_-_%D0%B7%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%BA%D0%B0_20.png)
_-_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0_%D0%92.png){kind=small}
о время царствования Елия Адриана[1], бывшего ревностным идолослужителем, воссиял, как бы светлая звезда, дивный Елевферий. Родился он в Риме от знатных и богатых родителей. Отец святаго Елевферия три раза был назначаем военачальником, матерь же его стала достойною еще большей чести и славы, так как, просвещенная святым Апостолом Павлом, приняла от него Крещение и была наречена Анфией. Она назвала сына своего Елевферием и стала воспитывать его в строгом благочестии; когда же он стал приходить в возраст, она руками папы Римского Анаклета[2] посвятила его Богу, как дар, воистину достойный Господа. Архиепископ, видя, что Елевферий — отрок благонравный, принял его в свой клир, и когда ему минуло пятнадцать лет, посвятил его во диакона, а потом на восемнадцатом году рукоположил во священника; когда же святому наступило двадцать лет, архиепископ Никита назначил его епископом Иллирика[3]. Здесь святый епископ воссиял, как светильник на свещнице, и светил светом слова Божия, приводя многих к познанию Единого Господа. Но ненавистник — диавол не мог этого снести и с яростию восстал на святаго с своею убийственною злобою.
Он внушил злочестивому царю Адриану восстать против Истины и начать преследовать христиан, и прежде всего убить Елевферия; он также хотел уничтожить и всех лучших учителей благочестия, как лучшие плоды славы Христовой. И вот, царь с грозным посланием отправляет некоего воеводу Филикса силою привести на царский суд Елевферия. Филикс, дойдя до Иллирика, улучил время, когда добрый пастырь в храме Господнем питал паству свою поучительным словом, и, окружив церковь воинами, вторгнулся внутрь храма, дыша яростию и злобно озираясь. Увидя же Елевферия изливающим поток чистого учения и сладкогласно поучающим слушающих, он стал и сам внимательно прислушиваться и удивляться проповедуемой им силе Христовой, и тотчас же, переменив ярость на кротость, имея ниву сердца своего способною к приятию семени слова Божия, стал как бы овцою и из гонителя учеником Христовым; как бы забыв всё прежнее, он из разбойника стал добрым и верным рабом Христа. Презрев повеление царское, он припал к ногам святаго епископа, и после того уже не отходил от учителя своего, просвещаясь его проповедию и утверждаясь во благочестии.
Так Филикс от языческого нечестия обратился ко благочестию, и уже не помышлял возвратиться к пославшему его. Святый же Елевферий, желая пострадать за святую веру Христову, торопился в путь. Пошел с ним и Филикс, но уже не как воевода, ведущий узника, но следовал за святым, как агнец за пастырем. Когда же во время пути они пришли к источнику, Филикс стал как бы вторым евнухом Кандакииным и, как тот от Апостола Филиппа[4], принял Крещение от Божественного Елевферия и совлекся тьмы идолобесия, как бы некоей гнилой одежды.
Потом Филикс вместе с Елевферием отправились в путь.
Когда они пришли в Рим, христиане узнали, что Филикс присоединился к Церкви Христовой; он же рассказал им всё о Елевферии. И вот Елевферий, по повелению царскому, предстал пред судилищем. Он мужественно и безбоязненно пришел сюда, позванный как бы не на суд, а на праздник. Царь, взглянув на него, увидел, что он был еще юношею, благообразным и одаренным всеми естественными дарованиями, и сказал ему:
— Елевферий! Ты, оставив отеческую веру и ни во что вменив почитание наших богов, почитаешь некоего нового Бога, Который не только при всех умер, но и умер лютейшею смертию.
Елевферий на эти слова ничего не хотел отвечать, — подражая Христу, Который среди страданий ничего не говорил пред Пилатом и ничего не отвечал Ироду. Тогда царь снова проговорил:
— Отвечай же, зачем ты стал столь безумным, что присоединился к безумной христианской вере? Повинись мне и принеси жертву нашим непобедимым богам. Если ты послушаешь меня и исполнишь это, я почту тебя великою честию; если же не исполнишь, осужу тебя на тяжкие муки.
Елевферий же призвал Господа, сказавшего: не пецы́тесѧ, ка́кѡ и҆лѝ что̀ возглаго́лете, а҆́зъ бо ва́мъ да́мъ премꙋ́дрость, є҆́йже не возмо́гꙋтъ проти́витисѧ[5], — и отвечал:
— Как могу я служить таким богам или согласиться с теми, кто им служит? Не лучше ли мне посоветовать вам отступить от них? Но так как вы не хотите послушать меня, то нужно плакать о вашем безумии, ибо вы, будучи одарены от Бога разумом, стали хуже деревьев и каменьев, потому что стали их считать своими богами, оставив Истинного Бога, премудростию Своею создавшего всю вселенную: ибо небо и земля — дело рук Его, а мы из того, что Он создал, — самое лучшее и благороднейшее творение. Между тем мы заблуждаемся в неведении, ходя как бы в ночи, и, не зная, что угодно или неугодно Господу, поднимаем брань против Него. А тех, кто поистине наши враги и супостаты, — говорю о диаволах, — о, какое безумие считать их своими господами и богами и возносить им почести и жертвы! Я же прилепился Господу моему и всегда буду верен Ему и послужу Христу моему; всё же ваше, — почести ли то, или бесчестия и муки, — я считаю детскою игрою или детскою угрозою. Для меня, как говорит мой учитель — святый Павел, — мі́ръ распѧ́сѧ и҆ а҆́зъ мі́рꙋ[6] и умереть за Христа — для меня наслаждения и блаженство.
Тогда царь, исполнившись гнева, велел принести медный одр и подложить под него множество горячих углей, а на самый одр возложить нагим мученика, и до тех пор поддерживать огонь, пока он не погибнет. Когда был приготовлен одр, мученик сам лег на него всем телом. Собравшийся же на сие зрелище народ стал укорять мучителей за эти пытки и говорил:
— Зачем сей честный, благородный и известный своею мудростью муж так жестоко погибает — как какой-либо злодей?
Бог же свыше облегчал страдания мученика, который радовался, как бы охлаждаемый росою и как бы почивая на цветущих розах. Тогда царь, укротив немного свою ярость, повелел снять с одра тело мученика, думая, что он уже умер. Мученик же встал с одра живым и здоровым, нисколько не поврежденным от огня; веселый и ликующий — он воспевал:
— Вознесꙋ̀ тѧ̀, бж҃е мо́й, цр҃ю мо́й, и҆ бл҃гословлю̀ и҆́мѧ твоѐ въ вѣ́къ: восхвалю̀ бг҃а, утешающего юность мою; ро́дъ и҆ ро́дъ восхва́лѧтъ дѣла̀ твоѧ̑, гдⷭ҇и, и҆ си́лꙋ твою̀ возвѣстѧ́тъ, и҆ чꙋдеса̀ твоѧ̑ повѣ́дѧтъ[7].
Так прославив Бога, Елевферий еще дерзновеннее предстал пред мучителем и сказал:
— О царь, смотри на меня, кого ты считал сожженным огнем, и познай проповедуемого мною Христа Бога, познай и немощь своих богов.
Царь же, вменив эти дерзновенные и свободные слова мученика за бесчестие для себя и считая себя побежденным, стал изобретать еще бо́льшие муки. Итак, на середину снова была вынесена железная решетка; под нею был зажжен огонь, сверху же ее поливали маслом, и, таким образом, она была в сильном пламени. Но лишь только на эту решетку положили мученика, огонь тотчас же погас, угли остыли, железная же решетка стала холодною, как будто она была облита не маслом, а водою, и таким образом сохранила мученика целым. Но что же? Угасла ли вместе с этим ярость царя? Нисколько. Объятый лютою яростию, он не стал лучшим: как бы слепой, он имел только одно намерение — мучением святаго угодить своим богам, кои были в сущности бесами и человекоубийцами.
Потом царь велел принести сковороду, растопить на ней воску, смолы и сала, и поджигать ее на сильном огне, дабы снова положить на нее святаго. Когда всё это было исполнено и сковорода разожглась, и воск кипел, мученик встал на нее, намереваясь перенести все эти муки. Но царь сказал ему:
— Елевферий, находясь между смертию и жизнию, поспеши избрать себе полезное. Ведь я очень забочусь, дабы ты не погиб лютою смертию, и люблю тебя, как своего родного сына. Не хочу также — клянусь в том богами, — чтобы муж столь благородный, столь благонравный, красноречивый и прекрасный сам себя безрассудно подвергал погибели, — и не из-за чего-либо другого, как только из-за гордой, суетной и бесполезной непокорности.
Мученик же, стоя пред царем, стал говорить ему с дерзновением; отвечая на хитрое ласкательство его, он поносил его, называя его волком, нападающим на овец Христовых. И при этом прибавил:
— Чтобы ты ни делал, — ты не убедишь меня оставить моей благочестивой жизни.
Тогда Адриан, пришедши в ярость, оставил слова и приступил к делу. Он снова повелел положить его на сковороду. Когда это было исполнено, совершилось то же, что и прежде: огонь претворился в росу, и прохладный ветер стал охлаждать святаго мученика. Адриан же, видя, что всё делается вопреки его воле, не знал, что предпринять и, сидя, стал раздумывать. В это время находился здесь городской епарх, по имени Корив; это был человек богоизбранный: он уже отчасти был знаком с христианским учением, знал, как воевода Филикс стал христианином и вообще, как бы некое семя, уже принял в сердце свое начатки христианской веры, но, всё еще следуя языческому нечестию, весьма потворствовал царю.
Увидев царя весьма смущенным и не знающим, что делать с мучеником, он посоветовал ему, чтобы он повелел разжечь медную печь, испещренную острыми железными прутьями, и ввергнуть в нее Елевферия. Когда печь была накалена, мученик, возведя свои телесные и душевные очи горе́ и весь ум вперив на Небо, исполнился неизреченной радости и произнес:
— Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе Боже мой, что Ты сподобил меня столь великих благ, что препоясал меня силою Своею и укрепил меня на сии страдания за святое Имя Твое. И ныне призри с Небесе и виждь, как совещаются против меня ненавидящие меня, и избавь душу мою от их козней и от мужей кровей[8], ибо Ты благ; сохрани меня, да все знают Тебя — Единого Бога по всем концам вселенной.
Потом, подобно святому первомученику Стефану, который молился о побивающих его камнями, Елевферий стал так молиться за мучителей своих:
— О Премилосердый Владыко: коснись сердца их, дай познать им святое Имя Твое и да познают Тебя — Единого Истинного Бога и оставят пагубное поклонение идолам, ибо Ты благословен во веки, аминь.
Когда мученик так молился, Корив внимательно прислушивался к словам его молитвы, и тотчас же от сих благочестивых слов, как от горящих углей, сердце его воспламенилось, и он совершенно изменился. Он приступил к царю и сказал:
— Зачем неповинно, как за какое-нибудь злодеяние, подвергается Елевферий таким мукам? И за какую вину предается такой лютой смерти?
Царь, услышав эти неожиданные слова Корива, возмутился сердцем и, яростно взглянув на него, сказал:
— Ты ли это, всем нам известный Корив? Что сделалось с тобою? Или ты прельстился золотом, взятым у матери его, что так неожиданно тебя изменило? Разве тебе не довольно моих даров, богатства, славы, чести и имений, кои тебя сделали славным по всему Риму? Или ты желаешь бо́льшего от меня? Это для тебя невозбранено. Вот все мои сокровища перед тобой открыты: почерпай обеими руками, сколько тебе угодно, но не позволяй быть тайно подкупленным женщиной за ничтожное золото.
Корив же, воодушевившись благим намерением и просвещенный молитвою мученика, воскликнул:
— Да будет золото твое тебе в погибель, ибо от него возгорится огонь вечный! Зачем же самовольно ты так ослепляешься и хочешь поколебать то, что непоколебимо? Ведь ты хорошо знаешь, что ни один из твоих богов не может сохранить от огня здесь стоящих, а Бог, Коего почитает Елевферий, соделал его крепче огня и выше всякой иной муки.
Услышав эти слова, мучитель воспламенился неизъяснимою яростию (поистине большая дружба родит иногда и великую ненависть). Он приказал в эту же ночь бросить епарха в ту самую печь, которую тот посоветовал приготовить для Елевферия. Когда Корив был уже около печи, он воскликнул мученику Елевферию:
— Помолись за меня и вооружи меня тем же оружием Христовым, коим ты вооружил и воеводу Филикса.
А потом, будучи назнаменован крестным благословением от мученика, он был ввержен в печь, но остался в ней невредимым, и через час вышел из нее, славя Бога. Наконец, Адриан, изнемогши в своей ярости, повелел Кориву отсечь главу, — и так он приял свою мученическую смерть и в малое время приобрел сокровище, для многих столь вожделенное.
В ту же ночь и Елевферий был ввержен в печь; в ней его стали влачить по острым железным прутьям, но огонь, как и прежде, погас, печь остыла, а железные острия переломились, как будто воздавая честь телу мученика; все сие, обличая душевную слепоту мучителя, привлекало близ стоящих к познанию Господа, творившего столь преславные чудеса.
Тогда все стоявшие здесь воскликнули:
— Велик Бог христианский, проповедуемый Елевферием!
И снова мучитель был в великом недоумении, что делать, и повелел мученика отвести в темницу. Сам же, собрав советников своих, весь день совещался, как бы погубить Елевферия. А святый мученик Елевферий томился в темнице от голода; но Тот, Кто некогда питал Даниила чрез Аввакума и Илию чрез ворона[9], — Сей и Елевферия не допустил умереть от голода. Господь питал его ангельскою пищею, посылая ее в темницу при помощи голубя. Наконец, мучитель велел привести диких волов и привязать к ним мученика, дабы, влачимый и терзаемый ими, он был таким образом умерщвлен.
В то время, как всё это происходило, Ангел Господень, сошедши с Неба, отвязал святаго от волов и, восхитив его из рук мучителей, возвел его на одну гору, находящуюся недалеко от города: это было пустынное место, и в нем находилось множество зверей. Но святый мученик Елевферий, воссылая хвалу Господу, жил с ними, как бы с овцами: мимо него проходили львы, медведи даже ласкались к нему; как будто зная голос его, они, как рабы за господином, всюду следовали за ним, служа и охраняя его. Но чрез несколько времени о святом узнали охотники на зверей; дошла об этом весть и до Адриана. Тогда он послал воинов схватить Елевферия. Когда воины нашли святаго, звери устремились на них, как бы на врагов господина своего, и едва не растерзали их, но Елевферий запретил им это и повелел удалиться в пустыню. Сам же, с радостию идя с воинами на казнь, как бы на званный пир, беседовал с ними о Царствии Божием и о геенне огненной, уготованной идолопоклонникам.
На пути Елевферий просветил их учением Христовым и крестил, а с ними и других — до пятисот уверовавших. По приходе в Рим он был осужден на съедение зверям. Когда святаго привели на место казни, на него сначала выпустили львицу, а потом льва; но они, как овцы, были кротки и стали лизать его ноги; и как они могли коснуться его, когда, по Божию повелению, в пустыне так много зверей служили ему, как господину своему? Увидя это, весь народ воскликнул:
— Велик Бог Елевфериев!
Другие же порицали св. мученика, называл его волхвом и чародеем, но их внезапно постигла казнь Божия: некоторые из этих хулителей онемели. Мучитель же, не зная, что более делать, повелел усечь мечом главу святаго. И когда это было исполнено, матерь Елевферия Анфия, которая всё время с радостию смотрела на подвиг своего сына, обняв его мертвое тело, стала лобызать его. Ликуя и благодаря Бога, что приятая от нее кровь излилась за Христа, она и сама, усеченная мечом, пала мертвою над телом сына своего. Верующие же из Иллирика, находившиеся здесь, и римские, взяв святые тела угодников Божиих, с честию погребли их, прославляя Господа, Коему да будет слава во веки[10]. Аминь.
Ꙗ҆́кѡ ᲂу҆добре́нїе сщ҃е́нникѡвъ прпⷣбне, и҆ пред̾ꙋвѣща́нїе стрⷭ҇тоте́рпцєвъ всѝ восхвалѧ́емъ, и҆ про́симъ тѧ̀, сщ҃енномч҃нче є҆леѵѳе́рїе: любо́вїю па́мѧть твою̀ пра́зднꙋющыѧ, бѣ́дъ многоѡбра́зныхъ свободѝ, молѧ̀ непреста́ннѡ ѡ҆ всѣ́хъ на́съ.
_-_%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_1.png)
_-_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0_%D0%9F.png){kind=small}
реподобный отец наш Стефан родился в Каппадокии Великой[11] от христианских родителей, которые воспитали его в добром наказании. С детского возраста он отличался благонравием, удаляясь от обычных детских забав. Семи лет родители отдали его для обучения грамоте; он оказался способным к учению, и в скором времени хорошо навык в Божественном Писании. Когда же ему исполнилось пятнадцать лет, он удалился из своего отечества и пришел в Царьград, желая там докончить свое образование. Сие было при царе Феодосии Адрамитене[12] и св. Патриархе Германе[13]. Там св. Стефан продолжал усердно учиться и, обучившись философским наукам, превзошел мудростию многих — даже самих учителей, — так что все удивлялись его премудрости.
Услышав о Стефане, св. Герман, Патриарх Цареградский, призвал его и, благословив, спросил, из какой он страны. Стефан всё рассказал ему о себе. Полюбив его благонравие, премудрость и смирение, Патриарх оставил Стефана жить у себя. Несколько лет прожил блаженный Стефан у Патриарха, служа святой Церкви и живя в воздержании и чистой совести. Потом он, тайно от всех, ушел из Царьграда и, придя в некоторый монастырь, принял там иноческое пострижение и подвизался в добродетелях. Затем, возжелав безмолвнейшего жития, удалился из монастыря и, найдя уединенное и никому не известное место, прожил там довольно времени, работая Богу в посте и молитвах.
В то время преставился епископ, который был в городе Суроже[14], и вот жители Сурожа пришли в Царьград к Святейшему Патриарху Герману, прося для Сурожа епископа. И когда происходило рассуждение о поставлении епископа, явилось несогласие, так как одни желали одного, другие — другого. Сурожане же просили царя и Святейшего Патриарха дать им епископа, могущего хорошо управлять Церковью, ибо, — говорили они, — умножились ереси в городе нашем.
Однажды, когда святый Герман ночью стоял на молитве, явился ему Ангел Господень и сказал:
— Завтра пошли в то пустынное место, где живет избранник Божий Стефан: его поставь епископом для Сурожа, ибо он хорошо может пасти Христово стадо и привести еретиков к истинной вере. Я же и к нему послан от Бога, с повелением, чтобы он ни в чем не ослушался тебя.
— О господин, — сказал Патриарх, — как я узнаю место, где живет избранник Божий Стефан?
_-_%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B0_04151_%D0%A1%D1%82%D0%B5%D1%84%D0%B0%D0%BD.png)
Тогда Ангел, взяв одного из слуг Патриарха, показал ему местопребывание святаго, а слуга, возвратившись, поведал сие Патриарху.
К святому же Стефану, который в то время в скрытом месте своем молился Богу, явился тот же Ангел Господень в белой одежде, — и убоялся св. Стефан, и в трепете пал от страха на землю.
Взяв святаго за руку, Ангел успокоил его, сказав:
— Я — Ангел Господень и послан от Христа Спасителя возвестить тебе радость и повелеть идти в город Сурож, чтобы ты научил людей Христовой вере. Завтра Патриарх призовет тебя и, посвятив, пошлет туда архиепископом, ты же не ослушайся его, да не прогневаешь Бога.
Затем, преподав ему мир, Ангел взошел на Небо.
На другой день Патриарх послал со слугою двух пресвитеров — за святым Стефаном, и те с великою честию привели его к Патриарху.
С радостию встретил Патриарх св. Стефана, и, посвятив, поставил его архиепископом Сурожа и отпустил на корабле в порученную ему епархию.
Прибыв в город Сурож и вступив на архиепископский престол, св. Стефан стал поучать людей от Божественного Писания и в продолжение пяти лет крестил весь город Сурож и все его окрестности.
В то время в Царьграде воцарился Лев Исаврянин и воздвиг иконоборство[15], будучи научен сему двумя евреями. Сначала он повелел святые иконы ставить высоко, говоря:
— Кто чист, пусть целует их.
Потом повелел поднимать иконы на воздух, поясняя, что не следует пригвождать иконы к стене. И многое другое предпринимал окаянный против почитания св. икон. Святый Патриарх Герман много увещевал его, чтобы он оставил свое злое начинание, беседуя о сем на основании священных книг[16]. Придя в ярость от увещаний, иконоборец открыто проявил яд свой, который дотоле скрывал в сердце своем, и усиленно начал изгонять святые иконы, хулить их и бесчестить.
Затем Лев разослал по всему городу и по многим окрестным местам указы, чтобы все так же поступали со святыми иконами, и говорил:
— Если кто будет мне противиться, того я буду мучить различными муками и предам смерти.
В царствующем граде тогда можно было видеть различные мучения православных христиан. Патриарха же Германа злочестивый царь послал в заточение, а вместо него поставил патриархом Анастасия, родом сириянина, который был единомышленником с ним в его ереси.
Затем царь и Патриарх отправили послов своих в Сурож к св. архиепископу Стефану с злочестивым повелением не поклоняться иконам и Кресту. Святый Стефан отвечал послам:
— Да не будет сего; не допущу я людей своих отступить от Закона Христова: не слушаю повеления ни царя, ни окаянного Патриарха.
Ночью он пришел к послам на корабль и вместе с ними прибыл в Царьград.
Облачившись в одежды своего святительского сана, св. Стефан предстал пред царем. Царь спросил его:
— Кто ты?
Святый же отвечал:
— Я — архиепископ Сурожский Стефан.
И сказал царь:
— Видишь ли собор сей, восседающий со мною в великой чести? Они пожгли и порубили иконы: и ты послушай меня, и будешь в такой же великой чести с нами.
Святый Стефан отвечал:
— Да не будет сего. Хотя бы ты меня и сжег, или рассек на части, или какими-нибудь другими муками замучил, — за иконы и за Крест Господень всё готов претерпеть.
Затем святый сказал царю:
— Мы в книгах нашли некоторое пророчество, что в Царьграде явится злочестивый царь, иконоборец, сжигающий святые иконы. Но да не сотворит сего Бог в твое царствование!
— А нашли ли вы имя царя того? — спросил царь.
— Имя его — Коноп, — отвечал Стефан.
И сказал царь:
— Справедливо, Стефан, ты нашел мое имя, ибо отец и мать назвали меня Конопом.
И сказал Стефан:
— О царь! Да не совершится сие в твое царствование. Если же ты совершишь сие, то будешь предтечею антихриста!
Услышав сие от святаго, окаянный царь железною перчаткою избил его лицо, уста и зубы, восклицая:
— Как смел ты назвать меня предтечею антихриста?
И повелел царь схватить Стефана за волосы и за бороду, бить, влачить по земле и ввергнуть в темницу. Влекомый мучителями, святый воссылал благодарение Богу, — и был ввергнут в темницу, где находились и иные святители. Затем царь снова повелел привести к себе Стефана.
— Как дерзнул меня назвать так Сурожский епископ! — говорил он. — С побоями притащите его сюда.
Святый предстал пред царем с семью епископами.
Держа в руках своих икону Господа, Богородицы и Иоанна Предтечи, царь сказал святому:
— Почему ты назвал меня предтечею антихриста?
Святый отвечал:
— Потому, что ты творишь дела его; я уже сказал это и опять повторяю тебе то же.
Тогда царь плюнул на икону, стал топтать ее и сказал Стефану:
— Сделай и ты то же самое с сей иконой.
Святый же, прослезившись, сказал:
— Враг Божий, недостойный царства! Как не ослепли твои безумные очи и не отсохли беззаконные твои руки? Да отымет вскоре Бог царство твое и да прекратит жизнь твою.
Услышав сие, царь во гневе повелел бить святаго Стефана. Потом привязали его к хвосту коня и повлекли в темницу; святый же воздавал благодарение Богу. Все заключенные в темнице молили Бога, и, по молитве святых, вскоре умер нечестивый царь, и воцарился сын его Константин Копроним. Супруга его, слыша о добродетелях и чудесах святаго Стефана, просила мужа своего — царя Константина — отпустить святаго на престол свой. В то же время родился у царя сын, и святый Стефан крестил его. Наградив Стефана дарами, царь с великою честию отпустил его к пастве своей. Снова получил добрый пастырь престол свой и продолжительное время добре пас порученное ему стадо Христово. Затем, провидя свое к Богу отшествие, поставил он вместо себя архиепископом для Сурожа клирика своего Филарета и преставился к Богу в жизнь вечную, месяца декабря в 15-й день[17].
Был в Суроже один человек, по имени Ефрем, — слепой от чрева матери своей, которому святый Стефан помогал пищею, питьем и одеждою. Услышав о смерти своего благодетеля, он заплакал, говоря:
— Кто теперь будет заботиться обо мне? Ведите меня, дабы я мог облобызать святые ноги его.
И когда он был приведен к телу преставившегося святаго Стефана, с плачем и рыданием припал к ногам его — и тотчас прозрел. Сим чудом известил Бог об угоднике Своем, что он причтен со святыми к лику чудотворцев и исповедников. Святое же тело его святителями и всем сурожским народом со многими слезами было с честию предано погребению, во славу всеми славимого и превозносимого Бога, во веки. Аминь.
Ꙗ҆́кѡ ст҃и́тель со безпло́тными є҆диножи́тель бы́въ, сщ҃енномч҃нче стефа́не: воспрїе́мъ бо крⷭ҇тъ ꙗ҆́кѡ ѻ҆рꙋ́жїе, и҆ ста́въ крѣ́пкѡ сопроти́въ і҆кѡноꙋкори́телѧ и҆ дꙋхобо́рцєвъ, не покланѧ́ющихсѧ пречⷭ҇томꙋ ѡ҆́бразꙋ хрⷭ҇та̀ бг҃а на́шегѡ, и҆ ѿсѣ́клъ е҆сѝ всѧ́кꙋ є҆́ресь лꙋка́выхъ. тогѡ̀ ра́ди прїе́мъ мꙋче́нїѧ вѣне́цъ, и҆зба́вилъ є҆сѝ гра́дъ тво́й сꙋро́жъ ѿ всѧ́кїѧ непрїѧ́зни. и҆ ны́нѣ мо́лимъ тѧ̀ свѧ́те, да и҆зба́виши на́съ ѿ всѧ́кихъ ѕлы́хъ и҆скꙋше́нїй, и҆ бѣ́дъ, и҆ вѣ́чныѧ мꙋ́ки.
Вы́шнѧгѡ си́лою сщ҃е́нне ᲂу҆крѣпи́всѧ, царє́ва низложи́лъ є҆сѝ і҆кѡнобѡ́рнаѧ шата̑нїѧ. дне́сь сꙋро́жꙋ и҆ на́мъ вѣ̑рнымъ предлежа́тъ сла́ва и҆ бога́тство, ст҃ы̑ѧ твоѧ̑ мо́щи: и҆̀хже свы́ше дароно́сѧтъ а҆́гг҃льстїи чи́нове, пѣ́сньми и҆ пѣ́нїемъ славосло́вѧтъ тѧ̀, вели́кїй сщ҃е́нный стефа́не.
реподобный Павел Латрский происходил из города Элея[18], от благородных родителей. В раннем возрасте лишившись отца своего, он воспитывался в обители святаго Стефана во Фригии[19]. Затем, похоронив в непродолжительном времени и мать, он, будучи еще отроком, посвятил себя всецело на служение Богу в одном монастыре, находившемся на горе Латре недалеко от Милета[20]. Умерщвляя плоть свою, святый подвижник никогда не ложился на постель или рогожину, а склонившись на дерево или камень, предавался непродолжительному сну. Часто, для преодоления сна, он вешал два больших камня на спину и ходил до утрени вокруг монастыря, или, удалившись на берег протекавшего неподалеку ручья, под тенью дерева предавался слезной молитве и богомыслию. Не довольствуясь и сими подвигами, чтобы всецело предаться Христу, преподобный Павел удалился на безмолвие в пещеру; потом вошел на высокую гору и поселился на ней. Один пастух, случайно обретший преподобного в его уединении, доставлял ему пищу. Преуспевая в духовном совершенстве, Павел стяжал от Бога дар прозревать в мир невидимый и творил чудеса. Слава о дивных подвигах и святом житии преподобного привлекла к нему многих подвижников, которые, поселившись у подошвы скалы, устроили монастырь. Император Константин Порфирородный[21] часто писал к нему, прося его молитв и советов; Петр, царь Болгарский, и папа Римский[22] почитали его за Богоугодную жизнь. Тяготясь, что безмолвие его нарушается многочисленными посетителями, преподобный Павел дважды удалялся на остров Самос[23], где им была основана лавра и восстановлены три монастыря, разоренные Агарянами. По вторичном возвращении в Латр он предсказал час своей кончины. Потом сошел с горы и, благословив братию, с миром предал дух свой Господу[24].
Ꙗ҆́кѡ безпло́тныхъ є҆диновсе́льника, и҆ всѣ̑мъ прпⷣбнымъ соѡ́бщника, всесла́вне па́ѵле, пое́мъ тѧ̀, и҆ мо́лимъ тѧ̀: моли́сѧ всегда̀ ѡ҆ на́съ, ꙗ҆́кѡ да ѡ҆брѧ́щемъ млⷭ҇ть.
Ѿ ю҆́ности, мꙋ́дре, ꙗ҆̀же па́че смы́сла вожделѣ́лъ є҆сѝ мꙋ́жески, мїрскі́й мѧте́жъ ѡ҆ста́вилъ є҆сѝ, и҆ бы́лъ є҆сѝ бж҃е́ственнагѡ ра́ди жи́тельства трⷪ҇цы жили́ще, и҆ просвѣти́лъ є҆сѝ вѣ́рою пристꙋпа́ющыѧ тебѣ̀. тѣ́мъ зове́мъ: ра́дꙋйсѧ, па́ѵле пребога́те.
_-_%D0%B1%D1%83%D0%BA%D0%B2%D0%B8%D1%86%D0%B0_%D0%A1.png){kind=small}
вятый Елевферий был родом из Византии и жизнь свою блистательно украсил цветами благочестия. Воспитание он получил при царском дворе, где вскоре достиг почетного положения. В это время он превосходил всех богатством и славою; но при всем том он не увлекался земной суетою. Памятуя о нетленном и вечном, а все земное вменяя в ничто, Елевферий предпочитал примета́тисѧ во дво́рѣхъ гдⷭ҇нихъ, па́че не́же жи́ти въ селе́нїихъ грѣ́шничихъ[26]; обращая свой внутренний, умный взор к Богу, он ежедневно упражнялся в пении священных песней и украшал жизнь свою всякими добродетелями. Невыносимо было видеть то для врага душерастлителя[27], и он внушил одному из рабов блаженного оклеветать пред царем господина своего.
Раб этот, явившись к царю, донес ему:
— Господин мой принял Крещение, соорудил церковь[28] и, веруя в Распятого, поносит царские указы; приобрел он много священных изображений, совершает службы христианскому Богу и постом, со слезами и земными поклонами, изнуряет свое тело.
Выслушав этот донос раба на господина, царь сильно разгневался и призвал к себе святаго; но, когда святый явился, он, скрывая свою злобу, повел как бы мирную речь и сказал:
— Елевферий! Как это так случилось, что ты отдалился, оставил нас и пренебрегаешь нашей любовью к придворным вообще, и даже особенным к тебе моим вниманием?
На это святый ответил:
— Царь! Меня заставляют поступать так различные недуги тела моего.
Тогда царь сказал:
— Почему же ты один наслаждаешься в своем поместье благорастворенным воздухом? — нельзя ли и нам посетить тебя и насладиться вместе с тобою благами загородной жизни?
Блаженный не обратил особенного внимания на эти царские слова и не придал им надлежащего значения. К вечеру он удалился в свое любимое имение и, затворившись по обычаю в отдельной комнате, предался Богомыслию, а когда уснул, то во сне увидел глубокую, как бы колодезь, пропасть, в которую сошел он и увидел там прекрасную церковь. Объятый трепетом от такого видения, Елевферий наутро опять отправился к царю. Царь опять начал прельщать его ласковою речью, стараясь поколебать его веру во Христа. Но, напрасно потратив слова и будучи не в состоянии совратить святаго, царь приказал отсечь ему голову мечом, честно́е же тело его бросить на съедение собакам и птицам. Так блаженный Елевферий предал дух свой Богу. Тело же его, брошенное в небрежении, взял некоторый, священнического чина, христианин и, помазав его елеем и покадив фимиамом, предал погребению в нарочитом месте[29].
_-_%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_5.png)
вятый Пард[30] был родом Римлянин и в юности своей занимался извозным промыслом. Однажды он отправился со своими верблюдами в Иерихон и там устроился при гостинице. И вот, в одно время попущением Божиим по действу врага рода человеческого по недосмотру Парда попал под ноги верблюдам малый отрок: он был раздавлен ими и умер. Это несчастие сильно опечалило Парда и он, удалившись на гору Арион, постригся там в монахи и постоянно сокрушался, с рыданием повторяя:
— Я погубил отрока и должен быть осужден, как убийца.
Недалеко от того места, где жил Пард, в долине обитал лев, и святый отец ходил в его логовище, толкал зверя рогаткою, чтобы тот, рассвирепев, растерзал его. Но лев не причинял ему никакого вреда. Тогда старец, видя, что не достигает своей цели, решил лечь спать на том пути, по которому лев ходил к реке на водопой, надеясь, что зверь, проходя и увидя его, растерзает, и, таким образом, пострадав здесь, он избавится от мучения в будущем веке за убийство отрока. Как решил поступить святый, так и сделал: лег на пути, сняв с себя одежду и положив ее подле себя. И вот лев, проходя тою тропою, перескочил, как бы человек, через святаго, молча и не прикоснувшись к нему. Тогда уразумел старец, что Господь простил ему грех тот и возвратился в свое местожительство на горе и оставался там во все годы последующей жизни своей и до самой смерти своей всегда и всем являл собою образец мужа благонравного.
_-_%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B0_12.png)
- ↑ Адриан — Римский император, царствовал с 117 по 138 год по Р. Хр. Он хотя и не воздвигал на христиан особого, продолжительного гонения, но был ревностным служителем языческого нечестия, и при нем пострадало много мучеников христианских.
- ↑ Св. Анаклет — папа Римский с 79 по 91 год.
- ↑ Иллирик, или Иллирия, обнимала всё восточное прибрежье Адриатического моря с лежащими за ним местностями (теперешняя Далмация, Босния и Албания).
- ↑ Кн. Деян. Ап., гл. 8, ст. 30—39.
- ↑ Еванг. от Матф., гл. 10, ст. 19. Еванг. от Луки, гл. 21, ст. 15.
- ↑ Посл. к Галат., гл. 6, ст. 14.
- ↑ Псалом 144, ст. 1 и 4.
- ↑ Мужи кровей — выражения Псалмопевца (Псалом 5, ст. 7; 54, 24; 58, ст. 3 и т. д.), обозначающее людей кровожадных и свирепых.
- ↑ Кн. Прор. Дан., гл. 14, ст. 37; 3 Кн. Цар., гл. 17, ст. 6.
- ↑ Св. священномученик Елевферий и мать его Анфия пострадали около 120 г. Мощи священномученика Елевферия в настоящее время находятся в Риме, в церкви мученицы Сосанны. В конце IV столетия был сооружен при императоре Аркадии храм во имя его в Константинополе близ Ксиролофа (Василием Патрикием). Св. Иосифом песнописцем составлен в честь св. мученика канон, в восьмой песни которого говорится, что рака его изливает реки исцелений и чудес.
- ↑ О Каппадокии см. на стр. 119, примеч. 2.
- ↑ Феодосий III Адрамитен — Византийский император с 715 по 716 г.
- ↑ Св. Герман был Патриархом Константинопольским с 715 по 730 год. Память его празднуется 12-го мая.
- ↑ Сурож, или Сугдея, — древний греческий город на южном берегу Крыма, ныне Судак — поселок Таврической губернии.
- ↑ Византийский император Лев, род коего происходил из Малоазиатской области Исаврии, царствовал с 717 по 741 г. Против иконопочитания он выступил особенно в 726 году. Это вызвало народное восстание против него.
- ↑ При этом Патриарх Герман отказался подписать повеления императора против иконопочитания, говоря, что не может вводить что-нибудь новое в делах веры без Вселенского Собора.
- ↑ Св. Стефан скончался около половины VIII века.
- ↑ Элей — город в Мизии — северо-западной области Малой Азии близ Пергама.
- ↑ Фригия — большая область Малой Азии, обнимавшая первоначально всю среднюю часть западной половины полуострова, кроме того, — позднее причислявшийся к Мизии южный берег Пропонтиды (Мраморного моря) до Геллеспонта (Дарданеллы).
- ↑ О Латре см. на стр. 391, примеч. 1.
- ↑ Константин VII Порфирородный — Византийский император, царствовал с 912 по 959 г.
- ↑ Здесь разумеется папа Агапит II, занимавший Римскую кафедру с 946 по 955 г.
- ↑ Самос — один из главных островов Эгейского моря (Архипелага), вблизи западного берега Малой Азии.
- ↑ Преподобный Павел Латрский скончался 15-го декабря 955 года.
- ↑ Кувикулярий — царский постельничий.
- ↑ Псалом 83, ст. 11.
- ↑ Т. е. диавола.
- ↑ В своем имении на азиатском берегу Босфора, в Вифинии, при р. Сангаре.
- ↑ Местом погребения св. Елевферия признается его имение в Вифинии. Св. мученик пострадал при Максимиане в начале IV века.
- ↑ Преподобный Пард подвизался в VI веке, в Палестине.