Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Март/20

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского — 20 марта

Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. VII. Месяц март. — С. 399—414.

День двадцатый

---

Страдание

преподобных отцев наших

Иоанна, Сергия и Патрикия

‎о дни Святейшего Патриарха Иерусалимского Илии, который был вторым патриархом того же имени в Святом Граде Иерусалиме, уже находившемся тогда во власти Агарян (а в Царьграде в то время царствовали Константин и Ирина), возникло у Агарян междоусобие, сильно разорявшее страну: варвары, воюя между собою, опустошали не только села, но и города, как Елевферополь, Аскалон, Газу, Скарифию и другие. Нападая врасплох, они, если и не убивали всех людей, однако грабили всё имущество и умерщвляли тех, кто им сопротивлялся; устраивая засады по дорогам, они схватывали прохожих, били, ранили их и грабили у них всё до последней рубашки; хорошо еще было, если отпускали живым раздетого, избитого и израненного путника. Тогда и Святый Град Иерусалим находился в большом страхе; туда стекались жители окрестных городов и сел; они охраняли стены и готовились отразить разбойнические набеги варваров.

В то время и славная обитель святаго Харитона была так сильно разорена, что потом уже не могла оправиться, но пришла в окончательное запустение; и Лавра преподобного Саввы также претерпела много горя; в нее из разных мест собрались святые Отцы и при игумене Василии преподобном угождали Богу постническим житием.

Во время агарянского междоусобия и разбойнических нападений они не выходили никуда из своей обители. Хотя они и могли бы, оставив Лавру, спастись от варваров в Иерусалиме, но не хотели покинуть того святаго места, где первоначально приняли на себя иго Христово; раз умерев для мира, они не страшились смерти, но, положившись на Христа, говорили:

— Владыка наш, если захочет, может спасти нас от рук варварских, — если же будет угодно Его праведной воле отдать нас варварам на убиение, то пусть Господь поскорее пошлет нам мучение, полезное для души. Примем, — говорили они друг другу, — полезное от руки Владыки нашего, не возвратимся от страха из безмолвной пустыни в суету мирскую, чтобы не осудили нас все, как робких, не соблюдающих повелений Господа нашего, говорящего: не ᲂу҆бо́йтесѧ ѿ ᲂу҆бива́ющихъ тѣ́ло, дꙋши́ же не могꙋ́щихъ ᲂу҆би́ти^[1]. Хорошо видеть удаляющихся от мира в пустыню и идущих по Христовым стопам; но как плохо видеть, если они, немного пожив в пустыне, бегут оттуда из страха перед людьми и возвращаются в мир; пусть не посмеется над нами общий всех враг диавол, боязнью варваров изгоняющий нас из безмолвной пустыни в город; он много раз был побеждаем нами с помощью Христа, Царя нашего, и бежал от нас как пес, позорно прогнанный. Нам не надо каменных стен для защиты: вместо стены необоримой — защитник наш Христос, Которому мы у святаго Давида научились петь: бꙋ́ди мѝ въ бг҃а защи́тителѧ, и҆ въ до́мъ прибѣ́жища, є҆́же сп҃сти́ мѧ^[2]. Не имеем мы броней и шлемов, не имеем щитов, чтобы отразить вражеские стрелы, но у нас есть духовное оружие любви, броня надежды, щи́тъ вѣ́ры и҆ шле́мъ сп҃се́нїѧ^[3], которыми вооружимся. Нет у нас полков воинских, которые защищали бы нас от врагов: но ѡ҆полчи́тсѧ а҆́гг҃лъ гдⷭ҇ень ѻ҆́крестъ боѧ́щихсѧ гдⷭ҇а, и҆ и҆зба́витъ нас^[4]; на́мъ бо є҆́же жи́ти, хрⷭ҇то́съ, и҆ є҆́же ᲂу҆мре́ти, прїѡбрѣ́тенїе є҆́сть^[5]. Ведь не любовь и пристрастие к временной жизни убедило нас войти в эту пустыню! Зачем мы поселились в этом пустынном месте? Разве не из любви ко Христу? Если мы здесь будем убиты, то будем убиты за Христа, ради Которого живем здесь.

Такими словами они утешали и ободряли друг друга и, поручив свои тела и души Богу, оставались в Лавре. Еще и другая весьма уважительная причина удерживала их: жившие вокруг их соседи питали вражду к тому святому месту и ничего так не хотели, как видеть Лавру святаго Саввы разоренной, место это пустым, не населенным монахами; если бы братия покинула на некоторое время Лавру, то враги тотчас бы пришли, сожгли церковь и келлии и сравняли бы всю обитель с землею. Чтобы этого не случилось, святые отцы и остались в Лавре. И не были они словно трость, ветром колеблемая, но как столпы, основанные на камне, непоколебимые от ветра и бурь находивших искушений; не только ради обороны стен они не выходили из Лавры, но более того — ради славы Христа Господа, прославленного некогда и прославляемого и во дни их на том месте.

Так продолжали жить те святые Отцы в Лавре, и Вышний Защитник по молитве преподобного отца нашего Саввы соблюдал их невредимыми от варваров, пока не пришел час Его святой воли. Действительно, хотя варварские полчища, идя из Аравии или откуда-либо еще мимо того пустынного места к своему стану, много раз поворачивали к обители, но не причиняли никакого зла, а только требовали пищи; яростно смотрели они на иноков, скрежеща зубами, но против воли Божией не могли сделать зла Божиим рабам и, взяв пищу, сколько ее могло найтись в обители, они уходили в свои места, а вместо благодарности хвалились когда-нибудь разорить Лавру и опустошить эту местность.

Однажды какое-то варварское полчище, желая привести в исполнение задуманное ими злое дело, пошло, было, к Лавре, чтобы разграбить и разорить обитель; но случайно близ святаго Вифлеема встретилось оно с войском, которое было поставлено там на случай варварского прохода; произошла битва, варвары были разбиты и обращены в бегство, так что едва кто из них остался жив, как потом узнали. Другой раз другое полчище с тем же злым намерением направилось из своего стана к Лавре; но, пришедши в какое-то селение, бывшее неподалеку от Лавры, варвары нашли много вина, спрятанного под хворостом; они напились, затеяли между собою ссору и многие убили друг друга до смерти; так замысел их разрушился, и полчище разошлось.

После этого соизволил Бог послать искушение на рабов Своих, как некогда на праведного Иова, с тем, чтобы они, как золото, очищенное в горниле, оказались достойными Бога; и попустил Он рукам варварским коснуться Своих угодников, которым предуготовал мученические венцы.

Преподобные, слышав, как из тех двух полчищ, хотевших напасть на Лавру, — одно было разбито иерусалимским войском, а другое распалось само собою, сидели без страха в своих келлиях, проводя Святую Четыредесятницу в обычном посте и труде.

В то время по диавольскому наущению собралось эфиопских варваров до шестидесяти человек с луками, стрелами и мечами; они задумали разбойнически напасть на Лавру, надеясь найти у иноков богатое имущество. В конце Великого Поста, на неделе перед Вербным воскресением, 13-го марта, во втором часу дня, напали варвары на то пустынное место; иноки скорее побежали из пустынных келлий в монастырь и церковь, а варвары с обнаженными мечами и натянутыми луками, словно в битве, с криком бросились к монастырю. Некоторые из иноков, желая укротить их ярость, вышли к ним и кротко начали увещевать их добрым словом:

— Зачем вы пришли к нам, безоружным и мирным, словно на битву со врагом, сделавшим вам зло? Мы живем со всеми в мире и ни вам, ни кому другому не делали никогда зла; для того мы и в пустыне этой живем, оставив всё свое в миру, чтобы быть подальше от вражды, раздора и битв, чтобы можно было нам в спокойствии оплакивать свои грехи и угождать Богу; и мы не только никогда никому из вас не делали зла, но, насколько можем, стараемся вам благодетельствовать: многих из ваших, приходивших сюда, мы кормили, покоили и давали им пищи на дорогу. Не платите нам злом за добро; вы скорее должны быть благодарны нам за оказываемые вам благодеяние; и теперь готовы мы дать вам пищи и приютить вас, как странников.

Варвары же с яростью кричали:

— Мы не за едой пришли, а за серебром и золотом. Выбирайте одно из двух: или дайте нам золота и серебра (и говорили, сколько литр) и будете живы, или, если не хотите дать, то погибнете от наших рук.

— Поверьте вы, — отвечали отцы, — что мы — убогие и нищие, и так бедны, что даже хлеба и одежды не достанет у нас, золота же и серебра, которого вам нужно, нам никогда и во сне не снилось; мы употребляем только то, что необходимо для прожития.

Разгневались варвары на эти слова святых и пустили стрелы, словно дождь, на иноков, не переставая стрелять, пока не опорожнили своих колчанов; так они тотчас поразили на смерть тринадцать преподобных отцов, других же немного ранили. Бросившись к келлиям, они выламывали двери большими каменьями и вытаскивали что могли из убогого иноческого имущества; потом они зажгли келлии и хотели то же сделать и с церковию, но, по Божию усмотрению, не успели они принести хвороста и развести огонь, как увидели, что вдали идут какие-то люди; подумав, что это идет иерусалимское войско на защиту иноков, варвары тотчас бросились в бегство, унося с собою награбленное имущество иноков. Отец же Фома, который был искусным врачом, начал вынимать стрелы у раненых братий, омывать их раны и подавать им помощь, какую кому было нужно. Страшные были раны: у кого на груди, у кого на плечах, у кого на лице и лбу, а у некоторых каменьями были разбиты головы, — и все обливались кровью; страшно и жалко было другим смотреть на них.

При наступлении праздника Ваий во время всенощного пения кто-то известил преподобных отцов, что варвары собирают еще бо́льшую шайку разбойников, чтобы опять напасть на Лавру. И были блаженные отцы в большом страхе и трепете, но не бежали, а готовились к смерти и, положившись на Бога, ожидали конца. С приближением дня Страстей Господних наступил день страдания и для них: двадцатого марта, в Великий Четверг, эфиопы в другой раз еще в большем числе напали на Лавру и бесчеловечно избивали преподобных различным образом: в кого стреляли стрелами, кому отсекали голову мечом, кого рассекали надвое, кому отрубали руки и ноги, а иных побивали до смерти каменьями. Оставшихся же в живых они собрали в церковь и хотели мучить, чтобы они указали церковные сокровища и монастырское имущество; окружили обитель и смотрели по горам и холмам, чтобы никто из иноков не убежал от рук их: многие бросились бежать, но попадали в руки варваров, и едва ли кто избавился от них. Они схватили бежавшего блаженного Иоанна, начальника странников, еще юношу, и без милости мучили его на горе: перерезали ему жилы на руках и на ногах и тащили его за ноги по камням с вершины горы до самой церкви, так что вся кожа у него на спине была содрана острыми камнями. Преподобный же Сергий, хранитель церковных сосудов, видя, какие муки терпят отцы, и боясь, как бы, не стерпев мук, не открыть, где скрыл церковные сосуды, тайно бежал из монастыря; он уже был далеко, как его схватили варварские сторожа и потащили насильно в монастырь, а когда он стал сопротивляться, отсекли ему святую главу. Несколько других отцов скрылись от убийц в пещере, бывшей вне монастыря, но их увидал стоявший на холме варварский сторож и, указывая рукою, закричал своим товарищам, что в пещеру убежали иноки; и тотчас страшный эфиоп, с обнаженным мечом, став у входа в пещеру, начал кричать громким голосом, приказывая скрывшимся выйти. Иноки трепетали от страха, а преподобный Патрикий, бывший среди них, говорил шепотом к братии:

— Не бойтесь, я один за вас выйду и умру, вы же сидите и молчите!

Он вышел к эфиопу, готовый положить душу свою за други своя. На строгий вопрос эфиопа, есть ли там другие монахи, преподобный отвечал, что он был там один; тогда эфиоп повел его к церкви. Собрав отовсюду святых отцов в церковь, варвары сказали им:

— Выкупите себя и церковь вашу за четыре тысячи златниц, если же нет, то мы тотчас убьем всех вас мечом и церковь вашу сожжем.

Святые же отцы кротко отвечали:

— Простите ради Бога, не проливайте понапрасну неповинной нашей крови, у нас нет столько золота, сколько вы просите, и никогда не было; ни одного златника нет теперь во всей нашей Лавре; если хотите, возьмите одежды, которые вы видите на нас, возьмите всё, что вы видите и найдете, оставьте нас нагими, но только пощадите нашу жизнь.

Варвары же, полные ярости, еще с большим криком приставляли мечи к шеям святых, как бы желая уже отсечь головы, и говорили:

— Дайте нам сосуды церковные, золотые и серебряные, и укажите нам прочие монастырские сокровища.

Святые же отцы говорили, что нет у них никакого сокровища. И сказали варвары:

— Укажите нам ваших начальников, кто у вас игумен и прочие строители?

Отвечали преподобные:

— Отца нашего игумена нет в Лавре, он по общему делу ушел в Святый Град, мы же все равны.

Была в обители пещера преподобного отца нашего Саввы; взяв всех святых отцов, варвары повели их в ту пещеру, а при входе в нее развели огонь и наложили туда хворосту и навозу; повалил дым и смрад, и тем дымом морили они преподобных в пещере, чтобы они указали им церковные сокровища и выдали начальников. Потом повели их на пытку и принуждали их лютой смертию открыть им сокровища, но ничего не слыхали от них, кроме молитв к Богу. Один взывал:

— Господи, приими дух мой!

А другой говорил:

— Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем!

Потом, собрав всех в ту же пещеру, варвары опять стали морить их лютым дымом; и умерли от дыма восемнадцать преподобных отцов, в числе которых были вышеупомянутый Иоанн и Патрикий блаженный; имена же прочих, умерших от дыма, меча или мучений знает один Бог, записавший их в Книгу живота. Оставшихся в живых от этого мучения дымом жестокие и бесчеловечные варвары тяжело изранили и избили, бросая их на землю и топча ногами. Ничего не достигнув, но только сами уставши мучить, они взяли все, какие только могли найти, церковные и лаврские вещи и, навьючив их на монастырских верблюдов, ушли.

Тогда братия, оставшиеся едва живы, и другие, которые укрылись в горных расселинах и пещерах, сошлись поздно в обитель, тела преподобных отцов, убитых различным образом и уморенных дымом, собрали в церковь (которая спасена была Богом от сожжения), и провели всю ту ночь спасительной страсти^[6] в неутешном рыдании, после чего предали тела честно́му погребению. А тех, которые были найдены полумертвыми, израненными, братия старались лечить с вышеупомянутым врачом Фомою, которой остался в живых и впоследствии был игуменом так называемой старой Лавры.

Так страдальчески скончались преподобные отцы в обители преподобного Саввы; а те варвары тотчас после ухода своего из Лавры были поражены от Бога внезапной смертию и пали мертвыми без меча в пустынях и на полях на съедение псам, диким зверям и птицам; души же их окаянные пошли в ад, где огонь на них не угасает и червь не усыпает, а души убитых преподобных отцов оказались в руке Божией и сподобились мученической славы от Христа Бога и Спаса нашего, Ему же со Отцем и Святым Духом честь и слава во веки, аминь.

Страдание святой мученицы

Фотины^[7]

‎ царствование Римского императора Нерона^[8] воздвигнуто было на христиан жестокое гонение, и после мученической кончины святых первоверховных Апостолов Петра и Павла разыскивали тех, кто научен был ими вере во Христа. В это время святая Фотина, проживая в африканском городе Карфагене^[9], вместе с сыном своим Иосиею безбоязненно проповедывала Евангелие Христово. Между тем старший сын Фотины, по имени Виктор, мужественно подвизался на войне, которую в то время варвары вели с Римлянами, и по окончании войны повелением императора назначен был начальником над войсками в город Атталию^[10] с тем, чтобы подвергать мучениям находившихся там христиан. Когда правитель города, Севастиан, узнал об этом, то сказал Виктору:

— Воевода, я достоверно знаю, что — ты христианин и что мать твоя с братом твоим Иосиею — последователи Петра, а посему и того, что повелел тебе император, ты не исполнишь из боязни погубить душу свою.

— Я горю желанием исполнять волю небесного и бессмертного Царя, Христа, Бога нашего, — отвечал на это Виктор, — а повелением Нерона о том, чтобы предавать мучениям христиан, я пренебрегаю.

Тогда Севастиан сказал Виктору:

— Как искреннему другу, советую тебе: подчинись воле императора. Ведь если ты станешь с должным усердием исполнять царское повеление и христиан, которых тебе удается разыскать, будешь подвергать судебному допросу и мучениям, то и императору угодное сделаешь и себе приобретешь принадлежащие им имущества, а матери и брату твоему сообщи от себя письмом, чтобы они не учили так открыто и не склоняли этим язычников к отречению от отеческих верований, но пусть тайно исповедуют веру во Христа, Бога вашего, если желают, чтобы и ты из-за них не подвергся вместе с ними одинаковым мучениям.

— Никогда я этого не сделаю, — отвечал Виктор, — и не только не сделаю, но даже подумать не хочу о том, чтобы подвергать христиан мучениям или насильно взять что-либо от них или советовать матери и брату моему не проповедывать о том, что Христос есть Истинный Бог, но я и сам всею душею хочу быть проповедником Христа и буду им так же, как и они.

На это Севастиан сказал ему:

— О Виктор! Все мы хорошо знаем, какие бедствия ожидают тебя, мать и брата твоего.

После этих слов лицо Севастиана вдруг разгорелось, и он упал на землю от острой и жестокой боли в глазах своих, причем совершенно потерял способность говорить. Бывшие при этом слуги, подхватив его, положили на ложе, и он пролежал три дня, не сказав ни одного слова. По прошествии же трех дней он закричал громким голосом и сказал:

— Один христианский Бог есть Бог Истинный, одна христианская вера есть вера истинная и одно есть крещение, — Крещение во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Нет другой истинной веры, кроме веры христианской.

Вошедши к Севастиану, Виктор спросил его:

— Отчего так неожиданно произошла в тебе такая перемена?

— Любезнейший Виктор, — отвечал Севастиан, — меня призывает к Себе Христос твой.

Виктор тотчас же наставил его в вере, и он принял Святое Крещение. Выходя из купели, он внезапно прозрел и прославил Бога. Бывшие при этом слуги, увидев это дивное чудо, устрашились, как бы и им подобно Севастиану не подвергнуться из-за своего неверия такой же болезни, и тоже крестились.

Вскоре после сего до Нерона дошел слух о том, что Виктор, начальник над войсками в Атталии и правитель этого города Севастиан исповедуют веру Петра и Павла и всех привлекают к себе, убеждая следовать их проповеди, а также о том, что то же самое делают и посланные в Карфаген Апостолами мать Виктора Фотина и сын ее Иосия. Узнав об этом, император воспылал гневом и послал в Атталию воинов с тем, чтобы они привели к нему на суд находившихся в этом городе христиан, мужчин и женщин. В это время атталийским христианам явился Христос и сказал им:

— Прїиди́те ко мнѣ̀ всѝ трꙋжда́ющїисѧ и҆ ѡ҆бремене́ннїи, и҆ а҆́зъ ᲂу҆поко́ю вы̀^[11]. Я буду с вами, и Нерон будет побежден, а также и те, кто находятся при нем.

Виктору же Он сказал:

— С этого дня Фотин^[12] будет имя тебе, так как многие, тобою просвещенные, обратятся ко Мне.

Укрепил Христос на предстоящие страдания и Севастиана такими словами:

— Блажен тот, кто совершит свой подвиг до конца^[13].

Господь сказал эти слова и взошел на Небо.

Святая Фотина также извещена была Христом об ожидающих ее страданиях и немедленно же в сопровождении множества христиан отправилась из Карфагена в Рим. Когда она вошла в Рим, то пришел в движение весь город, и все говорили: «Кто сия?» Она же безбоязненно проповедывала Евангелие Христово. Между тем был приведен в Рим и сын ее Фотин, носивший прежде имя Виктора, вместе с Севастианом и взятыми с ними воинами, но святая Фотина предупредила Виктора, прежде его явившись к Нерону с сыном своим Иосиею и христианами, пришедшими с нею из Карфагена. Нерон спросил святую:

— Для чего вы пришли к нам?

— Для того, — ответила Фотина, — чтобы научить тебя чтить Христа.

В это время бывшие при императоре сказали ему:

— Градоначальник Севастиан и воевода Виктор, которые не веруют в богов, пришли из Атталии.

— Пусть приведут их ко мне, — повелел Нерон.

И когда они были приведены, то он спросил их:

— Правда ли то, что я слышал о вас?

— Всё то, что ты слышал о нас, царь, — ответили они, — истинная правда.

Тогда Нерон, обратившись к святым женам, спросил их:

— Согласны ли вы отречься от Христа вашего или желаете умереть за Него?

— О царь! — отвечали святые жены, обратив взоры свои к Небу. — Никогда не будет того, чтобы мы отреклись от веры во Христа и от той любви, которую имеем к Нему.

— А как ваши имена? — спросил император.

— Я, — отвечала святая Фотина, — от Христа, Бога моего, получила имя Фотины, сестры же мои называются так: первая, родившаяся после меня, — Анастасией, вторая — Фото, третья — Фотидой, четвертая — Параскевой, а пятая — Кириакией, а имена сыновей моих такие: имя старшего, который Господом моим назван Фотином, — Виктор, младшего же — Иосия.

— Итак, все ли вы, — сказал на это Нерон, — согласны подвергнуться мучениям и умереть за Назорея Христа?

— Все мы, — ответила святая Фотина, — с радостию и веселием готовы умереть за Него и все этого желаем.

Тогда Нерон велел железными молотками раздробить им кисти рук. Принесена была наковальня, и нечестивые мучители, положив на нее руки святых, стали бить по ним. Били они с третьего часа до шестого^[14], причем три раза сменялись бившие, но святые не ощущали никакой боли. Нерон, узнав об этом, пришел в смущение и повелел совсем отсечь им руки. Мучители с ожесточением схватили тогда святых мучеников, связали им руки и снова положили на наковальню. Прежде других подвергнута была мучению святая Фотина, но мучители, рубившие топорами ей руки, много раз сменялись и, не имея никакого успеха, в изнеможении падали, как мертвые, а святая мученица, оставаясь по благодати Христовой невредимою, молилась и говорила:

— Гдⷭ҇ь мнѣ̀ помо́щник, и҆ не ᲂу҆бою́сѧ, что̀ сотвори́тъ мнѣ̀ человѣ́къ^[15].

После сего Нерон стал уже затрудняться, думая о том, каким еще мучениям подвергнуть святых и, наконец, приказал Севастиана, Фотина и Иосию ослепить и заключить во внутреннее отделение темницы, а святую Фотину с пятью сестрами ее — отвести в золотой свой кувуклий^[16] и велел дочери своей Домнине постоянно находиться при них. Пребывая в императорском кувуклии, святая Фотина наставила в вере Христовой Домнину и сто рабынь ее, и все они приняли Святое Крещение, а также обратила ко Христу одного волхва, который принес однажды для питья ей и ее сестрам настойку ядовитой травы. После чего претерпела множество мучений.

Когда прошло после этого три года, то Нерон приказал однажды освободить бывшего в числе его придворных одного слугу своего, который по его повелению был заключен в темницу, и посланные для этого, увидев в темнице святых мучеников Севастиана, Фотина и Иосию в здоровом состоянии, сообщили императору, что ослепленные галилеяне видят и совершенно здоровы, что самая темница светла, исполнена обильного благоухания и из места заключения стала местом для прославления Бога и святым домом, что святые располагают в темничном заключении большим богатством, что к ним собирается народ и, уверовав в Бога их, принимает от них Крещение. Услышав это, Нерон пришел в ужас и, повелев привести к себе святых мучеников, сказал им:

— Не запретил ли я вам моим царским повелением проповедовать о Христе в городе Риме? Как же вы, находясь в темнице, осмелились это делать? За это я предам вас многим и страшным мучениям.

— Делай с нами всё, что хочешь, — сказали на это святые мученики, — но мы не перестанем проповедовать о Христе — Истинном Боге и Творце всего.

От таких слов Нерон пришел в страшный гнев и повелел распять святых вниз головою, а потом в течение трех дней по голому телу бить их ремнями до тех пор, пока, сказал, не распадутся члены их, что и было исполнено. После сего он приказал поставить стражу и наблюдать за тем, чтобы они висели три дня. На четвертый день пришли присланные от него слуги посмотреть, живы ли святые мученики, и, когда увидели, что они висят и еще живы, то немедленно же ослепли. В это время Ангел Божий, сошедши с Неба, отвязал святых и, облобызав их, сделал совершенно здоровыми. Тогда святые, сжалившись над ослепленными царскими слугами, помолились, и те тотчас же прозрели. Уверовав, они крестились во Имя Христа, Бога нашего, и стали последователями святых. Нечестивый Нерон, узнав об этом, сильно разгневался и приказал содрать кожу со святой Фотины. И в то время, когда мучители исполняли это царское приказание, святая мученица пела:

— Гдⷭ҇и, и҆скꙋси́лъ мѧ̀ є҆сѝ, и҆ позна́лъ мѧ̀ є҆сѝ: ты̀ позна́лъ є҆сѝ сѣда́нїе моѐ и҆ воста́нїе моѐ. Ты̀ разꙋмѣ́лъ є҆сѝ помышлє́нїѧ моѧ̑ и҆здале́ча^[17].

Содрав со святой Фотины кожу, ее бросили в колодец. После этого, схватив Севастиана, Фотина и Иосию, отрезали им подколенные кости и вместе с коленями бросили собакам, а затем содрали с них кожу и по повелению императора бросили их в ветхое каменное строение. Приказав после сего привести к себе пятерых сестер Фотины, Нерон велел отрезать им сосцы, а потом и с них содрать кожу. Когда мучители подошли за этим к святой Фотиде, то она не пожелала, чтобы кто-либо из них совершил над нею это истязание, как над прочими святыми женами, но, став на место мучения, сама мужественно содрала с себя кожу и бросила ее в лице Нерона, так что он сам изумлен был ее мужеством и терпением. Тогда мучитель придумал для святой Фотиды новое, в высшей степени жестокое и смертельное мучение. По его повелению в его саду склонили друг к другу два дерева и к вершинам их привязали за ноги Фотиду, после чего отпустили деревья, и святая мученица была ими разорвана. Так она и предала Богу свою праведную и блаженную душу. После сего нечестивый Нерон повелел всем прочим святым мученикам мечом отсечь головы, а святую Фотину, вынув из колодца, заключить в темницу, где она и пробыла двадцать дней. Приказав затем привести ее к себе, Нерон спросил ее, не покорится ли она ему теперь и, раскаявшись в своем упорстве, не принесет ли жертвы идолам. Тогда святая Фотина плюнула ему в лицо и, посмеявшись над его безумием и глупым разумом, сказала:

— О, нечестивейший слепец, заблуждающийся и безумный человек! Неужели ты считаешь меня столь неразумною, чтобы я согласилась отречься от Владыки моего Христа и принесла жертву подобным тебе слепым идолам!?

Услышав такие слова, Нерон повелел снова бросить святую Фотину в колодец. И когда это было исполнено, то святая мученица предала душу свою Богу и в венце мученическом вечно радуется в Царстве Небесном вместе со всеми, пострадавшими с нею^[18].

Страдание святых мучениц

Александры и Клавдии

‎ии святые мученицы пострадали в царствование нечестивого Максимиана^[19], который воздвиг на христиан такое жестокое гонение, что верующие во Христа, не исключая никакого возраста, предавались разнообразным мучениям. Так как и правитель города Амиса^[20], где жили эти святые девы, поступал так же, то они были схвачены и приведены к нему. На допросе они объявили себя христианками и самого правителя назвали жестоким и бесчеловечным. Посему по повелению последнего их сперва раздели и били палками, потом отрезали им сосцы, после чего, повесив, строгали их по телу до тех пор, пока не обнажились их внутренности, и, наконец, бросили в раскаленную печь, где они и предали души свои в руки Господа^[21].

Память святаго

Никиты Исповедника

‎вятый Никита был архиепископом города Аполлониады. Он отличался благочестием, милосердием и глубоким знанием Священного Писания. Во время гонения от иконоборцев его тщетно старались принудить не воздавать почитания святым иконам. Он был сослан в заточение, где и окончил свою жизнь в царствование Льва Армянина.

---

1. Еванг. от Матф., гл. 10, ст. 28.
2. Псал. 30, ст. 3.
3. Посл. к Ефес., гл. 6, ст. 16.
4. Псал. 33, ст. 8.
5. Посл. к Филипп., гл. 1, ст. 21.
6. Это была ночь под Великую Пятницу.
7. Святая Фотина — та самая жена самарянка, с которой беседовал Господь у колодезя. Рассказ о беседе Спасителя о женою самарянкою находится в Евангелии Иоанна. См. 4 гл., 5 ст. и далее.
8. Император Нерон царствовал в Риме с 54 до 68 года. Бывшее при нем гонение на христиан началось с 65 года и продолжалось до 68 года, когда это государь самоубийством положил конец кровопролитию. В это гонение пострадали в Риме святые Апостолы Петр и Павел.
9. Карфаген — древний приморский город на севере Африки, основанный Финикиянами и бывший знаменитой в древности их колонией. Разрушенный в 146 году до Р. Хр., восстановлен был при первых Римских императорах, достиг высокой степени процветания и отличался в первые века христианства сильным развитием языческого греко-римского культа, отчего долгое время в нем держались суеверия, чародейства и, так называемые, магические искусства. Ныне на его месте находится город Тунис.
10. Атталия — город в провинции Памфилии, расположенной в южной прибрежной части Малой Азии. Этот город основан был за 1½ века до Р. Хр. Атталом II Филадельфом и назван его именем.
11. Еванг. от Матф., гл. 11, ст. 28.
12. Имя Фотин значит светозарный и происходит от греческого слова φῶς, φωτός, что означает свет, особенно свет дневной, солнечный.
13. Выражение это заимствовано из Евангельских слов: претерпевый же до конца, той спасется. Еванг. от Матф., гл. 24, ст. 13.
14. У римлян за начало дня по нашему счислению считалось время от 6 часов утра. Отсюда 3-ий час дня соответствовал нашему 9 час. утра, 6-ой час — 12 час. дня.
15. Псал. 117, 6.
16. Кувуклий означает здесь дом, дворец императора. «Золотой дом» Нерона известен необыкновенными своими размерами, высотою и богатством своих украшений. Некоторые комнаты и сени этого дома были украшены золотом и драгоценными камнями.
17. Псал. 138, 1, 2.
18. Кончина святой Фотины последовала около 66 года. Церковь и мощи ее были в Константинополе за Влахернскими вратами.
19. Здесь разумеется Максимиан Галерий, после отречения Диоклетиана самостоятельно правивший Восточною частию Империи с 305 до 311 г.
20. Город Амис, ныне Самсун, находился в Малоазийской римской провинции Понте, на берегу Понта Евксинского (Черного моря) при заливе того же имени.
21. Святые мученицы скончались в 310 году.