Жертва сенсации (Петров)
| Жертва сенсации |
| Опубл.: 1927. Источник: Илья Ильф, Евгений Петров. Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска / сост., комментарии и дополнения (с. 430-475) М. Долинского. — М.: Книжная палата, 1989. — С. 271-273. • Единственная прижизненная публикация: Смехач. 1927. № 45. |
— Алло! Алло! Ч-черт!.. Не перебивайте, станция!.. Вы слушаете?
— Слушаю, — сказал я.
— Слышали новость?
— Конечно, слышал.
— А что вы слышали?
— Слышал об отозвании товарища Раковского из Пари…
— Эх вы, шляпа! А известно ли вам, что Капабланка проиграл Алехину одиннадцатую партию? Что вы скажете?
— Скажу: здорово.
— Ага! Я что говорил!.. Вот, попомните мое слово, Алехин из вашего Капы кашу сделает!..
Я повесил трубку.
Звонил Кудесников. Я, признаться, никогда не ожидал от него такой шахматной прыти. Насколько мне помнилось, никогда не видел его за шахматами. Тем не менее с самого начала матча на первенство в мире Кудесников не спал по ночам, звонил в редакции газет и заговаривал в трамвае с незнакомыми людьми.
Через двадцать минут после звонка ко мне ворвался сам Кудесников. Шляпа его съехала набок. Галстук висел над мятым воротничком, как веревка повешенного. Глаза неистово сверкали.
— Ох! — закричал он, валясь на диван, — ох, не могу! Это ж прямо-таки разгром! Он снимает с чемпиона штаны, этот Алехин! И кто бы мог подумать! А?.. А?!.. Это же феерия! Вулкан!.. А я говорил! Я говорил!..
— Что вы говорили? Когда вы говорили? — с отвращением спросил я.
— Как же! — сухо сказал Кудесников, — я с самого начала заявил, что Капабланке несдобровать. Все слышали.
— Никто не слышал.
— Ах, никто? Такое отношение? Пожа-алуйста! В таком случае, идем пари, что Алехин раздавит вашего жалкого индуса Капабланку. как котенка.
— Хорошо. Черт с вами. Кудесников. Заключаем пари. Назло вам держу за Капабланку. На дюжину пива.
Мы ударили по рукам.
На другой день звонок моего телефона бешено затрещал.
Из трубки долго сыпался наглый, торжествующий хохот Кудесникова.
— Слышали? — спросил, наконец. Кудесников, задыхаясь.
— Слышал, — сказал я, — Алехин выиграл двенадцатую партию.
— А?! — закричал Кудесников. — А?! Ведь это же циклопический вихрь! Землетрясение!! Недаром я говорил…
Я в сильнейшем раздражении повесил трубку.
Матч приближался к концу. В далекой Аргентине, обливаясь потом, сражались два гиганта шахматной мысли.
А в Москве от знакомого к комому бегал Кудесников, разражаясь демоническим хохотом, сбивая на пути тихих старушек и инвалидов империалистической бойни.
Перед самым концом матча у меня собралась группа приятелей объединенных горячей любовью к шахматам.
Слова «ферзевый гамбит», «индийская защита», «ладейный эндшпиль» и «проходная пешка» склонялись в единственном и множественном числе. ,
В комнату ворвался Кудесников, Он, хихикая, сел на подоконник и иронически слушал мнения собравшихся.
— Положение Алехина затруднительно, — сказал я, глядя на доску. — Проходная пешка…
— Какая там проходная! — раздался вдруг голос Кудесникова. — Несдобровать вашему малайцу Капабланке. Алехин возьмет вдруг да и выведет ее в дамки и тогда…
Наступило гробовое молчание. Кудесников осекся.
— Это в какие же дамки? — ледяным тоном спросил я.
— Как в какие? В обыкновенные!
— А известно ли вам. Кудесников, в какую игру играют ненавистный вам индус Капабланка и ваш любимчик Алехин?
— В ш-шаш-ки.
— Ах, в шашки? — мягко сказал я, — оч-чень хорошо. Пошел вон!
Кудесников кисло улыбнул
— Смешно мне это, товарищи, — сказал он.
По слухам, Кудесников всем своим существом углубился в отчеты о работе всемирного конгресса по медицине.