ЗАБЫТЫЯ СЛОВА.
правитьСказка Катюль Мендеса.
правитьI.
правитьНѣкогда одна фея, напоминавшая красотой цвѣтокъ, а коварствомъ змѣю, притаившуюся у корня его, воспылала ненавистью къ жителямъ нѣкой обширной страны. Гдѣ находилась эта страна? Въ горахъ-ли или на равнинахъ, возлѣ рѣки или у морского прибрежья? Объ этомъ исторія умалчиваетъ точно такъ же, какъ и о причинахъ гнѣва феи. Какъ бы то ни было, жажда мести и гнѣвъ ея были безпредѣльны. Сперва у нея явилась мысль опустошить страну и сжечь всѣ дома при помощи своихъ пажей маленькихъ геніевъ; приходило ей въ голову также намѣреніе изсушить всѣ цвѣты и превратить молодыхъ дѣвушекъ въ безобразныхъ старухъ.
Въ ея власти было засыпать улицы городовъ потоками пепла и камней, повернуть солнце въ противоположную сторону, вырвать съ корнемъ деревья и разрушитъ зданія. Но она придумала еще болѣе ужасную кару.
Подобно вору, на досугѣ выбирающему изъ футляровъ самые драгоцѣнные уборы, она изгладила изъ памяти жителей страны три дивныхъ слова: «Я люблю тебя!» и совершивъ это преступленіе, убѣжала съ злымъ хохотомъ, достойнымъ самого дьявола, хотя исходилъ онъ изъ прелестныхъ розовыхъ губокъ.
II.
правитьВъ первое время жители страны не отдавали себѣ яснаго отчета въ нанесенномъ имъ злѣ. Правда, они чувствовали, какое-то лишеніе, но не могли понять, въ чѣмъ дѣло.
Влюбленные, перешептывающіеся въ лѣтніе вечера подъ кустами цвѣтущихъ розъ, супруги, наслаждавшіеся рядкомъ вечерней прохладой, внезапно прерывали нѣжныя рѣчи и ласки: тайный инстинктъ приказывалъ имъ произнести обычныя слова, но алая фея такъ прочно изгладила ихъ изъ памяти, что они не могли даже ясно формулировать вопросъ о забытыхъ словахъ.
Однако, они не испытывали еще сильнаго лишенія, имѣя въ запасѣ столько нѣжныхъ словъ и ласкъ. Но, увы, вскорѣ ими овладѣла ужасная тоска. Напрасно влюбленные въ экстазѣ твердили, что поцѣлуй — высшее блаженство, клялись умереть другъ-за-друга, шептали: «Душа моя! Жизнь моя! Моя любовь!» Всевластный инстинктъ приказывалъ имъ произносить и внимать инымъ, забытымъ словамъ…
За огорченіями послѣдовали ссоры.
Чувствуя себя неудовлетворенными влюбленные обвиняли другъ-друга въ холодности и измѣнѣ.
Дѣло дошло до того, что прекратились вечернія свиданія подъ розовыми кустами и даже супруги, оставшись наединѣ ограничивались одной болтовней.
Гдѣ нѣтъ любви — оттуда бѣжитъ и радость — и страна, впавшая въ немилость у феи. стала страной горя и печали изъ-за трехъ забытыхъ словъ.
III.
правитьВъ этой обездоленной странѣ жилъ юный поэтъ, участь котораго была еще плачевнѣе другихъ.
Не думайте, что онъ жаждалъ услыхать забытыя слова изъ устъ своей прекрасной возлюбленной; нѣтъ, единственной его любовью была его муза, но онъ не въ состояніи былъ закончить свою поэму, начатую какъ разъ наканунѣ ужаснаго мщенія феи.
Дѣло въ томъ, что поэма должна была закончиться словами: «Я люблю тебя», и всякое другое заключеніе было немыслимо.
Напрасно поэтъ билъ себя по лбу, хватался руками за голову и въ порывѣ отчаянія думалъ, что сошелъ съ ума. Вѣдь такъ недавно еще онъ отлично зналъ заключительныя слова поэмы: доказательствомъ этого служило готовая для нихъ риѳма; она ждала ихъ, настойчиво требовала, не хотѣла другихъ, подобно устамъ, жаждущимъ любимыхъ устъ, чтобы слиться въ поцѣлуѣ.
И вотъ эту то необходимую, неизбѣжную фразу онъ забыть, окончательно забылъ!
Очевидно, здѣсь крылась какая то тайна, и бѣдный поэтъ, погруженный въ глубокое уныніе, ломалъ себѣ голову надъ отгадкой ея сидя на опушкѣ лѣса, куда обыкновенно слетаются феи и эльфы покружиться въ хороводѣ въ лунныя лѣтнія ночи.
IV.
правитьВъ одинъ прекрасный день, когда поэтъ, по обыкновенію, сидѣлъ подъ тѣнистыми вѣтвями, фея-похитительница увидѣла его и тотчасъ же влюбилась въ него.
Легкая, подобно рѣзвому мотыльку, ласкающему розу, подлетѣла она къ нему и прильнула своими устами къ его устамъ. Поэтъ былъ погруженъ въ свои обычныя думы, но все же не остался равнодушнымъ къ прелестной феѣ и позволилъ ей увезти себя на золотой колесницѣ, запряженной крылатыми кротами.
Фея увлекла своего избранника въ глубь земли, гдѣ скрываются пещеры изъ разноцвѣтныхъ драгоцѣнныхъ камней и въ чудныхъ садахъ красуются блестящіе, подобно звѣздамъ, цвѣты.
Въ этомъ подземномъ царствѣ, забывъ обо всемъ на свѣтѣ, они всецѣло предались своей любви.
Въ минуты отдыха они тѣшились самыми удивительными зрѣлищами: одѣтые въ красный атласъ гномы и закутанныя большимъ туманомъ эльфы плясали передъ ними подъ звуки невидимаго оркестра, а летучія руки подносили имъ рѣдкіе фрукты въ драгоцѣнныхъ вазахъ. Иногда, чтобы развлечь свою возлюбленную, поэтъ читалъ ей стихи подъ аккомпаниментъ своей арфы, хотя она была всемогущей феей, а не простымъ смертнымъ, все же слушая прекрасныя пѣсни, которыя онъ слагалъ въ честь ея, и чувствуя на своемъ лицѣ его дыханіе, она изнемогла отъ блаженства.
Казалось, счастью ихъ не предвидится конца.
Однако, по временамъ прекрасная фея становилась грустна и задумчива.
— О, моя царица! Чего можешь желать ты, столь могущественная, столь прекрасная? — спрашивалъ ее поэтъ.
Фея молчала, но онъ продолжалъ настаивать.
— Увы, — вздохнула она, въ концѣ концовъ моя кара обратилась на меня самое! Увы, я тоскую, потому что никогда еще не слыхала изъ твоихъ устъ данныхъ словъ: «Я тебя люблю!».
Но… вмѣсто того, чтобы повторить за ней эти слова, поэтъ вскрикнулъ отъ радости: наконецъ то онъ нашелъ заключительныя слова своей поэмы.
Напрасно фея пыталась удержать его въ драгоцѣнныхъ гротахъ и въ дивныхъ садахъ: не медля ни минуты, онъ поспѣшилъ ни землю, чтобы окончить и обнародовать поэму, въ которой жители обездоленной страны нашли дивныя забытыя слова.
И снова влюбленные стали назначать свиданія подъ розовыми кустами и супруги перешептывались по вечерамъ у открытыхъ оконъ.
Стихи вернули сладость поцѣлуямъ, и влюбленные повторяютъ то, что воспѣваютъ поэтф.