1900.
правитьЕВГЕНІЯ ПАВЛОВНА СЕРЕБРЕННИКОВА.
править19 апрѣля 1897 года скончалась въ г. Перми женщина-врачъ Евгенія Павловна Серебренникова. Въ теченіе 3-хъ мѣсяцевъ передъ этимъ все Пермское общество съ тревогой слѣдило за ходомъ рокового недуга Е. П. и его загадочными симптомами, въ которыхъ сначала затруднялись разобраться и ея коллеги-врачи. Наконецъ, когда болѣзнь сдѣлала свое дѣло и Евгенію Павловну пришлось провожать къ мѣсту вѣчнаго упокоенія, на похороны собрался весь городъ «Огромныя массы народа[1] запрудили всѣ улицы и площади по пути слѣдованія печальной процессіи. Люди всѣхъ профессій, званій, положеній и исповѣданій спѣшили отдать послѣднюю дань почитанія благородной, гуманной женщинѣ-врачу». На гробъ покойной было возложено болѣе 30 вѣнковъ отъ разныхъ учрежденій и корпорацій. Мужемъ Е. П. была получена масса сочувственныхъ телеграммъ изъ разныхъ концовъ Россіи. Смерть ея вызвала рядъ некрологовъ и была отмѣчена не только мѣстными провинціальными (уральскими и приволжскими), но и столичными изданіями («Русская Мысль», «Новое Время», «Новости», «Врачъ». «Русь» и т. д.). Для увѣковѣченія памяти покойной мѣстной Губернской Земской Управой и Уральскимъ обществомъ любителей естествознанія открыты подписки для учрежденія стипендіи ея имени при женскомъ медицинскомъ институтѣ; среди друзей Е. П. возникла мысль, теперь осуществляемая, издать сборникъ, посвященный ея памяти; совѣтъ Богородицкаго попечительства въ Перми постановилъ образовать особый капиталъ имени Е. П. для благотворительныхъ цѣлей. Все это говоритъ намъ, что Пермь 19 апрѣля 1897 года потеряла незауряднаго врача, незауряднаго человѣка.
Мнѣ, какъ одному изъ соредакторовъ настоящаго сборника, выпало на долю дать біографическій очеркъ и характеристику личности покойной Евгеніи Павловны. Не чувствуя за собой достаточно умѣнья, чтобы нарисовать вполнѣ ясный и болѣе или менѣе рельефный портретъ покойной, я постараюсь сдѣлать что могу, надѣясь, что печатаемыя ниже воспоминанія объ Е. П. и ея письма помогутъ читателямъ дорисовать въ своемъ представленіи даваемый мною въ этомъ очеркѣ блѣдный абрисъ ея личности.
Евгенія Павловна Серебренникова, урожденная Солонинина, родилась 10 декабря 1854 года въ г. Екатеринбургѣ въ семьѣ горнаго инженера; дѣтство до 5 лѣтъ провела въ Невьянскомъ заводѣ, а затѣмъ опять переѣхала съ семьей въ г. Екатеринбургъ.
Еще въ дѣтствѣ она проявляла недюжинныя умственныя способности, такъ, напр., уже въ семилѣтнемъ возрастѣ она умѣла читать по-французски, какъ взрослый, т.-е. съ полнымъ пониманіемъ читаемаго и вполнѣ правильной, выразительной дикціей.
Въ 1867 г., 12-ти лѣтъ отъ роду, Е. П. поступила прямо въ третій классъ Екатеринбургской женской гимназіи. О первыхъ годахъ пребыванія ея въ гимназіи мы не имѣемъ никакихъ свѣдѣній; печатающіяся ниже воспоминанія бывшаго учителя словесности Екатеринбургской женской гимназіи, А. В. Кролюницкаго, застаютъ Е. П. въ 1869 г. уже въ 5-мъ классѣ. По словамъ А. В. Кролюницкаго, онъ скоро отличилъ ея даровитость, горячее увлеченіе знаніемъ и всѣмъ, что относилось къ области чистыхъ идеальныхъ стремленій. Въ 6-мъ классѣ даровитая и дѣятельная натура Е. П. очень замѣтно проявлялась на урокахъ словесности, которые велись Кролюницкимъ въ формѣ бесѣдъ. Такого стремленія къ знанію, такой неудержимой потребности высказаться, все разъяснить, такой, наконецъ, живости и быстроты ума не было, по свидѣтельству г. Кролюницкаго, ни у одной его ученицы. Сообщаемый далѣе въ воспоминаніяхъ А. В. Кролюницкаго фактъ обращенія къ нему Е. П. и двухъ ея подругъ съ просьбой помочь имъ разобраться въ хаосѣ волнующихъ ихъ мыслей показываетъ, что въ это время у Е. П. уже началась критическая работа мысли, послужившая основаніемъ для выработки самостоятельнаго міросозерцанія. Оффиціальная гимназическая наука, хотя и оживляемая бесѣдами учителя словесности, очевидно, не могла удовлетворить запросамъ молодого, жаждущаго истины ума и не давала матеріала для рѣшенія сомнѣній, неизбѣжно возникавшихъ въ головѣ, какъ только молодая пытливая мысль начала внимательно, вдумчиво относиться къ окружающимъ явленіямъ личной, семейной и общественной жизни. Внѣшкольное вліяніе, которое, по словамъ А. В. Кролюницкаго, оказалъ на Е. П. и ея подругъ сосланный въ Екатеринбургъ молодой человѣкъ радикальнаго образа мыслей, очевидно, выдвинуло на арену мысли Е. П. совершенно новые для нея горизонты. Безпощадная критика всего существующаго, изобличеніе лживости усвоенныхъ молодыми дѣвушками въ семьѣ и школѣ взглядовъ на жизнь, литературу и общественные вопросы, ниспроверженіе прежнихъ авторитетовъ, — все это, очевидно, произвело полный разгромъ и разрушеніе въ юныхъ головахъ. Отстоять свои прежніе мысли и взгляды или сознательно профильтровать ихъ и отказаться отъ тѣхъ, которые не могли бы устоять предъ судомъ критической мысли, онѣ были бы не въ силахъ, такъ какъ не имѣли ни необходимыхъ для этого знаній, ни умственнаго опыта. И вотъ, прежнія свои мысли и новыя, налетѣвшія вихремъ со стороны, пришли въ столкновеніе между собой и вызвали мучительный процессъ въ умственной жизни молодыхъ дѣвушекъ. Чтобы разобраться въ хаосѣ противорѣчивыхъ мыслей и взглядовъ, нуженъ матеріалъ, который можетъ дать только изученіе жизни, какъ въ непосредственныхъ ея проявленіяхъ, такъ и въ отражающей жизнь литературѣ. И вотъ въ этомъ-то послѣднемъ отношеніи устроенныя г. Кролюницкимъ бесѣды на литературныя темы, очевидно, съиграли немаловажную роль въ дѣлѣ умственной формировки Е. П. и ея подругъ. По крайней мѣрѣ, Е. П. до конца дней своихъ не переставала относиться къ своему бывшему учителю съ большимъ уваженіемъ и съ чувствомъ благодарности. По свидѣтельству И. А. Бѣлозерской[2], Е. П. явилась по окончаніи гимназіи въ Петербургъ начитанной и развитой не по возрасту и приписывала свою любовь къ чтенію и развитіе вліянію русскаго учителя Екатеринбургской женской гимназіи.
Но вотъ гимназія кончена, полученъ гимназическій дипломъ, а мысль продолжаетъ работать, требуетъ себѣ новой пищи, недостаточность средняго гимназическаго образованія сознается съ полной силой. Высшее образованіе въ Россіи для женщинъ тогда было еще недоступно, поэтому Евгенія Павловна рѣшила искать его за границей и начала дѣятельно готовиться въ Цюрихскій университетъ. Между тѣмъ, движеніе въ пользу высшаго женскаго образованія въ Россіи, постепенно развиваясь и пріобрѣтая силу, выразилось въ открытіи осенью 1872 г. при Петербургской Медико-Хирургической Академіи женскихъ медицинскихъ курсовъ для приготовленія «ученыхъ акушерокъ». Евгенія Павловна немедленно рѣшила поступить на эти курсы и въ январѣ 1873 года явилась въ Петербургъ. Но здѣсь встрѣтилось неожиданное препятствіе: по правиламъ курсовъ, въ число слушательницъ принимались лица не моложе 20 лѣтъ, а Е. П. было тогда только 19. Только благодаря своей необычайной настойчивости и содѣйствію Н. А. Бѣлозерской[3], Евгеніи Павловнѣ удалось поступить на курсы.
Умственная жизнь тогдашней молодежи вообще и участіе въ этой жизни молодой студентки Евг. Павл. Солонининой очень живо обрисованы въ помѣщаемыхъ ниже воспоминаніяхъ Н. Д. Васильева и Н. А. Бѣлозерской. Эти воспоминанія говорятъ намъ, что Евг. Павл., какъ и всю лучшую часть русской молодежи того времени, занимали, главнымъ образомъ, вопросы соціальной жизни народа и въ особенности жгучій вопросъ объ отношеніяхъ интеллигенціи къ народу, о распространеніи въ народѣ того міросозерцанія и тѣхъ общественно-политическихъ идеаловъ, которые исповѣдывались передовой частью русскаго общества. Стремленіе провести эти идеалы въ сознаніе народной массы выразилось движеніемъ, извѣстнымъ подъ именемъ «хожденія въ народъ», которое является характерной чертой русской жизни 70-хъ годовъ.
Е. П. съ своими широкими умственными запросами, основаніе которымъ было положено еще въ гимназіи, со всей пылкостью даровитой натуры окунулась въ водоворотъ идейной жизни тогдашней университетской молодежи. Не замыкаясь въ рамки избранной спеціальности, Е. П. черпала нужныя для своего развитія знанія изъ всѣхъ доступныхъ ей источниковъ, при чемъ на первомъ мѣстѣ стояли общественныя науки.
Въ связи съ вопросами объ обязанностяхъ интеллигенціи по отношенію къ народу являлись на сцену и вопросы личной морали, и разсказанный П. Д. Васильевымъ анекдотическій случай съ калошами, оставленными Е. П. на Литейномъ мосту только потому, что тысячи людей ходятъ безъ калошъ, очень характеренъ для того времени и хорошо рисуетъ оригинальную, живую, увлекающуюся натуру Е. П.
Но при этомъ философское направленіе и широта мысли не позволяли Е. П. ограничиваться одними вопросами, такъ сказать, общественно-практическаго характера, — вопросами практической политики и личной морали; ея безпокойный умъ стремился проникнуть въ корень вещей, уяснить себѣ основы человѣческаго знанія, коренной источникъ всѣхъ человѣческихъ дѣйствій, человѣческаго поведенія. Неразрѣшимость многихъ такихъ вопросовъ, по крайней мѣрѣ, при существующемъ уровнѣ человѣческихъ знаній, повергала Е. П. въ уныніе, подчасъ въ отчаяніе, а это, въ связи съ природной энергіей и неугомонностью ума, служило стимуломъ къ дальнѣйшей работѣ мысли, къ дальнѣйшимъ поискамъ истины.
Широко ставя задачу самообразованія и выработки широкаго научнаго міросозерцанія, Е. П. считала необходимостью самое всестороннее знакомство съ интересовавшими ее общественными науками въ широкомъ смыслѣ этого слова, а богатыя умственныя способности давали полную къ тому возможность. Принявшись, напримѣръ, за изученіе исторіи, Е. П. пришла къ убѣжденію въ необходимости предварительнаго ознакомленія съ нѣкоторыми юридическими науками, и, по ея иниціативѣ, молодой юристъ Н. Д. Сергѣевскій, нынѣ профессоръ Петербургскаго университета, въ теченіе 4-хъ мѣсяцевъ читалъ для Е. П. и 8-ми ея товарокъ лекціи по уголовному судопроизводству; предполагалось выслушать такой же курсъ по гражданскому судопроизводству отъ другого юриста, Фаворскаго, но эти лекціи не состоялись.
Нужно замѣтить при этомъ, что при всей интенсивности чисто интеллектуальной жизни. Е. П. по натурѣ своей не могла быть тѣмъ, что называется «синимъ чулкомъ». Евгенія Павловна съ такой же стремительностью предавалась по временамъ веселью, какъ и работѣ, при чемъ веселье ея было заразительно и увлекало окружающихъ. Вообще даровитая, живая, симпатичная натура Е. П. создала ей массу друзей и поклонниковъ, какъ среди женской, такъ и мужской молодежи. Въ числѣ наиболѣе близкихъ друзей былъ студентъ-медикъ Павелъ Николаевичъ Серебренниковъ. Вскорѣ они полюбили другъ друга и въ 1876 году повѣнчались.
Въ апрѣлѣ 1877 года началась русско-турецкая война, потребовалась организація медицинской помощи. Медицинская молодежь дружно откликнулась на призывъ къ работѣ на полѣ битвы. Отправились на войну и супруги Серебренниковы — Павелъ Николаевичъ въ качествѣ врача «ускореннаго выпуска», а Евгенія Павловна студенткой 5-го курса. Болѣе или менѣе подробныхъ свѣдѣній о дѣятельности Е. П. на войнѣ мы, къ сожалѣнію, не имѣемъ; извѣстно только, что кромѣ медицинской дѣятельности Е. П. пришлось принимать участіе и въ самой организаціи дѣла; такъ, ей приходилось исполнять разныя порученія главнаго уполномоченнаго Краснаго Креста П. А. Рихтера, что было связано съ неоднократными поѣздками въ Константинополь, Санъ-Стефано и другія мѣста военныхъ дѣйствій. Такимъ образомъ, прежде окончанія еще ученія, Е. П. уже имѣла возможность принять участіе въ общественной работѣ, и, несомнѣнно, война была для нея практической школой для будущей общественной дѣятельности, для знакомства съ людьми не по книжкамъ, а въ жизни[4].
Въ сентябрѣ 1878 г. Серебренниковы возвратились въ Петербургъ, и Е. П. принялась за подготовку къ выпускнымъ экзаменамъ. По окончаніи курса въ 1879 году Е. П. вмѣстѣ съ мужемъ вернулась на ихъ общую родину — Уралъ. П. Н. получилъ здѣсь мѣсто заводскаго врача въ Нижне-Салдинскомъ заводѣ, гдѣ Серебренниковы оба работали въ заводской больницѣ. Энергическая дѣятельность и любовное отношеніе къ людямъ быстро создаютъ популярность врачамъ Серебренниковымъ, и эта популярность до нѣкоторой степени удовлетворяетъ ихъ общественнымъ стремленіямъ, хотя студенческія мечты о сліяніи съ народомъ такъ же быстро разрушаются дѣйствительной жизнью. (Смотри ниже письмо Е. П. къ А. В. Кролюницкому).
Въ 1881 г. Павелъ Николаевичъ Серебренниковъ былъ приглашенъ на вновь открывшуюся должность городского врача въ г. Ирбитѣ. Нужно замѣтить, ирбитчане знали Серебренниковыхъ еще ранѣе, во время ихъ студенчества, когда они пріѣзжали изъ Петербурга въ Ирбитъ къ родственникамъ Евгеніи Павловны на каникулы.
Здѣсь Серебренниковымъ открывается болѣе широкое поле для общественной работы. Въ этомъ же 1881 г., по иниціативѣ весьма энергичнаго и разумнаго городского головы А. Г. Хитрова[5], возобновляетъ свои дѣйствія городская санитарная коммиссія, которая затѣмъ соединяется съ уѣздной коммиссіей; въ этой соединенной коммиссіи Е. П. избирается секретаремъ. Начинается энергичное изученіе санитарныхъ условій города и уѣзда; Е. П. изслѣдуетъ совмѣстно съ военнымъ врачемъ И. М. Потѣхинымъ (также въ настоящее время уже умершимъ) воду рѣкъ и колодцевъ г. Ирбита[6], участвуетъ въ санитарной переписи города и т. д.
Въ то же время при земской управѣ, по иниціативѣ служившаго въ Ирбитскомъ земствѣ извѣстнаго земскаго работника врача И. И. Моллесона, организуется «врачебный совѣтъ», который вѣдаетъ медицинское дѣло въ уѣздѣ, и Серебренниковы принимаютъ въ немъ очень дѣятельное участіе при разработкѣ земско-медицинскихъ вопросовъ. Тотчасъ по пріѣздѣ въ Ирбитъ (въ январѣ 1881 г.) Е. П. избираютъ на должность представительницы мѣстнаго попечительства о бѣдныхъ, которую она съ обычной для нея энергіей исполняетъ до самаго отъѣзда изъ Ирбита (въ іюлѣ 1883 г.).
Но не одна, такъ сказать, оффиціально-общественная дѣятельность занимала умъ и энергію Е. П. При оцѣнкѣ дѣятельности провинціальнаго интеллигентнаго работника необходимо имѣть въ виду не только общественную работу, пріуроченную къ тому или другому обществу, къ той или иной профессіи, но еще болѣе личное воздѣйствіе на окружающую среду. Это непосредственное, не пріурочиваемое ни къ какой опредѣленной общественной организаціи вліяніе имѣетъ громадную цѣнность въ смыслѣ умственнаго и нравственнаго подъема провинціальнаго общества. И въ этомъ отношеніи общественныя заслуги Серебренниковыхъ и въ частности Е. П. стоятъ внѣ всякихъ сомнѣній. Около нихъ (какъ въ Ирбитѣ, такъ впослѣдствіи и въ Перми) всегда группировались лучшіе, наиболѣе отзывчивые общественные элементы. Разностороннее образованіе, начитанность, прочно установившіеся широкіе взгляды на явленія общественной жизни, умѣніе ясно и доказательно излагать эти взгляды — вотъ та почва, на которой создалось весьма полезное интеллектуальное вліяніе Е. П. на окружающихъ и, въ особенности, на молодежь. Однимъ изъ важнѣйшихъ условій для такого вліянія являлось также умѣніе Е. П. подойти къ внутреннему міру каждой сталкивающейся съ нею личности, разыскать въ ней живую струю, создать почву для взаимнаго духовнаго единенія. Скоро квартира Серебренниковыхъ сдѣлалась умственнымъ центромъ, къ которому тяготѣла мѣстная интеллигенція какъ въ городѣ, такъ и въ уѣздѣ.
Лѣтомъ въ 1883 г. въ Ирбитѣ происходилъ учительскій съѣздъ подъ руководствомъ извѣстнаго педагога И. Ф. Бунакова. Помѣщаемыя ниже воспоминанія г. Бунакова рисуютъ намъ Серебренниковыхъ дѣятельными участниками съѣзда, гдѣ И. И. читаетъ лекціи по школьной гигіенѣ, а Е. П., вращаясь въ средѣ учительства, вноситъ въ эту среду атмосферу живой, свѣтлой мысли, при чемъ возбуждаемыя ею бесѣды и взаимное общеніе, по свидѣтельству И. Ф. Бунакова, являлись превосходной подготовкой къ педагогическимъ совѣщаніямъ.
Но разносторонняя внѣпрофессіональная общественная дѣятельность Е. П. отнюдь не мѣшала ей заниматься своей спеціальностью — медициной, и городская дума нашла справедливымъ назначить ей особое вознагражденіе за подачу безплатной медицинской помощи городскому населенію.
Сталкиваясь съ разнообразными человѣческими недугами сначала ві. Нижне-Салдинскомъ заводѣ, а затѣмъ въ Ирбитѣ, Е. П. пришла къ мысли о необходимости спеціализироваться въ глазныхъ болѣзняхъ. Очевидно, мысль эта возникла у ней въ связи съ тѣмъ обстоятельствомъ, что Пермская губернія, по числу слѣпыхъ, занимаетъ одно изъ первыхъ мѣстъ. Осенью 1883 г. Серебренниковы уѣхали въ Петербургъ — Павелъ Николаевичъ сдавать докторскій экзаменъ и заканчивать докторскую диссертацію: «Медико-топографическое описаніе г. Ирбита», а Евгенія Павловна изучать глазныя болѣзни.
Здѣсь Е. П. поступила сначала сверхштатнымъ ординаторомъ въ глазную клинику Медицинской Академіи, которой завѣдывалъ профессоръ В. И. Добровольскій; затѣмъ перешла въ глазную лѣчебницу профессора И. X. Магавли и здѣсь работала подъ руководствомъ доктора, впослѣдствіи профессора Г. А. Донберга; въ то же время Евгенія Павловна вела глазную амбулаторію при Общинѣ св. Георгія, гдѣ черезъ ея руки прошли тысячи больныхъ, и производила домашній пріемъ больныхъ у доктора Донберга. Въ 1885 г. Серебренниковы вернулись на Уралъ и поселились въ Перми, гдѣ Е. П. въ августѣ 1885 г. открыла, съ разрѣшенія губернской земской управы, амбулаторный пріемъ больныхъ глазными болѣзнями при губернской больницѣ. Потребность въ глазномъ спеціалистѣ не замедлила обнаружиться съ полной очевидностью, и въ первые же четыре мѣсяца Е. П. приняла 673 больныхъ. Въ виду этого первое же губернское земское собраніе постановило открыть при больницѣ глазное отдѣленіе, ординаторомъ котораго была приглашена Е. П., въ каковой должности она и состояла до конца своей жизни. Въ теченіе 10 лѣтъ Е. П. принято больныхъ болѣе тридцати тысячъ человѣкъ, было сдѣлано 6305 глазныхъ операцій, при чемъ помощью Е. П. пользовались не только жители Пермской губерніи, но и сосѣднихъ губерній — Вятской, Тобольской, Уфимской, Оренбургской и т. д.
Въ 1891 г. для освѣженія и пополненія своихъ знаній Е. П. ѣздила за границу, гдѣ послѣдовательно занималась въ Берлинѣ у профессора Шеллера, въ Висбаденѣ у д-ра Поггенштеккера, въ Парижѣ у профессоровъ Веккера и Абади, у Ландольта и д-ра Труссо. Вмѣстѣ съ тѣмъ за границей Евгенія Павловна ознакомилась со многими школами и пріютами для слѣпыхъ, что впослѣдствіи принесло немалую пользу для правильной постановки пермскаго училища слѣпыхъ дѣтей, открытаго при ближайшемъ участіи Евгеніи Павловны въ 1886 году.
Вскорѣ отчеты о дѣятельности Евгеніи Павловны, помѣщавшіеся во «Врачѣ» и въ «Вѣстникѣ Офтальмологіи», сдѣлали имя Евгеніи Павловны извѣстнымъ въ средѣ спеціалистовъ и поставили ее въ ряду выдающихся дѣятелей въ области практической офтальмологіи (списокъ печатныхъ трудовъ Евгеніи Павловны помѣщается ниже). Однако это не сдѣлало изъ нея узкаго спеціалиста. Евгенія Павловна была и осталась сторонницей широкихъ взглядовъ на общественныя задачи медицинской дѣятельности. Она всегда принимала живое и дѣятельное участіе въ обсужденіи земско-медицинскихъ вопросовъ на съѣздахъ земскихъ врачей Пермской губерніи, участвовала почти во всѣхъ пироговскихъ съѣздахъ врачей, при чемъ на VI съѣздѣ въ Кіевѣ была избрана на одномъ изъ засѣданій глазной секціи почетной предсѣдательницей. Насколько Евгенія Павловна стремилась возможно шире раздвинуть рамки вліянія медицины, видно изъ того, что на VI съѣздѣ врачей Пермской губерніи она внесла предложеніе, мотивированное съ точки зрѣнія народнаго здравія, ходатайствовать объ отмѣнѣ тѣлеснаго наказанія. Ея же иниціативѣ, по словамъ доктора Жбанкова[7], принадлежитъ и возбужденіе вопроса о тѣлесномъ наказаніи на кіевскомъ съѣздѣ врачей.
Не удовлетворяясь одной медицинской дѣятельностью, Евгенія Павловна участвовала въ разнообразнѣйшихъ общественныхъ начинаніяхъ. Такъ, она состояла безплатнымъ преподавателемъ фельдшерской школы, принимала дѣятельное участіе въ дѣлахъ мѣстнаго отдѣленія попечительства о слѣпыхъ, работала въ пермскомъ экономическомъ обществѣ, участвовала въ устройствѣ общедоступныхъ спектаклей, литературныхъ вечеровъ, публичныхъ лекцій, являлась лекторомъ на народныхъ чтеніяхъ[8] и т. д. Евгенія Павловна, какъ уже упоминалось выше, всегда стояла въ центрѣ многочисленнаго, болѣе или менѣе сплоченнаго кружка, — вліяніе же ея, какъ интеллигентной силы, распространялось далеко за предѣлы этого кружка, захватывая людей разныхъ состояній и взглядовъ.
Умѣнье при столкновеніяхъ съ людьми обнаруживать въ душѣ каждаго человѣка, въ которомъ сохранились хотя бы проблески живой, сколько-нибудь дѣятельной духовной личности, лучшія и цѣнныя для общества свойства, умѣнье, обусловливаемое съ одной стороны вдумчивымъ, внимательнымъ отношеніемъ къ внутренней жизни каждаго человѣка, а съ другой — разносторонностью умственныхъ интересовъ, давало возможность Евгеніи Павловнѣ, не поступаясь своими убѣжденіями и не потворствуя царствующему въ большой публикѣ индифферентизму, привлекать къ себѣ людей всевозможныхъ направленій, создавать нейтральную почву для группировки разнообразнѣйшихъ общественныхъ элементовъ, вызывать всеобщее сочувствіе ко всѣмъ общественнымъ начинаніямъ, въ которыхъ она являлась или иниціаторомъ, или дѣятельнымъ участникомъ. Живость натуры, умъ, сердечныя отношенія къ людямъ, обширныя познанія, умѣніе проводить свои взгляды въ жизнь примѣнительно къ данному случаю, природный тактъ, талантливость натуры — все это въ совокупности создало огромную популярность Е. П. въ Пермскомъ краѣ.
При иныхъ условіяхъ общественной жизни популярность эта, несомнѣнно, распространилась бы гораздо шире, такъ какъ Е. П. имѣла все нужное для того, чтобы быть крупнымъ общественнымъ дѣятелемъ. Отзывчивость, способность горячо увлекаться идеей и увлекать ею другихъ, настойчивость въ проведеніи своихъ взглядовъ, незаурядный организаторскій талантъ, личное обаяніе давали всѣ условія для болѣе широкаго общественнаго вліянія.
Въ еженедѣльные пріемные дни («среды») въ квартирѣ Серебренниковыхъ собиралось многочисленное общество, крайне разнообразное по состоянію и оффиціальному положенію. Здѣсь дебатировались тѣ или иные общественные, литературные, научно-философскіе вопросы, прочитывались выдающіяся статьи изъ журналовъ или газетъ, обсуждались текущіе факты общественной жизни, возникали и разрабатывались различные планы и проекты, изъ которыхъ многіе впослѣдствіи осуществлялись… Вечера эти почти всегда были крайне оживленны, интересны; у всѣхъ присутствующихъ чувствовалось особенно повышенное настроеніе и всякій сознавалъ цѣнность и необходимость для всесторонняго человѣческаго существованія той умственной и нравственной атмосферы, которую вносили въ жизнь супруги Серебренниковы. Вѣроятно каждый, кому приходилось бывать на этихъ вечерахъ, сохранитъ память о нихъ въ числѣ лучшихъ своихъ воспоминаній.
Иногда вечера разнообразились музыкой и пѣніемъ; карты, этотъ неизбѣжный спутникъ всякихъ провинціальныхъ собраній, здѣсь абсолютно отсутствовали, и никто по нимъ не скучалъ. Общественные интересы и кипучая общественная жизнь не мѣшали Е. П. обращать серьезное вниманіе на воспитаніе своего сына, появленіе котораго въ 1891 году пополнило пробѣлъ въ семейной жизни супруговъ и дало удовлетвореніе одной изъ интенсивнѣйшихъ потребностей человѣческаго сердца — любви къ дѣтямъ.
Такимъ образомъ, широкая и разносторонняя общественная дѣятельность, семья, многочисленные друзья, — все, казалось, давало право не думать о близкомъ концѣ этой плодотворной жизни. Но… быть можетъ, въ этой кипучей и разнообразной дѣятельности, по догадкѣ старшаго врача губернской земской больницы В. М. Виноградова, высказанной имъ въ надгробной рѣчи на похоронахъ Евг. П--ны, и слѣдуетъ искать зерно ея болѣзни.
Уже зимой 1895/6 года начали замѣчаться нѣкоторые признаки болѣзненнаго состоянія Е. П.: малокровіе, упадокъ силъ, нервность, головныя боли; осенью 1896 г. признаки эти усилились, Е. П. продолжала худѣть, головныя боли сдѣлались страшно мучительными. Иногда Е. П. чувствовала такую слабость, что при обходѣ глазного отдѣленія больницы должна была нѣсколько разъ отдыхать.
Въ февралѣ мѣсяцѣ 1897 г. Е. П. наконецъ слегла въ постель и болѣзнь пошла быстрыми шагами, выражаясь сначала невыносимыми болями въ головѣ, желудкѣ, рвотой, прогрессирующимъ упадкомъ силъ, а затѣмъ тяжелыми истеро-эпилептическими припадками съ потерей сознанія, быстро подрывавшими силы больной.
13 апрѣля Е. П. впала въ безсознательное состояніе; всякая надежда на благопріятный исходъ болѣзни исчезла, а въ 10 часовъ утра 19 апрѣля 1897 г. наступилъ печальный конецъ — цѣнная для общества жизнь угасла…
Похороны Е. П. напомнили пермскому обществу о такихъ же похоронахъ, бывшихъ въ 1835 г., доктора-филантропа Ѳедора Христіановича Граля; теперь такъ же, какъ и тогда, по справедливому выраженію одной изъ надгробныхъ рѣчей, собрались надъ могилой всѣ богатые и бѣдные, знатные и простые, горожане и крестьяне, старые и малые, люди всѣхъ званій, состояній…
Быть можетъ, русская женская молодежь найдетъ въ личности покойной, памяти которой посвящается настоящій сборникъ, ободряющій для себя примѣръ цѣнной для общества женской общественной работы, который придастъ ей лишнюю каплю энергіи, необходимой для выполненія поставленныхъ ею для себя общественныхъ задачъ.
Мы же, которые имѣли возможность лично знать покойную и непосредственно наблюдать и чувствовать ея благотворное вліяніе на общество, можемъ засвидѣтельствовать словами одной телеграммы, полученной въ день похоронъ Е. П., что «она всегда будетъ жива въ сердцахъ всѣхъ ее знавшихъ».
- ↑ Говорю словами мѣстной газеты.
- ↑ См. ниже: «Мое знакомство съ Е. П. Серебренниковой».
- ↑ См. ниже: «Мое знакомство съ Е. П. C.»
- ↑ При всякой общественной работѣ неизбѣжны личныя столкновенія и недоразумѣнія; не избѣжала ихъ и Е. П., по крайней мѣрѣ нѣкій врачъ М., узнавъ о намѣреніи издать сборникъ въ намять Е. П., обратился съ письмомъ къ издателямъ сборника, проникнутымъ ненавистью и злобой по адресу покойной; эту злобу г. М. 30 лѣтъ таилъ въ своемъ сердцѣ и въ дневникѣ, который онъ угрожаетъ опубликовать.
- ↑ Теперь уже умершаго.
- ↑ Смотри Дневникъ Казанскаго Общества врачей, 1884 г. №№ 7, 8 и 9.
- ↑ Смотри ниже: «Голосъ земства о тѣлесномъ наказаніи».
- ↑ Зимою 1895/6 года ею былъ прочитанъ для народа систематическій курсъ русской исторіи.