Избирательная лихорадка (Аверченко)
| Избирательная лихорадка |
| Опубл.: 1912. Источник: Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 4. Чёрным по белому. — М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2012. — az.lib.ru • Дешёвая юмористическая библиотека Сатирикона, Выпуск 67: Душистые цветы, 1912 |
Это было в Петербурге во время выборов в Государственную Думу.
Председатель избирательной комиссии и члены хлопотали с раннего утра.
— Дадут ли нам достаточный наряд полиции?
— А что?
— Как что? Вы шутите? Избиратели как сунут сразу, то и столы, и урны, и нас сметут, как щепочки! Вы шутите?.. Толпа, а тем более громадная, многотысячная — это слепой, стихийный зверь, который все сметает на своем пути!!.
— Вы думаете — могут произойти беспорядки?
— Ходынка будет!
И когда председатель и члены избирательной комиссии подъехали к помещению, где стояли урны — в глазах всех читалась затаенная тревога и страх перед грядущим.
— Странно, — сказал председатель. — Уже без пяти минут девять, а я не вижу никого из избирателей! Я думал — толпа будет…
Член комиссии зловеще улыбнулся.
— Погодите, погодите! Без пяти минут девять — еще не девять… Толпа аккуратна — этот стихийный зверь — и явится ровно в девять часов сплошным, все сокрушающим на своем пути потоком.
И комиссия, бледная, притихшая, вся ушла в нервное ожидание.
За стеной пробило девять часов.
— Видите — уже девять! — сказал председатель.
— Да, что-то странное… Может быть, те часы спешат?.. Нет, правильно! Ничего не понимаю!
С улицы донесся гул, топот и громкие крики.
— Вот оно! — растерянно воскликнул член комиссии и, подойдя к окну, распахнул его. — Идут.
— Идут!
Крики сделались слышнее.
— Нно, подлая! Пустых бочков ей везти тяжело!
— Хлесни ее, Пантелей, под брюхо!
— Экая стерва, лошаденка… Ннно!!.
— Это не то, — сказал член комиссии, отходя от окна. — Это ломовики пустые бочки везут.
Члены комиссии и председатель приняли позы терпеливого ожидания и застыли… Пробило десять часов.
— Я с вами согласен, — сказал ядовито председатель члену. — Толпа — стихийный слепой зверь! И потому толпа слепо, стихийно — не идет.
— Не понимаю! Может, они часы, в которые начинаются выборы, перепутали? Думают, что начало в 9 часов вечера.
— Или не 21-го, 22-го сентября, — поддержал другой член.
— Или не сентября, а октября…
— Или, — едко улыбнулся председатель, — не в 1912 году, а в 1922… Молчите уж луше!
Один из членов комиссии подошел к окну и, взглянув на улицу, воскликнул:
— Смотрите, смотрите! Там стоит густая толпа… Что это значит? Почему они не идут сюда?
— Где? Где?
Все подскочили к окну.
— Это не избиратели! Вечно вы напутаете!
— Это наряд полиции…
— Так зачем же целая толпа?
— Чтобы не допускать давки и беспорядка от скопления избирателей.
— Скорей бы уж они скоплялись, — с мучительной тоской в глазах прошептал председатель.
— Идет, идет! — закричал один из членов, смотревший в окно.
— Кто идет? Где?..
— Штатский какой-то… Наверное, избиратель.
— Сюда идет?
— Нет… Завернул за угол… скрылся! Подлец!..
Далеко где-то ухнула пушка.
— Двенадцать часов! — сказали члены комиссии, вынимая часы. — Да и тощища же!
— Идет, идет! Еще один идет.
— Сюда?
— Нет, кажется…
— Крикните ему.
Член комиссии распахнул окно, перевесился на улицу и закричал:
— Эй, как вас… Молодой человек! Господин избиратель!! Сюда, здесь! Здесь урны. Пожалуйте! Не бойтесь — полиция вас не тронет. Заходите!..
— Идет?
— Нет, — сказал член комиссии, откидываясь в комнату. — Махнул рукой, крикнул что-то и пошел дальше. Странный человек!
Один из членов пожал плечами, подошел к телефону и позвонил:
— Барышня… Что? Нет, мне никакого номера не надо… Скажите, барышня… У нас сегодня 21 число? Что? Наверно? Благодарю вас. Вы, барышня, вероятно, слышали или читали, что выборы на сегодня назначены? Что? Действительно, на сегодня? Благодарю вас!
Он отошел от телефона и сказал:
— Выборы сегодня. Это бесспорно.
— Идет! — сказал член у окна.
— Кто идет?
— Дождь.
— Господа, — сказал председатель. — Я немножно вздремну, а если кто придет — вы меня разбудите.
— Ладно. А я пойду скажу городовым, чтобы они наловили штук десять избирателей, да притащили сюда.
— Слушайте… Законно ли это?
— А что же делать. Не пустовать же урнам, в самом деле… Да, ведь, мы и не будем задерживать пойманных. Отберем бюллетени и сейчас же отпустим.
— Ведут, ведут! — закричал экспансивный член, стороживший у окна.
— Кого ведут?
— Избирателей!
Несколько городовых вошли, стуча сапогами и ведя под руку каких-то испуганных упирающихся людей.
— Успокойтесь, — ласково сказал председатель. — Вам дурного не сделают… Сколько всего? Шесть человек? Да зачем же вы, ребята, дам хватали? Три дамы здесь. Извините, сударыни… Вы можете идти. А вы, молодой человек… Здравствуйте! Как поживаете? Сколько вам лет?
— Чичирнадцать.
— Маловато. Можете идти… Впрочем… Эй, слушайте! Через одиннадцать лет приходите… Не забудете? Пожалуйста. А вы кто такой?
Один из пойманных упал на колени и сказал, простирая руки:
— Ваше благородие! Это не я!.. Это Лукашка Хромой!..
— Что такое?.. Какой Лукашка?
— Хромой! Это они вчерась торговку зарезали с Василием… А я смотрел только… Ваше благородие! Все, как на духу расскажу!.. Убежал это я из тюрьмы, иду, а смотрю — аны торговку режут. Аны этто режут, а я смотрю… Господин судья! Дозвольте вам…
— Черт знает, что!.. Какой-то беглый. Уведите его. А вы кто, господин? Не желаете ли кого-нибудь избрать в Думу?
Последний из приведенных, мещанин в толстом картузе, хитро прищурился и сказал:
— Нет-с. Не желаю-с!
— До почему же?
— А вот — потому-с. Знаем мы, что это значит — избрать.
— Да что же вы такое знаете? Это очень просто: подписываете бюллетень, и по удостоверении личности, опускаете вот сюда.
— Да-с? Подписываете? Опускаете? Ха-ха-ха! Знаем мы эти штуки… Попадались!
— Может, вы что-нибудь другое думаете! Господи! Что же мы, жулики какие, что ли?
— Нет-с, зачем же такое слово… А только знаем мы это. Учены часто… Ваше благородие! Отпустите вы меня… Ей-Богу. Что вам нужно? Три, пять рублей на приют какой-нибудь дам, а больше — верьте совести — не могу.
— Уходите! Бестолковая вы голова.
Председатель вздохнул и устало опустился в кресло.
Сгущались ранние петербургские сумерки.
— Идет, идет!
В комнату вошел мастеровой, снял благоговейно шапку и перекрестился.
— Драсте. Не опоздал? Сапожники мы.
Все встрепенулись.
— А-а!.. Молодой человек! Здравствуйте.
Председатель подошел к нему и долго тряс его руку.
— Очень, очень вам благодарны, что зашли. Садитесь, пожалуйста. Вы курите?
— Мерси. Курну.
— Ну, как ваши дела?
— Сапожники мы.
— Бюллетень захватили? А то, без бюллетеня, трудно исполнять гражданский долг.
— Сполнять-то я — сполню. А только кого писать?
Избиратель вынул бюллетень, положил палец на нижнюю губу и задумался.
— Писать могу — кого хочу?
— Конечно! Это дело вашей совести.
Избиратель взял перо и написал кривыми буквами:
— Григориваныч Набойкин. Видали? Могу я Набойкина выбрать, а?
Председатель улыбнулся.
— Конечно, можете. Кто же это такой? Я о таком не слышал.
— Это я-с!
Он попрощался, взял у председателя еще пару папирос и, прищелкнув пальцами, вышел.
Пробило девять часов.
Председатель встал, потянулся и сказал:
— Окончены выборы. Если они прошли и в других участках так же, то я знаю имя человека, имеющего большие шансы пройти в Думу.
— Кто же он? Кто? — спросили с лихорадочным любопытством члены комиссии.
— Сапожник Григорий Иваныч Набойкин.