ЗАПИСКА СКОПИДОМА.
правитьЗабавный Гусманъ говоритъ, что глупо разсуждать въ слухъ съ самимъ собою; еще глупѣе, кажется, писать о себѣ что бы то ни было, добро или худо. Но мнѣ столько же пріятно вспоминать разныя мои спекуляціи и обороты, какъ пересчитывать деньги, чрезъ нихъ нажитыя.
Есть люди, которые о вещахъ имѣютъ превратныя понятія, и не всѣ способы, доставляющіе намъ выгоду, называютъ почтенными; но, по моему мнѣнію, рѣшительно нѣтъ чести тамъ, гдѣ нѣтъ денегъ, да я и пишу не для людей, но единственно для моего удовольствія, а также и съ тѣмъ, чтобы подъ старость, когда способности притупятся, остроуміе въ изобрѣтеніяхъ истощится и духъ ослабѣетъ, сія тетрадка могла мнѣ служить руководствомъ, не перемѣнять своего характера и поддержать нѣкоторымъ образомъ полезные для меня навыки.
Потому-то, пиша собственно для себя, такъ какъ я въ вѣкъ мой ничего и не дѣлалъ съ другою цѣлію, не имѣю надобности что нибудь утаивать, или изображать въ несобственномъ видѣ, ни соблюдать какого либо хронологическаго и искуственнаго порядка; стану писать подъ диктовку своей памяти.
Искуство выражаться, какъ я замѣтилъ; надобно только въ отношеніи къ другимъ; для себя же собственно человѣку, разсуждающему здраво, оно безполезно, даже можетъ препятствовать вѣрности разчисленій.
ГЛАВА 1-я.
Моя неопытность.
править
Я родился въ 1784 году. Еще въ младенчествѣ лишился матери. Отецъ мой, не любя долго носить траура, вскорѣ женился на другой, и я съ старшими братьями, коихъ у меня двое, по распоряженію мачихи, жили въ отдаленной деревнѣ при конскомъ заводѣ, гдѣ мы въ братскомъ согласіи проводили время очень весело съ конюхами и лакеями, которые за неприличное поведеніе были сосланы со двора: отецъ мой былъ человѣкъ простой и не употряблялъ другаго наказанія.
Старшіе братья мои, но любя уединенной жизни, проводили время по лѣтамъ въ хороводахъ и на помочахъ; зимою забавлялись въ посидѣлкахъ, бывали на свадьбахъ дружками, собирали бабъ пѣть пѣсни, катались съ ними на масляницѣ, и такъ привыкли ко всѣмъ крестьянскимъ ухваткамъ и пріемамъ, что и понынѣ представлять пьянаго мужика и развратнаго кучера есть наше главное удовольствіе. Въ деревнѣ ихъ звали удальцами.
Я, сколько могъ по малолѣтству моему, раздѣлялъ ихъ веселья, но лучшая моя забава была играть съ конюхами въ горку. Какъ у меня никогда не было денегъ, то проигрывалъ имъ козпы, которые послѣ у нихъ перекрадывалъ или выманивалъ и проигрывалъ снова. Но извѣстно, что опытность всему научаетъ. Скоро узнавши игрецкія плутовства и ухватки, я уже и самъ началъ другихъ обыгрывать. Однакожъ сто и двести гнѣздъ козновъ не имѣніе; а потому мнѣ ужасно хотѣлось попробовать въ игрѣ такого счастія, которое бы приносило истинную пользу; хотѣлось поиграть на деньги, но гдѣ ихъ взять? Хотя мнѣ было уже тринадцать лѣтъ, однакожъ у меня и гроша никогда не заводилось; у братьевъ они тоже были рѣдки: ибо всѣ потребности отпускались намъ натурою. Вскорѣ однакоже открылся случай удовлетворить моему желанію, или, лучше сказать, усилить оное.
ГЛАВА II.
Первый опытъ присутствія духа?
править
У главнаго нашего конюха былъ сынъ, старѣе меня двумя годами. Однажды при продажѣ лошади дали ему тридцать копѣекъ на поводъ. Такую сумму мнѣ хотѣлось у него выиграть; но какъ быть; безъ денегъ онъ играть со мною не соглашался. И такъ я выдумалъ коммерческій оборотъ: укралъ у брата Ивана платокъ, подаренный ему за прислуги на одной крестьянской свадьбѣ. Вещь была дорогая и стоила по братнинымъ сказкамъ копѣекъ пятидесяти, а какъ бы и не болѣе. Я взялъ его въ вѣрной надеждѣ обыграть конюхова сына, и думалъ положишь потомъ платокъ на прежнее мѣсто, а потому кражу свою почитать не иначе, какъ секретнымъ займомъ.
Судьба опредѣлила иначе. Сначала выигралъ я уже двадцать семь копѣекъ, но, потянувшись за тремя остальными, проигралъ тридцать. Жаль было мнѣ разстаться съ деньгами; я отдалъ платокъ, а деньги удержалъ и зарылъ ихъ подлѣ коровьяго хлѣва въ землю; товарищъ, же мой, будучи чрезвычайно доволенъ своимъ выигрышемъ, вздумалъ имъ похвастаться, и, свивши платокъ на манеръ жгута, подвязалъ себѣ на шею.
На другой день хватились пропажи. Братъ мой доходилъ до отчаянія и заклинался всѣми святыми строго наказать за причиненное ему разореніе.
Кучеренка привели съ поличнымъ; напрасно ссылался онъ на меня и говорилъ, что платокъ имъ выигранъ, а не украденъ. Видя бѣду неминучую, я заперся, и увѣрилъ, что ничего знать не знаю.
Щастливаго игрока опредѣлено было высѣчь. Братья, любя отправлять правосудіе сами собою, не полагаясь на вѣрность другихъ, присутствовали при экзекуціи. Я былъ тутъ же, и хотя по врожденной мнѣ смѣткѣ, видѣлъ, что мнѣ надобно было ихъ еще упрашивать, чтобъ наказаніе было сдѣлано какъ можно строже, но не знаю, совѣсть ли или малодушіе заставляли меня молчать, дѣлали очень не ловкимъ и приводили въ большее замѣшательство, а потому старшій братъ, по исполненіи своего правосудія, догадался о моей хитрости и ласками заставилъ меня признаться; да и опасности уже тогда не было: ибо братья, по наказаніи обвиненнаго и по возвращеніи пропажи, развеселились, а меня даже хвалили за остроуміе.
Братья мои не хитрые люди, но я обязанъ имъ за образованіе.
ГЛАВА III.
Дальнѣйшія пріобрѣтенія.
править
Нутъ-ко, Якубъ, сказалъ мнѣ братъ Иванъ, трепля себя по брюху и возвратясь не много хмѣльной съ помочи. У тебя есть нынче деньги, не хочетъ ли шпиленъ и фершпиленъ?-- Онъ въ такое время любилъ напоминать, что когда-то учился по Нѣмецки.
Опрометью побѣжалъ я къ коровьему хлѣву, выкопалъ свои деньги и встрѣтясь на крыльцѣ съ братомъ Василіемъ, который на балалайкѣ наигрывалъ и припѣвалъ любимую свою пѣсню: какъ у нашихъ у воротъ, уговаривалъ его играть со мною заодно. Я зналъ его характеръ; родной не меньше моего любитъ деньги, только мало имѣетъ смѣлости.
Искуство и счастіе намъ удружили. Надобно замѣтить, что старшій мой братъ не много глухъ и мало видитъ правымъ глазомъ, въ игрѣ же горячъ, притомъ былъ, тогда не трезвъ, а потому псрсшоптаванье и покашливанье служили намъ телеграфомъ. Игра мало по малу становилась сурьезнѣе и онъ проигралъ мнѣ пять рублей, а брату пятнадцать. Не знаю, какъ, они сочлись, между собою; мнѣ же, за недостаткомъ денегъ, подарилъ онъ теленка отъ перепелесой своей коровы, который ходилъ съ матерью въ мирскомъ стадѣ. До скотоводства я и понынѣ не великій охотникъ, и потому постарался сбыть поскорѣе съ рукъ мою скотину.
Стадо паслось подъ присмотромъ наемнаго пастуха. Я научилъ ребятишекъ тихонько отогнать изъ стада моего теленка, котораго на другой же день закололи и вмѣстѣ съ братьями употребили на свое продовольствіе, а съ пастуха, за худой его присмотръ, взяли жеребенка.
Сіе пріобрѣтеніе пристрастило меня къ лошадямъ. Я началъ присматриваться къ раз(298) пывъ ухваткамъ моихъ братьевъ, которые также были не большіе барышники, и кое-какъ, гдѣ чрезъ мѣну, гдѣ черезъ покупку краденыхъ за малую цѣну, меньше нежели въ полгода нажилъ уже тройку лошадей. по какъ молодость опрометчива, то и я попался однажды на мошенника.
Винопродавецъ ближней деревни купилъ лошадь, и, какъ прошелъ слухъ, отъ какого-то проѣзжавшаго въ отставку Офицера, за самую дешевую цѣну. Узнавши о томъ, я пріѣхалъ къ нему посмотрѣть ее, и буде хороша, промѣняться. Послѣ многихъ отговорокъ, что лошадь въ худомъ тѣлѣ, и что онъ купилъ ее не для продажи, а въ подарокъ своему повѣренному, винопродавецъ вывелъ напослѣдокъ свою покупку.
Какъ теперь помню, мѣренъ былъ бурой съ проточеной на лбу, лошадь рослая, только тощая. Винопродавецъ говорилъ, что она перепалась съ дальней дороги; но что онъ надѣется на первой травѣ ее поправить. Апрѣль былъ не за горами; лошадь мнѣ понравилась; я началъ торговаться и купилъ за двадцать рублей. Съ восторгомъ возвратясь домой, сталъ разхваливать и показывать братьямъ свою покупку; по каково было мое удивленіе, когда братъ Иванъ, пощупавъ голову моего мѣрена, началъ хохотать изъ всей силы. Глядя на него братъ Василій, человѣкъ веселый, тоже покатился со смѣху, хотя и не зналъ, о чемъ идетъ дѣло. Я остолбенѣлъ. Вскорѣ все объяснилось. У бураго мѣрена была престрашная желѣза подъ чехлостью и уже открывался злой сапъ. Глаза налились у меня кровью; я посадилъ къ себѣ въ сани двухъ кучеровъ и поскакалъ къ винопродавцу, чтобы проучить его за дерзость обманывать благороднаго человѣка. Но честный мытарь, предвидя нападеніе, заперся въ своемъ питейномъ домѣ, и въ окошко увѣрялъ меня очень хладнокровно, что покупать лошадь онъ меня не приневоливалъ, что у всякаго есть свои глаза, и что кто торгуетъ лошадьми, долженъ дать себѣ клятву, не говорить правды ниже отцу родному. Послѣднее правило твердо врѣзалось въ моей памяти. Поругавши мошенника, сколько умѣлъ, и плюнувъ нѣсколько разъ въ окошко, изъ котораго онъ произносилъ свои оправданія, сохраняя впрочемъ все почтеніе къ важности мѣста, служившаго ему цитаделію, уѣхалъ я, успокоивая себя надеждою, что и мнѣ удастся сбыть кому нибудь того мѣрена и ободряясь довольно основательною мыслію, что въ торговыхъ дѣлахъ не безъ убытковъ.
Масляницу по большой части проводили мы въ той деревнѣ, гдѣ жилъ нашъ отецъ. Туда съѣзжалось довольно большое общество и братья мои любили тамъ щеголять лошадьми. Я взялъ свою тройку, а въ заводу на всякій случай велѣлъ привести моего бураго мѣрена. Въ надеждѣ сбыть его съ рукъ, цѣлыя три недѣли поилъ я его бардою, отъ чего онъ нѣсколько пораздобрѣлъ; въ ноздряхъ же каждое утро велѣлъ хорошенько вымывать, а предъ показомъ покупателямъ искустно затыкать оныя хлопками. При томъ, какъ вещи точнѣе распознаются по сравненію, я изхудобилъ своихъ другихъ лошадей. Въ это время батюшка формировалъ себѣ четверню; мой бурой ему понравился. Старикъ, побранивъ меня за вѣтренность и худое попеченіе о лошадяхъ, купилъ у меня саплую лошадь за собственную мою, какъ я выше сказалъ цѣну: за тридцать рублей. Братья меня любили, а потому молчали о небольшомъ порокѣ проданной мною лошади, даже подтверждали отцово мнѣніе, что я худой хозяинъ.
Чрезъ три дня отъ недостатка надзора, а особливо потому, что по покупкѣ не вынули хлопковъ, лошадь пала. Отецъ, узнавши мое проворство, назвалъ его безчестнымъ дѣломъ. Я же со всякою учтивостію отвѣчалъ, что хотя лошадь имѣла небольшой недостатокъ; но какъ мнѣ удалось пріобрѣсти отъ продажи ея нѣкоторую пользу, то я надѣялся, что и онъ, имѣя хорошія свѣдѣнія въ домашнемъ хозяйствѣ, можетъ получить отъ перепродажи ея еще большія выгоды.
Ну, сынокъ, сказалъ мнѣ отецъ, видно ты уже входишь въ разумъ; пора тебѣ въ службу.
ГЛАВА IV.
Военная служба.
править
Меня записали въ полкъ Юнкеромъ. Сначала повадились ко мнѣ ходить нашей роты Унтеръ-Офицеры, но какъ для такихъ гостей надобно было угощеніе, а выигрывать у нихъ было почти нечего; то я скоро наскучилъ ихъ визитами и лучше любилъ водиться съ артельщиками, да и тутъ не было успѣха: ибо Фельдфебель, вглядѣвшись въ меня хорошенько, обѣщалъ по сту палокъ каждому, кто будетъ играть со мной въ карты.
Тогда пришло мнѣ въ голову, что я человѣкъ благородный и могу имѣть лучшія связи. Началъ подбиваться къ ротному Командиру, иногда угождая ему въ его удовольствіяхъ, къ чему знаніе мое крестьянскихъ обычаевъ и знакомство со старичками открывали мнѣ многіе способы, иногда же нашептывая Капитану на своихъ товарищей Унтеръ. Офицеровъ, а въ особенности на Фельдфебеля, котораго я ненавидѣлъ сердечно.
Ротный Командиръ, видя мое усердіе и добропорядочное поведеніе, поручилъ мнѣ отдѣльную команду, изъ тринадцати человѣкъ состоящую, въ особомъ селеніи отъ ротнаго двора верстъ за десять. Отпуская меня, мой начальникъ говорилъ мнѣ, что между людьми, которые поручаются моему смотрѣнію, есть человѣка три мошенниковъ, а потому и совѣтовалъ мнѣ смотрѣть за ними какъ можно строже.
Принявъ начальство, призвалъ я къ себѣ поодиначкѣ замѣченныхъ въ пристрастіи къ чужому добру г. взявъ тонъ строгаго начальника, каждому подтвердилъ, что доведу до сквозь--строя, какъ только дойдетъ до меня какая нибудь шалость; впрочемъ, буде, по слабости человѣческой, впадутъ они въ какое нибудь поползновеніе, признавались бы сей часъ мнѣ, а я уже буду принимать мѣры, какимъ образомъ избавить свою команду отъ безчестія и предупредить худыя слѣдствія.
Плуты сей часъ догадались, съ какимъ человѣкомъ имѣютъ дѣло; а потому воровства и подлолпя такъ умножились, что можно было думать, будто бы воскресъ Ванька Каинъ, и съ шайкою своею поселился въ нашихъ окрестностяхъ. Все украденное приносили ко мнѣ, а я выдавалъ трудолюбцамъ деньгами столько, чтобы стало имъ на пропой, вещи пряталъ въ своей квартирѣ, и когда приѣзжали ко мнѣ посланные отъ отца съ разными припасами, что случалось, по близости квартированія, нѣсколько разъ въ годъ, всѣ тяжелыя вещи отправлялъ я домой къ братьямъ, прося ихъ сохранять до моего пріѣзда, а что бы не входили они въ излишнее любопытство, то изъ моего груза дѣлалъ имъ изрядные подарки.
Для отвращенія же отъ себя всякаго подозрѣнія, я приказывалъ солдатамъ разсказывать, что въ ближнемъ лѣсу видѣли они подозрительныхъ людей; жаловался на это проѣзжающимъ членамъ Земскаго Суда и до. Носилъ о ихъ бездѣйствіи Капитану. Это довело до того, что слѣдователи почти Не выѣзжали изъ нашего селенія. Я и сей случай употребилъ себѣ въ пользу; дѣлался во всѣхъ переводахъ посредникомъ, уговаривалъ судей быть милостивѣе, подсудимыхъ же и обывателей, сколько можно, покорнѣе и усерднѣе; а такимъ образомъ дѣлился съ одними и выигрывалъ доброе расположеніе другихъ.
Въ селѣ, гдѣ я квартировалъ, былъ священникъ человѣкъ добрый, надъ половиною уѣзда Благочинный. У него была жена, дочь почтеннаго и зажиточнаго Протопопа, который надѣлилъ ее очень изряднымъ приданымъ, а потому мнѣ было извѣстно, что у святаго отца водилось серебрецо и жемчужокъ, и все сіе лежало въ большомъ кованомъ сундукѣ, въ холодной клѣти. Но эта клѣть была неприступнѣе Іерихона; священникъ держалъ на дворѣ презлыхъ собакъ; такъ что нельзя было пошевелиться на сто шаговъ въ окружности, и я впалъ въ искушеніе думать, не его ли псы ввели поповыхъ собакъ въ пословицу. по какъ всякое дѣло бываетъ удачно отъ счастливаго пріема; то вотъ какъ я за него взялся.
Свелъ искреннюю дружбу съ пастыремъ, ходя часто слушать бесѣды его о догматахъ вѣры и просить объясненій на темныя для меня мѣста изъ Библіи. По набожности попадьи, которая также не рѣдко участвовала въ нашихъ благочестивыхъ бесѣдахъ, я пріобрѣлъ и ея къ себѣ благосклонность. Снискавъ такимъ образомъ расположеніе домовладыкъ, я велѣлъ одному изъ своихъ удальцовъ, ходившему со мною въ Іерейскій дворъ, въ качествѣ ординарца, познакомиться съ поповымъ работникомъ, пріучая его играть въ горку и похлебывать горѣлку. Наконецъ настало время моему Отцу-Іерею ѣхать осматривать приходы его благочинія. Отправляясь въ путь, онъ съ Христіанскою откровенностію поручилъ мнѣ въ присутствіи жены присматривать за его домомъ, такъ какъ время было опасное. Принявъ благословеніе и разцѣлевавъ руку священника, я обѣщался, какъ зѣницу ока, беречь домъ его. Проводивши хозлина со двора и возвратясь въ квартиру, я отдалъ своимъ удалымъ подчиненнымъ должный приказъ; потомъ, когда довольно смерклось, отправился къ попадьѣ, тоскующей въ одиночествѣ, для разсѣянія ея скуки, и началъ бесѣдовать съ нею о разныхъ назидательныхъ матеріяхъ, а особенно объ изъясненіи осмой заповѣди. Окончательнымъ же предметомъ нашей бесѣды было разсужденіе объ Іудѣ предателѣ, продавшемъ за 50 сребренниковъ Спасителя рода человѣческаго. Здѣсь разливалъ я все свое краснорѣчіе о пагубныхъ слѣдствіяхъ сребролюбія и неблагодарности Искаріотскаго къ Божественному своему учителю, такъ что моя слушательница разчувствовалась до слезъ. Между тѣмъ въ это время мой деньщикъ подпоилъ батрака хозяйскаго, набросалъ собакамъ напитаннаго виномъ и потомъ обмакнутаго въ сало хлѣба, и такимъ образомъ убаюкалъ Іерейскихъ аргусовъ до того, что они ни мало не слыхали, какъ закравшіеся мои клевреты отперли клѣть и унесли изъ оной сундукъ.
Когда я возвратился домой, то нашелъ уже приказъ мой исполненнымъ во всей точности. Надобно знать, что для отвода всякаго подозрѣнія велѣлъ я оставить въ клѣти ружье одного богатаго Черемисннина, украденное предъ тѣмъ не задолго; а потому Земская Полиція съ своимъ розыскомъ обратилась прямо къ сему доброму язычнику.
Хотя же Іерей имѣлъ большое подозрѣніе на мою команду, ибо слухи о нашихъ проказахъ, за всѣми изворотами, часъ отъ часу становились явственнѣе; но попадья и работникъ увѣряли его изъ всей силы, что такой честной и набожный командиръ, какъ я, не допуститъ своихъ солдатъ до святотатства, чему онъ и самъ невольно долженъ былъ вѣрить по предварительному моему съ нимъ обращенію, благочестивымъ мыслямъ и Христіанскимъ чувствованіямъ.
Но всему бываетъ конецъ и всѣ пособія со временемъ изтощаются. Ротный Командиръ, къ чему я думаю, и Фельдфебель способствовалъ, началъ за мною присматривать, И въ одно утро пріѣхавъ самъ въ мою квар. тпру, засталъ у меня нѣсколько кусковъ крестьянскаго холста и сукна, которые я еще не успѣлъ припрятать къ мѣсту. Взгля. Нувъ вскользь на раскладенные кругомъ поніитки, спросилъ: Откуда у меня эта тарабара? — Я отвѣчалъ хладнокровно и съ небольшою усмѣшкою, что отецъ мой, человѣкъ стариннаго вѣка, вмѣсто того, что бы присылать деньги, которыя намъ, молодымъ людямъ, больше всего надобны, жалуетъ меня домашними произведеніями для Продажи и употребленія вырученнаго за оныя на мои депансы. Нѣтъ! эти припасы привезены не такъ издалека, возразилъ Капитанъ, котораго голосъ и взглядъ становились часъ отъ часу строже. Низкой человѣкъ, продолжалъ онъ, ты осмѣливаешься подлыя свои дѣла прикрывать ложью, смѣшанною съ безстыдствомъ. Тутъ высказалъ онъ все, что неблагорасположенные ко мнѣ люди могли знать и разсказать ему. Ваше Благородіе! вскричалъ я, залившись слезами и упавъ предъ нимъ на колѣни, примите искреннее мое признаніе и раскаяніе. Молодость и простосердечіе довели меня до столь непріятнаго Вашему Благородію поступка. Вещи сіи дѣйствительно принесены ко мнѣ людьми, которыхъ поведеніе давно казалось вамъ подозрительно. Видя всю гнусность ихъ поступка, я хотѣлъ, до наказаніи ихъ приватнымъ образомъ, все покраденное, потихоньку возвратить, кому оно принадлежитъ, дабы чрезь огласку не нанести безчестія своей командѣ и вашей ротѣ. Но мое велерѣчіе осталось безъ успѣха. Капитанъ былъ предупрежденъ. При мнѣ же приказалъ Фельдьфебелю перевести меня въ ротную квартиру и содерліать подъ строгимъ надзоромъ. Ввечеру въ полковомъ приказѣ было отдано, что я произведенъ въ Офицеры и перевожусь въ другую роту. Мой Капитанъ, сбывъ меня съ рукъ, предалъ все, что про меня зналъ, молчанію: ибо былъ очень увѣренъ, что продолжительная его ко мнѣ довѣренность и снисхожденіе могли замарать его репутацію.
ГЛАВА V.
Служба офицеромъ.
править
Сіе небольшое несчастіе, ежели можно такъ назвать бездѣльничество, дешево сбыто съ рукъ, заставило меня вспомнишь пословицу отца моего, который говаривалъ, что тотъ, кто старается разбогатѣть въ одинъ годъ, стоитъ того, чтобъ чрезъ полгода его повѣсили; а потому сталъ я сколько возможно, ограничивать свою любовь къ пріобрѣтеніямъ и поставилъ за правило, что небольшой прибытокъ, сдѣланный безъ славы, гораздо надежнѣе значительнаго, но оставляющаго послѣ себя нѣкоторую огласку.
При вступленіи въ новое званіе первое мое дѣло было познакомиться съ офицерами, которые слыли благородными людьми. Благодаря природѣ, лице мое было снабжено очень послушными мускулами, и я, при небольшомъ упражненіи, скоро пріучилъ подозрительную свою физіогномію принимать черты добродушнаго, безпристрастнаго и откровеннаго человѣка, даже дѣлался иногда болтуномъ. Сіи немудрые пріемы, при молчаніи моего прежняго начальника, доставили мнѣ репутацію добраго малаго. Это тоже порядочный капиталъ (и его можно употреблять нѣсколько времени съ хорошею пользою), особливо для меня, который, съ тѣхъ поръ, какъ началъ входить въ смыслъ, не любитъ тратить ни одной минуты безъ выгоды.
Дабы не измѣнить ни своему характеру, ни приличію, продолжалъ я переторговывать лошадьми и играть въ карты, то соглашаясь съ однимъ противъ двухъ, то съ двумя противу одного, и такимъ образомъ получалъ, хотя небольшіе, по крайней мѣрѣ невредные для моей чести прибытки.
Перепадало мнѣ также и отъ Командировъ, которые, видя мое проворство, не рѣдко меня посылали съ порученіями, а наконецъ по исправному исполненію нѣкоторыхъ изъ сихъ порученій, полковой Командиръ усмотрѣлъ во мнѣ столько способностей, что сдѣлалъ меня полковымъ Адъютантомъ.
Я спѣшилъ воспользоваться симъ мѣстомъ. Расквартированіе Унтеръ-Штаба, отпуска, отставки, небольшія поправки въ полковыхъ приказахъ и формулярныхъ спискахъ доставляли мнѣ довольно сочную вѣтвь промышленности. Музыканты, состоявшіе подъ моею командою, должны были доставлять продовольствіе для меня и для лошадей моихъ, и дѣлиться со мною всѣмъ, что получатъ, ходя по городу съ поздравленіями и по зву на вечеринки. Кромѣ того я сформировалъ изъ нихъ пѣсенниковъ, заставлялъ ихъ пѣть при всѣхъ пріѣзжающихъ ко мнѣ офицерахъ, которые, подвеселившись, имъ щедро платили, а я изъ сей суммы всегда вычиталъ, чего мнѣ стоило подчиванье гостей, такъ что всегда награды почти сполна оставались въ моихъ рукахъ, а я между тѣмъ выигрывалъ славу веселаго и гостепріимнаго человѣка.
Думая все объ одномъ, нашелъ я еще но. вую отрасль пріобрѣтенія, которая едва ли когда нибудь приходила въ голову какому полковому Адъютанту. Я началъ выписывать изъ ротъ, подъ разными предлогами, въ полковую квартиру молодыхъ Юнкеровъ, разумѣется тѣхъ, которые пользовались родиштльскими благословеніями, входилъ въ ихъ довѣренность, вымѣнивалъ у нихъ домашнюю рухлядь, которой всякой изъ нихъ привозилъ въ избыткѣ на поношенную свою аммуницію, увѣряя, что она имъ пригодится на первый разъ при производствѣ въ офицеры; пріучалъ ихъ къ игрѣ, утверждая, что безъ риску не можно сдѣлаться благороднымъ человѣкомъ. Когда же замѣчалъ, что родительская нѣжность къ моимъ воспитанникамъ отъ частыхъ требованій вспоможенія, начинала охлаждаться; то отправлялъ ихъ въ роты, съ искреннимъ увѣреніемъ въ моей дружбѣ."
Но ни съ кѣмъ такая дружба не была для меня столь чувствительна, т. е. доброполезна, какъ съ землякомъ моимъ Клопинымъ.
Сей добрый малый былъ матушкинъ баловень, сердце имѣлъ премягкое, и какъ онъ всѣмъ открыто глядѣлъ въ глаза, то и судилъ по своему, т. е. что не можетъ быть человѣка, который былъ бы столько безсовѣстенъ, чтобы сталъ въ глаза его обманывать. Онъ представлялъ себѣ, что такіе люди могутъ существовать только въ романахъ; а до романовъ онъ былъ великій охотникъ; въ нихъ тому только и вѣрилъ, что обольщало его воображеніе. Въ первый разъ увидѣвшись съ нимъ, размахнулъ я руки, какъ можно шире, заключилъ своего земляка въ объятія, просилъ его остановиться со мною на одной квартирѣ и столько къ нему ласкался, что онъ сталъ почитать меня своимъ Пиладомъ или первымъ другомъ въ свѣтѣ, и разсказывалъ мнѣ откровенно все, что приходило ему въ голову,
Полковая квартира находилась въ Губернскомъ городѣ. Пріятель мой ходилъ иногда обѣдать къ одному Совѣтнику, у котораго была миловидная дочка лѣтъ четырнадцати. Часто, не зная куда дѣть глаза, она останавливала ихъ на чувствительномъ юнкерѣ. Агнесса еще не знала силы своего оружія. Три дня землякъ мой ходилъ въ глубокой задумчивости, или сидѣлъ, перебирая свою библіотеку, и наконецъ во всемъ признался. Съ восторгомъ разсказалъ мнѣ пріятныя свои мечты, по которымъ надѣялся быть щастливымъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ признался; что сего, столь высокаго щастія, онъ безъ особеннаго благопріятства судьбы достигнуть не можетъ.
Я слушалъ его, какъ человѣка вдохновеннаго, какъ пророка, предвѣщавшаго мнѣ близкую выгоду, и изобрѣтательность моя искала способовъ столь благополучное обстоятельство употребить въ свою пользу. Другъ мой! вскричалъ я, прижавъ его въ своихъ объятіяхъ и покрывъ поцѣлуями, я самъ находился въ подобномъ сему положеніи и былъ нещастливъ потому, что былъ неопытенъ — не зналъ, какъ дѣлаются дѣла въ свѣтѣ. По крайней мѣрѣ теперь очень радъ, что могу подать тебѣ совѣтъ и предупредить твое отчаяніе. Ты знаетъ, продолжалъ я, какъ горячо люблю тебя; прости же, ежели моя опытность будетъ разсуждать хладнокровно и всякую вещь цѣнить въ свою цѣну. Мои нещастія сдѣлали меня тактикомъ въ семъ дѣлѣ. Надобно знать, что въ любви, какъ на войнѣ, потребны деньги, деньги и деньги. У тебя ихъ остается не много; пиши къ матушкѣ, чтобъ прислала по крайней мѣрѣ тысячу рублей, а потомъ надобно будетъ въ стоять, чтобы чрезъ мѣсяцъ это благодѣяніе повторилось. Такія вспоможенія доставятъ намъ случай употребить всѣ наши способы, а между тѣмъ въ городѣ пройдетъ слухъ, что ты можетъ составить хорошую партію.
Къ первому четвертку сообща сочинили мы къ любезной матушкѣ письмо, въ которомъ съ чувствительностію описывали, что родительскія ея попеченія о воспитаніи сына и извѣстность ея фамиліи доставили ему входъ во всѣ хорошія общества и особенное расположеніе Полковаго командира; но что всѣ сіи выгоды надобно поддерживать нѣкоторыми издержками. Почему и просили се прислать вспоможеніе. Уважая же могущій случиться у нея на тотъ разъ недостатокъ въ деньгахъ, убѣждали се ограничить свою щедрость тысячею рублей, между тѣмъ, сказалъ я, отправляя письмо на почту, намъ надобно, землякъ, завести въ домѣ твоей любезной съ кѣмъ нибудь изъ ближнихъ къ ней людей короткое знакомство, а оно бываетъ тѣмъ тверже, чѣмъ больше даютъ за него денегъ. У тебя остается еще рублей съ двести, пустимъ ихъ въ дѣло; а потомъ подойдетъ сикурсъ отъ матушки. Съ радостію отдалъ мнѣ влюбленный все, что имѣлъ, прося почти со слезами стараться о его участи.
Изъ полученной суммы отдѣлилъ я пять рублей, и съ помощію ихъ сыскалъ старушку, по ремеслу своему очень способную играть роль посредницы; разсказалъ ей, какія услуги мнѣ надобны. Учить ее было нечего: всѣмъ дѣломъ она смекнула очень скоро.
Возвратясь домой, съ таинственною радостію разсказалъ я моему пріятелю, что мнѣ удалось познакомиться съ нянькою его любовницы. Старуха, говорилъ я, правда предобродѣтельная, но къ нашему щастію, любитъ деньги. А потому за половину полученной мною отъ тебя суммы обѣщала она свою помощь и хотѣла обо всемъ, что узнаетъ, придти насъ увѣдомить; только «проситъ, чтобы ты былъ какъ можно скромнѣе и до часто бы ходилъ къ нимъ въ домъ; ибо отецъ ея барышни человѣкъ ревнивый и бережетъ дочь, какъ порохъ въ глазѣ.
Нахожу излишнимъ описывать восторги и благодарность молодаго человѣка при всякомъ случаѣ, когда я обольщалъ его прелестными для него надеждами.
Черезъ три дня пришла къ намъ знакомка. Она сказывала, что идетъ отъ вечерни, и какъ на дворѣ очень холодно, то разсудила зайти къ намъ обогрѣться, зная, что мы люди знакомые ея барину, у котораго, по ея словамъ, она часто насъ видала; при томъ съ чувствительностію, покашливая, призналась, что она никогда не могла налюбоваться, глядя на моего пріятеля, его дородству и пригожеству. Съ трудомъ упросили мы ее присѣсть и для обогрѣнія отъ стужи выпить рюмку цѣлительнаго ерофеича.
Сдѣлавшись отъ сего напитка будьто бы по откровеннѣе, по нѣсколькихъ отговоркахъ на наши вопросы о ея барышнѣ, она наконецъ сказала, что усматриваетъ въ своей воспитанницѣ нѣкоторое безпокойство и большую заботливость при туалетѣ, особенно въ тотъ день, когда насъ ждутъ въ гости. Добрый знакъ, сказалъ я, и растолковалъ его въ пользу моего Телемака. Послѣ сего бросились мы оба изъ всей силы упрашивать старушку, чтобы взялась доставить своей барышнѣ письмецо. Боже меня сохрани! вскричала мнимая нянька; смѣю ли я рѣшиться на такое дѣло. Все, что изъ любви моей къ вамъ, сказала она, оборотясь къ моему товарищу, могу сдѣлать, будетъ состоять въ томъ, что я стану говорить моей барышнѣ, какой вы прекрасный господинъ. Потомъ собралась идти. Мигнувъ моему Юнкеру, что бы онъ остался, проводилъ я почтенную старушку до крыльца и возвратясь, сказалъ, что отдалъ ей и остальную половину денегъ. Отъ сего получили мы надежду въ другой разъ видѣть ее сговорчивѣе. Ахъ! да когда же она къ намъ придетъ? сказалъ любовникъ; мы о самомъ-то важномъ и забыли ее спросить! — Ежели она не побываетъ у насъ завтра, сказалъ я; то я самъ постараюсь съ ней увидѣться.
Дѣло было начато благонадежно; но чтобы отдалить отъ себя всякое подозрѣніе, присовѣтовалъ я молодому человѣку нанять особую квартиру, подъ тѣмъ предлогомъ, шло мы живемъ слишкомъ посолдатски; а ему при нынѣшнихъ обстоятельствахъ не худо имѣть помѣщеніе по опрятнѣе и жить по роскошнѣе. Для произведенія сего въ дѣйствіе, присовѣтовалъ я ему, въ ожиданіи матушкиной милости, денегъ занять и чрезъ стороннія руки далъ ему пять сотъ рублей своихъ съ процентами по десяти копѣекъ съ рубля, срокомъ до перваго полученія денегъ изъ дому. Но прежде, нежели они были присланы, намъ приходилось уже занимать снова: ибо я былъ расходчикомъ, и моему пріятелю за свои услуги выводилъ аптекарскіе счеты; за то мы жили весело и питались великими надеждами.
Пріятное воспоминаніе легкихъ средствъ, какими получалъ я прекрасныя выгоды, заставило меня невольнымъ образомъ уклонишься отъ своего разсказа.
Чрезъ два дни послѣ перваго посѣщенія старушка пришла къ намъ снова и тоже, не безъ малыхъ кривляніи, сказала, что можемъ заготовить письмо, что она зайдетъ за нимъ завтра, проходя отъ обѣдни, и что барышня ея, хотя и не призналась на первый разъ ни въ чемъ, но это ни что иное, какъ небольшая церемонія, которую всѣ дѣвушки исполняютъ въ точности, какъ будьто по заговору, и что такой жестокой для всякаго влюбленнаго обрядъ, со стороны ея воспитанницы, не будетъ продолжителенъ. Поздравляю тебя, сказалъ я, проводя нату пріятельницу по прежнему, ты счастливъ! Принимайся теперь сочинять письмо, это уже до меня не касается; я буду помогать только при отправленіи посланій къ твоей матушкѣ, потому что въ нихъ надобно употреблять нѣкоторую осмотрительность.
Воспитанникъ мой не спалъ цѣлую ночь, и принесъ ко мнѣ по утру листъ, исписанный кругомъ. Правда въ немъ мало было связи и смысла, одно и тоже повторялось двадцать разъ; но влюбленному человѣку не до періодовъ.
Какъ бы то ни было, съ наблюденіемъ приличныхъ затрудненій, для отвращенія которыхъ платились всегда щедро деньги, началась наша переписка. Надобно замѣтить, что письма отъ любовницы писалъ я самъ, поддѣлываясь, сколько могъ, подъ женскую руку, и въ нихъ не забывалъ всегда внушать любовнику, чтобы онъ всячески удерживался отъ личныхъ объясненій. Когда же мой пріятель приходилъ отъ того въ безпокойство, то я говорилъ ему, что, какъ я замѣчаю, любовница его по своей чувствительности любитъ романическія приключенія; а потому въ семъ случаѣ свято исполнятъ ея волю, значитъ имѣть уваженіе къ ея характеру, и, не огорчивъ ее, не можно поступить инымъ образомъ.
Между тѣмъ, живучи на всѣ четыре стороны и платя обильною рукою за переписку, мы прожили и вторую и третью тысячу; ибо вспоможенія доставлялись къ намъ отъ нѣжной матушки съ довольною поспѣшностію. Но наконецъ она пришла въ сомнѣніе о поведеніи любезнаго сынка и рѣшилась прислать съ деньгами своего дворецкаго, приказавъ выдавать ихъ только на полезные расходы. Это былъ человѣкъ пренесговорчивый. Я, при всѣхъ изворотахъ, не могъ къ нему подбиться. И такъ мы начали занимать деньги направо и налѣво, подписывая потихоньку обязательства, съ увѣреніемъ заплатить изъ матушкинаго имѣнія. Но когда и сей источникъ началъ изсякать, нетерпѣніе же объясниться съ своею любезною въ воспитанникѣ моемъ возрастало съ каждымъ днемъ болѣе и болѣе; то я рѣшился положить всему конецъ такимъ образомъ, чтобъ сколько возможно избавить себя отъ хлопотъ и непріятностей. Въ семъ намѣреніи говорилъ я Полковому командиру, что неумѣренная жизнь, какую ведетъ Г. Клочинъ, не прилична Юнкеру и можетъ нѣкоторымъ образомъ вредить его поведенію; и что хотя я ему, какъ земляку, и совѣтовалъ себя ограничить, но онъ, вмѣсто того, чтобъ меня послушаться, перешелъ на другую квартиру, и тамъ, какъ я, къ прискорбію моему, вижу, тратитъ присылаемыя матерью деньги попустому и сверхъ того кругомъ задолжалъ. И такъ, ежели мнѣ позволено сказать свое мнѣніе, лучшимъ средствомъ удержать его остается только то, что бы перевести его въ самую дальнюю отъ Губернскаго города роту. По симъ причинамъ было опредѣлено отправить любезнаго моего пріятеля на другой же день подъ присмотръ къ такому Капитану, который квартировалъ за шестдесятъ верстъ, съ строгимъ приказаніемъ не увольнять нашего Юнкера ни подъ какимъ видомъ въ городъ.
Но судьба смѣялась надъ моими предосторожностями. Не успѣлъ я воротиться на квартиру, какъ узналъ, что моего друга позвали къ Полковнику. Я съ перваго раза не разобралъ, въ чемъ состояло дѣло, но оно было рѣшительно. Влюбленный Юнкеръ обѣдалъ въ тотъ день у своего Совѣтника; онъ пришелъ къ нему не много уже навеселѣ и въ угожденіе хозяину, который любилъ выпить, подвеселился еще болѣе, а отъ того родилась въ немъ смѣлость объясниться съ своею любезною. Послѣ стола, улучивъ ее одну, началъ онъ свое изъясненіе. Надежда на предшествовавшую переписку, откровенность, а болѣе вино дѣлали его выраженія нѣсколько щекотливыми. Вслушавшись въ пять или шесть словъ сего новаго Сенпре, неопытная дѣвушка вскрикнула и упала въ обморокъ. На шумъ сбѣжался весь домъ. Отецъ тотчасъ разобралъ, что дочери его наговорено много дерзостей, и въ первомъ пылу своего гнѣва, поскакалъ жаловаться на своего гостя Полковому командиру.
Юнкеръ передъ разгнѣваннымъ начальникомъ оправдывался, какъ могъ, и увѣрялъ его, что онъ никогда бы не рѣшился на подобный поступокъ, ежели бы не былъ предваренъ благосклонностію дочери почтеннаго Совѣтника. Въ подтвержденіе своихъ доказательствъ онъ ссылался на меня, говоря, что и мнѣ извѣстно, какую она оказывала къ нему горячность, и что будьтобы я былъ въ семъ дѣлѣ посредникомъ; а для большаго увѣренія, вынулъ всѣ письма ея, которыя онъ носилъ подлѣ сердца.
Полковникъ, пробѣжавъ нѣсколько сихъ документовъ, узналъ мою руку: ибо, не умѣя еще хорошенько перемѣнить своего почерка, я былъ даже до того неостороженъ, что любовницины письма писалъ на той самой бумагѣ, на какой подавалъ суточныя рапортички Полковому командиру. Это заставило его подробнѣе разспросить обо всѣхъ обстоятельствахъ. Меньше, нежели въ четверть часа, все было открыто, и въ тотъ же вечеръ, когда долженствовалъ послѣдовать приказъ о высылкѣ Юнкера, мнѣ было велѣно подать въ отставку.
ГЛАВА VI.
Домашнее хозяйство.
править
Видя, что никакія мои оправданія не пособляютъ, подалъ я да другой же день прошеніе, представляя себѣ, что обстоятельства мои того требуютъ. Отецъ мой незадолго предъ тѣмъ умеръ, оставивъ имѣніе въ долгахъ. Имъ управляли братья. Зная ихъ коротко, я не могъ надѣяться, чтобы они свое забыли для моего; а кромѣ того начали распространяться слухи, что скоро будетъ война. И тутъ, говорятъ, бываютъ выгоды, на примѣръ, можно сдѣлаться мародёромъ; но я никогда не любилъ большихъ рисковъ, хотя оные и соединены съ большими выгодами.
Между тѣмъ Юнкеръ, выведенный изъ заблужденія, сталъ меня вызывать на дуель. Я отдѣлался отъ него обыкновенною формою, сказавъ, что хотя это товаръ запрещенной, однакожъ я во всякомъ случаѣ готовъ защищать мою честь; но какъ онъ, не имѣя Офицерскаго чина, не можешь еще располагать своею свободою, то и далъ ему честное слово удовлетворить его въ то время, когда можно будетъ сіе сдѣлать, не нарушая приличія. Съ тѣхъ поръ мы не видались. Я скоро получилъ отставку, и въ кондуитномъ моемъ спискѣ было отмѣчено: въ домашнемъ хозяйствѣ отмѣнно хорошъ.
По пріѣздѣ домой первое мое стараніе было раздѣлиться съ братьями. Послѣ многихъ ужимокъ и увѣреній въ братской любви, удалось мнѣ съ ними раздѣлаться такимъ образомъ, что хотя они остались безъ убытка, но я получилъ предъ ними порядочныя выгоды, къ чему мнѣ больше способствовали деньги, которыхъ я имѣлъ на лицо уже довольное количество. Посредствомъ ихъ уплативъ долгъ, доставшійся на мою часть, началъ я поживать отдѣльно; братья же хозяйничали вмѣстѣ.
На деревняхъ моихъ считалась Государственная недоимка. Созвавъ друзей моихъ, такъ я зову крестьянъ, и сказавъ, что беру уплату недоимки на себя, просилъ ихъ, въ вознагражденіе убытковъ, въ которые я по сему случаю для нихъ вхожу, работать на Меня, сверхъ барщины, еще два дни въ недѣлю. Сей порядокъ, однажды заведенный, сохраняется и понынѣ, хотя за уплатою прежней недоимки, я и не беру уже на себя вносить ту, которая накопляется снова, такъ что добрымъ людямъ остается на себя только Суббота и Воскресенье, да и то невсегда; ибо запахивая много, я дѣлаю частыя помочи: варю прозрачный квасъ и велю подносить его подъ именемъ пива, даже не жалѣю и вина, но дабы на трудолюбцовъ не сильно оно дѣйствовало, то смѣшивается съ пятью частями воды, отъ чего друзья мои работаютъ исправно, а на худое угощеніе жаловаться не могутъ; ибо и у нихъ есть тщеславіе.
Дабы истребить въ своемъ имѣніи тунеядцевъ, всѣмъ, не могущимъ себя прокармливать, какъ то старикамъ и малолѣтнимъ, строжайше приказано ходить непремѣнно поміру. по какъ Правительство за хозяйство такого рода можетъ сдѣлать притязанія; то, чтобы не имѣть съ нимъ никакого дѣла, накрѣпко всѣмъ, отправляемымъ мною на прокормленіе именемъ Христовымъ, запрещаю сказывать, что принадлежатъ мнѣ, а велю называться именемъ другихъ помѣщиковъ.
Я было выдумалъ и другое средство уменьшить между друзьями моими число безполезныхъ: всѣхъ стариковъ, не могущихъ исправлять никакой барщины, хотѣлъ было отпустить на волю, говоря всѣмъ своимъ знакомымъ, что долгъ всякаго признательнаго помѣщика вознаградить своихъ крестьянъ за ихъ труды и усердіе есть дарованіе имъ подъ старость свободы; но приказные крючки нашли указъ, которымъ будьтобы запрещается отпускать на волю людей, не могущихъ себя содержать, не давъ имъ способовъ проживать безбѣдно конецъ своей жизни. Такъ-то злостные кривотолки законовъ нарушаютъ права Дворянской грамоты. Однакожъ я не пропускалъ иногда случая пользоваться тѣми, которыхъ судьи намъ оспаривать еще не могутъ, и вотъ какимъ образомъ я ухватился за косу при первомъ случаѣ.
Какъ хорошій хозяинъ, я торговалъ хлѣбомъ, прибавляя къ своему урожаю закупаемый мною у сосѣдственныхъ коронныхъ крестьянъ за сходную цѣну. Къ чему могутъ служить, по простотѣ продавцовъ, самые невинные обороты, такъ напримѣръ: я принималъ хлѣбъ въ свою пудовку; хотя на видъ и не была она больше казенной, но имѣя развалистые бока и будучи сплѣтена изъ лыкъ, раздавалась при наполненіи во всѣ стороны, отъ чего накоплялись порядочные верхи. Сверхъ того, давая нуждающимся крестьянамъ деньги въ долгъ подъ залогъ еще не сжатаго хлѣба, а кромѣ того пользуясь ихъ покорностію къ правительству, высылалъ на ближніе базары своихъ людей въ платьѣ, похожемъ на солдатское, которые, пробивъ въ подвѣшенное чрезъ плечо лукошко, съ важностію читали бумагу, сочиняемую мною и почитаемую ими за приказъ отъ начальства, а содержаніемъ ее было, что не позволяется никому ни продавать, ни покупать хлѣбъ выше извѣстной цѣны, разумѣется, что она была для меня самая пребезъобидная, получалъ въ уплату чистое зерно съ надлежащими процентами, а такимъ образомъ могъ продавать въ годъ до трехъ тысячъ четвертей и болѣе.
Однажды пріѣхалъ ко мнѣ купецъ, часто покупавшій хлѣбъ у отца моего. Цѣна была высокая, и потому мы не сошлись въ оной. Спустя двѣ недѣли послалъ я къ нему своего выборнаго Ѳедора Мокѣсва, съ небольшою запискою такого содержанія:
Кто себѣ ворогъ, а я, братъ, сталъ самъ себѣ лиходѣемъ, за то, что тебя не послушалъ. Не попомни зла, сдѣлайся съ Мокѣичемъ, по старой дружбѣ, какъ знаешь; а я увѣренъ, что ты меня не обманетъ, да и самъ, старый воробышекъ, въ убыткѣ не будетъ. Да пріѣзжай поскорѣе ко мнѣ; мы на ладахъ опробуемъ мою домашнюю романсику. Будь отецъ родной, не замедли рѣшеньемъ.
Выборной мой возвратился и привезъ, какъ я ему приказывалъ, за двѣ тысячи кулей задатку пять тысячь рублей, съ племеннымъ отъ купца увѣреніемъ, что остальныя деньги получу я при нагрузкѣ. по какъ уже начиналась распутица; то я, жалѣя своихъ крестьянъ и опасаясь замарать на хлѣбѣ рубашку, возя его по грязной дорогѣ, а притомъ будучи увѣренъ, что и на другой годъ могу продать мой хлѣбъ снова и безъ убытка, разсудилъ его не ставить.
Пріятель мой, не получая отъ меня ни одного куля, и видя, что время грузки почти проходитъ, прискакалъ ко мнѣ опрометью, пѣняя на себя, что, имѣвъ дѣло съ молодымъ Господиномъ, прислалъ задатокъ, не заключивъ контракта и не выговоривъ неустойки. — О какомъ задаткѣ, сказалъ я съ удивленіемъ, говоришь ты, Пафнутій Тарасьевичь? вѣдь ты отослалъ моего выборнаго безъ всякаго отвѣта, не сказавъ ни да, ни нѣтъ. Я такъ признаюсь, не смотря на старую дружбу, на тебя посѣтовалъ; теперь весь хлѣбъ остался у меня на рукахъ, то суди, сколько мнѣ чрезъ это будетъ убытку. Купецъ не устоялъ на ногахъ и повалился на лавку. — Какъ, вскричалъ онъ, развѣ не прислалъ я вамъ съ Мокѣичемъ пяти тысячь рублей? — Не получалъ ни копѣйки, отвѣчалъ я, перемѣнясь въ лицѣ и отступивъ три шага назадъ. — Тотчасъ послали за выборнымъ. Онъ увѣрялъ, что деньги отданы мнѣ и ссылался на всѣ иконы. Зная, что такіе святые свидѣтели въ судѣ не пріемлются, я разгорячился, и, чтобъ поддержать свою честь, избилъ Мокѣича, какъ каналью.
Начались суды и слѣдствія, съ меня потребовали объясненіе. Я отвѣчалъ, что денегъ отъ купца Тарасьева никакихъ и ни черезъ кого получаемо мною не было. Что вѣрить крѣпостнымъ людямъ безъ узаконенныхъ Правительствомъ актовъ, никто не долженъ; что я самъ, какъ изъ записки моей, Тарасьевымъ представленной, видно, полагался на его опытность, и ждалъ окончательнаго рѣшенія при личномъ съ нимъ свиданіи; а потому ежели и произошли какія либо ему убытки, то онъ долженъ ихъ отнести на счетъ своей неосмотрительности. Я заключилъ, что какъ помѣщикъ, пекущійся о благонравіи своихъ крестьянъ, никакъ не желаю защищать своего выборнаго Ѳедора Мокѣева, а потому и предаю его полному дѣйствію законовъ, надѣясь, что точность ихъ и правосудіе не упадутъ никогда на главу невиннаго.
Ѳедору Мокѣеву, ссылаясь на какую-то статью изъ Уложенія, ни въ чемъ, выводимомъ на меня, не повѣрили, а потому и опредѣлили его, яко въ сильномъ подозрѣніи состоящаго, сослать на поселеніе. Воображая, что Русскіе не Швейцары, тоскою по отчизнѣ сдѣлаться больны не могутъ и отъ того не умираютъ, я не противился сему рѣшенію тѣмъ болѣе, что и любезному другу моему Пафнутію Тарасьевичу тоже таки досталось. Потерявъ пять тысячъ рублей, и кромѣ того будучи принужденъ заплатить неустойку, онъ объявилъ себя банкротомъ. Его посадили въ тюрьму, яко купца не осторожнаго. И подлинно неосторожность, торгуя на половину въ долгъ, вѣрить, кому ни попало!
Приходскій мой Священникъ, который изъ ученыхъ, правду говоритъ, что разумъ человѣческій никогда совершенства не достигаетъ, что ему ошибки свойственны, и что по сему на всякій случай остеречься не можно; но я не нахожу никакой выгоды разбирать сіе противорѣчіе Богослововъ съ юриспруденттами.
ГЛАВА VII.
Братская любовь.
править
Однажды купилъ я у крестьянина лошадь. Старшій мой братъ пріѣхалъ ко мнѣ вскорѣ послѣ того. Что это у тебя за прибылая, спросилъ онъ, осматривая мою конюшню и усмѣхнувшись, то есть прищуривъ глаза и раздвинувъ ротъ такъ, что двѣ его щеки нависли черезъ подгалстушникъ. Нѣтъ, мой другъ, отвѣчалъ я, не думай благаго, много ужъ я имѣлъ дѣла съ судьями; это хотя недоморощеная, но своя кровная. Я только сего дня купилъ ее у мужичка, при всѣхъ и за хорошую цѣну. — Продай мнѣ, сказалъ братъ; ты, чай, не возмешь съ меня лишняго? — Мы скоро сладились и я уступилъ ему мою покупку за сто двадцать рублей. На другой день по утру братъ отъ меня уѣхалъ. Надобно же быть случаю: крестьянинъ, продавшій мнѣ лошадь, встрѣчается съ нимъ на дорогѣ, верстахъ въ пяти, и вскрикиваетъ: вотъ мой гнѣдко! — Какъ твой гнѣдко, спрашиваетъ братъ, кому ты его продалъ? — Крестьянинъ выговорилъ мое имя. — За сколько? — За семдесять рублей…. Братъ ворошился и вошелъ ко мнѣ съ запальчивостію. Перебравъ имена всѣхъ разбойниковъ, плутовъ и мошенниковъ съ ихъ титулами, прозвищами и привилегіями и истощивъ свою память, онъ еще не сказалъ, о чемъ шло дѣло. Но я догадался, какая муха его укусила, и потому хладнокровно далъ пройти первому потоку ругательствъ, потомъ, остановивъ его на роздыхѣ, сказалъ: любезный братъ! не пришло ли тебѣ въ голову, что ты уѣхалъ, не простясь, а потому и воротился благодарить хозяина за угощенье? — Что съ тобой сдѣлалось? — Ты еще мнѣ ничего не сказалъ, кромѣ колкостей и оскорбленій. Судья праведный! вѣдь ты цѣлое трехлѣтіе сидѣлъ за зерцаломъ и знаетъ, что безъ допроса ни кого не сѣкутъ, не рубятъ. — Ты ли мнѣ продалъ лошадь, сказалъ братъ, приходя нѣсколько въ себя? — Я. — За свою цѣну? — За свою. — То есть купивъ за семдесятъ, взялъ сто двадцать? — Да семдесять рублей, отвѣчалъ я, была цѣна крестьянская, а я взялъ съ тебя свою цѣну — дворянскую.
Братъ мой былъ отходчивъ и началъ смѣяться; мнѣ и самому стало любо. Я оставилъ его снова обѣдать и опробовать кое-чего домашняго. Къ вечеру мы подвеселились. Правду говорятъ, что вино открываетъ сердце человѣка; душа братнина вышла къ нему на языкъ безъ епанечки, и онъ мнѣ признался, что ежели бы я взялъ съ него и полтараста рублей за лошадь, то онъ бы въ убыткѣ не былъ. Лошадку, продолжалъ онъ, купилъ я для брата. Набираю тройку. Отъ тебя таиться нечего. Хочу женить Ваську. — На комъ? — Онъ намекнулъ мнѣ про невѣсту. — Помилуй, братъ, вскричалъ я, что за дрянь пришла тебѣ въ голову? Вѣдь это бѣдная, больная вдова и старше брата годами пятью! — Мнѣ такую и надобно, отвѣчалъ добросердечный простачокъ; того и гляжу, что Василій вздумаетъ жениться; у него порядочное имѣніе, за него можетъ пойти невѣста, которая имѣетъ связи и умъ, заставитъ его раздѣлиться и оставить меня одного, а слѣдовательно лишить меня доходовъ, которые получаю, общитывая роднаго. Самъ посуди теперь, не лучше ли женить его заранѣе на такой, которую можно будетъ держать въ рукахъ и быть твердо увѣрену, что наслѣдниковъ, кромѣ насъ съ тобою, у брата не будетъ.
Еще не разсказалъ онъ и половины своего прожекта, какъ я смекнулъ, что выдумка его очень благоразумна. Одобривъ отъ всей души такое благое намѣреніе, спросилъ я, чтожъ? Все ли дѣло слажено? — Брата я уже уговорилъ, отвѣчалъ мнѣ опекунъ; ты знаетъ, что у него сердце пренѣжное; да невѣста плохо поддается, все ссылается на слабость здоровья и привычку къ независимой жизни. — Это мое дѣло, перебилъ я; не давай только простывать Васькѣ, а я вдову уговорю.
На другой день мы выѣхали вмѣстѣ, братъ домой, а я ко вдовѣ.
Пріѣхавъ въ ней, я привезъ небольшіе гостинцы и началъ говоришь съ чувствительностію и съ сердечнымъ умиленіемъ о благополучіи, какое она можетъ доставить моему брату. Ей сначала показалось не много удивительно, что объ этомъ больше слышитъ отъ насъ, Нежели отъ самаго жениха. Тутъ мое краснорѣчіе, поддерживаемое книжными выраженіями, полилось рѣкою., Истинная любовь, сказалъ я, робка и застѣнчива. Братъ мой, не будучи увѣренъ въ вашей къ нему снисходительности, страшится быть предъ вами откровеннымъ; ему ужасно терять надежду, которая одна остается его утѣшеніемъ. Въ нерѣшимости, что начать, онъ просилъ сперва брата, а потомъ меня быть за него предстателемъ. Трудно было бы противишься, видя его слезы и отчаяніе; но для меня довольно и одного слова, чтобы склониться на его желаніе. Никогда безъ восхищенія не могу я представить себѣ того удовольствія, какимъ наполните вы все наше семейство, рѣшась ощастливить его, ставъ намъ единокровною. Извините моей нескромности; я не могу быть неоткровеннымъ, говоря съ особою вашихъ достоинствъ. Кроткій нравъ, благоразуміе, любовь къ порядку и хозяйственная предусмотрительность суть качества, вамъ врожденныя; они поселятъ между нами совершенное блаженство и семейственное счастіе. Съ нашей стороны попеченіе о сохраненіи вашего здоровья и готовность безусловно повиноваться вашимъ приказаніямъ будутъ непрерывными свидѣтелями нашей къ вамъ признательности и благодарности. Оставаясь навсегда госпожою въ нашемъ домѣ, вы усладите наше одиночество; ибо старшій братъ по лѣтамъ своимъ уже не можетъ думать о женидьбѣ, и по образу мыслей на сіе никогда не рѣшится; я же, испытавъ несчастіе, которое вѣчно будетъ таиться въ моемъ сердцѣ, далъ Богу зарокъ прожить остатокъ вѣка моего въ печальномъ одиночествѣ и утѣшать себя единственно благополучіемъ своихъ родственниковъ.» — Тутъ не пощадилъ я ни клятвъ, ни увѣреній, чтобы выиграть мои процессъ, и вдова склонилась на мою сторону.
Избѣгая излишнихъ расходовъ, разсказовъ и пересудовъ, черезъ недѣлю мы съ играли украдкою свадьбу, а черезъ мѣсяцъ стали брату Василью внушать, что въ выборѣ мы всѣ ошиблись, что вдова насъ провела, что въ женитьбѣ счастіе ему не послужило, что жена его больше больна, нежели мы ожидали, а притомъ, кажется, проста, злаго характера и подозрительнаго поведенія. Хотя во всѣхъ сихъ наущеніяхъ было столько же смысла, сколько и правды, но братъ намъ повѣрилъ и, выведши для всѣхъ очень выгодное заключеніе, согналъ жену со двора.
Для всѣхъ, говорю я, выгодное заключеніе, и вотъ почему. Себя избавилъ онъ отъ женщины, которая начинала уже ему наскучать. Старшаго брата оставилъ въ полной увѣренности, что съ нимъ дѣлиться уже не будетъ и изъ-подъ учета его не выдетъ. Мнѣ открылась надежда получить часть его наслѣдства; ибо въ смерти и животѣ Богъ воленъ. Равнымъ образомъ и жена его не осталась безъ выгоды: ибо полученные ею отъ насъ подарки отняли мы у все не всѣ, а кромѣ того получила она, чрезъ замужство съ братомъ, право на состраданіе такъ называемыхъ добрыхъ людей, а потому справедливо, что братъ въ семъ случаѣ поступилъ согласно и съ здравымъ смысломъ, котораго хотя у него и нѣтъ въ избыткѣ, но по ремеслу его больше ему и не надобно: онъ стихотворецъ. Я помѣщаю здѣсь одно сочиненьице, которое онъ называетъ своимъ. Изъ онаго можно видѣть, хотя и не весь братнинъ складъ, но по крайней мѣрѣ характеръ и образъ его мыслей.
ГЛАВА VIII.
Посланіе къ брату и другу.
править
Ты поживаешь, братъ, спокойно въ М….сѣ,
И роешься, какъ мышь въ крупѣ, въ казенномъ лѣсѣ;
Иль съ раннею зарей выходишь на базаръ,
Чтобы въ три-дешева скупивъ себѣ товаръ,
Обмѣрить, общитать подслѣпаго Мордвина.
Ко мнѣ же, другъ и братъ, не такъ щедра судьбина.
Изъ лакомства ведя съ роднею знатной связь,
Въ Губернскомъ городѣ топчу я нынѣ грязь.
Таскался съ утра въ тулупѣ, нанкой крытомъ,
Къ иному я бѣгу съ почтительнымъ визитомъ,
Другому, приводясь роднею въ сватовствѣ,
Спѣшу о томъ сказать при первомъ торжествѣ,
И правда, иногда за два иль три визита.
Примолвивъ на обѣдъ, попотчуютъ до сыта;
Тогда-то, присчитавъ себя въ число родныхъ,
Со всѣхъ хватаю блюдъ и ѣмъ за четверыхъ;
Потомъ дня черезъ два заѣхавъ вновь съ поклономъ,
Хвалюсь на улицахъ знакомствомъ съ знатнымъ домомъ.
Но сытые пиры, знакомство и родня,
Коль нечего съ нихъ взять, не лестны для меня.
Въ Губернскомъ городѣ, гдѣ люди плутоваты,
Щечиться способы бываютъ рѣдковаты;
Однакожъ кое-какъ, назадъ тому пять дней,
Взыскалъ меня Господь десницею своей!
На улицѣ Лядской есть домъ уединенный,
Заборомъ отъ другихъ и врагомъ отдѣленный,
Я нанимаю въ немъ съ прихожею покой.
Хозяинъ старичокъ пребѣдный и слѣпой,
(Онъ прежде былъ въ судѣ какомъ-то Засѣдатель)
Дружище истинный и старой мой пріятель,
О праздникѣ меня на завтракъ пригласилъ.
Когда я у него порядкомъ закусилъ,
Мнѣ бросилась въ глаза серебряна солонка;
Я могъ бы взять ее со столика тихонько:
Хозяинъ мой былъ слѣпъ, сказалибъ на слугу;
Но вздумалъ, что ту вещь достать себѣ могу
Я способомъ инымъ и больше благороднымъ,
Собрался я тотчасъ съ искуствомъ, мнѣ природнымъ,
И вдругъ перемѣнивъ и тонъ и разговоръ,
Сказалъ хозяину:, у васъ есть въ домѣ воръ." —
Здѣсь не достаетъ двухъ четвертушекъ. Однажды въ торопяхъ я употребилъ ихъ на обертку двухъ ветхихъ ассигнацій; конечно симъ средствомъ я далъ братнинымъ стихамъ ходъ въ свѣтѣ; но теперь желалъ бы ихъ имѣть у себя, потому что въ нихъ описывался преостроумный денежной оборотъ. Я разскажу его на память вкратцѣ, то есть прозою. Что касается до стиховъ, то отъ рифмъ всякая матерія становится покрайней мѣрѣ вдвое пространнѣе; ибо, по моему мнѣнію, всегда одинъ стихъ пишется для смысла, а другой для риѳмы.
Братъ началъ выводить, что для отданія о праздникѣ визитовъ знатнымъ Господамъ, которые всѣ ему пріятели, какъ слѣдуетъ въ мундирѣ, занялъ онъ у одного, тожъ стараго друга, треугольную шляпу. Разшаркавшись, продолжалъ братъ, со всею знатью, я зашелъ къ тебѣ, моему другу и чужую шляпу забылъ здѣсь. Хватившись се на другой день и стыдясь тебя безпокоить сею малостію, я разыскивалъ потихоньку и навѣрное полагаю, что завладѣлъ ею слуга, который за тобою ходитъ; я бы и молчалъ, да пріятель, одолжившій меня сею вещію, сталъ се требовать обратно, и я долженъ теперь купить новую. — Дивлюсь этому, сказалъ старикъ, не много подумавши; человѣкъ, на котораго вы имѣете подозрѣніе, служитъ мнѣ десять лѣтъ, а людямъ подобнымъ мнѣ — безъ глазъ, надобенъ слуга надежный, и я по сію пору не имѣлъ случая уединишься въ его вѣрности. Но чтобы показать вамъ, какъ для меня чувствительна ваша потеря, и сколько я цѣню слова ваши и дружбу, то подозрѣваемаго вами человѣка сего дня ссылаю со двора, и берусь заплатить за понесенный вами убытокъ.
Братъ поймалъ старика на словѣ и требовалъ десяти рублей. Подождите денегъ до первой выдачи мнѣ пансіона, отвѣчалъ слѣпецъ; ибо я не имѣю теперь почти ни копѣйки. — Когда вамъ угодно, перервалъ братъ, то я найду средство купить новую шляпу и сверхъ того доставишь вамъ нѣсколько денегъ, въ которыхъ подлинно вы можете нуждаться, а особливо теперь, въ праздничное время. — Вы меня много обяжете, сказалъ старикъ, только какимъ образомъ? — Это очень просто, говорилъ братъ, передъ вами стоитъ серебряная солонка, да еще и позолоченая внутри; за нее могутъ дать рублей двадцать; а на что вамъ она? — Лишь былабы хорошая соль, можно посолить хлѣбъ и изъ глиняной. Еще ежели бы вы могли увеселяться блескомъ сего металла, который впрочемъ я презираю; но для васъ сія роскошь совершенно безполезна; а тѣ, которые придутъ посѣтить васъ, конечно займутся болѣе вашей бесѣдой и ласковымъ угощеніемъ, нежели посудою, которую вы передъ нихъ поставите.
Старикъ махнулъ рукою, а братъ, хваля своего хозяина за равнодушіе къ роскоши, положилъ солонку въ карманъ.
На другой день повезъ онъ ее къ дядѣ, человѣку зажиточному и простому. Любезный дядюшка, сказалъ онъ, вынувъ солонку и поставя на столъ. Непомните ли вы Засѣдателя, который ослѣпъ тому лѣтъ десять и принужденъ былъ оставишь за тѣмъ должность. — Какъ не помнить, вскричалъ дядя, мы съ нимъ служили вмѣстѣ. Вотъ, прямо добрый и честной человѣкъ! — Ахъ! Ежели бы вы знали, говорилъ племянникъ съ глубокими вздохами, въ какой бѣдности онъ нынѣ живетъ! Въ Христовъ праздникъ, несчастный не имѣетъ ни копѣйки денегъ и только что у меня разговѣлся. Онъ просилъ меня продать эту солонку. Сколько я сожалѣю, что теперь самъ деньгами почти не богаче его. Я бы заплатилъ ему самую дорогую цѣну за эту бездѣлицу. — Отдай се опять назадъ, сказалъ дядя, вынимая пятидесяти рублевую ассигнацію, и упроси его принять эту небольшую сумму отъ стараго друга, увѣривъ его, что я самъ заѣду къ нему сощитаться. Братъ, превознося до небесъ великодушіе и щедрость своего дяди, поклялся, что завидуетъ ему, не могши поступишь такимъ образомъ.
Возвратясь домой, изъ полученной суммы онъ отдалъ своему хозяину десять рублей, хвалясь умѣньемъ продавать старое серебро.
Такимъ образомъ въ одинъ разъ онъ получилъ и солонку и сорокъ рублей.
Что касается до посѣщенія дяди, то брать этаго не боялся: ибо былъ увѣренъ, что старый болтунъ, поговоривши часа четыре о всякой всячинѣ и сдѣлавъ кругъ по городу, забудетъ непремѣнно и стараго друга и свою щедрость.
Братъ такимъ образомъ заключаетъ свое посланіе:
На свѣтѣ безъ прорухъ прожить никакъ не можно,
И раноль, поздно ли обманутымъ быть должно;
Ктожъ можетъ запретить обманывать и намъ?
Въ нюжъ мѣру мѣрите, возмѣрится и вамъ.
Страшися казней всѣхъ отъ общаго разврату,
Могущихъ быть теперь на будущу уплату,
И чтобы съ ближними вести безвредный счетъ
Намъ должно у другихъ въ проворствѣ брать передъ.
Такъ опытный судья, искусно судъ вершая,
И штрафа тяжкаго навѣрно ожидая,
Беретъ съ просителя, заранѣй разсчитавъ,
Чтобъ стало за труды, на протори и штрафъ.
Не думая о томъ, что тяжбу проигравшій,
И уголъ, гдѣ рожденъ, безвинно потерявшій,
Пристрастный судъ его грабительствомъ зоветъ,
И мщенія прося на небо вопіетъ.
Но что я заврался? — Читаю поученье
Предъ тѣмъ, къ кому готовъ и самъ идти въ ученье,
Предъ тѣмъ, кто доказалъ стократно на дѣлахъ
Все то, о чемъ мечтать я смѣю лишь въ стихахъ,
И слѣдуя его стезею многотрудной,
Хвалиться не стыжусь добычею толь скудной….
Искусный пріобрѣтатель, котораго разные обороты служатъ содержаніемъ сихъ записокъ за нѣсколько лѣтъ предъ, симъ отошелъ изъ сей временной жизни въ вѣчную. Провидѣнію не угодно было сподобить его смерти истиннаго Христіанина: ибо параличь прекратилъ вѣкъ его въ то самое время, когда духовникъ, слѣдуя порядку исповѣди, приближался къ десятой заповѣди. Такимъ образомъ скончался онъ, не принеся раскаянія въ нарушеніи справедливости противу своего ближняго. Братья его послѣдовали за вилъ вскорѣ. Имѣніе ихъ нѣсколько времени считалось выморочнымъ; но одинъ Шляхтичъ Житомирской Губерніи, доказавъ судебнымъ порядкомъ, что нѣсколько согласныхъ литеръ его фамиліи сходны съ находящимися въ прозваніи покойныхъ, получилъ послѣ нихъ наслѣдство. Въ одной амбарушкѣ, между топами разныхъ счетовъ, нашелъ онъ сіи записки, и поставилъ себѣ въ обязанность сдѣлать ихъ извѣстными, ибо по его мнѣнію, умолчать о поступкахъ людей, прожившихъ свой вѣкъ ко вреду себѣ подобныхъ и предать забвенію гнусныя дѣла ихъ значило бы то же, что не предостеречь приближающагося къ опасности, не подать руку помощи утопающему и оставить безъ вниманія вопль погибающаго отъ грабителей.