Херувим כרובים (форма евр. множ. числа; форма единств. числа, Херув, по-русски не употребляется) — особого рода ангелы (см.). В библейском представлении о небесных существах они являются самыми близкими к Божеству. Псалмопевец в возвышенной поэтической речи, применяя игру слов (רכנ и כרונ), говорит, что Бог восседает на Х. и летит, витает на крыльях ветра (Псал., 18, 11 = II Сам., 22, 11). Этот же образ выражен в другом псалме (104, 3) в словах: Бог делает тучи Своей колесницей (רכונ), шествует на крыльях ветра. Более подробно описывает Х. Иезекиил (Иезек., 10) — они представляются, как существа человеческого облика: у каждого по четыре лица, херувимское (бычачье), человеческое, львиное и орлиное, и по четыре крыла, под которыми человеческие руки; подле них четыре колеса, по колесу возле каждого. Все тело Х., и спина, и руки, и крылья, а также колеса, все покрыто глазами. Дух живого существа, Х. проникает также колеса, которые поднимаются и двигаются, куда этот дух их ведет. Над Х., как бы подобие небесной тверди, как кристалл, и над твердью подобие престола, как бы из камня сапфира, и на престоле восседает Слава Божия. Во всех этих образах и представлениях Х., может быть, символизируется ветер, сопровождающий грозные явления, гром и молнию, в которых проявляются слава и величие Божие. Эта же сущность Х. выражается и в представлении ο них в качестве стражи. Когда Бог изгнал первых людей из рая, Он поставил на востоке у сада Эдена Х. и «пламенный меч обращающийся», чтобы охранять путь к дереву жизни (Быт., 3, 24). «Пламенный меч обращающийся» олицетворяет молнию, а Х. — грозу. С Х. сравнивает Иезекиил царя Тира, когда тот был в «саду Божием», покрытый сверкающими драгоценными камнями, и вращался между «камнями огня» (Иезек., 28, 12 и сл.). В качестве хранителей Х. были изображены как в скинии Моисеевой, так и в храме Соломоновом. В скинии два Х. из чеканного золота стояли на обоих концах крышки (כפרת — «чистилища») Ковчега Завета, с обращенными друг к другу лицами и крыльями. Х. как бы охраняли содержимое Ковчега — скрижали Завета (Исх., 25, 18—22). Голос Божий диктовал Моисею законы, раздаваясь с Ковчега, между обоими Х. (ib.). В храме Соломоновом Х. (тоже два) были сделаны из дикого оливкового дерева, покрытого золотом, вышиною в 10 локтей, с двумя крыльями, по 5 локтей каждое. Под крыльями стоял Ковчег. Х. представляли собою фигуры с распростертыми крыльями (I Цар., 6, 23—28; 8, 6, 7; II Хрон., 3, 10—13; 5, 7, 8). Изображения Х. были также вытканы на покрывалах скинии (Исх., 26, 1) и вырезаны на стенах и дверях храма (I Цар., 6, 29, 35; II Хрон., 3, 7). В храме, который видел Иезекиил в пророческом видении, вырезанные на стенах и над дверью Х. чередовались с вырезанными пальмами, причем каждый Х. имел два лица, человека и молодого льва (Иезек., 41, 18, 19). В храме Зеруббабеля Х., по-видимому, не было. От изображений Х. на Ковчеге иногда Бог называется «Восседающим на херувиме» [I Сам., 4, 4; II Сам., 6, 2; II Цар., 19, 15; Исаия, 37, 16; I Хрон., 13, 6 — все места, в которых говорится ο Ковчеге или он подразумевается; то же и в Псал., 80, 2; исключение составляет Псал., 99, 1, но и там указание на «столб облачный» (ib., 7) имеет отношение к Ковчегу, так как столб этот поднимался над последним (ср. Лев., 16, 2)].
Мнения библейских критиков. Этимология слова X. спорна. Раньше производили это слово от арам. корня כרנ — пахать; X., следовательно, имел вид быка. [Из сопоставления двух мест у пророка Иезекиила (1, 10 и 10, 14), где в первом месте сказано, что существа небесной колесницы имели 4 лика: человека, льва, быка и орла, а в другом месте сказано, что эти четыре лика были: херувима, человека, льва и орла — следует, что Х. = быку. — Ред.]. Но эта этимология ныне оставлена. Некоторые (как, напр., Эйхгорн) скомбинировали это слово с греческим γρυψ (γρυφ — гриф), представление ο кοтοром дошло до греков через колонии в областях Понта, Таврического Херсонеса и т. д.; грифы изображались в виде крылатых существ, с львиным туловищем, орлиной головой и пылающими глазами; по греческому мифу они охраняли золото аримаспов, живших на Рифейских горах. Ассириологи приводят слово Х. в связь с ассирийским karâbu — благословлять, молиться (родственным с евр. נרך); пpичacтиe kâribu — «благословляющий», по уверению ассириологов, часто встречается в клинописных текстах, как обозначение быкообразных крылатых колоссов, которые ставились у порталов ассир. царских дворцов, в качестве могучих стражей государства и счастья, изображая бога «Адар». Но эти четвероногие колоссы представляют только слабую аналогию библейских X.
Ср.: энциклопедии Винера, Шенкеля, Рима, Гуте и др.; Gesenius-Buhl, HWB, 1910, 358; Dillmann, Die Genesis, 1886, 83 и сл.; Fr. Nork, Vollständiges hebr.-chald.-rabbinisches Wörterb., Гримма, 1842, 331, s. v.
А. С. К.1.
Херувимы в побиблейской литературе. В апокрифической литературе Х. считаются ангелами: «Книга тайн Эноха» относит их к обитателям шестого и седьмого неба; вместе с фениксами и шестикрылыми серафимами они поют у подножия трона Божия (XIX, 6; XX, 1). Эфиопская кн. Эноха также говорит ο трех видах ангелов, всегда бодрствующих у трона Божия (LXX, 7; ср. LXI, 10). Талмуд вовсе не знает ο Х., как ангелах: в Хаг., 12б, где говорится ο небесах и небожителях, упоминаются лишь серафимы, офаним и хайот; только об этих видах говорится и в древней литургии. Что касается Мидрашей, то в них Х. являются определенным классом ангелов. Они были созданы Богом на третий день, и потому не имели определенной формы, являясь то мужчинами, то женщинами, то духами и ангелоподобными существами (Веrеsсh. r., XXI, конец). Согласно другому источнику, они были первыми живыми существами, созданными в мире (Tanna debe Elijahu r., I, начало). «Когда человек спит, — говорится в одной мидрашитской легенде, — тело говорит душе (нешама), что оно делало в течение дня; душа передает эти сведения духу (нефеш), последний — ангелу, ангел — херувиму, херувим — серафиму, который, наконец, делает доклад Богу» (Kohelet r., Х, 20). Когда фараон погнался за евреями к Чермному морю, Бог взял херувима из колес Своего трона и полетел к тому месту; Бог, сидя на херувиме, наблюдает за всем, что творится в Его мире. Херувим, однако, не заключает в себе ничего материального (דנר שאין נו ממש) и носим Богом, а не наоборот (Мидр. Тег., XVIII, 15; Schir r., к I, 9). Маймонид насчитывает десять классов ангелов, среди них Х. занимают девятое место (Jad, Jesode ha-Torah, II, 7); в каббалистической книге «Masseket Atzilut» они занимают в сонме ангелов третье место, а начальником их является Херувиил, כרוניאל (Jellinek, Auswahl Kabbalistischer Mystik, стр. 3). В Зогаре, где тоже указываются десять классов ангелов, Х. не упоминаются как особый класс (ср. Зогар, Исх., Бо, 43а). Что касается внешнего вида, под которым изображались Х. в храме, то Иосиф Флавий категорически отказывается объяснить, как древние евреи изображали Х. (Др., VIII, 6 § 5; VIII, 3, 3): «Они имели такой вид, какого никто никогда не видел; никто не мог объяснить, что они изображали». Филон то видит в них символическое изображение двух высших атрибутов Бога — могущества и милости, то считает их аллегорическим изображением обоих полушарий; или же, смешивая их с более знакомыми ему египетскими сфинксами, он называет их образами тайной мудрости и совершенно неправильно образует слово херувим из כ (как), רונ (много) и נין (смысл) (De Cherubim, VII, Х; De Vita Mosis, III, 8). Талмудические источники обнаруживают более археологический, чем богословский интерес к Х. Прозелит Онкелос говорит, что «головы херувимов были обращены назад, как головы учеников, уходящих от своего учителя» (Б. Б., 99а); таким толкованием он стремится разъяснить неясный смысл стиха в Исх. 25, 20, где говорится, что лица Х. были направлены вниз к крышке (כפרת) ковчега, но со взорами, обращенными друг к другу. Объяснение Онкелоса приводится также и в его Таргуме, тогда как иерусалимский Таргум полагает, что лица двух противостоящих Х. были направлены вниз к крыше (ср. Friedmann, Onkelos und Akylas, 98—99). — Талмудисты представляли себе Х. в виде малолетнего отрока. В Сук., 5б, на вопрос: «Что такое כרונ?» рабби Аббагу отвечает: «Подобие юноши», потому что в Вавилоне юношу называют רניא. На другой вопрос: «Если изображение херувима было подобно человеку, то зачем в библейском тексте (Иезек., 10, 14) различаются выражения: лицо херувима u лицо человека?» — дается в Талмуде такой ответ: «Под лицом человека нужно разуметь лицо взрослого человека, а под лицом херувима — отроческое» (Хаг., 13б); далее в той же цитате говорится, что четыре существа, которых Иезекиил видел около трона Божия, первоначально были человек, лев, бык и орел, но что Иезекиил упросил Бога взять вместо быка Х. для того, чтобы Богу не пришлось иметь постоянно перед глазами быка, который напоминал бы Ему ο том, как евреи поклонялись этому животному. При разрушении Х. язычники застали Х. и глумились над евреями, полагая, что Х. составляли объекты их поклонения (Иома, 54б). Х. второго храма не представляли отдельных статуй, а были вырезаны на стенах (Иома., 54а). В Мидр. Тадше (изд. Эпштейна, стр. 15) Х. символизируют так же, как у Филона, оба имени Бога, Ягве и Элогим, обозначающие, согласно талмудическому воззрению (см., напр., Сифре, к Второз., 3, 24), два божественных атрибута — милосердие (רחמים) и справедливость (דין). Маймонид полагает, что Х. были помещены в святилище храма, чтобы внушить народу веру в ангелов, и их было два, для того чтобы народ не считал их изображением самого Бога (Moreh Nebuchim, IIΙ, 45).
3.