Судопроизводство — В Библии. В библейское время y евреев, как и других народов древности, отправление правосудия не отделяется от прочих задач власти. Те органы, в руках которых находится управление семьей, родом, коленом и целым племенем, наряду с исполнением других функций власти, творят также и суд. Но судебная функция занимает важнейшее и наиболее почетное место. Вот почему в течение долгого периода, начиная от заселения Палестины евреями и до возникновения царства, вожди и предводители народа носили название «судей». Суд считается делом Божьим (Втор., 1, 17): суд. учреждения творят суд, как заместители Бога, от Его имени, и их решение считается как бы решением Божьим. Поэтому в Библии нередко «обращаться за разрешением тяжбы» обозначается словами «вопрошать Бога», и понятие суда порой заменяется понятием Бога (Элогим; Исх., 18, 15; 21, 6; 22, 8; Вт. 19, 17). Нравственный ценз судей должен быть особенно высок; в судьи следует избирать людей «мудрых, разумных, известных», «деятельных, богобоязненных, правдивых, бескорыстных» (Вт., 1, 13; Исх., 18, 21). Соблюдение правды и справедливости на суде является одним из важнейших заветов Библии. При этом особо указывается на то, что судья не должен отдавать предпочтения в тяжбе людям богатым, уважаемым и сильным (Исх., 23, 6 и др.). Но, с другой стороны, оговаривается, что не следует при отправлении правосудия руководиться чувством жалости и сострадания к бедным и низшим слоям населения (Исх., 23, 2): справедливость и правда должны быть абсолютно равными для всех. Судья не только должен быть неподкупным, но должен отказываться от принятия даров вообще, даже за правое дело, ибо дары (שחד) «ослепляют глаза мудрых и извращают дела правых» (Исх., 23, 8 и др.; см. Мздоимство).
Организация суда. Судебная функция в древнейшую эпоху принадлежала главе семьи (Быт., 38, 24). С ростом еврейского племени она перешла к старейшинам (см.). Библия приписывает Моисею предоставление судебной власти старейшинам (см. Итро). По воззрению же критической школы, судебный авторитет старейшин естественно вырос из прежней власти главы семьи. Критика, кроме того, полагает, что решения этих старейшин имели лишь нравственное значение, без исполнительной силы, наподобие того, как это было y арабов и бедуинов. Библейские тексты этого не подтверждают (Исх., 18, 13 и сл.; Чис., 11, 16; Вт., 1, 13 сл.). С переходом евреев к оседлой жизни судебная организация принимает территориальный характер. Каждый город имеет свой суд из старейшин города (Вт., 16, 18; 19, 12; 25, 8; II Хр., 19, 5; Эзр., 7, 25); при этом окрестные селения, по-видимому, подчинялись суду главного города. Наряду с указанными низшими судами всегда существовали и высшие суды, власть которых простиралась на всю страну и на весь народ. Такое значение имел суд Моисея, суд его преемников, вождей народа, именовавшихся «судьями», позже суд царей и их заместителей, далее, суд, заседавший в столице. Решения низших, местных судов были так же обязательны, как решения высших судов, и так же не могли быть обжалованы. Разница была лишь в компетенции: более простые, обыденные дела рассматривались низшими судами — более сложные, более серьезные направлялись в высшие суды. По-видимому, сами тяжущиеся по взаимному соглашению могли направить дело в тот или иной суд; кроме того, низшие суды сами отказывались от рассмотрения сложных дел, либо, приняв такие дела и встретившись с затруднениями, передавали их на рассмотрение более компетентных судебных органов (Исх., 18, 22, 26; Лев., 24, 11; Числ., 15, 33; Вт., 1, 17; 17, 8). Вопрос об участии Ааронидов и Левитов как особого жреческого сословия в отправлении правосудия и, далее, ο размерах и характере их участия в судебной организации — принадлежит к числу наиболее темных. Многочисленные тексты, отводящие им видную, a порой исключительную роль в деле суда, чередуются с еще более многочисленными, свидетельствующими ο светском характере суда и по крайней мере ο значительном преобладании в суде светского элемента. Библейская критика склонна видеть в части этих текстов вставки, сделанные, с одной стороны, представителями интересов священников, с другой стороны — их противниками. (Ср. Вт., 21, 5; 19, 17; 33, 10; I Хр., 23, 4; 26, 29 и вышеприведенные). [Из процесса над пророком Иеремией (Иер., 26) можно заключить, что в очень важных уголовных процессах вопрос ο виновности подсудимого предлагался священниками и пророками на решение «народного собрания». Защитники Иеремии обращались со своими речами к вельможам и «всему собранию народа»].
Характер судопроизводства. Формы С. отличаются крайней простотой. Суд творится публично, y ворот города, y храма. Соломон устроил в своем дворце особую залу для суда (I Цар., 7, 7). Разбор дела происходит исключительно устно. Имеются, впрочем, недостаточно ясные намеки на появление письменного элемента (Исаия, 10, 1; Иов., 13, 26; 31, 35). Ha суде чаще всего оба противника являются вместе (I Цар., 3, 24), но в случае явки лишь одной стороны другая приглашается судом (Вт., 25, 8). Сторонам предоставляется изложить перед судом, каждой в отдельности, сущность своих требований, доводы и возражения и приводить доказательства (начало состязательности, ср. Притч., 18, 17; Вт., 1, 16). Публичного органа для обвинения в уголовном процессе нет; но вся община и каждый член ее обязаны принимать меры к обнаружению и наказанию преступников (Числа 35, 24; Иош., 20, 6; I Цар., 21, 11; Иер., 26, 11). Обвинитель становится перед судом справа от обвиняемого (Пс., 109, 6; Зах., 3, 1). Обвиняемый, по более позднему обычаю, надевал траурный костюм («Древн.», XIV, 9, 4). Доказательства могли быть вещественные (Исх., 22, 12; Втор., 22, 15); чаще всего, конечно, пользовались показаниями свидетелей (см. cоотв. статью); упоминается также присяга очистительная (см. cоотв. статью); сознанию подсудимого в уголовных делах в библейское время придавали доказательное значение (Иош., 7, 20 и сл.; II Сам., 1, 16; иначе по Талмуду, см. Признание). Упоминается в Библии в исключительных случаях применение жребия для обнаружения виновника преступления (Иош., 7, 14; I Сам., 14, 40; Пр., 16, 33). В одном случае, именно, если муж подозревает жену в измене, установлена процедура, имеющая характер суда Божьего (см. Прелюбодеяние, Сота). Закон предписывает тщательную поверку всех доказательств и подробное исследование всех обстоятельств дела (Вт., 13, 15; 17, 4). Приговор выносится сейчас же после выслушания дела и тут же приводится в исполнение. Если применяется смертная казнь, то свидетели, и присутствующие принимают непосредственное участие в ней. — Ср.: Michaelis, Das mosaische Recht, I; Saalschutz, Das mosaische Recht, I, гл. 4—6; II, гл. 87—90; Benzinger, Arch., § 45; Nowack, Arch., стр. 320—327; Riehm, HWB., s. v. Gerichtswesen; PRE., s. v. Gericht u. Recht bei den Hebräern.
Ф. Дикштейн.1.
Судопроизводство гражданское в побиблейское время (הלכות דיינים). — Как и Библия, Талмуд возносит дело правосудия на недосягаемую, божественную высоту и относится с величайшим благоговением к лицам, творящим правый суд. По словам р. Симона б.-Гамлиила, мир (т. е. общество) зиждется на трех основаниях: на правосудии, правде и миролюбии (Аб., I, 18). Отправляя правосудие, судьи должны соблюдать величайшую осторожность и бдительность. Судья должен помнить, перед Кем он судит, Кто с ним судит и Кто ему воздаст по заслугам (Санг., 7а; ср. текст y Маймонида, Hilchot Sanhedrin, XXIII, 8). Талмуд строго проводит принцип беспристрастия и нелицеприятия суда: ни уважение к высокому общественному положению, ни сострадание к бедным и страждущим, ни безупречная репутация честного человека, ни, наоборот, дурная слава не должны создавать y суда предубеждения. Суд должен относиться с одинаковой добросовестностью к мелким, как и крупным делам. В противоположность современным европейским государствам, сумма иска, важность оспариваемого права не влияют на характер судопроизводства, и мелкие дела рассматриваются теми же судами и по тем же законам, как и крупные. דין פרוטה כדין מאה — «иск ο перуте рассматривается точно так же, как и иск ο 100 минах» (Санг., 8а). Воспрещаются не только подарки имущественного характера, но и всякие действия, в которых тяжущийся выражает свое внимание и готовность услужить судье (דנרים שחד). Судьи, по Талмуду, не вправе получать за свой труд никакой платы, даже строго фиксированной и равной для обеих сторон, и решения суда, получившего вознаграждение за свой труд, считаются недействительными (Бех., 29а, Мишна). Впрочем, судьям разрешалось брать вознаграждение не за труд, a за отвлечение от других занятий, причем как самая возможность других заработков, так и их размер должны быть доказаны и представлены в наглядном виде (אגר נטילא דמוכחא). Все это указывает на то, что должность судьи была почетной обязанностью и соединялась на практике с другими хозяйственными занятиями. Но существовали и судьи-профессионалы, получавшие постоянное вознаграждение из общественных сумм (Кетуб., 105а). Судьи не должны ни чрезмерно увеличивать состав своей канцелярии, работа которой оплачивается тяжущимися, ни удалять место судебных заседаний от населения и таким образом вводить тяжущихся в излишние расходы. Талмуд не возлагает оплаты этих издержек на одну сторону, проигравшую процесс, как это делается в современных европейских государствах, дабы опасение, что придется уплатить судебные издержки, не заставляло отказаться от обращения к суду. Однако если ответчик уклоняется от явки в суд или от исполнения судебного решения и истцу приходится обратиться к принудительным мерам, то ответчик должен вознаградить истца за соответствующие траты (Санг., 31; Хошен га-Мишпат, 14, § 5).
Организация суда. Для дел имущественного характера Талмуд не требует сложной судебной организации. Первым требованием для такого суда является коллегиальность. Р. Исмаилу приписывается изречение, выражающее отрицательное отношение к единоличному суду. Так, он говорит: «Семейство моего отца имело крупные владения в Верхней Галилее, и оно разорилось потому, что члены его разбирали гражданские тяжбы единолично» (Б. К., 80а). Исмаил бен-р. Иосе говорит: «Не суди единолично, ведь единоличным судьей может быть только Единый» (Аб., IV, 8). Тем не менее, лицо, компетентность которого в судебных делах признана установленным порядком (путем ординации, избрания, уполномочия высших судей), вправе творить гражданский суд единолично. Но и ему рекомендуется приглашать в качестве судей возможно большее число лиц (наиболее желательным является 11-членный состав из одного компетентного и 10 других, по его выбору, лиц; Санг., 7б). По данным, почерпнутым из Флавия («Древн.», IV, 8, 14 и 38), в Палестине в каждом городе обычно заседала семичленная судебная коллегия. Необходимым составом для суда считается трехчленная коллегия (Санг., 2а, Мишна; впрочем, некоторые высказывались за необходимость пяти судей для гражданских тяжб). Наиболее характерное правило то, что функцию суда может принять на себя всякая коллегия из трех лиц, хотя бы и не обладающих специальной подготовкой, по просьбе одной из сторон; она вправе вызвать другую, выслушать доводы тяжущихся, постановить решение и привести его принудительно в исполнение. Возникновение этого правила объясняется политическими причинами. Духовные вожди народа после разрушения Иерусалима и, может быть, в последние века до того сознавали, что не только государственная, но и духовная организация еврейства не имеет под собой прочных оснований и подвержена всевозможным случайностям. Поэтому они выдвинули принцип, что при известных условиях, в случае отсутствия признанных авторитетов, каждый еврей может принять на себя выполнение всякой религиозно-общественной функции, в том числе и судебной. С другой стороны, в этом же правиле выражается известная демократическая тенденция иудаизма, стремившегося сделать религиозное учение и правоведение не привилегией касты ученых, a достоянием широких масс. Такой суд трех частных лиц на практике, однако, действует лишь в случаях, когда нет возможности пользоваться общепризнанным судом (напр. по отсутствию его в данной местности или когда ответчик не желает подчиниться общепризнанному суду, a y суда нет достаточных средств к понуждению). Третейский суд по талмудическому праву является лишь особой формой выбора состава судебной коллегии. Хотя истец мог бы принудить ответчика судиться y общепризнанного в данной местности или y произвольно выбранного им трехчленного состава, тем не менее предпочтительно выбирать обеим сторонам судей с общего согласия или, по крайней мере, так, что каждая сторона выбирает по одному судье, a двое выбранных кооптируют третьего (נית דין של נוררים). Гарантией правосудия служат: религиозно-нравственный запрет недостаточно компетентному лицу принимать на себя без особой надобности судейские обязанности; требование для судьи всех тех многочисленных физических и нравственных условий, что для свидетеля (см. Свидетели); требование более зрелого возраста (18 лет); признание приятельских или неприязненных отношений между судьей и одним из тяжущихся формальным поводом к устранению судьи; совет судье входить в состав лишь такой коллегии, члены которой ему известны с хорошей стороны. Истец может требовать от ответчика явки в суд по месту жительства его, истца; кроме того, он может предпочесть более авторитетный суд главного, хотя и отдаленного, города (напр. Иерусалима) местному суду, и ответчик обязан следовать за ним, тратя путевые издержки, возмещение которых он не может требовать даже в случае выигрыша дела. Ответчик может избавиться от этой тяжелой обязанности, лишь доказав местному суду полную беспочвенность и недобросовестность предъявленного иска. Такая практика господствовала в Испании еще в эпоху Маймонида (Hilchot Sanhedrin, VI, 6—9). С конца Средних веков подсудность гражданских дел определяется местом жительства или временного пребывания ответчика, a обращение к более авторитетному суду возможно лишь при согласии обеих сторон (Хошен га-Мишпат, 14, § 1, глосса). Особое значение для дел штрафных, דיני קנםות, составляющих переход от гражданских к уголовным, имеет ординация (см.). Об этом подробнее см. Штрафы. О значении высших и низших судов см. Бет-дин, Апелляция. — Судебные заседания обычно происходили в Палестине по понедельникам и четвергам — в дни, когда жители сельских местностей съезжались в город для сбыта продуктов.
Основные начала процесса. 1. Равенство. Суд должен одинаково относиться к обеим сторонам, не только по существу, но и по форме, в смысле вежливости, любезности. В Талмуде встречается даже требование, чтобы одежда одного из тяжущихся не отличалась резко богатством в сравнении с бедным одеянием его противника. Суд должен предложить богатому тяжущемуся одеться попроще или же временно доставить своему противнику такую же роскошную одежду. Правило это на практике вследствие технических трудностей остается без применения (Шеб., 30а; Хошен га-Мишпат, 17, § 1; Beer ha-Gola, ad locum). 2. Устность. Как первоначальная просьба, начинающая тяжбу, так и все позднейшие заявления, доводы и возражения сторон должны быть изложены перед судом устно, но эти заявления заносятся секретарями в протокол, и эти записи получают то значение, что тяжущиеся не могут отступиться от своих слов (Хошен га-Мишпат, 13, § 3). — 3. Непосредственность. Суд должен непосредственно воспринимать как заявление сторон, так и показания свидетелей и вообще все данные процесса. Начало это Талмудом проводится строже, чем в современном праве. Так, судьи не вправе прибегать к услугам переводчика — в случае незнания чужого языка следует отказаться от рассмотрения данного дела. Переводчик допустим лишь в том случае, если судьи понимают речь тяжущегося, но сами плохо изъясняются (Макк., 7б). Отчасти этим же принципом следует объяснить отрицательное отношение Талмуда к адвокатуре и судебному представительству (см. Доверенность, Представительство). — 4. Гласность и публичность. Суд не вправе выслушивать доводы одной стороны иначе, как в присутствии другой (Шеб., 31а). Свидетели допрашиваются в присутствии тяжущихся. Все судебные действия происходят гласно, т. е. в присутствии тяжущихся, и публично, т. е. в зал заседаний допускается посторонняя публика [об одном изъятии из этого принципа см. cоотв. статью]. — 5. Состязательность. Начало состязательности в процессе состоит в том, что суд предоставляет сторонам собирать доказательства, заявлять доводы и возражения, a сам остается пассивным зрителем и лишь на основании собранного сторонами материала произносит решение. Однако допускаются и нарушения этого начала. Так, если суд замечает, что тяжущийся хочет представить какой-либо довод, но не может его изложить как следует, то суд может с соблюдением осторожности подсказать этот довод тяжущемуся (по этому поводу Талмуд выражается פתח פיך לאלם — «открой твои уста за немого», Кет., 36а). Замечая признаки подложности документа, даже при отсутствии спора со стороны заинтересованного тяжущегося суд может сам приступить к расследованию по вопросу ο подлинности документа (Хошен га-Мишпат, 42, § 3; см. Подлог). Даже такое необходимое следствие состязательности, как правило, что суд не может присудить сумму, превышающую исковое требование, возбуждало сомнения среди позднейших юристов, комментаторов Шулхан-Аруха (ср. глоссу Иссерлиса, םמ״ע и ש״ך ad Хошен га-Мишпат, 17, § 12). — 6. Скорость. Талмуд считает медленность в рассмотрении тяжб עינוי הדין (буквально «судебная мука») таким же серьезным злом, как и несправедливый суд (Аб., V, 8). Поэтому дела слушаются в правильной очереди, по мере их поступления. Однако некоторые группы лиц имеют преимущество. Так, тяжбы женщин слушаются ранее дел мужчин; дела ученых идут впереди дел неученых; сироты и вдовы выслушиваются ранее прочих. Дела разрешаются тут же, по выслушании доводов сторон, и откладываются лишь в том случае, когда требуется представление доказательств. Суд назначает определенные сроки для доставления свидетелей, документов и пр., по мере надобности. Нормальным сроком, на который суд может отложить дело, считается 30 дней. — 7. Доказательства. Важнейший элемент процесса — представление доказательств. Виды доказательств и правила ο них см. Доказательство, Мигго, Признание, Присяга, Свидетели. Наибольшее практическое значение имеет вопрос, в чью пользу решается дело, если доказательств оказывается недостаточно, если какой-нибудь спорный факт не может быть выяснен. Общий принцип в Талмуде, как и во всех развитых законодательствах, гласит: עליו הראיה המוציא מחנירו. Недостаток доказательств идет в пользу ответчика. Но применение этого принципа оказывается недостаточным для разрешения всех сомнений, возникающих на практике. Особенность талмудического права в данном отношении та, что оно применительно к каждому рассматриваемому им юридическому отношению отдельно ставит и решает вопрос ο бремени доказывания. Почти в каждой главе Шулхан-Аруха указывается, какие признаки юридического отношения должен доказывать один контрагент, какие — другой (см., напр., Платеж).
Решение судебное (талмудические термины: גזלי הדיינים יגזר, אישרי, אשלי, זכותא, פםק דין, מעשה נית דיי גמר דין, הדיינים) должно основываться на законах и представленных доказательствах. Принципиально суд должен лишь приложить нормы права к данному казусу. Но во многих случаях предоставляется простор внутреннему убеждению суда: при недостаточности, неполноте доказательств (ср. Кет., 85а и б, 94б; Б. Батра, 62б), когда формально представленные доказательства и нормы права говорят определенно в пользу одного тяжущегося, но судьи находят, что этот тяжущийся применил какие-то скрытые недобросовестные приемы, суд не вправе вынести решение против своей совести, a может лишь отказаться от разрешения дела. Мало того, если суд чувствует себя достаточно компетентным и авторитетным, он может даже решить дело по убеждению, если оно в пользу истца; если же оно в пользу ответчика, суд может оставить дело неразрешенным и выдать ответчику удостоверение, в силу которого и другие суды не должны разрешать дело (а такое неразрешение идет в пользу ответчика). Если суд коллегиальный, то перед вынесением решения происходит совещание, во время которого публика удаляется из зала заседания. Мнения судей, высказанные в этом совещании, должны храниться в тайне. Каждый должен высказать свое мнение особо и мотивировать его. Некоторые судьи могли воздерживаться от голосования без представления мотивов. В случае разногласия судьи должны были убеждать друг друга для получения единодушного разрешения. Если такого все же не получалось, вопрос решался абсолютным числом. При трехчленном составе суда вопрос решался либо единогласно, либо по большинству двух против одного. Но большинство двух при третьем воздержавшемся — и это весьма любопытная особенность талмудического процесса — считалось недостаточным. Если третий возражал, то, значит, он принимал активное участие в совещании. Когда же третий воздержался, решение вынесено как бы двухчленным составом. В этом случае суд кооптирует еще двух членов и разрешает дело вторично. — По окончании совещания старший из судей (גדול שנדיינים) провозглашает решение в виде краткой резолюции («такой-то обязан по решению суда сделать то-то»). По просьбе выигравшей процесс стороны резолюция излагается в письме и вручается ей как доказательство ее права (наз. זכותא; Кидд., 74а). При желании проигравшей дело стороны представить тот же спор на разрешение высшего суда ей выдается мотивированное решение (Санг., 31б; Б. Мец., 69а и б., Toc. a l., s. v. כי, см. Апелляция). Тяжба может разрешиться полюбовным соглашением пойти на взаимные уступки и предоставлением третьему лицу или суду определить размер этих уступок (פשׂרה; см. Мировая сделка). О порядке и способах исполнения решений см. Исполнение решения, Исполнительный лист, Обеспечение договоров, Оценка судебная.
Последствия судебной ошибки. Если ошибки произошли вследствие неправильного понимания судом юридической нормы, то суду предоставляется возможность во всякое время самому изменить свое решение, как только он убедился в ошибочности его. Но если дело непоправимое, напр. если неправильно выигравший тяжбу уехал далеко, то этот вопрос, подвергнутый в Талмуде (Санг., 33а, ср. Бех. 28б) обстоятельным дискуссиям, разрешается так: если ошибку допустил суд, вполне компетентный и имевший надлежащие полномочия, то он освобождается от ответственности за причиненные убытки; если же суд взялся за разрешение тяжб без надлежащих полномочий, хотя бы он был компетентен в юриспруденции или же, наоборот, не имел достаточных познаний в праве, но к производству дела имел надлежащие полномочия (напр. согласие сторон) — то суд должен отвечать за убытки. Однако и здесь различаются двоякого рода ошибки. Более грубая ошибка, незнание нормы, ясно и определенно разрешенной в законе (טעה נדנר משנה), не влечет за собой обязанности возмещать убытки. Наоборот, более легкая ошибка, незнание нормы, которая в законе не получила ясного разрешения, но которая может быть выведена из закона путем тех или иных логических приемов (נשקול הדעת טעה), — такая ошибка обязывает судей к возмещению убытков. Кажущаяся непоследовательность объясняется тем, что ошибки первого рода легко раскрыть и потому они не способны причинить тот серьезный вред, как ошибки второго рода.
Ср.: Шулхан га-Арух, Хошен га-Мишпат, 1—27; Maimonides, Jad ha-Chazaka, Sanhédrin; Klein, Beweisverfahren nach mos.-rabbin. Rechte, Галле, 1885; Mayer, Rechte der Israeliten etc., I, §§ 61—67; Fassei, D. mosaisch.-rabbinisches Gerichtsverfahren in civilr. Sachen, Гросс-Каниша, 1859; Bloch, D. Civilprocessordnung nach mos.-talm. Rechte; Frankel, Der gerichtliche Beweis nach mos.-talm. Rechte, Берлин, 1816; Kohler, Darstellung des talmudischen Rechts, §§ 65—75, в ZS. für vergleich. Rechtswissenschaft, XX, также во введении к IV тому Талмуда в немецком переводе Гольдшмидта.
Ф. Дикштейн.3.
Судопроизводство уголовное в побиблейское время. — Суд по делам уголовным (דיני נפשות), куда, по строгой талмудической терминологии, следует отнести лишь такие дела, которые влекут за собой смертную казнь, изгнание в города-убежища и телесное наказание, отличался во многом от суда по гражданским делам. Главные принципы процесса: устность, непосредственность, гласность, публичность, состязательность, скорость, не только вполне сохраняют свое значение в уголовных делах, но проводятся порой с еще большей строгостью и последовательностью. Главные особенности уголовного процесса состоят в более тщательных приемах исследования, в большей мере обеспечивающих получение истины, и в предоставлении известных преимуществ защите в сравнении с обвинением. Хотя принцип, по которому всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого, встречается во многих древних и новых законодательствах, но в Талмуде этот принцип проводится в самой сильной форме и доводится почти до абсурда. Так как главным наказанием по Библии является смертная казнь, a в талмудическую эпоху ее применение противоречило правосознанию народа, то путем многочисленных норм, главным образом процессуального характера, старались по возможности сократить или даже совсем уничтожить случаи смертных приговоров.
Организация суда. Для уголовных дел нормальным судом является малый синедрион, т. е. 23-членная коллегия. В Иерусалиме, помимо великого синедриона, существовало два малых. Кроме того, в крупных провинциальных городах также были малые синедрионы. По свидетельству Флавия (Ant., 14, 5, 4), одно время (при Габинии) в Палестине было пять малых синедрионов. По Талмуду, в каждом городе, имеющем не менее 120 жителей, может быть учрежден малый синедрион. Синедрион состоял из 23 судей, с председателем во главе, сидевших полукругом. Но в синедрионе должны были, сверх того, присутствовать еще три комплекта по 23 человека, которых Талмуд называет учениками. Они представляли собой не то запасных судей, не то кандидатов на судебную должность, и служили для пополнения комплекта на случай выбытия кого-либо из главных судей, воздержания его от подачи голоса, невозможности составить правильное большинство среди судей; они, кроме того, обладали совещательным голосом (могли высказываться единственно в пользу подсудимого), a те, которые представляли серьезные и уважительные доводы, удостаивались звания судей по данному делу и даже навсегда. Выбывшие ученики заменялись лицами из публики. Члены малого синедриона должны были удовлетворять всем тем условиям, какие предъявляются законом для выполнения функций свидетеля и гражданского судьи (см. наст. статью, раздел Судопроизводство гражданское). Кроме того, они должны были обладать более обширными юридическими и общими познаниями, иметь сведения в математике, астрономии, астрологии, медицине, языческих культах, обычных приемах колдунов, ворожбе и т. п., понимать иностранные языки (так как переводчиками пользоваться нельзя, a института экспертизы Талмуд не знает). При назначении судей обращали также внимание на чистоту происхождения [не допускались неофиты, незаконнорожденные (см.)], на внешность (избирались люди ocaнистые, с почтенной сединой); не мог быть судьей человек престарелый, с физическими недостатками или не имеющий детей (предполагается, что такие люди не отличаются милосердием). Из уголовных дел подлежали компетенции великого синедриона дела ο массовом идолопоклонстве (עיר חנדחת), лжепророчестве, неподчинении ученого авторитету синедриона («Закен Мамре», см.) и всякое дело, если подсудимым был первосвященник. С другой стороны, обвинения в таких преступлениях, которые влекли за собой лишь телесное наказание, рассматривались трехчленным судом.
Доказательства. В уголовных делах не придавалось никакого значения ни собственному сознанию подсудимого, ни уликам. О поразительном случае в этом отношении рассказывает Симон б.-Шетах. Однажды он видел, как убийца гнался за своей жертвой. Преследуемый скрылся в развалинах, a убийца последовал за ним. Симон побежал за ними. Преследуемый лежал убитым в луже крови, a в руках убийцы был окровавленный нож. Симон сказал убийце: «Несчастный! Ты его убил или я? — но так как своими глазами я факта убийства не видел, то ты минуешь земную кару; Всевышний же сам воздаст тебе по заслугам». Так говорил глава синедриона, который в других случаях не стеснялся применять смертную казнь. Для уголовного дела требовалось согласное показание двух свидетелей-очевидцев. См. Свидетели.
Предупреждение (התראה). Институт этот относится собственно к материальному праву, но он имеет связь с процессом. Преступление только тогда наказуемо, по Талмуду, когда виновное лицо перед его совершением было предупреждено ο том, что его действие запрещено законом под страхом наказания. (См. Гатраа).
Совещание судей и голосование. После выслушания дела начинается совещание судей. Каждый судья, начиная с младшего, должен высказать свое мнение и мотивировать его. Начинают с мнения лица, говорящего в пользу оправдания. Судья, раз высказавший свои соображения в пользу подсудимого, лишается права приводить потом обвинительные доводы. Если все высказываются единодушно за обвинение, то предполагается заблуждение или предубеждение, общее всем, и подсудимый оправдывается. Каждый судья должен мотивировать свое мнение, и притом его мотивы должны быть в каком-нибудь отношении новы, отличны от прежде высказанных (иначе его мнение считается несамостоятельным, и потому при счете голосов мнения нескольких судей, приводивших одинаковые мотивы, принимаются за один голос). «Ученики», т. е. остальные три комплекта по 23 человека, принимают участие в совещании, имея право приводить доводы лишь к пользу подсудимого. Если в синедрионе образуется большинство хотя бы одного голоса в пользу подсудимого, выносится оправдательный вердикт. Для обвинительного приговора требуется большинство, по меньшей мере в два голоса. Когда нельзя образовать надлежащее большинство ни в ту, ни в другую сторону, кооптируются двое новых членов из числа учеников и обсуждение вопроса начинается сызнова. Если и тогда не удается получить требуемое большинство, то кооптируют еще двух членов, затем еще двух и т. д. — до получения 71-членного состава. В этом составе путем продолжительных прений стараются достигнуть большинства. Если это не удается, то председатель выносит резолюцию, что за невозможностью получить законный приговор (נזדקן הדין) подсудимый освобождается от наказания. Оправдательный приговор выносится и приводится в исполнение в тот же день. Когда же получается большинство на стороне обвинения, то откладывают приговор до следующего дня; судьи вновь собираются, приводят доводы и соображения и подсчитывают голоса. Тогда лишь выносят приговор.
Пересмотр приговора. Приговор приводится в исполнение немедленно. Однако при обнаружении малейшего нового обстоятельства или довода, суд приступает к вторичному обсуждению дела. На всем пути от суда до казни подсудимого сопровождают двое ученых, чтобы дать ему возможность через них просить ο пересмотре дела. Далее глашатай громко возвещает приговор, время и место преступления, имена свидетелей, чтобы дать возможность посторонним приостановить казнь и просить суд выслушать их и пересмотреть дело. — Было бы ошибочно думать, что все процессуальные нормы, благоприятствующие подсудимому, возникли и развились под исключительным влиянием тенденции уменьшения смертных казней. Многие из них имеют самостоятельное значение. Это положение верно относительно предупреждения. To же можно сказать и ο многих других нормах.
Ср.: Duschak, Das mos.-talmud. Strafrecnt, стр. 51—60, 85—90; Gronemann, Zs. für die Vergleichende Rechtswissenschaft, ХIII, 444—450; Rabbinowitz, Législation criminelle du Talmud; cp. литературу предыдущей статьи.
Ф. Дикштейн.