О критикѣ и критикахъ. Статьи.
Изд. «Заря», 1909
С. И. Мамонтовъ.
правитьСпеціальный театральный журналъ «Театръ» опросилъ видныхъ представителей русской сцены о театральной критикѣ
правитьЗаколдованный кругъ.
правитьПервое представленіе новой пьесы! Въ этихъ словахъ кроется какая-то особенная притягательная сила.
Люди всѣхъ званій и состояній, интересующіеся театромъ, считаютъ за особое счастье и честь быть на премьерѣ.
Вся театральная критика въ этотъ день бываетъ на-лицо въ театрѣ и часто однимъ взмахомъ пера рѣшаетъ судьбу произведенія, въ которое было вложено немало подготовительнаго труда и добросовѣстнаго изученія.
Между тѣмъ почти всегда первое представленіе, несмотря даже на сотни предшествовавшихъ репетицій, бываетъ самымъ слабымъ спектаклемъ изъ цѣлаго ряда таковыхъ.
На премьерѣ актеры еще не уловили вѣрнаго тона роли, не сжились съ костюмами, все время думаютъ о строгомъ судѣ публикѣ и, конечно, нервничаютъ.
Декораторы, освѣтители, машинисты и прочая закулисная братія чувствуетъ себя какъ на иголкахъ, и постановочные эффекты не удаются ей такъ, какъ бы слѣдовало.
Самъ режиссеръ, — этотъ царь и богъ современнаго театра, — находится между жизнью и смертью…
И только критикъ послѣ сытнаго обѣда:
Покойно зритъ на правыхъ и виновныхъ,
Добру и злу внимая равнодушно,
Не вѣдая ни жалости, ни гнѣва.
Зритъ и волей-неволей рѣшаетъ судьбу пьесы.
Вѣдь завтра тысячи людей будутъ нетерпѣливо перелистывать газету и искать въ ней оцѣнки новаго произведенія, требовать о немъ отзыва.
До десятаго представленія, когда пьеса дѣйствительно наладится и пойдетъ вполнѣ гладко, никто ждать не пожелаетъ.
Получается неотвратимая несправедливость, въ заколдованномъ кругу которой тяжело работникамъ сцены, не легко и критику.
Если театръ увидѣлъ, что его замыселъ понятъ, а исполненіе признано достойнымъ тѣхъ атмосферъ, въ коихъ покоится истинное искусство, это доставляетъ театру ту радость, которою награждается творческая побѣда.
Если же произведеніе оказалось непонятымъ или неоцѣненнымъ, театръ 146 или вдумчиво отыскиваетъ причины этого въ своихъ недостаткахъ, въ своемъ несовершенствѣ, или же терпѣливо ждетъ своего критика, покоряется обычному явленію отсталости критики, — явленію, повторявшемуся такъ много разъ въ исторіи искусства. Рецензія, написанная наспѣхъ, по впечатлѣніямъ перваго представленія, когда новое произведеніе театра является еще недостаточно пережитымъ (полное переживаніе артистами новыхъ образовъ, законченность ихъ совершается только ьна публикѣ", черезъ рядъ представленій), — такая рецензія, конечно, теряетъ много въ своей силѣ для насъ, для работавшихъ надъ новой постановкой. Но что же мы тутъ можемъ подѣлать?
Это дѣло не наше. Стало-быть, газета, ея рецензія, ея читатели, наконецъ, и самъ рецензентъ, — всѣ они довольствуются такимъ положеніемъ. Стало-быть, они не нуждаются въ болѣе вдумчивомъ и внимательномъ отношеніи къ данной постановкѣ. Или театръ не заслужилъ его? Мы можемъ огорчаться, злиться, находить несправедливымъ, чтобы огромный трудъ театра подвергался такой поверхностной оцѣнкѣ, но у насъ нѣтъ никакихъ средствъ бороться съ этимъ. Мы можемъ только апеллировать къ публикѣ. А чѣмъ? Въ той же нашей работѣ, тѣмъ же безпрерывнымъ, неослабѣвающимъ, подъ вліяніемъ кажущейся неудачи, стремленіемъ творить такъ, какъ намъ хочется, какъ мы понимаемъ.