1899
правитьКн. Д. П. Голицынъ-Муравлинъ.
правитьЗАДАЧА.
правитьАлеша придвигаетъ къ себѣ задачникъ и читаетъ, вполголоса:
«Деньги, находящіяся въ двухъ кошелькахъ, составляютъ сумму тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. Сколько денегъ въ каждомъ, если въ одномъ кошелькѣ столько же пятіалтынныхъ, сколько въ другомъ двугривенныхъ?»
Ему очень скучно. Вообще, онъ знаетъ, что каждый разъ съ нимъ изъ-за ариѳметики случается бѣда. Его бранятъ, потому что онъ не понимаетъ. Онъ все понимаетъ: Ветхій и Новый Завѣтъ, географію, латинскія склоненія, а вотъ ариѳметику не понимаетъ. И ему кажется, что совсѣмъ разобраться въ ней нельзя. Тотъ, кто пишетъ задачи, нарочно такъ дѣлаетъ, чтобы было очень трудно. Мама опять скажетъ: «стыдно тебѣ. ты такой большой, тебѣ одиннадцатый годъ»… Большой?
Старается Алеша сообразить, почему онъ иногда большой, а иногда маленькій. То ему говорятъ: «стыдно, ты большой, ты долженъ это сдѣлать», то: «ты еще слишкомъ маленькій, чтобы это понять»… Значитъ, думаютъ, что для ариѳметики онъ большой, а въ самомъ дѣлѣ онъ для нея маленькій. А для того, чтобы сказать неправду онъ тоже маленькій? Вчера онъ спросилъ дядю: «почему ты кузинѣ Вавѣ сказалъ, что ты былъ въ воскресенье у насъ, когда ты не былъ?», и дядя отвѣтилъ: «не твое дѣло, ты еще слишкомъ малъ, чтобы разсуждать…» Почему другіе рѣшаютъ, что онъ тогда-то малъ и тогда-то большой? Онъ вѣроятно всегда маленькій… и всегда ему хочется плакать, когда ариѳметику надо готовить… Вотъ теперь ему на завтра учитель задалъ только одну задачу… другимъ двѣ и три, а ему только одну… Вы, говоритъ, постоянно жалуетесь, что у васъ времени не хватаетъ приготовить, а я думаю, что вы просто лѣнитесь… Сдѣлайте эту задачу хорошо, а то я попрошу, чтобы васъ наказали, и откажусь васъ приготовить во второй классъ гимназіи… Другіе мальчики слушали. Имъ все равно. Они понимаютъ ариѳметику. Если бы еще хоть одинъ въ школѣ не понималъ, все бы легче было. Ему одному вѣрить не хотятъ.
Алеша перечитываетъ снова задачу. Неясно. Онъ можетъ всякую цифру раздѣлить и помножить, но тутъ еще другое. Это, какъ говоритъ Вася, задача съ хитростью. Можетъ быть, Вася успѣетъ объяснить завтра, передъ уроками… Нѣтъ, Вася всегда отвѣчаетъ: «разберись самъ, хныкса скверная…»
У Алеши выступаютъ слезы… и такъ нехорошо дѣлается у него на душѣ… Чувства въ его маленькой и наболѣвшей душѣ развиваются и переливаются одно въ другое гораздо скорѣе, чѣмъ мысли. Всего одиннадцатый годъ онъ на свѣтѣ, а сердце у него уже болитъ… Онъ самъ не видитъ, какой онъ безпомощный и несчастный, по сравненію съ другими дѣтьми… Онъ думаетъ, что вся причина горя именно въ томъ, что онъ маленькій… Будь онъ смышленнѣй, мысли его выразились бы такъ: дѣти всѣ должны быть несчастными, потому что они рабы взрослыхъ… взрослые приказываютъ, запрещаютъ, грозятъ и наказываютъ, а дѣти должны повиноваться и даже не смѣютъ плакать.
Такъ въ чемъ же задача? Два кошелька… тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ… пятіалтынные и двугривенные…
Мальчикъ взглядываетъ на часы, прибитые къ стѣнѣ надъ его столомъ… Пятый часъ… Ему бы такъ хотѣлось кончить задачу къ обѣду, чтобы вечеромъ прочитать хоть немного изъ книги «Въ восемьдесятъ дней вокругъ свѣта…» Онъ началъ читать эту книгу и такъ ему интересно! Какъ хорошо! Если бы можно было уѣхать далеко, туда, гдѣ пальмы и слоны… Хорошо. Весело. Какъ должно быть хорошо, когда весело! Ему никогда не весело, въ Петербургѣ.
Отъ керосиновой лампы, на столъ падаетъ желтый кругъ свѣта. Остальное кругомъ темно. На улицѣ холодно и мокро. Ноябрь. На дачу — только въ маѣ. Тамъ отлично. Господи, почему нельзя, чтобы сейчасъ былъ май!
Тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ… пятіалтынные и двугривенные… два кошелька… Тутъ надо что-то сдѣлать… одна тысяча триста шестьдесятъ пять на два не дѣлится…
Внезапная мысль озаряетъ Алешу. Онъ бросается къ рѣшенію, находитъ цифры: пять рублей восемьдесятъ пять копеекъ и семь рублей восемьдесятъ копеекъ. Слабая надежда заставляетъ его сложить эти суммы. Получается тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. А потомъ?
Хоть бы кто нибудь объяснилъ! Никого дома нѣтъ. Папа на службѣ, вернется къ шести часамъ. Мама поѣхала къ знакомымъ. Прежде — была гувернантка, но теперь, съ тѣхъ поръ, какъ онъ ходитъ въ приготовительную школу, гувернантки больше нѣтъ.
Алеша впивается глазами въ задачникъ, словно хочетъ разгадать тайну. Ему тяжело, и никакъ не увидѣть ему, съ чего начать. Въ сосѣдней комнатѣ портниха Дарья Карповна стучитъ швейной машиной. Это ему мѣшаетъ.
Папа, когда онъ его спроситъ, разсердится. Мама тоже, потому что она забыла ариѳметику. Онъ тоже ее забудетъ.
Вдругъ, Алеша придумываетъ: я спрошу Дарью Карповну…
И онъ идетъ къ ней съ задачникомъ.
— Дарья Карповна, я совсѣмъ не понимаю задачу, которую мнѣ задали…
Портниха, довольно курносая дѣвушка съ бѣльмомъ на лѣвомъ глазу, пріостанавливаетъ работу и спрашиваетъ:
— А что тебѣ задали? Про что?
Алеша читаетъ. Дарья Карповна слушаетъ и задумывается. Мальчикъ ждетъ ея рѣшенья.
— И когда это люди съ двумя кошельками ходятъ? замѣчаетъ она. — Съ чего они взяли.
— Да это, Дарья Карповна, все равно… Надо рѣшить…
— И почему двугривенные отдѣльно!.. Ежели пяти-рублевый золотой, то его надо держать отдѣльно, а то въ темнотѣ за гривенникъ сунешь.
— Дарья Карповна, я знаю… Вы помогите…
— Да я, Алеша, не учена… Жидоморъ у васъ учитель.
Машина снова стучитъ. Мальчикъ вздыхаетъ и идетъ къ себѣ обратно.
Звонокъ. Мама пріѣхала! Вотъ, надо спросить маму.
Онъ бѣжитъ къ ней на встрѣчу.
— Мама! Я не могу рѣшить задачу.
Мама — это очень красивая дама, большая, съ обликомъ королевы. Въ настоящее время у нея видъ очень недовольный. Изо всѣхъ кармановъ мѣховой кофточки она вынимаетъ мелкіе свертки и бросаетъ ихъ на столъ.
— Ахъ! Господи! Какое мнѣ дѣло… Я сама не могу… Я сама не знаю, куда у меня ушли восемнадцать рублей.
Забравъ всѣ свертки, она идетъ въ свою комнату. Алеша за ней. Онъ знаетъ, что гнѣвъ ея никогда не продолжителенъ. Успокоится и поможетъ она, можетъ быть.
— У меня задача не выходитъ, мрачно заявляетъ онъ, соображая, заплакать ли ему или еще подождать.
— У меня тоже, говоритъ мама озабоченно и рѣзко, — возьми карандашъ, пиши.
Карандашъ и бумага у Алеши въ рукѣ. Онъ готовится писать и объясняетъ:
— Видишь ли, деньги въ двухъ кошелькахъ, въ обоихъ всего тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. Сколько денегъ въ каждомъ, если…
— Господи! да развѣ я тебя объ этомъ спрашиваю… Пиши… Кружева двадцать два рубля… въ Гостиномъ дворѣ, шесть рублей… у Треймана двѣнадцать рублей, у Флорана восемнадцать рублей, въ англійскомъ магазинѣ семнадцать рублей… вотъ и все… да, все и больше ничего… сколько вышло? Считай… восемьдесятъ два рубля?
Алеша подсчитываетъ.
— Нѣтъ, семьдесятъ пять рублей.
— Какъ семьдесятъ пять рублей?! Значитъ у меня двадцать пять рублей пропало…
И вдругъ обрадовалась:
— Ахъ, вспомнила! восемнадцать рублей я заплатила Вейсу за ботинки и двѣнадцать рублей у Мелье за журналъ… Теперь навѣрно всѣ сто… Сколько?
— Сто пять рублей, отвѣчаетъ Алеша.
— Да откуда же сто пять, когда у меня было всего только сто рублей и осталось сорокъ копеекъ!
Мальчикъ начинаетъ находить, что задача о двухъ кошелькахъ все-таки лучше. Онъ видитъ, что отъ мамы никакого толка не будетъ.
— Два кошелька, въ нихъ тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ, напоминаетъ онъ.
— Господи! Развѣ я могу… Впрочемъ, миленькій, пойди спроси папу… Слышишь, онъ пришелъ.
Алеша отправляется къ папѣ въ кабинетъ. Слава Богу, папа въ духѣ. Съ нимъ пришелъ Иванъ Петровичъ, его большой другъ.
— А? Что? переспрашиваетъ папа и, взявъ у него задачникъ, читаетъ: «Деньги, находящіяся въ двухъ кошелькахъ, составляютъ сумму тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ. Сколько денегъ въ каждомъ, если въ одномъ кошелькѣ столько же пятіалтынныхъ, сколько въ другомъ двугривенныхъ?»
Мгновенно, его хорошее настроеніе пропадаетъ, и онъ, ероша курчавые черные волосы, кричитъ:
— Иванъ Петровичъ, ты слышалъ? Развѣ это не безобразіе! Такія задачи задаютъ малымъ дѣтямъ! Что они изъ нихъ хотятъ сдѣлать? Развѣ въ наше время мы рѣшали такія задачи? Вѣдь тутъ нужна сообразительность взрослаго человѣка!
— А по нынѣшнему времени необходимо развивать сообразительность. Условія борьбы за существованіе этого требуютъ…
— Что ты выдумалъ! Такъ ребенка можно запугать на первыхъ же порахъ!
— Строгая программа, это сито, сквозь которое проходятъ только наиболѣе даровитые. А бездарные должны пропадать. Это справедливо. Я, конечно, говорю вообще, въ теоріи.
— Твоя теорія гроша не стоитъ! Она выдумана такъ же, какъ эта задача.
— А объясни мнѣ, пожалуйста, зачѣмъ мы зубрили логариѳмы…
Споръ затягивается. Алеша опредѣленно чувствуетъ, что и здѣсь онъ толка не добьется.
Звонокъ. Хоть бы такой пришелъ, который просто рѣшаетъ задачи!
Вотъ счастье-то! Это Ваня, двоюродный братъ, гимназистъ. Ему шестнадцать лѣтъ и онъ знаетъ хорошо всю ариѳметику.
Едва Ваня поздоровался со старшими, Алеша тянетъ его за фалду.
— Ваня, голубчикъ, помоги.
И уводитъ его къ себѣ въ комнату. Ваня идетъ неохотно. Онъ чувствуетъ нѣжность къ теткѣ и хочетъ показаться ей взрослымъ человѣкомъ. Дружба же съ Алешей его дискредитируетъ.
— Ну, что? сумрачно спрашиваетъ онъ. — Опять ничего не понимаешь…
Алеша читаетъ ему задачу. Гимназистъ беретъ карандашъ, пишетъ нѣсколько цифръ и небрежно объявляетъ:
— Въ одномъ пять рублей восемьдесятъ пять копеекъ, въ другомъ семь рублей восемьдесятъ копеекъ.
Сказавъ это, онъ идетъ къ двери.
Со слезами, Алеша спрашиваетъ:
— А если я долженъ буду объяснить почему?
Но Ваня спѣшитъ въ кабинетъ. Туда пришла тетя и жалуется на то, что не можетъ досчитаться денегъ. Дядя и Иванъ Петровичъ добродушно смѣются. Имъ очень весело, что она не знаетъ ариѳметики и постоянно сбивается въ счетѣ. Ванѣ это тоже очень нравится.
А Алеша сидитъ у себя въ комнатѣ, облокотился на столъ, схватилъ голову рученками и читаетъ:
«Деньги, находящіяся въ двухъ кошелькахъ, составляютъ сумму тринадцать рублей шестьдесятъ пять копеекъ…»
Ему хочется плакать.