Ссуда (שאלה) — договор, в силу которого одно лицо уступает безмездно другому временное пользование своими вещами. По своей простоте договор этот встречается в самом примитивном быту. Добрососедские отношения и условия общежития требуют оказывания безмездных услуг. Поэтому систематическое отказывание соседям в предоставлении временного права пользования вещами домашнего обихода со стороны одного из супругов дает другому супругу право требовать развода, так как создает человеку дурную репутацию (Toc. Кет., VII, 4). — Среди библейских норм вопросу ο ссуде посвящено краткое, но весьма содержательное постановление (Исх., 22, 13, 14). Оно имеет в виду, по-видимому, лишь С. домашнего скота и регулирует пределы ответственности ссудопринимателя за целость и сохранность данного в ссуду скота. Как в случае смерти ссуженного животного, так и в случае его повреждения ссудоприниматель несет полную ответственность. Закон не проводит никакой разницы между виной ссудопринимателя и простой случайностью, как это делается в предшествующих стихах библейского текста относительно найма и поклажи (см. cоотв. статьи). Впрочем, ссудоприниматель отвечает лишь в том случае, если гибель животного произошла в отсутствие собственника. Применение столь упрощенного масштаба для ответственности при С., между тем как при найме и поклаже законодатель тут же проводит довольно тонкую разницу между легкой и грубой небрежностью, трудно поддается объяснению. Библия, по-видимому, исходит из той точки зрения, что безмездная услуга дает собственнику право предполагать во всех несчастиях, происшедших в его отсутствие, тот или иной недосмотр со стороны ссудопринимателя к вверенному ему имуществу и требовать возмещения убытка, чего нельзя сказать, если несчастие случилось в его присутствии. Талмуд стоит вполне на почве этих библейских правил, лишь незначительно изменяя и дополняя их. Мишна еще проводит принцип безусловной ответственности и за несчастные случаи, которых ссудоприниматель не мог ни предвидеть, ни предотвратить (Б. Мец., 93а). Лишь в четвертом веке в вавилонских школах внесли некоторый корректив к этой норме. Именно Равва постановил, что ответственность с ссудопринимателя слагается, если смерть животного произошла от работы. Это постановление основано не на данных традиции, каковых в данном случае он не имел, a на рациональных соображениях. Практика истолковала постановление следующим образом: если ссудоприниматель пользовался вещью по обычаю и условию и гибель (или порча) вещи произошла во время пользования, то ответственность отпадает. По мнению некоторых децизоров (средневековых юристов), ссудоприниматель не отвечает даже в том случае, если гибель произошла не от самой работы, а, напр., от нападения разбойников. Все-таки считается, что несчастие было неизбежно при нормальном пользовании вещью и произошло как бы от работы (Шулхан га-Арух, Хошен га-Мишпат, 340, § 3). Если ссудоприниматель пользовался вещью в чем-либо несообразно обычаю и условиям, то он отвечает за порчу ее. Если гибель вещи произошла не во время пользования, хотя бы от несчастного случая, ответственность тоже остается. Из всех несчастных случаев нашли нужным снабдить привилегией безответственности именно несчастные случаи, происшедшие во время пользования, отчасти потому, что эту привилегию было легче мотивировать, отчасти же потому, что такие случаи бывают чаще. Совершенно же отменить правило Библии и Мишны, конечно, не могли. Такую же цель, вероятно, отчасти имело странное толкование, данное Талмудом другой библейской норме, по которой «присутствие собственника вещи при ее гибели (אם נעליו עמו) освобождает ссудопринимателя от всякой ответственности». Талмуд понимает это библейское постановление не в буквальном смысле. Для освобождения от ответственности не требуется, чтобы собственник присутствовал при гибели вещи; требуется, чтобы он в момент заключения договора С. чувствовал себя обязанным оказывать услуги ссудопринимателю (возмездные — в качестве наемного служащего, или безмездные — по дружбе или другим каким-либо отношениям). Раз хозяин вещи по договору становится по отношению к ссудопринимателю в положение лица обязанного, то из этого факта вытекает освобождение ссудопринимателя от всякой ответственности; при отсутствии же этого отношения ссудоприниматель отвечает, хотя бы гибель вещи произошла на глазах собственника (Тосефта, Б. М., VII, 20). Эта норма стала пониматься так широко, что достаточно для снятия ответственности мелкой житейской услуги, в которой из вежливости никогда не отказывают. Напр. достаточно, чтобы ссудоприниматель попросил напиться воды, a собственник вещи удовлетворил эту просьбу, чтобы С. считалась данной без обязанности отвечать за целость и сохранность вещи (Б. М., 97а). Такое уродливое развитие понятия שאלה ננעלים (С. вещи вместе с обязыванием собственника к каким-либо услугам), в библейской основе которого лежало здоровое зерно, можно объяснить исключительно как реакцию против усиленной ответственности при обыкновенной С. Тем же следует объяснить и то правило, что по смерти ссудопринимателя его наследники пользуются объектом С. до окончания срока, неся, однако, ответственность лишь за убытки, происшедшие по их вине (как наниматели), но не за несчастные случаи (אונםים; Б. Кам., 112а). Характерно, что все указанные изменения, внесенные Талмудом в учение Мишны ο С., принадлежат одному законоучителю Равве и свидетельствуют об эпохе, когда уже не решались проводить смелые коренные реформы в праве. — Более существенное значение для практики имело право путем частных соглашений усиливать или уменьшать размер ответственности в каждом отдельном договоре, о чем говорит уже Мишна (Б. Мец., 94а). He менее важно и то, что все эти правила ο размерах ответственности неприменимы, когда объектом С. являются недвижимости (см. cоотв. статью), рабы или долговые документы или когда собственником отданных в ссуду вещей является иноверец. Все эти случаи путем искусственного толкования библейского текста изъяты из действия правил об ответственности, и в этих случаях договаривающимся сторонам предоставляется регулировать свои отношения специальными соглашениями (ibid., 56a). По Талмуду, заключение договора состоит из двух моментов: для возникновения ответственности за сохранность вещи достаточно неформального соглашения; обязанность же собственника вещи предоставить ее в пользование создается лишь путем формального действия на таких же основаниях, как и при приобретении вещей в собственность (см. Приобретение; ср. Б. Мец., 80б, 99а, Тосаф., s. v. כך). Договор прекращается либо окончанием срока, либо достижением цели его (ibid., 103а). Бессрочный договор прекращается по первому требованию собственника вещи. Лицо, пользующееся данным в ссуду животным, обязано кормить его на свой счет. Ссудоприниматель ни в коем случае не должен передавать ссуженную вещь третьему лицу в пользование или для хранения. Талмуд знает еще один особенный вид С., ο котором впервые упоминает р. Нахман, так наз. שאלה נטונ — «ссуда от доброго сердца». Сущность ее состоит в том, что вещь предоставляется в постоянное пользование впредь до уничтожения ее или превращения в негодность. Остатки обращенной в негодность вещи возвращаются прежнему собственнику. Договор такой получает силу лишь путем «киньяна». Договор этот имеет с С. лишь то общее, что он безмезден. По существу же он является установлением личного сервитута (см. соотв. статью), напоминающего несколько римский usus.
Ср.: Saalschutz, Das mosaische Recht, II, стр. 571; Maimonides, Jad ha-Chazaka, Schaala u-Pikadon, гл. I—III; Шулхан га-Арух, Хошен га-Мишпат, 340—347; Mayer, Rechte der Israeliten etc., II, § 185; Fassel, Das mos.-rabbin. Civilrecht, II, §§ 971—982; Rapoport, Der Talmud und sein Recht, в Zs. für vergleichende Rechtswissenschaft, XV, 184, 198—202; XVI, 58—68; Kohler, Darstellung d. talmudisch. Rechts (ibid., XX и во введении к IV отделу Гольдшмитовского перевода Талмуда на немецкий язык), § 21.
Ф. Дикштейн.3.