Знахарка въ нашемъ живётъ околоткѣ:
На воду шепчетъ; на гущѣ, на водкѣ
Да на какихъ-то гадаетъ травахъ.
Просто наводитъ, проклятая, страхъ!
Радостей мало — пророчитъ всё горе;
Вздумалъ бы плакать — наплакалъ бы море.
Да — Господь милостивъ! нашъ-то народъ
Плакать не любитъ, а больше поётъ.
Молвила вѣдьма горластому парню:
«Эй! угодишь ты на барскую псарню!»
И — поглядятъ — черезъ мѣсяцъ всего
По лесу парень орётъ: «го-го-го!»
Дядѣ Степану сказала: «Кичишься
Больно ты сивкой, а сивки лишишься,
Либо своей головѣ пропадать!»
Стали Степана рекрутствомъ пугать —
Вывелъ коня на базаръ — откупился!..
Весь околотокъ колдуньѣ дивился.
«Семка! и я понавѣдаюсь къ ней!»
Думаетъ старый мужикъ Пантелей:
«Что ни предскажетъ кому: разоренье,
Убыль въ семействѣ, глядишь — исполненье!
Чёртъ у ней что ли въ дрожжахъ-то сидитъ?..»
Вотъ и пришёлъ Пантелей — и стоитъ,
Ждётъ: у колдуньи была ужъ дѣвица,
Любо взглянуть — молода, полнолица.
Рядомъ съ ней парень — дворовый, кажись.
Знахарка дѣвкѣ: «Ты съ нимъ не вяжись!
Будетъ твоя особливая доля:
Милые слёзы — и вѣчная воля!»
Дрогнулъ дворовый, а вѣдьма ему:
«Счастью не быть, молодецъ, твоему…
Всё говорить?» — «Говори!» — «Ты зимою
Много потерпишь, дойдёшь до запою,
Будешь небритый валяться в избѣ,
Чёртики прыгать учнутъ по тебѣ,
Станутъ глумиться, тянуть в преисподню;
Ты въ пузырёчекъ наловишь ихъ сотню,
Станешь его затыкать…» Пантелей
Шапку въ охапку — и вонъ изъ дверей.
«Что же, старикъ? Погоди — погадаю!»
Вѣдьма ему. Пантелей: — «Не желаю!
— Что намъ гадать? Малолѣтковъ морочь.
— Я погожу пока, чёртова дочь!
— Ты намъ тогда предскажи нашу долю,
— Как отъ господъ отойдёмъ мы на волю!..»
