Проклятие (מאדה, קללה, אלה; в Талмуде — לטוהא). — П. основано на вере в силу слова, которым можно навлечь любое несчастье на человека или вещь. В Библии имеются следы веры в сверхъестественную силу П. (Пс., 109, 17, 18); то же следует сказать и о Талмуде, хотя, в общем, по Библии П. является не чем иным, как выражением известного пожелания, основанного на убеждении в правоте, почему пожелание и будет исполнено небом. В противном случае Π. обращалось на голову того, кто его произносил (Быт., 12, 3; ср. Бен-Сира, 21, 30), или не имело никакого действия (Прит., 26, 2). Господь мог даже обратить его в благословение (Втор., 23, 5—6). Торжественным П. усиливали действие угроз (Иер., 11, 3; 17, 5; Мал., 1, 14), сопровождали объявление наказания (Быт., 3, 14, 17; 4, 11) или обнародование закона (Втор., 27, 15 и сл.). Библия убеждена в силе эффекта произнесенного П., особенно когда оно исходит из авторитетных уст (Быт., 9, 25; 27, 12; II Цар., 2, 24; ср. Бен-Сира, 3, 9). Лица, примерно наказанные Господом, упоминались в П. как пример, наводящий ужас (Иер., 29, 22); о таких лицах выражались, что они «сделались П.» (II Цар., 22, 19; Иер., 24, 9; 25, 18; Зех., 8, 13). В высшей степени преступно проклинать Господа (Исх., 22, 27), а равным образом и родителей (Исх., 21, 17; Лев., 20, 9; Притч., 20, 20; 30, 11); грешно проклинать власти (Исх., 22, 27; Когел., 10, 20) и глухонемых (Лев., 19, 14). [J. E., IV, 389—390].
1.
Проклятие в талмудической литературе. — П. выражалось в трех формах: обращение к Богу, чтобы Он послал смерть или несчастье определенному лицу; произнесение слов П.; устремленный гневный взгляд. По словам Мишны, матери первосвященников доставляли невольным убийцам, бежавшим в города, убежища, пищу и все необходимое для них, чтобы они не молили Бога о смерти их сыновей, ввиду того что смерть первосвященника, согласно закону, освобождала убийц от необходимости пребывать в городах убежища (М. Мак., II). Чаще в Талмуде встречается вторая форма П., которой древние евреи придавали большое значение, так как верили в сверхъестественную силу слова (ср. ZDMG., XLII, 588). Что касается третьей формы П., для которой Талмуд имеет характерное выражение: נהן עיניו בו — «он фиксировал его взглядом», то она большею частью встречается при рассказах о выдающихся ученых, о праведниках, которые, по-видимому, избегали произносить слова проклятия (вероятно, она имеет мало общего с представлением о дурном глазе; см. Аин-гара; ср. Бахер, Ag. d. Tannait., II, 331). Следствием последнего вида П., говорит Талмуд, была или смерть [по выражению Талмуда, נעשה נל של עצמוה — «он (т. е. проклятый) превратился в груду костей»; Шаб., 34а; Б. Б., 75], или же бедность. — О силе П. многократно говорится в Талмуде. «Не относись легкомысленно к П., произнесенному даже простым человеком», — говорит агада. Так, Абимелех проклял нашу праматерь Сарру, и это П. сбылось (Б. Кама, 93а). Агада приписывает раннюю смерть Рахили действию П., произнесенного ее отцом Лабаном (Ber. r., ХСIII, 5). Незаслуженное П. не производит должного эффекта, но, произнесенное выдающимся лицом, например благочестивым ученым, оно всегда имеет действие. Агада приводит примеры из истории Давида и Ахитофеля (см. Ахитофель в агад. литер.) и беседы Эли с Самуилом (Мак., 11a). Любопытно, что вера в неотразимую силу даже незаслуженного П. ученого была распространена среди вавилонских снотолкователей в талмудическое время (Бер., 56а). Это, вероятно, потому, что если человек довел ученого до состояния раздражения, то он уже этим самым заслуживает в известной мере наказания.
Библейский закон устанавливает несколько категорий лиц, в отношении которых П. запрещено. П. родителей влечет за собою смертную казнь лишь в том случае, если оно было произнесено в связи с упоминанием имени Бога (Санг., 66а, Мишна). То же самое относится к П. ближнего вообще: оно запрещается только с призыванием имени Бога (Шеб., 35а, Мишна; ср. Гемара, ad loc.). Но еврейская этика порицает всякое проклятие. Баба бен-Бута не хотел произнести П. над своим врагом Иродом, по распоряжению которого выкололи ему глаза (Б. Батра, 4а). Законоучители прибегали даже к простому П. (без упоминания имени Бога) только в тех случаях, когда это необходимо было для укрепления веры, традиции или для отвлечения народа от заблуждений. Р. Иоханан проклял одного своего ученика, высказавшего недоверие к агадическому описанию жизни эсхатологического будущего (Б. Бат., 75а). Р. Ионатан произнес П. над теми, которые высчитывают «конец дней» и своими ложными выводами о пришествии Мессии вводят народ в заблуждение (Санг., 97б). Однако высшая нравственность предписывает воздерживаться и не проклинать даже еретиков. — Ср. J. E., IV, 389—390.
3.