Да, ночью летнею, когда заря с зарёю
Соприкасаются, сойдясь одна с другою,
С особой ясностью на памяти моей
Встаёт прошедшее давно прожитых дней…
Обычный ход от детства в возмужалость;
Ненужный груз другим и ничего себе;
Жизнь силы и надежд, сведённая на шалость,
В самодовольной и тупой борьбе;
Громадность замыслов какой-то новой славы, —
Игра лучей в гранёных хрусталях;
Успехов ранних острые отравы,
И смелость бурная, и непонятный страх…
Бой с призраками кончен. Жизнь полна.
В ней было всё: ошибки и паденья,
И чад страстей, и обаянье сна,
И слезы горькие больного вдохновенья,
И жертвы, жертвы… На могилах их
Смириться разве? — но смириться больно,
И жалко мне себя, и жалко сил былых…
Не бросить ли всё, всё, сказав всему: довольно!
И, успокоившись, по торному пути,
Склонивши голову, почтительно пройти?
А там? — А там смотреть с уменьем знатока,
Смотреть художником на верность исполненья,
Как истязаются, как гибнут поколенья, —
Как жить им хочется, как бедным смерть тяжка, —
И поощрять детей в возможности успеха
Тяжёлой хрипотой надтреснутого смеха!..
