О новой блистательной побѣдѣ, одержанной надъ французами фельдмаршаломъ Веллингтономъ въ горахъ Пиренейскихъ, есть уже достовѣрное извѣстіе съ описаніемъ подробностей. Сраженіе продолжалось 27 и 28 Іюля. Намѣреніе Сульта клонилось къ освобожденію Пампелуны отъ осады; но онъ разбитъ на всѣхъ пунктахъ и претерпѣлъ большую потерю. — О пораженіи французовъ при Витторіи Парижскіе журналисты благоразумно умалчиваютъ; за то уже въ Лондонѣ и въ другихъ городахъ Европы занимаются имъ какъ важнѣйшимъ и знаменитѣйшимъ происшествіемъ. Неожиданное движеніе Веллингтона къ сѣверу сравниваютъ съ боковымъ маршемъ Князя Кутузова, истребившаго корпусы французскіе подъ Краснымъ. Оба Полководца оставались нѣсколько времени въ бездѣйствіи по обдуманному плану, для того чтобы послѣ грянуть на злодѣевъ съ необычайнымъ напряженіемъ. Не льзя незамѣтить, что разбитые французы къ несказанному своему прискорбію, должны были бѣжать по ронсевальской дорогѣ черезъ тѣ мѣста, гдѣ за тысячу лѣтъ предъ симъ побилъ наголову Карлъ Великій, котораго Наполеонъ Малый соизволилъ провозвѣстить своимъ образцемъ и предмѣстникомъ. Нѣтъ сомнѣнія, что многимъ изъ бѣглецовъ, по причинѣ сего достославнаго преемничества, извѣстна исторія Карла Великаго. Какія мучительныя воспоминанія! «Наполеонъ», такъ сказано въ статьѣ изъ Лондона, обыкновенно, хвастался, что во все продолженіе военныхъ его дѣйствій французская армія нигдѣ и никогда нетеряла артиллеріи; онъ приписалъ рано наставшей жестокой стужи причину утраты 1500 пушекъ, которыя оставилъ въ Россіи, теперь безъ сомнѣнія станетъ обвинять чрезвычайной жаръ, принудившій Журдана и Іосифа оставить въ добычу побѣдителямъ полтораста пушекъ, которыми въ скоромъ времени украсится Лондонская крѣпость."
— Въ Кадикскихъ публичныхъ листкахъ написано слѣдующее: «Буонапарте предложилъ учредить конгрессѣ въ Прагѣ, на которомъ должны явиться уполномоченные отъ Англіи, отъ Россіи, отъ Испанскихъ инсургентовъ, и проч. Такое предложеніе со стороны Буонапарте стоитъ для насъ побѣды; и хотя главное намѣреніе его клонится къ тому единственно, чтобы выиграть время для возстановленія силѣ своихъ; однакожъ всѣ видятъ теперь, что дерзскій и высокомѣрный тонъ его съ нѣкотораго времени примѣтнымъ образомъ понизился; война въ Россіи и на Пиренейскомъ полуостровѣ заставила его нѣсколько образумиться. Никогда уже небудетъ онъ тѣмъ, кѣмъ былъ до переправы своей черезъ Вислу, и что ни случилось бы, Европа никогда уже не увидитъ себя въ столь затруднительномъ положеніи, — въ какомъ застала ее весна 1812 года. Буонапарте однакожь предлагаетъ, что бы Король Испанскій, то есть машина-Іосифъ, явился на конгрессѣ. Въ припадкѣ безумія онъ могъ затѣять такую нелѣпость, но онъ самъ вѣдаетъ, сколь она несбыточна. Было бы тоже, когдабъ онъ сказалъ Россіи и Англіи; „если вы хотите присутствовать на конгрессѣ, мною учреждаемомъ, то прежде всего расторгните обязательства свои съ Испаніей, а потомъ уже заключите священный договорѣ со мною.“ Вотъ какое приглашеніе Тиранъ дѣлаетъ онымъ Державамъ! Россія и Англія признали Фердинанда VII единственнымъ и истиннымъ Государемъ Испаніи, а Кортесовъ или Регентство единственнымъ и законнымъ его правительствомъ; какъ же думаетъ онъ, будто онѣ допустятъ на конгрессъ Іосифа? Безумецъ! Всѣ Союзники, признавши Фердинанда законнымъ Королемъ Испаніи, захотятъ ли теперь признать Іосифа!! Не онъ приглашаетъ также Испанскихъ инсургентовъ (которыхъ не называешь уже ни разбойниками, ни мятежниками); а для чего должны они тамъ явишься? Чтобы оковать себя цѣпями рабства, просить прощенія въ прежнихъ своихъ ошибкахъ, обезславить себя на вѣки и умолять о милостяхъ Іосифа и о покровительствѣ Корсиканца! Буонапарте забылъ, что сіи инсургенты уже шесть лѣтъ съ благородною гордостію ведутъ славную, войну противъ его могущества и коварныхъ замысловъ, и что они рѣшились скорѣе погибнуть нежели себя опозорить. Испанскіе инсургенты могутъ вступить въ переговоры со Франціей; но съ Буонапартомъ они невойдутъ ни въ какія сношенія.»
Сей конгрессъ давно уже несуществуетъ; не смотря на то во французскихъ журналахъ, чтобы обморочить простодушныхъ читателей, занимаются имъ болѣе нежели военными происшествіями; въ Имперскомъ журналѣ съ французскимъ безстыдствомъ описаны съ ногъ до головы Россійскіе и Прусскіе Посланнники. Само собою разумѣется, что сочинитель газетной статьи недоволенъ тѣми и другими; напротивъ того онъ весьма выгодно отзывается о Дюкѣ Виченскомъ (Коленкурѣ) и о Графѣ Нарбоннѣ, которые назначены были трактовать о мирѣ. Сей отзывъ произнесенъ какъ думать должно по чистой совѣсти и безъ всякаго пристрастія!!
По возобновленіи неприятельскихъ дѣйствій произошло уже много новаго. Наслѣдный Принцъ Шведскій разбилъ Французовъ подъ Берлиномъ, на которой направлены были неприятельскія силы съ безчеловѣчнымъ намѣреніемъ разорить и сжечь оный городѣ, французы лишились множества пушекъ и плѣннымъ, и отступаютъ на всѣхъ пунктахъ. Въ Силезіи равномѣрно одержана блистательнѣйшая побѣда надъ французами Генераломъ Блюхеромъ, которой взялъ у нихъ 22 пушки и 5000 плѣнныхъ и положилъ на мѣстѣ около 1000. Бонапартъ убѣжалъ изъ Дрездена въ Ерфуртъ; а куда побѣжитъ изъ Ерфурта, о томѣ самъ онъ вѣдаетъ. Генералы и офицеры ей цѣлыми коммандами переходятъ на сторону Союзниковъ, проклиная нечестиваго возмутителя общаго покоя, и отъ всего сердцу желая всесвѣтному губителю скорѣйшей погибели, которая, какъ теперь уже весьма ясно видно, постигнуть его не замедлитъ.
Странно, что въ числѣ посланниковъ на мирномъ конгрессѣ въ Прагѣ упомянуть былъ даже Турецкій, между тѣмъ какъ ни слова не сказано ни объ одномъ посланникѣ отъ Государей Рейнскаго Союза! Что бы это значило? Развѣ Бонапартъ не хочетъ оставить при нихъ даже наружности самодержавнаго сана, для того, чтобъ они совершенно поняли, какую выгоду принесло имъ унизительное соизволеніе принять Королевскія и Гроссъ-Герцогскія титла отъ бывшаго Подпорудичика Королевской французской службы? Развѣ ихъ почитаютъ уже недостойными быть въ томѣ обществѣ, гдѣ находится высокомѣрный ихъ обладатель? Или же высокіе Сѣверные Союзники опредѣлили не прежде признавать ихъ за дѣйствительныхъ Государей, пока они не сбросятъ постыдныхъ оковъ у съ которыми вмѣстѣ возложили на себя горестную обязанность быть подданными чужеземнаго самозванца?
— Читая Наполеоновскія описанія сраженій съ 1805 года, не льзя не замѣтить достопамятности, безпрестанно въ нихъ повторяемой. Вездѣ находите вы, что Виртемвбргцы, или Баварцы, или Саксонцы, бросились на мостовыя укрѣпленія, на батарею, на центръ и проч. и послѣ того обыкновенно читаете; а такая-то французская дивизія зашла въ тылѣ неприятеля. Не уже ли Баварцы, Саксонцы и Виртембергцы неимѣютъ права усомниться въ томѣ, будто они живутъ на свѣтѣ и имѣютъ своихъ собственныхъ Государей единственно на тотъ конецъ, чтобы во угожденіе Бонапарту бросаться на батареи?
— На одномъ тѣсномъ пути повстрѣчай лисѣ два почтаря везущіе въ своихъ повозкахъ Евреевъ. Ни тотъ ни другой не хотѣли свернутъ съ дороги. Почтари сперва кричали, потомъ стали браниться. Одинъ соскакиваетъ съ повозки и хлещетъ кнутомъ сѣдоковъ своего противника. «Какъ!» восклицаетъ другой: «бить моихъ Евреевъ! Погоди же, я и съ твоими перевѣдаюсь!» И безъ всякихъ околичностей платитъ тою же монетою. Бѣдные Евреи кричали и выли, но не смѣли обороняться именно потому что были Евреи. — Если ты Нѣмецъ, читатель, то право не смѣйся! Англичане отняли у Французовъ нѣсколько колоній, Французы взяли себѣ за то часть Германіи, Англичане вновь завоевали еще болѣе колоній, а Французы опять взяли себѣ еще болѣе Нѣмецкихъ провинцій. Правда что колоніи принадлежали Франціи, но по чему же Нѣмцы должны терпѣть за то, что дѣлаютъ Англичане? «Но чему? По тому, что они сносятъ.»
Въ Манифестѣ о войнѣ противу Франціи; отъ Австрійскаго правительства сказано между прочимъ слѣдующее:
«Походъ 1812, года подалѣ достопамятный примѣръ, что предприятіе, вспомоществуемое исполинскими силами, въ рукахъ Полководца первой степени, можетъ быть неудачно, если онъ, чувствуя свои великіе воинскіе таланты, вздумаетъ преступить предѣлы Природы и правила благоразумія.
Призракѣ честолюбія повлекъ Императора Наполеона въ глубину Россійской Имперіи, и ложное политическое мнѣніе заставило его думать, что онъ въ Москвѣ предпишетъ намъ, обезсилитъ Россійскую Державу на полвѣка, и возвратится въ торжествѣ. Но когда великодушная твердость Императора Всероссійскаго, знаменитые подвиги Его воинства и непоколебимая твердость Его народа прекратили сіе сновидѣніе, тогда поздно было раскаяваться; надлежало потерпѣть наказаніе. Вся французская армія была разсѣяна и истреблена; менѣе нежели въ четыре мѣсяца позорище войны перенесено было съ Днѣпра и Двины на Одеръ и Ельбу.»
— Австрійская армія состоитъ изъ 300 батальоновъ (270,000 чел.) линейной пѣхоты, 4 бат. егерей (5,600 чел.), 228 ескадроновъ конницы (45,600 чел.), 4 полковъ артиллерій (14,400 чел.) и 8,000 піонеровъ, — и того изъ 343,600 чел. — Сверхъ того обязались Венгерцы, въ случаѣ воины съ французами, выставить и содержать на свой счетъ 60,000 чел. Земское ополченіе составляютъ 96,000 чел. Слѣдственно вся военная сила Австріи состоитъ изъ 499,000 чел. — Въ семъ числѣ не полагаются конные и пѣшіе полки, формируемые чинами Австріи и Богеміи.
Одержавши побѣду при Маренго, Бонапартъ писалъ въ Парижъ въ своихъ донесеніяхъ: «Я надѣюсь, что французскій народъ будетъ доволенъ своею арміею.» И вся Европа воскликнула:, великій мужъ!" Претерпѣвши пораженіе при Гроссъ-Гершенѣ, онъ возгласилъ, въ прокламаціи къ побитой французской арміи: «солдаты! я самъ чрезвычайно доволенъ! бы покрыли орловъ моихъ новымъ блескомъ!» и вся Европа надъ нимъ смѣется. Противуположность сія должна казаться очень забавною и для самыхъ солдатѣ французскихъ. Тамъ онъ указываетъ имъ на признательность націи, на благодарность за ея спасеніе; а здѣсь вѣроломный похититель верховной власти изъявляетъ имъ свое удовольствіе за то, что они вычистили птицъ его. Но какая прибыль французамъ отъ того, что блистаютъ его орлы или коршуны, которыхъ самъ онъ именно называешь своими птицами?