Судьба и Божий суд нам смертным непонятны;
С безоблачных небес карает нас гроза,
Надежды лучшие и лживы, и превратны,
И в чистых радостях отыщется слеза.
Жизнь наша — таинство; мы странники, тревожно
Под облаком идём в неведомый нам путь.
О чём печалиться? Чем радоваться можно?
Не знаем, и вперёд нам страшно заглянуть.
Не наши блага — данные нам Богом;
Нам страшно и любить, что нам любить дано,
Что сознаём в душе святыней и залогом
Грядущего, и чем нам радостно оно.
Но вдруг грядущее и с ним все упованья
Ударом роковым во прах погребены;
Одни развалины не конченного зданья,
И душу тяготят несбывшиеся сны.
Жизнь — таинство! Но жизнь — и жертвоприношенье.
Призванью верен тот, кто средь земных тревог
Смиренно совершит священное служенье
И верует тому, чего постичь не мог.
Кто немощи души молитвою врачует,
И, если душу жизнь обманом уязвит,
Скорбя, без ропота свой тяжкий крест целует
И плачет на земле, и на небо глядит.
