Ещё скрежещет старый мир,
И мать ещё о сыне плачет,
И обносившийся жуир
Ещё последний смокинг прячет.
А уж над сетью невских вод,
Где тишь — ни шелеста, ни стука —
Всесветным заревом встаёт
Всепомрачающая скука.
Кривит зевотою уста
Трибуна, мечущего громы,
В извивах зыбкого хвоста
Струится сплетнею знакомой.
Пестрит мазками за окном,
Где мир, и Врангель, и Антанта,
И стынет масляным пятном
На бледном лике спекулянта.
Сегодня то же, что вчера.
И Невский тот же, что Ямская,
И на коне, взамен Петра,
Сидит чудовище, зевая.
А если поступью ночной
Проходит путник торопливо,
В ограде Спаса на Сенной
Увидит он осьмое диво:
Там, к самой паперти оттёрт
Волной космического духа,
Простонародный русский чёрт
Скулит, почёсывая ухо.
