Викитека

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Сентябрь/9

< Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского | Сентябрь
← День восьмойЖития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского — 9 сентябряДень десятый →
Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. I. Месяц сентябрь. — С. 185—207.

[185]
День девятый
Житие
святых и праведных Богоотец
Иоакима и Анны

‎Святый праведный Иоаким происходил из колена Иудина, из дома царя Давида. Родословие его таково: у сына Давида Нафана родился сын Левий, Левий родил Мелхию и Панфира, Панфир родил Варпафира, Варпафир же родил Иоакима, отца Божией Матери.

Святый Иоаким жил в городе Назарете Галилейском[1] и имел жену по имени Анну из колена Левиина, из рода Ааронова, дочь священника Матфана, жившего пред царствованием Ирода[2], сына Антипатра. Сей священник Матфан имел женою Марию, из колена Иудина, из города Вифлеема[3], и трех дочерей: Марию, Совию и Анну. Из них первою вышла замуж Мария в Вифлеем и родила Саломию; потом вышла замуж Совия, также в Вифлеем и родила Елисавету, мать Иоанна Предтечи; третья же, как мы уже сказали, мать Пресвятой Богородицы, отдана была замуж за Иоакима в страну Галилейскую, в город [186]Назарет. Супруги сии, Иоаким и Анна, происходя из знатного рода, поучались в Законе Господнем и были праведны пред Богом. Имея богатство вещественное, они не были лишены и богатства духовного. Украшенные всеми добродетелями, они беспорочно соблюдали все заповеди Закона Божия. На каждый праздник благочестивые супруги отделяли от своего имущества две части, — одну отдавали на церковные потребности, а другую раздавали нищим.

Своею праведною жизнию Иоаким и Анна так угодили Богу, что Он сподобил их быть родителями Пресвятой Девы, предъизбранной Матери Господа. Из этого одного уже видно, что их жизнь была свята, богоугодна и чиста, так как у них родилась Дщерь, Святейшая все святых, угодившая Богу больше всех, и Херувимов Честнейшая. В то время на земле не было более угодных Богу людей, нежели Иоаким и Анна, по непорочной их жизни. Хотя в то время можно было найти и многих живущих праведно и угождающих Богу, но эти двое превзошли всех своими добродетелями и явились пред Богом самыми достойными того, чтобы от них родилась Божия Матерь. Такая милость им не была бы дарована Богом, если бы они действительно не превосходили всех праведностью и святостью. Но как Сам Господь имел воплотиться от Пресвятой и Пречистой Матери, так подобало и Матери Божией произойти от святых и чистых родителей. Подобно тому как земные цари имеют свои порфиры, сделанные не из простой материи, а из златотканной, так и Небесный Царь восхотел иметь Пречистою Своею Матерью, в плоть Которой, как в царскую порфиру, Ему должно было облечься, рожденную не от обыкновенных невоздержных родителей, как бы из простой материи, но от целомудренных и святых, как бы из материи златотканной, прообразом чего служила ветхозаветная Скиния, которую Бог велел Моисею сделать из багряной и червленой материи и из виссона[4]. Скиния эта прообразовала Деву Марию, вселившийся в Которую Бог имел съ человѣ́ки пожи́ти, как написано: сѐ ски́нїѧ бж҃їѧ съ человѣ́ки, и҆ всели́тсѧ съ ни́ми[5]. Багряная и червленая материя и виссон, из которых была сделана Скиния, прообра[187]зовали родителей Божией Матери, Которая произошла и родилась от целомудрия и воздержания, как бы от багряной и червленой одежды, и совершенства их в исполнении всех заповедей Господних, как бы от виссона.

Но сии святые супруги, по Божию изволению, долгое время были бездетны, — дабы в самом зачатии и рождении такой дочери была явлена и сила Божией благодати, и честь Рожденной, и достоинство родителей; ибо неплодной и состарившейся женщине родить иначе невозможно, как по силе благодати Божией: здесь действует уже не природа, но Бог, побеждающий законы природы и уничтожающий узы неплодия. Родиться от неплодных и престарелых родителей — большая честь и для самой рожденной, потому что она рождается тогда не от невоздержных родителей, но от воздержных и престарелых, каковыми были Иоаким и Анна, которые пятьдесят лет жили в супружестве и не имели детей. Наконец, чрез таковое рождение открывается достоинство и самих родителей, так как они после долгого неплодства родили радость всему миру, чем уподобились святому патриарху Аврааму и благочестивой супруге его Сарре, родившим, по обетованию Божию, Исаака в старости[6]. Однако, без сомнения, можно сказать, что рождество Богородицы выше рождения Авраамом и Саррою Исаака. Насколько сама рожденная Дева Мария выше и более достойна почести, нежели Исаак, настолько больше и выше достоинство Иоакима и Анны, нежели Авраама и Сарры. Этого достоинства они не сразу достигли, но только усердным постом и молитвами, в душевной горести и в сердечной скорби умолили о сем Бога: и скорбь их обратилась в радость, а бесчестие их явилось предвестником великой чести, и усердное прошение — руководителем к получению благ, и молитва — лучшей ходатаицей.

Иоаким и Анна долгое время скорбели и плакали, что у них нет детей. Однажды Иоаким в большой праздник приносил в Иерусалимском храме дары Господу Богу; вместе с Иоакимом и все Израильтяне приносили свои дары в жертву Богу. Бывший в то время первосвященник Иссахар не захотел принять даров Иоакима, потому что он был бездетным.

[188]— Не должно, — говорил он, — принимать от тебя дары, потому что ты не имеешь детей, а следовательно, — и благословения Божия: наверное, у тебя есть какие-нибудь тайные грехи.

Также и один Еврей из колена Рувимова, вместе с прочими приносивший свои дары, укорял Иоакима, говоря:

— Зачем ты хочешь прежде меня принести жертвы Богу? Разве ты не знаешь, что ты недостоин приносить дары вместе с нами, ибо ты не оставишь в Израиле потомства[7]?

Укоры сии очень опечалили Иоакима, и он в сильной скорби ушел из храма Божия посрамленным и униженным, и праздник для него обратился в печаль, а праздничная радость сменилась скорбию. Глубоко скорбя, он не возвратился домой, но ушел в пустыню к пастухам, пасшим его стада, и там плакал о неплодстве своем и о поношении и укорах, сделанных ему. Вспомнив про Авраама, праотца своего, которому уже в преклонном возрасте Бог даровал сына, Иоаким стал усердно молить Господа, чтобы Он и его сподобил такого же благоволения, услыхал бы его молитву, помиловал бы и отнял от него поношение со стороны людей, даровав в старости плод его супружеству, как некогда Аврааму.

— Да буду я, — молился он, — иметь возможность именоваться отцом ребенка, а не бездетным и отверженным от Бога терпеть укоры от людей!

К сей молитве Иоаким присоединил пост и сорок дней не вкушал хлеба.

— Не буду есть, — говорил он, — и в дом свой не возвращусь; пусть слезы мои будут мне пищею, а пустыня сия домом, до тех пор пока не услышит и не отнимет от меня поношение Господь Бог Израилев.

Точно так же и жена его, будучи дома и услыхав, что первосвященник не хотел принять их дары, укоряя в неплодстве, и что муж ее от великой скорби удалился в пустыню, плакала неутешными слезами.

[189]— Теперь, — говорила она, — я несчастнее всех: Богом отвержена, у людей в поношении и мужем оставлена! О чем плакать теперь: о вдовстве ли своем, или о бесчадии, о сиротстве своем или о том, что не удостоилась называться матерью!

Так горько плакала она все те дни.

Рабыня Анны, по имени Юдифь, старалась ее утешить, но не могла: ибо кто может утешить ту, печаль которой глубока, как море?

Однажды Анна печальная пошла в свой сад, села под лавровым деревом, вздохнула из глубины сердца и, возведя свои глаза, полные слез к небу, увидала на дереве птичье гнездо с маленькими птенцами. Зрелище сие причинило ей еще большую скорбь, и она с плачем начала взывать:

— Горе мне бездетной! Должно быть, я — самая грешная среди всех дщерей Израилевых, что одна пред всеми женами так унижена. Все носят плод своего чрева на своих руках, — все утешаются своими детьми: я же одна чужда сей радости. Горе мне! Дары всех принимаются в храме Божием, и за чадородие им оказывают уважение: я же одна отвержена от храма Господа моего. Горе мне! Кому я уподоблюсь? Ни птицам небесным, ни зверям земным: ибо и те приносят Тебе, Господи Боже, плод свой, я же одна неплодна. Даже с землею я не могу сравнить себя: ибо она прозябает и выращивает семена и, [190]принося плоды, благословляет Тебя, Небесного Отца: я же одна бесплодна на земле. Увы мне, Господи, Господи! Я одна, грешная, лишена потомства. Ты, Который даровал некогда Сарре в глубокой старости сына Исаака[8], Ты, Который отверз утробу Анны, матери Твоего пророка Самуила[9], призри ныне на меня и услыши молитвы мои. Господи Саваоф! Ты знаешь поношение бездетства: прекрати печаль сердца моего и отверзи мою утробу и меня неплодную соделай плодоносною, дабы рожденное мною мы принесли Тебе в дар, благословляя, воспевая и согласно прославляя Твое милосердие.

Когда Анна с плачем и рыданием так восклицала, явился ей Ангел Господень и сказал:

— Анна, Анна! Услышана твоя молитва, воздыхания твои прошли сквозь облака, слезы твои явились пред Богом, и ты зачнешь и родишь Дщерь преблагословенную; чрез Нее получат благословение все племена земные и будет даровано всему миру спасение; имя ей будет Мария.

Услышав ангельские слова, Анна поклонилась Богу и сказала:

— Жив Господь Бог, если родится у меня дитя — я отдам его на служение Богу. Пусть оно служит Ему и прославляет святое Имя Божие день и ночь во всё время своей жизни.

После сего, исполнившись неизреченной радости, святая Анна быстро пошла в Иерусалим, чтобы там с молитвою воздать благодарение Богу за Его милостивое посещение.

В то же самое время Ангел явился и Иоакиму в пустыне и сказал:

— Иоаким, Иоаким! Услышал Бог молитву твою и благоволит даровать тебе благодать Свою: жена твоя Анна зачнет и родит тебе дщерь, рождение которой будет радостью для всего мира. И вот тебе знамение, что я благовествую тебе истину: иди в Иерусалим к храму Божию и там, у Золотых ворот, найдешь свою супругу Анну, которой я возвестил то же самое.

Иоаким, удивленный таким ангельским благовестием, славословя Бога и благодаря Его сердцем и устами за великое милосердие, с радостию и веселием поспешно отправился в Иерусалимский храм. Там, как и возвестил ему Ангел, он нашел у Золотых ворот Анну, молящуюся Богу, и рассказал ей об [191]ангельском благовестии. Также и она поведала ему о том, что видела и слышала Ангела, возвестившего о рождении у нее дочери. Тогда Иоаким и Анна прославили Бога, сотворившего им такую великую милость и, поклонившись Ему в святом храме, возвратились в свой дом.

И зачала святая Анна в девятый день декабря месяца, а восьмого сентября у ней родилась дочь, Пречистая и Преблагословенная Дева Мария, начало и ходатаица нашего спасения, о рождестве Коей возрадовались и Небо, и земля. Иоаким по случаю Ея рождения принес Богу великие дары, жертвы и всесожжения и получил благословение первосвященника, священников, левитов и всех людей за то, что сподобился благословения Божия. Потом он устроил в доме своем обильную трапезу, и все с веселием прославляли Бога.

Подрастающую Деву Марию родители Ея берегли, как зеницу ока, ведая, по особенному откровению Божию, что Она будет светом всему миру и обновлением естества человеческого. Посему они воспитывали Ее с такою тщательною осмотрительностью, какая подобала Той, Которая имела быть Матерью Спасителя нашего. Они любили Ее не только как дочь, столь долгое время ожидаемую, но и почитали как госпожу свою, помня ангельские слова, сказанные о Ней, и провидя духом, что должно над Ней совершиться. Она же, исполненная Божественной благодати, таинственно обогащала тою же благодатию и своих родителей. Подобно тому как солнце своими лучами освещает звезды небесные, уделяя им частицы своего света, так и богоизбранная Мария, как солнце, озаряла лучами данной ей благодати Иоакима и Анну, так что и они были исполнены Духа Божия, и твердо веровали в исполнение ангельских слов.

Когда отроковице Марии исполнилось три года, родители ввели Ее со славою в храм Господень, сопровождая с возжженными светильниками, и посвятили Ее на служение Богу, как то обещали. По прошествии нескольких лет после введения Марии во храм святый Иоаким умер, восьмидесяти лет от рождения. Святая Анна, оставшись вдовою, покинула Назарет и пришла в Иерусалим, где пребывала около своей Пресвятой Дочери, молясь беспрестанно в храме Божием. Прожив в Иерусалиме два года, она почила о Господе, имея 79 лет от рождения[10].

[192]О сколь благословенны вы, святые родители Иоаким и Анна, ради Преблагословенной вашей Дочери! Сугубо благословенны вы ради Сына Ея, Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого получили благословение все народы и племена земные! Справедливо вас святая Церковь наименовала Богоотцами[11], ибо мы знаем, что от Пресвятой вашей Дочери родился Бог. Ныне предстоя Ему близко на Небе, молитесь, да уделится и нам хотя некая часть вашей радости нескончаемой. Аминь.

Тропа́рь, гла́съ а҃:

И҆̀же въ зако́ннѣй бл҃года́ти првⷣни бы́вше, млⷣнца бг҃ода́ннаго породи́ша на́мъ і҆ѡакі́мъ и҆ а҆́нна: тѣ́мже дне́сь свѣ́тлѡ тожествꙋ́етъ, ве́селѡ пра́зднꙋющи, бж҃е́ственнаѧ цр҃ковь чⷭ҇тнꙋ́ю ва́шꙋ па́мѧть, сла́вѧщи бг҃а, воздви́гшаго ро́гъ сп҃се́нїѧ на́мъ въ домꙋ̀ дв҃довѣ.

Конда́къ, гла́съ в҃:

Ра́дꙋетсѧ ны́нѣ а҆́нна, непло́дства разрѣши́вшисѧ соꙋ́зъ, и҆ пита́етъ пречⷭ҇тꙋю, созыва́ющи всѧ̑ воспѣ́ти дарова́вшаго ѿ чре́ва є҆ѧ̀ человѣ́кѡмъ є҆ди́нꙋ мт҃рь и҆ неискꙋсомꙋ́жнꙋю.

Страдание святаго мученика
Севириана

‎В царствование злочестивого царя Ликиния[12], в то время, как Агриколаем, правителем Севастии[13], были взяты и посажены в темницу сорок святых мучеников, — в области той жил некий муж, по имени Севириан, знатного рода по происхождению.

Севириан был христианином. Часто посещая в темнице сорок мучеников, он укреплял их к страдальческому по[193]двигу за Имя Христово; и они так возгорелись любовию к своему Господу, что даже холодное Севастийское озеро не могло угасить в них сей божественной любви; вставши, по повелению беззаконного правителя, в воды озера, они единодушно исповедовали пред своим мучителем Имя Иисуса Христа и здесь скончались мученическою смертию[14].

После страдания Севастийских мучеников, — когда на место Агриколая тем же нечестивым царем Ликинием назначен был Лисий, человек лютый и жестокий, как дикий зверь истреблявший верующих и проливавший христианскую кровь, — настало время и святому Севириану выступить на тот же подвиг и на ту же борьбу, к каким он и других возбуждал своим словом.

К правителю области явились клеветники и стали говорить ему:

— Честь великих богов наших умаляется в сем городе чрез Севириана: он не только сам не чтит и не поклоняется им, но и многим другим советует бесчестить и уничижать их. Веруя сам в Распятого, он и других учит той же вере, и уже немало людей отторглось вслед его, так что если ты не погубишь его, то скоро весь город последует его вере: — и разгневаются боги на наш город и оставят его своею милостию, да и царь, когда услышит об этом, не пощадит нас.

Выслушав сие, правитель Лисий послал своих слуг схватить Севириана и привести его к себе. Воин же Христов, [194]не дожидаясь посланных, пока они придут и возьмут его, предварив их приход, пошел сам и, представ пред Лисием, мужественно и дерзновенно говорил ему:

— Или недостаточно тебе, правитель, одной только твоей погибели, что ты хочешь и наши души погубить и, как некое приобретение, предать их во власть бесов? Но знай, что ты попал здесь на людей мужественных, а не на малодушных и боязливых, ибо мне, как говорит мой божественный учитель Павел, «є҆́же жи́ти, хрⷭ҇то́съ: и҆ є҆́же ᲂу҆мре́ти, прїѡбрѣ́тенїе є҆́сть»[15].

Правитель Лисий, выслушав эти слова, немного помолчал; а потом, взглянув на стоявших пред ним слуг и указав рукою на Севириана, сказал им с яростию:

— Возьмите и бейте его суровыми жилами, пусть он научится, с каким смирением нужно говорить с правителем.

Когда святаго стали мучить, он радовался, что сподобился пострадать за Христа, и воспевал псаломские слова, которые были ему как бы отрадою в его страданиях:

«На хребтѣ̀ мое́мъ дѣ́лаша грѣ̑шницы, продолжи́ша беззако́нїе своѐ»[16].

Мучитель, видя, что слуги его уже утомились, а на лице мученика — та же просветленность и мужество, велел перестать его бить, а затем, обратившись к нему, сказал:

— Вот, теперь ты по ранам своим можешь познать, что Христос твой не приносит тебе ни радости, ни благополучия в жизни.

Мученик отвечал:

— Если бы твои душевные очи не были помрачены тьмою безбожия, тогда бы я мог открыть тебе, сколь много благ мои страдания исходатайствуют мне у Христа. Но теперь, при твоем нечестии, чего я могу достигнуть, как бы зажигая свечу пред слепым и воспевая песнь пред глухим? О судия! Если бы ты не был так слеп и глух, ты бы познал благодать Христову и ту силу, которая укрепляет меня.

Сии и многие другие слова святаго мученика привели правителя еще в больший гнев. Повесив мученика на дереве, он велел [195]строгать тело его железными когтями. Святый же Севириан, среди своих лютых страданий, так молился Богу:

— Иисусе Христе! Ты, некогда повешенный на кресте, низложивший гордыню вражию и даже доныне прославляемый за все Свои дивные дела, прииди и помоги мне и сокруши силу всезлобного мучителя, растерзанные члены мои исцели и дай мне доблестно совершить подвиг мученический!

И переменялись слуги, мучившие святаго; наконец, долго промучив его, повели по приказанию правителя в темницу. Идя к темнице, святый мученик показал себя красноречивым оратором и, как бы не чувствуя своих страданий, хвалился подъятыми за Христа ранами. Когда шел он среди города, то, указывая на свои язвы, со светлым лицом, сладостными устами так говорил, обращаясь ко множеству смотревшего на него народа:

— О люди, посмотрите на меня и уразумейте, в каком блаженстве я сегодня нахожусь! Вы, я думаю, считаете меня теперь самым несчастным и беднейшим человеком, так как я лишился не только временной своей чести и богатства, но даже и самого здоровья. А между тем я ныне счастливее всех вас. Ибо раны мои, приятые за Имя Христа, дороже для меня всякой земной радости; кровь, пролитая мною, и обагрение ею драгоценнее царской багряницы; самое же страдание за моего Господа несравненно приятнее для меня всех ваших земных утех, которые вы так любите. А высокий сан мой и богатство — что они были, как не суета и прах и прелесть мира сего, которые я оттрясаю как грязь от ног своих, восходя в высшее мученическое достоинство и приемля богатство неоскудеваемое? Для меня именоваться мучеником — славнее всякого царского сана, лишение же богатства ради Христа — драгоценнее сокровищ всех царей земных. Да и самое здоровье, крепость и красота, которыми я прежде обладал, — что есть иное, как не болезнь, слабость и безобразие? Если бы члены моего тела не были ныне уязвляемы за Христа и не обагрялись кровию, то они не были бы моими членами, но были бы только узами и темницею для моей души; а теперь, когда они терзаются за Христа, они поистине суть мои уды. Ныне, когда плоть моя умерщвляется, она здорова и крепка: со мною красота моя, даже и теперь, — когда я не имею человеческого вида и представляю как бы единую язву, ибо и Христос был уязвляем с главы до ног. Ны́нѣ ра́дꙋюсѧ [196]во страда́нїихъ мои́хъ, ꙗ҆́кѡ и҆сполнѧ́ю лише́нїе скорбе́й хрⷭ҇то́выхъ во пло́ти мое́й[17]. Вы же, взирая на мои раны, помышляйте о воздаянии за них: ни умом постигнуть, ни словом высказать нельзя тех благ, кои Царь бессмертный и ныне дает страждущим за Него и на Небе уготовляет им для вечного блаженства. Уже одно то, чтобы страдать за Христа, есть наслаждение, а умереть за Него еще вожделеннее. О други! Если здесь есть кто из наших, если кто из верных рабов Христовых находится среди сего народа неверного, то, взирая на меня, как я страдаю, укрепляйте свое сердце, мужайтесь и будьте неустрашимы. Да не отторгнет вас от пресладкого Имени Иисуса Христа ни единая мука: да не устрашит вас ни сечение мечей, ни разжжение печей, ни ярость зверей! Да не прельстит вас ни ласкание мучителя, ни обещание им даров и санов. Всё это поперите ногами, как сор, чтобы воцариться со Христом.

В то время, как Севириан говорил так, за ним следовало много народа. Слушая его, народ проводил святаго мученика до самой темницы. Вверженный в нее, воин Христов ликовал, как в светлом чертоге, и лобызал то место, где заключены были сорок святых мучеников, к которым он прежде часто приходил беседовать. В темнице он пробыл пять дней, а потом снова был приведен на суд.

Лисий на суде, подобно волку в овечьей шкуре, стал как бы соболезновать святому и так начал ему лукаво говорить:

— Видят все боги, Севириан, как я сожалею тебя, и весьма удивляюсь, как ты, человек такой видный, благообразный и почтенный, самовольно лишаешься сего радостного мира. Я похвалил бы твою крепость и мужество, — но только если бы ты направил их против врагов; бороться же с железом и огнем, со зверями и камнями и так губить себя есть поистине дело безумное. И вот, сила твоя уже сокрушена и тело растерзано.

Говоря так, беззаконный мучитель хотел лукавством прельстить истинного раба Христова, но тот мужественно отвечал:

— Не щади тела моего, покрытого ранами, но увеличь еще более мои страдания. Не только бей меня и строгай мое тело, [197]но и метай на меня камни, жги огнем и делай всё, что только хочешь и можешь. Ты никогда не отвратишь меня от моего Господа. Скорее ты утомишься, терзая меня, нежели я, страдая за Имя Христово.

Тогда мучитель, оставив лукавство, предался обычной своей ярости и повелел бить святаго Севириана в уста камнями, приговаривая при этом:

— Не носи Имени Христа на языке твоем и не докучай ушам правителей воспоминанием сего Имени.

Святый мученик устами, — уже разбитыми от ударов, — отвечал мучителю:

— Несчастный, если ты устроил в душе твоей жилище для бесов, то, конечно, и слух твой уже не может сносить Имени Христа!

Лисий повелел снова повесить мученика на дереве и строгать его железными когтями. Севириан, жестоко мучимый, произнес:

— Одну только язву я считаю жестокою — ту, которая отлучает от Христа: все же сии раны скорее для меня наслаждение, чем страдание, так как, отрешая меня от всего земного, они соединяют меня со Христом.

И сказал ему снова правитель:

— Севириан, принеси жертву богам, и ты освободишься от муки.

На это воин Христов ничего не отвечал ему; он только тихо сказал:

— Недостѡ́йны стра̑сти ны́нѣшнѧгѡ вре́мене къ хотѧ́щей сла́вѣ ꙗ҆ви́тисѧ въ на́съ[18].

Лисий, считая оскорблением для себя то, что мученик ничего не ответил на его слова, изобрел для него новое мучение: снявши святаго с дерева, повели его к городской стене и, привязав тяжелые камни — один на шею, а другой на ноги, а тело, опоясав веревкою, — свесили его высоко со стены.

Так вися, святый предал свою праведную душу в руки Подвигоположника — Христа Господа своего[19]. Некоторые из хри[198]стиан, снявши ночью со стены его честно́е тело, понесли к месту прежнего жительства мученика. Когда они, неся его благоговейно с пением Псалмов, приближались к тому селению, где был дом Севириана, все почти жители вышли к сретению святых мощей: старые и юные — все одинаково спешили, перегоняя друг друга и этим самым стараясь как бы предвосхитить благословение от многострадального угодника Божия. Только жена одного из рабов Севириана осталась дома, плача над телом своего мужа: он только что умер и лежал еще дома не погребенным. И рыдала она над ним, говоря ему как живому:

— Вот, господин наш приближается к дому, и все вышли встречать его, один только ты не вышел, да я из-за тебя. Итак, встань навстречу господину своему.

Только что она проговорила это, мертвый тотчас встал как бы от сна, пошел навстречу к несущим святые мощи и, припавши к ним, с радостию лобызал тело господина своего. Люди же все, видя, что умерший, с принесением святаго тела в их селение, воскрес, пораженные сим чудом, прославили Господа и стали еще с большим усердием лобызать честны́е мощи.

Относительно погребения тела святаго мученика у жителей того селения возникло несогласие: одни хотели похоронить его на одном месте, другие на ином. На мощах Севириана лежал венок, сплетенный из красивых цветов; вдруг, неизвестно откуда появился орел и схватил этот венок; отлетев немного, орел снова опустился на землю. Все, видевшие это, пошли по полету орла и когда подошли к нему, он медленно полетел далее с венком; народ тоже пошел за ним. И таким образом орел довел благочестивых жителей до ближайшей пустыни, и здесь, сев на одну высокую, красивую гору и положив на ней венок, скрылся с глаз. Народ, найдя венок мученика на горе, решил, что Господь благоволил на ней упокоить святое тело Севириана, и, взявши мощи, с подобающею честию погребли на той горе; и совершались при гробе мученика Христова многие исцеления[20].

Вышеупомянутый же раб, воскресший при перенесении святых мощей Севириана, прожил еще пятнадцать лет, постоянно находясь при гробнице своего господина.

За всё сие да будет слава Богу, в Троице Единому: Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков! Аминь.

[199]
Память блаженного
Никиты,
тайного угодника Божия, которого видел диакон Созонт

‎Тайный угодник Божий блаженный Никита, называемый хартуларий[21], был рожден и воспитан благородными родителями в Царьграде; живя в мире и тайно служа Богу, он настолько угодил Ему, что и церковные двери сами отверзались, когда он в полночь приходил на молитву, и светильник, зажженный не человеческими руками, освещал его, и был он в состоянии показать диакону Созонту умершего священника как живого, о чем существует такое сказание.

Один благочестивый священник и благоговейный диакон возымели любовь в Боге друг к другу, но, спустя некоторое время оба под влиянием бесовского навета изменили любовь на вражду. Имя диакону было — Созонт, а имя священника осталось неизвестно. Много времени находились они во вражде, и в этих чувствах священнику пришлось умереть. Тогда диакон начал смущаться мыслию и терзаться совестию, что он не прекратил вражды со священником и не уничтожил гневливости прощением. Посему он отправился искать мудрого духовного отца, которому можно было бы открыть свою совесть, и ходил он по пустынным местам, отыскивая врача для болезни своего сердца; наконец, найдя одного великого в добродетелях святаго старца, признался ему в своем грехе гнева и вражды, какую имел со священником, и просил прощения.

Старец сказал ему:

— Всѧ́кїй, просѧ́щїй съ вѣ́рой, полꙋ́читъ, и҆ толкꙋ́щемꙋ ѿве́рзетсѧ[22]. Хорошо делаешь, брат, заботясь о скором разрешении сего великого греха; да поможет тебе Господь, так как не мое это дело помирить тебя, чадо, с умершим. Однако, возвращайся в Царьград, откуда и пришел; придя ночью к великой [200]церкви Святой Софии[23], стань у великих прекрасных дверей, и кого ты прежде увидишь подходящим к дверям, тому поклонись, сообщи о нас и дай это запечатанное письмо; от него и будет тебе исправление в твоем грехе.

Диакон, исполняя повеление своего духовного отца, пошел в город, достиг ночью церковных дверей святой Софии и стал в ожидании прихода неизвестного лица. И вот, увидел он некоего приближающегося к дверям мужа, — то и был блаженный Никита, о котором идет повествование. Диакон поклонился ему, поцеловал его, подал письмо старца и высказал ему свою печаль. Муж тот, слушая признание диакона, обсудив и прочитав полученное письмо старца, облился слезами и сказал:

— Как я могу решиться на дело, превышающее мои силы? Однако, надеясь на молитвы пославшего тебя, и насколько поможет Бог мне, приступлю к тому, что мне повелено.

Сказав сие, он стал пред дверями и, подняв руки к небу, начал шепотом молиться. Потом, преклонив колена и приложив голову к земле, стал тихо творить молитву и, по прошествии некоего времени вставши, сказал:

— Господи, отверзи нам врата Твоей милости!

Тотчас преддверие храма само собой открылось, и блаженный Никита, взявши диакона, вошел на паперть и, подошедши к самым церковным дверям, сказал ему: «Стой здесь неподвижно», сам же сделал поклон на пороге церкви; двери открылись, и он вошел внутрь. Когда, молясь, стал он посреди церкви, зажженный светильник с потолка церкви спустился над головой того мужа и осветил всю церковь; потом он пошел к жертвеннику, и там двери сами открылись; преклонив голову и молча помолившись, он вышел к диакону, и снова все двери сами собой закрылись. Видя сие, диакон ужаснулся и не смел приблизиться к тому мужу, ибо великий страх объял его; кроме того, и лицо его казалось диакону как бы лицом Ангела, прославленным молитвой. И подумалось диакону: не Ангел ли это? Но не скрылось сие от мужа того, и он сказал диакону:

[201]— Зачем ты смущаешься мыслями о мне? Веруй, что и я — человек из крови и плоти, родившийся в честном доме и воспитанный в этом городе. Благодать Божия, если восхощет, действенна и в немощах. Пойдем же в путь, нам предстоящий!

После сего он направился к торговому месту, а диакон последовал за ним. Когда они достигли здесь церкви Пресвятой Богородицы, двери церковные по молитве опять открылись; пробывши в церкви и помолившись, угодник Божий вышел, и двери сами затворились. Диакон, смотря на это, только с ужасом говорил про себя: «Господи, помилуй!» Так пошли они ко Влахернской церкви. Впоследствии уже диакон сообразил, что замеченное им шествие по церквам совершалось столь быстро, как будто бы было подобно летанию птиц. Когда они подошли к дверям Влахернской церкви[24], и муж тот со слезами совершил молитву, тотчас, как и в других церквах, двери сами открылись; поставив диакона в дверях и приказав внимательно смотреть внутрь, сам он вошел в церковь, преклонил колена и начал усердно молиться. Диакон же, стоя в дверях, увидел внутри церкви свет, освещающий всё вокруг, и некоего световидного диакона, вышедшего из алтаря и кадящего по всей церкви. Спустя немного времени он увидел лик священников, одетых в белые одежды и вышедших из алтаря на средину церкви; он увидел и другой лик священников, одетых в красные ризы; все вместе собрались они посредине церкви и пели прекрасные и какие-то особенные церковные песни, из коих диакон не мог запомнить ни одной, кроме «аллилуиа».

Муж же тот, встав после своей молитвы, сказал диакону:

— Брат, войди внутрь церкви без страха и посмотри на левый лик стоящих священников: не узнаешь ли ты того священника, с которым имел вражду?

Диакон, с трепетом вошедши и приблизившись к Божьему человеку, посмотрел на левый лик и не нашел искомого священника. Ангеловидный муж повелел диакону рассмотреть также и правый лик священников. Диакон, посмотрев, увидел [202]того священника, с которым имел вражду, и указал на него Божьему человеку. Он же сказал диакону:

— Иди, скажи священнику, которого узнал: Никита хартуларий стоит снаружи храма и зовет тебя, чтобы ты пришел к нему!

Диакон пошел по приказанию, взял священника за правую руку и привел к Божьему человеку, который в то время уже вышел из церкви. Кротко он посмотрел на священника и тихим голосом сказал:

— Отче пресвитер, побеседуй с братом твоим, и прекратите вражду, какую имеете между собою.

Тотчас священник и диакон стали друг против друга на колени и после продолжительных приветствий прекратили вражду. Священник после прощения вошел в церковь и стал на свое место, а Никита, человек Божий, на пороге церковном сделал поклон, и тотчас двери церковные затворились. Затем вместе с диаконом пошел он в обратный путь. Прошедши некоторую часть пути, блаженный Никита сказал диакону:

— Брат Созонт, спаси душу свою для себя и для моей пользы; отцу же, пославшему тебя, скажи, что чистота его святых молитв и упование на Бога могут и мертвых воздвигнуть!

Сказав сие, блаженный исчез из глаз диакона. Сей же, поклонившись на том месте, где стояли ноги сего дивного мужа, пошел к старцу — духовному отцу своему — со страхом и радостию, славя и благодаря Бога за то, что Он сподобил его дивным и чудесным образом примириться с умершим священником, по молитвам тайного раба Божия Никиты хартулария, столь угодившего Богу среди народа и мирских смятений.

[203]
Воспоминание святаго
Третьего Вселенского Собора
в Ефесе

‎В двадцать первый год царствования императора Феодосия Младшего, сына Аркадиева, созван был в Ефесе святый Третий вселенский Собор[25] по следующему поводу. Несторий, который недостойно занимал место Патриарха Константинопольского[26], стал проповедовать лжеучение, сродное с учениями прежнего еретика Павла Самосатского, а также и Диодора Тарсийского[27]. Он не убоялся утверждать, что Единородный Сын Божий Христос, Который нас ради и нашего ради спасения воплотился и вочеловечился, Который предвечно рождается от Бога Отца без матери, а на земле родился, как человек, без отца, — имеет не одно Лицо или одну Ипостась, но два разных лица: одно — Божеское, а другое человеческое. И о Пречистой Матери Господа нашего Иисуса Христа он нечестиво учил, что Ее не следует называть Богородицею, но Христородицею, не желая признавать, что Она поистине родила плотию Бога-Слово. Святый Кирилл, архиепископ Александрийский[28], много писал ему, уве[204]щевая его отстать от такого заблуждения, но видя, что он не только не внимает его увещаниям, а еще сильнее укрепляется в своей ереси, — писал Целестину, папе Римскому[29], и другим патриархам, прося их убедить Нестория оставить свое лжеучение. Когда и они не могли отвратить нечестивого Нестория от его лжеучения, тогда православные архиереи обратились с просьбою к императору Феодосию, чтобы он созвал Вселенский Собор. Феодосий повелел созвать такой Собор в Ефесе. На сем Соборе присутствовало двести святых Отцов, из коих знаменитейшими были: св. Кирилл Александрийский, св. Ювеналий Иерусалимский[30], Мемнон Ефесский и многие другие (св. Целестин, папа Римский, не мог по болезни приехать на Собор). Прибыл в Ефес и Несторий. Хотя Отцы Ефесского Собора и посылали троекратно к нему приглашение явиться на Собор, но он всякий раз упорно отказывался. Тогда святые Отцы решили начать соборные заседания без него. Осудив Нестория и его нечестивое учение, они торжественно подтвердили православное учение о том, что подобает исповедовать в Господе нашем Иисусе Христе единое Лицо и два естества, и Пречистую Его Матерь восхвалять как единую Приснодеву и истинную Богородицу. Для того, чтобы еще больше обличить злочестие Нестория, святые Отцы сего Собора одобрили и предали святой Церкви в руководство сочинение святаго Кирилла Александрийского, называемое «Двенадцать анафематизмов против Нестория».

Память преподобного
Иосифа Волоколамского

‎Святый Иосиф был родом из окрестностей города Волока Ламского[31]. Прадед его был литовского происхождения, а ро[205]дителей его звали Иоанном и Мариною[32]. Семи лет отдан он был в учение[33] и весьма скоро изучил Божественное Писание. Любил он часто ходить в храм Божий и, удаляясь от сверстников, всю мысль свою устремлял на угождение Богу. Презрев мирскую суету, удалился он в Боровск[34], в монастырь преподобного Пафнутия[35], который постриг его в иноческий чин[36]. Всегда пребывал он в посте и молитве и был искусным подвижником, повинуясь во всем своему духовному наставнику. По прошествии некоторого времени, взял он к себе в ту же обитель своего родного отца, принявшего также иночество, и служил ему и покоил его до самой его смерти. Восемнадцать лет пробыл он в повиновении у святаго Пафнутия. По смерти своего учителя и наставника он был сделан игуменом его обители, которою и управлял около двух лет. Затем удалился он с некоторыми из братий в лес, окружающий город Волок Ламский, и построил там монастырь, в котором воздвиг каменную церковь в честь Успения Божией Матери[37]. Много собрал он братии и устроил самое строгое общежитие. Сам он одевался, как нищий, так что никто не мог отличить в нем настоятеля. Ревностно по[206]двизался он против ереси «жидовствующих»[38] и написал в обличение ее книгу. Кроме того, написал он и устав для своей обители. Во время голода его монастырь доставил пропитание многим бедным. Преподобный преставился 9 сентября, в лето от сотворения мира 7024-е[39], в княжение Великого князя Василия Иоанновича, прожив всего семьдесят пять лет. Святое тело его положили близ алтаря соборного храма его обители[40].

Память преподобного
Феофана,
постника и исповедника

‎Родители Феофана были язычники, он же обратился ко Христу еще в детстве. Будучи еще младенцем, он увидал ребенка, умиравшего от холода; сжалился над ним, снял с себя одежду и надел на него. Когда, после того, пришел он домой, родители спросили его: «Чадо, где твоя одежда?»

Он отвечал:

— Я одел ею Христа.

Отец спросил его:

— Кто это Христос? Мы почитаем Меркурия и Аполлона.

После сего отрок ушел от своих родителей. Ангел Господень взял его и возвел на гору Диавис, где поручил его одному постнику, который семьдесят пять лет проводил [207]монашескую жизнь. Старец принял отрока и стал учить его иноческой жизни и священным книгам. Их обоих питал Ангел. Чрез пять лет после того старец преставился. По его кончине, отрок жил в пещере, проводя постническую жизнь пятьдесят восемь лет. Затем, получив повеление от Ангела Божия, он вышел из пещеры и, сев на льва, проехал шестьдесят поприщ, проповедуя веру Христову. Цари Кар, Карин и Нумериан[41] велели схватить его и бить: преподобному нанесено было сто ударов по шее, после чего он претерпел еще многие мучения. Когда мучители увидали, как много он творит чудес, и какое великое число людей приходит к нему и получает Святое Крещение, они устыдились своего бессилия и мирно отпустили его. Он возвратился в свою пещеру и, прожив в ней еще семнадцать лет в строгом посте, преставился ко Господу[42].

В тот же день память святаго мученика Харитона, усеченного мечом.

  1. ↑ О Назарете см. примеч. 3 на стр. 9.
  2. ↑ О царе Ироде см. примеч. 1 на стр. 117.
  3. ↑ О Вифлееме см. примеч. 2 на стр. 180.
  4. ↑ Кн. Исх., гл. 27, ст. 16.
  5. ↑ Апокал., гл. 21, ст. 3.
  6. ↑ Кн. Быт., гл. 21, ст. 2.
  7. ↑ Еще патриархам Израильского народа неоднократно было дано Богом обетование о размножении потомства их; поэтому Израильтяне на многочисленное потомство смотрели как на высшее счастье и благословение Божие. С другой стороны, по древнему обетованию Божию, Израильтяне надеялись в своем потомстве обрести обетованное Богом «Семя жены» — Мессию. Вот почему бесчадие считалось у Евреев тяжким несчастием и наказанием Божиим за грехи, и на людей, не имеющих детей, Евреи смотрели как на великих грешников.
  8. ↑ Кн. Бытия, гл. 21, ст. 1—8)
  9. ↑ 1 кн. Царств, гл. 1, ст. 20.
  10. ↑ Память преставления праведной Анны Церковь совершает 25-го июля.
  11. ↑ Церковь ежедневно по окончании божественных служб, на отпусте, испрашивает исходящим из храма помилование и спасение от Господа молитвами Богородицы и св. праведных Богоотец Иоакима и Анны, и ежегодно совершает память их на другой день Рождества Богородицы, ибо после праздника Рождеству Богоматери прилично славить и св. Ея родителей.
  12. ↑ Об императоре Ликинии см. прим. 3 на стр. 43.
  13. ↑ Севастия — город в Армении.
  14. ↑ Мученики Севастийские пострадали в 320 г. Память их — 9-го марта. В житии их повествуется, что они за непреклонное исповедание веры были мучимы, затем осуждены были пробыть ночь в озере, покрывшемся льдом, при северном пронзительном ветре, и на другой день после новых тяжких мучений сожжены.
  15. ↑ Посл. к Филип., гл. 1, ст. 21.
  16. ↑ Псал. 128, ст. 3. По-русски: «На хребте моем орали оратаи (пахали пахари), проводили длинные борозды свои». Пророческое слово разумеет здесь бичи и язвы, какие злочестивыми мучителями наложены на победоносных мучеников.
  17. ↑ Посл. к Колос., гл. 1, ст. 24. По-русски: «Ныне радуюсь во страданиях моих и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых». Смысл выражения тот, что св. мученик, подобно Ап. Павлу, чувствуя еще в своей плоти недостаток страданий и скорбей, какие перенес Христос, ищет случая восполнить оный и радуется, что нашел такой случай в страданиях за исповедание Имени Христова.
  18. ↑ Посл. к Римл., гл. 8, ст. 18. Т. е.: нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется для нас в жизни вечной.
  19. ↑ Мученическая кончина Севириана последовала в 320 году, в одно гонение с 40 мучениками Севастийскими, но только спустя полгода.
  20. ↑ Перенесение св. мощей мученика последовало чрез 15 лет по его кончине.
  21. ↑ Хартулариями назывались в Греческой Церкви письмоводители при должностных лицах Церкви. — Жизнь и подвиги блж. Никиты, тайного угодника Божия, относятся к XII столетию.
  22. ↑ Еванг. от Матф., гл. 7, ст. 7; Еванг. от Луки, гл., 11, ст. 10—11.
  23. ↑ Здесь разумеется величественнейший великолепный собор во имя св. Софии — Премудрости Божией, построенный императором Византийским Юстинианом Великим в Константинополе в 537 г. В 1453 году, по завоевании Константинополя турками, Софийский собор обращен в мечеть.
  24. ↑ Влахерны — местность в Константинополе на западном углу города — во времена Византийской империи славились по всему Востоку своими святынями. Особенно известны были Влахерны Богородичною церковью, построенной императором Львом Великим, при котором в этой церкви в 474 г. положены были честные ризы Пресвятой Богородицы, принесенные из Палестины.
  25. ↑ Феодосий II, или Младший, — Восточный Римский (Византийский) император, внук Феодосия Великого, царствовал с 408 по 450 г. — 3-й Вселенский Собор был созван с 431 г. — Ефес — ионический город на западном берегу Малой Азии, бывший первоначально центром малоазийских греческих колоний, а во время владычества Римлян — главный город Азии проконсульской; славился обширною торговлею, науками и искусствами и великолепным храмом в честь языческой богини Дианы. Впоследствии Ефес быстро пришел в упадок. В настоящее время от этого некогда знаменитого и блестящего города остались одни развалины.
  26. ↑ Несторий был Патриархом Константинопольским с 428 по 431 г.
  27. ↑ Павел Самосатский (Самосат — древний город в Сирии) — епископ Антиохийский (260 г.), учил об Иисусе Христе как о человеке, достигшем Божественности, и о Духе Св., как о силе Божией; осужден на Антиохийском Соборе в 269 г. — Диодор, епископ Тарсийский (Тарс — главный город Киликии — юго-восточной римской провинции в Малой Азии) — один из известных христианских богословов IV века, отличался благочестием и ученостью. Но он признавал в Иисусе Христе соединение двух естеств — Божеского и человеческого лишь нравственное, а не по существу — неслитное и нераздельное, почему многие не без основания видят в нем прямого предтечу несторианства.
  28. ↑ Кирилл Александрийский — замечательнейший и ученейший богослов христианской Церкви в V в., ратоборец за Православие и обличитель различных ересей, особенно же — несторианства; оставил после себя многочисленные творения; скончался в 444 г.
  29. ↑ Св. Целестин I — папа Римский с 422 по 432 г.
  30. ↑ Ювеналий — Патриарх Иерусалимский с 420 по 458 г.
  31. ↑ Волок Ламский, иначе называвшийся просто Волоком, — нынешний уездный город Московской губернии Волоколамск, первоначально основан был новгородскими колонистами при реке Городенке, притоке Ламы, и существовал еще в 1135 году. В древности Волок Ламский был очень обширен, многолюден и богат; теперь это — незначительный городок с 1 000 чел. жителей.
  32. ↑ Преподобный Иосиф, в мире Иван Санин, родился в 1439 или 1440 г.
  33. ↑ Преп. Иосиф обучался грамоте в Воздвиженском монастыре.
  34. ↑ Боровск — ныне уездный город Калужской губернии — расположен на правом берегу крутой излучины реки Протвы, в 80 верстах от Москвы и в таком же приблизительно расстоянии от Калуги. Город существует с XIII столетия и получил название от крупных сосновых лесов (боров), окружающих его и по настоящее время.
  35. ↑ Преп. Пафнутий Боровский преставился в 1478 году. Память его совершается 1-го мая.
  36. ↑ Это было около 1459 г.
  37. ↑ Это было в 1479 г.
  38. ↑ Ересь «жидовствующих» возникла во второй половине XV в. в Новгороде, где распространителем ее был приезжий жид Схария, и отсюда перешла в Москву, получила широкое распространение и угрожала Православной Церкви великими смутами. Самым выдающимся и энергическим борцом против ереси явился прп. Иосиф Волоколамский, который написал против них так называемый «Просветитель», сочинение в 16 книгах, подробно изобличающее их лжеучения. Ересь «жидовствующих» заимствовала многое из иудейства, откуда и получила свое наименование; «жидовствующие» отрицали Боговоплощение и Божество Иисуса Христа; отрицали монашество и духовную иерархию, таинства, почитание святых и икон, отрицали загробную жизнь и т. д. Собор 1504 г. предал проклятию еретиков, осудил некоторых еретиков на сожжение и прекратил дальнейшее распространение ереси.
  39. ↑ От Рождества Христова в 1515 г.
  40. ↑ Мощи прп. Иосифа Волоколамского в настоящее время почивают под спудом в его обители.
  41. ↑ Кар, Нумериан и Карин — преемственно царствовавшие императоры Римские: Кар с 282 по 283, а Нумериан и Карин, сыновья Кара, вместе с 283 по 284 гг.
  42. ↑ Кончина преп. Феофана последовала около 300 г.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Жития_святых_по_изложению_свт._Димитрия_Ростовского/Сентябрь/9&oldid=3846573