Заплечные мастера (Студенкин)/ДО

Заплечные мастера
авторъ Гавриил Ильич Студенкин

Опубл.: 1874. Источникъ: az.lib.ru

ЗАПЛЕЧНЫЕ МАСТЕРА.

Историческій очеркъ.

Въ ряду реформъ настоящаго царствованія, отмѣна тѣлесныхъ наказаній, совершившаяся 17-го апрѣля 1863 г., есть одна изъ благодѣтельнѣйшихъ мѣръ: — она ведетъ къ смягченію нравовъ, къ возвышенію человѣческаго достоинства и довершаетъ уравненіе личностей разныхъ сословіи предъ судомъ и закономъ. Вся Россія съ благоговѣйною признательностью къ Царю-Освободителю приняла указъ 17-го апрѣля 1863 г. Признательность эта усугубляется, когда, по историческимъ даннымъ, воспроизводится предъ нами очеркъ учрежденія и примѣненія тѣлесныхъ наказаній въ нашемъ отечествѣ въ старину. Къ этому чувству, насъ одушевлявшему при составленіи настоящаго изслѣдованія, безъ сомнѣнія, приведетъ каждаго чтеніе представляемаго труда.

I.

До XIX столѣтія относительно назначенія заплечныхъ мастеровъ дѣйствовали на основаніи узаконеній, состоявшихся еще въ XVII в.^[1]. По силѣ этихъ узаконеній, въ палачи назначались охотники изъ посадскихъ и всякаго рода вольныхъ людей; при отсутствіи же охотниковъ, посадскіе обязаны были выбирать въ заплечные мастера изъ своей среды — молодчихъ, или изъ гулящихъ людей. Правила эти не могли быть вполнѣ соблюдаемы, такъ какъ хотя въ боярскомъ приговорѣ и было сказано: «чтобъ во всякомъ городѣ безъ палачей не было», но не вездѣ не только изъ гулящихъ людей, но даже и изъ преступниковъ, находились охотники поступать въ заплечные мастера. Такъ напримѣръ, въ царствованіе императора Павла I с.-петербургское губернское правленіе не рѣдко дѣлало распоряженія о командированіи столичныхъ палачей (одинъ изъ нихъ былъ Никита Хлѣбоколовъ) для наказанія преступниковъ въ разные города подвѣдомственной ему губерніи. Въ Петербургѣ, въ началѣ 1818 г., по случаю смерти обоихъ заплечныхъ мастеровъ, встрѣтилась остановка въ исполненіи судебныхъ рѣшеній, такъ какъ никто изъ посадскихъ не пожелалъ принять на себя званія палача. Малороссійскій генералъ-губернаторъ князь Куракинъ, нѣсколько лѣтъ раньше, доносилъ сенату, что хотя было сдѣлано преступникамъ, осужденнымъ на поселеніе (за кражу выше ста рублей), предложеніе о поступленіи въ палачи, «но никто изъ таковыхъ званіе и должность сію принять не согласился»; что вся Малороссія осталась при одномъ палачѣ, а отъ сего недостатка, осужденные къ наказаніямъ, оставаясь безъ выполненія надъ ними приговоровъ, изнуряются продолжительнымъ нерѣшеніемъ ихъ участи и долгимъ тюремнымъ заключеніемъ^[2].

По полученіи донесенія е.-петербургской думы (которой предписывалось о выборѣ въ палачи, на основаніи боярскаго приговора 16-го мая 1681 г.), что желающихъ поступить въ это званіе не оказалось, губернское правленіе вошло съ представленіемъ къ военному генералъ-губернатору, испрашивая разрѣшенія — опредѣлять въ палачи преступниковъ, какъ это уже допущено въ малороссійскихъ губерніяхъ. Графъ Михаилъ Андреевичъ Милорадовичъ сообщилъ объ этомъ ходатайствѣ управлявшему министерствомъ полиціи, который представилъ о томъ сенату. Послѣдній, выведя на справку, что малороссійскій генералъ-губернаторъ испрашивалъ разрѣшенія опредѣлять въ званіе палачей, по приговору суда, изъ заслуживающихъ, по осужденію генеральныхъ судовъ, наказаніе плетьми и ссылку на поселеніе, за кражу выше ста рублей, съ назначеніемъ всегдашняго подъ надзоромъ полиціи пребыванія, и что указомъ 13-го марта 1805 г., представленіе это утверждено, — 11-го декабря 1818 г. предписалъ с.-петербургскому губернскому правленію опредѣлять здѣсь палачей на томъ же основаніи.

Въ 1833 г., декабря 27-го, состоялся высочайше утвержденный журналъ государственнаго совѣта, чтобы «при неимѣніи въ виду желающихъ быть палачами изъ людей свободныхъ, выбирать въ сію должность, по существующему нынѣ порядку, изъ осужденныхъ рѣшеніями уголовныхъ палатъ къ ссылкѣ въ Сибири и къ наказанію плетьми, освобождая съ тѣмъ вмѣстѣ таковыхъ, опредѣляемыхъ въ палачи, отъ присужденнаго имъ тѣлеснаго наказанія.» Черезъ три года, именно въ 1836 г., министры — внутреннихъ дѣлъ Блудовъ и министръ юстиціи вошли въ государственный совѣтъ съ представленіемъ: "назначать въ палачи, согласно утвержденному, 27-го декабря 1833 г., журналу государственнаго совѣта, по прежнему, — преступниковъ, приговоренныхъ къ ссылкѣ на поселеніе и наказанію плетьми, освобождая ихъ съ тѣмъ вмѣстѣ отъ тѣлеснаго наказанія; но если бы никто изъ нихъ не изъявилъ желанія быть заплечнымъ мастеромъ, то предоставить губернскимъ правленіямъ опредѣлятъ въ эту должность или изъ людей, присужденныхъ къ отдачѣ въ арестанскія роты, по ихъ на то согласію, или вольнонаемныхъ, съ производствомъ послѣднимъ одежды, удвоеннаго количества кормовыхъ и жалованья; — а въ случаѣ неимѣнія и сихъ послѣднихъ, помѣщать въ палачи преступниковъ, въ положеніи 27-го декабря упоминаемыхъ, не взирая уже на ихъ несогласіе. Палачи изъ подобнаго рода людей должны были назначаться безсрочно; но въ случаѣ неспособности къ дальнѣйшему отправленію своей должности отъ старости или болѣзни, предоставлено было право, примѣняясь къ указу 15-го марта 1798 г., распредѣлять ихъ на жительство въ 60-верстномъ разстояніи отъ губернскаго города, для пропитанія посильными трудами; тѣхъ же, у которыхъ есть родственники, отдавать на попеченіе сихъ послѣднихъ; — но во всякомъ случаѣ палачи должны оставаться въ мѣстахъ ихъ жительства подъ надзоромъ мѣстнаго начальства, Представленіе это было тогда же утверждено 18-го ноября 1836 года.

II.

Боярскимъ приговоромъ 16-го мая 1681 года требовалось, «чтобы во всякомъ городѣ безъ палачей не быть». Указомъ сената 10-го іюня 1742 г. опредѣлено количество палачей для губернскихъ городовъ по два, а для уѣздныхъ — по одному^[3]. Наконецъ, 4-й пунктъ положенія 27-го декабря 1833 г. назначаетъ по два палача для каждой губерніи и по три для столицъ. Выше было уже сказано, что даже въ концѣ прошлаго столѣтія^[4] уѣздные города е.-петербургской губерніи, не смотря на указы 16-го мая и 10-го іюня, оставались совсѣмъ безъ-палачей и что для исполненія приговоровъ приходилось командировать столичныхъ заплечныхъ мастеровъ; что на всю Малороссію существовалъ, въ 1803 году, только одинъ палачъ, и что въ самомъ Петербургѣ, въ 1818 г., произошла остановка въ исполненіи судебныхъ рѣшеній по отсутствію палачей. Но и послѣ указа сената 11-го декабря 1818 г. и положеній 27-го декабря 1833 г. и 18-го ноября 1836 г. не всегда было на лицо опредѣленное закономъ количество заплечныхъ мастеровъ въ Петербургѣ, — и проходили мѣсяцы прежде, чѣмъ назначался на мѣсто выбывшаго другой. Въ 1836—1837 годахъ въ Петербургѣ, не смотря на то, что по закбну полагалось три палача, было только два, и то на одного изъ нихъ, по неопытности къ дѣлу, нельзя было положиться.

До 183S г. опредѣленіе и увольненіе палачей зависѣло отъ губернскаго правленія; съ этого времени, по высочайше утвержденному 1-го апрѣля положенію о столичной полиціи, обязанность эта перешла ко 2-му департаменту управы благочинія. Что вообще узаконенія о палачахъ были малоизвѣстны даже присутственнымъ мѣстамъ, это доказывается тѣмъ, что прежняя управа благочинія, 24-го марта 1832 г., испрашивала отъ уголовной палаты, «безъ всякаго (по выраженію послѣдней) къ тому основанія», разрѣшенія на счетъ опредѣленія заплечныхъ мастеровъ, за что палата сдѣлала управѣ замѣчаніе и подтвердила, «чтобы она, соблюдая по дѣламъ приличіе, впредь не осмѣливалась затруднять подобными рапортами». На основаніи нѣкоторыхъ указаній и распоряженій о жалованьѣ, можно съ достовѣрностью предположить, что опредѣленіе и увольненіе палачей прошлаго и начала нынѣшняго столѣтій до 1818 г. лежало на обязанности губернскаго правленія^[5].

Въ концѣ двадцатыхъ годовъ палачами въ Петербургѣ были: Козловъ, о которомъ послѣ 1827 года не упоминается, и Степанъ Сергѣевъ Карелинъ, бывшій ямщикъ, поступившій въ палачи 3-го февраля 1826 года, по собственному желанію, изъ преступниковъ. До поступленія въ заплечные мастера онъ судился за кражу салопа и другихъ вещей и избавился отъ наказанія по манифесту 1826 года. Состоя въ званіи палача, Карелинъ, по рѣшенію палаты уголовнаго суда. за буйство наказанъ былъ батогами 10-ю ударами. По просьбѣ его и доказанной болѣзни, при преклонности лѣтъ, онъ былъ уволенъ изъ палачей и отправленъ, въ августѣ 1840 года, въ Ямбургъ для пропитанія себя посильными трудами и съ состояніемъ подъ надзоромъ полиціи. На мѣсто Козлова поступилъ Генрихъ Песси, финляндскій уроженецъ, изъ преступниковъ. Онъ судился за кражу шубы у купца Паномарева, и рѣшеніемъ уголовной палаты въ 1826 г. присужденъ къ наказанію плетьми 30-ю ударами и къ ссылкѣ въ Сибирь на поселеніе. По исполненіи надъ нимъ наказанія, губернское правленіе, вслѣдствіе распоряженія военнаго министра — объ отсылкѣ подобнаго рода людей въ выборгскую крѣпость для работъ, отправило Песси въ Выборгъ, откуда онъ, въ августѣ слѣдующаго года, бѣжалъ въ Петербургъ, гдѣ попался по подозрѣнію въ кражѣ у сапожника Майделина изъ кармана часовъ. Палата освободила его по недоказательству и заключила выслать въ Финляндію, та.къ какъ Песси, скрывъ первую подсудимость, назвалъ себя финляндскимъ уроженцемъ, прибывшимъ оттуда безъ паспорта. Песси не хотѣлось идти на мѣсто родины; онъ показалъ истину и изъявилъ желаніе поступить въ палачи, въ которые и опредѣленъ 16-го декабря 1827 г. Онъ добивался жить вмѣстѣ съ женою, но та не изъявила на то согласія.

Мѣсто Песси занялъ въ 1832 г. Игнатій Ефремовъ. За нимъ послѣдовательно поступили въ заплечные мастера — Иванъ Михайловъ и Кирилъ Матвѣевъ Тимоѳеевъ. Изъ крестьянъ Бабоѣдовой, Тимоѳеевъ, до поступленія въ палачи, по указу 9-го декабря 1835 г., судился за отнятіе въ ночное время у купеческаго сына Оплеухина кошелька съ деньгами 65 p., двухъ имперіаловъ и серебра на 100 p., наказалъ 20-ю ударами плети съ назначеніемъ въ арестантскія роты, но по желанію его оставленъ въ званіи палача. Тимоѳеевъ былъ тотъ самый, который сперва оказывался малоспособнымъ къ исполненію своихъ обязанностей. Въ указѣ правленія отъ 29-го января 1837 г. било сказано, «что сіи люди (Карелинъ и Тимоѳеевъ) употребляемы быть должны оба по случающимся надобностямъ, какъ здѣсь, такъ и въ другихъ мѣстахъ по губерніи, на основаніи существующихъ о томъ постановленій; но, по надежности болѣе къ прежнему мастеру (Карелину), по губерніи посылать его, а Тимоѳеева употреблять здѣсь, въ городѣ». За тѣмъ въ другомъ указѣ главному надзирателю тюрьмы, отъ 22-го февраля того же года, говорится, «чтобы впредь до совершеннаго навыка къ своему дѣлу Тимоѳеева, дозволить ему, подъ обыкновеннымъ присмотромъ, находиться съ прежнимъ мастеромъ Карелинымъ при наказаніи преступниковъ здѣсь, въ городѣ, ежели онъ одинъ къ тому, безъ практическаго навыка, къ наказанію на тѣлѣ употребленъ быть не можетъ; а по испытаніи и на практикѣ употреблять уже обоихъ въ дѣло порознь, посылая и новаго мастера по губерніи по очередно со старымъ, ежели впослѣдствіи докажетъ, что и къ нему можно имѣть одинаковое довѣріе». Потомъ этотъ Тимоѳеевъ оказался самымъ буйнымъ палачемъ, какъ у себя дома, въ тюрьмѣ, такъ и въ командировкахъ. Въ 1843 году, отправленный въ Новую Ладогу для исполненія приговора, онъ въ проходъ по 2-му стану здѣшняго уѣзда, вопреки приказанію конвойнаго унтеръ-офицера, заходилъ въ питейные дома, погреба и мелочныя лавочки, требуя себѣ водки и припасовъ, и прибилъ сотскаго. На обратномъ пути ему надѣли наручники, такъ какъ на станціи Чернушинѣ онъ покушался бѣжать, а по возвращеніи въ Петербургъ наказали 200-ми розогъ. Въ слѣдующемъ году, при обходѣ тюрьмы вечеромъ 17-го января однимъ изъ квартальныхъ поручиковъ, Тимоѳеевъ ударилъ его въ правое ухо, за что получилъ 400 ударовъ розгами. Въ 1847 году, въ пьяномъ видѣ, обругалъ одну изъ тюремныхъ надзирательницъ, грозя растерзать ея мужа. На вопросъ смотрителя тюрьмы, гдѣ онъ досталъ водку, Тимоѳеевъ отвѣчалъ, что онъ имѣетъ особенную машинку, которая снабжаетъ его водкою. Виновный выдержанъ нѣсколько дней въ карцерѣ Литовскаго замка. Въ слѣдующій годъ, во время командировки въ Лугу, прибилъ крестьянина Бонина, за что опять былъ наказанъ. По разсказамъ старожиловъ, Тимоѳеевъ въ послѣдній годъ своей службы, во время поѣздки въ гор. Новую Ладогу, перепуталъ клейма: вмѣсто А. T. онъ поставилъ на щекахъ преступника два Т, изъ коихъ одно на оборотъ Т, отговариваясь слабостью зрѣнія. Въ 1852 г. Тимоѳеевъ уволенъ отъ должности за болѣзнью и старостью лѣтъ и отправленъ въ Рыбинскъ подъ надзоръ полиціи.

Послѣ Карелина опредѣленъ въ палачи Алексѣй Заплатинъ и Василій Егоровъ Лебедевъ. Заплатинъ, изъ дворовыхъ людей помѣщика Арсеньева, судился предъ поступленіемъ въ палачи за кражу съѣстныхъ припасовъ въ Малорыбацкой слободѣ и у полковника Хвицкаго вещей. Въ бытность свою въ заплечныхъ мастерахъ, въ 1843 г., подвергся наказаніямъ за побѣгъ и за нанесеніе удара по лицу конвойному, во время командировки во Гдовъ. Лебедевъ отличался наклонностью къ побѣгамъ. Первый разъ онъ бѣжалъ изъ тюрьмыб-го декабря 1841 г., воспользовавшись оплошностью сторожей, но на другой же день билъ пойманъ и наказанъ. Третій побѣгъ онъ совершилъ 11-го ноября 1847 г. Притворившись больнымъ колотьемъ, Лебедевъ былъ отправленъ съ рядовымъ Савельевымъ въ лазаретъ тюремнаго замка; на дорогѣ уговорилъ Савельева зайдти въ толкучій рынокъ за яблоками и среди толпы скрылся. Онъ былъ пойманъ въ Москвѣ въ апрѣлѣ 1848 г. и обращикъ, по прежнему, въ палачи, пробывъ въ этомъ званіи до 1855.года. Палачи 1850-хъ и 1860-хъ годовъ были преимущественно изъ бродягъ и мѣнялись часто. Такими были: Павелъ Ивановъ, Мятельниковъ, Иванъ Васильевъ Безродный, Иванъ Алексѣевъ, Александръ Ивановъ, Елисей Ивановъ, Иванъ Ивановъ и Яковъ Сизовъ. Этотъ ухитрился перелѣзть черезъ стѣну пересыльной тюрьмы во дворъ сосѣдней гимназіи, но былъ пойманъ. Послѣдними петербургскими палачами были Михайло, по показанію его, непомнившій родства, и Василій Петровъ. Маленькій ростомъ и сухощавый, Михайло часто ссорился съ Петровымъ, который былъ очень высокъ и видный парень, но тихаго характера. Михайло пробылъ до 1867 г. и отосланъ въ Ярославскую арестантскую роту. По отмѣнѣ тѣлесныхъ наказаній плетьми, былъ случай наказанія ими, но лишь бѣглыхъ преступниковъ изъ Сибири: они были наказаны въ банѣ Литовскаго замка. Такъ какъ плети, по состояніи указа 17-го апрѣля 1863 г., по распоряженію управы благочинія, были зарыты въ землю, то прибѣгнули къ образцовымъ. Петровъ участвовалъ также въ исполненіи приговора "надъ однимъ изъ преступниковъ арестантской роты, убившемъ фельдфебеля, но здѣсь роль его ограничилась прикрѣпленіемъ виновнаго къ столбу послѣ прочтенія приговора. Онъ отказался вести и привязывать преступника къ другому столбу у могильной ямы (преступникъ приговоренъ былъ къ разстрѣлянію), представляя, что обязанъ по закону наказывать тѣлесно, но что привязываніе къ смертному столбу выходитъ изъ круга его должности. Обязанность эту исполнилъ, находившійся вмѣстѣ съ петербургскимъ палачемъ, псковскій заплечный мастеръ. Петровъ — тоже изъ бродягъ, поступившій въ палачи въ началѣ 1859 г. Во время суда онъ показалъ себя изъ рядовыхъ Саратовскаго гарнизоннаго баталіона, что, конечно, не подтвердилось. Находясь въ тюрьмѣ, Петровъ (псковичъ) разсказывалъ, что служилъ въ одномъ изъ кавалерійскихъ гвардейскихъ полковъ, отлучился изъ команды, напился пьянъ и, проспавшись, сообразилъ — какому подвергнется онъ наказанію, въ случаѣ явки въ полкъ. Такъ какъ наказаніе бродягъ, несдѣлавшихъ никакого преступленія, легче наказанія дезертировъ прежняго времени, то Петровъ рѣшился назваться бродягою. Онъ отличался хорошимъ поведеніемъ; нѣсколько лѣтъ прислуживалъ въ церкви пересыльной тюрьмы изъ богоугоднаго дѣла и, по желанію его, а также во вниманіе къ болѣзненному состоянію и преклоннымъ лѣтамъ, уволенъ отъ должности палача; а въ январѣ 1872 года отосланъ губернскимъ правленіемъ въ Архангельскъ для поступленія, согласно желанію, въ Соловецкій монастырь.

Петровъ былъ послѣдній петербургскій заплечный мастеръ.

Въ настоящее время обрядъ лишенія правъ состоянія преступниковъ въ Петербургѣ, возведеніе на эшафотъ и прикрѣпленіе къ столбу, послѣ прочтенія приговора, исполняется нижними тюремными полицейскими служителями. Палачи, правда, существуютъ, но лишь при каторжныхъ тюрьмахъ и только въ нѣкоторыхъ губернскихъ городахъ.

III.

До 1825 года палачи содержались при управѣ благочинія, а съ сентября мѣсяца этого года_: по распоряженію оберъ-полиціймейстера Шульгина, переведены въ городскую тюрьму, которая находилась на мѣстѣ нынѣшней пересыльной, въ Демидовомъ переулкѣ. Здѣсь они жили хотя въ особой комнатѣ, но не отдѣльно отъ арестантовъ; часто сталкивались съ ними, заводили шумъ и драки и входили въ стачки съ присуждаемыми къ наказанію арестантами. Ходя по корридорамъ и дворамъ. они съ тѣмъ вмѣстѣ часто встрѣчались съ посѣтителями тюрьмы.

Въ іюлѣ 1832 года сынъ французскаго маршала Даву, князь Экмюльскій въ бытность свою въ Москвѣ, купилъ тайно чрезъ своего агента у заплечнаго мастера два кнута, коими наказываются преступники. По всеподданнѣйшему о семъ докладу, состоялось высочайшее повелѣніе: «впредь ни кнутовъ, ни заплечнаго мастера никому не показывать». Вслѣдствіе сего предписано смотрителю тюрьмы помѣстить палачей отдѣльно, дабы они никому не были показываемы и сообщенія ни съ кѣмъ не имѣли; инструментъ же ихъ держать за замкомъ, а когда потребуется надобность для наказанія кого-либо, отправлять палачей на мѣсто и обратно въ особомъ фургонѣ съ инструментомъ, который потомъ отбирать и запирать по прежнему. Съ своей стороны оберъ-полиціймейстеръ Кокошкинъ предписалъ надзирателю тюрьмы о строгомъ наблюденіи, подъ собственною его отвѣтственностью, чтобъ заплечные мастера, въ тюрьмахъ содержащіеся, не имѣли никакихъ вообще ни съ кѣмъ сношеній и чтобы кнутъ и плети хранились за благонадежнымъ присмотромъ.

Заплечныхъ мастеровъ въ Петербургѣ окончательно отдѣлили отъ арестантовъ и помѣстили въ одинъ изъ вновь устроенныхъ секретныхъ нумеровъ, въ татебномъ отдѣленіи состоящихъ, отобрали орудія казни и держали эти орудія въ запертой кладовой. Въ 1833 году тюремный комитетъ устроилъ для палачей особое помѣщеніе на одномъ изъ тюремныхъ дворовъ, съ тѣмъ, дабы они далѣе своего двора отнюдь выпускаемы не были. Когда градская тюрьма отстраивалась и приспособлялась къ помѣщенію въ ней пересыльныхъ арестантовъ, то палачи были переведены сначала въ одно изъ арестантскихъ помѣщеній при управѣ, а потомъ въ Литовскій замокъ, гдѣ жили они въ особомъ огороженномъ зданіи; а за тѣмъ ихъ вернули въ Демидовъ переулокъ, гдѣ они и были до конца своего существованія.

IV.

«А государево имъ (палачамъ на Москвѣ) жалованье давать изъ государевой казны, изъ разбойнаго приказа»^[6]. «Въ городѣхъ палачамъ давать великаго государя годоваго жалованья до 4 рубли каждому, изъ губныхъ неокладныхъ доходовъ»^[7]. По указу 10-го іюня 1742 года довелѣпо заплечнымъ мастерамъ производить жалованье противъ гарнизоннаго солдатскаго оклада денежнаго, за платье и за хлѣбъ по 9 р. 95 коп. въ годъ^[8].

26-го ноября 1797 года государственный казначей Васильевъ предложилъ казенной палатѣ о производствѣ палачамъ жалованья изъ экстра-ординарной суммы, ассигнуемоы по муберній на разныя издержки, въ томъ числѣ и на содержаніе палачей; однако, по свѣдѣнію казенной палаты, находящемуся въ указѣ губернскаго правленія смотрителю тюрьмы отъ 31-го октября 1830 г., таковаго требуемо вовсе не было. Неполученіе палачами жалованья въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ подтверждается журналомъ губ. праи. 10-го ноября 180Ф г.; журналомъ этимъ сдѣлано распоряженіе о выдачѣ мастеру Дковлевуи друго муего товарищу содержанія съ 1-го мая 1797 года по день состоянія журнала, по 20 рублей 79 коп. въ годъ. За тѣмъ изъ Журнала, въ мартѣ 1829 г., правленіе сдѣлало разсчетъ и постановило отпускать палачамъ въ годъ жалованья по 9 р. 40½ коп. — по окладу гарнизоннаго солдата. Но уже съ 1834 г. губернское правленіе никакихъ денежныхъ выдачъ на жалованье и проч. палачамъ не производило. Высочайше утвержденнымъ 27-го декабря 1833 г. мнѣніемъ государственнаго совѣта хотя положены палачи изъ вольнонаемныхъ, но только въ случаѣ, если не будетъ желающихъ поступить въ это званіе изъ преступниковъ, съ производствомъ платы, въ столицахъ — отъ 300 до 400 р. въ годъ, а въ губернскихъ городахъ — отъ 200 до 300 рублей, сверхъ одежды и удвоеннаго количества кормовыхъ денегъ, для арестантовъ по табели положенныхъ, или казеннаго провіанта натурою, съ отнесеніемъ всѣхъ суммъ на земскій сборъ. Такихъ вольнонаемныхъ земскихъ палачей по Петербургской губерніи не было^[9].

Не получая часто жалованья и одежды, заплечные мастера содержались подаяніемъ и одеждою отъ доброхотныхъ дателей, а пищею пользовались арестантскою. Но мнѣнію департамента государственнаго казначейства въ 1830 г., такой порядокъ вещей могъ бы остаться и на будущее время, но губернское правленіе нашло, «что подобное мнѣніе не можетъ быть принято въ видѣ закона, ибо департаментъ въ завѣдываніи своемъ заплечныхъ мастеровъ не имѣетъ; что палачи не арестанты, которые бы имѣли право на подаяніе, а еще менѣе на снабженіе ихъ одеждою доброхотными дателями; по сему сію мѣру основаніемъ къ продовольствію заплечныхъ мастеровъ и принять невозможно. Съ другой стороны, имѣя въ виду, что палачи состоятъ для исполненія закона — наказанія преступникамъ, а потому суть люди, необходимые по общему гражданскому составу, до управленія губерніею относящагося, и видя на самомъ опытѣ, что люди сіи въ зимнее время, бывъ отправлены въ дальнія мѣста отъ столицы для наказанія на мѣстѣ преступниковъ, по неимѣнію теплой одежды, претерпѣваютъ крайнее изнуреніе, а по не отпуску на содержаніе пищи во время ихъ проѣздовъ, нуждаются въ оной, заключило: отпускать палачамъ на одежду и обувь по 180 р. 65 коп. каждому изъ экстра-ординарной суммы, ассигнуемой на путевое и кормовое содержаніе». Предположеніе это, выраженное въ представленіи военному генералъ-губернатору 28-го марта 1829 г., было имъ утверждено. До утвержденія этого представленія, палачи получали, по особому разсчету, по 58 р. на одежду, а пищу наравнѣ съ арестантами; во время же командировокъ имъ производилось кормовыхъ по 12-ти коп. въ сутки.

Смотритель тюрьмы строилъ палачамъ слѣдующую одежду — лѣтнюю: кафтанъ темно-зеленый на крашенинной подкладкѣ съ поясомъ, три рубахи. холщевые порты, три пары личныхъ русскихъ сапоговъ, двѣ пары портянокъ, холстинный мѣшокъ и шапку сѣраго сукна; а на зиму къ этому прибавлялось — шуба баранья, крытая сѣрымъ сукномъ, брюки изъ того же сукна на холстинной подкладкѣ, казенныя рукавицы съ варегами и пара суконныхъ онучь. Все это полагалосъ на извѣстные сроки.

Высочайше утвержденнымъ 27-го декабря 1833 г. мнѣніемъ государственнаго совѣта повелѣно: на содержаніе палачамъ производить удвоенное количество положенныхъ для арестантовъ по табели кормовыхъ денегъ, съ выдачею имъ одежды на положенные сроки, для арестантовъ опредѣленной; въ случаѣ же многочисленности семействъ палачей, если опредѣляемаго содержанія окажется недостаточно, то предоставить министерству внутреннихъ дѣлъ дѣлать, по усмотрѣнію его, на содержаніе ихъ прибавку изъ экстра-ординарной суммы, на губернію отпускаемой. Съ этого времени дѣйствія губернскаго правленія по отпуску денегъ на жалованье и прочее довольствіе палачамъ прекратилисъ. На обязанности его оставалась лишь выдача кормовыхъ денегъ на дорогу въ двойномъ количествѣ, въ случаѣ командировокъ; по прибытіи на мѣсто, палачи получали кормовыя по табели съ прочими содержащимися арестантами, только въ двойномъ противъ ихъ количествѣ. Что же касается одежды и обуви, то, по мнѣнію правленія, то и другое должны быть точно такого образца, какъ и для арестантовъ, вообще, сообразны съ временемъ года и на тѣ же сроки. Въ 1847 году палачи добивались вмѣсто пищи натурою, которая будто бы отпускалась имъ холодною, получатъ деньги; но тюремный комитетъ отказалъ въ этомъ домогательствѣ, не видя никакихъ уважительныхъ къ тому основаній. Впослѣдствіи, по распоряженію комитета, палачи получали на продовольствіе по 20 коп. въ сутки, т. е. двойную кормовую дачу пересыльнаго арестанта.

V.

Палачи производили разныя ремесла. 17-го декабря 1841 г. надзиратель градской тюрьмы, донося оберъ-полиціймейстеру что одинъ изъ заплечныхъ мастеровъ занимается сапожнымъ, а другой — портнымъ мастерствами, имѣя собственные для сего инструменты; что производство мастерства дозволено имъ его предмѣстникомъ, вѣроятно, въ тѣхъ видахъ, чтобы палачи имѣли отраду въ своемъ уединеніи, просилъ разрѣшенія: можно-ли позволить палачамъ производить работу, а также покупать нюхательный и курительный табакъ, а въ праздничные дни вино, для употребленія по чаркѣ къ подкрѣпленію здоровья, такъ какъ они объявили, что прежде это имъ дозволялось. На это послѣдовала резолюція: «дозволить заниматься ремеслами»; что же касается табаку и водки, то этотъ пунктъ ходатайства смотрителя оставленъ безъ отвѣта.

VI. .

Для исполненія приговоровъ петербургскіе палачи командировались не только въ уѣзды этой губерніи, но и въ Финляндію. Въ 1825 г. заплечный мастеръ Козловъ, вслѣдствіе требованія Роченсальмскаго коменданта, былъ командированъ туда для исполненія приговора. Туда же ѣздили нѣсколько разъ Карелинъ съ Песси, которые однажды, по возвращеніи въ Петербургъ, жаловались губернскому прокурору, что выборгскіе ландсманы удерживаютъ ихъ въ Выборгѣ по три и четыре дня, а Роченсальмскій комендантъ грозитъ плетьми всякій разъ, когда они пріѣзжаютъ несвоевременно. Палачи конца прошлаго столѣтія отправлялись на подводѣ въ сопровожденіи солдата; съ изданіемъ жо указа 19-го сентября 1829 г., нарядъ палачей изъ губернскихъ въ уѣздные города и уѣзды производился посредствомъ внутренней стражи, съ дачею одной подводы "для инструментовъ, при чемъ мастеровъ отправляли къ мѣсту назначенія съ первымъ отходящимъ этапомъ. Въ столицахъ ихъ вывозили къ эшафоту въ особомъ фургонѣ.

Желавшіе поступить въ заплечные мастера подвергались испытанію и учились мастерству у прежде поступившихъ въ палачи. Такими учителями для многихъ палачей были преимущественно Карелинъ, Тимоѳеевъ и Лебедевъ. Ученье производилосъ на деревянной кобылѣ, на которую клали изображеніе человѣческой спины и плечей, сдѣланныхъ изъ березовой коры. Палачи клали удары крестообразно, наблюдая, чтобы конецъ плети не касался тѣхъ мѣстъ, гдѣ должны юыть голова и бока. При наказаніи преступниковъ, если казнь совершалась однимъ палачомъ, то послѣ удара съ одной стороны онъ переходилъ на другую; если же участвовали два палача, въ такомъ случаѣ они становились по сторонамъ преступника. Въ томъ и другомъ случаяхъ палачи помѣщались въ ногахъ.

Больныхъ палачей помѣщали въ больницу тюремнаго замка, а послѣ стали лечить въ ихъ-же помѣщеніи. Умершихъ заплечныхъ мастеровъ хоронили, какъ и арестантовъ.

VII.

Въ 1840 г. управа благочинія, изготовя, на основаніи высочайше утвержденнаго положенія комитета гг. министровъ отъ 10-го мая 1839 г., три экземпляра орудій тѣлесныхъ наказаній, снабдила имъ смотрителя тюрьмы, предписавъ ему всѣ прежнія орудія, ни мало немедля, уничтожить.

Вновь утвержденнаго образца орудія заключались: 1) въ трехъ, черной кожи, круглыхъ сумкахъ, длиною каждая въ 1 аршинъ 10 вершковъ; 2) въ трехъ кнутахъ, каждый въ двухъ отдѣленіяхъ, съ деревянными рукоятками; 3) къ каждому кнуту 40 сыромятныхъ, обдѣланныхъ сухихъ концовъ, всего къ 3-мъ — 120; 4) шестъ притяжныхъ ремней съ кольцами; 5) шесть плетей, съ деревянными рукоятками, а каждая плеть съ 3 концами, и 6) три экземпляра стальныхъ штемпелей, всего 9 штукъ, съ зубчатыми литерами: В. О. Р., съ черенками у каждаго штемпеля корельской березы.

Въ 1846 г. тюръмы были снабжены новыми штемпелями съ изображеніемъ буквъ: К. А. Т. для клейменія преступниковъ. осуждаемыхъ въ каторжную работу, вмѣсто прежнихъ съ изображеніемъ В. О. Р., которыя, равно какъ и кнуты, съ изданіемъ уложенія о наказаніяхъ уголовгыхъ и исправительныхъ, подлежали немедленно уничтоженію. Тогда же подтверждено было, что знаки клейма, кои будутъ налагаемы новымъ штемпелемъ, слѣдуетъ натирать, для неизгладимости, тѣмъ же составомъ (изъ индиго и туши), коимъ опредѣлено уже натирать знаки, поставляемые особымъ инструментомъ на бродягъ. Въ томъ же году управа благочинія прислала штемпеля, съ изображеніемъ буквы Б. (бѣглый), С. Б. (ссыльно-бѣглый) и С. К. (ссыльно-каторжный), съ подробнымъ наставленіемъ о положеніи ихъ на преступниковъ.

Два года спустя управа благочинія прислала къ надзирателю тюрьмы образцовый экземпляръ пучка розогъ и «наставленіе» объ ихъ употребленіи.

Розги, во словамъ наставленія, для наказанія преступниковъ должны состоять изъ тонкихъ березовыхъ прутьевъ, длиной въ 1½ аршина, а числомъ въ каждомъ пучкѣ отъ 10 до 15, такъ, чтобы общій объемъ ихъ въ нижнемъ концѣ, послѣ соединенія въ пучекъ, имѣлъ 1¾ вершка; прутья должны быть перевязаны въ трехъ мѣстахъ тонкою бичевкою такъ, чтобы разстояніе отъ нижняго конца до послѣдней верхней перевязки составляло 6 вершковъ. Тонкія отрасли прутьевъ, идущія къ верхнему концу лучка отъ третьей перевязки бичевкою, не срѣзываются, а остаются въ натуральномъ ихъ видѣ, лишь безъ листьевъ. Послѣ 10 ударовъ, розги признаются негодными къ дальнѣйшему употребленію и должны быть замѣнены другими. Розги надлежитъ имѣть не изъ свѣжихъ, только что срѣзанныхъ прутьевъ, а изъ прутьевъ нѣсколько уже лежалыхъ, но отнюдь не сухихъ; на сей конецъ, заготовляемыя единовременно, розги стараться хранить въ сыромъ мѣстѣ, дабы онѣ имѣли надлежащую тяжесть и гибкость. Тамъ, гдѣ пѣтъ березовыхъ прутьевъ, выписывать оное изъ другихъ мѣстъ.

Въ декабрѣ 1846 г., смотритель Петербургской тюрьмы получилъ пять старыхъ шпагъ, для исполненія приговоровъ надъ преступниками изъ дворянъ, присужденныхъ къ лишенію всѣхъ правъ состоянія и ссылкѣ въ каторжную работу или на поселеніе.

VIII.

По объявленіи преступнику, неизбавленному по закону отъ тѣлеснаго наказанія, судебнаго приговора, онъ въ тотъ же день, по распоряженію тюремнаго комитета, отдѣлялся отъ другихъ арестантовъ въ особый нумеръ, гдѣ священникъ, въ теченіи нѣсколькихъ дней, бесѣдовалъ съ нимъ наединѣ, приготавливая къ принятъ опредѣленнаго ему наказанія. Съ тѣмъ вмѣстѣ виновный заковывался въ ножные кандалы. Въ ночь того дня, когда должно было исполниться наказаніе, привозили изъ Рождественской части позорную колесницу, которую ставили въ воротахъ тюрьмы. Рано утромъ преступника приводили въ тюремную контору, одѣвали на него чистое бѣлье и особенное для этихъ случаевъ платье: длинный кафтанъ чорнаго сукна и такую же шапку, а на грудь привязывали черную деревянную доску съ надписаннымъ крупными бѣлыми буквами родомъ преступленія. Къ этому времени ввозили на тюремный дворъ позорную колесницу, которую окружалъ конвой отъ внутренней стражи съ оберъ-офицеромъ и жандармы. Преступникъ взводился на колесницу двумя служителями тюремной команды; они усаживали его на придѣланную къ ней скамейку, спиною къ лошадямъ, и привязывали руки и ноги къ скамейкѣ сыромятными ремнями. При выступленіи кортежа изъ тюрьмы конвой размѣщался такъ: жандармскій унтеръ-офицеръ, за нимъ полу-взводъ солдатъ съ барабанщикомъ, позорная колесница, окруженная жандармами, по два съ каждой стороны, и другой полувзводъ сзади. Въ такомъ порядкѣ кортежъ двигался по улицамъ до эшафота^[10].

Ко времени прибытія преступника къ мѣсту наказанія, въ особомъ фургонѣ, подъ конвоемъ, привозили изъ тюрьмы палачей. По прибытіи кортежа, тѣже два тюремные служителя отвязывали виновнаго, сводили съ колесницы, ставили на устроенную къ эшафоту лѣстницу и снимали съ него шапку. Тогда подходилъ священникъ, напутствовалъ виновнаго краткою рѣчью и давалъ приложиться къ кресту. Тюремные служителя взводили преступника на эшафотъ съ обнаженною головою. За нимъ слѣдовалъ чиновникъ, назначенный для чтенія приговора. Между тѣмъ, двѣ роты внутренняго гарнизоннаго баталіона, окружавшія эшафотъ, по командѣ старшаго офицера, дѣлали на плечо и потомъ на караулъ. По окончаніи чтенія, рота брала на плечо и къ ногѣ, а тюремные служителя взводили преступника на особое возвышеніе къ позорному столбу, посреди коего отъ крючка висѣли двѣ цѣпи съ накладками, которыми прихватывали преступника въ плечахъ и закладывали накладки за крючки.

Преступникъ оставался въ такомъ положеніи нѣсколько минутъ. За тѣмъ служители сводили его на эшафотъ, снимали верхнее платье и передавали осужденнаго въ руки палачей. Эти разрывали ему, какъ воротъ рубашки, такъ и спереди рубашку до конца, обнажая по поясъ и закладывая рубашку за спину. Одинъ изъ заплечныхъ мастеровъ держалъ преступника, а другой — поднималъ кобылу и ставилъ ее въ наклонное положеніе^[11]. Кобыла — толстая деревянная доска съ вырѣзами для головы, съ боковъ — для рукъ и внизу — для ногъ, поднималась и опускалась на особомъ шарнирѣ. Палачи клали преступника на кобылу, прикрѣпляя его къ ней сыромятными ремнями за плечи и ноги, и пропустивъ ремни подъ кобылу чрезъ кольцо, перевязывали ими руки, такъ что спина послѣ такой перевязки выгибалась. Приготовивъ преступника къ наказанію, палачи брали плети, лежавшія дотолѣ въ углу эшафота накрытыя рогожею, становились въ ногахъ осужденнаго, клали конецъ плети на эшафотъ и, перешагнувъ черезъ этотъ конецъ правою ногою, ждали приказа начать наказаніе отъ исполнителя приговора. Начиналъ сперва стоявшій съ лѣвой стороны палачь; медленно поднимая плеть, какъ бы какую тяжесть, онъ съ крикомъ: «берегись! ожгу!» наносилъ ударъ; за нимъ начиналъ свое дѣло другой. При наказаніи наблюдалось, чтобы удары слѣдовали въ порядочные промежутки одинъ послѣ другаго.

По окончаніи казни, палачи отвязывали преступника, накидывали на спину рубашку и послѣ наложенія клеймъ передавали его служителямъ, которые набрасывали на наказаннаго кафтанъ, одѣвали шапку и сводили подъ руки съ эшафота. Къ этому времени подъѣзжалъ особый фургонъ съ выдвижнымъ на доскѣ матрасомъ, выдвигавшимся изъ фургона въ наклонномъ положеніи. Служители клали на этотъ матрасъ наказаннаго грудью и вдвигали въ фургонъ, въ который садился вмѣстѣ съ преступникомъ фельдшеръ съ медикаментами. Окруженный участвовавшими въ кортежѣ жандармами, фургонъ отправлялся въ больницу тюремнаго замка; но прибытіи куда, наказаннаго вносили въ больницу на томъ же матрасѣ^[12].

Въ 1801 году, Александръ I, восходя на престолъ и одушевленный любовью къ человѣчеству, возвѣстилъ непремѣнную волю, дабы въ его государствѣ «самое названіе пытки, стыдъ и укоризну человѣчеству наносящее, изглажено было навсегда изъ памяти народной»^[13].

Желаніе монарха въ теченіи болѣе полустолѣтія пребывало лишь въ области желаній: тамъ, гдѣ милліоны населенія были закономъ обречены въ тягчайшее крѣпостное рабство, — законодательство, для его поддержанія, не могло не сохранять цѣлую лѣстницу, если не пытокъ — являвшихся дѣломъ не законнымъ, то казней: розги, палки, плети, клеймы, кнутъ….

19-го февраля 1861 г., по мановенію Царя-Освободителя, разсыпались желѣзныя звенья крѣпостнаго рабства, а два года спустя, уничтожены и орудія, поддерживавшія цѣлость этихъ цѣпей. Только съ того времени — самое названіе шпицрутеновъ, клеймъ и плетей, «стыдъ и укоризну человѣчеству наносящее», дѣйствительно и навсегда изглаживается изъ памяти Русскаго народа.

Г. И. Студенкинъ.

ПРИЛОЖЕНІЯ.

I.

1841 года марта 15-го его величество государь императоръ при посѣщеній с.-петербургскаго тюремнаго замка, равно содержащихся въ отдѣленіяхъ арестантовъ и устроенной при ономъ церкви, высочайше повелѣть соизволилъ: «дабы отъ нынѣ никто изъ постороннихъ лицъ, кромѣ содержащихся арестантовъ и служащихъ въ замкѣ людей, въ церковь впускаемъ не былъ». А потому для точнѣйшаго и неукоснительнаго исполненія вышеизложенной воля его величества сію бумагу я хранить при дѣлахъ конторы, для руководства. О повелѣніи было донесено 15-го марта предсѣдателю тюремнаго комитета графу Бенкендорфу.

II.

Изъ сообщенія тюремнаго комитета смотрителю тюрьмы, отъ 11-го сентября 1842 года, видно, что судебныя мѣста, постановлявшія приговоры о тѣлесномъ наказаніи, обязаны были въ тотъ же день сообщать смотрителю тюрьмы, дабы но полученіи таковаго свѣдѣнія тюремный комитетъ имѣлъ возможность присужденнаго отдѣлить отъ другихъ арестантовъ въ особый, собственно для сего назначенный, нумеръ, гдѣ священникъ замка могъ бы бесѣдовать съ нимъ наединѣ и приготовить его по христіанскому долгу къ принятію заслуженнаго имъ наказанія.

III.

Описаніе прибора съ штемпелями для клейменія каторжныхъ и наставленіе объ употребленіи сихъ штемпелей^[14]. 18-го іюня 1846 г.

1) Весь приборъ состоитъ изъ слѣдующихъ частей: а) 3-хъ клеймъ съ деревянными неподвижнымя рукояткамя, изъ которыхъ на одномъ на мѣдной дощечкѣ изображена стальными короткими иглами лит. К… на другомъ лит. А. и на третьемъ лит. T., b) одной палочки состава для натиранія имъ кожи послѣ клейменія и с) ящика изъ сосноваго дерева, въ которомъ заключаются всѣ сіи вещи.

Примѣчаніе 1. Составъ для натиранія, обернутый въ шпіалтеровую бумагу, хранится въ особой жестянкѣ съ крышечкою.

Примѣчаніе 2. На каждомъ изъ трехъ означенныхъ клеймъ находятся еще слѣдующіе знаки: на боковой сторонѣ мѣдной дощечки съ лит. К. черточка | и на рукояткѣ |, и на таковой же дощечкѣ съ лит. А. двѣ черточки ||, и на рукояткѣ 2, и наконецъ на дощечкѣ лит. Т. три черточки ||| и на рукояткѣ 3.

Знаки эти служатъ для того, во первыхъ, чтобы при клеименіи класть клейма сперва съ лит. К. (№ 1-й), потомъ лит. А. (№ 2-й) я на послѣдокъ съ лит. Т (№ 3-й); во вторыхъ, чтобы не перемѣшивать клеймъ и не поставить одну и ту же букву у одного и того же лица на двухъ мѣстахъ, и въ третьихъ, чтобы при самомъ клейменіи ставить клеймо съ наружною буквою въ надлежащемъ положеніи, а не бокомъ или низомъ вверхъ, — для этаго при клейменіи должно прикладывать каждый штемпель такимъ образомъ, чтобы знаки всегда обращемы были вверхъ.

2) Наложеніе клеймъ производится слѣдующимъ образомъ: Взявъ въ лѣвую руку штемпель съ лит. К. такимъ образомъ, чтобы знаки были обравщены вверхъ, и укрѣпивъ его на лбу осужденнаго къ клейменію, палачъ ударяетъ ладонью правой руки на нижній полукруглый конецъ рукоятки съ такою силою, какая нужна для того, чтобы иглы на мѣдной дощечкѣ, изображающія оную литеру, вошли въ кожу; послѣ чего беретъ второе клеймо съ лит. А. и, укрѣпивъ его на правой щекѣ, точно такимъ же образомъ производитъ клейменіе, и наконецъ, съ лит. Т одинаково ставитъ на лѣвой щекѣ и производитъ клейменіе.

3) По наложеніи каждаго клейма мѣсто это натирать составомъ, раствореннымъ водою на ладони до нѣкоторой густоты.

4) Краску съ клейменаго мѣста не смывать ранѣе, какъ чрезь сутки, что производить съ легка губкою, намоченною въ теплой водѣ.

IV.

Наставленіе медицинскаго совѣта о наложеніи и сохраненіи клеймъ. 1846 г.

Изъ указа 2-го департамента управы благочинія отъ 26-го ноября 1846 г. видно распоряженіе, чтобы клейменіе бѣглыхъ ссыльныхъ и бродягъ производилось въ помѣщеніи временной управы, въ бывшемъ домѣ Межуева. При этомъ долженъ находиться полицейскій стряпчій, врачъ, экзекуторъ временнаго отдѣленія управы или смотритель пересыльной тюрьмы и чиновникъ наружной полиціи. При этомъ указѣ было прислано слѣдующее наставленіе, составленное въ медицинскомъ совѣтѣ министерства внутреннихъ дѣлъ, фельдшерамъ, назначеннымъ для наложенія знаковъ на бѣглыхъ, ссыльныхъ и бродягъ.

1. Мѣсто наложенія знаковъ. Знаки накладываются: а) на правой рукѣ на предплечіи (antibrachium), на два поперечные пальца ниже локтеваго сгиба, съ наружной стороны на толстой мясистой части на общемъ началѣ разгибающихъ руку мускуловъ (initium commune musculorum exstensorum).

Примѣчаніе. Въ случаѣ наложенія втораго или слѣдующаго знака, вновь накладываемый знакъ ставится подъ имѣющимся уже знакомъ, по направленію той же мясистой части означенныхъ мышцъ. б) На правой лопаткѣ, отступая на поперечной палецъ внизъ отъ ощущаемой подъ внѣшними покровами части лопатки (spina scapulae) и на поперечный палецъ къ наружи отъ задняго края лопатки (m. posterior scapulae).

Примѣчаніе. Второй и слѣдующіе знаки накладываются подъ первымъ, спускаясь въ отвѣсномъ направленіи внизъ, паралельно съ заднимъ краемъ лопатки.

2. Употребленіе машинки для клейменія: 1) части, изъ которыхъ состоитъ машинка: а) мѣдной рукоятки съ мѣднымъ куркомъ на серединѣ и мѣдной же коробки на верхнемъ концѣ рукоятки, б) шести мѣдныхъ дощечекъ, изъ которыхъ на двухъ стальными вызолоченными иглами изображено на каждой лит. Б. (бѣглый), на другихъ двухъ такими же литерный С. Б. (ссыльнобѣглый) и на третьей С. К. (ссыльно-каторжный); и) двухъ стальныхъ винтиковъ (одинъ изъ нихъ запасной) и стальной отвертки, и наконецъ г) листочки для втиранія состава послѣ клейменія. Всѣ эти вещи заключаются въ деревянномъ ящикѣ съ замкомъ; въ ящикѣ же помѣщена, сверхъ того, масса для втиранія послѣ клейменія. 2) способъ употребленія машинки: а) вложенную въ мѣдную коробку дощечку съ наружными для клейменія литерами укрѣпить въ верхнемъ концѣ неподвижно, посредствомъ стальнаго винтика, ввинчиваемаго отверткою въ отверстіе, находящееся на нижней сторонѣ верхняго конца рукоятки, вплоть до основанія, такъ, чтобы между винтикомъ и рукояткою не оставалось никакого промежутка, или до тѣхъ поръ, пока отверткою нельзя болѣе дѣлать поворотовъ винтика; послѣ чего, взявъ рукоятку въ лѣвую руку такимъ образомъ, чтобы коробка лежала въ ладони ея, а пальцами той же руки обхватывалась она снизу, правою же рукою захватить мѣдную пуговку, находившуюся на заднемъ или нижнемъ концѣ рукоятки, и оттягивать назадъ до тѣхъ поръ, пока не услышится легкій щелкъ; причемъ нижній конецъ мѣднаго курка прижимается самъ собою плотно къ рукояткѣ, а верхній нѣсколько приподымается. б) Натянувъ такимъ образомъ спиральную пружину, находящуюся внутри рукоятки, а съ тѣмъ вмѣстѣ втянувъ въ коробку мѣдную дощечку съ иглами, такъ, что эти послѣднія будутъ уже совершенно закрыты внутри коробки, ниже верхняго края ея, — машинку, совершенно уже готовую, ставить куркомъ всегда вверхъ для того, чтобы литеры были на клейменомъ мѣстѣ въ надлежащемъ положеніи) на назначенное для клейменія мѣсто всѣмъ верхнимъ краемъ коробки, и какъ можно крѣпче прижать къ тѣлу; въ такомъ положеніи держать ее неподвижно до тѣхъ поръ, пока не будетъ спущенъ курокъ, а съ тѣмъ вмѣстѣ и иглы войдутъ въ тѣло. (Курокъ спускается указательнымъ пальцемъ правой руки, прижимая верхній конецъ его къ рукояткѣ). Послѣ сего снять машинку и тотчасъ же приступить къ втиранію состава въ клейменное мѣсто посредствомъ кисточки, намазываемой въ мелкорастертомъ и разведенномъ уже въ теплой водѣ, предварительно клейменія, составѣ. Втираніе это повторить раза три, каждый разъ намачивая кисточку снова въ составѣ до тѣхъ поръ, пока масса войдетъ въ отверстія, произведенныя иглами. в) Краску съ клейменаго мѣста не смывать ранѣе, какъ чрезъ сутки, что производить слегка губкою, намоченною въ теплой водѣ, и г) по окончаніи операціи машинку разбирать опять тѣмъ же порядкомъ, какимъ она собрана; иглы же для вытиранія можно пропустить сквозь сухую мягкую ветошку.

Примѣчаніе. Чтобы нельзя было перемѣшивать дощечекъ съ литерами, при вложеніи ихъ въ коробку, вмѣсто напримѣръ дощечки съ лит. Б. не вложить съ С. Б. и такъ далѣе, то для этаго на каждой дощечкѣ сверху выбиты тѣ самыя литеры, которыя изображены, иглами на дощечкѣ снизу.

V.

Циркуляръ министра внутреннихъ дѣлъ начальникамъ губерній.

20-го мая 1847 г. "Вашему Превосходительству извѣстно, что на основаніи установленнаго 1385 статьею 6 продолж. XV тома новаго порядка исполненія уголовныхъ приговоровъ, преступникъ, осужденный къ лишенію всѣхъ правъ состоянія и ссылкѣ на каторгу или на поселеніе, послѣ прочтенія ему приговора суда, приводится въ самомъ мѣстѣ содержанія его къ исповѣди, а потомъ бывшій въ семъ случаѣ духовнымъ наставникомъ осужденнаго священникъ. если признаетъ возможнымъ, допускаетъ его и къ святому причащенію, и сдѣлавъ ему приличное, по обстоятельствамъ, увѣщаніе, сопровождаетъ на лобное мѣсто, гдѣ должна совершиться казнь; тамъ священнослужитель, сдѣлавъ еще разъ увѣщаніе, оставляетъ преступника.

«Святѣйшій правительствующій сѵнодъ, въ дополненіе и поясненіе сего, призналъ нужнымъ постановить слѣдующія правила:

1) Священникъ долженъ сопровождать осужденнаго въ приличномъ экипажѣ, доставленномъ ему охъ полицейскаго начальства, слѣдуя однако къ мѣсту наказанія преступника не позади позорныхъ дрогъ, а иначе, какъ можетъ оказаться приличнѣйшимъ и удобнѣйшимъ для исполненія его обязанностей.

2) Священникь долженъ имѣть съ собою въ это время эпитрахиль и крестъ, для употребленія ихъ тогда, когда будетъ произносить къ осужденному послѣднее увѣщаніе, прежде нежели онъ возведемъ будетъ на лобное мѣсто; если же священникъ признаетъ необходимымъ преподать преступнику еще однажды увѣщаніе даже на лобномъ мѣстѣ, то исполняетъ сіе уже безъ эпитрахиля и креста.

3) Важнѣйшею обязанностію священника должно быть предварительное дѣйствіе его на умъ и сердце осужденнаго, расположеніемъ его къ чистосердечному раскаянію въ содѣланномъ преступленіи. Съ сею цѣлію, получивъ извѣщеніе объ осужденномъ, священникъ, за нѣсколько дней до исполненія приговора, долженъ начать своя дѣйствія, посѣщая преступника какъ можно чаще, вселяя въ него страхъ Божій и научая средствамъ къ примиренію и спасенію души чрезъ раскаяніе и рѣшимость поступать впредь по заповѣдямъ Божіимъ. Смотря но плодамъ раскаявія, священникъ можетъ принять отъ осужденнаго исповѣдь и сподобить его причащенія Св. Таинъ, дѣйствуя въ сихъ случаяхъ на основаніи церковныхъ правилъ и особыхъ наставленій, коими избираемые для исполненія настоящей обязанности священнослужители снабжены будутъ отъ своего епархіальнаго начальства.

4) Въ случаяхъ, — когда исполненіе приговора должно быть произведено на мѣстѣ преступленія въ уѣздѣ, священники того города, гдѣ преступникъ содержался, обязуются токмо дѣлать ему предварительныя увѣщанія, имѣя впрочемъ право, смотря по нравственному расположенію преступника, исповѣдать и причастить его Св. Таинъ; послѣднія же къ нему увѣщанія предъ самымъ наказаніемъ долженъ произнесть приходскій священникъ того мѣста, гдѣ приговоръ исполняется».

"О таковомъ постановленіи святѣйшаго правительствующаго синода считаю долгомъ увѣдомить для свѣдѣнія и надлежащаго, въ чемъ будетъ слѣдовать, руководства и исполненія, присовокупляя, что изложенная въ 1 пунктѣ мысль святѣйшаго синода очевидно клонится къ тому, чтобы священникъ не составлялъ части кортежа преступника, а потому надлежитъ распоряжать прибытіе его на мѣсто казни или прежде или послѣ сего послѣдняго, но безъ излишняго промедленія.

Примѣчаніе. Этотъ циркуляръ находится въ «Сборникѣ Циркул. и Инструкц. Министерства Внутреннихъ Дѣлъ», томъ I, часть I, стран. 300 и 301, § 449.

VI.

Предписаніе Управы Благочинія смотрителю тюремнаго замка. 5-го ноября 1848 года.

"С.-петербургскій оберъ-полиціимейстеръ, но резолюціи 27-го истекшаго октября 1848 года передалъ во 2-й Департаментъ Управы Благочинія, для надлежащаго исполненія, экземпляръ циркулярнаго предписанія г. министра внутреннихъ дѣлъ, касательно публичнаго наказанія преступниковъ во время морозовъ, слѣдующаго содержанія: "Усмотрѣвъ изъ дѣла ввѣреннаго мнѣ министерства, что преступники, приговариваемые къ публичному тѣлесному наказанію плетьми или розгами^[15], оставаясь во время наказанія обнаженными, въ случаѣ значительныхъ морозовъ, подвергаются сильнымъ простуднымъ болѣзнямъ и что излеченіе отъ этихъ болѣзней, по причинѣ ослабленія силъ. слѣдующаго за наказаніемъ, сопряжено съ большими затрудненіями, я прошу ваше превосходительство приказать полицейскимъ начальствамъ ввѣренной намъ губерніи, но совершенно секретнымъ образомъ, чтобы при сильныхъ морозахъ, напримѣръ, превышающихъ десять градусовъ, особенно когда притомъ бываютъ вьюга или мятель и вообще сильные вѣтры, публичныя тѣлесныя наказанія не были производимы.

VII.

Суточный приказъ по с.-петербургской полиціи. 11-го марта 1852 г.

«Строго предписываю гг. смотрителямъ тюремнаго замка, пересыльной тюрьмы и тюрьмы срочныхъ арестантовъ, а равно всѣмъ гг. приставамъ исполнительныхъ дѣлъ имѣть наблюденіе, чтобы арестанты отнюдь не были водимы или возимы мимо Зимняго дворца, Дворцовой площади и вообще вкругъ дворца. Оберъ-полиціймейстеръ Галаховъ».

VIII.

Циркулярь министра впутреннихъ дѣлъ начальникамъ губерній. 8-го октября 1857 г.

"По высочайше утвержденному, 10-го мая 1839 года, положенію комитета и министровъ, сообщенному къ исполненію начальникамъ губерній въ циркулярѣ министерства внутреннихъ дѣлъ, отъ 20-го января 1840 г., заготовлены были министерствомъ образцы орудій для тѣлеснаго наказанія преступниковъ, какъ-то: кнутъ, плеть, притяжные ремни и штемпеля, и разосланы тогда же по всѣ губерніи и области съ тѣмъ, чтобы употреблявшіяся тамъ прежде орудія тѣлеснаго наказанія преступниковъ были уничтожены, а заготовлены новыя по упомянутымъ образцамъ. Заготовленіе сіе какъ тогда, такъ и впредь, на основаніи означеннаго высочайше утвержденнаго положенія комитета гг. министровъ, предписано производить хозяйственнымъ образомъ, по распоряженіямъ губернскихъ начальствъ и подъ непосредственнымъ ихъ наблюденіемъ, на счетъ экстраординарныхъ суммъ.

"Изъ числа установленныхъ орудіи наказанія, кнутъ въ настоящее время уже отмѣненъ уголовнымъ уложеніемъ, а штемпеля, измѣненные въ формѣ вмѣсто буквъ В. О. Р. буквы К. А. Т.) на основаніи циркулярныхъ предписаніи министерства внутреннихъ дѣлъ, отъ 18-го іюня и 30-го сентября 1846 г., изготовляются и разсылаются къ начальникамъ губерній вслѣдствіе ихъ представленій; заготовленіе же плетей и притяжныхъ ремней осталось по прежнему на обязанности губернскихъ начальствъ. Между тѣмъ о заготовленіи вновь плетей, на мѣсто приходящихъ въ негодность отъ употребленія, нѣкоторые начальники губерній входятъ съ представленіями въ министерство внутреннихъ дѣлъ.

«Находя такія продставленія несогласными съ помянутымъ высочайше утвержденнымъ положеніемъ комитета гг. министровъ, я прошу ваше превосходительство сдѣлать распоряженіе, чтобы, на будущее время, заготовленіе плетей для наказанія преступниковъ, по силѣ установленныхъ на этотъ предметъ правилъ) производимо было хозяйственнымъ образомъ, по распоряженію губернскаго начальства и подъ его непосредственнымъ наблюденіемъ, не обременяя Министерство подобными требованіями».

IX.

Циркуляръ министра внутреннихъ дѣлъ 21-го февраля 1858 года.

"По существующему нынѣ порядку, начальники губерній съ представленіями своими о высылкѣ новыхъ штемпелей, установленныхъ для клейменія каторжныхъ, бѣглыхъ и бродягъ, а равно объ исправленіи, въ случаѣ надобноcти старыхъ штемпелей, а также о доставленіи состава, употребляемаго для натиранія клеймъ, обращаются въ министерство внутреннихъ дѣлъ, по департаменту полиціи исполнительной, который сносится о томъ съ департаментомъ казенныхъ врачебныхъ заготовленій, по состоянію въ вѣдѣніи онаго инструментальнаго завода и главной рецептурной аптеки, въ коихъ заготовляются означенные предметы.

«По-сему, признавая полезнымъ, въ видахъ сокращенія переписки, установить на будущее время по означеннымъ предметамъ прямыя сношенія губернскихъ начальствъ съ департаментомъ казенныхъ врачебныхъ заготовленій, я поручаю вашему превосходительству сдѣлать распоряженіе, чтобы испортившіеся штемпеля, для клейменія каторжныхъ и бродягъ, высылались прямо въ помянутый департаментъ, который, по исправленіи ихъ на подвѣдомственномъ ему инструментальномъ заводѣ, непосредственно отъ себя будемъ возвращать штемпеля по принадлежности, и чтобы сношенія объ изготовленіи, въ случаѣ надобности новыхъ штемпелей, а равно о доставленіи состава для натиранія клеймъ производились также непосредственно съ департаментомъ казенныхъ врачебныхъ заготовленій».

X.

Отмѣна тѣлесныхъ наказаній и клейменія.

Имянной высочайшій указъ, данный сенату 17-го апрѣля 1863 г.^[16]. Признавъ за благо сдѣлать нѣкоторыя измѣненія въ существующій нынѣ системѣ наказаній уголовныхъ и исправительныхъ, дабы съ нимъ вмѣстѣ еще точнѣе соразмѣрить кару оныхъ съ свойствомъ и степенью преступленія или проступка. Мы утвердили соотвѣтствующія сему предположенія особаго, при второмъ отдѣленіи собственной вашей канцеляріи, комитета, въ государственномъ совѣтѣ разсмотрѣнія, и вслѣдствіе того повелѣваемъ:

I. Во всѣхъ случаяхъ, когда виновные въ преступленіяхъ или проступкахъ подлежатъ, на основаніи дѣйствующихъ нынѣ по гражданскому вѣдомству законовъ, лишенію всѣхъ правъ состоянія и ссылкѣ въ каторжныя работы или на поселеніе, или потерѣ всѣхъ особенныхъ, лично и по состоянію присвоенныхъ правъ и преимуществъ, и отдачѣ въ исправительныя арестантскія роты гражданскаго вѣдомства, или же иному наказанію или взысканію, а сверхъ того и наказанію тѣлесному, приговаривать ихъ впредь: къ слѣдующимъ по закону наказаніямъ и взысканіямъ, кромѣ тѣлеснаго.

II. Къ опредѣленному Уложеніемъ о Наказаніяхъ (Свода Зак. т. XV. часть 1) и Уставами о паспортахъ и о ссыльныхъ (Свода Зак. т. XIV) наложенію клеймъ и штемпельныхъ знаковъ впредь никого не присуждать.

III. Опредѣленное за проступки, означенные въ статьяхъ 573, 574. 575 и 570-й того же Уложенія, наказаніе розгами, несопровождаемое другими взысканіями, замѣнять впредь заключеніемъ въ тюрьмѣ, или кратковременнымъ арестомъ, въ постепенности, указанной въ статьяхъ 89 и 90 Уложенія, въ статьѣ VII настоящаго указа.

IV. Лица женскаго пола вовсе изъяты отъ наказаній тѣлесныхъ.

V. При замѣнѣ для женщинъ, на основаніи статей 77 и 85 Уложенія, каторжныхъ работъ въ рудникахъ и крѣпостяхъ работами на заводахъ, и при замѣнѣ содержанія въ исправительныхъ арестантскихъ ротахъ гражданскаго вѣдомства, какъ для женщинъ, такъ и для людей по старости, дряхлости или инымъ причинамъ неспособныхъ къ работамъ въ ротахъ, заключеніемъ въ рабочемъ домѣ, не увеличивать сроковъ работъ и заключенія.

VI. Установленные Уложеніемъ сроки работъ въ исправительныхъ арестантскихъ ротахъ гражданскаго вѣдомства сократить, опредѣляя ихъ впредь въ слѣдующей постепенности: 1-я отъ трехъ съ половиною до четырехъ лѣтъ; степень 2-я отъ трехъ до трехъ съ половиною лѣтъ; степень 3-я отъ двухъ съ половиною до трехъ лѣтъ: степень 4-я отъ полутора года до двухъ съ половиною лѣтъ; степень 5-я отъ одного до полутора года. Въ тѣхъ случаяхъ, въ которыхъ уложеніемъ опредѣляется отдача въ исправительныя арестантскія роты гражданскаго вѣдомства на время отъ 10-ти до 12-ти лѣтъ, назначать вмѣсто того высшую, по первой изъ означенныхъ въ сей статьѣ настоящаго указа степеней мѣру, т е. 4-ре года.

VII. При опредѣленіи заключенія въ тюрьмѣ, или въ смирительныхъ и рабочихъ домахъ, и въ крѣпости, сроки сего заключенія, въ уложеніи назначенные, сокрощать одною третью, а при обстоятельствахъ, уменьшающихъ вину, и болѣе, даже до половины.

VIII. Когда въ законѣ опредѣляются за какое-либо преступленіе или проступокъ заключеніе въ тюрьмѣ, или въ смирительномъ или рабочемъ домѣ, или же кратковременный арестъ, или обращеніе въ общественныя работы, назначать сіи карательныя мѣры, не замѣняя оныхъ розгами и для виновныхъ, неизъятыхъ отъ тѣлесныхъ наказаній, кромѣ тѣхъ лишь случаевъ, въ коихъ представляется явная невозможность опредѣлить одну изъ вышеупомянутыхъ мѣръ.

IX. Установленныя 23-го ноября 1853 года (27, 722) временныя правила о замѣнѣ первыхъ четырехъ степеней отдачи въ исправительныя арестантскія роты гражданскаго вѣдомства ссылкою на водвореніе въ Сибирь — отмѣнить, и затѣмъ преступниковъ, подлежащихъ отдачѣ въ сіи роты, приговаривать къ сему наказанію на основаніи предшедшей VI статьи настоящаго указа.

X. Изъятіе отъ всякихъ вообще тѣлесныхъ наказаній, сверхъ лицъ, уже и нынѣ отъ нихъ по закону изъятыхъ, распространить также:

1) На церковно-служителей христіанскихъ исповѣданій и дѣтей ихъ; 2) на всѣ духовныя лица не христіанскихъ исповѣданіи и дѣтей ихъ; 3) на учителей народныхъ школъ; 4) на лица, получившія аттестаты въ успѣшномъ окончаніи ученія въ уѣздныхъ училищахъ, а также въ земледѣльческихъ, или равныхъ съ ними и высшихъ учебныхъ заведеніяхъ; и 5) на лица крестьянскаго сословія, занимающія общественныя по выборамъ должности.

Сообщ. Г. И. Студенкинъ.

"Русская Старина", № 8, 1873

---

1. «А въ палачи на Москвѣ прибирати изъ вольныхъ людей» (96 ст. 21-й главы Уложенія царя Алексѣя Михайловича). «А въ городѣхъ палачей выбирать съ посадовъ и уѣздовъ съ сохъ, съ дворцовыхъ селъ, и съ черныхъ волостей, и со всякихъ сошнихъ людей, и съ патріаршихъ, и съ митрополичьихъ, и съ архіепископскихъ, и епископскихъ, и съ монастырскихъ, и со всякихъ съ помѣстныхъ и съ вотчиныхъ земель» (ст. 97, глава 21 того же Уложенія). «Послать великаго государя грамоты къ воеводамъ, чтобъ они въ заплечные мастера взяли тѣхъ городовъ изъ посадскихъ людей, которые волею своею въ тое службу быть похотятъ; а буде охотниковъ. не будетъ, и посадскимъ людемъ велѣть выбирать изъ самыхъ изъ молодчихъ, или изъ гулящихъ людей, чтобъ во всякомъ городѣ безъ палачей не было» (Боярскій приговоръ 16-го мая 1681 года. Полн. Собр. Зак., томъ I; томъ II, № 868). Г. С,
2. Указъ сената 13-го марта 1805 г. малороссійскому генералъ-губернатору князю Куракину. Г. С.
3. Полн. Собр. Зак., томъ XI, № 8, 562.
4. Можетъ быть, и раньше, чего, за недостаткомъ положительныхъ данныхъ, утвердительно сказать нельзя. Изъ журналовъ и протоколовъ с.-петербургскаго губернскаго правленія за 1779 и 1780 годы, просмотрѣнныхъ послѣ сообщенія въ редакцію «Русской Старины» настоящей статьи, оказывается, что и въ это время въ уѣздныхъ городахъ здѣшней губерніи палачей не было, и столичные заплечные мастера Василій Могучій и Петръ Глазовъ часто были командируемы въ уѣзды для наказанія преступниковъ. Г. С.
5. До 1781 года палачи находились въ вѣдѣніи губернской канцелярія и по уничтоженіи этой канцеляріи были присланы въ губернское правленіе, которое отослало ихъ въ распоряженіе оберъ-полиціймейстера Лопухина. Тогда же правленіе, не имѣя никакихъ о сихъ людяхъ свѣдѣній. приступило къ собранію справокъ: «сколько тѣхъ заплечныхъ мастеровъ, гдѣ и на какихъ во всемъ основаніяхъ содержались и въ чьемъ оные вѣдомствѣ состояли». Г. С.
6. Полн. Собр. Зак.; Улож. царя Ал. Михайловича, XXI глава, ст. 96, томъ I. Г. С.
7. П. С. Зак., т. II, 1680 г. сент. 22-го, № 836. Г. С.
8. П. С. Зак., т. XI, № 8, 562. Г. С.
9. Въ 1781 году оберъ-полиціймейстеръ Лопухинъ спрашивалъ изъ какихъ суммъ производить жалованье заплечнымъ мастерамъ Могучему и Глазову. Разрѣшено производить жалованье изъ положенной по штату на канцелярскихъ служителей расходной суммы, а прогоны выдавать изъ той же суммы, изъ которой выдавались прежде. Г. С.
10. Суточный приказъ по спб. полиціи 11-го марта 1852 г. Г. С.
11. Если билъ одинъ палачъ, то послѣ обнаженія преступникъ находился въ рукахъ служителей, пока палачъ приготовлялъ кобылу. Г. С.
12. Приведенныя подробности записаны нами со словъ оффиціальнаго лица, многократно бывшаго участникомъ этихъ печальной памяти церемоніаловъ.
13. См. «Русскую Старину», изд. 1873 г., т. VIII, стр. 59. Г. С.
14. Описаніе это тогда же, въ 1846 г., было офиціально разослано губернаторамъ. Г. С.
15. Присуждаемыхъ рѣшеніями судебныхъ мѣстъ къ розгамъ, наказывали въ банѣ тюремнаго замка на основаніи приказа оберъ-полціймейстера по с.-петербургской полиціи 2-го октября 1855 года. Г. С.
16. Полное Собраніе Законовъ, т. ХХХVIII, № 39,504.