писаревъ говоритъ, что самый вопросъ г. Пастухова и предполагаемый на него отвѣтъ г. Ильинскаго относился до служебной обязанности послѣдняго, но ему неизвѣстно, чтобы въ число обязанностей надзирателя квартала входило отвѣчать кому бы то ни было на вопросъ о справедливости какой нибудь молвы. Послѣ этого, если бы кто нибудь спросилъ надзирателя какой нынѣ день, а онъ вмѣсто отвѣта вытолкалъ бы его, неужели и это было бы проступкомъ по должности? Въ такомъ случаѣ нѣтъ момента въ жизни надзирателя квартала, нѣтъ движенія, которое онъ сдѣлалъ бы не по должности и былъ бы за него отвѣтственъ предъ закономъ. Въ настоящемъ же случаѣ одно то, что г. Ильинскій былъ дома и въ красной рубашкѣ, едвали указываетъ на то, чтобы онъ и самъ воображалъ себя исполняющимъ какую бы то ни было служебную обязанность. Затѣмъ, въ настоящемъ дѣлѣ имѣетъ большую важность и то обстоятельство, что г. Пастуховъ, имѣлъ намѣреніе предложить г. Ильинскому офиціальный вопросъ о пещерахъ, какъ говоритъ г. товарищъ прокурора, но это намѣреніе г. Пастухова осталось безъ исполненія, т. е. онъ предложить этого вопроса г. Ильинскому не успѣлъ, такъ какъ онъ, не найдя г. Ильинскаго въ комнатѣ, въ которую вошелъ, началъ говорить съ какою-то женщиною о предметѣ своего посѣщенія, а г. Ильинскій, вбѣжавъ въ комнату въ красной рубашкѣ, вытолкалъ и обругалъ г. Пастухова, не давъ тому возможности и сдѣлать своего предполагаемаго вопроса. Слѣдовательно въ этомъ случаѣ и рѣчи быть не можетъ объ офиціальности или неофиціальности вопроса, такъ какъ вопроса не было, а былъ только отвѣтъ, и при томъ не на вопросъ. Г. товарищъ прокурора объясняетъ офиціальность дѣйствій г. Ильинскаго тѣмъ, что г. Пастуховъ пришелъ не въ квартиру надзирателя, а въ контору, но этого обстоятельства онъ изъ разбирательства не видитъ, а напротивъ въ протоколахъ его значится, что одна половина дѣйствія происходила въ комнатѣ надзирателя, а другая на лѣстницѣ и на улицѣ; о томъ же, что г. Пастуховъ вошелъ въ контору — ему не извѣстно. Обращаясь ко второму пункту отзыва г. Ильинскаго, что онъ не спросилъ еще двухъ выставленныхъ имъ свидѣтелей, онъ долженъ объяснить, во-1-хъ, что г. Ильинскій хотя и объяснилъ, что онъ имѣетъ еще одного свидѣтеля (а не двухъ), который подтвердитъ, что ничего этого не было, но онъ остается того убѣжденія, что сколько бы свидѣтелей ни показали, что они происшествія не видали и не слыхали, это не значитъ, что происшествія не было, а потому онъ счелъ излишнимъ спрашивать подобныхъ свидѣтелей; а во 2-хъ, изъ опросовъ городскаго стража Якубко, подчиненнаго г. Ильинскому, онъ убѣдился, что вліяніе на него начальника слишкомъ велико для хладнокровнаго показанія истины. Такъ, отвѣты Якубко были сбивчивы, противорѣчивы и неясны, и мѣнялись отъ взглядовъ и обращаемыхъ къ нему словъ г. Ильинскаго во время допроса, такъ что онъ долженъ былъ неоднократно въ этомъ отношеніи останавливать г. Ильинскаго. Продолженіе подобныхъ допросовъ, по его мнѣнію, только бы нарушило достоинство суда. Наконецъ, г. товарищъ прокурора препроводилъ къ нему отзывъ г. пристава хамовнической части, въ которомъ кромѣ вопроса о неподсудности помѣщены разсужденія о правѣ его на постановленіе заочнаго приговора и о полученіи имъ увѣдомленія о нарядѣ г. Ильинскаго въ театръ въ 11 часовъ утра 15 сентября. На какихъ соображеніяхъ основано предположеніе, что онъ получилъ это увѣдомленіе въ 11 часовъ — ему неизвѣстно; можетъ только замѣтить, что едва ли и самъ г. частный приставъ увѣренъ, что увѣдомленіе это получено въ 11 часовъ, такъ какъ цифра 11 въ его отзывѣ передѣлана изъ какой-то другой цифры. Ему же но этому поводу извѣстно только то, что вообще неудобно распечатывать и читать бумаги, получаемыя во время разбирательства. Однако во время разбирательства 15 сентября онъ до постановленія заочнаго приговора пересмотрѣлъ всѣ конверты, полученные въ то число, и, не увидавъ ни одного отъ надзирателя квартала, постановилъ заочный приговоръ и затѣмъ до сихъ поръ г. Ильинскій лично его не увѣдомилъ о томъ, что 15 сентября былъ въ нарядѣ въ театрѣ. Спрошенные подъ присягой, по докладѣ дѣла въ настоящемъ судебномъ засѣданіи съѣзда мировыхъ судей, свидѣтели отвѣтчика Ильинскаго, мѣщанинъ Николай Дмитріевъ Николаевъ и унтеръ-офицеръ Семенъ Михайловъ, показали: Николаевъ — пришедши 13 сентября въ 2 часа въ контору квартала и не нашедши никого въ оной, онъ ожидалъ прибытія квартальнаго надзирателя въ квартирѣ его и когда, но прибытіи его, онъ объяснялъ ему о своемъ дѣлѣ, видѣлъ какъ явился къ нему г. Пастуховъ въ залу, гдѣ приняла его жена квартальнаго надзирателя, когда же вышелъ къ нему Ильинскій, Пастуховъ просилъ сообщить ему свѣдѣнія о пещерахъ, но Ильинскій отказалъ, на что Пастуховъ хотѣлъ жаловаться. Никакого шуму и крику при этомъ не было, и когда Пастуховъ удалился изъ комнаты, за нимъ вышелъ и Ильинскій, бывшій въ разстегнутомъ сюртукѣ, съ виднѣвшейся изъ подъ него красной рубашкой и безъ галстуха. Послѣ этого онъ оставался еще полчаса, но никого входившаго въ комнату въ Ильинскому не видалъ. Михайловъ — что 13 сентября, часа въ 2, онъ явился къ квартальной) надзирателю Ильинскому для доклада, видѣлъ на крыльцѣ стоящимъ какого-то неизвѣстнаго человѣка и вслѣдъ затѣмъ другаго, вышедшаго изъ залы квартальнаго надзирателя, какъ послѣ онъ узналъ Пастухова, причемъ никакого шуму и крику не было; доложивши потомъ объ осмотрѣ боенъ квартальному надзирателю, бывшему въ сюртукѣ, разстегнутомъ на три пуговицы, онъ удалился. Въ залѣ же никого другаго не видалъ и контора квартала въ это время была притворена. При словесномъ объясненій, квартальный надзиратель Ильинскій подтвердилъ, что, явившись домой 13 сентября, по исполненіи своихъ служебныхъ обязанностей, около 2 часовъ дня, онъ нашелъ въ квартирѣ своей мѣщанина Николаева и когда объяснился съ нимъ, жена пришла сказать ему, что въ залу пришелъ какой-то человѣкъ и проситъ видѣться съ нимъ. Это былъ Пастуховъ, которому онъ отказалъ въ сообщеніи свѣдѣній о пещерахъ и выпроводилъ въ сѣни. Потомъ явился къ нему съ донесеніемъ унтеръ-офицеръ Михайловъ, котораго онъ тотчасъ же отпустилъ. Никакого оскорбленія Пастухову ни словами, ни дѣйствіями не наносилъ, что подтверждается показаніями свидѣтелей, представленныхъ имъ, и другими, которыхъ онъ, если это нужно, можетъ представить и если въ показаніяхъ спрошенныхъ мировымъ съѣздомъ свидѣтелей его встрѣчалось разнорѣчіе, то это произошло отъ того, что со дня происшествія прошло довольно времени. Г. Пастуховъ заявилъ, что къ изложенному имъ онъ можетъ дополнить одно, что съ Ильинскимъ онъ былъ знакомъ до настоящаго происшествія и явился къ нему въ квартиру, а не въ контору квартала. Г. товарищъ прокурора московскаго окружнаго суда Тихомировъ въ заключеніи своемъ изложилъ, что настоящее дѣло онъ считаетъ, какъ и заявилъ уже г. товарищъ прокурора Писаревъ въ своемъ Протестѣ, неподсуднымъ мировымъ судебнымъ установленіямъ: Пастуховъ, какъ видно изъ дѣла, обратился къ мѣстному квартальному надзирателю, какъ къ лицу офиціальному, для провѣрки нужныхъ ему свѣдѣній, поэтому само собою разумѣется, что если Ильинскій при этомъ оскорбилъ Пастухова, то оскорбилъ, какъ лицо офиціальное, должностное. Что же касается до того возраженія г. мироваго судьи, что Ильинскій, не слыхавъ вопроса, началъ ругать Пастухова и выталкивать, то это обстоятельство не заслуживаетъ уваженія, такъ какъ, не зная о цѣли прихода его, Ильинскій не могъ ему предложить обратиться къ частному приставу. Относительно же того, что никто не имѣетъ права ругать по должности, г. мировой судья, кажется, слишкомъ широко понимаетъ преступленіе по должности; это выраженіе необходимо понимать въ такомъ смыслѣ, что преступленіе совершено при отправленіи должности, почему онъ проситъ отмѣнить приговоръ мироваго судьи, какъ постановленный по дѣлу ему неподсудному. Независимо отъ сего г. товарищъ прокурора заявилъ съѣзду мировыхъ судей, что но случаю протеста его о неподсудности настоящаго дѣла мировымъ судебнымъ установленіямъ, онъ считаетъ, что таковое не можетъ быть разсматриваемо но существу, впредь до разрѣшенія вопроса о подсудности высшей инстанціей, и что онъ считаетъ поэтому невозможнымъ дать свое заключеніе по обстоятельствамъ дѣла, относящимся къ существу.

По соображеніи всего вышеизложеннаго, съѣздъ мировыхъ судей нашелъ, что разрѣшенію его въ настоящемъ случаѣ, предварительно разсмотрѣнія дѣла по существу, подлежитъ вопросъ о подсудности. Обращаясь къ "этому обстоятельству, оказывается, что, на оси. 1085 ст. уст. суд. уст., донесенія и сообщенія о преступленіяхъ лицъ, служащихъ по административнымъ вѣдомствамъ обращаются къ тому начальству, отъ коего зависитъ опредѣленіе обвиняемаго къ должности, тогда только, когда означенное лицо совершило преступленіе при отправленіи должности. Въ раздѣлѣ 5 улож. о нак., изд. 1806 г. обозначены наказанія именно за преступленія и проступки но службѣ государственной и общественной, но нигдѣ не выражено, чтобы сообщеніе жалобъ о проступкахъ, совершенныхъ хотя и офиціальными лицами, но не при отправленіи ими должности, также обращались къ непосредственному ихъ начальству. Напротивъ въ ст. 846 св. зак. угол. сказано, что только за обиды, нанесенныя чиновниками, состоящими въ службѣ государственной или общественной, при отправленіи ими должности своей, они судятся не въ мировыхъ судебныхъ установленіяхъ, а въ общихъ судахъ, на осн. св. зак. уг. изд. 1866 г.; поэтому и настоящій поступокъ г. Ильинскаго, не смотря на офиціальное значеніе послѣдняго, могъ бы подлежать вѣдѣнію непосредственнаго его начальства только тогда, когда бы онъ совершенъ былъ имъ при отправленіи своей должности: но изъ дѣла ясно видно, что квартальный надзиратель Ильинскій въ то время, когда явился къ нему Пастуховъ, не находился при отправленіи должности, а былъ въ своей комнатѣ. Контору въ это время выметалъ разсыльный, и въ ней никого не было, а всякое офиціальное лицо, не переставая быть таковымъ по окончаніи отправленія своей должности, въ тоже время не можетъ считаться находящимся безсмѣнно въ отправленіи своихъ служебныхъ обязанностей, но моментъ такого отправленія для него наступаетъ тогда, когда онъ приступаетъ къ исправленію возложенныхъ на него обязанностей по службѣ: но этого то именно момента для г. Ильинскаго и не было. Онъ отвѣчалъ Пастухову, хотя какъ офиціальное лицо, какъ квартальный надзиратель, но тѣмъ не менѣе при этомъ онъ не находился при отправленіи своихъ обязанностей и не вступалъ въ оную, яснымъ доказательствомъ чему служитъ то, что разговоръ сначала Пастуховъ велъ съ его женой, а потомъ съ нимъ въ залѣ его квартиры, и просьба Пастухова не была требованіемъ, обращеннымъ къ Ильинскому, какъ лицу, обязанному по службѣ исполнить распоряженіе административнаго или судебнаго мѣста предъявленнаго имъ, или оказать содѣйствіе по службѣ, а просьба частнаго лица узнать путемъ неофиціальнымъ о событіи, интересовавшемъ его, какъ корреспондента газеты. Вслѣдствіе таковыхъ соображеній, руководствуясь точнымъ смысломъ 1085 ст. уст. суд. уст., съѣздъ мировыхъ судей призналъ настоящее дѣло подлежащимъ, по 33 ст. уст. суд. уст., вѣдомству мировыхъ судебныхъ установленій. Признавъ же такимъ образомъ настоящее дѣло подсуднымъ мировымъ судебнымъ установленіямъ, съѣздъ мировыхъ судей не можетъ согласиться съ тѣмъ требованіемъ г. товарища прокурора московскаго окружнаго суда Тихомирова, по коему онъ признаетъ невозможнымъ дальнѣйшее разсмотрѣніе онаго въ настоящемъ положеніи по существу, впредь до разрѣшенія вопроса о подсудности кассаціоннымъ но уголовнымъ дѣламъ департаментомъ Правительствующаго Сената, вслѣдствіе намѣренія его обжаловать таковое опредѣленіе съѣзда, потому что, на осн. 166 ст. уст. суд. уст., товарищъ прокурора только объясняетъ значеніе представленныхъ доказательствъ, указываетъ на относящіеся къ дѣлу законы и даетъ заключеніе о примѣненіи ихъ въ данномъ случаѣ, и заключенія эти не обязательны для суда. На основ. 173 ст. уст. суд. уст., товарищъ прокурора, вслѣдствіе несогласія его съ постановленіемъ суда, имѣетъ только право, равное съ сторонами, подать протестъ въ кассаціонномъ порядкѣ, а не останавливать судъ отъ постановленія приговора. Вслѣдствіе чего, обращаясь къ разсмотрѣнію настоящаго дѣла но существу, съѣздъ мировыхъ судей находитъ, что хотя Ильинскій и не сознается въ нанесеніи оскорбленій словами Пастухову, но тѣмъ не менѣе уличается въ этомъ присяжнымъ показаніемъ студента Постникова. Выставленные Ильинскимъ свидѣтели хотя и объяснили, что не слыхали шума и крика въ то время, когда Пастуховъ былъ въ квартирѣ Ильинскаго, но это еще не доказываетъ, что оскорбленія не было, и притомъ показаніямъ этимъ нельзя дать полной вѣры по той причинѣ, что они существенно разнятся въ объясненіи тѣхъ явленій, которыя совершались предъ ихъ глазами одновременно. Николаевъ показалъ: что никого не видалъ ни въ сѣняхъ квартиры, ни въ залѣ, оставаясь тамъ съ полчаса послѣ ухода Пастухова, и что у Ильинскаго сюртукъ былъ растегнутъ и на шеѣ не было галстуха, а унтеръ-офицеръ Михайловъ объяснилъ, что послѣ того, какъ Пастуховъ удалился, онъ входилъ въ залу и докладывалъ Ильинскому по службѣ, и что Ильинскій въ это время былъ въ сюртукѣ, растегнутомъ на три пуговицы, и что въ залѣ квартальнаго никого не было. Принимая все это въ соображеніе и имѣя въ виду, что неудовольствіе Ильинскаго на Пастухова естественно могло зародиться вслѣдствіе оглашенной газетою «Русскія Вѣдомости» нечистоты на бойняхъ, находящихся въ кварталѣ его, и обнаружиться при приходѣ его бранью, съѣздъ мировыхъ судей по внутреннему убѣжденію, основанному на совокупности обстоятельствъ, обнаруженныхъ при судебномъ разбирательствѣ, на осн. 119 ст. уст. суд. уст., опредѣляетъ: приговоръ мироваго судьи хамовническаго участка по настоящему дѣлу объ арестованіи на недѣлю квартальнаго надзирателя 6 квартала Хамовнической части, титулярнаго совѣтника Павла Васильева Ильинскаго, за нанесеніе оскорбленія словами московскому мѣщанину Николаю Ивановичу Пастухову, на основ. 130 ст. уст. о нак., нал. мировыми судьями, какъ правильный и съ обстоятельствами дѣла согласный, утвердить, а аппеляціонный отзывъ г. Ильинскаго оставить безъ уваженія.

Дѣла уголовныя.

I.

Въ камеру къ судьѣ входитъ жена унтеръ-офицера Михаила Васильева — женщина пожилая, толстая, съ груднымъ младенцемъ на рукахъ, который безпрестанно кричитъ; мать старается унять его и, въ свою очередь, тоже кричитъ; судья вынужденъ прекратить разбирательство и обратиться къ вошедшей съ вопросомъ: «что ей нужно?»

Жена унтеръ-офицера (во разговорѣ ужасно гнусавитъ и сопитъ) Да я по дѣлу, по своему… прекратить желаемъ-съ, батюшка.

Судья. Фамилія какъ ваша?

Жена унтеръ-офицера. Фамилія какъ наше?… Да Михайломъ зовутъ мово мужа-то… У! родимецъ ты расхватываетъ! (обращается къ ребенку, который снова порывается закричатъ; при этомъ она даетъ ему пинка, отчего ребенокъ начинаетъ ужасно ревѣть. Такъ проходитъ нѣсколько минутъ).

Судья. Послушайте, матушка, вы бы лучше вышли теперь, да уняли вашего ребенка; а то вѣдь я разбирать ничего не могу при такомъ гвалтѣ.

Жена унтеръ-офицера нѣтъ, ваше благородіе, онъ сичасъ у меня смиренъ сдѣлается, только вотъ хорошенько накласть ему, сей минутъ замолчитъ… (она даетъ еще два, три пинка ребенку, и тотъ перестаетъ кричать).

Судья. Ну, какъ же ваша фамилія-то?

Жена унтеръ-офицера. Да Михаила мужъ мой, значитъ, ваше благородіе; зачѣмъ же моя фамилья: его дѣло-то… я только за его пришла Михайла Васильевъ, стало-быть; живемъ въ измайловскимъ, у четвертой…

Судья. Ну этого не надо… съ кѣмъ дѣло у васъ было?

Жена унтеръ-офицера. Съ мужикомъ-съ, Ваше благородіе.

Судья. Да какъ звать его и какъ фамилія?

Жена унтеръ-офицера. Какъ звать-то? Зовутъ Хвилипомъ Ермолаевымъ величаютъ.

Судья. Такъ вашъ мужъ, стало быть, желаетъ дѣло съ Ермолаевымъ прекратить миромъ? Такъ?

Жена унтеръ-офицера Да, да, ваше благородіе, миромъ хотятъ захвитать дѣло, т. е. это, стало быть, они помириться хотятъ, въ соглашенье подойти, ваше благородіе.

Судья. Ну хорошо, подождите здѣсь немного. Судья проситъ помощника своего отыскать дѣло Васильева съ Ермолаевымъ и записать тамъ желаніе истца, а самъ, между тѣмъ, оканчиваетъ разборъ перваго дѣла. Черезъ нѣсколько минутъ дѣло найдено, и въ немъ записана просьба жены унтеръ-офицера.

Судья (обращаясь къ просительницѣ). Ну вотъ, согласно вашему желанію, я записалъ, что дѣло заканчиваю, потому что стороны помирились. Такъ?

Жена унтеръ-офицера. Такъ, батюшка, такъ постарались, самимъ чудеснымъ манеромъ помирились.

Судья. Можете идти теперь.

Просительница уходитъ.

Проходитъ съ полчаса времени, при чемъ происходитъ разборъ двухъ мастеровыхъ, требующихъ одинъ съ другаго денегъ; въ камеру снова вбѣгаетъ жена унтеръ-офицера, вся запыхавшись. «Батюшка!» кричитъ она, прерывая снова судью: "ты что жь мнѣ ничего ни сказалъ насчетъ явки-то нашей? Кады жь мы должны теперь представиться предъ тебя?

Судья. Да что съ вами, матушка? Зачѣмъ же вамъ представляться предъ меня, когда вы покончили дѣло миромъ? Ступайте себѣ домой: нечего вамъ здѣсь больше дѣлать.

Жена унтеръ-офицера. Какъ нечего, ваше благородіе, а судиться-то кады жь съ нимъ? Онъ, разбойникъ, мово мужа-то какъ представилъ — поди теперь вопа больной лежитъ отъ этихъ, отъ его кулачьевъ поганыхъ…

Судья. Съ кѣмъ судиться вы хотите? Вѣдь вы же сейчасъ только заявили, что кончаете дѣло миромъ?

Жена унтеръ-офицера (притворяясь удивленною). Какъ, когды, ваше благородіе?

Судья. Какъ когды? Вѣдь вотъ же ваше заявленіе, записанное въ дѣло (читаетъ заявленіе и потомъ продолжаетъ). Не вы ли сейчасъ соглашались, что оно есть именно то, о чемъ вы просите? а?

Жена унтеръ-офицера. Это стало быть я ошиблась, ваше благородіе; извините, пожалуста, что заставила васъ безпокоиться… Я не про тое хотѣла сказать вамъ… Я хотѣла, примѣромъ, спросить васъ, кады намъ надлежитъ придти сюды для разбирательства съ мужикомъ-то. Вотъ что-съ… А на счетъ евтаго, ей богу, и въ помыслахъ не было… вотъ хоть и хрестъ не грѣхъ наложить на себѣ. Такъ-то, мой родимый; ужь извини меня ты, пожалуста, глупую…

Судья. Я, право, не знаю послѣ этого, какъ понимать васъ, можетъ быть и теперь вамъ что нибудь нужно совсѣмъ иное отъ того, о чемъ вы просите?

Жена унтеръ-офицера. Нѣтъ, ужъ теперь будьте безъ сумленія, ваше благородіе, что этого самаго намъ требуется. Къ примѣру сказать, не спускать же ему, лапотнику этакому, всякіе его побои… Вѣдь онъ какъ разгвоздилъ морду-то мужу, бѣда да и только… Вѣдь теперя еще лежитъ онъ больнешенекъ… просто пальцымъ шелохнуть не можетъ…

Судья. Странно что-то тутъ… Сперва прибѣжала, чтобъ дѣло покончить миромъ…

Жена унтеръ-офицера (перебивая). Да чтой-то вы, ваше благородіе, миромъ, да миромъ?.. Какъ же это, значитъ, возможно?… Этакъ, если все миромъ-то, такъ и костей маво мужа-то не останется; все это мужичье поганое разнесетъ… Все жь онъ, мужъ-то мой, какъ есть, стало быть, человѣкъ значитъ, не песъ какой, али тамъ какая другая, прочая животная. Въ ёмъ, вѣдь, тоже душа-то человѣцкая, не собачья… такъ-то… да еще душа-то не своя, а царева, потому что солдатъ онъ… А здѣсь всякій лапотникъ будетъ въ морду, такъ это лучше на свѣтѣ не живи… Нѣтъ ужъ вы, пожалуста, ваше благородіе, таво…

Судья. Слушайте-ка, матушка, оставьте это дѣло лучше такъ, какъ заявили въ первый разъ, т. е. покончите-ка его миромъ. Право, дѣло лучше будетъ, и время-то вы сбережете, да и меня избавите отъ разбирательства пустяковаго дѣла.

Жена унтеръ-офицера. Како пустяковой, къ примѣру сказать, дѣло? Наше-то? Да что вы, ваше благородіе, мужъ ужъ вотъ третья недѣля лежитъ въ постели, не можетъ, стало быть, ни однимъ членомъ двигать; а вы изволите говорить пустяковое… Никогда оно имъ быть не въ состояніи, потому что тогда, значитъ, всякій лапотникъ могитъ, въ свое удовольствіе, маво мужа до полусмерти задушить.

Судья. Вы все лжете, матушка, про опасное положеніе вашего мужа; вотъ свидѣтельство доктора, на третій день составленное послѣ происшествія. Слушайте, что въ немъ написано (читаетъ: «Васильевъ, 48 лѣтъ, тѣлосложенія хорошаго, на обоихъ вѣкахъ праваго и лѣваго глаза найдены кровопотеки, въ видѣ свинцево-фіолетовыхъ пятенъ, покрывающихъ вѣки. На правомъ же плечѣ оказался синякъ, величиною, приблизительно, въ 7з коп. сер. Другихъ поврежденій, кромѣ указанныхъ, не найдено, а также и никакого разстройства въ здоровьи не замѣчено. Хотя Васильевъ и старается показать себя больнымъ и даже утверждаетъ, что будто бы, вслѣдствіе нанесенія ему побоевъ, онъ не въ состояніи работать, но таковое увѣреніе его ложно и полученные имъ побои, въ отношеніи здоровья, отнюдь не могутъ считаться важными» (кончая читать). Слышали? Такъ совѣтую вамъ прекратить ваше дѣло.

Жена унтеръ-офицера. Какъ жи прекратить я это могу? Рази я властна въ ёмъ, въ ефтомъ дѣлѣ? Вѣдь оно мужнино, не мое.

Судья. Но вы же приходили сейчасъ и требовали его прекращенія. Стало быть вы можете?

Жена унтеръ-офицера. Нѣтъ, нѣтъ, батюшка, ужъ и не говорите, пожалуста, про эфто, чтобъ миромъ, потому что миромъ никакъ нельзя… это только, стало быть, мужикамъ только потачку давать солдатъ колотить въ свое удовольствіе…

Судья. Ну, хорошо, ступайте… ваше дѣло будетъ разобрано, когда до него дойдетъ очередь…

Жена унтеръ-офицера. Батюшка, ужъ ты насъ поскорейча вызови… и то этто намъ не рука съ него по мѣсяцу удовлетворенья не получать. Ишь онъ теперь ужъ и то бахвалиться зачалъ… Въ какую времю дня захочу, говоритъ, въ такую и изобью тваго мужа… и нѣтъ на мнѣ никакого суда, говоритъ… Ужъ вы насъ на этой недѣлѣ… чтобъ безпримѣнно… пожалуста…

Судья. Ну, ступайте, ступайте. Когда повѣстки пришлютъ, тогда и приходите; не могу жь я вашимъ дѣломъ заняться прежде, чѣмъ окончу дѣла предшествующія.

Жена унтеръ-офицера. Нѣтъ, ужъ вы поспѣшите, сдѣлайте такую милость, потому что, сами разсудите, третья недѣля…

Судья. Хорошо, хорошо; только уходите скорѣй и не мѣшайте мнѣ заниматься дѣломъ…

Жена унтеръ-офицера. То-то, то-то! А то нимъ говорили, что тады и въ окружной съѣздъ можно жаловаться на васъ.

Судья (строго). Уйдете ли вы, наконецъ? или я насъ сейчасъ же велю вывесть.

Жена унтеръ-офицера (вздрагивая отъ испуга). У, у… сичасъ, сичасъ уйду-съ… (тихо) Экій строгой какой! и сказать-то ничего не моги ему… (ребенокъ начинаетъ хныкать). Ишъ вить спужалъ какъ, аженъ я мальченку узбудила (удаляется глубоко недовольная).

II.

Жена почтальона Алексѣева жалуется на фармацевта Слонимскаго о нанесенныхъ имъ побояхъ сыну ея, мальчику лѣтъ 8-ми, и на сдѣланное ей оскорбленіе.

Судья (къ истицѣ). Объясните, въ чемъ заключается ваша жалоба, какъ ударилъ Слонимскій вашего сына и чѣмъ нанесъ вамъ оскорбленіе.

Истица. Сынъ мой сидѣлъ на выходной лѣстницѣ, а г. Слонимскій шелъ мимо и говоритъ дѣтямъ: что вы тутъ сидите? а потомъ ударилъ въ грудь вотъ этого мальчика (указываемъ на сына), потомъ жаловался домовому хозяину на то, что дѣти шумятъ на лѣстницѣ; въ это же время и меня отрекомендовалъ ему очень худо, а я замужняя женщина.

Во время разбирательства этого дѣла вбѣжала крестьянка Пакина (дѣло которой рѣшено было въ этотъ же день раньше) въ слезахъ и съ крикомъ обращаясь къ судьѣ: «Батюшка ты мой, касатикъ! ты велѣлъ, а вѣдь партушку-то (пальто) мнѣ не отдаютъ, а только вотъ цѣлковый дали.» (Въ публикѣ смѣхъ). Купецъ Форштанковъ, бывшій тутъ, вынимаетъ рубль и даетъ Пакиной: «На, возьми, дура, только не голоси».

Судья звонитъ и приказываетъ вывести нарушившую порядокъ (Къ Слонимскому). Что вы можете сказать противъ обвиненія васъ Алексѣевою?

Отвѣтчикъ. Л, г. судья, рѣшительно ничего не помню, потому что со мною часто бываетъ бѣлая горячка, и вотъ тому доказательство (подаетъ свидѣтельство)'. я отъ этой болѣзни недавно пользовался въ больницѣ.

судья. А въ день этого происшествія вы были больны, и какія причины появленія этой болѣзни?

Отвѣтчикъ. Говоря откровенно, г. судья, я прежде много пилъ, такъ что во время этой болѣзни мнѣ представлялись черти, крысы и тому подобныя гадости, и вообще разсудокъ мой помрачался, то очень можетъ быть, что и въ этотъ день я не помнилъ, что дѣлалъ, но смѣю вамъ доложить, что водки давно уже не пью.

Судья. Отчего же вы не лечитесь отъ этой болѣзни теперь, если вы ее въ себѣ чувстуете?

Отвѣтчикъ. Я лечусь, г. судья.

Судья. У кого же?

Отвѣтчикъ. Я самъ себя лечу: кладу на голову компрессы, ледъ и проч.

Судья. Какъ же можно лечить самому себя отъ бѣлой горячки, когда вы сами же говорите, что не помните, что дѣлаете во время болѣзни?

Отвѣтчикъ. Да вотъ недавно я бѣгалъ у себя по двору, какъ сумасшедшій, а потомъ прибѣжалъ въ свою квартиру, обложилъ голову и легъ въ постель.

Судья (къ мальчику). Укажите, кто билъ васъ.

Мальчикъ. Вотъ этотъ дядинька (указываетъ на Слонимскаго).

Судья. Какъ же онъ васъ билъ и гдѣ?

Мальчикъ. На лѣстницѣ, кулакомъ въ грудь.

Судья, (къ Алексѣевой). Между вами и Слонимскимъ не было прежде никакой ссоры, за что онъ могъ бы имѣть къ вамъ неудовольствіе?

Истица. Нѣтъ-съ, никакой ссоры никогда не было, кромѣ какъ бабы переносили разныя сплетни отъ г. Слонимскаго ко мнѣ; да я на это и вниманія-то не обращаю.

Отвѣтчикъ. Такъ вѣдь это бабы, то есть вы же, а не я (въ публикѣ смѣхъ).

Судья. Можетъ быть, онъ и дѣйствительно былъ боленъ въ это время, какъ это бывало съ нимъ и прежде; я не допускаю, чтобъ безъ всякой причины онъ сталъ бить вашего сына.

Истица. Онъ не билъ, а просто ударилъ въ грудь, а потомъ ушолъ. Вотъ эта женщина проходила тогда по лѣстницѣ и видѣла (указываетъ на женщину),

Судья. Вы видѣли, какъ Слонимскій ударилъ мальчика?

Свидѣтельница. Видѣла, ваше высокоблагородіе и когда стала говорить ему, что не смѣетъ чужихъ законныхъ дѣтей бить, такъ онъ сказалъ: «молчи, старая! я тебя завтра высѣку», а я вотъ по его же дѣлу три дня потеряла; я этого не оставлю — пусть мнѣ заплатитъ.

Судья. Такъ и сказалъ, что высѣчетъ? а что жь вы хотите съ него за эти три дня?

Свидѣтельница. На худой конецъ хоша 5 рублей.

Судья. Это вы много хотите.

Мужъ Алексѣевой, почтальонъ съ сумкою, стоявшій все время при разбирательствѣ этого дѣла, взглянувши на часы, заторопился уходить и при этомъ обратился къ женѣ со словами: «смотри — дешево не мирись» (въ публикѣ опять смѣхъ).

Судья. Это не ваше дѣло!

Женскій голосъ изъ прихожей: «Алексѣевна, мужъ зоветъ!» Алексѣева хочетъ уйти, но останавливается судьею, который объявляетъ, что, во время разбирательства дѣла, отлучаться нельзя; затѣмъ предлагаетъ ей помириться со Слонимскимъ.

Истица. До по мнѣ, пожалуй, Богъ съ нимъ, только вотъ что: онъ домовому хозяину наговорилъ обо мнѣ какъ-то ужь очень не хорошо, такъ если онъ согласенъ сходить къ нему и переговорить обо мнѣ получше, то я тоже согласна покончить это дѣло.

Судья. Вы согласны исполнить ея желаніе?

Отвѣтчикъ. Согласенъ; хоть десять разъ схожу.

Истица. Ахъ, г. судья, я и забыла: мужъ-то мой сказалъ, чтобъ дешево не мириться, какъ же я кончу дѣло безъ денегъ?.. какъ приду домой, такъ и будетъ баталія: вѣдь онъ у меня такой сердитый, пожалуй и тово…

Судья. Если вы поступите по совѣсти, то мужъ не можетъ вамъ сдѣлать ничего.

Дѣло это покончено мировою, а свидѣтельницѣ, искавшей съ Слонимскаго 5 руб. за потерянные ею три дня, предоставлено предъявить, если желаетъ, искъ на томъ основаніи, что всѣ расходы свидѣтелей, отвѣтчикъ въ дѣлѣ по закону обязанъ принять на себя.

III.

Вызванъ въ судъ купецъ Щ., по жалобѣ дочери, о нанесеніи ей побой, палкою.

Въ назначенный срокъ, отвѣтчикъ явился. Онъ человѣкъ лѣтъ 55, почти сѣдой, съ бойкими манерами, напоминающими апраксинскаго торговца. Прочитавъ ему жалобу дочери (лѣтъ 30), просившей отдѣльный отъ него паспортъ, и о возвращеніи вещей, ей принадлежащихъ (такъ какъ онъ отобралъ все и она должна была придти въ судъ въ чужомъ платьѣ), потомъ докторское свидѣтельство, въ которомъ означены подробно знаки нанесенныхъ побой; побои эти, по словамъ ея, наносятся ей уже давно, но она не хотѣла все жаловаться, наконецъ послѣдняя исторія заставила ее обратиться къ судьѣ.

Выслушавъ показанія, судья обратился къ отцу:

— На какомъ основаніи и за что вы бьете дочь?

Щ. На это есть совѣстный судъ, а здѣсь я не могу отвѣчать.

Судья. Теперь совѣстные суды здѣсь, другихъ нѣтъ, и потому я еще разъ спрашиваю: за что вы били дочь?

Щ. Да я до гроба буду ее бить, на то я отецъ!

Судья. Я васъ штрафую 10-го рублями и опять спрашиваю: за что били дочь?

Щ. Воля ваша… А вотъ не угодно-ли посмотрѣть? Вотъ тутъ у меня записаны статьи X тома, на основаніи которыхъ я билъ дочь, и чѣмъ говорить, позвольте подать мнѣ отзывъ.

Судья. По новымъ уставамъ вы, прежде нежели подать отзывъ, должны, на основ. 88 ст. уст. уголовн. суд., объяснить мнѣ словесно дѣло и отвѣчать на вопросы.

— Потрудитесь, обратился судья къ секретарю, прочесть ему 88 ст. суд. уст. угол. судопр. секретарь прочелъ. Щ. взялъ самъ уставъ, посмотрѣлъ и отошелъ.

Судья. за что же били дочь?

Щ. началъ опять ссылаться на X томъ. Видя его упорство и рѣзкіе отвѣты, судья составилъ протоколъ о его упорствѣ, гдѣ подписались даже посторонніе свидѣтели, и велѣлъ обязать его подпискою, что онъ не будетъ бить дочь. Щ. но захотѣлъ подписать. Его оштрафовали, и вмѣстѣ съ тѣмъ написана бумага о выдачѣ дочери отдѣльнаго вида.

Спрошена была старушка, жена Щ. о нравственности дочери; она отнеслась объ ней съ хорошей стороны, да и самъ Щ. въ этомъ сознался; что же его заставляло бить дочь это пока до сихъ поръ тайна…

Предписано было полиціи взыскать съ него 25 р.

Щ. удивляется новымъ порядкамъ судопроизводства: «вдругъ дочь предаетъ отца уголовному суду и потомъ говоритъ еще, что она не хочетъ взыскать съ него за оскорбленія, а только не желаетъ жить вмѣстѣ. Прежде можно было бить какъ угодно и ничего, а теперь! — Вотъ времена-то! каково тутъ родительскому сердцу?» сказалъ Щ. и удалился изъ суда.

IV.

Большая комната поперекъ раздѣленная рѣшеткой; за рѣшеткой сидитъ судья, въ сторонѣ за столомъ нѣсколько человѣкъ пишутъ. У рѣшетки толпится народъ, съ повѣстками въ рукахъ. Къ рѣшеткѣ подходитъ городовой, держа развернутую книгу.

— Къ вашему высокоблагородію арестанта привелъ! громко и скоро проговорилъ городовой, подходя къ мировому судьѣ.

Мир. Судья. За что?

Город. Взятъ, ваше в--діе, въ кражѣ.

Мир. Судья. Чего?

Город. Не могу знать-съ! Надзиратель приказалъ къ вамъ привести — въ бумагѣ прописано….

Мир. Судья. Подай бумагу…

Городовой подаетъ бумагу; судья читаетъ.

Мир. Судья. А гдѣ арестантъ?

Городовой подводитъ къ мировому судьѣ молодаго, очень прилично одѣтаго господина.

Мир. Судья. Вы Г. Р.?

Р. Я-съ (замѣтно блѣднѣетъ).

Мир. Судья. Васъ обвиняютъ въ кражѣ салфетки изъ трактира… вы украли?

Р. Никакъ нѣтъ-съ… я ничего не знаю…

Мир. Судья. Я вамъ прочитаю отношеніе г. надзирателя, при которомъ вы присланы…

Р. Будьте такъ добры… но я не виноватъ…

Мир. Судья (громко читаетъ). «Въ трактиръ, называемый „Новый-Китай“, пришелъ неизвѣстный молодой человѣкъ, какъ впослѣдствіи оказалось, царскосельскій 2-й гильдіи купецъ Р. и потребовалъ себѣ пирогъ, цѣною въ 10 к. сер.; когда пирогъ былъ имъ съѣденъ, то при уборѣ половымъ, со стола- не оказалось салфетки. Половой, помня, что салфетка была на столѣ, спросилъ вѣжливо Р., не взялъ ли онъ ее, по ошибкѣ, вмѣсто платка; на что Р. съ ругательствами отвѣтилъ: что я развѣ воръ? я что-ли укралъ?… да какъ ты смѣешь мнѣ это говорить? я, знаешь, что съ тобою сдѣлаю?… въ тюрьмѣ сгною… и т. д. Половой снова вѣжливо замѣтилъ ему, что часто случается, что господа, въ разсѣянности, вмѣсто платка берутъ салфетку; Р. отвѣтилъ на это новыми ругательствами. Дѣлать нечего, половой далъ знать о случившемся буфетчику; по приходѣ буфетчика въ залъ, гдѣ сидѣлъ. Р., буфетчикъ вѣжливо попросилъ его посмотрѣть въ карманахъ, не захватилъ ли онъ салфетки, за что и былъ гадкими словами выруганъ. Подозрѣвая, что Р. укралъ салфетку, тѣмъ болѣе, что въ залѣ никого, кромѣ него не было, буфетчикъ послалъ за мною. По прибытіи моемъ въ трактиръ, все вышеозначенное подтвердилось; при обыскѣ Р., при трактирныхъ служителяхъ, за лѣвою голенищей сапога, была мною найдена скатанная въ трубочку салфетка, при этомъ я отобралъ отъ Р. портмоне съ десятью р. сер.; какъ эти вещи, такъ и самого Р., представляю на ваше распоряженіе.»

Судья. Что вы, г. Розенъ, на это скажите?

Р. Я салфетки не воровалъ… я… не…

Судья. Подтверждаете ли вы все то, что написано въ полицейскомъ актѣ?

Р. (храбро). Подтверждаю-съ.

Судья. Слѣдовательно, вы сознаетесь, что вы украли салфетку?

Р. (замѣтно конфузясь). Нѣтъ-съ, не воровалъ, судья (улыбаясь). Согласитесь, что салфетка — вещь такая, что сама но себѣ заползти къ вамъ за голенищу не могла? согласны?

Р. Согласенъ.

(Публика смѣется).

Судья. Половые вамъ за голенищу салфетки не клали?

Р. Нѣтъ-съ.

Судья. Г. надзиратель вынулъ ее изъ-за голенища у васъ, правда?

Р. Да-съ, вынулъ… судья. Чѣмъ вы занимаетесь?

Р. Я подрядчикъ, по довѣренности матери занимаюсь разными подрядами…

Судья. Гдѣ ваша матушка живетъ?

Р. Въ Боровской улицѣ, въ собственномъ домѣ…

судья. Что заставило васъ, купца и, какъ видно, человѣка со средствами, воровать салфетку, которая и стоитъ-то всего 50 к. сер.?

Р. (растерявшись). Повторяю, что я салфетки не воровалъ.

Судья приглашаетъ свидѣтелей; входятъ за рѣшетку буфетчикъ и двое половыхъ.

Судья. При васъ это было?

Буфетчикъ и двое половыхъ (въ одинъ голосъ). Такъ точно-съ.

Судья. Напомните и разскажите г. Р., какъ это было.

Буфетчикъ. Говорить, ваше высокоблагородіе, мамъ нечего, все, что написано г. надзирателемъ, вѣрно, тѣмъ болѣе, что и самъ г. Р. этого не отвергаетъ…

Судья. Что, онъ былъ пьянъ?

Р (перебивая судью). Я ничего не пью…

Буфетчикъ. Нѣтъ-съ, онъ былъ тверезъ.

Судья. Все то, что написано въ полицейскомъ актѣ, вы можете подтвердить подъ присягою?

Буфетчикъ. Могу-съ, отчего же…

Судья (обращаясь къ половымъ). А вы?

Половые. Отчего же, можемъ, ваше высокоблагородіе, да тутъ и присягать-то нечего, дѣло чистое-съ… можемъ.

Мир. судья дѣлаетъ распоряженіе о приводѣ ихъ къ присягѣ, предварительно спросивъ Р.: «допускаетъ ли онъ ихъ до присяги?» Тотъ утвердительно отвѣчалъ, что допускаетъ. По приводѣ буфетчика и половыхъ къ присягѣ, судья предлагаетъ Р. сознаться; тотъ упорствуетъ… Въ публикѣ слышны возгласы: «сознайся!… Легче будетъ!… Дѣло чистое!» и т. д.

Судья. Спрашиваю васъ, еще разъ, вы украли, или нѣтъ? Свидѣтели подъ присягою подтвердили, что вы украли; сознайтесь! Запирательство ваше только увеличиваетъ степень наказанія.

Розенъ (блѣдный, растерявшись). Нѣтъ! не воровалъ!

Судья, пишетъ приговоръ, но которому Р., за кражу изъ трактира салфетки, приговариваетъ къ 1½ мѣсячному тюремному заключенію; рѣшеніе, на правѣ апелляціи, объявляется обѣимъ сторонамъ; истцы довольны рѣшеніемъ, кланяются, благодарятъ, и уходятъ. Р. заявляетъ неудовольствіе. Судья объясняетъ ему, когда и куда онъ можетъ на него жаловаться. Р. кланяется, и уходитъ съ городовымъ.

V.

Вызваны для разбирательства мѣщанинъ Квасовъ и купецъ Т--въ, Квасовъ проситъ на Т-за за побои, нанесенные его несовершеннолѣтнему сыну.

Судья. Вы купецъ Т--въ?

Купецъ. Такъ точно-съ.

Судья. У васъ жилъ въ мальчикахъ сынъ Квасова?

Купецъ. Именно у меня-съ.

Судья. Какое же вы имѣете право бить своихъ мальчиковъ?

Купецъ. Бить не бить, а добру учить отецъ приказалъ, какъ отдавалъ. Да я и на то хозяинъ, чтобы свою слугу учить доброму…

Судья. Но бить вамъ никто никогда права не давалъ.

Купецъ Я и своимъ дѣтямъ спуску не даю. У меня старшій сынъ женатый, купеческій сынъ, не его поросенку чета….

Судья. Будьте вѣжливы!

Купецъ. Не мальчишкѣ чета, по торговлѣ имѣетъ уваженіе, а и то иной разъ вихры такъ-то надерешь, чтобы умъ не забывалъ. Поѣхавъ третьево-съ въ Чудово, да связался со всякой сволочью, дѣла не сдѣлалъ, а пакости….

Судья. Это къ настоящему дѣло не относится. Мнѣ надобности нѣтъ, какъ вы со своими дѣтьми обращаетесь. А вотъ чужихъ какое вы право имѣете бить?

Купецъ. А все такое же! Хозяинъ.

Одинъ изъ зрителей, повидимому, тоже купецъ. Мальчикамъ дай волю, они кругомъ обворуютъ и забудутъ страхъ…

Судья. Васъ не спрашиваютъ.

Зритель. Я говорю резонное дѣло.

Судья. Вы имѣете право слушать, а не говорить.

Зритель. А на что же онъ гласный судъ, коли не говорить?

Судья. Я не имѣю времени и не считаю нужнымъ вамъ этого объяснять. А вы потрудитесь прочесть вотъ эту вывѣску (указывать на «Правило»).

Зритель. Читали-съ, грамотѣ знаемъ, судья. Въ такомъ случаѣ я приговариваю васъ къ тремъ рублямъ штрафу.

Зритель. Это намъ наплевать. Извольте получить (вынимаетъ деньги). А надо дѣлать по божески, по закону….

Судья. А завсѣмъ тѣмъ я прошу васъ удалиться изъ камеры.

Зритель. И пойдемъ-съ. Наше почтеніе.

Во все это время Квасовъ и Т--въ переговариваются.

Квасовъ А я ему родитель.

Купецъ. Кабы не былъ ты глупый человѣкъ….

Квасовъ. Это какъ вашей милости угодно, Иванъ Матвѣевичь: противъ васъ я человѣкъ, извѣстно, небольшой…

Купецъ. Я говорю ты глупъ и самая пустая голова у тебя…

Судья, Будьте же вѣжливы. Здѣсь не кабакъ, купецъ. Онъ долженъ понимать различіе, съ кѣмъ дѣло имѣетъ. Я отъ Государя медаль имѣю.

Судья. Предъ закономъ всѣ равны: и генералъ, и крестьянинъ.

Купецъ. Нынѣ и заслуги ни почемъ!

Судья (не слушая). Чего же вы желаете, Квасовъ?

Квасовъ. Я конечно, ваше высокородіе, человѣкъ бѣдный, многосемейный, шестеро дѣтей и седьмой теперь увѣчный, при томъ вы будьте моимъ заступникомъ и покровителемъ… (кланяется въ ноги).

Судья. Оставьте, не смѣйте этого дѣлать, встаньте!

Квасовъ. Пусть господинъ купецъ заплатитъ моему мальчишкѣ за обиду.

Судья. Сколько же вы желаете?

Квасовъ. Это уже сколько прикажете вы намъ, ваше высокородіе.

Судья. Да я же не могу этого знать! Ну, скажу вамъ 40 р. — довольно будетъ.

Квасовъ. Это какъ, на серебро, или на ассигнаціи, ваше высокоблагородіе?

Судья. На серебро.

Квасовъ. Довлетворительно-съ! Я бѣдный человѣкъ, мнѣ бы съ семействомъ…

Судья. Согласны, г. Т--въ, 40 р. отдать?

Купецъ, (смѣется). Шутите, сударь!

Судья. Здѣсь шутокъ не бываетъ, купецъ. Не сообразное дѣло совсѣмъ. Да евоный мальчишка и весь-то 40 рублей не стоитъ, ежели и продать.

Судья. Вы опять чепуху несете. Согласны, или нѣтъ?

Купецъ. У насъ третьево-съ въ Свѣчномъ переулкѣ тоже у судьи дѣло разбиралось. Изволите знать Н--ая П--ча Во… въ? Барина исколотилъ и то на 25 рубляхъ съѣхалъ, а нежели мальчишку.

Судья. Вы, Квасовъ, согласны уступить?

Квасовъ. Я бѣдный человѣкъ, ваше высокородіе, мнѣ что прикажете, я долженъ согласиться. Вы мой защитникъ.

Судья. Во всякомъ случаѣ я приказываю вамъ, г. Т--въ, уплатить сыну Квасова 40 р. купецъ. Ни копѣйки не дамъ.

Судья объясняетъ Т--ву, что упрямство въ этомъ случаѣ для него можетъ окончиться весьма дурными послѣдствіями, что за увѣчье уголовнымъ судомъ судятъ и законы на этотъ счетъ слишкомъ строги.

Купецъ. Я, сударь, вовсе не объ деньгахъ веду рѣчь. Для меня 40 руб. — тьфу… во. (Вынимаетъ деньги и считаетъ) Вотъ изволите видѣть 40 рублей, въ акуратѣ. (Подходитъ къ барьеру). Вотъ я ихъ сейчасъ могу этой женщинѣ подарить на бѣдность (Обращается къ одной азъ просительницъ, одѣтой до крайности скудно, у которой на рукахъ чуть не нагое дитя). Возьми себѣ на здоровье, милая.

Женщина (беретъ деньги и въ волненіи ничего не можетъ сказать).

Купецъ. Я не за деньги… А какъ мои теперешнія лѣта и какъ я три года въ магистратѣ высидѣлъ и медаль отъ Государя имѣю, то обиды отъ поросенка терпѣть мнѣ не приходится.

Квасовъ. Ежели вамъ желается, Иванъ Матвѣевичъ, я Сережку при васъ выпорю, какъ вашей душѣ угодно выпорю…

Судья. Перестаньте, Квасовъ, и не смѣйте этого дѣлать, когда вы жалуетесь, что вашъ сынъ и безъ того изувѣченъ. Г. Т--въ, вы сами сказали и на дѣлѣ доказали, что 40 рублей для васъ не составляютъ многаго, въ такомъ случаѣ я бы совѣтовалъ вамъ, какъ почтенному человѣку, поступить по закону. Вы сами служили и можете лучше другаго понимать законъ….

Купецъ. Это справедливо-съ.

Судья. Такъ и не нарушайте его изъ мелкаго упрямства.

Купецъ. Только для васъ, сударь, эту уступку дѣлаю, а ему ни въ жисть-бы (вынимаетъ еще 40 рублей), вотъ извольте получить.

Квасовъ (кланяется ему въ ноги). Много благодаренъ, Иванъ Матвѣевичъ.

Купецъ (уходя). А Сережку — будьте спокойны — первымъ дѣломъ, пришедши, выпорю.

VI.

Въ одномъ изъ засѣданій московскаго мироваго съѣзда разбиралось дѣло о личномъ оскорбленіи, которое началось еще до открытія мировыхъ учрежденій.

27-го апрѣля настоящаго года московскій 2-й гильдіи купецъ, Илья Семеновъ Глушковъ, подалъ прощеніе приставу арбатской части. Въ прошеніи этомъ Глушковъ говоритъ, что 27 числа, въ 2 часа дня, кучеръ графа Дмитрія Николаевича Толстого позвалъ его къ его сіятельству. Графъ спросилъ Глушкова, почему онъ не учитъ сына добру; далѣе, онъ же, графъ, замѣтилъ, что сынъ его разсказываетъ сѣннику, что имѣніе его описано и будетъ продано; наконецъ онъ же, графъ, ударилъ его, Глушкова, по лицу кулакомъ. Когда же купецъ Глушковъ замѣтилъ графу, что его, какъ купца, бить нельзя, тогда графъ, схвативши охотничій поясъ, замахнулся на него и сказалъ: «вотъ тебѣ!» Вслѣдъ за этимъ, графъ Толстой приказалъ своему кучеру позвать сына Глушкова. Кучеръ не пошолъ за сыномъ купца самъ, а послалъ за нимъ одного работника Глушкова; другому же его работнику, Ѳедору Ѳедорову, приказалъ идти въ квартиру графа, чтобъ какъ-нибудь снасти Глушкова, по словамъ прошенія, отъ звѣрскаго обращенія графа. Какъ только Ѳедоровъ вошолъ въ комнату, графъ, услыхавъ, что Глушковъ приказалъ ему остаться при немъ, бросился на работника и билъ его до тѣхъ поръ, пока, не повредилъ ему носа. Онъ велѣлъ, при этомъ, запереть двери своему кучеру Василью. Опасаясь за свою жизнь, Глушковъ пріискалъ удобный случай выдти изъ квартиры графа вмѣстѣ съ работникомъ: они тотчасъ отправились къ частному врачу Гильдебрандту, чтобъ показать знаки нанесенныхъ имъ побоевъ и просить пособія. Наконецъ, въ прошеніи своемъ, Глушковъ говоритъ, что свидѣтелемъ итого происшествія была супруга графа, которая просила своего мужа успокоиться, говоря: «Митя, что ты дѣлаешь? Зачѣмъ взялъ въ руки кинжалъ?»

По этому прошенію полиція произвела дознаніе. Мѣщанинъ Ѳедоръ Ѳедоровъ показалъ, что кучеръ графа Толстого, Василій, сначала позвалъ къ своему барину его хозяина, купца Глушкова. Послѣдній, предполагая, что графъ зоветъ его для уплаты долга, не медля, отправился. Черезъ нѣсколько времени кучеръ явился за сыномъ хозяина, котораго въ это время не было дома. Наконецъ, вслѣдъ за тѣмъ, позвалъ и его, Ѳедорова, къ хозяину, въ квартиру графа, сказавъ ему, что его баринъ въ нетрезвомъ видѣ и можетъ надѣлать непріятности. Ѳедоровъ, войдя въ переднюю квартиры графа, черезъ отворенную дверь увидѣлъ, что хозяинъ его сидитъ на диванѣ съ испуганнымъ видомъ. Тогда изъ другой комнаты вышла графиня и какой-то крестьянинъ, и стали гнать Ѳедорова изъ передней. Но хозяинъ ему не велѣлъ уходить, такъ какъ его бьютъ: это раздражило графа, и онъ самъ принялся гнать Ѳедорова. Глушковъ, воспользовавшись этимъ случаемъ, хотѣлъ уйти, но графъ схватилъ его, прижалъ въ уголъ и началъ наносить. ему побои. Ѳедоровъ помогъ своему хозяину высвободиться изъ рукъ графа и уйти. Тогда графъ бросился на Ѳедорова и нанесъ ему побои въ голову и лицо, такъ что разбилъ носъ.

Графъ же Толстой, по спросу мѣстнаго квартальнаго надзирателя, объяснилъ, что онъ никогда не билъ купца Глушкова и не знаетъ, изъ чего онъ это выдумалъ. Графъ сказалъ, что дѣйствительно онъ призывалъ, черезъ кучера своего Василья Акимова, купца Глушкова, но съ тѣмъ, чтобы передать ему, что его сынъ распускаетъ о немъ, графѣ, дурные слухи. По словамъ графа, Глушковъ, выслушавъ его замѣчанія, началъ дѣлать ему дерзости и, вслѣдъ затѣмъ, сказалъ: «караулъ!» Потомъ, продолжаетъ графъ, прибылъ какой-то работникъ Глушкова, и ихъ обоихъ графу, при помощи кучера, едва удалось выпроводить изъ дому. Жена графа Толстаго, графиня Юлія Карловна, подтвердила показанія своего мужа, прибавивъ къ этому, что она не видала, что происходило между ея мужемъ и Глушковымъ. Кучеръ графа показалъ совершенно то же самое, что и его баринъ. По осмотру врача арбатской части, Гильдебрандта, оказалось: у московскаго купца Ильи Семенова Глушкова синебагровое пятно и опухоль подъ лѣвымъ глазомъ, а у мѣщанина Ѳедора Ѳедорова ссадина на носу.

Это дознаніе полиціи было препровождено къ мировому судьѣ арбатскаго участка, гдѣ при судоговореніи, графъ Толстой объяснилъ, что онъ послалъ кучера своего Акимова позвать къ себѣ сына купца Ильи Глушкова; но, вмѣсто него, къ графу явился отецъ, и когда онъ, то-есть графъ, началъ выговаривать ему за распускаемые его сыномъ о графѣ слухи, то Глушковъ отвѣчалъ ему на это грубо. Тогда графъ приказалъ снова Акимову позвать сына Глушкова. Купецъ Глушковъ утверждалъ, что онъ грубостей графу не говорилъ, а что, напротивъ, графъ билъ его. Акимовъ сказалъ, что графъ дѣйствительно посылалъ его два раза за сыномъ Глушкова; работника же Ѳедорова онъ позвалъ для того, чтобъ тотъ вызвалъ хозяина изъ дома графа, такъ какъ его сіятельство изволилъ горячиться. Наконецъ, кучеръ прибавилъ, что онъ не знаетъ, билъ ли графъ Глушкова и его работника. Работникъ Ѳедоровъ показалъ, что пришолъ въ квартиру графа и звалъ хозяина, чтобъ онъ шолъ въ лавку. Но графъ сталъ выталкивать его; а Глушковъ, напротивъ, удерживать. Тогда графъ, бывъ въ нетрезвомъ видѣ, сталъ бить ихъ обоихъ, такъ что они едва могли уйти изъ комнаты. Мѣстный квартальный надзиратель показалъ, что, придя въ домъ графа, онъ засталъ его одного, въ разстроенномъ видѣ, и потому составилъ актъ о происшествіи только со словъ графа.

Мировой судья призвалъ виновнымъ графа Толстаго и, по ст. 138-й уст. о нак., налагаемыхъ мировыми судьями, опредѣлилъ взыскать съ графа Толстаго 25 руб. сер. штрафу. Слѣдовательно мировой судья призналъ, что графъ Толстой нанесъ купцу Глушкову обиду дѣйствіемъ, причемъ самимъ Глушковымъ былъ данъ поводъ къ у тому. По этой статьѣ можно было приговорить виновнаго или къ уплатѣ штрафа не свыше 50 рублей или къ аресту на 15 дней. Судья выбралъ штрафъ, и притомъ въ половинномъ размѣрѣ, т. е. призналъ, что виновность графа Толстого сопровождалась обстоятельствами, заслуживающими снисхожденія.

Этимъ приговоромъ купецъ Глушковъ остался недоволенъ, и дѣло перенесъ на разсмотрѣніе съѣзда. Въ апелляціонной жалобѣ купецъ Глушковъ находитъ рѣшеніе судьи неправильнымъ по слѣдующимъ соображеніямъ: вопервыхъ потому, что въ немъ не вписано медицинское свидѣтельство; далѣе, потому, что осталась неспрошенною супруга графа; затѣмъ, не записано заявленіе частнаго пристава арбатской части Дренякина о томъ, что графъ Толстой предлагалъ окончить дѣло миромъ, за что хотѣлъ заплатить Глушкову 50 руб. сер.; и, наконецъ, въ протоколѣ не обозначены неправильныя дѣйствія квартальнаго надзирателя Славышенскаго, дозволившаго себѣ составить актъ въ отсутствіи Глушкова и, притомъ, лишь о побояхъ, нанесенныхъ графомъ Толстымъ только добросовѣстному Мамыкину, о чомъ производилось особое дѣло. Упоминая о всѣхъ этихъ доводахъ, купецъ Глушковъ просилъ съѣздъ мировыхъ судей увеличить наказаніе графу Толстому, причомъ указалъ на приличныя статьи свода законовъ уголовныхъ. Изъ приведенныхъ имъ статей слѣдовало, что купецъ Глушковъ требовалъ, чтобъ съѣздъ призналъ преступленіе совершившимся (ст. 5, 8, 9 и 10 св. зак. уг. изд. 1866 года); чтобъ наказаніе за него опредѣлилъ въ высшей мѣрѣ, какъ за преступленіе предумышленное (ст. 105), чтобъ, при назначеніи наказанія, было принято во вниманіе, какъ увеличивающее вину обстоятельство, графское Россійской Имперіи достоинство виновнаго (ст. 129 п. 2); чтобъ, далѣе, было обращено вниманіе, какъ на увеличивающее вину обстоятельство, на повтореніе виновнымъ того же преступленія (ст. 131 и 133), и чтобъ, наконецъ, наказаніе было назначено, какъ за нанесеніе съ умысломъ тяжкой обиды дѣйствіемъ (ст. 1,533).

При словесномъ объясненіи, купецъ Глушковъ заявилъ, что онъ ничего не можетъ добавить противъ того, что сказалъ въ апелляціонномъ отзывѣ. Г. товарищъ прокурора нашолъ приговоръ мироваго судьи совершенно правильнымъ относительно виновности графа Толстого, но онъ находилъ, что характеръ и мѣра наказанія опредѣлены неправильно. По его мнѣнію, слѣдовало бы опредѣлить наказаніе не по 133 ст., какъ это сдѣлалъ судья, а по 134-й, т. е. признать графа Толстого виновнымъ въ нанесеніи купцу Глушкову обиды дѣйствіемъ безъ всякаго повода со стороны обиженнаго, такъ какъ обвиненіе, возводимое Толстымъ на сына Глушкова въ томъ, что онъ распушить про него дурные слухи, Толстымъ не доказано. Если же опредѣлить наказаніе по 134-й ст., тогда арестъ нельзя было бы замѣнить штрафомъ, такъ какъ въ этой статьѣ опредѣляется только одно наказаніе — арестъ срокомъ до одного мѣсяца. Кромѣ того, г. товарищъ прокурора замѣтилъ, что такъ какъ купецъ Глушковъ проситъ объ увеличеніи наказанія, то Толстому нужно назначить наказаніе въ высшей мѣрѣ. Съѣздъ мировыхъ судей нашолъ приговоръ судьи правильнымъ, а потому и опредѣлилъ рѣшеніе судьи утвердить, а апелляціонный отзывъ Глушкова оставить безъ послѣдствій.

VII.

Судья выходитъ въ пріемную и начинаетъ обирать претензіи просителей. Въ комнату влетаетъ довольно молодая дѣвушка въ коричневой кацавейкѣ, покрытая платкомъ, изъ подъ котораго космами торчатъ нечосаные волосы.

Судья (обращаясь къ вошедшей). Что вамъ угодно?

Просительница. Да какъ же-съ… Теперь сами посудите — видите?.. (Снимаетъ платокъ и показываетъ безобразно всклокоченные волосы на своей головѣ). Какъ голову-то мнѣ изукрасила… а послѣ этого мнѣ ей спускать… Никогда… то есть въ жизнь никогда… умру, здохну лучше, а ужь никогда…

Судья, (перебивая). Вы погодите кричать-то такъ: лучше толкомъ и тихо разскажите, что у васъ тамъ такое случилось и съ кѣмъ?

Просительница (горячась). Да все съ ней же, съ нѣмкою, съ моею хозяйкою… А спросите за что?… за что?… за что она мнѣ такую рацею теперь произвела?.. Не знамо за что… Видите ли, Лиза, говоритъ, ступай ты въ лавку къ Заешникову и купи тамъ разныхъ разностей — это тамъ по хозяйству по нашему; я ей въ отвѣтъ довольно хорошо говорю: сейчасъ мадамъ, только горячее допью. А она: «Нѣтъ, сичасъ», говоритъ, а я: «позвольте жь мнѣ горячимъ-то удовлетвориться, не голодной же, на самъ дѣлѣ, исполнять ваши порученія.» Что же она? Ступай ты, бестія этакая, не то вѣдь космы твои всѣ перечту. А я ей на это, конечно, какъ ничего не предполагавши такого дурнаго, и отвѣтствую: вотъ это для меня теперича очинно прекрасно, какъ это вы своимъ рукамъ до моихъ космовъ будете прикасаться… И что же? Едва я эфто слово… какъ сичасъ платокъ на шей… руками въ за власы и давай тузить… и до того жь это она меня дубасила, что въ теперешнее время — вотъ сами изволите видѣть — голова моя не на мѣсти… снесло ее всю, какъ есть на сторону… со звонка стало бы ее сшибла… это вотъ съ этого (тычетъ рукою въ свою шею) съ самаго главнаго звонка такъ и смахнула, бестія, нѣмецкая подошва…

Судья. Ну, перестаньте ругаться; вѣдь пожаловались, такъ и должны теперь довольствоваться тѣмъ, что судья постановитъ, а самимъ ругаться нельзя.

Просительница. Да, вотъ за нимъ за самымъ, за поставленьемъ вашимъ я и пришла. Я желаю, чтобъ ее въ Сибирь теперь…

Судья. Ну, ужь это мое дѣло, куда тамъ ее. Какъ фамилія ея и ваша?

Просительница. Мое, Лизавета Ѳедорова, а ее — мадамъ вся и фамелья — чегожъ тутъ больше… Рази у нѣмцовъ бываетъ када фамелья… мусью и мадамъ всѣ и клички-то.

Судья Ну, звать-то ее какъ? Зовутъ какъ?

Ѳедорова. Да Гельвиной звать — какъ же еще больше — я не знаю.

Судья проситъ письмоводителя записать жалобу Ѳедоровой и затѣмъ уходитъ въ камеру.

VIII.

Дѣло Мазуриной, отъ начала до конца столько же интересное, сколько и странное, происходило въ Москвѣ и разбиралось у мирОваго судьи срѣтенскаго участка, а потомъ въ мировомъ съѣздѣ. Въ обоихъ инстанціяхъ рѣшеніе по немъ послѣдовало совершенно одинаковое…

Дней за семь еще до суда, къ срѣтенскому мировому судьѣ начали обращаться съ просьбою дать мѣсто при разбирательствѣ, и желающихъ присутствовать явилось такъ много, что довольно обширную, относительно, залу судьи нужно было бы увеличить втрое, вчетверо, чтобъ помѣстить всѣхъ желавшихъ быть зрителями; вслѣдствіе чего судья началъ раздавать билеты, ограничивъ ихъ извѣстнымъ числомъ. У входа въ помѣщеніе мироваго судьи стояли два полицейскіе солдата, чтобъ удерживать собравшуюся публику, неуспѣвшую достать входныхъ билетовъ и натискомъ ломившуюся въ двери. Кучки народа останавливались на Мясницкой улицѣ, у воротъ дома, и толкались на дворѣ, передавая съ любопытствомъ другъ другу: «Мазурину судятъ». Любопытство это объясняется тѣмъ, что г-жу Мазурину въ Москвѣ многіе очень знаютъ, особенно купечество и простой народъ, какъ женщину богатую, строительницу монастырей и, вмѣстѣ съ тѣмъ, неотличающуюся мягкостью нрава.

Передъ началомъ засѣданія, на особомъ мѣстѣ, передъ рѣшоткою, сидѣла сама подсудимая, въ чорной шляпкѣ и во всемъ чорномъ; на видъ она женщина бодрая, хотя и пожилая (ей 60 лѣтъ). Поодаль отъ г-жи Мазуриной сидѣлъ ея повѣренный, присяжный новѣревный г. Имбергь, и частный приставъ г. Врубель, дѣйствовавшій въ качествѣ обвинителя. Передъ ними, на возвышеніи, столъ мироваго судьи, за которымъ, полукружіемъ, сидѣли члены судебнаго вѣдомства; направо отъ судьи помѣщался письмоводитель — налѣво судебный приставъ.

Судъ открылся актомъ, составленнымъ мировымъ судьею о томъ, что подсудимая, почувствовавъ себя нездоровою, объявила, что не можетъ присутствовать на разбирательствѣ, и какъ разстройство ея удостовѣрено частнымъ полицейскимъ врачомъ, г. Яблоновскимъ, то личность г-жи Мазуриной будетъ замѣнять ея повѣренный.

Судья. Дѣло, подлежащее обсужденію, передано къ моему разсмотрѣнію, по рѣшенію судебной палаты, вмѣсто мироваго судьи яузскаго участка, на основаніи 85 ст. уст. угол. судопр. Почетная гражданка Марья Александровна Мазурина обвиняется въ самоуправствѣ, выказанномъ ею въ недопущеніи въ свой домъ полиціи, явившейся для взысканія съ нея денегъ по частному иску, причемъ, по ея приказанію, спущены были на дворѣ собаки. (Къ г. Врубелю). Прошу васъ разсказать, какъ было происшествіе.

Врубель. Прежде чѣмъ отвѣтить на этотъ вопросъ, я считаю нужнымъ сказать, что мною подано въ судебную палату прошеніе о неподсудности этого дѣла мировымъ учрежденіямъ, вотъ у меня и квитанція есть.

Судья. Для меня обязательно рѣшеніе судебной палаты. Дѣло о г-жѣ Мазуриной, по произведеніи по немъ слѣдствія, было представлено въ окружный судъ, и судебная палата рѣшила передать его на разсмотрѣніе мироваго судьи. Вы можете на меня жаловаться, если найдете это нужнымъ, а теперь прошу васъ отвѣчать на предложенный мною вопросъ.

Врубель. Въ маѣ мѣсяцѣ настоящаго года я получилъ изъ московской управы благочинія предписаніе взыскать съ г-жи Мазуриной 1.128 руб., не принимая никакихъ отзывовъ, или описать на эту сумму имущества, а въ случаѣ сопротивленія съ ея стороны, употребить насильственныя мѣры для исполненія предписанія. А поручилъ надзирателю 3-го квартала — майору Долотовскому отправить г-жѣ Мазуриной повѣстку о томъ, что къ ней явится полиція; майоръ Долотовскій донесъ мнѣ, что г-жа Мазурина повѣстки не приняла, и возвратила ее въ контору квартала чрезъ своего управляющаго г. Скворцова. Послѣ этого я приказалъ надзирателю отправиться въ домъ г-жи Мазуриной и исполнить предписаніе управы благочинія, съ тѣмъ, что если оказано ему будетъ какое сопротивленіе, то чтобъ онъ прислалъ за мною. Майоръ Долотовскій дѣйствительно встрѣтилъ сопротивленіе, и по его приглашенію я явился къ дому, у котораго, кромѣ меня и надзирателя, находились два свидѣтеля, полицейскій унтер-офицеръ и собрался народъ. Я приказалъ унтер-офицеру звонить въ колокольчикъ у воротъ; со двора послышался голосъ дворника: «кто тамъ?» Я отвѣчалъ, что частный приставъ, и требовалъ отпереть калитку; дворникъ отвѣчалъ: «хозяйка не приказала»; я повторилъ свое требованіе именемъ закона — дворника, отвѣчалъ, что не можетъ отпереть, потому что ключи у хозяйки; на третій мой вызовъ и на повторенный звонъ въ колокольчикъ, дворникъ совсѣмъ не явился. Я послалъ за мировымъ судьею яузскаго участка, по прибытіи котораго снова три раза требовалъ отпереть калитку, объявляя о присутствіи судьи, своемъ и свидѣтелей, но дворникъ не отпиралъ. Тогда я велѣлъ подставить къ воротамъ лѣстницу и приказалъ унтерофицеру Иванову перелѣзть во дворъ, чтобъ оттуда отворить калитку; но, Ивановъ, поднявшись на лѣстницу, сказалъ намъ, что г-жа Мазурина стоитъ у окна, запретила дворнику впускать насъ и приказала спустить собакъ, а когда онъ влѣзъ на ворота, собаки стали на него бросаться, вслѣдствіе чего онъ долженъ бытъ спуститься внизъ. Видя невозможность войти въ ворота и узнавши, что можно пройти во дворъ черезъ кухню, я обошелъ кругомъ, приказалъ вынуть въ кухонномъ окнѣ раму и чрезъ это отверстіе вошелъ въ кухню съ квартальнымъ надзирателемъ и свидѣтелями; въ кухнѣ былъ дворникъ, котораго я три раза посылалъ на дворъ привязать собакъ, но онъ каждый разъ возвращался съ отвѣтомъ, что хозяйка не позволяетъ; я требовалъ именемъ закона, и, послѣ четвертаго моего приказанія, дворникъ собакъ привязалъ. Мы вышли изъ кухни и подошли къ парадному крыльцу, чтобъ войти въ домъ, начали стучаться, но дверь намъ не отпирали; дворникъ показалъ ходъ съ чернаго крыльца, на которое мы поднялись, но дверь въ самую квартиру оказалась запертою; мы начали стучаться въ эту дверь и я требовалъ именемъ закона, чтобъ ее отперли, говоря, что въ противномъ случаѣ я велю выломать дверь; на это изъ-за двери г-жа Мазурина отвѣчала «не впущу; попробуйте-ка войти!» Тогда я приказалъ сломать дверь, и мы вошли въ квартиру.

Имбергъ. А прошу прочесть рапортъ квартальнаго надзирателя, Долотовскаго, частному приставу, содержаніе котораго заключается въ томъ, что г. Долотовскій заранѣе, до полученія приказанія отправиться въ домъ г-жи Мазуриной, предвидѣлъ препятствія со стороны ея въ исполненіи предписанія управы.

Судья (разсматривая дѣло). Такого рапорта въ дѣлѣ нѣтъ, а есть предписаніе управы благочинія, въ котоомъ говорится, что такъ какъ почетная гражданка Мазурина уклоняется отъ платежа взыскиваемыхъ съ нея 1,128 руб. 53½ коп., то управа заключила предписать приставу описать имущество у г-жи Мазуриной на означенную сумму, принявъ, въ случаѣ надобности, въ руководство приказъ оберполиціймейстера за No…

Врубель. Въ этомъ приказѣ изложены правила, которыми мы должны руководствоваться при исполненіи предписаній, если оказываемо будетъ сопротивленіе.

Судья (къ Имбергу). Имѣете вы что-нибудь сказать еще?

Имбергъ. Пока ничего. Прошу спросить свидѣтелей.

Судья (къ Врубелю и Имбергу). Допускаете вы свидѣтелей до показанія подъ присягою или безъ присяги?

Врубель и Имбергъ. Безъ присяги.

Вводится первый свидѣтель — дворникъ дома г-жи Мазуриной.

Судья. Вы были дворникомъ въ домѣ г-жи Мазуриной, когда случилось происшествіе съ полиціею?

Дворникъ. Такъ точно-съ.

Судья. Разскажите, какъ было дѣло.

Имбергъ [къ судьѣ). Прошу васъ объявить свидѣтелю, что онъ освобожденъ отъ суда и отвѣтственности, для того, чтобъ онъ не боялся ничего, дѣлая показанія.

Судья [къ дворнику). Вы не подъ судомъ; я спрашиваю васъ, какъ свидѣтеля.

Дворникъ. Очень хорошо-съ. Не отпиралъ я ворота, ваше высокоблагородіе, потому, что ключовъ у меня не было; я такъ и отвѣчалъ полиціи, что ключовъ нѣтъ у меня. Какъ начали звонить, Марья Александровна спрашиваетъ меня въ окно: кто тамъ? спроси, кто. Я отвѣчаю: полиція, Марья Александровна, отпереть велятъ, а она говоритъ: не пущай; потомъ, опять полиція звенится; я говорю: Марья Александровна, полиція звенится; она говоритъ: ступай въ свое мѣсто, да спусти собакъ, говоритъ; я и пошолъ.

Судья. Когда собакъ велѣно было спустить? Когда приставъ пріѣхалъ?

Дворникъ. Да-съ.

Судья. Какъ же полиція вошла въ кухню?

Дворникъ. Въ окно.

Судья. Изъ кухни куда пошла полиція?

Дворникъ. Въ парадное крыльцо было пошла, да Марья Александровна не пустила; я показалъ чорное крыльцо.

Имбергъ. Какъ могъ свидѣтель видѣть г-жу Мазурину у окна, когда спрошенная при слѣдствіи дочь экономки, Аполлинарія Викторова, показала, что во время прибытія полиціи къ дому она спала? Можетъ быть, Ѳедоръ Степановъ (дворникъ) думаетъ, что онъ подсудимый, и, боясь отвѣтственности, говоритъ, что Марья Александровна давала ему приказанія…

Дворникъ. Нѣтъ; я видѣлъ, что Марья Александровна стояла у окна; еще она платкомъ мнѣ махала.

Судья. Собаки были спущены до того времени, какъ городовой влѣзалъ, на лѣстницу или послѣ?

Дворникъ. Не упомню, а привязалъ я собакъ, когда полиція вошла въ кухню; Марья Александровна все не приказывала.

Второй свидѣтель — мѣщанинъ Дмитріевъ, добросовѣстный свидѣтель при яузской части.

На вопросъ судьи, Дмитріевъ разсказываетъ о происшествіи то же, что говорилъ г. Врубель.

Дмитріевъ. Когда частный приставъ сказалъ дворнику, что онъ велитъ сломать ворота, если не отопрутъ калитки, на дворѣ спустили собакъ; дворникъ со двора говорилъ въ окно; «Марья Александровна, велятъ отпирать»; но что отвѣчала Марья Александровна, я не слыхалъ, а слышалъ только ея голосъ. Когда мы вошли въ кухню, и частный приставъ приказывалъ привязывать собакъ, то я видѣлъ изъ кухни, что онъ говорилъ что-то въ окно въ домъ, и только послѣ трехъ приказаній пристава собакъ привязали… Когда мы черезъ задній ходъ подошли къ запертой двери квартиры г-жи Мазуриной и частный приставъ требовалъ именемъ закона отпереть двери, то Марья Александровна изъ-за двери отвѣчала: «А я именемъ закона говорю: уходите отсюда, не пущу!» Когда же дверь была выломана, и мы вошли, то г-жа Мазурина стала кричать и говорила, что мы ей заплатимъ за это деньги…

Имбергъ. Гдѣ вы стояли, пока не вошли въ кухню?

Дмитріевъ у воротъ.

Имбергъ. Какъ же вы могли видѣть, что дворникъ на дворѣ разговаривалъ черезъ окно съ г-жею Мазуриною?

Дмитріевъ. Я не видѣлъ, а слышалъ; у воротъ слышно было.

Имбергъ. Вы какъ знаете Марью Александровну?

Дмитріевъ. Сыпалъ у нея по дѣламъ; я четыре года служу добросовѣстнымъ, такъ случалось нѣсколько разъ бывать у нея по дѣламъ.

Судья. Кто васъ пригласилъ къ дому г-жи Мазуриной?

Дмитріевъ. Квартальный надзиратель.

Судья. Вы прибыли на мѣсто прежде пристава?

Дмитріевъ. Въ одно время.

Третій свидѣтель купецъ Жуковъ, показывалъ то же, что Врубель и Дмитріевъ.

Жуковъ. Частный приставъ приказывалъ изъ кухни дворнику привязывать собакъ: дворникъ говоритъ: не могу, хозяйка не велитъ, а частный приставъ говоритъ: хозяйка тебѣ не есть хозяйка; Императоръ, говоритъ, тебѣ хозяинъ; я говоритъ, тебѣ именемъ закона приказываю привязать собакъ; послѣ хозяйка закричала: «привяжи собакъ»; дворникъ и привязалъ.

Врубель. Когда мы были въ кухнѣ, выходилъ ли дворникъ нѣсколько разъ по моему приказанію привязать собакъ?..

Судья (Жукову). Вы сказали, что Марья Александровна приказала дворнику привязать собакъ: какъ же вы могли слышать ея слова изъ кухни?

Врубель. Изъ кухни нельзя было слышать.

Жуковъ. Мы уже вышли въ это время…

Врубель. Нѣтъ, онъ не помнитъ.

Введенъ новый свидѣтель, городовой унтер-офицеръ Зыбинъ. Происшествіе описываетъ такъ же, какъ и первые.

Судья. Гдѣ былъ дворникъ, когда вы стояли у воротъ?

Зыбинъ. На дворѣ.

Судья. Говорилъ онъ что-нибудь съ полиціею черезъ ворота?

Зыбинъ. Ничего не говорилъ.

Судья. Вы лазили на лѣстницу, приставленную къ воротамъ?

Зыбинъ. Лазилъ; но собаки были спущены — я воротился.

Судья. Еще лазилъ кто-нибудь?

Зыбинъ. Ивановъ лазилъ. Потомъ, когда частный приставъ съ другими пошолъ кругомъ, къ кухнѣ, я остался у калитки.

Имбергъ. Кажется, онъ противорѣчивъ съ другими свидѣтелями.

Врубель. Ты развѣ не слышалъ, какъ я говорилъ съ дворникомъ?

Зыбинъ. Слышалъ, ваше высокоблагородіе.

Врубель. Такъ доложи судьѣ.

Имбергъ обращаетъ вниманіе судьи на слова Врубеля.

Судья. Я предлагаю обѣимъ сторонамъ дѣлать вопросы свидѣтелямъ.

имбергъ. Вопросы, а не подсказывать…

Зыбинъ. Дворникъ говорилъ-съ.

Судья. Говорилъ дворникъ съ полиціею черезъ ворота?

Зыбинъ. Не упомню.

Новый свидѣтель, городовой унтеръ-офицеръ Ивановъ. Разсказъ о происшествіи тотъ же.

Ивановъ. Когда я влѣзъ на лѣстницу, увидѣлъ стоявшую у окна Марью Александровну и сказалъ ей: отоприте, сударыня! она говоритъ: не отопру; я говорю: отоприте! она говоритъ: не отопру; я опять говорю: отоприте, сударыня! она говоритъ: не отопру; попробуй-ка, говоритъ, перелѣзть, собаки тебя и разорвутъ. Я влѣзъ на ворота, вижу, что собаки бросаются, и спустился внизъ.

Судья. Когда вы изъ кухни пошли во дворъ, собаки не были привязаны?

Ивановъ. Не были.

Судья. Такъ и остались непривязанными?

Ивановъ. Не знаю, какъ тамъ было.

Имбергъ. Вы одни лазили на лѣстницу?

Ивановъ. Не знаю; я не видѣлъ, чтобъ кто другой лазилъ.

Судья. При васъ никто не лазилъ?

Ивановъ. Никто.

Судья. Лѣстницу кто ставилъ?

Ивановъ. Я не ставилъ.

Судья. Вы нашли ее уже приставленною къ воротамъ?

Ивановъ. Да-съ.

Введена Аполинарія Викторова, дочь экономки Мазуриной, живущая въ ея домѣ, дѣвочка лѣтъ 15.

Викторова. По утрамъ Марья Александровна пила воды; въ то утро, когда случилось происшествіе, я вошла къ ней въ комнату — мнѣ нужно было войти — она мнѣ и говоритъ: у нашихъ воротъ какой-то шумъ, на воротахъ солдатъ сидитъ, и она приказала спустить собакъ; это я сама слышала, какъ она велѣла собакъ спустить.

Имбергъ. Вы при слѣдствіи показывали, что г-жа Мазурина спала, когда вы вошли къ ней въ комнату.

Викторова. Да, она спала всегда послѣ водъ, и когда я вошла, она спала.

Судья. Какъ же вы говорите, что она спала, а между тѣмъ, видѣла и солдата на воротахъ и собакъ велѣла спустить?

Викторова. Она спала и проснулась.

Судья. Да если она спала передъ вашимъ приходомъ, то не могла видѣть солдата, а если видѣла солдата, то значитъ не спала.

Викторова. Нѣтъ-съ, она спала, только она говорила мнѣ, что шумъ за воротами, и я сама слышала, какъ она приказала спустить собакъ.

Судья. Теперь нужно спросить еще одного свидѣтеля событія — мироваго судью яузскаго участка, г. Чернева.

Черневъ. Не помню, котораго числа въ маѣ мѣсяцѣ прибылъ я, по приглашенію яузскаго частнаго пристава, между 11-мъ и 1-мъ часомъ утра къ дому г-жи Мазуриной, гдѣ находились въ то время, кромѣ пристава, квартальный надзиратель, майоръ Долотовскій, свидѣтели и городовые унтеръ-офицеры; у воротъ же, гдѣ стояла полиція, собралась довольно порядочная толпа народу. Частный приставъ, объявляя о моемъ прибытіи, требовалъ, чтобъ дворникъ отворилъ ворота; но дворникъ не отворялъ, ссылаясь на приказанія хозяйки. Одинъ изъ городовыхъ, стоявшій ближе къ воротамъ, увидѣлъ въ окнѣ дома г-жу Мазурину и сказалъ объ этомъ намъ; частный приставъ и я нѣсколько разъ спрашивали его — дѣйствительно ли онъ Мазурину видѣлъ въ окнѣ, на что онъ отвѣчалъ намъ утвердительно. Послѣ я самъ видѣлъ въ окно какихъ-то двухъ женщинъ, но кто онѣ, не знаю, и такъ какъ требованіе частнаго пристава не исполнялось дворникомъ дома, не смотря на мое прибытіе, то я отправился домой продолжать свои занятія, отъ которыхъ былъ оторванъ.

Судья. Впослѣдствіи вы видѣли г-жу Мазурину: не признали ли вы въ ней одну изъ тѣхъ женщинъ, которыхъ вы видѣли стоявшими у окна?

Черневъ. Нѣтъ, не могу ничего опредѣлитѣльно сказать.

Судья. Слышали вы разговоръ городоваго съ Мазуриною?

Черневъ. Нѣтъ.

Врубель. Г-жа Мазурина при слѣдствіи показала, что она не узнала солдата, стоявшаго на лѣстницѣ, но это былъ участковый унтеръ-офицеръ Ивановъ, котораго г-жа Мазурина видѣла разъ триста, потому что онъ служитъ въ этомъ участкѣ давно, и часто ходилъ въ домъ г-жи Мазуриной по дѣламъ.

Судья. Какъ же согласить разнорѣчіе полицейскихъ солдатъ, относительно того, что кто изъ нихъ лазилъ на лѣстницу?

Врубель. Лазилъ и Зыбинъ и Ивановъ. Зыбинъ былъ позванъ въ то время. когда проходилъ по участку мимо дома.

Судья. Вы слышали разговоръ унтеръ-офицера Иванова съ Мазуриною?

Врубель. Слышалъ.

Судья. Какъ же Черневъ не слыхалъ, а вы слышали?

Врубель. Не знаю.

Судья. Это нужно разъяснить.

Черневъ. Я отходилъ съ надзирателемъ Долотовскимъ отъ дома Мазуриной къ Садовой.

Судья. А въ это время унтеръ-офицеръ сидѣлъ на воротахъ?

Черневъ. Сидѣлъ.

Судья (къ Викторовой). Разскажите еще разъ, что вы знаете изъ происшествія?

Викторова. Когда я вошла къ Марьѣ Александровнѣ въ комнату, она мнѣ сказала: у насъ стукъ какой-то и солдатъ сидитъ на воротахъ; потомъ она приказала спустить собакъ.

Судья. Вамъ г. повѣренный напомнилъ ваше показаніе при слѣдствіи, въ которомъ вы говорили, что г-жа Мазурина спала, когда вы пошли кг пей въ Комнату.

Викторова. Да, она спала.

Судья. Какъ же она могла видѣть солдата¹?

Викторова. Она спала, а когда я вошла она проснулась.

Судья. Послѣ спроса свидѣтелей событія, должны быть спрошены свидѣтели врученія повѣстки.

Введенъ г. Скворцовъ.

Судья. При слѣдствіи г-жа Мазурина говорила, что она не знала о томъ, что у нея должна быть въ домѣ полиція, а между тѣмъ полиція удостовѣряетъ, что ей была прислана объ этомъ повѣстка.

Скворцовъ. Наканунѣ того дня, въ который явилась полиція въ домъ г-жи Мазуриной, она послала отзывъ на объявленное ей предписаніе управы; но отзывъ этотъ не былъ принятъ въ полиціи, а ко мнѣ пришолъ городовой унтеръ-офицеръ съ повѣсткою на имя г-жи Мазуриной о томъ, что на другой день явится полиція для описи имущества; я не хотѣлъ брать этой повѣстки, но городовой оставилъ ее у меня, прося передать г-жѣ Мазуриной, которой я ее и отнесъ, но она не взяла ее, потому что она должна была быть прислана ей, а не мнѣ, и велѣла мнѣ отнести ее назадъ, сказавъ, что она, по болѣзни, полицію принять не можетъ, и къ описи имущества не допуститъ.

Г. Имбергъ проситъ прочесть рапортъ квартальнаго надзирателя, Долотовскаго, который онъ нашолъ теперь въ дѣлѣ. Судья читаетъ рапортъ, въ которомъ майоръ Долотовскій доноситъ приставу Врубелю, что такъ какъ г-жа Мазурина повѣстку не приняла, то, можетъ быть, представится надобность употребить насильственныя мѣры, когда придется приступить къ описи имущества.

Врубель. Этотъ рапортъ можетъ служить обвиненіемъ для г-жи Мазуриной; квартальный надзиратель знаетъ ее шесть лѣтъ, и она постоянно оказывала сопротивленіе дѣйствіямъ полиціи, вслѣдствіе чего онъ ожидалъ и въ этотъ разъ встрѣтить сопротивленіе.

Судья. Я считаю нужнымъ предложить нѣсколько вопросовъ г-жѣ Мазуриной, но она рѣшительно отказывается, по нездоровью, явиться сюда, и потому я отправляюсь къ ней^[1].

Судья (возвратившись отъ г-жи Мазуриной). Я спрашивалъ г-жу Мазурину, во-первыхъ, въ какомъ положеніи застала ее Викторова, войдя къ ней въ комнату. Она отвѣчала, что спала до той минуты, какъ Викторова вошла, а что собаки были спущены ею потому, что она увидѣла сидѣвшаго на воротахъ солдата. Это послѣднее обстоятельство для меня важно, потому что г-жа Мазурина при слѣдствіи въ первый разъ показала, что она видѣла солдата, а во второй, что не видала по близорукости. Во-вторыхъ, я спрашивалъ г-жу Мазурину, находилась ли она у окна, когда полиція стояла у воротъ, на что она отвѣчала отрицательно, и въ третьихъ, я спрашивалъ о передачѣ ей повѣстки г. Скворцовымъ. На это она отвѣчала, что г. Скворцовъ лицо ею не уполномоченное и принялъ повѣстку, какъ частный человѣкъ, почему она ждала, что полиція принесетъ ей повѣстку на домъ. Дѣло обсуждаемое теперь мною, послѣ произведенія по немъ слѣдствія, передано было въ московскій окружный судъ, и товарищъ прокурова окружнаго суда, г. Линдротъ, нашолъ, что г-жа Мазурина обвиняется въ преступленіи, предусмотрѣнномъ 271 ст. улож. о нак. 1866 г. и должна быть предана суду съ присяжными засѣдателями; дворникъ же дома г-жи Мазуриной, по заключенію товарища прокурора, долженъ быть освобожденъ отъ суда и отвѣтственности, такъ какъ онъ дѣйствовалъ по приказанію своей хозяйки. Прокуроръ судебной палаты нашолъ, что 271 ст. улож. о нак. къ настоящему дѣлу непримѣнима, а что скорѣе можно примѣнить къ нему 312 ст. улож. 1857 г., замѣненную 142 ст. уст. о нак., налагаемыхъ мировыми судьями; дворникъ же дома долженъ быть освобожденъ отъ суда и отвѣтственности. Судебная палата, согласно съ заключеніемъ г. прокурора, признавая почотную гражданку Мазурину виновною въ приказаніи запереть ворота, спустить собакъ и въ недопущеніи къ себѣ полиціи, нашла, что дѣйствія эти не составляютъ сопротивленія чиновникамъ полиціи, при отправленіи ими должности, такъ какъ личность полицейскихъ чиновниковъ осталась неприкосновенною, а есть самоуправство, предусмотрѣнное 142 ст. уст. о нак., налагаемыхъ мировыми судьями, вслѣдствіе котораго полиція лишена была возможности исполнить предписаніе управы благочинія; дворникъ же дома отъ суда освобождается. Поэтому судебная палата положила передать означенное дѣло на обсужденіе мироваго судьи.

За этимъ, судья предложилъ слово повѣренному г-жи Мазуриной.

Имбергъ. Почетная гражданка Мазурина обвиняется въ томъ что, зная о появленіи полиціи, заперла ворота своего дома, что но требованію пристава воротъ не отворяла, что велѣла спустить собакъ и приказывала не привязывать ихъ въ то время, когда полиція черезъ окно вошла въ кухню. Повѣстка, посланная г-жѣ Мазуриной изъ полиціи 27-го мая, съ унтер-офицеромъ Ивановымъ, отдана была имъ не Мазуриной, а Скворцову, не уполномоченному никакою довѣренностью, и такъ какъ Мазурина не приняла отъ него повѣстки, то Скворцовъ возвратилъ ее въ полицію. Если нужно быть строгимъ къ частнымъ лицамъ, при исполненіи ими требованій полиціи, то еще строже должно относиться къ дѣйствіямъ полицейскихъ чиновниковъ. Квартальный надзиратель долженъ былъ передать повѣстку законнымъ порядкомъ, но онъ этого не сдѣлалъ, вслѣдствіе чего Мазурина и не приняла ее. Въ доказательство того, что г-жа Мазурина знала впередъ о прибытіи полиціи, квартальный надзиратель указываетъ на отзывъ ея, представленный ею на опредѣленіе управы благочинія, но отзывъ былъ сдѣланъ прежде полученія повѣстки. 28-го числа, утромъ, г-жа Мазурина, по обыкновенію, пила воды, послѣ чего легла спать и когда разбужена была шумомъ полиціи у воротъ я увидѣла сидѣвшаго на воротахъ солдата, то ей съ просонковъ представились недавнія происшествія въ Сокольникахъ и на рогожскомъ кладбищѣ, гдѣ, подъ видомъ полицейскихъ чиновниковъ, являлись мошенники, и она не могла себѣ не вообразить, что къ ней лѣзутъ воры и грабители; вотъ почему она приказала спустить собакъ… Еслибъ она хотѣла только скрыться отъ полиціи, то она всегда могла бы это сдѣлать, не прибѣгая ни къ какимъ усиленнымъ мѣрамъ… Показаніе дворника, что онъ передавалъ ей требованія полиціи и что она не приказывала ему исполнять ихъ невѣрно; онъ самъ былъ взятъ, какъ преступникъ, боялся отвѣтственности и, желая себя отстранить отъ дѣла, говорилъ на хозяйку. Г-жа Мазурина узнала, что къ ней идетъ полиція въ то время только, когда увидѣла въ окно, что г. Врубель лѣзъ въ кухню; тогда она сейчасъ же велѣла впустить ихъ и привязать собакъ. Если дворникъ и говорилъ, что собаки привязаны были по приказанію полиціи, то невѣрность этого показанія объясняется тѣмъ, что въ страхѣ и шумѣ, онъ могъ не замѣтить всѣхъ обстоятельствъ. Итакъ, г-жа Мазурина не знала, что къ ней въ домъ идетъ полиція, а узнавши, дала ей всѣ средства войти; но такъ какъ полиція принимала энергическія мѣры для взысканія денегъ съ г-жи Мазуриной, то я нахожу нужнымъ сказать, въ чемъ заключалось самое дѣло по этому взысканію. Московская гражданская палата присудила взыскать съ дочери Марьи Александровны Мазуриной въ пользу г. Любатовича 5,000 руб. сер. Любатовичъ подалъ прошеніе генералъ-губернатору о понужденіи управы благочинія ко взысканію денегъ. Г-жа Мазурина обезпечила это взысканіе и подала прошеніе генералъ-губернатору, въ которомъ она объяснила, что всѣ деньги дочери ея израсходованы, о чемъ она представила отчетъ въ сиротскій судъ, которымъ онъ принятъ и утвержденъ и, что наконецъ, если било бы чѣмъ удовлетворить долги ея дочери, то не одна претензія Любатовича подлежитъ удовлетворенію, потому что долги ея привышаютъ состояніе. Генералъ-губернаторъ отвѣтилъ на это, что, на основаніи рѣшенія гражданской палаты, 5,000 рублей должны быть взысканы съ имѣнія дочери, г-жи Мазуриной, а управа благочинія обратила это взысканіе на мать, вмѣсто дочери. Въ чемъ же заключается проступокъ г-жи Мазуриной? Судебная палата назвала его самоуправствомъ, но она разсматривала вопросъ о подсудности, а не самое дѣло: если предположить, что рѣшеніе палаты обязательно для мироваго судьи, то, значитъ, палата предрѣшила дѣло. Самоуправство предполагаетъ дѣйствіе съ насиліемъ; а въ дѣйствіяхъ г-жи Мазуриной насилія не было; она, по ст. 29 уст. о нак. нал. мир. с., не препятствовала полиціи исполнить ея обязанности… Дѣло это давно всѣхъ интересовало въ Москвѣ; въ немъ видятъ выраженіе самодурства московскаго и говорятъ, что, для примѣра другимъ, наказаніе г-жи Мазуриной должно быть примѣрное. На это я возражу, что и вообще нельзя всегда обвинять обывателей за неисполненіе требованій полиціи; но еслибъ и дѣйствительно дѣло г-жи Мазуриной было самодурство, то за что же она одна будетъ отвѣчать за всѣхъ? Говорятъ также, что строгое наказаніе проступка г-жи Мазуриной нужно для того, чтобъ возстановить значеніе полиціи; но значеніе это можно возстановить справедливостью, а не строгостью..

Судья. Это не идетъ къ дѣлу.

Имбергъ. Въ заключеніе всякій проступокъ предполагаетъ цѣль: какая же цѣль была у г-жи Мазуриной? остановить взысканіе полиціи она никакъ не могла. Какая же была ея цѣль?… Обратите вниманіе, г. судья, на ту среду, въ которой мы всѣ находились недавно, на то, что г-жа Мазурина женщина старая, слабая, и ваше снисхожденье къ ней не будетъ несправедливостью.

Приговоръ мироваго судьи:

Почетная гражданка Марья Александровна Мазурина, обвиняемая въ прегражденіи полиціи способовъ исполнить предписаніе управы благочинія, виновна въ самоуправствѣ, потому что, вмѣсто того, чтобъ обжаловать неправильныя, по ея мнѣнію, дѣйствія полиціи, употребила свои собственныя мѣры, и, но 142 ст. о наказ., нал. мир. суд., подлежала бы высшей степени наказанія, т., е. аресту на 3 мѣсяца, но, принимая во вниманіе ея преклонныя лѣта, она присуждается къ аресту на два мѣсяца.

При этомъ объявлены были статьи о срокахъ, на изъявленіе неудовольствія и обжалованія рѣшенія мироваго судьи.

Разбирательство дѣла Мазуриной въ мировомъ съѣздѣ. Купчиха Мазурина подала на рѣшеніе судьи апелляцію въ мировой съѣздъ.

Разбирательство ея апеляціи началось докладомъ одного изъ членовъ съѣзда. Докладъ этотъ заключался исключительно въ чтеніи различныхъ документовъ, пріобщенныхъ къ дѣлу. Докладчикъ началъ съ чтенія довольно пространнаго постановленія московской судебной палаты но вопросу о подсудности настоящаго дѣла, постановленія, которымъ, какъ извѣстно, палата нашла дѣло это подсуднымъ мировому суду, и не утвердила обвинительнаго акта товарища прокурора окружнаго суда, г. Линдрота, по которому Мазурину предполагалось предать суду съ участіемъ присяжныхъ. Для съѣзда въ данномъ случаѣ только и важно было опредѣленіе о подсудности, такъ какъ постановленіе палаты во всякомъ случаѣ для съѣзда обязательно. Мы считаемъ излишнимъ повторять обстоятельства дѣла, равно какъ и приговоръ мироваго судьи, осудившаго Мазурину къ 3-хъ мѣсячному аресту. Прибавимъ только, что въ окончательной редакціи своего приговора, мировой судья срѣтенскаго участка опредѣлилъ и самое мѣсто ареста Мазуриной «въ тюремномъ замкѣ». На этотъ приговоръ повѣренный Мазуриной подалъ апелляціонный отзывъ, въ которомъ онъ приводитъ слѣдующія соображенія въ оправданіе своей довѣрительницы: 1) Мазурина видѣла повѣстку полиціи о взысканіи присужденной управою благочинія суммы; но эта повѣстка не была ей передана офиціально и она поэтому не имѣла основаній ожидать къ себѣ полиціи для описи имущества. 2) Мазурина не могла ожидать, что взысканіе будетъ обращено на ея имущество, такъ какъ достаточно обезпечила долгъ, взыскивавшійся съ ея дочери. 3) Мировой судья не обратилъ вниманія на то обстоятельство, что полиція, своими неправильными дѣйствіями, сама подала поводъ къ самоуправству. 4) Мазурина, приказавъ своему дворнику спустить собакъ, сама же потомъ приказала привязать ихъ, такъ что собаки не причинили никому никакого вреда. 5) Поступокъ ея но есть самоуправство, опредѣляемое въ ст. 142 устава о нак. нал. мировыми суд., а прямо подходитъ подъ ст. 29 того же устава, въ которой сказано, что «за неисполненіе законныхъ распоряженій, требованіи, или постановленій правительственныхъ и полицейскихъ властей, когда уставомъ не опредѣлено за то инаго наказанія, виновные подвергаются денежному штрафу не свыше пятнадцати рублей». 6) Полиція ни въ какомъ случаѣ не имѣла права дѣйствовать такъ, какъ она дѣйствовала въ настоящемъ случаѣ, ибо ей слѣдовало ограничиться составленіемъ акта о сопротивленіи ея власти, и никто не давалъ ей права выламывать окно. На основаніи всего этого, повѣренный Мазуриной проситъ приговоръ мирового судьи срѣтенскаго участка отмѣнить, а къ довѣрительницѣ его примѣнить ст. 29 устава о нак. нал. мир. суд.

Предсѣдатель, (къ защитнику подсудимой). Что вы имѣете добавить въ защиту подсудимой къ тому, что изложено въ апелляціонной жалобѣ?

Присяжный повѣренный Соловьевъ. Переносъ приговора г. мирового судьи на ваше разсмотрѣніе былъ существенно необходимъ не только въ интересѣ подсудимой, но и въ интересѣ уголовнаго правосудія. Первыя свѣдѣнія о томъ событіи, которое послужило поводомъ къ обвиненію г-жи Мазуриной, были переданы въ публику газетной статьей. Есть много вѣроятія заключить, что при чтеніи бойкаго разсказа объ энергическихъ дѣйствіяхъ полиціи по исполненію судебнаго рѣшенія и о встрѣченномъ сопротивленіи со стороны женщины, сложился взглядъ на это дѣло. Сколько мнѣ извѣстно, г. Врубель въ принятіи насильственныхъ мѣръ руководствовался тѣмъ соображеніемъ, «что неловко было передъ народомъ полиціи ретироваться», почему онъ и рѣшился взять домъ приступомъ. Затѣмъ общественное мнѣніе было не на сторонѣ подсудимой. Большинство требовало примѣрнаго наказанія обвиняемой, прежде нежели взводимое на нее обвиненіе было доказано. Я не хочу этимъ сказать, чтобы я былъ сторонникомъ безгласности противозаконныхъ дѣйствіи частныхъ лицъ и безучастія къ нимъ общества. Нѣтъ, я указываю лишь на общественный историческій фактъ, что каждому обществу свойственно увлеченіе впечатлѣніями, подъ вліяніемъ которыхъ, какъ доказываетъ исторія, оно нерѣдко произноситъ слишкомъ строгій судъ. Не берусь даже утверждать, что приговоръ единоличнаго мироваго судьи, содержаніе котораго вамъ сейчасъ было доложено, постановленъ подъ вліяніемъ общественнаго мнѣнія. Но при такихъ обстоятельствахъ дѣла, право, на переносъ приговора г. мир. судьи на разсмотрѣніе суда въ коллегіальномъ составѣ, представляется одною изъ существенныхъ гарантій правосудія. Точно также и по отношенію къ самой уголовной юстиціи, пересмотръ этого приговора существенно необходимъ. Наказаніе только тогда достигаетъ своего назначенія, когда оно падаетъ на истинно виновныхъ и притомъ главнѣйшимъ образомъ не превышаетъ мѣры вины. Въ противномъ случаѣ оно возмущаетъ естественное чувство справедливости, врожденное каждому изъ насъ. Въ настоящемъ дѣлѣ, какъ это будетъ доказано ниже, подсудимая наказана слишкомъ строго и не по мѣрѣ вины, ибо проступокъ ея, названный самоуправствомъ, сопровождался такими дѣйствіями со стороны полиціи, которыя, если даже опредѣленіе качества проступка будетъ признано правильнымъ, далеко не придаютъ этому дѣлу ужасающаго характера, вопіющаго о примѣрности наказанія. Все дѣло вышло изъ прежнихъ отношеній полиціи къ гражданамъ. Эти отношенія опредѣлялись отчасти закономъ, а отчасти обычаемъ. Отношеніе обычное — хорошо знаютъ жители города. Взысканія никогда не были строги; это всѣмъ извѣстно. Но въ данномъ случаѣ, вопреки обычаю, вдругъ была обращена особенная строгость на г-жу Мазурину. Управа благочинія предписала взыскать съ г-жи Мазуриной деньги. Необходимо сказать, что взысканіе это обращено на нее не по поводу долговаго обязательства и не по опредѣленію судебнаго мѣста, а по распоряженію административной власти г. генералъ-губернатора, и вотъ по какому поводу. Мазурина, въ качествѣ опекунши, дочери своей, взятой въ опеку за расточительность, получила изъ сиротскаго суда деньги опекаемой, для удовлетворенія крайнихъ нуждъ ея, въ количествѣ съ небольшимъ 1,000 р. и, употребивъ ихъ на дѣло, — подала отчетъ. Между тѣмъ въ гражданской палатѣ состоялось опредѣленіе о взысканіи съ опекуемой ею дочери на удовлетвореніе взысканія по заемному письму, выданному дочерью ея г. Козллнинову, отъ котораго оно дошло къ славяно-сербскому дворянину Любатовичу. Въ удовлетвореніе этого взысканія, управа благочинія, основываясь на распоряженіи генералъ-губернатора, требовала отъ нея полученныя изъ опеки деньги. Г-жа Мазурина, впредь до разъясненія этого требованія, для чего и обратилась съ просьбой къ г. генералъ-губернатору, представила обезпеченіе. Это было въ февралѣ мѣсяцѣ. 22-го марта канцелярія г. генералъ-губернатора увѣдомила управу, что взысканіе должно быть обращено на самую должницу. Но затѣмъ все перемѣнилось и вновь приступлено было къ прежнимъ требованіямъ. Дополню еще послѣднимъ фактомъ. Противъ взысканія съ дочери, мать, г-жа Мазурина, вела споръ, доказывая недѣйствительность обязательства, взятаго не за то, о чемъ въ немъ написано. Вотъ при какихъ обстоятельствахъ явилась полиція въ домъ г-жи Мазуриной. Чиновники полиціи пришли исполнять приказанія управы и выбрали оригинальный способъ исполненія, на который полномочія въ законѣ не существуетъ: лазить черезъ заборъ, ломать окна и двери не только не указано въ законѣ, но, но мнѣнію моему, не свойственно власти и не совмѣстно съ ея достоинствомъ. Какъ бы то ни было, полиція, совершивъ такія дѣйствія, явилась и обвинителемъ. Г. Врубель оправдалъ принятый имъ способъ дѣйствій, циркуляромъ г. оберъ-полиціймейстера. Но оправданіе это не можетъ быть принято во вниманіе. Циркуляры должны быть составлены въ предѣлахъ законности, ибо за исполнительною властію не признано законодательныхъ функцій. Если же допустить мысль, что циркуляры не должны сообразоваться съ основными законоположеніями, то они становились бы въ разрѣзъ съ послѣдними. По этому какого бы содержанія циркуляръ не былъ, онъ не могъ давать полномочія на измѣненіе существующаго порядка гражданскихъ взысканій. Во всякомъ случаѣ, настоящій фактъ указываетъ, что подобное поведеніе полиціи далеко не соотвѣтствуетъ тому назначенію, которое дано ей въ законѣ: вмѣсто содѣйствія къ миролюбивому окончанію всѣхъ столкновеній — является озлобленіе. Этимъ объясняется проступокъ подсудимой, и вмѣстѣ извиняется и вина ея, если ее можно назвать виной. Разгадка всего дѣла состоитъ въ прежнихъ взаимныхъ отношеніяхъ гражданъ къ полиціи. Перехожу къ разсмотрѣнію приговора мироваго судьи. Подсудимая обвинена въ самоуправствѣ и проступокъ этотъ признанъ совершеннымъ ею съ заранѣе обдуманнымъ намѣреніемъ. Судья, на основ. 142 ст. уст. о наказ. нал. миров. суд., приговорилъ г-жу Мазурину къ двухъ-мѣсячному аресту въ тюрьмѣ. Законъ этотъ помѣщенъ въ отдѣлѣ объ оскорбленіяхъ чести, угрозахъ и насиліяхъ. Самоуправство безъ насилія немыслимо. Между тѣмъ по дѣлу видно, что подсудимая никакого насилія не дѣлала; отсюда я заключаю, что и не было состава того проступка, въ коемъ она обвинена. Если она не отворила воротъ но требованію полиціи, то это есть ни болѣе ни менѣе, какъ неисполполненіе требованій полиціи, каковое дѣйствіе предусмотрѣно 29 ст. того же устава и, но мнѣнію моему, правильнѣе было подвергнуть г-жу Мазурину наказанію, установленному въ сей статьѣ закона.

Предсѣдатель. (къ частному приставу Врубелю). Что вы имѣете сказать?

Врубель. Я считаю своимъ долгомъ, заявить только, что 19-го августа я заявилъ мировому судьѣ срѣтенскаго участка, что подалъ въ судебную палату отзывъ на ея постановленіе о неподсудности дѣла окружному суду и просилъ пріостановить разсмотрѣніе дѣла до окончательнаго разрѣшенія вопроса о подсудности. Но мировой судья принялъ дѣло къ своему разбирательству и постановилъ по оному рѣшеніе. Палата, съ своей стороны, отказала мнѣ но первому моему отзыву. Но я воспользовался предоставленнымъ мнѣ закономъ правомъ и подалъ въ палату вторичный отзывъ для препровожденія онаго въ кассаціонный департаментъ, куда онъ и отосланъ 7-го сентября. Я не считаю нужнымъ отвѣчать что-либо защитнику г-жи Мазуриной до тѣхъ поръ, пока рѣшенъ будетъ вопросъ о подсудности. Я прошу позволенія прочесть предъ судомъ копію съ вторичнаго моего отзыва.

Предсѣдатель. Прочтеніе вящаго отзыва не можетъ имѣть никакого вліянія на разбирательство дѣла въ мировомъ съѣздѣ. Споръ о подсудности, вами поднимаемый, до насъ не касается. Мы имѣемъ но настоящему дѣлу постановленіе судебной палаты и до тѣхъ поръ, пока это постановленіе не отмѣнено указомъ кассаціоннаго департамента сената, съѣздъ не можетъ пріостановить разсмотрѣніе этого дѣла, и оно должно идти своимъ порядкомъ.

Г. Врубель просилъ прочесть ст. 41, 284 и 286 устава угол. судопр. По прочтеніи этихъ статей, предсѣдатель замѣтилъ г. Врубелю, что ст. 284 и 286 относятся до пререканій о подсудности между судебными мѣстами и что подобныя пререканія не могутъ быть подняты участвующими въ дѣлѣ лицами.

Соловьевъ. Я нахожу, что г. Врубель не имѣетъ никакого права протестовать прямо противъ рѣшенія мироваго судьи и вообще принимать участіе въ разбирательствѣ но этому дѣлу. Г. Врубель, какъ лицо принадлежащее къ полиціи, могъ только, на основаніи 146 ст. устава угол. судопр., представить о своемъ неудовольствіи товарищу прокурора, который можетъ или предъявить отзывъ мировому судьѣ, или оставить объявленное неудовольствіе безъ послѣдствій.

Предсѣдатель. Для разрѣшенія этого вопроса намъ лучше всего обратиться къ г. прокурору.

Товарищъ прокурора Уманецъ. Ст. 140, предписывающая полиціи заявлять прежде всего прокурору въ случаѣ неудовольствія на рѣшеніе, относится только до отзывовъ.

Предсѣдатель. Я спрашиваю, можетъ ли Г. Врубель бытъ допущенъ въ мировой съѣздъ какъ участвующая въ дѣлѣ сторона?

г. Уманецъ. Можетъ. Мнѣ предстоитъ теперь разобрать аппеляціонный отзывъ подсудимой и доводы, представленные ея защитникомъ. Прежде всего я долженъ сказать нѣсколько словъ по вопросу о подсудности. Судебная палата отнесла поступокъ г-жи Мазуриной къ числу преступленій, предусмотрѣнныхъ ст. 315 уложенія о нак. изд. 1857 года, которая замѣнена теперь ст. 142 уст. о нак. налаг. мир. судьями. рѣшенія судебной палаты для мироваго судьи и мироваго съѣзда по вопросу о подсудности безусловно обязательны на основаніи ст. 40 устава угол. судопр. На этомъ основаніи мировой судья приступилъ къ разбирательству этого дѣла и постановилъ свой приговоръ. Теперь спрашивается, насколько приговоръ этотъ правиленъ? Для этого я считаю нужнымъ вкратцѣ повторить обстоятельства этого дѣла. (Г. Уманецъ излагаетъ извѣстныя уже читателямъ подробности дѣла и затѣмъ продолжаетъ.) Въ отзывѣ своемъ Мазурина указываетъ на то, что ей не была доставлена вторичная повѣстка, по которой она могла бы знать, что полиція навѣрное къ ней явится, что полиція не имѣла право дѣйствовать насильственно, тѣмъ болѣе, что дѣло вовсе не требовало особенной поспѣшности, что доказывается тѣмъ, что г. Врубель получилъ предписаніе управы благочинія о взысканіи еще въ апрѣлѣ. Наконецъ, повѣренный г-жи Мазуриной доказываетъ, что поступокъ ея не есть самоуправство. Разберу каждый изъ этихъ пунктовъ въ отдѣльности. Повѣстка дѣйствительно не была вторично доставлена, но вмѣсто повѣстки явился лично квартальный, г. Длотовскій. Г. Скворцовъ, которому вручена была повѣстка, лицо близкое г-жѣ Мазуриной, и онъ часто находился въ сношеніяхъ съ полиціей отъ ея имени. Въ тотъ самый день г. Скворцовъ приносилъ въ полицію отзывъ г-жи Мазуриной по этому самому дѣлу. Поэтому нельзя допустить, чтобы подсудимая не предвидѣла появленія полиціи для описи ея имущества. Что касается дѣйствій полиціи, то по московской полиціи, на случай денежныхъ взысканій, имѣется циркулярное предписаніе, изданное въ бытность въ Москвѣ оберъ-полиціймейстеромъ генералъ-маіора Потапова. На основаніи этого циркуляра, въ случаѣ сопротивленія со стороны лица, съ котораго производится взысканіе, полиція обязана составить объ этомъ на мѣстѣ актъ, а виновнаго заарестовать до окончанія описи и затѣмъ предать его уголовному суду. Полиція поступила не такъ. Но дѣйствія полиціи не подлежатъ обсужденію мироваго съѣзда. По поводу дѣйствій полиціи было высказано, что граждане обязаны исполнять лишь законныя требованія полиціи. Но спрашивается, кому предоставить рѣшеніе вопроса о законности или незаконности дѣйствій полиціи въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ? Я думаю, что рѣшеніе этого вопроса никакъ не можетъ быть предоставлено частному лицу, и что для частнаго лица всѣ требованія полиціи законны, при чемъ, разумѣется, каждому предоставляется жаловаться на то, что кажется ему незаконнымъ въ дѣйствіяхъ полиціи. Ст. 29 устава о наказ., очевидно, не можетъ быть примѣнена къ настоящему случаю, ибо тамъ рѣчь идетъ только о неисполненіи требованій полиціи, а не о сопротивленіи ей. Въ чемъ же обвиняется подсудимая? Нѣкоторые обвиняютъ ее въ угрозахъ полицейской власти, во время исполненія послѣднею ея обязанностей. Дѣйствительно, она спустила собакъ; но мы имѣемъ свидѣтельство Аѳанасьева, заслуживающаго полнаго довѣрія, что Мазурина сама же и велѣла ихъ привязать. Стало-быть, если угроза тутъ и была, то угроза, не приведенная въ исполненіе и не нанесшая никому вреда. Тѣмъ не менѣе поступокъ Мазуриной остается незаконнымъ. Полиція у насъ имѣетъ право во всякое время дня и ночи входить въ дома обывателей и всякое сопротивленіе ея дѣйствіямъ противно закону. Не спорю, что полиція иногда и злоупотребляла обширною властью, ей предоставленною; вниманіе законодательной власти и обращено поэтому теперь на установленіе должныхъ границъ въ отношеніяхъ между полиціей и гражданами. Мазурина виновата въ томъ, что не пустила полиціи. Отговорку ея, что она не видала полиціи, нельзя принять во вниманіе, потому что изъ дѣла видно, что она сама разговаривала съ полиціей, сама велѣла привязать собакъ. Съ другой стороны нельзя также согласиться съ тѣмъ, что поступокъ Мазуриной не былъ заранѣе обдуманъ. Напротивъ, изъ обстоятельствъ дѣла и изъ показаній дворника, что ворота запирались обыкновенно только на-ночь, а днемъ отпирались, и что только въ этотъ день Мазурина заперла ворота и взяла ключи къ себѣ, изъ всего видно, что подсудимая предвидѣла появленіе полиціи и заранѣе обдумала свой образъ дѣйствія относительно послѣдней. Вотъ почему нельзя не согласиться, что дѣйствіе ея есть самоуправство, и на этомъ основаніи я считаю приговоръ мироваго судьи относительно подсудимой правильнымъ. Что же касается до мѣры наказанія, то, принимая во вниманіе неправильныя дѣйствія полиціи, я полагаю, что съѣздъ могъ бы уменьшить подсудимой срокъ ареста, назначенный мировымъ судьею, тѣмъ болѣе, что ст. 142 опредѣляетъ только высшій размѣръ наказанія, не ограничивая судью относительно низшаго размѣра. Въ приговорѣ своемъ мировой судья опредѣлилъ и самое мѣсто ареста въ тюремномъ замкѣ. Такъ какъ это опредѣленіе относится уже до исполненія приговора, прокурорскій же надзоръ призванъ давать свои заключенія только относительно статей закона, опредѣляющихъ мѣру наказанія, то я не считаю нужнымъ распространяться объ этомъ предметѣ.

Въ своемъ возраженіи товарищу прокурора г. Соловьевъ снова указалъ на смягчающія вину обстоятельства, а главнымъ образомъ старался доказать, что къ подсудимой можетъ быть примѣнено примѣчаніе къ п. 9 высочайше утвержденнаго мнѣнія государственнаго совѣта о помѣщеніяхъ для лицъ высшихъ сословій; въ отношеніи къ нимъ соблюдается правило, изложенное въ ст. 57 улож. о нак. изд. 1866 г. (Дворяне и чиновники, присужденные къ наказанію кратковременнымъ арестомъ, могутъ, по усмотрѣнію суда или начальства, быть подвергнуты аресту или въ тюрьмѣ, или на военной гауптвахтѣ, или въ собственномъ мѣстѣ жительства и т. д.) Г. Соловьевъ доказывалъ, что почетные граждане пользуются одними правами съ личными дворянами, а потому г-жѣ Мазуриной, какъ почётной гражданкѣ, арестъ въ тюремномъ замкѣ можетъ быть замѣненъ домашнимъ арестомъ. Защитникъ подсудимой представилъ. кромѣ того, медицинское свидѣтельство, подписанное нѣсколькими докторами, профессорами московскаго университета, гдѣ указано на разстроенное здоровье подсудимой, которой, въ случаѣ исполненія приговора, угрожаетъ опасность ея жизни.

По выслушаніи защитника, съѣздъ удалился для совѣщаній и но прошествіи получаса предсѣдателемъ объявлена была резолюція, но которой приговоръ мироваго судьи срѣтенскаго участка оставленъ безъ измѣненія.

Купчиха Мазурина, недовольная рѣшеніемъ мировыхъ учрежденій, жаловалась, черезъ своихъ повѣренныхъ, въ сенатъ, но и тамъ послѣдовала та же резолюція., не находя (сказано въ резолюціи), чтобы при производствѣ настоящаго тѣла въ мировомъ съѣздѣ были допущены нарушенія обрядовъ и формъ, столь существенныхъ, чтобъ приговора нельзя было признать въ силѣ судебнаго рѣшенія, а также чтобы рѣшеніе съѣзда заключало въ себѣ неправиль мое толкованіе закона, касаціонную жалобу Мазуриной оставить безъ послѣдствій".

Дѣла по взысканіямъ.

I.

Крестьянинъ Кондыревъ взыскиваетъ съ служителя главнаго интенданства Коммиссарова и жены его 14 руб. 50 коп.

Судья (отвѣтчику). Брали вы эти деньги?

Отвѣтчикъ. Брала жена моя, а не я, но мы дѣйствительно должны.

Жена (истцу). Давай росписку. Гдѣ росписка, если считаешь насъ должными?

Истецъ. Мы давали на честное слово; какую жъ вамъ росписку?

Жена. А если такъ, то заплатите мнѣ за то, что я ходила тереть и лѣчить вашу жену?

Истецъ. За это вамъ заплачено также, какъ и за пріемыша.

Судья (женѣ). Вы признаете долгъ въ 14 р.?

Жена. Да, брала въ мартѣ мѣсяцѣ.

Истецъ. И еще 50 коп. послѣ.

Жена. Только 14 руб.

Судья. Когда же вы полагаете ихъ заплатить?

Жена. На брата надѣемся: если онъ поможетъ — тотчасъ заплатимъ.

Судья. Кто и гдѣ жъ такой вашъ братъ?

Жена. Да Осипъ Иванычъ.

Судья. Чей же онъ братъ?

Отвѣтчикъ. Мой, родной мой братъ.

Судья. Вы бы сходили къ нему, объяснили свое положеніе, и онъ, навѣрное, дастъ вамъ возможность расквитаться съ долгомъ.

Отвѣтчикъ. Да у него нѣтъ на рукахъ никакихъ денегъ: ему назначенъ шести-мѣсячный срокъ испытанья — значитъ, какъ будетъ вести самъ себя.

Судья. 14 руб. такія ничтожныя для него деньги, что я никакъ не предполагаю, чтобы онъ ими не располагалъ свободно.

Отвѣтчикъ. Всѣ братнины деньги находятся у генерала Тотлебена, и братъ у него беретъ на расходы.

Судья. Я дамъ вамъ удостовѣреніе, что вамъ дѣйствительно нужно заплатить долгъ, вы сходите съ нимъ къ генералу Тотлебену, и онъ, по всей вѣроятности, дастъ вамъ изъ денегъ вашего брата 14 р.

Отвѣтчикъ. Я вчера былъ у брата насчетъ этого дѣла, но онъ денегъ мнѣ не далъ — не имѣетъ, а сказалъ, чтобъ я, пришелъ объявить ему, чѣмъ здѣсь рѣшится дѣло.

Судья. Когда же вы заплатите долгъ? жена. Покуда не имѣемъ денегъ, и говорить, когда заплатимъ, нельзя. А пусть вычитаютъ изъ мужнина, жалованья: онъ получаетъ 1 руб. 39 коп. судья. Поскольку же намѣреваетесь платить? жена. Ну, но рублю въ мѣсяцъ заплатимъ, Богъ дастъ.

Отвѣтчикъ. Да, въ 14 мѣсяцевъ…

Жена (истцу). Кажется, самъ же говорилъ: «потрудись заплачу».

Истецъ. Я касательно этого ничего не знаю.

Судья. Не можете ли, для ровнаго счета, въ годъ заплатить?

Жена. Я обѣщалась платить по рублю въ мѣсяцъ и потому раньше 14-ти мѣсяцевъ не могу заплатить.

Судья. Значитъ, до іюня будущаго года. Однако, кто же заплатитъ: вы, или мужъ?

Жена. Все равно. Я роспишусь.

Истецъ. Я купилъ ей бурнусъ на наличныя деньги, а меня теперь ждать заставляютъ. Нельзя ли иначе какъ взыскать?

Судья. Не бурнусъ же вамъ отдать. Если желаете, я выдамъ вамъ исполнительный листъ на взысканіе съ ихъ имущества, какое найдете, кромѣ носимаго платья.

Жена. Да у насъ и всего имущества — кровать, да столикъ, и тѣ казенныя. Больше ничего нѣтъ.

Судья. Такъ вы подпишитесь, что къ іюню будущаго года заплатите 14 рублей.

Жена. Да извольте.

Истецъ. На это я, дѣлать нечего, согласенъ. Ну, а 50-го коп.?

Жена. Не должна.

Истецъ. Ну, Богъ съ тобой, коль отпираешься.

Жена росписывается и, выходя за барьеръ, говоритъ «истцу: я какъ взыщу съ тебя 30 руб., тогда заплачу эти 14 руб.»

Истецъ. Да взыскать-то незачто.

Жена. А вотъ увидимъ: я скорѣй тебя могу искать…

Истецъ. Гдѣ нибудь въ другомъ мѣстѣ, а не здѣсь: у мировыхъ вѣдь судятъ по правдѣ… (уходятъ).

II.

Булочница Хасельгренъ предъявила противъ генерала Н. искъ за неуплаченныя булки, на 12 руб. 82 коп. Отвѣтчикъ вызванъ въ судъ.

Судья, (къ отвѣтчику) Булочница Хасельгренъ взыскиваетъ съ васъ 12 руб. 82 коп. по книжкѣ. Вотъ эта книжка.

Отвѣтч. Я долга этого не признаю. Пусть платитъ тотъ, кто бралъ булки въ булочной (Въ публикѣ сдержанный смѣхъ).

Затѣмъ генералъ объясняетъ, что книжку нельзя считать доказательствомъ, и при этомъ подробно начинаетъ разсказывать, какъ одна кухарка забирала въ долгъ говядину у мясника и какъ потомъ оказалось, что она деньги брала отъ хозяевъ, которые ничего не подозрѣвали.

Судья (отвѣтчику). Это къ настоящему дѣлу не относится.

Отвѣтч. Впрочемъ я заплачу. Деньги у меня есть. (Вынимаетъ десять рублей).

Судья (истицѣ). Удовлетворитесь ли вы десятью рублями?

Истица. Нѣтъ, я требую всѣ 12 руб. 82 к. Я и то ужъ скинула десять процентовъ.

Отвѣтч. А коли такъ, я ничего не заплачу.

Судья (отвѣтчику). Такъ какъ вы уже признали свой долгъ булочницѣ, предложивъ ей въ уплату десять рублей, которые и вынули, то я считаю васъ обязаннымъ заплатить по книжкѣ весь долгъ сполна.

Отвѣтч. (судьѣ, возвысивъ голосъ). Чѣмъ вы можете доказать, что я долженъ заплатить?

Судья (отвѣтчику). Позвольте васъ предупредить, что вы не имѣете права требовать такимъ образомъ доказательствъ отъ судьи.

Отвѣтч. (судьѣ, громко). Развѣ вы можете такъ говорить со мною, съ генераломъ? Мнѣ и въ сенатѣ стулъ даютъ, а вы меня заставляете стоять.

Судья. Передъ судомъ всѣ равны, и вы видите, что обѣ стороны стоятъ.

Отвѣтч. (еще громче). Я буду на васъ жаловаться, я напечатаю объ васъ.

Судья. Позвольте вамъ прочесть статью закона о нарушеніи порядка въ судебномъ засѣданіи и предупредить васъ, что я принужденъ буду прибѣгнуть къ штрафу, если вы будете продолжать…

Отвѣтч. Такъ съ вами нельзя и разговаривать?

Судья. Судья не можетъ разговаривать. При этомъ судья снимаетъ со стѣны правила о соблюденіи порядка въ засѣданіи и читаетъ 67-ю статъю учрежд. судебн. установ., въ которой сказано, что всѣ находящіеся при разборѣ дѣлъ мировымъ судьею обязаны соблюдать правила благопристойности, порядокъ и тишину, безпрекословно подчиняясь въ этомъ отношеніи распоряженіямъ мироваго судьи. Виновныхъ въ нарушеніи сего мировой судья останавливаетъ сперва напоминаніемъ, а за повтореніемъ можетъ приговорить къ денежному взысканію отъ 25-ти копѣекъ до трехъ рублей, смотря по ихъ средствамъ, и даже удалить неповинующихся изъ присутствія.

Отвѣтч. (судьѣ). Что вы будете мнѣ читать! А безъ васъ знаю. Я самъ пишу законы.

Судья (отвѣтчику). А васъ приговариваю къ штрафу въ 3 рубля.

Отвѣт.ч (горячась). Вы мнѣ должны сначала сдѣлать напоминаніе.

Судья. Я васъ прошу успокоиться.

Отвѣтч. Я на васъ буду жаловаться министру. Почему вы назначили штрафъ въ 3 рубля? Вы должны были справиться съ моими средствами.

Судья. Я налагаю штрафъ, принимая въ соображеніе вашъ чинъ, орденъ, который вы имѣете, и считаю васъ обязаннымъ лучше другихъ знать, какъ слѣдуетъ себя вести въ присутствіи суда; а за то, что вы и послѣ наложеннаго взысканія продолжаете нарушать порядокъ, я дѣлаю вамъ внушеніе.

Отвѣтчикъ вынимаетъ 12 руб. 82 коп. и по составленіи протокола, выходитъ, въ негодованіи, но уже молча, изъ суда.

III.

Судья. Крестьяне Игнатьевъ и Кузнецовъ здѣсь?

Игнатьевъ и Кузнецовъ подходятъ къ столу.

Судья (Игнатьеву). Не можете ли вы представить еще какихъ нибудь доказательствъ, которыя бы подтверждали справедливость вашего обвиненія Кузнецова въ кражѣ у васъ денегъ? По полицейскому дознанію, а равно изъ показаній свидѣтелей оказывается, во первыхъ, что у васъ денегъ не было, когда вы были подъ арестомъ: во вторыхъ, вы заявили о пятирублевыхъ бумажкахъ, а при обыскѣ у Кузнецова найдены рублевыя; ни мѣсто, ни время не давали ему возможности размѣнять онъ вѣдь тоже былъ въ арестантской.

Игнатьевъ. А откуда же взялись у него рубли-то: мы знаемъ, что у него давно уже не было денегъ.

Кузнецовъ. Нѣтъ, были. Когда я воротился изъ Шлюссельбурга. продалъ дубленый полушубокъ и часть денегъ зашилъ въ одежду себѣ; вотъ и все.

Игнатьевъ. Онъ, ваша милость, это не показывалъ прежде.

Судья. Такъ вы не можете представить никакихъ другихъ доказательствъ?

Игнатьевъ, Что доказывать, онъ взялъ — это вѣрно.

Мировой судья пишетъ и потомъ читаетъ рѣшеніе, состоящее въ томъ, что Кузнецовъ, по недостатку уликъ и доказательствъ, не можетъ быть признанъ виновнымъ въ кражѣ денегъ у Игнатьева. Затѣмъ мировой судья, обратившись къ Игнатьеву, объявилъ, что онъ можетъ обжаловать это рѣшеніе, если считаетъ его неправильнымъ.

Игнатьевъ. Такъ, стало, дѣло не рѣшено? нѣтъ, ваша милость, ужъ вы рѣшите; потому, одинъ конецъ лучше, какъ есть.

Судья. Дѣло мною рѣшено, но вы можете жаловаться на меня въ мировой съѣздъ; такъ я васъ и спрашиваю, довольны вы или нѣтъ моимъ рѣшеніемъ, для того, чтобы сказать вамъ и растолковать, какъ на меня жаловаться.

Игнатьевъ. Стало, ваша милость, здѣсь все рѣшено… Что же онъ деньги-то украденныя мнѣ отдастъ?

Миров. судья. Я вамъ объявилъ, что въ кражѣ не признаю его виновнымъ.

Игнатьевъ ([глядитъ то на судью, то на отвѣтчика, качаетъ нѣсколько времени головой и разводитъ руками). Такъ стало онъ, по твоему, правъ выходитъ?

Миров. судья. Я уже вамъ объявилъ, что, на основаніи вашихъ доказательствъ, не могу его обвинить. Вы можете жаловаться.

Игнатьевъ. Пожалуй, ваша милость, дай, коли такъ, записочку на съѣздъ: если ты не рѣшилъ, такъ я готовъ, хлопотъ не пожалѣю, — пусть рѣшаютъ дѣло.

Миров. судья. Такъ вы объявляете, что недовольны моимъ рѣшеніемъ?

Игнатьевъ. Такъ, значитъ ваша милость рѣшили денегъ мнѣ не давать?

Миров. судья. Я уже вамъ сказалъ.

Игнатьевъ уходитъ за перегородку, но чрезъ нѣсколько минутъ опять возвращается къ столу, у котораго стоятъ уже другія лица, вызванныя судьею для разбирательства.

Игнатьевъ (не обращая вниманія на начатое разбирательство). Такъ ваша милость совсѣмъ порѣшили: Кузнецовъ, значитъ, не хочетъ отдать, а ты прикажи ему къ присягѣ.

Миров. судья (кротко). Я уже вамъ сказалъ, что ваше дѣло рѣшено много и говорить вамъ здѣсь болѣе ничего не нужно, вы можете идти.

Игнатьевъ (ищетъ глазами образа и, перекрестившись, кладетъ земной поклонъ.) Чтобъ ему, мошеннику (указывая рукою на дверь, куда вышелъ Кузнецовъ) задавиться моими деньгами!

Миров. судья (поднявшись со стула). Игнатьевъ! Такъ здѣсь нельзя говорить… ступайте, ступайте.

Игнатьевъ (опять крестится, дѣлая низкій поклонъ). Пусть пропадаетъ сиротское! Чтобъ ему подавиться и задавиться моими деньгами, Царь Небесный!

Миров. судья (спокойно, но настойчиво). Ступайте, идите отсюда.

Игнатьевъ уходитъ, растопыривъ руки и укорительно качая головой.

IV.

Предъ судьею пожилой ужъ мужичокъ, въ сѣромъ армякѣ, держа въ одной рукѣ шапку, а въ другой большаго мертваго гуся за горло; парень лѣтъ 25 въ одной рубашкѣ на выпускъ, мальчикъ и городовой.

Судья (ко всѣмъ). Въ чемъ, господа, заключается ваше дѣло?

Мужичокъ. Да вотъ онъ (парень) задавилъ мово гуся и еще недочетъ за него заплатить.

Городовой. Не онъ, ваше высокоблагородье, а извощикъ колесомъ пролетки переѣхалъ черезъ его гуся. Я самъ видѣлъ это своими глазами.

Судья, (Городовому) Ну, разскажите. (Къ мужичку) А вы, покуда онъ говоритъ, молчите.

Городовой. Онъ гналъ по улицѣ стадо гусей. У моста стояли, какъ и всегда, извощики и, увидавши гусей, начали нарочно сыпать на землю овесъ, подманивая на него гусей. Гуси бросились клевать овесъ и около пролетокъ и подъ пролетками, — словомъ вездѣ, куда онъ только попадалъ. Одинъ извощикъ дернулъ свою лошадь, она повезла пролетки и колесомъ переѣхала черезъ вотъ этого самаго гуся (котораго мужичокъ держалъ за горло). Онъ (мужичокъ), увидавши это, зашумѣлъ, публика столпилась на его шумъ, а извощикъ ударилъ тѣмъ временемъ по лошади и уѣхалъ; онъ же, ничего не говоря, схватилъ его (парня), сталъ тащить и изорвалъ у него жилетку. Извольте, ваше высокоблагородіе, хоть сами поглядѣть (показываетъ на изорванное мѣсто жилетки, подъ мышкой). Парень этотъ (онъ дворникъ) клялся, божился ему, что не онъ лошадь дернулъ, а извощикъ, — но онъ и слышать ничего не хотѣлъ. Вижу, не разойтись имъ мирно, добровольно, — позвалъ обоихъ въ кварталъ къ надзирателю. Надзиратель всего это выслушалъ и приказалъ мнѣ представить ихъ къ вашему высокоблагородію. У моста, правда, какъ былъ, такъ и остался другой городовой, да онъ новенькій, несмѣлый такой, — я и вмѣшался въ это дѣло вмѣсто него, потому я тоже дежурный.

Мужичокъ. Гуси извѣстно, ваше благородіе, глупы: гдѣ зерно только попадаетъ, — туда они и бѣгутъ, вытянумши горло. Такимъ же манеромъ они бросились и у моста на овесъ, а онъ (парень) подскочилъ, дернулъ за поводъ лошадь и колесомъ переѣхало вотъ эфтому гусю черезъ горло и задавило его. У гусей горло тонкое и хрупкое, и ихъ сколько хочешь передушить можно такимъ озорничествомъ. Какъ онъ послѣ того увидалъ — дѣло плохо — бросился къ дверямъ кабака, чтобъ улизнуть отъ меня, — ну, я и задержалъ его и говорю: «заплати, молъ, за гуся, не то идемъ къ мировому». У меня теперя и стадо-то покинуто на авось, и я чрезъ него самаго можетъ на 50 рублей убытку еще потерплю. Взыщите, будьте милосливы.

Судья. Стадо, вы говорите, осталось у васъ безъ присмотра?

Городовой. Никакъ нѣтъ-съ: у стада остался его работникъ.

Парень. Я, ей-ей, и не думалъ лошадь дергать. Это ему просто померещилось.

Мальчикъ. Я тоже видѣлъ какъ извощикъ дернулъ.

Городовой. Отчего жъ ты извощика-то не задержалъ?

Мужичокъ. Потому вотъ онъ причина, а не кто другой.

Парень. А присягни, что я лошадь дернулъ, и я тебѣ сейчасъ же плачу рубь.

Городовой. Именно присягни. (Къ судьѣ) Онъ, парень-то, еще идучи сюда, предлагалъ ему кончить такъ.

Мужичокъ. Нѣтъ, ты присягни, что не дергалъ, и я тебѣ прощаю.

Городовой. Вѣдь ты обвиняешь — ты и присягай.

Парень. Ну да, присягай, присягай же, ежели чувствуешь себя правымъ.

Мужичокъ. Это за рубь-то? Давай два, такъ и быть присягну. (Въ публикѣ смѣхъ).

Городовой. Присягать, такъ за рубь присягай! А то еще два ему подай. Ишь, какой ловкій!

Парень. Рубь плачу, — ну и присягай, мужичокъ. Самъ присягай; больно ты братъ ужъ прытокъ-то.

Городовой. Ты значитъ не правъ, когда отнѣкиваешься.

Мужичокъ. Я отнѣкиваюсь? — присягаю! судья (парню). А не согласитесь ли, чтобъ онъ просто побожился здѣсь на крестъ, потому что покуда пошлемъ къ священнику, пройдетъ не мало времени, а у него стадо гусей не на своемъ мѣстѣ и онъ въ самомъ дѣлѣ можетъ понести отъ этого убытокъ.

Парень. Ну, Пускай крестится.

Мужичокъ. Ладно, покрещусь. (Къ судьѣ) Какъ прикажете креститься-то?

Судья. Да какъ обыкновенно русскій человѣкъ крестится, такъ и вы теперь перекреститесь на образа.

Мужичокъ (крестится)'. Чтобъ мнѣ всего стада не взвидѣть, ежели я неправду говорю. Будетъ?

Городовой. Нѣтъ: ты покрестись на семью, на дѣтей.

Судья. Довольно и такъ.

(Изъ публики слышатся голоса тоже противъ божбы семьею).

Парень. На, вотъ тебѣ рубь, а гуся-то сюда подавай.

Мужичокъ беретъ рубль, парень гуся за горло и всѣ выходятъ, сопровождаемые смѣхомъ публики.

V.

Дѣло оберъ-прокурора правительствующаго сената дѣйствительнаго статскаго совѣтника Зубова съ портнымъ Крадовилемъ.

(Г. Крадовиль прислалъ вмѣсто себя своего повѣреннаго, мѣщанина Андреева).

Судья. Г. Зубовъ, повѣренный портнаго Крадовиля представилъ счетъ въ 248 руб. 50 к., на ваше имя, вами будто бы неоплаченный. Признаете ли вы себя должнымъ по этому счету г. Крадовилю?

Отвѣтчикъ [сухо и отрывисто). Нѣтъ, этотъ счетъ мною не подписанъ, и я по этому счету расплатился съ умершимъ братомъ Крадовиля, который завѣдывалъ заведеніемъ.

Истецъ. Почему же, когда я былъ мѣсяца полтора тому назадъ у васъ съ требованіемъ уплаты, вы обѣщались уплатить, но просили только отсрочки?

Отвѣтчикъ. Я, дѣйствительно, обѣщался заплатить, но только не капиталъ, а проценты на него за то, что выплачивалъ счетъ не вдругъ, а по частямъ, и довольно долгое время; это было снисхожденіе съ моей стороны, чтобы Крадовиль не считалъ себя отъ медленности уплаты въ убыткѣ, но теперь не желаю платить и проценты, такъ какъ счетъ уплаченъ, а о процентахъ не было условія.

Истецъ. Если вы заплатили по этому счету, то не припомните ли, когда вы произвели послѣдній платежъ и сколько заплатили?

Отвѣтчикъ. Не помню, и не считаю себя обязаннымъ отвѣчать на это. (Судьѣ) Позвольте спросить, г. судья, г. Крадовиль принесъ словесную жалобу или письменную?

Судья. Письменную.

Отвѣтчикъ. Нельзя ли взглянуть на нее?

Судья дѣлаетъ распоряженіе, чтобы прошеніе г. Крадовиля было показано г. Зубову. Просмотрѣвъ жалобу, г. Зубовъ изъявляетъ удивленіе вмѣстѣ съ неудовольствіемъ, что судья принялъ къ разбирательству бездоказательный искъ, указывая опять на то, что счетъ имъ не подписанъ. На это судья объяснилъ г. Зубову, что не считаетъ себя въ правѣ отказывать въ разбирательствѣ такихъ исковъ, потому что уже были примѣры, что бездоказательные иски, во время судебныхъ состязаній тяжущихся, обращались въ доказанные вполнѣ, и иногда отвѣтчики прямо признавали себя должными по неподписаннымъ ими счетамъ и только просили разсрочки въ платежѣ, и дѣло оканчивалось мирною сдѣлкой. Затѣмъ повѣренный Крадовиля сказалъ, что онъ надѣется сыскать свидѣтелей, которые докажутъ, что г. Зубовъ долженъ г. Крадовилю, что эти свидѣтели подчиненные г. Зубова, заказывавшіе Крадовилю платье, и одинъ изъ нихъ даже совѣтовалъ Крадовилю писать прямо къ министру юстиціи, предупреждая, что въ обыкновенномъ судѣ г. Зубовъ счета не приметъ.

По обоюдному согласію тяжущихся, судья отложилъ дѣло до слѣдующей субботы, то есть до 2-го іюля, для представленія повѣреннымъ Крадовиля свидѣтелей; но повѣренный Крадовиля явился 30-го іюня къ мировому судьѣ и объявилъ, что онъ искъ съ г. Зубова прекращаетъ, потому что знакомый г. Зубова, служащій при московской палатѣ уголовнаго суда, надворный совѣтникъ H. Н. Постниковъ, выдалъ вексель въ 250 р. на имя Крадовиля, съ тѣмъ, чтобы прекращена была претензія на г. Зубова.

VI.

Является въ судъ господинъ почтенныхъ лѣтъ, какъ оказывается потомъ — домовладѣлецъ.

Домовладѣлецъ. Простите меня, г. судья. Эта дама не хочетъ съѣзжать съ квартиры. Я обращался къ надзирателю, онъ отослалъ меня къ вамъ. Вотъ и прошеніе. Она производитъ въ домѣ безпорядки, шумъ, бранится съ дворникомъ.

Судья, принявъ прошеніе, кладетъ его на столъ и объявляетъ, что вызоветъ отвѣтчицу письменной повѣсткой къ завтрашнему дню.

Домовладѣлецъ. Прочтите мое прошеніе.

Судья исполняетъ просьбу и повторяетъ, что вызоветъ.

Письмоводитель. Вы можете взять повѣстку сами и отослать ей черезъ дворника.

Домовладѣлецъ. Хорошо-съ. Я возьму.

Судья начинаетъ заниматься другими дѣлами. Въ это время пишутъ повѣстку и отдаютъ господину. Но тотъ теперь иначе смотритъ на дѣло.

Домовладѣлецъ. А что, если она ни примѣтъ повѣстки?

Письмоводитель. Примѣтъ, должна принять.

Домовладѣлецъ. Г. судья, она не приметъ повѣстки, она обругаетъ дворника и ее приметъ. Вы не знаете, что это за характеръ.

Судья (беретъ повѣстку изъ рукъ просителя). Я самъ отошлю.

Домовлад. уходитъ успокоеннымъ. На другой день въ 10 часовъ передъ судьею являются тотъ же господинъ, хозяинъ дома, и дама лѣтъ подъ сорокъ, одѣтая просто, но чисто, въ шляпкѣ съ притязаніями на моду.

Судья. На васъ, г-жа такая-то, домовладѣлецъ жалуется, что, вы производите въ домѣ безпорядки, ссоритесь, наносите оскорбленія дворнику…

Дама. И вы этому вѣрите? Это такой человѣкъ!… Онъ мою маменьку съ ума свелъ своими дерзостями… Это ужасный человѣкъ! Мы двадцать лѣтъ живемъ, и были всегда лучшими жильцами.

Судья. Это не относится къ дѣлу. Онъ извиняетъ всѣ оскорбленія и проситъ…

Дама, (перебивая). Но какъ онъ смѣетъ! Вы подумайте, г. судья, вотъ этакую лужу налили (показываетъ какую лужу)… и потомъ, какъ моя маменька душевными болѣзнями страдаетъ… она теперь въ клиникѣ и я имѣю свидѣтельство отъ душевныхъ болѣзней… (засовываетъ руку въ карманъ).

Судья. Погодите, выслушайте: онъ проситъ, чтобы вы очистили квартиру.

Даша. Но посудите сами, вотъ этакую лужу налили и дворникъ утромъ приходитъ и со всей силы въ колокольчикъ… потому, какъ моя маменька душевными болѣзнями страдаетъ, и три года не спитъ, а теперь она уснула — и онъ бухъ! въ колокольчикъ… А вотъ они съ хозяиномъ… (Съ отчаяніемъ). Да чтожъ вы молчите, хозяинъ!..

Судья. По требованію хозяина вы обязаны очистить квартиру въ семидневный срокъ.

Дама (запальчиво). Что-съ? судья. Вы живете безъ контракта, а потому, по требованію хозяина, вы обязаны очистить квартиру въ теченіе семи дней. (Пишетъ)

Дама. Такъ это я теперь должна квартиру искать… Моя маменька на Выборгской, душевными болѣзнями страдаетъ, я ее должна навѣщать и теперь мнѣ квартиру… А дворникъ съ хозяиномъ только одни оскорбленія… Нарочно вотъ этакую лужу… И посудите сами, г. судья, я дворянка, а онъ мнѣ вдругъ: «свинья», говоритъ, и «скотина»… Въ моей роднѣ никого не было пьяницъ… мой братъ — полковникъ, онъ теперь умеръ, а онъ говоритъ… судья. Потрудитесь выслушать.

Дама умолкаетъ и слушаетъ опредѣленіе: она обязывается очистить квартиру въ семидневный срокъ. Судья. Вы грамотны?

Дама (обиженно). Еще бы!

Судья. Подпишитесь.

Дама подписываетъ и потомъ, обращайтесь къ хозяину.

Дама. Что-жъ вы тамъ мнѣ говорили? Я думала, за васъ въ Сибирь сошлютъ. Только пугаете, судья. Теперь можете идти.

Уходятъ; но дама тотчасъ же возвращается. Дама. Г. судья, меня больше не будутъ требовать? Онъ на меня, Богъ знаетъ, что наклевещетъ, потому, вы не знаете, что это за человѣкъ. Онъ за свои дерзости цѣлый годъ въ тюрьмѣ сидѣлъ, а моя маменька…

Судья. На васъ больше нѣтъ никакихъ жалобъ. Я васъ больше требовать не буду; идите домой и постарайтесь переѣхать на другую квартиру.

Дама уходитъ, сказавъ: «хорошо-съ». Но черезъ нѣсколько времени, среди общаго вниманія и тишины въ комнатѣ присутствія, она снова является и, поглядѣвъ направо и налѣво, устремляется прямо къ судьѣ, который въ то время подошелъ къ рѣшеткѣ.

Дама. Вотъ я вспомнила, г. судья! Моя маменька теперь на Выборгской сторонѣ, душевными болѣзнями… мнѣ надо на Выборгскую сторону, а они, какъ я поѣду, тутъ, пожалуй, меня обокрадутъ, потому, вы не повѣрите, г. судья, они нарочно вотъ этакую лужу…

Судья. Вы заботитесь о томъ, что будетъ…

Дама. Нѣтъ, г. судья, это такіе люди, вы себѣ представить не можете. Они готовы все сдѣлать… И какъ же это можно: мой братъ полковникъ, онъ теперь умеръ, а онъ мнѣ: свинья, скотина… Вѣдь за свои дерзости…

Судья. Сколько я васъ понимаю, вы боитесь…

Дама. Да, очень боюсь, потому, вы не повѣрите…

Судья. Выслушайте, что я вамъ скажу.

Дама. Хорошо-съ.

Судья. Вы боитесь, что въ то время, какъ вы поѣдете отыскивать квартиру, васъ обокрадутъ?

Дама. Непремѣнно обокрадутъ… Этотъ человѣкъ мою маменьку…

Судья. Позвольте. Если вы боитесь, то я вамъ совѣтую запереть двери, положить свои печати, и если что нибудь пропадетъ изъ вашей квартиры, то они будутъ отвѣчать.

Дама (съ сарказмомъ). Благодарю покорно! Что жъ изъ того, что они будутъ отвѣчать…

Судья. Они должны смотрѣть, чтобъ ничего не пропало.

Дама (съ сомнѣ;ніемъ). Это правда?

Судья. Правда. Будьте спокойны, ступайте домой и постарайтесь найдти себѣ другую квартиру.

Дама. Я думаю, теперь лучше на Выборгскую, къ маменькѣ поближе?

Судья. Хоть на Выборгскую.

Дама успокоивается совершенно и уходя, произноситъ какъ бы про себя:, «да! на Выборгскую».

VII.

За рѣшетку выходятъ: толстый господинъ, почтенныхъ лѣтъ и отставной унтеръ-офицеръ, одинъ изъ тѣхъ, которые обыкновенно прислуживаютъ въ гостинницахъ и клубахъ при вѣшалкахъ. Онъ держитъ въ рукахъ камышовую палку съ черешневою ручкою.

Судья, (обращаясь къ швейцару) Вотъ, г. Новиковъ заявилъ на васъ жалобу въ томъ, что вы у него сломали палку. Справедливо ли это или нѣтъ?

Швейцаръ. Точно такъ-съ, вашескородіе, премного-съ виноватъ въ этомъ; только теперь эта палка вотъ… въ надлежащее явствіе и бытіе приведена, стало быть, и разговору тутъ не должно быть никакого.

Новиковъ (октавистымъ шопотомъ). Какъ никакого! Что это такое? Сперва ручка была дѣльная, теперь спаеная, а онъ еще утверждаетъ, что тутъ разговору нѣтъ никакого… Ты мнѣ сдѣлай ручку новую, тогда, правда, разговоръ мы прекратимъ; а до тѣхъ поръ… ни, ни… Ха, ха, ха… да ты, братъ, чудодѣй… разговору нѣтъ.

Швейцаръ. Да помилуйте, сударь, сами же изволили приказать мнѣ отдать починить: «истратишь, любезный, не больше полтинника», еще изволили сказать. А теперь, вонъ что-съ!… Какъ же это такъ-съ, этакъ не годится.

Новиковъ (насмѣшливо). Ты, братецъ, все врешь, я вижу… Стану я тебѣ совѣтовать отдать палку чинить, когда она мнѣ стоитъ 50 цѣлковыхъ…. Небойсь у васъ въ трактирѣ что ни разбей — за все денежки полныя, а не за починку только платятъ… Знаю я эти трактиры… лупить умѣютъ… стаканъ разбилъ — рубь-съ, рюмку — рубь-съ, тарелку — то-же рубь-съ. Пьфу ты, чортъ возьми, плюнешь, отдашь да уйдешь… Вотъ вѣдь вы какъ у себя распоряжаетесь… Нѣтъ, давай, братъ, мнѣ новую палку, знать ничего не хочу.

Швейцаръ. Помилосердуйте, сударь; гдѣ жь мнѣ вамъ взять новую — у меня и капиталу не хватитъ на нее: сами учтите, 50 цѣлковыхъ — рази ихъ скоро заработаешь: у меня жена, дѣти — помилосердуйте, сударь… Ахъ ты, Господи, вотъ оказья-то повстрѣчалась — право слово!

Новиковъ. Палку новую давай, тогда и Богъ съ тобою, а до тѣхъ поръ ни-ни.

Судья. Вамъ, г. Новиковъ, нельзя ли придти къ какой нибудь меньшей суммѣ и на ней покончить дѣло?..

Новиковъ. Помилуйте, г. судья, что мнѣ деньги, чтоли, его нужны… Мнѣ нужно свою палку, и я прошу у него ее, а тамъ не мое дѣло, за сколько бы онъ ее ни пріобрѣлъ, только была бы она съ цѣльною ручкою… Вѣдь они же, я говорю, драть съ насъ умѣютъ въ трактирахъ: стаканъ разобьешь — рубль; рюмку — тоже рубль; ну, на что жь это похоже?

Судья. Но другое дѣло хозяинъ и швейцаръ заведенія.

Новиковъ. Нѣтъ, это все одно-съ дѣло: «едино стадо и единъ пастырь»; такъ-съ и это… Да-съ… Пожалуй, я самъ закажу ручку и счетъ представлю вамъ, а расплачивается пусть онъ.

Судья, (къ швейцару) Ну, что вы согласны на это?

Швейцаръ. Ваше благородіе, да какъ же можно согласиться: онъ въ счету-то тамъ такую махину подведетъ, что и въ вѣкъ не расквитаешься.

Судья. Ну, попробуйте еще разъ попросить г. Новикова простить вамъ вашу вину.

Швейцаръ. Сударь, сдѣлайте божескую милость, возьмите вотъ вашу палку, не требуйте съ меня новой: право, состоянья нѣтъ выдать вамъ новую.

Новиковъ (наставительно). Нельзя, нельзя, мой милый… Вы же берете, если кто стаканъ разобьетъ… сейчасъ рубль.

Швейцаръ. Да то хозяинъ беретъ, а не я.

Новиковъ. Все одно, любезный, все одно. Вы за стаканъ рубль, а я за палку — новую.

Судья постановляетъ отложить дѣло до вызова эксперта для оцѣнки, во сколько обойдется новая ручка Камышевой палки.

Тяжущіеся удаляются.

VIII.

Передъ судьею становятся просительница, низенькая женщина съ краснымъ, угреватымъ лицомъ, и отвѣтчица, молодая дама въ бархатномъ бурнусѣ. Дѣло въ томъ, что первая жила у послѣдней въ кухаркахъ, съ жалованьемъ по семи рублей въ мѣсяцъ. Весною хозяйка объявила служанкѣ, что уѣзжаетъ на лѣто въ одну изъ подмосковныхъ губерній, и пригласила ее съ собою въ деревню; но когда кухарка отказалась отъ этого предложенія, то барыня выдала ей за три недѣли два рубля серебромъ, тогда какъ по разсчету слѣдовало получить 5 руб. 25 коп.

Судья (отвѣтчицѣ). Вы нанимали ее по семи рублей въ мѣсяцъ?

Отвѣтчица. Точно Такъ.

Судья. Отъ послѣдняго разсчета она служила вамъ еще три недѣли?

Отвѣтчица. Это правда.

Судья. И вы отдали ей за это время два рубля?

Отвѣтчица. Два рубля… Видите ли, г. судья: я еще въ прошломъ мѣсяцѣ говорила Аксиньѣ, что мнѣ нужно будетъ прожить это лѣто въ деревнѣ, и она не отказывалась тогда ѣхать со мною, а сказала ужь передъ самымъ отъѣздомъ моимъ… Это отъ того, что она ждала моихъ именинъ, въ надеждѣ на подарокъ; и я дѣйствительно подарила ей платье въ пять рублей, а она черезъ день и отказалась.

Судья, (просительницѣ) Ты получила платье отъ хозяйки?

Просительница. Получила-съ… Полумериносовое, съ цвѣточками.

Судья. И черезъ день оставила мѣсто?

Просительница. Что жъ такое! Я вѣдь не крѣпостная… Ныньче насильно нельзя держать…

Судья. Конечно… но ты взяла подарокъ.

Просительница. Что жъ такое! Я не просила подарка: это ихъ добрая воля была давать. Я платить не желаю за платье… лучше назадъ отдамъ. И цвѣтъ-то мнѣ не къ лицу… Вы сами можете разсудить, ваше благородіе, идетъ ли мнѣ зеленый цвѣтъ съ бѣлыми цвѣточками? Всѣ скажутъ — нейдетъ. (Оглядывается на публику).

Судья. Такъ ты готова возвратить платье?

Просительница. Съ великимъ моимъ удовольствіемъ.

Судья. Итакъ, она принесетъ вамъ матерію, а вы заплатите ей по разсчету.

Отвѣтчица. Охотно.

Просительница. Стало быть, вы приказываете, ваше благородіе, чтобъ мьт съ барыней совсѣмъ расквитались, то есть я бы воротила платье… А какъ же мнѣ получить то, чѣмъ я за подарокъ имъ заплатила?

Судья. Какъ заплатила?

Просительница. А какъ же! Вѣдь я въ ту пору не даромъ взяла платье… я благодарила… барынѣ-то за него ручку поцаловала! Съ этимъ-то какъ же быть?

Барыня доплачиваетъ 3 руб. 25 коп. и отказывается отъ возвращенія подарка.

IX.

Крестьянинъ Иванъ Тимоѳѣевъ взыскиваетъ съ купца Иванова 36 рублей за доставленную имъ зелень.

Судья. Вы, Ивановъ, должны Тимоѳѣеву 36 руб.?

Ивановъ. Никакъ нѣтъ-съ, не долженъ…

Судья. Какія же вы, Тимоѳѣевъ, взыскиваете съ него деньги?

Тимоѳѣевъ. За зелень… въ разное время ему отпущено было…

Судья. Есть какіе-нибудь счеты у васъ?

Ивановъ. Вотъ, г. судья, я ему, значитъ, дичь отпускалъ… а онъ мнѣ — зелень… у меня все это записано… вотъ извольте посмотрѣть книгу (подаетъ судьѣ книгу).

Судья (по указаніямъ Иванова считаетъ). Итакъ, вы Тимоѳѣеву доставили разной дичи въ теченіе 1863 года на 164 рубля?

Ивановъ. Такъ точно, а онъ уплатилъ мнѣ. 135 рублей… потомъ еще за четыре раза зелени слѣдуетъ двадцать восемь рублей… это я у него бралъ во все время…

Судья. Слѣдовательно, за нимъ остается рубль двѣ копейки.

Ивановъ. Такъ точно… за нимъ-съ…

Судья. Такъ какіе же вы, Тимоѳѣевъ, ищите тридцать шесть рублей?

Тимоѳѣевъ. Да это я такъ полагаю, по моимъ счетамъ…. у меня всѣ счета молодецъ велъ.

Ивановъ. Я этому не причина, что у тебя молодецъ велъ… хозяинъ долженъ самъ наблюденіе имѣть за торговлей…

Судья. Такъ какъ же вы, ищите съ него деньги, или нѣтъ?

Тимоѳѣевъ. Ужъ я и не знаю, какъ быть. Помнится, что состоитъ на немъ долгъ.

Ивановъ. Книги принеси!

Судья. Принесите счеты, вы, вѣроятно записывали.

Тимоѳѣевъ. Да у меня, г. судья, молодецъ велъ все.

Ивановъ. Да должны же быть какія-нибудь книги; молодецъ хоша велъ, а все-таки записывалъ…

Тимоѳѣевъ. Рылся я ужъ вездѣ, въ обѣихъ лавкахъ, да нигдѣ не нашелъ… Вѣдь въ Синицыномъ-то домѣ мы торговали, такъ я горѣлъ тогда… Должно быть, та книга сгорѣла…

Ивановъ. Горѣлъ!.. вѣдь у насъ тоже въ 62-мъ-то году былъ пожаръ — Апраксинъ весь выгорѣлъ, а вотъ книга-то цѣла у меня осталась; я но ней теперь четыре иска взыскиваю… у десятаго участка одинъ, у семнадцатаго мироваго судьи два… да вотъ здѣсь…

Судья. Такъ какъ же вы, г. Тимоѳѣевъ?

Тимоѳѣевъ. Да пускай побожится…

Ивановъ. Я говорю, что не долженъ, сочлись.

Тимоѳѣевъ. Побожись, вотъ образъ Николая-чудотворца въ углу стоитъ, побожись, коли не долженъ.

Ивановъ. Вотъ Николай чудотворецъ въ углу стоитъ (крестится), говорю, что не долженъ… Вотъ тебѣ, на…

Судья. Такъ какъ же вы, прекращаете искъ?

Тимоѳѣевъ. Да коли ужъ побожился, такъ прекращаю: божба — великое дѣло-съ…

Ивановъ и Тимоѳѣевъ уходятъ.

X.

Гробовщикъ Григорьевъ взыскиваетъ съ гробовщика же Алексѣева убытки, понесенные имъ отъ того, что, получивъ заказъ гроба для умершаго адмирала Токмачева за 35 руб., онъ приготовилъ его къ сроку, а Алексѣевъ, очернивъ его, Григорьева, разстроилъ дѣло и, какъ человѣкъ неблагонамѣренный, сбивъ цѣну, тоже сдѣлалъ гробъ, который пошелъ въ дѣло, чѣмъ и причинилъ ему, какъ это онъ постоянно дѣлаетъ, — непріятности. Съ распорядителей же взыскиваетъ 3 руб. за то, что обмылъ покойника, да проситъ сдѣлать имъ внушенье, чтобы они не заказывали впередъ, что немыслимо, — два гроба для одного покойника.

Отвѣтчикъ. Все, что онъ говоритъ въ своей жалобѣ, совершенный вздоръ.

Истецъ (отвѣтчику). Вы находите, что я и покойника не обмывалъ?

Отвѣтчикъ. Обмывалъ, это правда, но безъ приглашенія. Я посылалъ дѣвушку пригласить жену швейцара, а онъ, кто его знаетъ откуда, очутился у насъ, и самъ напросился: «позвольте, я обмою». Ну, обмойте, сказалъ я, все равно кому ни платить, а платить же надо.

Судья (истцу). На васъ вѣдь, кажется, жалоба была, что вы явились къ живому человѣку мѣрку снимать на гробъ?

Истецъ. Да, я-съ…

Отвѣтчикъ. Братъ тоже еще живой былъ, когда онъ и его товарищи по ремеслу вломились къ намъ въ переднюю, гдѣ ихъ едва удержали отъ драки изъ-за гроба. Обмывши покойника, онъ спросилъ, «гробъ надо?» — Какъ же, сказали ему, и начали прицѣниваться. Онъ спросилъ 50 руб., потомъ сбавилъ на 35 руб. Но послѣднія слова наши ему были: если кто дешевле возьмется сдѣлать, мы тому и закажемъ. Онъ ушелъ. Является Алексѣевъ, берется за ту же цѣну и добавляетъ гербы, катафалкъ, пригласительные билеты и еще что-то; только помню четыре предмета. Ему и заказали. Онъ далъ задатокъ и принесъ кисею. Я поѣхалъ послѣ того въ департаментъ и, ворочаясь назадъ, отъ вечерни, зашелъ къ Григорьеву, вижу гробъ дѣлать только начинаютъ, спрашиваю: кому? Онъ отвѣчаетъ: «для васъ». «Мы ужъ заказали другому, и вы поэтому не трудитесь». Отказавъ ему такимъ образомъ, мы, ничего не ожидая, вдругъ, но его милости, были просто поражены. Рано утромъ, часовъ никакъ еще въ пять, онъ ворвался въ квартиру и принесъ гробъ. Жена брата даже въ обморокъ упала: два гроба для одного и того же покойника! Она и до сихъ поръ еще больна отъ испуга. Ему говорятъ, чтобъ онъ убиралъ вонъ свой гробъ, а онъ и слушать ничего но хочетъ. Такъ что я вынужденъ былъ отправиться къ полицейскому офицеру за содѣйствіемъ, и уже тотъ позвалъ съ собою двухъ дворниковъ, которые и снесли гробъ обратно къ нему.

Истецъ. У насъ съ ними было окончательное условіе сдѣлать гробъ за 35 руб.

Отвѣтчикъ. А гдѣ мы рядились?

Истецъ. У васъ въ квартирѣ, въ передней.

Отвѣтчикъ. Неправда, въ залѣ, и кромѣ насъ никого въ ней не было.

Истецъ. Иначе-съ: я просилъ 50 руб., Колосовъ 40 руб.; вы долго не рѣшались, а г. Зуевъ сказалъ: «угодно, 35 руб.»; я отвѣтилъ: «я дѣлаю за эту цѣпу». Г. Зуевъ добавилъ: «онъ обмывалъ, даетъ 8 подушки на ордена, — пускай за нимъ ужъ и останется».

Судья (истцу). Вы къ живымъ людямъ ходите гробы дѣлать — это нехорошо, и вы оставьте это дѣло.

Отвѣтчикъ. А не понимаю, что это за люди: одинъ съ головы мѣрку снимаетъ, другой съ ногъ. Ужъ возлѣ покойника они, кажется, готовы были разодраться.

Истецъ. Наше ремесло ужъ такое; теперь вѣдь не холера и всякій, извѣстно, ищетъ работы; въ холеру, точно, что слава-Богу. А къ нимъ меня швейцаръ пригласилъ.

Отвѣтчикъ. А заранѣе еще приказывалъ швейцару, чтобъ не пускалъ, но тотъ стакнулся съ ними, и гробовщиковъ полная лѣстница набѣжало.

Судья (истцу). Что же вы хотите?

Истецъ. Пускай заплатятъ мнѣ 85 р. за гробъ съ церемоніею, а гробъ возьмутъ себѣ.

Судья. За какую же вы еще просите церемонію, когда вы ее не дѣлали?

Истецъ. Это все равно, приготовлялся дѣлать. Да они пришли отказать ужъ при огнѣ.

Отвѣтчикъ. Въ 4 часа пополудни, судья (истцу). Вы гробовой мастеръ, и гробъ у васъ все равно не потерянъ. Вамъ отказали вовремя; зачѣмъ же вы гробъ-то принесли къ нимъ?

Истецъ. Мнѣ держать было негдѣ, мѣсто понадобилось. Мастеровъ нынче, слава-Богу, много, а гробы-то вообще и особливо дорогіе не каждый день требуютъ: за что же я буду убытокъ терпѣть!

Судья. Гробъ, положимъ, малиноваго бархата, вы брали за него 85 рублей, а что онъ вамъ стоитъ?

Истецъ. 10 рублей.

Судья. Вамъ обошелся въ 10 руб., а вы берете 85 — такіе страшные барыши? Вѣдь это обманъ, за который васъ слѣдуетъ судить.

Истецъ. Я ошибся: не 25, а 10 руб. остается за трудъ, за хлопоты, за… за…

Судья. И 10 на 35 р. наживать слишкомъ недобросовѣстно, тѣмъ болѣе, что ваше ремесло должно цѣниться гораздо честнѣе всякаго другаго.

Истецъ. Безъ барыша и заниматься ремесломъ нельзя.

Судья (Алексѣеву). Григорьевъ ищетъ съ васъ убытковъ за то, что вы сдѣлали гробъ дешевле, и черезъ это его гробъ остался безъ надобности; потомъ онъ же говоритъ, будто вы постоянно отбиваете отъ него работу.

Алексѣевъ. Еслибъ я видѣлъ его гробъ, охаилъ, и черезъ это самое его бы принудили взять его назадъ, а мои употребили бы въ дѣло — тогда я точно поступилъ бы не хорошо; а я только дешевле взялъ за гробъ, а это дѣлать я въ правѣ.

Отвѣтчикъ. Дешевле беретъ, значитъ, ему выгодно; къ тому-жъ онъ этимъ еще добро дѣлаетъ я другимъ, а то они, какъ коршуны на добычу, налетѣли къ намъ. Съ нимъ только поторговались, но отнюдь не окончательно уговорились. Да послѣ этого ни въ какой лавкѣ приторговаться ни къ чему нельзя, если всѣ такъ будутъ поступать, какъ Григорьевъ?

Судья (истцу). Вы сами вызвались обмыть покойнаго?

Истецъ. Да. Они еще сказали дѣвушкѣ: «Эмилія, подай воды».

Судья (отвѣтчику). Вы заплатили ему за обмыванье.

Отвѣтчикъ. За обмыванье обыкновенно платятъ 25 коп., но ему я ужъ даю рубль, чтобъ только отсталъ. А то онъ вломился въ дверь чуть-свѣтъ, и когда ему говорили, чтобъ несъ назадъ гробъ, онъ еще пренахально выражался: «я самихъ васъ въ него положу».

Судья постановляетъ рѣшенье: въ искѣ Григорьеву убытковъ съ Алексѣева отказать но его бездоказательности, а за обмываніе тѣла покойнаго присуждается предложенный отвѣтчикомъ рубль.

Отвѣтчикъ достаетъ рубль и кладетъ его на столъ.

Судья (истцу). Получите.

Истецъ. Пусть этотъ рубль идетъ на нищихъ, а мнѣ мало рубля.

Судья. Здѣсь нищихъ нѣтъ.

Истецъ. Ну, такъ въ кружку.

Судья. И кружки тоже нѣтъ. Такъ вы не берете?

Истецъ. Нѣтъ, я недоволенъ такимъ рѣшеніемъ.

Судья (отвѣтчику). Такъ возьмите назадъ рубль.

Отвѣтчикъ беретъ деньги, и всѣ выходятъ.

Диковинки.

I.

За рѣшетку входятъ низенькій, сѣдой старичокъ, въ поношенномъ фракѣ, и красивый молодой человѣкъ, съ правильными чертами еврейскаго типа, въ модномъ пиджакѣ. Старичокъ заявилъ, что онъ учитель пѣнія и занимается уроками по домамъ. Въ прошломъ году у него началъ шататься передній зубъ, отчего онъ не могъ уже брать чисто нотъ; это заставило его обратиться къ молодому человѣку, вольно-практикующему зубному врачу, а тотъ вовсе испортилъ ему зубы, такъ что онъ долженъ лишиться всей практики.

Судья (просителю). Какъ же онъ вамъ испортилъ зубы?

Проситель. Я, государь мой, давалъ уроки пѣнія… дѣвицамъ больше… въ хорошихъ домахъ… Только, въ минувшемъ году, предъ рождествомъ Христовымъ, сталъ я замѣчать, что у меня зубъ шатается… напереди, вотъ здѣсь (раскрываетъ пальцемъ ротъ)… и отъ этого нота ли начала, у меня выходитъ нечисто… Я и обратился къ нему, къ господину зубному врачу: онъ присовѣтовалъ мнѣ выдернуть и вставить новый зубъ… Опять, говоритъ, ли будетъ чисто выходить… Рубини, говоритъ, также вставлялъ, когда пѣлъ въ Парижѣ съ г. Тамбурини…

Судья. Говорите, пожалуста, что идетъ къ дѣлу.

Проситель. Это и есть главное дѣло, государь мой… Выдернулъ онъ мнѣ въ то время одинъ зубъ, да и говоритъ у васъ и другой не хорошъ, и другой надо вырвать… Не плотно, говоритъ, сидитъ: вставимъ новые и ноты будутъ выходить отчетливо. У Рубини, говоритъ, три зуба были вставлены. И вырвалъ онъ мнѣ, государь мой, три зуба… третій, будто бы но нечаянности… Ну, вставилъ три новые зуба… но три рубля за штуку взялъ, а у меня послѣ того нота ля стала хуже прежняго выходить, а фа — я и совсѣмъ пересталъ брать!

Отвѣтчикъ. Это не отъ зубовъ у нихъ, г. судья… Мои зубы лучше природныхъ… отъ пищи не желтѣютъ, не портятся ни отъ горячаго, ни отъ холоднаго… А голосъ у нихъ пропалъ отъ старости, потому что они въ такихъ лѣтахъ ужъ… Тоже и климатъ здѣсь.

Проситель (судьѣ). Неправда, государь мой… Вы изволите знать, что голосъ сохраняется до глубокой старости: Лаблашъ пѣлъ въ преклонныхъ лѣтахъ… А насчетъ санктпетербургскаго климата… вонъ господинъ Петровъ тридцать лѣтъ поетъ въ «Жизни за Царя»… Ноты ля и фа дребезжатъ у меня теперь не отъ климата, а отъ новыхъ зубовъ… Вотъ не угодно ли послушать, какъ я теперь беру ихъ?

Старичокъ раскрываетъ ротъ и начинаетъ какой-то мотивъ; но судья останавливаетъ его и объявляетъ, что это дѣло ему не подлежитъ, а требуетъ обсужденія спеціалистовъ и мнѣнія физиката.

II.

Къ судебному столу подходятъ двѣ старушки, въ чепцахъ и темныхъ платьяхъ, очень похожія другъ на друга — одна вдова чиновника, другая — вдова придворнаго истопника. Чиновница сообщаетъ судьѣ, что она держитъ куръ и пѣтуха, а на прошлой недѣлѣ пѣтухъ этотъ у нея пропалъ, и теперь она убѣдилась, что его поймала сосѣдка-истопница и держитъ его въ заперти, въ своемъ сараѣ.

Судья (обращаясь къ истопницѣ). Что вы на это скажете?

Отвѣтчица. Да я ужь и не знаю, что сказать.

Судья. Вы не ловили ея пѣтуха?

Отвѣтчица. Не ловила ни разу: видѣла только — на заборъ мой иногда влеталъ: черный, съ серебряною шеею, горланъ такой — норовитъ все къ моимъ курамъ… А я его не трогала, пускай бы только съ моимъ не дрался.

Просительница. Неправда, г. судья; она все гоняла его… Въ ильинъ день, послѣ обѣдни, вѣникомъ пустила.

Отвѣтчица. А онъ зачѣмъ моего бьетъ?.. головку ему чуть не до мозговъ проклевалъ. Гоняю я его, а не ловила.

Просительница. Анъ поймала… въ сараѣ у нея сидитъ, и на свѣтъ-то божій она его не выпускаетъ… Курочки у меня безъ него стосковались, да и у самой душа-то выболѣла.

Судья. Кто же видѣлъ, какъ она ловила вашего пѣтуха?

Просительница. Кому видѣть! чай ночью поймала, я и сама-то этого не видала.

Судья. Такъ почему же вы знаете, что его поймала ваша сосѣдка?

Просительница. А слышу, какъ онъ постъ въ сараѣ.

Судья. Да отчего же вы полагаете, что это вашъ пѣтухъ?

Просительница. По голосу знаю… Какъ мнѣ своего пѣтьку не знать!.. Да я изъ тысячи пѣтуховъ — хоть они всѣ въ одинъ разъ кричь — своего узнаю.

Судья. Что же въ немъ особеннаго?

Просительница. Не такъ поетъ, какъ другіе.

Судья. Какъ же?

Просительница. А вотъ какъ! — При этомъ чиновница складываетъ руки, хлопаетъ раза три въ ладоши и громко поетъ пѣтухомъ.

Дѣло откладывается, по неимѣнію на лицо прикосновеннаго пѣтуха.

III.

Судья. Что тебѣ?

Мужичекъ. Вотъ пришелъ къ вашему в-дію покончить дѣло: значитъ я его прощаю — помирились.

Судья. По какому дѣлу?

Мужичекъ. А вотъ что опомнясь бороду-то землякъ мнѣ вырвалъ.

Судья. Ну, слава Богу, очень радъ. Погоди я составлю рѣшеніе, а ты подпишись… А клокъ бороды возвратить?

Рѣшеніе состоялось и мужичекъ подписалъ: «рѣшеніемъ доволенъ: клокъ волосъ получилъ обратно».

IX.

Судья вызываетъ крестьянина Кузьму Михайлова. Является небольшаго роста, коренастый мужичокъ, лѣтъ 25-ти на видъ. Судья читаетъ: «дѣло объ укусѣ языка».

Началось сказанное дѣло въ полиціи, 4.-то апрѣля 1805 года, а произошло это чрезвычайное происшествіе. какъ гласятъ бумаги, слѣдующимъ образомъ: крестьяне Ярославской губерніи, Угличскаго уѣзда, Кузьма Михайловъ и Иванъ Александровъ, прощались въ пьяномъ видѣ и, при взаимномъ ихъ поцалуѣ, первый укусилъ послѣднему языкъ.

Но освидѣтельствованіи Александрова полицейскимъ врачомъ, оказалось, что изо рта его сочилась кровь, смѣшанная со слюной; конецъ языка представлялъ въ видѣ дуги поперечную рану, длиною въ полвершка, проникающую съ лѣвой стороны черезъ всю его толщину, и представлялъ лоскутъ, который удерживался на уцѣлѣвшемъ перешейкѣ языка правой стороны; отъ средины раны, вдоль языка, идетъ къ заду и влѣво поверхняя вѣтвь ея, длиною въ три линіи; языкъ припухъ, и больной жаловался на сильную боль въ немъ. Говорить больной не могъ, а писалъ карандашомъ.

Судья (мужичку). Такъ вы Кузьма Михайловъ?

Мужичокъ. Хоша я и прозываюсь Кузьмою Михайловымъ, одначе дѣло-то выходитъ не я.

Судья. Вѣдь вы же такъ прозываетесь?

Мужичокъ. Такъ-то оно точно, что такъ, но это не я.

Судья. Значитъ, не вы Александрову языкъ-то укусили?

Мужичокъ. Спаси, Господи, и помилуй на этакія страсти подниматься!

Судья. Вы лучше. правду говорите; не то за ложное показаніе, или за отпирательство вамъ же хуже будетъ.

Мужичокъ. Да я, ей-богу, никогда еще въ такихъ дѣлахъ не происходилъ.

Судья. Вы, стало быть, позваны сюда ошибочно, какъ однофамилецъ?

Мужичокъ. Вѣстимо, ошибкой, потому я никакимъ такимъ вкушеньемъ николи не занимался.

Судья. Вы какого уѣзда?

Мужичокъ. Углицкаго.

Судья. И тотъ углицкій.

Мужичокъ. А позвольте спросить: гдѣ и когда это вкушенье-то было?

Судья. Въ Петербургѣ, въ Нарвской части, 4-го апрѣля 1865 года.

Мужичокъ. Я и жилъ-то въ тѣ поры на Выборгской. Это и всѣ земляки покажутъ.

Судья. А не знали вы тогда, или не знаете ли, гдѣ теперь тотъ Кузьма Михайловъ, который обвиняется въ укушеніи Александрову языка?

Мужичокъ. Знать-то точно знавалъ, да вотъ, что хоть дѣлай, а запамятовалъ. (Немного подумавъ.) Постой, постой, ваше благородіе, вспомнилъ: это, правда твоя, нашъ же углицкій.

Судья. Вы слѣдовательно слышали что-нибудь объ этомъ происшествіи?

Мужичокъ. Да, у насъ объ этомъ вкушаньи шибко молва прошла по всѣмъ артелямъ. Всѣ еще дивились, какъ его лѣшій угораздилъ языкъ-то вкусить.

Судья. Какой же волости тотъ Кузьма Михайловъ?

Мужичокъ. Волости-то Банковской, а деревни-то Орѣшкова.

Судья. А Александровъ откуда?

Мужичокъ. Тамошній же, нашъ же землякъ.

судья. И все это вы твердо помните?

Мужичокъ. Да ужъ не извольте сумнѣваться: вѣрно-съ.

Судья. Гдѣ же они оба теперь? мужичокъ.

Михайловъ-то дома, въ деревнѣ, а Александровъ такъ и умеръ отъ вкушенья-то этого.

Судья. Въ деревнѣ, или здѣсь онъ умеръ? мужичокъ. Здѣсь, въ больницѣ. Какъ его спровадили, значитъ, туда съ языкомъ-то, такъ онъ тамъ, сердечный, и скапутился.

Судья. Въ какой же это больницѣ?

Мужичокъ. Вотъ этого-то я ужъ не знаю навѣрное, а, кажись, въ чернорабочей.

Судья. Ну, хорошо, мужичокъ. Больше не потребуете?

Судья. Нѣтъ.

Мужичокъ. Можно, стало быть, и на фатеру идти?

Судья. Ступайте себѣ съ Богомъ.

IV.

Передъ судьей: пожилая дама и трубочистъ мальчикъ лѣтъ 17-ти, въ своемъ рабочемъ костюмѣ, весь выпачканный въ сажѣ.

Дама. Онъ чистилъ у меня въ квартирѣ трубу и насыпалъ сажи. А это деликатно замѣтила ему, а онъ, вмѣсто того, чтобъ извиниться, разбранилъ и осрамилъ меня при многихъ жильцахъ, среди двора, такими отборными ругательствами, что мнѣ и стыдно, и обидно было слушать. Дотомъ, когда я позвала его сюда, онъ вдругъ притворился неумѣющимъ говорить порусски, тогда какъ отлично говоритъ и страшно ругается на нашемъ нарѣчіи.

Судья (трубочисту). Говорите вы по-русски?

Трубочистъ стоитъ, выпуча глаза и молчитъ.

Дама. Онъ говоритъ, хорошо говоритъ порусски, а хочетъ увернуться только отъ взысканія упорнымъ молчаніемъ.

Судья (трубочисту). Извольте отвѣчать, не то я васъ въ полицію отправлю. Ну-же!

Трубочистъ молчитъ.

Судья. Такъ вы не умѣете по русски говорить?

Трубочистъ. Нѣтъ.

Судья. Да вѣдь вы же понимаете мои вопросы?

Трубочистъ молчитъ.

Судья. Совсѣмъ не говорите по-русски?

Трубочистъ. Совсѣмъ (въ публикѣ смѣхъ).

Судья. Какъ же вы отчетливо выговариваете и «нѣтъ» и «совсѣмъ»?

Трубочистъ молчитъ.

Судья. Вы чухонецъ?

Трубочистъ. Да, чухонь.

Судья. И нисколько по-русски не знаете?

Трубочистъ. Нѣтъ, не знаю, (въ публикѣ продолжительный смѣхъ)

Судья. За что же вы ихъ (даму) бранили?

Трубочистъ опять молчитъ.

Судья. Дѣлать нечего, подождемъ прихода финляндскаго стряпчаго: онъ сегодня долженъ быть здѣсь.

V.

Слѣдующій случай знакомитъ насъ съ оригиналомъ — цеховымъ Антоновымъ. Въ ночь съ 3-го на 4-е іюля этотъ оригиналъ вздумалъ прогуливаться по переулкамъ 2-го квартала Срѣтенской части и лаять по-собачьи. 4-го іюля онъ былъ присланъ къ судьѣ надзирателемъ квартала для допроса.

Судья (обращаясь къ Антонову). Вы лаяли сегодня ночью по-собачьи?

Антоновъ. Старался подражать собачьему лаю.

Судья. Зачѣмъ же это вы старались подражать? Хорошо, что еще вы одни лаяли; ну, а если бы васъ собралась цѣлая компанія, вѣдь тогда намъ пришлось бы всѣмъ изъ Москвы бѣжать! (Присутствующіе улыбаются).

Антоновъ (послѣ небольшой паузы). Извѣстно, выпимши былъ.

Судья приговариваетъ его къ аресту на семь дней, объявляя ему при этомъ право обжалованья.

Виновный остается рѣшеніемъ доволенъ.

VI.

Для разбирательства вызываются: истецъ — господинъ среднихъ лѣтъ, съ усами; отвѣтчикъ — купецъ, содержащій мелочную лавку. Жалоба состоитъ въ томъ, что господинъ съ усами, сдѣлавъ небольшую покупку въ мелочной лавкѣ, вышелъ на улицу и остановился у торговой галереи, гдѣ находился картофель, принадлежащій, впрочемъ, другому торговцу; остановившись, онъ началъ разсматривать свой кошелекъ, въ которомъ, по его увѣренію, было одиннадцать рублей серебромъ; кошелекъ выпалъ изъ рукъ и упалъ въ картофель. Въ этотъ моментъ, откуда ни возмись какой-то мальчикъ, схватилъ кошелекъ и исчезъ. Господинъ съ усами требуетъ, чтобы купецъ, изъ лавки котораго онъ вышелъ, заплатилъ ему одиннадцать рублей, ибо ему показалось, что и мальчикъ, похитившій его кошелекъ, тоже вышелъ изъ лавки купца.

Миров. судья. На какомъ основаніи вы требуете чтобы купецъ заплатилъ вамъ деньги?

Исходъ. Помилуйте, г. судья, я больной человѣкъ, у меня параличъ, я получаю только одиннадцать рублей въ мѣсяцъ. Чѣмъ же я буду, жить?

Миров. судья. Такъ. Но согласитесь, что вѣдь я долженъ имѣть законную причину, чтобы присудить купца къ уплатѣ вамъ этой суммы. Вѣдь мальчикъ, похитившій вашъ кошелекъ, не принадлежитъ къ числу его сидѣльцевъ, такъ какъ вы мнѣ сами говорили?

Истецъ. Нѣтъ, не принадлежитъ, что про это толковать: я видѣлъ его мальчиковъ, ихъ двое, они совсѣмъ не похожи на того, что укралъ у меня кошелекъ. Но вѣдь все равно: вѣдь этотъ мальчикъ вышелъ изъ его же лавки, онъ долженъ его знать… онъ былъ у него и потомъ вышелъ и укралъ. Помилуйте, г. судья, я больной человѣкъ, у меня параличъ, я всего получаю одиннадцать рублей. Чтожъ я теперь буду дѣлать?

Отвѣтъ Развѣ я могу знать всѣхъ, кто бываетъ у меня въ лавкѣ? А еслибъ я зналъ, то какая надобность мнѣ его укрывать отъ васъ или отъ г. судьи?

Истецъ. Онъ вышелъ изъ твоей лавки, значитъ, онъ и укралъ, а ты долженъ меня удовлетворить. Помилуйте, г. судья, у меня параличъ…

Миров. судья. Позвольте! по вашему выходитъ, что кто вышелъ изъ его лавки, тотъ и укралъ вашь кошелекъ, такъ?

Истецъ. Точно такъ.

Миров. судья. Да вѣдь и вы тоже вышли изъ его лавки.

Истецъ (смутившись). Помилуйте, г. судья, я стало-быть, долженъ заплатить штрафъ, что неправильно требую. Я не могу доказать: у меня параличъ, я больной человѣкъ. (Обратившись къ купцу). Откуда я заплачу тебѣ штрафъ, я получаю только одиннадцать рублей.

Миров. судья. Позвольте, позвольте! никто съ васъ денегъ не требуетъ, а васъ просятъ только доказать законность вашей претензіи.

Истецъ. Помилуйте г. судья, откуда я ему заплачу, я больной человѣкъ…

Истецъ. Да мнѣ не требуется вашихъ денегъ, я самъ готовъ дать вамъ рубль серебра, чтобы, значитъ. покончить эту матерію.

Миров. судья (истцу). Что же, вы довольны? истецъ. Покорнѣйше благодарю, ваше благородіе, очень доволенъ. (Низко кланяется судьѣ и 710томъ купцу). Покорно благодарю, весьма доволенъ: я больной человѣкъ.

Мировой судья предлагаетъ обоимъ росписаться въ книгѣ. Истецъ и отвѣтчикъ росписываются.

Истецъ. Г. купецъ! вы мнѣ, сейчасъ рубликъ пожалуете?

Отвѣтч. Теперь со мной нѣтъ, сейчасъ сбѣгаю домой и принесу сюда.

Миров. судья. Не угодно ли я вамъ дамъ, а вы потомъ мнѣ пришлете. (Подаетъ купцу деньги).

Купецъ, взявши отъ судьи рубль, передаетъ его господину съ усами.

Купецъ, между тѣмъ, вышедъ изъ-за рѣшетки, встрѣчаетъ въ числѣ зрителей своего знакомаго, беретъ у него рубль и возвращаетъ мировому судьѣ.

VII.

Передъ судьею двѣ женщины: Б--ва и Е--ва. Больше ¼ часа сряду судья читаетъ дѣло, производящееся по вѣдомству полиціи, въ мартѣ настоящаго года. Заключается это дѣло въ слѣдующемъ:

Б--ва жаловалась на Е--ву за то, что та взяла безъ позволенія изъ квартиры, во время ея отсутствія, ея платье, пошла было съ нимъ къ себѣ домой, на лѣстницѣ встрѣтилась съ нею, и когда она, увидѣвъ въ рукахъ Е--вой свое платье, стала его отнимать у нея, то Е--ва вмѣстѣ съ своимъ мужемъ, прибила ее.

На предъявленную Е--вой жалобу Б--вой, она отозвалась, что когда Б--ва взяла у нея ситцевое платье, подаренное дѣвочкѣ, то она его отобрала назадъ; что Б--ва, говоря, будто она, Е--ва хотѣла ее удушить, показываетъ ложно, и что Б--ва, напротивъ того, сама называла ее публичной дѣвкой.

Противъ этого отзыва Б--ва показала, что она взяла у Е--вой платье за юбку, которую Е--ва ей не отдавала.

Судья. Это же у кого изъ васъ бралъ платье?

Б--ва Она у меня, можно сказать, унесла.

Е--ва. Нѣтъ: она впередъ у меня взяла.

Судья. Вы, г-жа Б--ва, взяли платье у г-жи Е--вой?

Б--ва. Да-съ, взяла.

Судья. Ну, а вы, г-жа Е--ва, это же самое платье отобрали у Б--вой назадъ?

Е--ва. Такъ-съ.

Б--ва Только я платье взяла за юбку — значитъ я правая.

Е--ва. А коль скоро я унесла у нея свое платье обратно — стало-быть и я не виновата.

Судья (обѣимъ). Ну, стоитъ ли вамъ тягаться изъ-за пустяковъ? Примиритесь, пожалуйста.

Б--ва. Да мы ужъ давнимъ давно помирились.

Е--ва. Когда дѣло наше было еще у слѣдственнаго пристава, мы тогда же просили оставить втунѣ наши жалобы.

Судья. Правда?

Е--ва. Истинная правда — помирились, помирились, и прямо-докладывали: уничтожьте, молъ, нашу тяжбу.

Судья. Какъ же изъ дѣла-то ничего этого не видно?

Б--ва А Богъ ихъ знаетъ, отчего не видно. Впрочемъ, что и видѣть-то: дрязги!

Е--ва. Мы было ужъ и забыли про нашу исторію съ платьемъ, а она опять, какъ снѣгъ на голову, снова выпала.

Судья. Такъ вы-бы это сначала объявили мнѣ, и я-бы напрасно и читать-то не сталъ.

Б--ва. Да мы послушать хотѣли, что такое въ дѣлѣ-то про насъ было писано…

Е--ва. У слѣдственнаго вѣдь плохое, я вамъ скажу, было чтеніе. Ну, а здѣсь это очень любопытно-съ: при всемъ честномъ народѣ.

Судья. Вы, значитъ, прекращаете дѣло? обѣ. Да-съ, прекращаемъ, потому все это — одни дрязги.

VIII.

Судья разбираетъ дѣло. Вдругъ, за барьеръ, къ его столу, подходитъ хорошо одѣтый старикъ, лѣтъ подъ 60, кладетъ на столъ какія-то бумаги.

Старикъ. Вотъ вамъ двѣ повѣстки. Онъ, сынъ мой, не придетъ къ вамъ.

Судья пріостанавливаетъ разбирательство, смотритъ въ чемъ дѣло и затѣмъ обращается къ старику.

Судья. Да вѣдь вызывается вашъ сынъ, а не вы?

Старикъ. Онъ сегодня не придетъ, не можетъ.

Судья. Такъ пусть явится на 28-е число.

Старикъ. И тогда, все равно, не явится.

Судья. Почему же вы такъ настойчиво объясняете, что сынъ вашъ не явится? Онъ можетъ довѣрить вамъ отвѣчать за него въ судѣ, но не принять повѣстки не въ правѣ, и потому не угодно ли вамъ взять повѣстки обратно и, если сынъ вашъ не явится къ назначенному сроку по повѣсткѣ, или не пришлетъ повѣреннаго, — то я постановлю заочное рѣшеніе. Теперь же потрудитесь выйти за рѣшетку и не мѣшать мнѣ заниматься дѣломъ.

Старикъ. Не пойду и ничего не знаю. Сынъ мой долженъ еще сначала экипироваться; когда достанетъ мѣсто и экипируется, тогда придетъ.

Судья. Потрудитесь же выйти за рѣшетку и не мѣшать мнѣ; иначе я долженъ буду, на основаніи 67-й ст. учрежденія судебныхъ установленій, оштрафовать и вывести васъ изъ присутствія.

Старикъ. Вы меня не хотите слушать? не принимаете въ уваженіе моихъ словъ?

Судья. Извините: я вынужденъ буду распорядиться вывести васъ отсюда, если вы добровольно не выходите.

Старикъ. Меня, статскаго совѣтника, вывести! Нѣтъ-съ, я вамъ этого не позволю!

Судья. Городовой, выведите этого господина за рѣшетку.

Является городовой для исполненія приказанія.

Старикъ (къ городовому, грозя пальцемъ). Не смѣй! (Подумавъ). Впрочемъ… Я самъ выйду. Но, г. судья, сынъ мой все-таки не придетъ!… (Хочетъ выходишь).

Судья. Теперь не угодно ли вамъ подождать, а не выходить за рѣшетку: я вамъ прочту составленный мною протоколъ о нарушенномъ вами порядкѣ и о наложенномъ на васъ, по 67-й статьѣ, штрафѣ. Читаетъ протоколъ, которымъ подвергаетъ его штрафу въ 3 руб. сер.

Старикъ. Не слышу, не вижу и не знаю, судья. Не угодно ли вамъ будетъ, внести сейчасъ штрафныя деньги?

Старикъ. Нѣтъ, не заплачу, судья. Въ такомъ случаѣ можете идти. Съ васъ взыщетъ судебный приставъ.

Старикъ. А не взыщите!… Не слышу, не вижу и не знаю!… (Уходитъ. Въ публикѣ смѣхъ).

Смѣсь.

I.

Городовой представляетъ отставнаго поручика Шталя въ пьяномъ видѣ и безъ галстука, и легковаго извощика Леонтьева, доложивъ при этомъ судьѣ, что Шталь ѣздилъ съ извощикомъ цѣлую прошлую ночь и ничего ему не заплатилъ; да кромѣ того Шталь же закусилъ въ трактирѣ «Китай» и ее отдалъ тамъ 15 коп. за съѣденную имъ порцію.

Судья (къ Леонтьеву). Поскольку хозяинъ беретъ съ васъ за ночную ѣзду?

Леонтьевъ. Два цѣлковыхъ; меньше николи не беретъ. Да мы съ бариномъ такъ вечоръ и порядились, два цѣлковыхъ.

Судья. Правду говоритъ Леонтьевъ, что вы его наняли за 2 рубля?

Шталь. Правду. — Ну-съ?

Судья. Почему же вы ихъ не заплатили?

Шталь. Не имѣю при себѣ денегъ. У меня было въ карманѣ 300 рублей, да у меня ихъ вмѣстѣ съ пальтомъ и съ орденомъ украли ночью. Вѣдь васъ-же, кажется, я сегодня утромъ просилъ розыскать деньги.

Судья. Во-первыхъ, это съ настоящимъ дѣломъ не имѣетъ ничего общаго; во-вторыхъ, съ заявленіемъ о кражѣ у васъ денегъ вамъ слѣдовало обратиться къ мѣстной полиціи, а не ломиться ко мнѣ въ 6-омъ часу утра въ такомъ же видѣ, въ какомъ вы теперь, и наконецъ, въ третьихъ, — утромъ вы говорили, что у васъ украли въ трактирѣ 480 р., а теперь спустили цифру на 800 руб. и толкуете, что и орденъ украли, тогда какъ я самъ его видѣлъ у васъ же на груди, когда вы приходили ко мнѣ. Изъ всего этого, кажется, и слѣдуетъ, что разсказъ о пропажѣ просто выдумка.

Шталь. Пожалуй и выдумка. Что жъ дальше?… У меня голова болитъ, вотъ что…

Судья. Когда вы отдадите ему 2 руб. и гдѣ вы живете?

Шталь. Я живу въ Измайловскомъ полку, въ собственномъ домѣ, понимаете, въ собственномъ моемъ домѣ. Пусть извощикъ свезетъ меня домой, тамъ и получитъ 2 руб. Впрочемъ, нѣтъ: я до тѣхъ поръ не отдамъ, пока не розыщите моихъ 840 рублей.

Судья. Въ такомъ случаѣ Леонтьевъ получитъ исполнительный листъ, и съ васъ эти деньги взыщутъ. При этомъ позвольте вамъ замѣтить, что вамъ болѣе нежели неприлично такъ себя вести, и я вамъ совѣтую воздержаться.

Шталь. Я не меньше другаго понимаю, что дѣлаю, и читать мнѣ мораль — вещь лишняя. Однако, очень пріятно-съ… У меня же украли деньги и я же… Онъ не договорилъ послѣдней фразы, облокотился на барьеръ и моментально, казалось, заснулъ; тогда судья ужъ нашелся вынужденнымъ вывести Шталя изъ присутствія черезъ городоваго, а извощику выдать исполнительный листъ. Публика, глядя на поведеніе Шталя, видимо возмущалась, и многіе даже громко выражали свое негодованіе противъ этого нарушителя общественнаго благочинія.

II.

Передъ судьей два крестьянина.

Судья, (къ первому). Вы Кузьма Михайловъ?

Михайловъ. Нѣтъ, ваше превосходительство, я братъ его.

Судья. Да вѣдь онъ жаловался, а не вы?

Михайловъ. Жалился точно онъ; ну, да это все единственно, потому я ему братъ и онъ мнѣ, значитъ, велѣлъ искать замѣсто себя.

Судья. А имѣете вы отъ него на это довѣренность?

Михайловъ Какая жь тутъ примѣрно довѣренность, коли я, ваше превосходительство, ему братъ, какъ есть родной братъ. А я за брата, какъ-бы то-ись онъ самъ, потому мы и въ отвѣтѣ тожъ вмѣстяхъ бываемъ.

Судья. Да гдѣ же онъ самъ?

Михайловъ. Онъ-то? На работѣ, на Охтѣ, ну и наказалъ мнѣ: сходи, говоритъ, Ванюха, за меня къ мировому-то, и ищи тамотка, значитъ, за обиду-то, за меня; да дешево, мотри, за мировую-то не бери. Эвдакимъ-то манеромъ я, ваше превосходительство, и пришелъ къ вашей милости. Не оставьте (кланяется въ поясъ).

Судья. Чѣмъ же Скатовъ обидѣлъ вашего брата?

Михаиловъ. Изобидѣлъ эвдакимъ то-ись сквернымъ словомъ, страхъ какъ изобидѣлъ! Такъ огорошилъ, ажно и сказать боязно. Вѣкъ бы намъ съ братомъ не слыхать эвдакого-то слова, право — ну.

Судья. Что жь такое именно онъ сказалъ?

Михайловъ. Да быть, говоритъ, тебѣ въ солдатахъ (въ публикѣ смѣхъ). Вотъ тѣ Христосъ, такъ и ляпнулъ (крестится). Мы, судырь ты мой, никогда до того не дойдемъ, ей-ей не дойдемъ, ну и выходитъ обида, потому ежель примѣрно и подойдетъ до насъ съ братомъ чередъ-то, мы, слава — те Господи, живо охотника подставимъ. Взыщи, ваше превосходительство, съ него за авто-то слово, потому оно, значитъ, скорбно слышать: быть тебѣ, говоритъ, въ солдатахъ. Ишъ, колѣнцо-то какое отмочилъ (качаетъ головою)!

Судья. Это слово не только не обидное, а напротивъ слово хорошее: солдатъ есть царскій слуга; солдатъ служитъ для блага всей нашей Россіи; солдатъ въ мирное время сторожитъ казну, а въ военное — дерется съ непріятелемъ за отечество, поэтому, словомъ «солдатъ» надо еще гордиться, а не считать его за брань, за обиду. Пренебрегать же солдатствомъ и передъ Богомъ грѣшно, да и передъ людьми стыдно. Такъ и брату и всѣмъ знакомымъ разскажите.

Михайловъ. По твоему-то, ваше превосходительство, оно пожалуй и ладно, а по нашему-то, по-мужицки, какъ разумомъ-то туда и сюда эдакъ пораскинешь, и выходитъ не ладно, а прямехонько значитъ обида, кровная то-ись обида, да и вся недолга! Потому ни мнѣ, ни брату въ солдатахъ не бывать; ни, ни!… А ежель да пуще чаво — мы мигомъ охотника! Оно и скорбно слышать-то: быть тебѣ, говоритъ, въ солдатахъ.

Судья. Я вамъ говорю, что это слово не обида и за него не взыскивается, ну и слушайте же меня! Еще разъ смотрите, не приходите ко мнѣ съ такими пустяками: васъ же оштрафую. Это вы тоже передайте брату и всѣмъ своимъ знакомымъ.

Михайловъ. Да ежели ужъ эвдакое скорбное слово не обида, такъ еще ругался. За это, ваше превосходительство, взыщи съ него.

Судья. Какія жъ онъ еще слова говорилъ?

Михайловъ. Слова-то? Да разныя говорилъ слова, всѣхъ не припомнишь; ну только обнаковенно, значитъ, ругался.

Судья (къ Скатову). Не извольте впередъ ругаться, а ведите себя смирно, не то взыщу съ васъ, а на этотъ разъ дѣлаю вамъ выговоръ.

Скатовъ. Да мы николи и не ругивались, это онъ клеплетъ на меня, пра, клеплетъ. Ономнясь, ваше благородье, мы еще съ нимъ косуху вмѣстяхъ роспили, нетокма штобъ ругаться съ нимъ, съ задиришкой.

Судья (Скатову). Вы не ругайтесь, а вы (Михайлову) меня напрасно отъ дѣла не отрывайте. Ступайте домой и помните, что я вамъ сказалъ.

Михайловъ. Ну, а какъ, ваше пресходительство, насчетъ, значитъ, взысканья-то, будетъ піто? Вратъ на мировую дешево не велѣлъ идти.

Судья. Я ему сдѣлалъ выговоръ, чего-же вамъ еще надо?

Михайловъ. Ну, а за обиду-то мы, стало, съ братомъ такъ-таки ничего съ него?… А братъ-атъ наказывалъ: дешево, молъ, за мировую-то не бери.

Судья. За его ругань и выговора довольно. Ступайте.

Михайловъ. Это только-то?.. Ну нѣтъ, маловатосъ, маловато, ваше превосходительство. По нашему бы, значитъ, разсужденью съ него бы надоть за мировую-то, пра, надо бы! (въ публикѣ смѣхъ). А то выговирка-то што? Извѣстно, пустяковина! Братъ вонъ наказалъ: дешево, молъ, не бери за мировуюто. И штожъ теперя?.. Нельзя ль, ваше пресходитство, съ него получить хоша сколько ни на есть, а то ёнъ же опосля будетъ зубоскалить?

Судья. Я вамъ сказалъ: ступайте домой, такъ идите; не то я васъ сейчасъ же оштрафую.

Тяжущіеся выходятъ съ озабоченными физіономіями.

III.

Выходитъ для разбирательства: истецъ — молодой чиновникъ Ивановъ, отвѣтчица — г-жа Сизова, молодая женщина. Между ними является третье лицо, мужъ г-жи Сизовой, который, послѣ долгихъ и долгихъ настояній судьи, рѣшается, наконецъ, отойти и не мѣшать судоговоренію.

Истецъ. Г-жа Сизова должна мнѣ 500 р. и не платитъ.

Судья (къ отвѣтчицѣ). Почему вы не платите?

Отвѣтчица Я не имѣю денегъ; но у меня есть домъ, который я прошу обратить въ уплату этого долга.

Судья. Слѣдовательно, я выдамъ истцу исполнительный листъ.

Мужъ г-жи Сизовой снова является между тяжущимися и представляетъ судьѣ свои резоны.

Судья. Я васъ покорнѣйше прошу удалиться. —

Мужъ г-жи Сизовой не двигается ни на вершокъ.

Судья. Я васъ покорнѣйше прошу удалиться.

Мужъ г-жи Сизовой остается непреклоненъ.

Судья. Я васъ покорнѣйше прошу удалиться, иначе я вынужденъ буду приказать васъ вывести.

Мужъ г-жи Сизовой отодвигается на одинъ шагъ.

Отвѣтчица. Теперь, г. судья, у меня къ вамъ жалоба на моего мужа. Онъ далъ мнѣ сегодня двѣ пощечины.

Судья (удивленный). Что такое вы изволите говорить?

Отвѣтчица. Двѣ пощечины далъ мнѣ, и я боюсь, что, по возвращеніи отсюда, это снова повторится.

Судья. Г. Сизовъ! вы слышите, что говоритъ ваша супруга?

Сизовъ. Что жь такое? я мужъ, и мнѣ никто не вправѣ запретить.

Судья. Ну, эти времена прошли, и вамъ запретятъ.

Сизовъ. Если я что прикажу а она не исполнитъ, я ее сейчасъ… (показываетъ жестами, какъ расправляется съ женою). Это не важность.

Судья. Но вы отвѣтите за ваше поведеніе.

Сизовъ. Никогда! Въ X-мъ и XV-мъ томѣ объ этомъ сказано… вѣдь она жена мнѣ.

Судья. Идите, сударыня, и, если что случится, обратитесь ко мнѣ.

Гг. Сизовы уходятъ. Полчаса спустя г-жа Сизова одна снова появляется въ судѣ. Она заявляетъ мировому судьѣ, что предположеніе ея подтвердилось, что мужъ, немедленно по возвращеніи изъ суда, прибилъ ее.

Судья предписываетъ полицейскому офицеру въ ту же минуту отправиться на мѣсто и составить постановленіе.

IV.

Вызванъ къ суду домовладѣлецъ Кириловъ по жалобѣ полиціи на уклоненіе отъ исполненія ея распоряженій. Въ отношеніи мѣстнаго частнаго пристава прямо сказано, что г. Кириловъ, на всѣ напоминанія и указанія его, ограничивается отзывами въ родѣ «читалъ!» «слышалъ!» но ничего не исполняетъ. По прочтеніи ему судьею жалобы, онъ говоритъ, что не вычистилъ только помойной ямы. Изъ этого выходитъ продолжительный разговоръ, въ которомъ домовладѣлецъ доказываетъ, что при подобныхъ стѣсненіяхъ, — т. е. требованіи очистки всѣхъ нечистотъ, — не стоитъ и дома имѣть.

Судья. Такъ продайте вашъ домъ.

Отвѣтч. Женинъ.

Судья. Такъ и штрафъ надаетъ не на васъ, а на вашу супругу.

Отвѣтч. Мужъ и жена… вы вѣрно знаете пословицу, г. судья?

Судья налагаетъ 5 р. штрафу.

Отвѣтч. Извольте деньги, только, ей-Богу, не справедливо. Квартальный надзиратель притѣсняетъ — кто его знаетъ за что…

Судья дѣлаетъ видъ, что не слышитъ этого замѣчанія и выдаетъ квитанцію въ полученіи штрафныхъ денегъ.

Отвѣтч. (уходя). Дома-то однако всѣ надобно продать! (Публика смѣется).

V.

Вводятъ нѣсколько человѣкъ, арестованныхъ полиціей. Къ рѣшоткѣ приближается молодой парень въ нѣмецкомъ костюмѣ. Судья приступаетъ къ допросу.

Судья. Ваше занятіе?

Подсудимый. Поваръ, судья. Гдѣ паспортъ?

Подсудимый. Въ мѣщанскомъ обществѣ.

Судья. Зачѣмъ?

Подсудимый. Для перемѣны.

судья. Гдѣ васъ взяли — на Тверскомъ бульварѣ?

Подсудимый. Точно такъ.

Судья. Пьяны были?

Подсудимый. Выпимши.

Судья налагаетъ два руб. штрафу.

Подсудимый. Многонько.

Судья. Заслужили.

Подсудимый. Рубликъ нельзя ли?

Судья. Здѣсь не торгуются.

VI.

Небогатый чиновникъ приводитъ къ судьѣ своего сына, гимназиста 5-го класса, одѣтаго въ дырявое платье, отупѣвшаго отъ безсонницы и безпрестанной картежной игры. Чиновникъ обвиняетъ въ развращеніи своего сына отставнаго офицера, господина лѣтъ 27-ми.

Отецъ. Сжальтесь, г. судья. Вникните поближе въ мое положеніе. Семейный я человѣкъ, живу, судами, службой. Легко ли мнѣ видѣть единственнаго сына своего въ такомъ безобразномъ положеніи! Изъ гимназіи его выгнали, теперь Богъ вѣсть гдѣ шляется, воруетъ; у матери всѣ цѣнныя вещи постащилъ. И во всемъ этомъ виноватъ г. В. — онъ завлекаетъ его и заставляетъ красть.

В. Прикажите ему, г. судья, не забывать правилъ, какъ держать себя въ судѣ.

Отецъ. Оставьте, пожалуйста, ваши крючки. Здѣсь они не къ мѣсту. Я говорю то, что сейчасъ докажу.

В. Прежде надо доказать, потомъ говорить.

Судья (сыну). Вы хорошо знакомы съ этимъ господиномъ?

Сынъ (хриплымъ съ похмѣлья голосомъ). Мы друзья.

Судья. Когда вы подружились?

Сынъ. Года полтора назадъ.

Судья. По какому случаю?

Сынъ. Не помню.

Судья. Вообще скажите, въ чемъ заключалось ваше первое знакомство?

Сынъ. Въ чемъ и теперь.

Судья. Именно?

Сынъ. Алгеброй занимаемся.

Судья. И только?

Сынъ. Практическимъ занятіямъ удѣляемъ нѣсколько времени.

Судья. Какимъ это занятіямъ?

Сынъ. Различныя вычисленія дѣлаемъ.

Судья. Для чего это?

Сынъ. Интересно.

Судья. А въ карты играете?

Сынъ. Никогда. Я не умѣю.

Судья. А вашъ отецъ что говоритъ?

Сынъ. Отецъ золъ на В.

Судья. За что?

Сынъ. Это не мое дѣло. О сестрѣ они постоянно что-то говорятъ.

Отецъ. Негодяй ты, замолчи! Не ври, — грѣхъ…

Сынъ. Я не вру.

Судья. А изъ гимназіи васъ за что выгнали?

Сынъ. Нынче многихъ выгоняютъ, судья. Васъ-то за что?

Сынъ. Понапрасну.

Судья. Съ кѣмъ вы еще знакомы? Съ кѣмъ бываете вмѣстѣ у г. В?

Сынъ. Разные люди бываютъ. Я не люблю знакомиться.

Отецъ. Когда я тебя гналъ отъ В., съ кѣмъ ты тамъ былъ?

Сынъ. Съ Лизаветой, Анной, Марьей, Прасковьей, не упомню еще съ кѣмъ.

Судья. Кто онѣ?

Отецъ. Боже мой!

Сынъ. Онѣ? Дѣвушки, судья. Чѣмъ занимаются?

Сынъ. Своими трудами.

Судья. А вещи своей матери куда вы дѣвали?

Сынъ. Прожилъ.

Судья. Такъ вы ихъ украли?

Сынъ. Она мнѣ подарила.

Судья. Мы спросимъ.

Отецъ. Жена умерла въ холеру.

Судья. Когда вамъ мать подарила вещи и какія?

Сынъ. Весною. Серьги, браслеты, икону.

Судья (отцу). Сколько это стоитъ?

Отецъ. По моему, рублей 700.

Судья (сыну). Когда же вы ихъ успѣли прожить?

Сынъ. Нынче все дорого.

Судья. А теперь вы чѣмъ намѣревались жить?

Сынъ. Г. В. человѣкъ добрый. Онъ меня но бросилъ бы, онъ имѣетъ большое состояніе.

Судья. Вы, г. В., въ карты играете?

В. Сколько угодно.

Судья. Съ кѣмъ вы играете?

В. Да… Какъ бы вамъ сказать?.. со многими играю.

Судья. Напримѣръ?

В. Напримѣръ? Ну, да съ купцами, дворянами, мѣщанами, крестьянами, разнощиками.

Судья. Позвольте, милостивый государь. Скажите, именно съ кѣмъ?

В. Вообще со всѣми и въ частности ни съ кѣмъ. Кому угодно.

Судья. А мальчика зачѣмъ вы у себя держите?

В. Не пропасть же ему. И какой же онъ мальчикъ? Ему 21 годъ.

Одинъ изъ присутствующихъ, (всматриваясь въ гимназиста и В.) Извините, ваше высокородіе. Я знаю немного этихъ господъ.

Судья. Пожалуйте сюда. Почему это?

Присутствующій. Какъ не знать? Люди знакомые. Здравствуйте, господа!

В. Кто ты? Можетъ быть, ошибся?

Присутствующій. Зачѣмъ ошибаться? Мы не слѣпы. Ну, какъ же нашъ охотничекъ?

В. Какой охотничекъ?

Присутствующій. Да все такой же, какого вы мнѣ обѣщались доставить и задатку за котораго взяли.

В. По крайней мѣрѣ, я тутъ ничего не понимаю. Я ни васъ не знаю, ни охотниковъ никакихъ не знаю.

Присутствующій. Мнѣ лгать нечего. Вашу милость, я думаю, по всей Бассейной, Литейной и, можетъ, дальше знаютъ, кто вы. Съ вами знакомиться опасно, в. Да кто я?

Присутствующій. Вы охотниками торгуете.

В. Врешь ты?

Присутствующій. Если я вру, другіе подтвердятъ. Не одного вы меня обогрѣли.

Судья. Вы можете указать другихъ свидѣтелей?

Присутствующій. Завтра же явятся.

В. Позвольте минуту, г. судья! Если все дѣло изъ-за этихъ вещей, которыхъ отыскиваетъ г. Р. (чиновникъ), я готовъ сію минуту ихъ возвратить. Для меня это пустяки. Я даромъ пріютъ могу дать бѣдному молодому человѣку. Я самъ много вынесъ нужды. Но больше я не могу держать у себя сына г. Р. (дергаетъ его за рукавъ).

Судья. Отойдите вотъ сюда, а вы, г. Р., вотъ сюда. Переморгиваться не слѣдуетъ.

Присутствующій. Не одинъ я, стало-быть… судья. Такъ вы вещи-то покамѣстъ возвратите г. Р., а счетъ съ вами будетъ послѣ. Да потрудитесь завтра еще сюда пожаловать. Мы съ вами хорошенько потолкуемъ. И вы, г. Р., пожалуйте. (Присутствующему) А вы приведете свидѣтелей. Это дѣло надо получше разобрать.

VII.

У рѣшетки, въ слезахъ копошится старуха, вынимаетъ изъ деревяннаго переплета ветхую, перетертую бумагу.

Судья. Что вамъ угодно, матушка?

Старуха. Сдѣлай милость, отецъ родной…

Судья. Въ чемъ дѣло-то?

Старуха. Обидѣли меня, обидѣли, двѣсти рублей отняли.

Судья. Кто такой?

Старуха. Зять, батюшка, зять.

Судья. Какъ его зовутъ?

Старуха. Дуардъ Иванычь.

Судья. А фамилія?

Старуха. Фамилія, батюшка, такая мудреная… ограбили меня совсѣмъ… совсѣмъ ограбили.

Судья. Да какъ фамилія-то вашего зятя?

Старуха. То-то я фамилію запамятовала… и комодъ тамъ мой стоитъ… образъ материно благословеніе, когда я замужъ выходила.

Судья. У кого же комодъ-то стоитъ! старуха. Да тамъ, тамъ, батюшка… Ограбили меня и вонъ вытолкали… совс…

Судья. Гдѣ же ваша дочь живетъ?

Старуха. На Пескахъ, батюшка, въ Пятой улицѣ…

Судья. Домъ-то чей?

Старуха. Не знаю, батюшка.

Судья. Ну, такъ вы подите узнайте фамилію зятя и нумеръ дома.

Старуха. Выгонятъ… Убьютъ…

Судья. Не смѣютъ убить… подите узнайте; тогда мы и разберемъ.

Старуха. Убьютъ… И онъ тамъ комодецъ мой такъ, какъ теперь вижу, надъ нимъ Спасъ Нерукотворенный…

Судья. Ну, узнайте, сходите…

Старуха. Ограбили совсѣмъ меня, злые люди…

(Со слезами уходамъ).

VIII.

Пожилой уже мѣщанинъ П--въ жалуется на обиды, нанесенные ему и женѣ его чиновницею К--вою, и въ особенности ея сыномъ, молодымъ человѣкомъ, лѣтъ 18—20-ти, въ квартирѣ котораго онъ, мѣщанинъ нанимаетъ комнату.

Судья (къ истцу). Не желаете ли прибавить что нибудь къ тому, что изложили ужъ въ поданномъ мнѣ прошеніи?

Истецъ. Повторю: и мать и сынъ постоянно обижали меня и жену мою, называли насъ самыми гадкими именами, притѣсняли, не топили комнату, словомъ, обходились съ нами какъ нельзя хуже. А сынъ К--въ въ послѣдній разъ назвалъ мою жену сволочью, далъ ей нѣсколько толчковъ, кричалъ: «Я имѣю право бить всѣхъ, кого вздумаю, и плачу всего по 10 к. за плюху, а тебѣ, т. е. мнѣ, какъ мѣщанину, дамъ всего только по 8 коп. за плюху. Мой характеръ всѣ знаютъ: у меня положенье всякому извощику, котораго я колочу, по осьмушкѣ водки, и баста!»

Отвѣтчикъ-сынъ. Онъ нанялъ у насъ комнату безъ прислуги и съ условіемъ готовить пищу, но въ какія именно часы дня — объ этомъ и рѣчи не било; поэтому если понадобилось имъ топить -они и должны взять дровъ и топить. Въ день происшествія, жена его выходитъ изъ своей комнаты и требуетъ, чтобъ мать затопила печку. Мать и говоритъ ей: «хотите — топите сами». Тогда его жена (я даже никогда съ ней не кланялся: находилъ это лишнимъ) пошла въ дворницкую, истопила тамъ молоко, вернулась назадъ, назвала мою мать стервой, плюнула ей въ лицо и ушла къ себѣ, а онъ. т. е. мужъ, назвалъ изъ своей уже комнаты мою мать канальей, а меня мальчишкой, мерзавцемъ и скотиною.

Судья. А вы говорили, что имѣете право бить мѣщанина?

Отвѣтчикъ-сынъ. Нѣтъ, не говорилъ. Я настолько-то ужъ развитъ, что человѣка не бью, считая это невозможнымъ. А вотъ онъ такъ проповѣдуетъ равенство: говоритъ, что и титулярная совѣтница и мѣщанинъ — все равно, тогда какъ это далеко не такъ.

Судья. У васъ есть свидѣтели, что васъ и жену вашу оскорбили?

Истецъ. Какъ же. есть. Купецъ или мѣщанинъ онъ, хорошенько не знаю, а живетъ онъ въ Измайловскомъ полку и фамилія его С--ковъ.

Судья (ко всѣмъ). Моя обязанность предложить вамъ примириться. Не можете ли вы это исполнить?

Истецъ. Я съ моимъ удовольствіемъ, только съ тѣмъ, что я беру съ нихъ за обиду 5 р.; вручаю ихъ вамъ же на богоугодныя заведенія, и, чтобъ онъ, сынъ, далъ вамъ подписку, что цѣлый, круглый годъ онъ не будетъ никого ни ругать, ни бить.

Отвѣтчикъ-сынъ. Я мириться ни за что не стану. Этого мало: я бы самъ пожаловался на него, да два дня былъ боленъ — не могъ, и онъ опередилъ меня. Правдивость нанесенныхъ намъ оскорбленій удостовѣрятъ два свидѣтеля: студентъ П--скій и дворникъ нашего дома. Они оба были въ это время тутъ.

Истецъ. Госпожа К--ва грозилась заморить меня въ острогѣ.

Отвѣтчица-мать. Что ты, что ты, господь съ тобой! Да я такихъ-то словъ никогда и въ помышленьи не держала!

Истецъ. Снимите икону въ томъ, что я вру, и тогда я все вамъ прощаю. Ну, снимайте же, снимайте!

Судья. За что же ваша жена обругала г-жу К-ву?

Отвѣтчикъ-сынъ. Она поставила въ передней кострюлю съ молокомъ, изругала мою мать и вдобавокъ плюнула ей прямо въ лицо.

Истецъ. Да, она, т. е. жена моя, дѣйствительно плюнула, но не не мать, а на сына. Плюнула же она на него за то, что онъ, услыхавши ея споръ съ его матерью — выбѣжалъ къ нимъ, среди бѣлаго дня въ одной рубашкѣ! Моя жена, сама дочь почетнаго гражданина, хорошо воспитанная, женщина молодая, ей и стыдно и обидно было видѣть предъ собою молодаго человѣка почти нагимъ. Я полагаю, что она въ правѣ была плюнуть ему въ лицо за такой поступокъ.

Отвѣтчикъ-сынъ. Я, у себя въ квартирѣ, въ правѣ ходить какъ мнѣ вздумается, и въ этомъ никто мнѣ неуказъ.

Истецъ. Въ своей комнатѣ вы, дѣйствительно, въ правѣ ходить какъ хотите, но не по всей квартирѣ, гдѣ нанимаютъ у васъ чужіе вамъ люди, да еще молодыя женщины; при молодыхъ же и постороннихъ жещинахъ никогда нельзя ходить нагимъ.

Отвѣтчикъ-сынъ. А развѣ вы смѣли называть меня мальчишкой, мерзавцемъ и скотиной?

Судья. А вы его ругали чрезъ стѣну изъ своей комнаты?

Отвѣтчикъ-сынъ. Нѣтъ.

Судья. А слова, что «за плюху дадите ему всего по 3 коп.?»

Отвѣтчикъ-сынъ. Не говорилъ. Это подтвердятъ мои свидѣтели.

Судья. А гдѣ живетъ г. П--скій?

Отвѣтчица-сынъ. По Канонерской, въ домѣ Ширяева.

Рѣшеніе отложено до спроса имѣющихъ вызваться свидѣтелей.

IX.

Къ столу судьи подходятъ два деревенскихъ мальчика. Первый, щедушный, изнуренный, лѣтъ 12, въ наглухо запахнутой сибиркѣ и въ огромныхъ, по его росту, сапогахъ — истецъ, а послѣдній, лѣтъ 15, по мѣщански чистенько одѣтый — отвѣтчикъ. Первый жалуется на потерю послѣднимъ его паспорта?

Судья (отвѣтчику). Потеряли вы его паспортъ?

Отвѣтчикъ. А не потерялъ, а онъ пропалъ у меня.

Судья. Какимъ же образомъ это случилось?

Отвѣтчикъ. Онъ, видите ли, на-время присталъ къ намъ на квартиру, и узнавши, что у меня есть сундукъ, подсунулъ мнѣ свой паспортъ спрятать. А сначала игралъ съ другимъ парнемъ въ шашки, по домашнему, потомъ мы ходили въ Екатерингофъ гулять (это было въ праздникъ), и я твердо не помню: положилъ ли я паспортъ въ сундукъ или его сунулъ въ карманъ и дорогой потерялъ; только, клянусь вамъ истиннымъ Богомъ, нечаянно это сдѣлалъ, а не нарочно. Отдать даромъ, или продать кому его паспортъ, я ни за что не покорыстовался бы: это онъ и самъ подтвердитъ, потому я, жалѣючи его, ему же вонъ отдалъ на прожитіе послѣдній рубль, какой скопилъ отъ заработанныхъ остатковъ. Неужтожъ я виноватъ, зачѣмъ обзавелся сундукомъ, и чрезъ это-то самое вышелъ такой грѣхъ съ евонымъ паспортомъ? Будьте отецъ родной, простите…

Судья. Васъ никто и не обвиняетъ, если вы только правду говорите.

Отвѣтчикъ. Ей-ей, не лгу. Отсохни у меня языкъ, провались я на семъ же мѣстѣ, ежели показываю не такъ.

Судья. Ну, ладно. (Къ истцу) Далъ онъ вамъ рубль?

Истецъ. Далъ-съ, да я его давно ужъ проѣлъ. Спасибо еще, онъ-то выручилъ рублемъ, а то я въ тѣ поры дошелъ до того, хоть ложись да и околѣвай съ голоду-то!

Судья. По какому же случаю вы пристали у нихъ въ квартирѣ?

Истецъ. Я жилъ прежде въ подручныхъ въ кабакѣ, потомъ хозяинъ отказалъ, не отдавши мнѣ по расчету рубль жалованья. Я остался безъ мѣста, занялъ, покуда отыщется новое мѣсто, уголъ въ ихней квартирѣ; народу тамъ живетъ много и все-то по угламъ. Наслышавшись прежде еще про кражи въ такихъ квартирахъ, я побоялся, чтобъ у меня не стянули паспортъ, потому, народъ всякій бываетъ, а окромя паспорта у меня ничего нѣтъ; узналъ, что у него сундукъ, и попросилъ его спрятать паспортъ подъ замокъ для цѣлости. Онъ этто взялся при другихъ ребятахъ; наутро же, хвать, паспорта-то и нѣтъ; мы искать, да напрасно: такъ и пропалъ. А я по сю пору безъ мѣста.

Судья. Кто же васъ кормитъ?

Истецъ. Вотъ этотъ братишка. (Изъ за барьера выходитъ растрепанный и немытый, 9-ти-лѣтній, полнолицый мальчикъ, съ самою озабоченною физіономіей). Онъ работаетъ въ Банкѣ и все, что достаетъ, на насъ на двоихъ харчитъ. А я вонъ, окромя того, и въ сапогахъ-то, да и въ сибиркѣ-то чужой. Спасибо еще, добрый человѣкъ нашелся, далъ надѣть, а то и сюда-то придти было не въ чемъ…

Судья. А есть у васъ отецъ, мать?

Истецъ. Какъ же-съ, въ Новгородской губерніи живутъ. Крестьяне.

Судья. А написали вы отцу, чтобы онъ вамъ прислалъ новый паспортъ?

Истецъ. Прежде не писали: не на что было писемцо-то послать, а послѣ какъ разжились деньгами — онъ въ заемъ рубь-то далъ, ну и повѣстили, что бѣда, молъ, стряслась.

Отвѣтчикъ. Я ему и отдалъ-то весь свой рубь — затѣмъ, что вижу малый пропадаетъ совсѣмъ, а у меня сердце не такое, чтобъ сказать: не мое дѣло. Я завсегда готовъ подѣлиться остатнимъ грошомъ со всякимъ съ бѣднымъ, потому, знаю, какова эта штука — нужда. Богъ свидѣтель, не хвастаю.

Судья (истцу). Ну, а худаго вы никому и ничего не дѣлали?

Истецъ. Покамѣстъ ни передъ кѣмъ не виноватъ, да и впредь спаси Господи!

Судья. А здѣсь есть у васъ, кромѣ брата, кто-нибудь взрослый знакомый или родственникъ?

Истецъ. Землякъ есть-съ, а окромя его никого.

Судья. Ну такъ попросите его зайти сюда завтра, вмѣстѣ съ вами, и я вамъ дамъ тогда свидѣтельство, т. е. бумагу такую, которая будетъ служить вамъ на время паспортомъ. Можете уходить.

Истецъ. Приведу. Покорно благодаримъ-съ.

Всѣ уходятъ. Истецъ, однако, возвращается назадъ и говоритъ: "Потрудитесь, баринъ, взыскать теперь съ хозяина, у котораго я жилъ, рубль серебра — я съ него недополучилъ. Онъ вонъ здѣсь.

Судья вызываетъ отвѣтчика. Является громаднаго роста, пожилой, красный, здоровенный мужчина.

Судья (къ отвѣтчику). Остались вы должнымъ ему рубль?

Отвѣтчикъ. Никакъ нѣтъ-съ.

Истецъ. Долженъ-съ, потому мы рядились но 3 руб. въ мѣсяцъ, я прожилъ мѣсяцъ, и онъ мнѣ далъ всего-то два рубля.

Отвѣтчикъ. Ну, ужъ это ты, братецъ выдумалъ. (Судьѣ) Я взялъ его къ себѣ изъ одной, можно сказать, жалости и безъ всякихъ уговоровъ. Сначала думалъ, будетъ способенъ по нашей части, потомъ вижу не годится, ну и далъ ему изъ милости 2 рубля за трудъ, да и отказалъ. Пускай онъ докажетъ, что я съ нимъ уговаривался 3 рубля платить и я заплачу-съ.

Истецъ. Мы же рядились 3 рубля за мѣсяцъ, чего жъ еще тебѣ надо?

Судья (къ истцу). А не былъ ли кто при томъ, когда вы рядились; или не слыхалъ ли кто отъ него (отвѣтчика), что онъ принималъ васъ съ платою по 3 руб, въ мѣсяцъ?

Истецъ. Народъ-то былъ, да не знаю кто они такіе за люди-то.

Судья. Рядились-то вы гдѣ же?

Истецъ. У него на дому.

Судья. Такъ вы не можете указать кого-нибудь, кто бы подтвердилъ, что онъ вамъ недодалъ рубля?

Истецъ. Мнѣ не на кого показывать, потому я здѣсь на чужой сторонѣ и никого не знаю, а ему вольно меня обиждать, благо я не въ силахъ справиться съ нимъ.

Судья (къ отвѣтчику). Онъ, видите, маленькій, бѣдный, мѣста не имѣетъ, въ деньгахъ до крайности нуждается, родныхъ у него здѣсь никого нѣтъ и, хоть ясныхъ доказательствъ иска тоже нѣтъ — но не можетъ же быть, чтобъ онъ несправедливо сталъ искать съ насъ? Будьте, пожалуйста, настолько сговорчивы и отдайте ему рубль. Кромѣ того, что вы съ нимъ разсчитаетесь, вы вообще сдѣлаете доброе дѣло, помогши неимущему и беззащитному мальчику.

Отвѣтчикъ. Не могу-съ никакъ рубля отдавать ему, не могу-съ, потому я не долженъ, да и самъ не богачъ и лишнихъ денегъ на раздачу не имѣю-съ. Это вѣрно-съ.

Судья (къ истцу). Доказать, что онъ вамъ долженъ, вы ничѣмъ не можете; онъ въ этомъ самъ но сознается; заставить его заплатить — по закону нельзя, и я вынужденъ въ искѣ вамъ отказать, т. е. вы съ него рубля не получите.

Мальчикъ поблѣднѣлъ пуще прежняго, заморгалъ, заморгалъ густыми своими бровями, повернулся кругомъ и пошелъ къ выходу, вытирая кулакомъ слезы…

X.

Гамбургскій подданный Карлъ Шульцъ заявилъ мировому судьѣ, что дочь мѣщанки Варвары Ивановой Чиликиной, Марья Николаева, отданная ему, 13-ти лѣтъ, матерью ея, для обученія музыкѣ, по контракту, законнымъ образомъ совершенному 1-го февраля 1860 года, тайно отъ него ушла и, какъ ему извѣстно, находится у матери, вслѣдствіе чего просилъ возстановить силу контракта, вытребовавъ къ нему Марью Чиликину.

Судья (къ Чиликиной). Что вы можете сказать на заявленіе г. Шульца?

Чиликина. Я была обманута, г. судья. Отдавая дочь свою г. Шульцу, для обученія музыкѣ, я думала, что отдаю ее въ пансіонъ; между тѣмъ оказалось, что она поетъ и играетъ у него въ хорѣ арфистокъ, по ночамъ, въ трактирахъ, гдѣ привыкаетъ ко всевозможнымъ порокамъ. Я не знаю, имѣю ли я какое право послѣ контракта, заключеннаго мною съ г. Шульцемъ, но умоляю васъ, г. судья, именемъ Бога (становится на колѣни), спасти дочь мою отъ разврата.

Судья (къ Шульцу). Правда ли, что Марья Чиликина играетъ у васъ по ночамъ въ хорѣ арфистокъ?

Шульцъ. На основаніи 2-го пункта контракта, она должна быть у меня въ полномъ повиновеніи и послушаніи, и нигдѣ- въ контрактѣ не сказано, чтобъ мать ея имѣла право слѣдить за своею дочерью, а потому я не знаю, на какомъ основаніи она заявляетъ теперь свои требованія. Я истецъ, и прошу васъ, г. судья, возстановить силу законнаго контракта…

Судья. Прошу васъ отвѣчать прямо на мой вопросъ: играетъ ли 13-лѣтняя Марья Чиликина по трактирамъ, ночью, въ вашемъ хорѣ арфистокъ?

Шульцъ. Играетъ, и я имѣю право заставлять ее играть, такъ какъ я самъ играю по трактирамъ — это мое занятіе.

Судья. Вы правы; но вы забыли два обстоятельства: вопервыхъ, что мать проситъ спасти дочь отъ разврата, которому если она не подверглась, то подвергнется, играя по ночамъ въ трактирахъ, и на этомъ одномъ основаніи контрактъ вашъ, по которому, какъ я вижу, мать потеряла всякое право на дочь свою, я объявляю уничтоженнымъ; а вовторыхъ, вы забыли еще то, что малолѣтнимъ дѣтямъ и, конечно, еще болѣе дѣвочкамъ, строго воспрещено пѣть по ночамъ въ трактирахъ — распоряженіе объ уничтоженіи этого зла публиковано оберъ-полиціймейстеромъ въ вѣдомостяхъ — вслѣдствіе чего, еслибъ дочь Чиликиной была еще у васъ, то я сейчасъ же взялъ бы ее и возвратилъ бы матери. На этихъ двухъ основаніяхъ я приглашаю васъ добровольно согласиться на прекращеніе контракта.

Шульцъ. Я согласенъ, но съ тѣмъ, чтобъ Марья Чиликина, хотя на минуту, пришла бы ко мнѣ, чтобъ не подать примѣра прочимъ арфисткамъ, у меня живущимъ, которыя, узнавъ о настоящемъ дѣлѣ, пожалуй, всѣ разойдутся отъ меня, а какъ только она ко мнѣ явится, то я сейчасъ отпущу ее самъ.

Чиликина. Прошу васъ, г. судья, обязать Шульца, чтобы онъ сейчасъ же возвратилъ и нѣкоторыя вещи, принадлежащія моей дочери, съ тѣмъ, чтобъ онъ представилъ ихъ къ вамъ въ судъ, во избѣжаніе споровъ, которые могутъ возникнуть, если я пойду за ними.

Судья. Контрактъ вашъ съ г. Шульцомъ уже уничтоженъ. Согласны ли вы на предложеніе г. Шульца, чтобы дочь ваша только явилась къ нему, и онъ немедленно ее отпуститъ, выдавъ ея вещи?

Чиликина. Если это нужно Г. Шульцу, я согласна.

Судья (къ тяжущимся). Въ такомъ случаѣ не угодно ли вамъ на этихъ основаніяхъ подписать мировую сдѣлку?

Содержаніе сдѣлки: "Я нижеподписавшійся, гамбургскій подданный Карлъ Шульцъ, симъ обязуюсь, по явкѣ находившейся у меня въ обученіи Марьи Николаевой, немедленно, въ тотъ же день, отпустить ее добровольно къ матери, отдавъ ей ея собственныя два платья, подушку, пальто, двѣ коленкоровыя юбки и башмаки, и затѣмъ контрактъ, заключенный съ ея матерью, Варварою Чиликиною, 1-го февраля 1865 года, уничтожить; паспортъ же Николаевой обязуюсь представить къ мировому судьѣ г. Румянцеву. "

Судья (по прочтеніи сдѣлки). На основаніи этого обязательства г. Шульца и по силѣ 71 ст. уст. гражд. суд., дѣло его съ Варварою Чиликиною прекращается; прошу только тяжущихся объявить крайній срокъ исполненія сдѣлки.

Чиликина. Дочь моя живетъ теперь у родныхъ за Москвою; завтра я ее представлю…

Шульцъ. Завтра же и я привезу въ мировой судъ требуемое платье и паспортъ и, наконецъ, я согласенъ, чтобъ Марья Николаева ко мнѣ не являлась.

Судья. Въ такомъ случаѣ, прошу васъ доставить вещи и паспортъ къ 6 часамъ вечера, а вы (къ Чиликиной) можете придти сюда за полученіемъ ихъ, и такъ какъ г. Шульцъ отказывается, чтобъ дѣвочка явилась къ нему въ домъ, то не угодно ли обоимъ сдѣлать на контрактѣ надпись о его уничтоженіи.

Надпись эта тутъ же была сдѣлана.

Когда, на другой день, Чиликина явилась за полученіемъ вещей и паспорта къ судьѣ, то со слезами благодарила его за возвращеніе ей дочери и говорила, что готова, при встрѣчѣ съ нимъ на улицѣ, стать передъ нимъ на колѣни.

XI.

Просительница, Анна Швецсръ, прибыла нарочно изъ Черниговской губерніи, чтобъ получить оставленныя ею деньги 400 руб. и вещи отъ Финогена Антонова, которому довѣрила свою собственность безъ росписки, на слово, какъ дѣлала это не разъ и прежде. Финогенъ Антоновъ отказался возвратить ей требуемое, и дѣло разбиралось передъ мировымъ судьей. Сначала отвѣтчикъ рѣшительно заперся, что имѣлъ какіе-либо счеты съ истицей; но когда судья погрозилъ ему немедленнымъ обыскомъ, то сознался, что нѣкоторыя вещи дѣйствительно находятся у него. Изъ свидѣтелей же, представленныхъ истицей, одинъ показалъ, что слышалъ лично отъ отвѣтчика, какъ тотъ похвалялся, что онъ теперь Аннушкѣ не возвратитъ ничего: ни денегъ, ни вещей, на что свидѣтель совѣтовалъ, отдать хоть образа. Передъ съѣздомъ мировыхъ судей, дѣло это, по довѣренности отъ отвѣтчика защищалъ его стряпчій. Нельзя отказать себѣ въ удовольствіи передать возможно ближе, что и какъ говорилъ этотъ стряпчій. Манера, способъ выраженій, пріемы, все въ немъ напоминало адвоката добраго стараго времени. Онъ рѣшительно опровергалъ всякую возможность, чтобы довѣритель его взялъ эти деньги и вещи на сохраненіе. У истицы должна бы быть сохранена росписка, говорилъ онъ, ибо только во время труса, пожара, наводненія и внезапнаго нашествія иноплеменныхъ дозволяется довѣрять на сохраненіе вещи безъ документа, по трудности и неудобству совершить формальный о томъ актъ, а въ означенное время, на которое указываетъ истица, какъ извѣстно, ни труса, ни пожара, ни наводненія, ни нашествія иноплеменныхъ не послѣдовало… Чтобъ еще болѣе подкрѣпить свое положеніе, что деньги и вещи довѣрителемъ его не были взяты, онъ вдругъ обратился къ предсѣдателю съ просьбой — дозволить ему предложить нѣсколько вопросовъ истицѣ; предсѣдатель разрѣшимъ ему это.

Повѣренный (истицѣ). Есть у васъ сестра?

Истица. Есть.

Повѣренный (съ значеніемъ). Что, она хорошая, или скверная женщина?… Если скверная, такъ и заявите передъ всѣми.

Истица. У меня сестра хорошая женщина… ну такъ что жъ?

Повѣренный. А то, что если она хорошая женщина, отчего же вы не ей поручили подъ сохраненіе деньги и вещи, а постороннему человѣку?

Истица. Да потому, что сестра моя за-мужемъ, а зятю я не могла повѣрить — вотъ и все…

Истощившись въ діалектическихъ тонкостяхъ противъ простой женщины, утверждающей прямо и просто одну голую истину, стряпчій добраго стараго времени, вдругъ впалъ въ ораторскій лиризмъ, разсчитывая тронуть и умолить сердца судей. Какъ ораторы древности внезапно обращаютъ вниманіе на личность героя, рисуя воображенію ихъ картину злосчастія, которая постигнетъ его въ случаѣ дурнаго исхода его дѣла, такъ и тутъ повѣренный московскаго мѣщанина Финогена Антонова напомнилъ судьямъ, что Финогенъ Антоновъ — почтенный старецъ 70 лѣтъ, что онъ только и кормится честнымъ трудомъ (т. е. ростовщичествомъ), съ суммы не превышающей взысканія, и что, наконецъ, если сумма эта будетъ взыскана, то почтенный старецъ раззорится! Впрочемъ и этого оказалось еще недостаточно адвокату. Когда судьи поднялись съ мѣстъ, чтобъ удалиться для совѣщаній, онъ просилъ еще заключительнаго слова. Разрѣшеніе было дано. «Я хотѣлъ напомнить судьямъ слова, произнесенныя нашимъ великимъ и мудрымъ Монархомъ, сказалъ онъ: правда и милость да царствуетъ въ судахъ, и на этомъ основаніи я надѣюсь, что мой довѣритель будетъ оправданъ…» Судьи не дослушали этого неумѣстнаго имъ внушенія и, пять минутъ спустя, состоялся приговоръ, въ которомъ дѣйствительно отразилась правда и милость въ настоящемъ ихъ видѣ: предписывалось взыскать съ Финогена Антонова 400 руб. и вещи въ пользу истицы Анны Швецеръ.

XII.

Передъ судьею становится жена штабсъ-капитана Колонтаевскаго и служившій при царскосельской желѣзной дорогѣ смотрителемъ, г. Поповъ. Колонтаевская подала жалобу на Попова въ томъ, что онъ нанялъ квартиру въ ея домѣ, во 2-й Матросской слободкѣ (въ Павловскѣ), за 150 руб., съ условіемъ уплатить 110 руб. къ октябрю, а остальные въ концѣ срока; между тѣмъ, заплативъ весною 85 руб., Поповъ послѣ того денегъ больше не давалъ, на просьбы хозяйки отвѣчалъ постоянно, что заплатитъ завтра и, наконецъ, совсѣмъ отказался отъ уплаты да и съ квартиры не съѣзжаетъ.

Судья (по прочтеніи просьбы, къ Попову). Что вы можете на это сказать?

Поповъ (закручивая кверху усы). Я заплатилъ не 25 рублей, какъ она говоритъ, а 85 — сперва далъ 15 руб., потомъ два раза по 10 руб.

Г-жа Колонтаевская. Я и не говорила, что вы 25 руб. дали: я отъ васъ получила 35 руб.

Поповъ. Вы сказали 25 рублей!

Г-жа Колонтаевская. Никогда не говорила; вы это выдумываете.

Судья. Вы обязались уплатить за квартиру къ октябрю 110 руб., а теперь отказываетесь?

Поповъ. Что жъ такое? Я тогда нанималъ, а теперь не могу платить.

Судья. Вы признаете, однако, что должны г-жѣ Колонтаевской?

Поповъ. Чтожъ такое? у кого теперь долговъ нѣтъ! Теперь всѣ должны! У меня нѣтъ средствъ.

Судья. Зачѣмъ же вы нанимали квартиру не по средствамъ.

Поповъ. Я тогда служилъ, какъ нанималъ: у меня было мѣсто, я получалъ жалованье. Теперь я ничѣмъ не занимаюсь и, разумѣется, остался безъ средствъ. Гдѣ же мнѣ взять? У меня ничего нѣтъ.

Г-жа Колонтаевская. У него точно ничего нѣтъ, кромѣ этого пальто. Да вѣдь вы давно безъ мѣста; а безъ денегъ жить нельзя — даромъ вамъ и собачьей конуры не дадутъ. Зачѣмъ же вы меня обманывали: все завтра, да завтра? Отъ такихъ завтраковъ сытъ не будешь.

Поповъ. Не зарѣзаться же мнѣ!

Г-жа Колонтаевская. Конечно! Да на что же вы надѣялись? Стыдно вамъ! Да я ужъ, г. судья, о деньгахъ не хлопочу: съ него взять нечего — пусть только онъ выѣдетъ; а то мнѣ непріятно и видѣть его въ домѣ.

Поповъ (закручивая усы). И мнѣ небольшая пріятность.

Судья (къ Попову). Вы должны очистить квартиру въ три дня.

Поповъ. Я выѣду. (Къ г-жѣ Колонтаевской) Мнѣ самому непріятно: съ перваго числа нога моя не будетъ въ квартирѣ.

Г-жа Колонтаевская. И слава Богу! Уѣдете, такъ я свѣчку поставлю!

Судья читаетъ рѣшеніе, но которому г. Поповъ обязывается очистить квартиру къ 1-му августа. Отвѣтчикъ слушаетъ, закручивая усы, бойко подписываетъ протоколъ, и выходя изъ-за рѣшетки, вынимаетъ изъ кармана папиросу и въ дверяхъ комнаты закуриваетъ ее.

XIII.

За рѣшоткою являются двѣ дамы: жена садоваго мастера, г-жа Пустынская, и жена коллежскаго совѣтника, г-жа Шарамовичъ. Обѣ явились отъ лица своихъ лужей.

Судья читаетъ прошеніе г. Пустынскаго. Проситель излагаетъ, что г. Шарамовичъ нанялъ у него на лѣто за 120 р. дачу, къ которой принадлежитъ «кухня, погребъ и кромѣ ничего». Вдругъ оказывается, что "къ жильцамъ везутъ коляску и Шарамовичъ ставитъ ее передъ крыльцомъ, начинаетъ садиться въ нее и ѣздить по двору, устроенному, въ видѣ «сада, для прогулки пѣшеходовъ». За неимѣніемъ помѣщенія для экипажа, жилецъ держитъ коляску подъ балкономъ, и, придвигая ее къ хозяйскимъ дверямъ, загораживаетъ проходъ. Когда Пустынскій объявилъ жильцу, что не позволяетъ держать на дворѣ коляски, то Шарамовичъ обругалъ г-жу Пустынскую и, наконецъ, переѣхалъ на другую квартиру, не доплативъ 60 руб. за дачу и 2 руб. 40 коп. за сажень дровъ. Прося взыскать съ него деньги, г. Пустынскій оканчиваетъ словами: «съ нами Богъ и милость начальства!»

Затѣмъ судья читаетъ отзывъ г. Шарамовича, который онъ пишетъ, что при наймѣ квартиры словесно заявлялъ, что у него есть шарабанъ, а лошадь онъ будетъ нанимать; двора же хозяйскаго они не портили и «изъ деликатности запрягали экипажъ на улицѣ». Но Пустынскій, по придирчивости своей къ жильцамъ, сталъ говорить, что не позволяетъ держать шарабана, "вошелъ въ азартъ, разбранилъ жильцовъ, выбросилъ экипажъ на задній дворъ и при этомъ оборвалъ на немъ покрышку, отчего нужно было отдать за починку 8 р. "Г. Шарамовичъ пишетъ, что онъ просился послѣ этого съ дачи, какъ изъ плѣна, но его не выпускали, и въ заключеніе проситъ освободить его отъ платежа остальныхъ денегъ, говоря, что «каменные дома, глубокая старость, дачи, достатокъ и огороды не даютъ права г. Нустынскому обижать жильцовъ».

Между тѣмъ, какъ судья, по прочтеніи этихъ бумагъ, просматриваетъ росписки, г-жа Пустынская обращается къ г-жѣ Шарамовичъ и говоритъ: «Стыдно, стыдно, мадамъ! Никогда мы васъ не обижали; а вотъ вы такъ бранились, обругали меня на дворѣ».

Г-жа Шарамовичъ (направляя шаль). Какъ же! отпираться хотите? Васъ здѣсь знаютъ, каковы вы! Не отпирайтесь! Не вы развѣ кричали: безмозглые поляки! Варшаву проспали! Не говорили вы этого? Вы извѣстны: вы всѣхъ жильцовъ выживаете.

Г-жа Пустынская. Боже мой! мадамъ! Вы-то что? у васъ-то что дѣлалось? Поразсказать, какъ вы жили…

Судья. Говорите, пожалуста, то, что къ дѣлу идетъ. По роспискѣ вашей видно, что вы отдали дачу за 120 руб. и въ уплату получили сначала 15 руб. задатку, потомъ еще 45 руб.

Г-жа Пустынская. Мы 60 руб. получили, а 60 осталось за нимъ, да за дрова за сажень… они у насъ взяли сажень.

Судья. А вотъ въ концѣ росписки тою же рукою приписано, что "за дрова получилъ 2 р. 40 коп. Пустынскій ".

Г-жа Пустынская. Какъ въ роспискѣ?

Судья. Вотъ посмотрите.

Г-жа пустынская (просматривая росписку). Такъ мы… запамятовали.

Г-жа Шарамовичъ (съ улыбкой). Запамятовали!

Судья. При наймѣ квартиры было ли говорено о шарабанѣ?

Г-жа Пустынская. Ничего не говорили; при квартирѣ и мѣста нѣтъ для коляски, а они привезли.

Г-жа Шарамовичъ. Нѣтъ, говорили. Мы въ шарабанѣ ѣздили, и они ничего… А потомъ, какъ стали ругать насъ, бросили шарабанъ на задній дворъ, и онъ три дня стоялъ на дождѣ.

Г-жа Пустынская. Анъ неправда: одинъ день, мадамъ!

Г-жа Шарамовичъ. Дождь большой былъ, шарабанъ испортили и покрышку сорвали. Мы восемь рублей за починку заплатили… они сами это знаютъ. Когда шарабанъ оборвали — свидѣтели были: музыкантъ Бабушкинъ ходилъ къ намъ, лошадь запрягать… онъ видѣлъ.

Призываютъ свидѣтелей. Бабушкинъ на вопросъ, слышалъ ли онъ ругательства, отвѣтилъ по военному «никакъ нѣтъ-съ!» а мѣщанка Петрова показала, что она видѣла какъ Шарамовичъ «супругъ вотъ ихній ругалъ хозяйку». Судья замѣчаетъ, что видѣть ругательствъ нельзя, а надо ихъ слышать и затѣмъ постановляетъ рѣшеніе, по которому г. Шарамовичъ обязуется уплатить г. Пустынскому остальные 60 р. за дачу, съ вычетомъ 8 рублей, слѣдующихъ за починку шарабана, а если квартира будетъ кѣмъ нибудь нанята до конца лѣта, то вырученныя за то деньги возвратить г. Шарамовичу.

XIV.

Отошедшая отъ мѣста кухарка жалуется на неполученіе полнаго разсчета за прослуженное ею время.

Судья. Вы требуете недоданные вамъ 3 рубля жалованья?

Истица. Да-съ, недополучила.

Судья. Какіе жъ у васъ были разсчеты!

Истица. Про разсчеты я ни про какіе ничего не знаю, а денегъ я не дополучила 3-хъ рублей; это такъ-съ. Я прожила у господъ-то 5 мѣсяцевъ безъ 8-ми денъ.

Отвѣтчикъ. Я уѣзжалъ заграницу и поручилъ, на это время, дѣла свои повѣренному, который, какъ вы увидите вотъ изъ этой книжки, заплатилъ ей сполна. Повѣренный и самъ здѣсь.

Судья. Поскольку жъ вы договаривались платить ей въ мѣсяцъ?

Отвѣтчикъ. По 3 рубля.

Судья (къ истицѣ.) Слушайте, что я буду читать. Читаетъ: «14-го апрѣля 1 руб. 15 коп.» Получили?

Истица. Не знаю я этого ничего; какъ есть ничего не знаю, хоть къ присягѣ.

Отвѣтчикъ. Она и считать-то толкомъ не умѣетъ, а ужъ памяти у ней рѣшительно никакой нѣтъ. Кто что ей скажетъ, тому она и вѣритъ, если только говорить въ ея пользу. Я, напримѣръ, знаю навѣрное, что и жаловаться-то она пришла къ вамъ не по собственному разумѣнію, а по наученію дворника дома, гдѣ мы жили, за то, что жена выѣхала оттуда.

Судья (считаетъ дальше вслухъ, потомъ къ истицѣ). Вы получили всего 11 рублей 15 коп. Такъ?

Истица. Нѣтъ, не 11, а 12 рублевъ забрала. Такъ-таки 12 р. Хоть къ присягѣ иду.

Судья. Да вѣдь по книжкѣ же вотъ выходитъ, что вы перебрали всего 11 руб. 15 коп.?

Истица. Не знаю-съ, право слово, я ничего этого не знаю; только я отъ господъ ничего не подучивала, окромѣ 12 руб., и въ этомъ иду хоть къ присягѣ.

Судья. А 11 рублей развѣ не получили?

Истица. 12 рублевъ порозь точно получила, а про 11 рублей ничего не знаю.

Судья. Вы, я вижу, дѣйствительно счету не знаете деньгамъ и поэтому то на себя же насчитываете лишній рубль, то говорите, что вовсе ничего не получали. По книжкѣ вы разновременно забрали 11 рублей 15 коп., за вычетомъ 85 коп., удержанныхъ господами за то время, которое вы пробыли въ больницѣ.

Отвѣтчикъ. Я и эти 85 к. согласенъ отдать ей.

Судья (къ истицѣ). Отъ повѣреннаго получили 3 рубля?

Истица. Нѣтъ, не брала. Я, право, хоть къ присягѣ…

Судья. Отъ самого хозяина, когда онъ еще не уѣзжалъ за границу, 3 рубля?

Истица. И эти не брала, хоть къ…

Судья. Предъ отправкой въ больницу, 2 рубля?

Истица. Это мнѣ барыня прислала въ больницу, 2 рубля.

Судья. Ну, а по выходѣ изъ больницы?

Истица. 2 руб. на паспортъ взяла.

Судья. Вы стало быть перебрали не 11, а всего только 4 рубля?

Истица. Не знаю я, какіе такіе 4 рубля. Я перебрала 12, а не 4 руб., грѣшить я не хочу.

Судья. Такъ вѣдь 11 руб. и составилось изъ всѣхъ мелочныхъ заборовъ, которые я вамъ сосчитывалъ?

Истица. Ни про какіе 11 рублей не знаю и ни отъ кого, т. е. ничего, такъ таки ровнехонько ничего, не брала. Въ этомъ я хоть къ присягѣ иду!

Судья. Отъ барыни 2 руб., да на паспортъ 2 руб. вѣдь получили?

Истица. Получила. Да.

Судья. Ну, а отъ повѣреннаго 3 р., отъ хозяина 3 руб., да 14 апрѣля 1 руб. 15 к. получили въ разное время?

Истица. Ну, получила.

Судья. Вы, значитъ, всего и получили 11 руб., потому что, сложивши вмѣстѣ всѣ мелкіе заборы — рубли и копѣйки — выходитъ 11 руб. 15 к.

Истица. Какъ предъ Богомъ, такъ и предъ вами говорю, что ни сколько не брала ни отъ кого изъ нихъ денегъ. Заставьте ихъ отдать мнѣ деньги, не то меня хоть къ присягѣ…

Судья. Съ вами никакъ нельзя сговорить. Приведите-ка лучше кого-нибудь изъ родственниковъ, или знакомыхъ, который бы выслушалъ за васъ ваше дѣло.

Истица. У меня свидѣтель ихняя же кухарка, ее и зовите; только я, клянусь Богомъ, ни копейки отъ нихъ не брала, и про 11 руб. и слыхомъ ничего не слыхала.

Судья (къ отвѣтчику). Ну, стоитъ ли изъ-за пустяковъ вызывать еще разъ? Отдайте ей остальныя 3 р. 85 к., да и Богъ съ ней совсѣмъ!

Истица. Я, г. судья, хоть къ присягѣ иду, что не брала ничего, окромя тѣхъ, что порознь…

Отвѣтчикъ. Она и такъ ничего не понимаетъ, куда жъ ей еще присягать!

Истица. Я служила, служила у нихъ вѣрою и правдой, всячески старалась, и за все-то это про все барыня мнѣ еще плюху закатила предъ отходомъ отъ нихъ.

Отвѣтчикъ. Это неправда, судья. Когда вамъ барыня плюху дала?

Истица. Да я за плюхой-то не гонюсь: не привыкать-стать. А вотъ про деньги, такъ оно точно жаль, ежели примѣрно пропадутъ, потому ни полушки не видала, окромя порозь и хоть присягу…

Судья. Деньги ваши не пропадутъ, не безпокойтесь; приходите только сюда завтра, вмѣстѣ съ кухаркой.

Истица. Ладно, придемъ.

XV.

Около половины восьмаго часа вечера въ камерѣ мироваго судьи было уже нѣсколько человѣкъ; публика постепенно прибываетъ; составляется нѣсколько кружковъ, въ которыхъ о чемъ-то съ жаромъ разговариваютъ, Къ восьми часамъ все пространство въ камерѣ, назначенное для публики, было наполнено. Является мировой судья. Истецъ, бывшій чиновникъ главнаго казначейства Новаковскій; отвѣтчикъ Невскій, тоже чиновникъ главнаго казначейства.

Судья. Вы, г. Новаковскій, въ своемъ прошеніи заявляете жалобу на оскорбленіе васъ г. Невскимъ клеветою.

Новаковскій подтверждаетъ это.

Судья. Г. Невскій, г. Новаковскій заявляетъ, что вы оскорбили его клеветою, назвавши взяточникомъ, или говорили, что онъ беретъ взятки. Что вы на это скажете?

Невскій. Взяточникомъ я его не называлъ, а говорилъ только, что я видѣлъ, какъ на лѣстницѣ получались деньги.

Судья. Что вы скажете на это, г. Новаковскій?

Новаковскій (къ мировому судьѣ). Г. Кидошенко прямо указалъ мнѣ на Невскаго, который сказалъ ему, что видѣлъ, какъ я взялъ взятку.

Судья. Г. Кидошенко, вы слышали, какъ г. Невскій назвалъ г. Новаковскаго взяточникомъ, или что онъ беретъ взятки!

Кидошенко. Позвольте, г. мировой судья, реставрировать фактъ, какъ онъ былъ. Носились слухи, что г. Новаковскій беретъ взятки; но г. Невскій взяточникомъ его не называлъ, а только сказалъ, что онъ видѣлъ, какъ получались деньги на лѣстницѣ. По нашему уставу, строго запрещены сношенія съ публикою; на это есть особые чиновники.

Судья. Позвольте, это дѣло но службѣ, оно не касается мироваго судьи. Г. Новаковскій, ваша честь не тронута, никто не называлъ васъ взяточникомъ, а если тутъ было преступленіе по службѣ, то это другое дѣло. Мировой судья не имѣетъ нрава входить въ это.

Новаковскій. Г. мировой судья, Невскій сказалъ въ присутствіи, что видѣлъ, какъ я взялъ взятку — это слышалъ главный казначей, г. Шишмаревъ.

Судья. Вы слышали, какъ г. Невскій назвалъ г. Новаковскаго взяточникомъ, или что онъ беретъ взятки?

Шишмаревъ сначала говоритъ что-то тихо; слышны только послѣднія слова: «нѣтъ, не слыхалъ».

Судья. Что вы на это скажете г. Новаковскій?

Новаковскій. Невскій говорилъ это и при г. Кирьяковѣ.

Судья (Кирьянову). Слышали вы, что г. Невскій называлъ г. Новаковскаго взяточникомъ, или что онъ беретъ взятки?

Кирьяковъ. Нѣтъ, ничего не слыхалъ.

Судья. Ваша честь, г. Новаковскій, никѣмъ не затронута, никто ея не касался, а потому и возстановлять ее нечего.

Новаковскій. Невскій говорилъ это въ присутствіи, и г. управляющій казначействомъ, перемѣстивши меня на другое мѣсто, прямо сказалъ, что за взятки, и что Невскій сказалъ ему, что онъ видѣлъ, какъ я бралъ взятку.

Управляющій (Кидошенко). Вовсе нѣтъ. Невскій сказалъ, что вы брали деньги у какого-то мужика, а но уставу всякія сношенія съ публикою воспрещаются. Разсуждать объ этомъ здѣсь не мѣсто, а отъ службы я васъ уволилъ, какъ неспособнаго чиновника: вы писать порусски правильно не умѣете.

Судья. Г. Новаковскій, успокойтесь, ваша честь никѣмъ не затронута, а если тутъ и было преступленіе, то по службѣ, а это вѣдѣнію мироваго судьи не подлежитъ но закону.

Новаковскій. Г. мировой судья, онъ сказалъ это..

Судья. Это гдѣ было сказано? въ присутствіи?

Новаковскій. Да.

Судья. Это по должности?

Новаковскій. Да.

Судья. Ну, такъ мировой судья тутъ не причемъ. А принялъ вашъ искъ, какъ частнаго лица, противъ частнаго же лица, а теперь вы превратились въ лица административныя. Мировой судья возстановляетъ честь частнаго, лица, а гдѣ замѣшалась администрація, тамъ мировой судья въ сторонѣ — это не его дѣло. Извольте прочитать ст. закона (даетъ ему томъ св. зак.)

Новаковскій. Г. мировой судья, управляющій сначала перемѣнилъ мнѣ мѣсто, а потомъ уволилъ отъ должности по клеветѣ Невскаго…

Судья. Поймите, г. Новаковскій, что не мое дѣло преступленія по службѣ, если есть преступленіе.

Управляющій Кидошенко. Позвольте, г. мировой судья, я опровергну его въ двухъ словахъ; г. Невскій говорилъ о томъ, что на лѣстницѣ вы получали деньги числа 16-го или 17-го.

Новаковскій. 15-го числа.

Управляющій. Нѣтъ, именно 10-го — это фактъ, а отъ службы васъ уволили 30-го числа.

Новаковскоій. Деньги были получаемы у моего стола, а не на лѣстницѣ…

Управляющій (перебиваетъ). Неправда, г. Новаковскій, вашъ свидѣтель говоритъ, что деньги получались на лѣстницѣ…

Новаковскій (перебиваетъ). Дѣйствительный статскій совѣтникъ…

Судья. Гг., я уже говорилъ и еще напоминаю, что это не подлежитъ вѣдѣнію мироваго судьи.

Судья читаетъ опредѣленіе, по которому, не рѣшая дѣла по его существу, такъ какъ оно не подсудно мировому судьи, онъ оставляетъ прошеніе безъ послѣдствій.

XVI.

Судьею вызываются цирюльный мастеръ Сидоровъ и полковникъ Ховенъ. «Есть, ваше благородіе», слышится изъ заднихъ рядовъ публики, и къ столу судьи пробирается маленькая, худощавая фигурка цирюльника. Полковника Ховена не оказывается.

Судья (обращаясь къ Сидорову). Отвѣтчикъ по вашему дѣлу во второй разъ не явился. Вотъ повѣстка его… въ ней онъ говоритъ, что не можетъ сегодня, но дѣламъ службы, явиться на разбирательство.

Сидоровъ. И по сичасъ, ваше превосходительство, дома засѣдаетъ… Какая тамъ служба! нѣтъ ее никакой; а что срамно явиться сюды — вотъ и весь сказъ… Чего жь тебѣ еще лучше, изъ-за трехъ рублей его къ судьѣ притянули!

Судья. Въ письменныхъ отзывахъ своихъ полковникъ Ховенъ не признаетъ себя обязаннымъ доплачивать вамъ, Сидоровъ, за бритье и завивку остальныхъ трехъ рублей, которые вы ищите съ него.

Сидоровъ. Помилуйте! какъ не признаетъ! Самъ сознался… вотъ въ афтой самой бумагѣ и сознался, что сей минутъ въ рукахъ держать изволите.

Судья. Но я же вамъ говорю, Сидоровъ, что въ этой бумагѣ онъ оспариваетъ вашъ взыскъ съ него трехъ рублей серебромъ.

Сидоровъ (съ стоическимъ хладнокровіемъ). Никакъ-съ нѣтъ-съ, въ этой самой бумагѣ и признаніе онъ сдѣлалъ.

Судья. Ну, слушайте же эту бумагу, я прочту вамъ ее (читаетъ): «По жалобѣ на меня цирюльника Сидорова въ неуплатѣ ему трехъ рублей, имѣю честь объяснить слѣдующее. Дѣйствительно, я у него въ апрѣлѣ удержалъ должные за бритье 3 рубля серебромъ, потому что онъ не исполнилъ своего условія. Но дѣло въ томъ, что онъ посылалъ ко мнѣ мальчишекъ, бывшихъ у него въ ученьи, практиковаться на моей бородѣ, которые меня рѣзали и, при завивкѣ, жгли мнѣ волосы, постоянно выводя меня изъ терпѣнья, что меня и заставило сдѣлать съ Сидоровымъ словесное условіе: если онъ хочетъ, чтобъ я у него брился, то ходилъ бы самъ, а если мальчики меня порѣжутъ, то я денегъ не плачу. На таковое условіе Сидоровъ согласился и, дѣйствительно, каждый мѣсяцъ, въ первыхъ числахъ, по полученіи отъ меня денегъ, ходилъ самъ; но потомъ присылалъ мальчиковъ, которые снова меня рѣзали и жгли мнѣ волосы. Годъ ровно я терпѣлъ подобныя муки, платя Сидорову ежемѣсячно но три рубля исправно… Все это переносилъ потому только, что Сидоровъ живетъ въ одномъ со мною домѣ. Наконецъ, въ апрѣлѣ мальчишка такъ меня порѣзалъ, что я цѣлый день не могъ показаться на улицу, потому что шрамъ на лицѣ былъ очень видѣнъ и прикрытъ англійскимъ пластыремъ. Послѣ этого я мальчишку прогналъ и сказалъ ему: „объяви хозяину, что я больше у него не брѣюсь, и денегъ но условію не заплачу“. Стороннихъ свидѣтелей всего этого я не имѣю, исключая всѣхъ моихъ домашнихъ: жены, дѣтей и прислуги, которыя всѣ видѣли меня постоянно, послѣ бритья, въ крови, и удивлялись моему терпѣнію». Ну, гдѣ же здѣсь Ховенъ признаетъ справедливость вашего иска? Напротивъ, онъ здѣсь положительно опровергаетъ его.

Сидоровъ. Стало быть, дальше-съ это прописано… Понудьтесь, ваше превосходительство, дальше, вонъ, прочитать; тамъ безпримѣнно мы это самое признанье сыщемъ.

Судья. Да дальше здѣсь вовсе не признанье полковника, а рѣшеніе словеснаго суда идетъ… (Читаетъ). «Санктпетербургскій словесный судъ Коломенской части опредѣлилъ: дѣло считать законченнымъ; копію съ рѣшеніи выдать Сидорову, для начатія имъ дѣла у мироваго судьи 5-го участка». Это ли признанье?

Сидоровъ. Дальше, дальше, ваше превосходительство. Тамъ непремѣнно есть; это я доподлинно знаю, что здѣсь находится его признанье…

Судья. Перестаньте, пожалуста, говорить, Сидоровъ, пустяки! Ну, что я буду вамъ дальше читать, когда дальше не написано ничего? Видите, чистая бумага…

Сидоровъ (сконфузясь). Какъ же это я, значитъ, прохватился таперича? А было признанье… ей-богу, его собственное признанье… здѣсь вотъ, на этой самой бумагѣ было.

Судья. Ну, перестаньте, перестаньте! Вы вотъ лучше мнѣ что скажите: не желаете ли помириться съ полковникомъ на полуторахъ цѣлковыхъ, такъ какъ дѣйствительно и съ вашей стороны были неакуратности: вы, вмѣсто хорошихъ мастеровъ, посылали къ нему мальчиковъ, которые, вонъ, рѣзали ему бороду и припекали, болѣе чѣмъ слѣдуетъ, его волосы. А уговоръ, между тѣмъ, у васъ былъ такой, чтобъ вы сами ходили его брить и завивать…

Сидоровъ. Никогды у насъ такого уговору и не было, а посылалъ я къ ему такихъ же ребятъ, какъ и ко всѣмъ посылаю… Съ чего жь у другихъ бородъ не рѣжутъ, а его, стало быть, какъ брить, такъ и бороду надоть въ кровь? Нѣтъ никакого антиресу дѣлать-то намъ такъ — вотъ что-съ… Теперь и насчетъ волосъ такой же разговоръ должонъ происходить. Какъ, еслибъ ему когда пришкваривали его волосы, али тамъ дурно обстригли, для чего жь онъ лѣзъ апосля ко мнѣ — такъ, аль нѣтъ?.. Не за разъ же, къ примѣру, мнѣ пришлось съ него получить три рубля… Значитъ удовольствіе соблюдалъ, когда цѣлый годъ у меня брился; а то бороду, говоритъ, изрѣзали, пластырь англичанскій налѣпилъ. Ни коли у меня думать не смѣй ни одинъ подмастерье, чтобъ эту самую рану на бородѣ произвесть — вотъ что-съ… А это, просто на просто, капризъ, съ его стороны: не хочу, молъ, отдать три рубля, да и квитъ… Шутка ли вправду, съ 54 года, значитъ, канетель-то эту тянемъ… Подметокъ больше стрепалъ, чѣмъ на три рубля, ходимши за этимъ за самымъ тремъ рублямъ — вотъ что-съ…

Судья. Это все такъ, Сидоровъ, но я опять вамъ предлагаю: не можете ли вы какъ нибудь сойтись съ полковникомъ на полуторахъ цѣлковыхъ. А?..

Сидоровъ. Ни подъ какимъ видомъ, ваше превосходительство, потому, по самому, что подметокъ больше, чѣмъ на три цѣлковыхъ серебромъ стрепалъ. И не то что полутора, таперича 2-хъ, кажись, рублей 95 копеекъ никакими силами не въ состояніи взять — вотъ что-съ… (Публика смѣется).

Судья (улыбаясь). Ну, подождите же; я сейчасъ вамъ прочту рѣшеніе. Черезъ нѣсколько минутъ судья читаетъ: «Разсмотрѣвъ гражданское дѣло цирюльника Сидорова съ полковникомъ Ховеномъ, я нашолъ, что отвѣтчикъ не отвергаетъ дѣйствительности того, что онъ пользовался услугами Сидорова по цирюльному мастерству; онъ уклоняется отъ уплаты только потому, что при бритьѣ Сидоровъ перерѣзывалъ ему лицо, что при завивкѣ сжигали ему волосы и т. п. Но, несмотря на все это, Ховенъ не отказывалъ Сидорову, слѣдовательно, имѣлъ необходимость въ его услугахъ. Существованіе же словеснаго условія Сидоровымъ не признано. Отвѣтчикъ же два раза къ суду не явился и доказательствъ не представилъ, а посему и соглашеніе между сторонами невозможно. Я, на основаніи ст. 81, 112, 129, 145 и 146 уст. гражд. судопр., опредѣлилъ: съ Ховена взыскать на удовлетвореніе истца три рубля серебромъ».

XVII.

Передъ судьею истица, хозяйка какого-то заведенія, весьма полная мадамъ aus Riga, разряженная въ шелковое яркое платье. Въ ушахъ огромныя серьги. На пальцахъ множество колецъ. Рядомъ отвѣтчикъ, прилично одѣтый и полусконфуженный. Сзади длинный рядъ прекрасныхъ дѣвъ постоянно оглядывающихся и юлящихъ глазами. Около городовой.

Судья (отвѣтчику). На васъ жалуются, что вы произвели въ заведеніи истицы скандалъ и нанесли ей оскорбленіе, когда васъ стали унимать. Справедливо-ли это?

Истица. Оскорбилъ, оскорбилъ, г. судья (къ дѣвамъ). Мильхенъ, Лизхенъ, Мальхенъ — оскорбилъ онъ?

Дѣвы [въ одинъ голосъ). Оскорбилъ, мадамъ, оскорбилъ!…

Судья (къ дѣвамъ). Позвольте, я не васъ спрашиваю. Я спрашиваю отвѣтчика. Вы будете говорить потомъ. (отвѣтчику) Признаете вы себя виновнымъ въ произведеніи скандала и оскорбленіи хозяйки заведенія или нѣтъ?

Отвѣтчикъ. Я не знаю, о какомъ это скандалѣ она говоритъ. Все ея заведеніе исключительно и держится одними только ежедневными скандалами.

Судья (истицѣ). Въ чемъ состоятъ скандалъ и оскорбленіе, въ которыхъ вы обвиняете г. Б?

Отвѣтчикъ. Они пришли въ заведеніе…

Судья (отвѣтчику). Были вы въ заведеніи?

Отвѣтчикъ. Былъ.

Судья (истицѣ). Продолжайте.

Истица. Пришли въ заведеніе и требуютъ портеру.

Отвѣтч. Неправда, я не требовалъ.

Истица. Какъ не требовали! Мильхенъ, Лизхенъ, Мальхенъ, требовали они портеру?

Дѣвы (хоромъ). Требовали, мадамъ, требовали!…

Отвѣтчикъ. Я требовалъ не для себя (показывая на одну изъ свидѣтельницъ) она стала просить.

Указанная дѣва. Да, я сказала: «миленькій штатскій, поставьте бутылку портеру»; а онъ сказалъ: «хорошо».

Судья (отвѣтчику). Вы говорили хорошо?

Отвѣтчикъ. Сказалъ-съ.

Судья (истицѣ). Продолжайте.

Истица. Имъ подали, а они попробовали да и говорятъ: «это не портеръ, мадамъ, а помои». Подали другую, они ее возьми да и хлопни объ полъ, мы третью — они и третью. Я стала упрашивать ихъ угомониться, а они еще стали дѣлать мнѣ оскорбленія.

Судья. Въ чемъ же заключались ихъ оскорбленія?

Истица. Они сказали: «ваше заведеніе, мадамъ, кабакъ» а мое заведеніе, г. судья, не какое такое… у меня князья, графы бываютъ, у меня генералъ С--кій каждую субботу… Я все это имъ объясняю (потому они у насъ въ первый разъ), а они мнѣ вдругъ: «молчи, говоритъ, бандура…» Я и говорю имъ «заплатите за бутылки», а они…

Судья. Значитъ, вы ищите за бутылки?

Истица. Но помилуйте, у меня князья, графы бываютъ… У меня никакое такое трехъ-рублевое… (Въ публикѣ смѣхъ). Да, да, это совершенная правда! Мильхенъ, Лизхенъ, Мальхенъ, бываютъ у насъ князья и графы?

Дѣвы. Бываютъ, бываютъ… и баронъ, мадамъ, и баронъ… два баронъ!

Судья. Это тоже не относится сюда, говорите только то, что относится къ дѣлу. (Истица молчитъ). Чѣмъ же онъ васъ обидѣлъ? Я не вижу тутъ оскорбленія.

Истица. Онъ оскорбилъ не меня, а цѣлое заведеніе.

Отвѣтчикъ. Эта хозяйка сама извѣстна всѣмъ своими дерзостями.

Истица. (качая укорительно головой). Ай… ай… ай!.. Фи… фи… касподинъ… Мальхенъ, Лизхенъ…

Судья. Позвольте. Болѣе никакого оскорбленія вамъ не сдѣлано г. Б?

Истица. Онъ сказалъ: «ваше заведеніе, мадамъ, кабакъ». Я это считаю для моего заведенія оскорбительнымъ. Самъ г. частный приставъ… У меня заведеніе извѣстное… Я не позволю, чтобъ его марали. Я сама, наконецъ, не какая такая… а вдова коллежскаго регистратора (въ публикѣ смѣхъ).

Одинъ изъ публики. Г. судья, я позволю себѣ засвидѣтельствовать, что заведеніе г-жи Б. извѣстно всѣмъ съ хорошей стороны (въ публикѣ смѣхъ).

Судья. Я васъ прошу не вмѣшиваться, когда васъ не спрашиваютъ и не прерывать судебнаго разбирательства.

Отвѣтчикъ. (господину изъ публики) Да вы и не можете являться свидѣтелемъ. Вы тамъ не были.

Истица. А вотъ и не правда — они у насъ каждый день бываютъ (въ публикѣ смѣхъ).

Судья снова напоминаетъ истицѣ объ уклоненіи отъ дѣла и затѣмъ, сдѣлавъ отвѣтчику внушеніе, присуждаетъ его къ уплатѣ за разбитыя бутылки. Собраніе съ шумомъ выходитъ изъ камеры.

XVIII.

Судья разбираетъ бумаги и что-то ищетъ; въ это время къ столу подходятъ два мужика.

Судья. Что вамъ нужно?

1 мужикъ. Да я вотъ, вишь, жалиться хотѣлъ да отдумалъ; не стоитъ, значитъ, дѣло-то плевое… разодрались…

Судья. Такъ что-же вы хотите?

2 мужикъ. Мы, значитъ, помирились, и все тутъ… и выпили на миркѣ…

Судья. Зачѣмъ же вы ко мнѣ пришли, судиться, что-ли?

1 мужикъ. Какое судиться! оборони Богъ!… Мы помирились…

Судья. Ну, когда помирились, идите съ Богомъ домой.

2 мужикъ. Слышь, Ванюха! пойдемъ…

1 мужикъ. Значитъ дѣло кончено… пойдемъ!…

Уходятъ. Публика провожаетъ ихъ смѣхомъ, мужики, озираясь, проталкиваются къ выходу.

XIX.

Къ судьѣ подходитъ очень пожилая, чисто, но скромно одѣтая дама.

Судья. Что вамъ угодно?

Дама. Прежде всего я полагаю не лишнимъ сказать вамъ, что я — дама благодарная, а не какая-нибудь иная. Потомъ, у меня до васъ есть просьба, т. е. я, значитъ, просительница. Такъ, кажется, по вашему?

Судья. О чемъ же вы желаете просить?

Дама. Я, видите ли, имѣю должника, который мнѣ долженъ 300 руб. слишкомъ. Я ихъ съ него и взыскиваю, съ ума схожу, а онъ цѣлый годъ все ничего мнѣ не платитъ; полиція съ нимъ за одно, и я навѣрное не переживу такого удара, потому что мнѣ больно, больно-съ!

Судья. Во-первыхъ, бездоказательно обвинять полицію нельзя, а, во-вторыхъ, объясните, чего именно вамъ нужно отъ меня?

Дама. У меня, знаете ли, было старое заемное письмо. Я ходила въ управу, тамъ нѣтъ ничего; все, говорятъ, отослано; всѣ съ нимъ знакомы, — ну и заодно. Велѣно было продать его имущество, полиція не допустила. Я говорю вамъ но правдѣ и подпись дана была въ полиціи. Онъ много былъ долженъ, очень много и хотѣлъ заплатить, мы въ полиціи и подписались; а я приняла на остальное новый вексель. Теперь я бѣгаю, хлопочу, ну, просто съ ума схожу отъ безпокойствъ. Письмоводитель всю ночь проискалъ по шкапамъ, но нигдѣ не нашелъ записки. У меня силъ не хватаетъ бѣгать… я не понимаю, что это со мной дѣлаютъ… А полиція съ нимъ заодно, это я навѣрное знаю. (Плачетъ.) Куда же я пойду, когда записку потеряли и я нигдѣ не могу найти расправы? Я такъ далеко живу, что совсѣмъ съ ума схожу. Всѣ говорятъ, въ вашихъ судахъ хорошо разбираютъ, велите жь ему отдать мнѣ деньги. Онъ мнѣ долженъ слишкомъ 15 руб., и я не могу получить съ него болѣе года…

Судья, Остановитесь, пожалуйста, остановитесь.

Дама. А какъ вы думаете, получу я свои деньги?

Судья. Да съ кого деньги-то взыскиваете? Вы такъ много наговорили, что я рѣшительно ничего не понялъ.

Дама, (обидчиво). Такъ я, по вашему мнѣнію, не умѣю, стало быть, и говорить? Вотъ это мило, нечего сказать! Нѣтъ-съ, г. судья, я отъ васъ не ожидала, никакъ, признаться, не ожидала такого сюрприза. Вы, я думаю, и сами это знаете. А но дѣлу моему я прошу васъ только понять одно: человѣкъ не отдаетъ мнѣ больше 300 руб. цѣлый годъ, полиція съ нимъ за одно, я бѣгаю въ управу, въ кварталъ; въ одномъ мѣстѣ нѣтъ ничего, говорятъ — отослали, въ другомъ потеряли записку, мы тамъ подписались, и я, кажется, не переживу этой тяжбы. Онъ хотѣлъ отдать долгъ, полиція не допустила: она съ нимъ заодно и главное — мы тамъ подписались. Какъ же еще яснѣе вамъ разсказывать? Я увѣрена, что мое дѣло никто лучше меня не объяснитъ вамъ!

Судья. Скажите одно: кто вашъ должникъ и гдѣ онъ живетъ?!

Дама. Вы вызовите его, велите ему отдать мнѣ деньги и больше я ничего отъ васъ не желаю: исполнить же это, для васъ, мнѣ кажется, очень легко. А то извольте-ка подумать: цѣлый годъ не отдаетъ, полиція съ нимъ заодно, я бѣгаю, хлопочу и главное — мы въ кварталѣ подписались!…

Судья. Постойте, постойте. Я спрашиваю васъ о дѣлѣ, а вы толкуете мнѣ Богъ-знаетъ что такое. Какъ фамилія вашего должника, и гдѣ онъ живетъ?

Дама. Ахъ ты Господи Боже мой! Какъ же это вы, г. судья, не хотите меня выслушать, когда я просительница? Да и что же мнѣ вамъ говорить, если онъ мнѣ не отдаетъ больше года 300 рублей? Ужъ какъ вы тамъ себѣ хотите, а онъ заодно съ полиціей! И чрезъ это самое я бѣгаю, хлопочу и жизни, кажется, лишусь, пока взыщу съ него деньги. Войдите же въ мое положеніе, потому что я съ ума схожу отъ хлопотъ. Ну, какъ же это — взять записку, да и потерять? Вѣдь у меня же старое заемное письмо, да и мы подписались… Какъ угодно, всѣ хвалятъ ваши суды, а я, благородная дама, нигдѣ не могу найти расправы, живу Богъ знаетъ какъ далеко, а все это отъ того, что полиція съ нимъ заодно. Въ управѣ ничего нѣтъ, все — говорятъ — отослали; въ кварталѣ мы подписались, письмоводитель всю ночь проискалъ записку, а я съ ума схожу отъ безпокойствъ…

Судья. Замолчите, ради Бога, замолчите, или я попрошу васъ отойти отъ меня прочь, потому что вы мнѣ только мѣшаете заниматься дѣломъ.

Дама (горячась). Вотъ этого только и недоставало! Благодарю васъ покорно за вниманіе. Вѣдь я же просительница, выслушайте меня.

Судья. Поймите же наконецъ хоть то, что я изъ-за васъ напрасно публику задерживаю. Если вы хотите, чтобъ я что-нибудь помогъ вамъ, зайдите ко мнѣ вечеромъ, или утромъ пораньше, да захватите съ собой всѣ бумаги, какія у васъ есть (Немного подумавъ.) Пойдите-ка впрочемъ лучше вонъ въ ту комнату, тамъ сидитъ господинъ, разскажите ему свою просьбу, — только покороче: иначе онъ васъ не пойметъ: васъ чрезвычайно мудрено понять. Онъ же вамъ напишетъ и объявленіе, если разберетъ васъ.

Дама идетъ по назначенію и сквозь слезы говоритъ: — Да вѣдь это обида, явная обида не выслушать меня хладнокровно? Я, благородная, пожилая дама, пришла какъ просительница и нигдѣ не могу найти защиты. Вотъ нынче какія времена-то противныя настали, ну — право, препротивныя эти нынѣшнія времена! А тутъ еще какъ на грѣхъ полиція съ нимъ заодно, записка пропала, въ управѣ нѣтъ ничего; все — говорятъ — отослали и я, конечно, поневолѣ съ ума схожу отъ хлопотъ; да и главное — мы подписались… я Богъ знаетъ какъ далеко живу и все это опять-таки по милости полиціи, — а она съ нимъ за одно, какъ есть за одно!…

Публика, слушая эту безконечную просьбу, съ самаго начала сдержанно и потихоньку посмѣивалась, но подъ конецъ не выдержала, и присутствіе огласилось взрывомъ дружнаго смѣха.

↑ Г-жа Мазурина впродолженіе всего разбирательства была въ отдѣльной комнатѣ подъ наблюденіемъ доктора.

[1] Г-жа Мазурина впродолженіе всего разбирательства была въ отдѣльной комнатѣ подъ наблюденіемъ доктора.

[1]

Избранные сцены у мировых судей... (Неизвестные)/ДО

ИЗБРАННЫЯ СЦЕНЫ У МИРОВЫХЪ СУДЕЙ ВЪ ПЕТЕРБУРГѢ И МОСКВѢ

1867

Отъ издателя.

Дѣла по оскорбленіямъ.

I.

II.

III.

IV.

V.

Дѣла уголовныя.

I.

II.

III.

IV.

V.

VI.

VII.

VIII.

Дѣла по взысканіямъ.

I.

II.

III.

IV.

V.

VI.

VII.

VIII.

IX.

X.

Диковинки.

I.

II.

III.

IX.

IV.

V.

VI.

VII.

VIII.

Смѣсь.

I.

II.

III.

IV.

V.

VI.

VII.

VIII.

IX.

X.

XI.

XII.

XIII.

XIV.

XV.

XVI.

XVII.

XVIII.

XIX.

ИЗБРАННЫЯ СЦЕНЫ У МИРОВЫХЪ СУДЕЙ
ВЪ
ПЕТЕРБУРГѢ И МОСКВѢ