ЕЭБЕ/Синайская Галаха

Синайская Галаха
Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Словник: Сила — Сокращения. Источник: т. 14: Сараево — Трани, стлб. 277—281 ( скан )

Синайская Галаха (הלכה למשה מםיני‎) — талмудический термин для целой группы религиозно-обрядовых норм, установление которых традиция приписывает самому Моисею, в отличие от других анонимных норм, приписываемых обыкновенно деятельности побиблейских законоучителей, или так называемых соферитов. Выяснению сущности и происхождения С. Г. уделено очень много внимания в раввинской письменности. Традиционная школа талмудистов понимает это название в буквальном смысле, a именно, что эти нормы получены были Моисеем путем откровения на горе Синайской, но по неведомой нам причине Моисей не нашел нужным включить их в Писаный Закон, a передал их устно своему преемнику Иошуе, a от этого последнего они через ряды веков переходили без всякого изменения от одного поколения к другому до последнего редактора Мишны — патриарха р. Иуды I. Традиционная школа никогда не задавалась вопросом, каким образом эти устные нормы сохранились во всей своей чистоте в продолжение длинного периода судей и царей израильских, даже в то время, когда сама Тора Моисея была известна народу только по имени и была лишь случайно открыта в храме в царствование Иошии. — По содержанию своему С. Галахи в большинстве случаев примыкают к соответственным Моисеевым законам и служат необходимым к ним дополнением. Сюда относятся все нормы, определяющие «количественные размеры» (שיעוריון‎) объектов закона. Например Моисеев закон запрещает употребление свинины в пищу; нарушение этого запрета влекло за собою во время существования храма телесное наказание — при умышленном нарушении закона, принесение искупительной жертвы (חטאת‎) — при невольном согрешении. To же самое относится к употреблению какой бы то ни было пищи в день поста Всепрощения. С. Г. определяет, что наименьшее количество запрещенной пищи, влекущее за собою наказание — это величина оливы (כזית‎), a минимум пищевого вещества для нарушения поста — величина финика (ככותבת‎). К группе С. Г. относятся также детальные правила ο приготовлении филактерии (תפילין‎) (см.), правила писания свитков Торы и некоторые другие. Согласно Раши, к этой группе относится одна чисто юридическая норма ο так называемой «Церорот», согласно которой, если животное, принадлежащее А, ударило ногою ο камень, который, отскочив, разбил предмет, принадлежащий Β, то Α возмещает В только половину причиненного убытка (Б. К, 3б; ср. Раши ad loc.). Маймонид в предисловии к своему комментарию на Мишну, приводя почти полный список обрядовых норм, отмеченных в Талмуде как С. Г., указывает на следующие характерные особенности этой группы: во-первых, относительно их никогда не было разногласия между законоучителями, как это сплошь и рядом встречается в Талмуде в отношении прочих религиозно-обрядовых норм; a во-вторых, они не находятся ни в какой связи с библейским текстом и не могут быть выведены из него ни путем логических методов интерпретации, ни путем этимологических (см. Миддот). Для них вообще иногда трудно подыскать какой-либо логический мотив. Особенно настаивает Маймонид на первом признаке, так как наличность разногласия между законоучителями несовместима с представлением ο подлинности традиции. Разногласие возможно при решении вновь возникшего вопроса, не предвиденного наличным законодательством; в таких случаях разные люди могут быть различного мнения. Но разногласие в традиции возможно только при предположении, что в преемственной цепи традентов кто-либо или забыл полученную традицию, или неверно понял ее, a это значит подвергать сомнению подлинность всех традиций вообще. Кроме тех норм, которые в источниках прямо отмечены как С. Г., Маймонид относит к этой группе также некоторые галахи, цитируемые в Талмуде с вводным выражение נאמת אמרו‎ («истинно говорили»), так как, согласно иерусалимскому Талмуду, Иер. Шабб., I, 3b, галаха, сопровождаемая этим вводным выражением, должна считаться «синайской». Раши и за ним другие комментаторы Талмуда относят к группе С. Галахи еще целый ряд других анонимных галах, имеющих вводное слово גמירי‎ («нам преподавали»), хотя этим словом иногда цитируются сентенции чисто исторического содержания, как, напр., «нам преподавали, что в Соломоновом храме никому не дозволялось сидеть, за исключением царей Давидовой династии» (Санг., 101б); иногда этим словом цитируются наблюдения над жизнью палестинских животных (Пес., 52б). Однако уже в среде комментаторов традиционной школы нашлись авторитетные ученые, допускавшие, что выражение «синайская галаха от Моисея» не всегда следует понимать в буквальном смысле. Мишна (Яд., IV, 3) сообщает, что в Ямнинской академии возник однажды вопрос, какую десятину (см.) должны выделять из своего урожая евреи, эмигрировавшие после разрушения Иерусалима в соседние страны, Аммон и Moаб, в субботний год (שניעית‎), когда в самой Палестине никакие десятины не выделяются. После долгих дебатов большинством голосов решено было обложить их десятиной в пользу бедных (מעשר עני‎). Когда один из участвовавших в этом голосовании сообщил об этом престарелому р. Элиезеру б.-Гирканос в Лиде (вследствие тяготевшей над ним анафемы он не мог участвовать в заседаниях Академии), он заметил: «Не к чему было ваше голосование! Я имею традицию от р. Иоханана б.-Заккай, получившего ее от своего учителя, a последний, в свою очередь, от своего учителя, и т. д. вплоть до Моисея, как С. Галаху, что в Аммоне и Моабе выделяют в субботний год десятину для бедных». Комментаторы Самсон Сансский, Ашери (רא״ש‎) и Бертенора прибавляют к этому месту в виде примечания характерное выражение: דוקא לאו‎ («не безусловно»), т. е. это преувеличено и не должно быть взято в буквальном смысле. И действительно, закон ο десятинах связан с палестинской почвой, вне Палестины евреи свободны от всяких религиозных налогов, и обложение их сбором характеризуется в той же Мишне как «новое постановление» (מעשה חדש‎) законоучителей; следовательно, Моисей не мог установить для этого случая какие-либо правила (ср. также כםף משנה‎ к Maim., Hilchot matnot anijm, VI, 5). Ho то же самое относится к утверждению иерусалимского Талмуда, что всякая галаха, сопровождаемая выражением «истинно говорили», получена Моисеем на Синае. С таким выражением приводится в Мишне (Шабб., I, 3) запрещение читать в субботу вечером при свете светильника из опасения, что при тусклом горении читающий поправит огонь. Но это запрещение, как отмечается в той же Мишне, провозглашено было синедрионом 18 декретов незадолго до разрушения Иерусалима (см. Синедрион 18 декретов). Но и само основное положение Маймонида, что относительно С. Галах никогда не было разногласия между законоучителями, было подвергнуто обстоятельной критике известным раввинским авторитетом Иаиром Бахарахом в его респонсах חות יאיר‎ (№ 192, Франкфурт-на-М., 1699 г.). Он именно доказал, что определения «количественных размеров» (שיעורין‎) запрещенных или нечистых предметов почти все составляют предмет спора между законоучителями, из которых каждый старается обосновать свое мнение каким-нибудь логическим мотивом; a там, где есть разногласие, нельзя не допустить для одной из сторон забывчивости или неточности передачи. — В новейшее время М. Л. Шергей выступил в защиту Маймонида против Бахараха. Строго придерживаясь традиционной точки зрения, он в своем сочинении משינ נפש‎ (Вильна, 1906) тратит очень много пилпулистического остроумия, чтобы доказать, что разногласия произошли от того, что в С. Г. Моисей "наметил только общие нормы, не входя в детали. Напр. относительно количественных определений объектов закона Моисей сказал народу: «Когда вы захотите определить, какой минимум данного запрещенного или нечистого вещества влечет за собою установленные законом последствия, то берите в одних случаях величину куриного яйца, в других — величину оливы, в третьих — величину ячменного зерна, в четвертых — величину чечевицы и т. д., a какую величину к какому закону применить — это уже ваше дело». М. Шергей, однако, не замечает, что, защищая Маймонида, он в то же время бросает тень непоследовательности на самого Моисея. Ведь какая польза в исчислении разных величин, если не сказать, какую к чему приложить. — Иначе смотрит на С. Г. школа эволюционистов, основателем которой надо считать р. Нахмана Крохмаля. He отрицая существования некоторых весьма древних норм, современных, может быть, самому Писаному Закону, эта школа признает, что устное учение, как все живое, подвержено было законам эволюции, что С. Г. в значительной своей части составляет продукт многовековой деятельности древних соферитов и позднейших таннаев. Выражение למשה מםיני הלכה‎ надо понимать как риторическую фигуру для обозначения обязательности данной нормы, как будто она дана Моисею на горе Синайской, a то просто для подтверждения правильности высказанного кем-нибудь рассуждения. Z. Frankel (Darke ha-Mischna, 21) указывает на характерный в этом отношении пример. По поводу одного разногласия между школами Шаммая и Гиллеля в Ямнинской академии не был точно известен предмет спора; р. Иошуа высказал свое мнение об этом вопросе; не удовлетворенный этим, р. Илаи обратился за разъяснением к р. Элиезеру б.-Гирканос, тот иначе объяснил этот спор; a когда р. Илаи сообщил об этом председателю академии, р. Элиезеру б.-Азария, тот воскликнул: «Клянусь Торой — вот это подлинные слова, сказанные Моисею на Синае» (Тосефта Пеа, III, 2). Очевидно, Моисею не могло быть сообщено на Синае, ο чем через много столетий возникнет спор в иерусалимских академиях, a если бы было сообщено, то ему было бы сказано также, кто в этом споре прав, и тогда и самому спору не было бы места. Агадисты шли еще дальше; желая выразить верную по существу мысль, что Тора содержит в зародыше все дальнейшее развитие иудаизма, они говорили, что все Священное Писание, Мишна, Гемара, Агада и даже все, что когда-либо в будущем какой-нибудь прилежный ученик выскажет перед своим учителем, — все это было сообщено Моисею на Синае (Иер. Пеа, II, 17а). Заметим: не только те традиции, которые учитель мог бы сообщить ученику, но и то, что ученик от себя скажет учителю. — Независимо, однако, от этих агадических метафор несомненно, что и в школах, и в народной практике действительно сохранилось много весьма древних общепризнанных традиций, которым было специально присвоено название Синайской Галахи. To обстоятельство, что многие из этого рода галах одними признаются «синайскими» и, следовательно, неоспоримыми, a другие их, тем не менее, оспаривают, — Н. Крохмаль объясняет следующим образом. Когда после разгрома Иерусалима Титом оставшиеся в живых законоучители решили спасти хоть духовное наследие народа от забвения, они стали собираться в учрежденных ими школах в Ямнии, Лиде, Пекиине и других местах. В этих школах каждый передавал то, что помнил из законов и обычаев страны, в одних случаях с указанием имен авторов и мотивов сообщаемых законов, в других случаях — лишь в виде безыменных и немотивированных афоризмов. Весь накопленный таким образом галахический материал подвергся сообща тщательной проверке и исследованию, a немотивированным галахам стали подыскивать или логические основания, или подкрепления текстами Св. Писания. Те галахи, однако, подлинность которых не подлежала сомнению, но которых нельзя было обосновать ни тем, ни другим способом или предложенное обоснование которых казалось слишком натянутым, принято было называть «синайскими» независимо от их относительной древности. Могло случиться, что обоснование, которое в одной школе казалось недостаточным, было признано вполне удовлетворительным в другой школе, чем и объясняется, что одну и ту же галаху одни обозначают как синайскую, другие как обыкновенную соферитскую. Такова в общих чертах теория Крохмаля, которой с незначительными изменениями придерживаются также Франкель и Вейс. Прибавим к этому, что признание или непризнание какой-нибудь галахи синайской имеет весьма важное значение, по крайней мере теоретически. С. Галаху принято считать неоспоримой и незыблемой; она не подлежит ни отмене, ни изменению, чего нельзя сказать ο простой соферитской галахе. При употреблении запрещенной пищи, напр. мяса палого животного, определение минимума наказуемого количества величиною с оливу принимается амораем р. Иохананом и всеми другими за С. Г.; р. Гошеа же оспаривает это и считает вообще все «количественные определения» (שיעירין‎) «установлением мудрецов» и допускает поэтому возможность, что в будущем какой-нибудь авторитетный синедрион изменит эти количественные определения (Иер., I, 15а, Иер. Хагига, I, 76б). — Общепризнанными С. Г., которых никто никогда не оспаривал, И. Вейс считает только 16, и 14 из них относятся к устройству филактерии (תפילין‎). Вейс в этом видит доказательство древности той формы их, которая сохранилась до наших дней. Караимы толкуют стих «И навяжи их (слова Божии) в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими» (Втор., 6, 8) как метафору в смысле увещания всегда помнить слова Божии. Из сопоставления двух мест в Талмуде (Гораиот, 4а и Сангедр. 89а) можно заключить, что древние прототипы караимов, саддукеи, толковали указанный стих, подобно фарисеям, не символически, a в смысле вещественной эмблемы, a в таком случае галахи ο филактериях вполне заслуживают названия синайских. — Ср.: Маймонид, Sefer ha-Mizwot, Schoresch I и критику Нахманида ad locum; Jair Bacharach, Chawot Jair, №172; Nachman Krochmal, More nebuche ha-Zeman, ed. Zunzi, 181—184; Z. Frankel, Darke ha-Mischna, 20—21; I. Weiss, Dor dor we-dorschaw I, 67—77; Э. Цвейфель, Sanegor; M. Л. Шергей, Meschib Nefesch, 17—94.

Л. Каценельсон.‎3.