1889.
править
ѢДОКИ.
правитьОбѣдня въ Новодѣвичьемъ монастырѣ кончилась. Изъ собора повалилъ народъ. Экипажи стоявшіе группой невдалекѣ отъ паперти, зашевелились. Кучера осаживали лошадей, приготовляясь «подавать». На паперти показался полный, невысокаго роста купецъ въ парадной ильковой шубѣ. Сзади его плыла не менѣе полная жена въ бархатномъ пальто, опушенномъ соболями. Выходя изъ церкви, купецъ еще разъ обернулся къ дверямъ, осѣнилъ себя крестнымъ знаменіемъ, надѣлъ на голову кунью шапку и сказалъ женѣ:
— Ну, теперь для ради моціону передъ пирогомъ пройдемся маленько по кладбищу, да и ко дворамъ поѣдемъ.
— Павлу Митричу! послышался возгласъ. — Съ праздникомъ!
Купецъ въ илькахъ обернулся и увидѣлъ передъ собой купца въ бобрахъ.
— А! Иванъ Захарычъ! Добраго здоровья, отвѣчалъ онъ. — Тоже навѣстить своихъ покойничковъ пріѣхалъ?
— Да… Надо было велѣть, чтобъ на памятники чехлы деревянные надѣвали. Вѣдь у насъ бѣломраморные мавзолеи-то. Отъ снѣга портятся, а теперь того и гляди, что снѣгъ повалитъ. Все ли вы въ добромъ здоровьи, сударыня? обратился бобровый купецъ къ женѣ ильковаго купца.
— Что ей дѣлается! Только въ ширь лѣзетъ, отвѣчалъ за жену мужъ. .
— А сами-то? Вѣдь это значитъ слѣпой кривому глазъ колетъ, улыбнулась супруга.
Купцы начали спускаться съ паперти. Кучеръ ильковаго купца сталъ подъѣзжать, чтобы посадить въ экипажъ хозяевъ. Ильковый купецъ махнулъ ему рукой и сказалъ:
— Осади назадъ и стань къ сторонкѣ. Мы еще по кладбищу пройдемся. Нехочешь ли, Иванъ Захарычъ, за компанію для ради моціону проминажъ передъ пирогомъ сдѣлать?
— Проминажъ можно, а только у меня сегодня не пирогъ, а блины.
— Что такъ? Въ воскресный день блины какъ будто и не подобаетъ. Или у васъ поминовеніе есть кому-нибудь изъ сродствённиковъ?
— Поминовенія нѣтъ, а просто икра конторская хорошая проявилась, ну, я и заказалъ блины.
— Ты развѣ блины-то съ конторской?..
— Съ конторской. Завсегда съ конторской. Нынче свѣжихъ икръ хорошихъ совсѣмъ нѣтъ, а ужь съ дрянью я не люблю. А конторскую я нынче разыскалъ такую, что просто вотъ…
Бобровый купецъ не договорилъ отъ бьющей во рту слюны, облизнулся и прибавилъ:
— На стѣну отъ такой икры полѣзть можно. Во рту таетъ.
— Гдѣ покупалъ?
— Секретъ. Заѣзжай ко мнѣ — попотчую. Семга есть отмѣнная. Такая семга — что твое масло. Цѣлую рыбину купилъ. Семга такая, что даже въ дрожь…
— Неужто хороша? спросилъ ильковый купецъ. — Нѣтъ нынче хорошей семги. Семги много и дешева она, да все дрянь.
— А я разыскалъ. Заѣзжай попробовать, такъ не раз станешься.
— Удивительно, какъ это Господь Богъ умудряетъ людей хорошія вещи разыскивать! вздохнулъ ильковый купецъ. — А я вотъ ищу-ищу, какія хошь деньги готовъ дать за хорошую семгу — и нѣтъ. Ну, и ѣшь дрянь.
— Ну, ну… Не ты бы говорилъ, да не я бы слушалъ. Ты-то ѣшь дрянь? У тебя, я слышалъ, такіе свинячьи младенцы откармливаются теперь, что уму помраченье.
— Что младенцы! Младенцы младенцами, а вотъ ни икры, ни семги хорошей нигдѣ отыскать не могу.
— Продай одного младенца — скажу, гдѣ икру купить можешь. И про семгу скажу, заискивающимъ тономъ сказалъ бобровый купецъ. — Икры и семги тамъ еще малость осталось. Продай младенца.
— Вишь, чего захотѣлъ! У меня только про себя парочка. Ѣсть ихъ, изволь, позову тебя, а продать ни за что на свѣтѣ.
— Изволь. На Павла Исповѣдника тебя поздравить съ ангеломъ пріѣдемъ.
— Что на Павла Исповѣдника! Я ихъ и колоть не стану. Зачѣмъ? Съ какой стати? Пусть еще пососутъ.
— Да вѣдь на Павла Исповѣдника ты именинникъ.
— Само собой именинникъ — и вотъ потому-то и колоть ихъ не хочу. Въ именины наѣдетъ чортова уйма гостей. Народъ всякій… все больше насчетъ ѣды не понимающій, такъ зачѣмъ же метать бисеръ-то передъ свиньями? Нѣтъ, я этихъ поросятъ берегу для особенной компаніи, для людей, которые толкъ смыслятъ. А это ужь послѣ именинъ зовъ будетъ. Вотъ пріѣзжай. Я пришлю записку.
— Всенепремѣнно. Не преминемъ. Я на биржѣ о твоихъ поросятахъ слышалъ. «Самъ, говорятъ, съ кучеромъ откармливаетъ».
— Самъ и есть, откликнулась супруга за ильковаго купца. — Ужь такая Сибирь эти поросята ему достались, что просто ополоумѣлъ онъ отъ нихъ. Сидитъ, сидитъ въ конторѣ, вдругъ вспомнитъ и побѣжитъ въ хлѣвъ. Даже по ночамъ ими бредитъ.
— А хороши? поинтересовался бобровый купецъ.
— Уму помраченье. Каждый день вѣдь моетъ ихъ у меня конюхъ. Шерстка бѣленькая, носики розовенькіе, а сами словно вотъ кубышечки. Придешь въ хлѣвъ, а они — «хрю, хрю». Признали меня теперь и все равно, какъ за отца родного почитаютъ.
— Смотри, не пересосали бы… Пересосетъ поросенокъ, тоже вѣдь не тотъ вкусъ.
— Нѣтъ. Гдѣ пересосать! Я вѣдь ихъ каждый день на вѣсахъ вѣшаю. Ты думаешь, я не знаю, какъ поросятъ-то откармливать? Будьте покойны. У меня еще, кромѣ поросятъ, гусь сидитъ къ филиппову заговѣнью.
— Ну, что гусь!
— Постой. Гусь гусю рознь. Этотъ ужь теперь ходить не можетъ — вотъ до чего откормленъ и жиренъ. Боюсь, какъ бы съ нимъ ударъ не сдѣлался. Вѣдь я его для аппетита даже водкой пою. Право слово, ходить не можетъ. Выпустишь его изъ клѣтки, а онъ шагъ, два — да и упадетъ. Вотъ этакого-то гуся кислой капустой да пополамъ съ груздями начинить, такъ…
Ильковый купецъ не договорилъ, зажмурился, покрутилъ головой и даже сплюнулъ отъ обилія во рту слюны.
— Ну, поѣдемъ домой къ пирогу. Довольно ужь намъ проминажу, обратился онъ къ женѣ. — Поворачивай оглобли назадъ.
— А съ чѣмъ сегодня у васъ пирогъ загибали? поинтересовался бобровый купецъ.
— Съ сигомъ и съ хрящемъ изъ осетровой башки. Велѣлъ и молоковъ осетровыхъ припустить.
— И съ яичками? спросилъ, облизываясь, бобровый купецъ.
— Само собой, и съ яичками.
— И луку поджареннаго кладете?
— Безъ луку развѣ можно!
— Восторгъ!
— Восторгъ. Всѣ пальчики оближешь.
— Слоеный?
— Нѣтъ, слоить я много не велю. До слоеныхъ пироговъ я не особенно охочъ. Была бы только корка тонкая.
— Вотъ, вотъ… И я тоже самое. Да ежели еще къ этому рубленной налимьей печенки…
— И печенки велѣлъ положить, только печенки-то нынче у налимовъ все какъ-то малы. Только званіе одно, что печенка. Поѣдемъ къ намъ… Пирогъ будетъ отмѣнный.
— А какъ же у меня дома -блины-то съ конторской икрой?
— Жена и одна съѣстъ.
— Нѣтъ, ужь я лучше на младенца пріѣду. Смотри, позови же.
— Всенепремѣнно. Прощай. Супругѣ кланяйся.
— Прощайте, сударыня.
Купцы подошли къ экипажамъ. и сѣли въ нихъ. Кони помчались.