1875
правитьЖЕНА ВИЛЬЯМА.
ШОТЛАНДСКАЯ НАРОДНАЯ ПѢСНЯ
Вильямъ чрезъ море синее
За милой дѣвой плылъ:
Её за свѣтлорусыя
Онъ кудри полюбилъ —
За кудри свѣтлорусыя,
Лазурь ея очей…
Въ свой домъ привёзъ красавицу;
Но домъ — не въ радость ей!
Томится, сохнетъ бѣдная,
Страдаетъ ночь и день;
Надъ ней, прикованъ грустію,
Вильямъ стоитъ, какъ тѣнь.
И потъ, идётъ онъ къ матери,
Идётъ къ колдуньѣ злой,
И говоритъ ей: "Матушки,
Тронись моей мольбой!
«Тебѣ бокалъ серебряный
Даритъ жена. Смотри,
Тяжелъ онъ; позолотою,
Какъ жарь горитъ внутри.
Онъ твой. Младенца милаго,
Жену мою спаси;
А если мало этаго,
Что хочешь попроси!»
— Нѣтъ! ей младенца-первенца
Къ груди не прижимать!
Не вспыхнутъ щоки блѣдныя:
Женѣ твоей не встать!
Умрётъ она, постылая!
Негодную кляну!
Другую, лучше этой, ты
Найдёшь себѣ жену! —
«Другая, краше во сто разъ
Но будетъ мнѣ милѣй!
Къ вѣнцу не поведу её,
Но назову моей!»
И горько, горько плакалъ онъ,
И громко онъ рыдалъ;
«Зачѣмъ на свѣтъ родился я?»
Всечасно повторялъ.
"Поди, мой милый, къ матери,
Поди къ колдуньѣ злой:
Скажи, что ей коня я дамъ:
Какъ ночь онъ вороной.
Его копыты спереди
Подкованы сребромъ,
А сзади чистымъ золотомъ
Сверкаютъ подъ гвоздёмъ.
«Но гривѣ, въ косы завитой,
Бубенчики звѣнятъ,
Изъ сё ребра, на толковыхъ
Шнуркахъ они висятъ.
Отдамъ ей все — пусть сжалится
Надъ бѣдной, надо мной.
Спроси: что ей мы сдѣлали,
Я и младенецъ мой?»
— Нѣтъ! ей младенца-первенца
Къ груди не прижимать!
Не вспыхнутъ шоки блѣдныя;
Женѣ твоей не встать!
Умрётъ она, постылая!
Негодную кляну!
Другую, лучше этой, ты
Найдёшь себѣ жену! —
«Другая, краше во сто разъ,
Не будетъ мнѣ милѣй!
Къ вѣнцу не поведу её,
Не назову моей!»
И горько, горько плакалъ онъ
И тяжко онъ грустилъ;
При взглядѣ на страдалицу,
О смерти онъ молилъ.
"Вернись, вернися къ матушкѣ,
Вернись къ колдуньѣ злой!
Скажи, что дамъ ей поясъ я,
Ной поясъ золотой;
Тотъ поясъ весь серебряной
Отдѣланъ бахрамой;
По ней звонки навѣшены
Работы дорогой.
«Звонки сребра чеканнаго,
Ихъ счотомъ пятьдесятъ,
И — поясъ тотъ надѣнетъ кто —
Какъ музыка звенятъ.
Скажи: звонковъ сто лишнихъ дамъ!
Ничто мнѣ ихъ цѣна!
Младенца только милаго
Пускай спасётъ она!»
— Нѣтъ! ей младенца-первенца
Къ груди не прижимать!
Не вспыхнутъ щёки блѣдныя:
Въ нихъ жизни не играть!
Умрётъ она, постылая!
Негодную кляну!
Другую, лучше этой, ты
Найдёшь себѣ жену! —
«Другая, краше во сто разъ,
Не будетъ мнѣ милѣй!
Она — алмазъ безцѣнный мой!
Другой не быть моей!»
И грустный, онъ безъ слезъ рыдалъ;
Тоска въ нёмъ душу жгла;
Въ отчаяньи, онъ смерть лишь звалъ;
Но смерть къ нему не шла.
Тоской его глубокою
Былъ тронутъ добрый духъ —
И шепчетъ: "не тужи, Вильямъ!
Купи вощины кругъ;
Слѣпи изъ воска этого
Ребёнка поскорѣй
И вставь ему два стёклышка
На мѣсто двухъ очей.
«Къ крестинамъ злую мать зови;
Но остороженъ будь!
И взглядъ ея, и рѣчь лови!
Что молвитъ — не забудь!»
Дитя слѣпилъ изъ воска онъ,
Къ крестинамъ мать позвалъ —
И вотъ что отъ колдуньи онъ
Проклятой услыхалъ:
— Кто семь узловъ въ златыхъ кудряхъ
Родильницы расплёлъ?
Кто гребни снялъ тяжолые
И съ ними скорбь отвёлъ?
Кто жимолость душистую
Откинулъ со стѣны,
Гдѣ я её развѣсила
Но самый верхъ сосны?
— Кто, кто козлёнка дикаго,
Что подъ кроватью былъ,
Гдѣ спала"та женщина.
Проворно такъ убилъ?
Кто снялъ башмакъ родильницы,
Съ ноги кто съ лѣвой снялъ,
Чтобы младенецъ весело
Свѣтъ Божій увидалъ? —
Вильямъ узлы волшебные
Расплёлъ въ златыхъ кудряхъ
И гребни снялъ тяжолые
Что крылись въ волосахъ;
Онъ жимолость душистую
Съ стѣны высокой снялъ;
Поймалъ козлёнка въ горницѣ
И дикаго заклалъ.
Онъ тихо ножку лѣвую
Красавицы разулъ —
И жизнь вдругъ въ точкахъ вспыхнула,
Какъ будто-бъ кто вдохнулъ:
Зажглися очи ясныя,
Вздохъ перси взволновалъ…
Въ объятьяхъ юной матери
Младенецъ почивалъ.
Д. Ознобишинъ.