Штрафы (תוסנק) — взыскания имущественного характера, которым подвергается лицо за совершенное им правонарушение. Подобные взыскания могут идти в пользу государства и вообще учреждений публичного характера или же в пользу лица, потерпевшего от правонарушения. Все библейские и талмудические Ш. идут в пользу потерпевшего [см., впрочем, исключение из этого правила, Б. К., 109б и 110а]. Это объясняется, с одной стороны, тем, что Ш. назначаются в еврейском праве лишь за менее важные правонарушения и в их обсуждении преобладает частноправная точка зрения, стремление оградить интересы частных лиц, и лишь в отношении к более важным преступлениям приобрела господство публично-правовая точка зрения, желание покарать посягательство на общественные законы (см. Наказание, Убийство). С другой стороны, уголовное правосудие не руководилось соображениями финансового характера, интересами царской или государственной казны, как то было y многих других народов. В этом отношении характерны дебаты Талмуда ο конфискации имущества казненных. В случае казни общесудебным порядком за общеуголовное преступление ο конфискации имущества нет и речи. Относительно же казни царской властью за политическое преступление существует разногласие между учеными: некоторые в таких именно исключительных случаях допускают конфискацию в пользу царя, опираясь на библейский рассказ ο казни Набота (I Цар., 21, 16; Санг., 48б; ср. Тосефта, ibid., IV, 6). Талмуд отличает Ш. от денежных взысканий в пользу потерпевшего в качестве возмещения причиненного вреда. Ш., как наказание, называется оנק (происходит от греч. κήνσος, лат. census, обозначает идею наказывания); a как возмещение убытков называется ןוממ (букв. «имущество», «деньги»).
Ш. библейского происхождения. Так как область применения смертной казни и телесных наказаний в Библии сравнительно с другими кодексами той эпохи ограничена, a тюремное заключение совершенно чуждо Моисееву законодательству, то Ш. занимают в нем довольно видное место, особенно за преступления имущественного характера. Сюда относятся следующие случаи: 1) Уплата удвоенной стоимости похищенного в случае кражи или утайки отданного на хранение. — 2) Уплата четверной или пятерной стоимости похищенного в некоторых квалифицированных случаях кражи (см.). — 3) Уплата одной пятой части присвоенного имущества, когда для присвоения виновное лицо дало ложную присягу, a затем, раскаявшись, желает искупить свой грех: Ш. в данном случае носит религиозный характер и представляет собой средство для искупления греха, наряду с приносимой при этом повинной жертвой (Лев., 5, 21—26; см. Грабеж). — 4) Лжесвидетели карались, по принципу талиона, уплатой потерпевшему такой суммы, которая была бы присуждена с него в случае правильности их показаний (М. Макк. 1, 2; см. Алиби). — 5) За лживое обвинение жены в том, что она не сохранила целомудрия, муж подвергался, сверх телесного наказания, уплате штрафа в 100 сиклей (Втор., 22, 19). Все перечисленные случаи носят характер Ш. как с точки зрения библейских понятий, так и с точки зрения талмудических и современных взглядов. Дальнейшие же будут представлять переходные формы. — 6) В случае обольщения девицы Библия предписывала, помимо вступления с нею в брак, уплату «вена», רהמ. — 7) В случае изнасилования — 50 сиклей; с точки зрения примитивных взглядов древней эпохи, это не вполне Ш., a отчасти «плата за невесту», обычная y всех народов древности [хотя фиксация уплачиваемой суммы в 50 сиклей придает ей характер Ш.]; позднее взыскания в указанных случаях стали вполне считаться Ш. Талмуд ввел в этих случаях, кроме библ. штрафа, еще особое вознаграждение за материальный и нравственный вред, причиненный потерпевшей (תשנ, רעצ, םגפ) [см. Обручение, Брак, Семейное право]. — 8) Если кто выбил y своего раба зуб, лишил его глаза, а по толкованию Талмуда, и всякого другого органа, то господин должен отпустить своего раба (Исх., 21, 26—27); 9) если вол забодает чужого раба, то владелец вола должен уплатить в виде вознаграждения за раба тридцать сиклей (Исх., 21, 32); в этих двух случаях, когда потерпевшим является свободный человек, Библия предписывает в принципе талион, но допускает выкуп по назначению суда или соглашению сторон (см. Повреждение). Этот выкуп, размеры которого подробно регламентированы, хотя в известном отношении называется в Талмуде Ш., представляет с точки зрения позднейшей эпохи вознаграждение за материальный и нравственный вред, a не наказание. Когда же потерпевшим оказывается раб, то размер вознаграждения раз навсегда фиксирован упомянутым законом. В 8-м случае отпущение на волю пострадавшего раба является лишь формально выкупом «за глаз», «за зуб» — в отпущении на волю нельзя видеть эквивалента выбитого зуба. Можно даже сказать, что по евр. праву выбитие зуба y свободного человека влекло за собой часто меньшие имущественные лишения, чем выбитие зуба y своего раба. Отпущение раба имело значение охранения данного раба и вообще рабов от жестокого обращения господ. Талмуд усматривает в фиксированности размера основание считать эти случаи наказаниями, a не вознаграждением за вред, ибо вознаграждение должно всегда сообразоваться с индивидуальными особенностями вреда, a фиксированная сумма может оказаться больше или меньше действительно понесенного вреда. — 10) Если вол боданием причинит вред, то убытки возмещаются в половинном размере (см. Убытки, Вол); вавилонские законоучители 4-го века, р. Паппа и р. Гуна б.-Иошуа, спорили по поводу юридической конструкции этого возмещения убытков в половинном размере; восторжествовало мнение, что, строго рассуждая, здесь не должно было быть никакой ответственности, но закон из практических соображений, желая поощрить владельцев к более тщательному присмотру за волами, возложил на них обязанность возместить половину нанесенного вреда в виде штрафа (Б. Кам., 15а и б).
Значение сознания в штрафных процессах. Согласно основному принципу талмудического уголовного права, сознание в собственной вине не служит судебным доказательством (см. Признание). Этот принцип был, в частности, распространен и на штрафные дела, кроме, конечно, случая уплаты одной пятой утаенного (см. выше, под цифрой 3). Ш. присуждались лишь на основании показания двух свидетелей (Мишна Кет., III, 9; Б. Кам., VII, 4). Талмуд приводит случай практического применения этого правила из жизни р. Гамлиила II (около 100 г. по Р. Хр.; Б. Кам., 74б). По мнению некоторых законоучителей, лицо, сознавшееся перед судом в совершении деяния, влекущего за собой Ш., освобождается от уплаты его, даже если позже тот же факт удостоверен формально свидетельскими показаниями; больше того, Ш. не уплачивается даже в том случае, когда лицо пришло в суд с повинной не по собственному побуждению, a из желания предупредить своим сознанием выступление свидетелей. Этой точки зрения держался, согласной одной версии, уже р. Иошуа б.-Ханания (ср. его замечание по поводу эпизода из личной жизни р. Гамлиила II, В. К., 74б); позже ее строго проводит анонимный оппонент р. Элеазара бен-р. Симон, современника р. Иуды I. Редактор Мишны, излагая это мнение анонимно, тем самым хотел признать за ним преобладающее значение (Шебуот, VIII, 4). Но уже старшие представители амораев, Абба Арика, Самуил и р. Иоханан, вновь стали дебатировать этот вопрос. Первый стоял на уже изложенной точке зрения значения сознания как факта, который сам по себе освобождает от Ш.; второй говорил: раз, помимо сознания, деяние удостоверяется свидетелями, Ш. должен быть уплачен, a p. Иоханан: если сознание лица в правонарушении сопряжено для него с обязанностью вознаградить за понесенный потерпевшим ущерб, то сознание совсем освобождает от Ш. В других же случаях, когда правонарушение влечет за собой лишь Ш., но не возмещение убытков, a сознание поэтому не доставляет реальных выгод потерпевшему и потерь сознающемуся, лицо не может освободить себя от Ш. сознанием, которое часто вызывается не раскаянием, a желанием избавится от наказания. Этот взгляд получил преобладание (В. Кам., 74б, 75а и б; Maimonid, Jad, Ghnebae, III, 9). — Такое отношение Талмуда к сознанию объясняется общей тенденцией к смягчению наказаний, к замене репрессий в деле борьбы с преступлениями религиозно-нравственным воздействием.
Ограничительное толкование штрафных законов в Талмуде. Этими же соображениями объясняется, что большинство норм и толкований Талмуда ведет к сокращению случаев наложения Ш., что с особенной силой проявилось в вопросе ο наказании мужа за распространение слухов, компрометирующих его жену. Примитивное понимание этого деяния, соответствующее буквальному смыслу библейского текста, согласно которому дело сводится к голословному заявлению мужа, что жена оказалась нецеломудренной, поддерживалось лишь саддукеями и отчасти одним талмудическим автором. Талмуд же в целом установил, что муж подлежит Ш. лишь в том случае, если он формально обвиняет жену в измене после обручения, но до венчания и притом приводит двух свидетелей измены, показание которых оказывается ложным. Само собою разумеется, что такое понимание библейского закона на практике превращает его в мертвую букву (Кет., 46а). Аналогичное направление замечается и в толковании других штрафных законов (см., напр., Грабеж, Кража, Обольщение).
Компетенция внепалестинских судов. Дела, влекущие за собой наложение Ш., носят уголовный характер и потому не могли разбираться коллегиями из трех лиц без юридической подготовки (תוטוידה השלש), как то допускалось для гражданских споров, a подлежали коллегии из трех юридически компетентных судей (םיחמומ). Это требование приняло в Талмуде странный характер, отчасти вследствие исторических и политических причин (здесь, может быть, сыграла роль борьба за общенациональную гегемонию между палестинскими и вавилонскими школами), отчасти в силу уже упомянутой тенденции талмудических законоучителей сводить свою карательную деятельность к минимуму. Компетентными для дел ο Ш. признавались лишь лица, получившие формальную ординацию (см.), ןיכומס, в Палестине и остававшиеся здесь; в связи с этим вне Палестины воспрещено было судьям налагать Ш. (Санг., 8а, 13б; В. Кам., 27б, 84а и б, 15б; ср. Гит., 88б). В разряд Ш. был позже включен и, следовательно, изъят из компетенции внепалестинских судов ряд денежных взысканий, которые по существу не представляют собой вознаграждение за вред (Санг., За, Тосеф., s. v, אלש). Вместе с тем стали несколько иначе мотивировать изъятие таких дел из ведомства внепалестинских судов. Правомочными судьями являются палестинские судьи, получившие ординацию; вавилонские судьи не имеют такого права, но в интересах регулирования отношений в общежитии, они судят в качестве уполномоченных палестинских судей лишь в ограниченном числе случаев, в делах повседневных, если при этом речь идет об имущественном ущербе, הינ תיאו חיכשד אתלימ סיכ ןורסח. Дела же, в коих взыскивается удовлетворение за нематериальный вред, напр. бесчестие (см. Обида), либо же такие, которые редко встречаются в жизни (такими признаются бодание вола, нанесение людям побоев) не могут разбираться вне Палестины и потому остаются безнаказанными. Такой вывод в общем совпадает с уже упомянутой тенденцией Талмуда, но все же он в этой форме бьет дальше цели, и потому мы встречаем в Талмуде оппозицию против этого вывода (см. Б. К., 36б, 37a и др., фактическое взыскание Ш. в Вавилонии), влекущую за собою практические коррективы: потерпевшему предоставили право требовать от причинившего вред отправиться в Палестину для рассмотрения спора; причинивший вред не мог отклонить этого требования и тем вынуждался к примирению (заключению пешары; см. Мировая сделка). Отказ от поездки и примирения мог повлечь за собой отлучение (ниддуй, см. Анафема). Так как с течением времени и палестинские судьи перестали получать ординацию и приглашение ответчика в Палестину не помогло бы делу, то авторитетные раввины и децизоры решили отлучать лиц, подлежащих по закону уплате Ш., если последние не удовлетворят потерпевших (Тур, Хошен га-Мишнат, 1, § 11). Таким образом, судебное принуждение путем описи и продажи имущества заменено религиозной репрессией. Заметим, что те фактические казусы и примеры, по поводу которых установлены коррективы, относятся к области взыскания вознаграждений за телесное повреждение, бесчестие, причинение убытков животными, т. е. той группы, которая собственно не представляет Ш. и лишь по вопросу ο компетенции судов отнесена к Ш. (ср. Б. К., 64б). Ш. раввинского происхождения. Есть небольшая группа Ш., возникших в побиблейское время, не имеющих ничего общего, кроме названия, с теми Ш., ο которых говорилось выше. Она представляет собой возмещение причиненного вреда в собственном смысле, и название Ш. получила по историческим причинам. Дело в том, что лицо может принести вред другому, не производя при этом какого-либо внешнего изменения в его вещах. Талмуд приводит несколько таких случаев: לגפמ (т. е. если священник сделал жертвоприношение частного лица негодным посредством несоответственного мышления во время священного обряда) или אמטמ (т. е. если человек, ритуально нечистый, прикоснется к пищевым продуктам другого лица и этим сделает их или совершенно негодными к употреблению [если они сакральные] или только обесценит их, так как они могут быть употреблены человеком лишь в состоянии ритуальной нечистоты; сюда же относится также доставление грабителям сведений ο местонахождении и состоянии чужого имущества (רסומ). Характерно для всех случаев этого рода то, что предмет внешним образом не изменяется, но или облегчается его похищение, или он обесценивается, становясь с ритуальной точки зрения или вовсе негодным к употреблению, или же годным лишь для известной категории людей. Такое причинение вреда незаметным образом (רכינ וניאש קזיה) первоначально, в эпоху сравнительной примитивности юридического мышления, не влекло за собой ответственности. Когда запросы жизни и более тонкий юридический анализ явлений привели к необходимости создать ответственность в подобных случаях, законоучители конструировали таковую не как обычное законное вознаграждение за убытки, a как наказание, имеющее целью предупредить безнаказанное совершение подобных вредных для общества деяний, לכ אהי אלש ורינח לש ויתורהט אמטמו ךלוה דחאו דחא. Это вознаграждение за убытки отличается от законного и характеризуется как Ш. благодаря следующим своим особенностям: оно уплачивается лишь при добровольном и умышленном деянии и лишь самим виновным, но не его наследниками (в противоположность другим случаям причинения убытков; см. Убытки). [Б. К., 5а, 117а; Гитт., 44а, 52б, 53а]. — Ср.: Saalschutz, Mosaisches Recht, гл. 59; Mayer, Geschichte d. Strafrechte, § 18; Duschak, Mosaisch-talmudisches Strafrecht, стр. 14; Rapaport, Der Talmud und sein Recht, в Zeitschrift f. vergl. Rechtswissenschaft, тт. 15 и 16, и особым изданием, часть ΙV, § 7, ч. V, §§ 2—3, 10, 15—21.
Ф. Дикштейн.