Принуждение אונס (в еврейском праве). — Различают: 1) П. физическое или механическое и 2) П. психическое. В Библии говорится лишь о Π. в области уголовного права. Моисеев закон признает, что физическое П. устраняет всякую вину со стороны того, кто под его влиянием совершает преступное деяние. Если обрученная девица была насильно кем-либо обесчещена, причем она не имела возможности предотвратить насилие (преступление было совершено на безлюдном поле), то она не подлежит наказанию. «Девице не делай ничего» — говорит закон; «на девице нет смертного греха, ибо это то же, как если бы кто-нибудь восстал на ближнего своего и убил его» (Втор. 22, 25—27). — Относительно влияния психического П. на виновность при совершении преступления мы в Библии не находим определенных указаний. Талмуд основывает свое учение о влиянии П. на вышеупомянутом библейском законе относительно насилия над обрученной девицей. При этом Талмуд толкует закон в расширительном смысле и устанавливает общее правило: «П. освобождает по закону от всякой ответственности» (Абода Зара, 54а: רחמנא פטריה אונס). Физическое П. уже потому должно устранять уголовную наказуемость за преступление, что в этом случае нет умышленной вины и не могут получить применение талмудические процессуальные нормы о предварительном предупреждении преступника («гатраа»). Но и психическое П. исключает, по воззрению Талмуда, уголовную ответственность, если преступное деяние было совершено преступником под страхом смерти. Это выводится и из слов Библии: «соблюдайте постановления Мои и законы Мои, исполняя которые, человек будет жить ими» (Лев.,18, 5); «жить, но не умереть ими» — прибавляет Талмуд. Отсюда следует, что человеческая жизнь является высшей целью исполнения законов, и последние теряют свою силу в тех случаях, когда их исполнение связано с опасностью для жизни (Аб. Зара, 54а). Исключение составляют три группы самых тяжких преступлений: идолопоклонство, преступления против половой нравственности и убийство — запрещаются хотя бы даже ради спасения собственной жизни. Указанное общее положение равным образом не применяется в случаях П. угрозой смерти к публичному совершению преступления, во время гонений на еврейскую веру, — при таких условиях соблюдение закона приобретает особое, религиозно-национальное значение, и ради этого следует, в случае необходимости, жертвовать своей жизнью даже из-за самого незначительного религиозного постановления (Санг., 74а). Все же, хотя угроза смертью и не исключает вины на стороне преступника в упомянутых исключительных случаях, она, однако, всегда и во всякое время устраняет уголовную ответственность за совершенное под ее влиянием преступление (Маймон., Jad, Hilch. Jesode-ha-Torah, V, § 4). — По талмудическому частному праву при физическом П. отпадает также всякая ответственность за вину, как в случаях повреждения чужого имущества по П., так и в случаях невыполнения обязательств. В этом отношении физическое П. имеет то же значение, что и всякая непредвидимая случайность (Б. Кама, 28б). Поэтому Талмуд означает одним общим термином (אונס) всякое состояние, наступившее независимо от воли лица и без его вины, — по физическому ли П., по случайности, по невменяемости ли лица, или благодаря непреодолимой силе. И здесь, как и в области уголовного права, действует общее начало: «П. (в широком смысле — всякое состояние, наступившее непредотвратимым образом и вопреки воле лица — אונס) освобождает по закону от ответственности» (там же; см. Поклажа). Из общих начал талмудического гражданского права вытекает, что юридическая сделка, совершенная благодаря физическому П., является ничтожной. Здесь нет соглашения, которое составляет необходимое условие сделки. — Вопрос о значении психического П. при заключении гражданско-правовых сделок представляется более сложным. В Мишне мы не находим общего начала, определяющего значение психического П. в этих случаях. Лишь в известном законе о сикариях (насильниках во время последней войны за независимость против римлян) говорится между прочим, что купля-продажа поля, насильственно захваченного сикарием, считалась недействительной, и покупатель не становился собственником поля даже в том случае, когда он, для упрочения своего права, вторично совершил куплю поля у первоначального, действительного его хозяина; ибо последний несомненно согласился на совершение акта купли-продажи лишь под влиянием страха перед сикарием (Гит., V, 6). Впрочем, по смыслу текста Мишны можно, пожалуй, заключить, что здесь речь идет не о действительной вторичной купле-продаже поля (с уплатой денег), а скорее только о формальном подтверждении прав покупателя со стороны первого собственника земли (ср. Гит., 58а, б; Б, Бат., 47б, 48а; Иер. Гит., V, 6). — Вавилонская школа подвергла этот вопрос большей разработке (Б. Бат., 47б). По воззрению, получившему господство в талмудическом праве, существует в этом отношении различие между возмездными сделками (купля-продажа, наем и т. п.) и сделками безмездными (дарение, прощение долга и т. п.). — Психическое П. не имеет влияния на силу возмездной сделки, ибо воля, хотя бы и вынужденная, все же есть воля. Важно лишь, чтобы сделка была желаемой в самый момент ее заключения, а то обстоятельство, что воля лица определилась тем или иным фактором, — для права безразлично. Поэтому в случаях психического П. мы имеем право предполагать, что действие лица соответствует его действительной воле и что оно, под влиянием страха, решилось на возмездную сделку. По словам р. Гуны, «продажа под угрозой повешения действительна» (תליוהו וזבין זביניה זביני), ибо «благодаря угрозе продавец решается и соглашается на отчуждение» (אגב אונסיה גמר ומקנה; Б. Бат., 48а). На той же точке зрения стояло и древнее римское право (coaсtus voluit). — Напротив того, в случаях психического П. к совершению дарения (и вообще — безмездной сделки) сделка является, по учению вавилонской школы, ничтожной, ибо требуется свобода воли дарителя от всякого внешнего П. и угрозы; предполагается, что даритель лишь внешним образом уступает угрозе, не соглашаясь вполне в душе на отчуждение (Б. Бат., 40б; Маймон., Jad, Mechirah, X, § 3; Zechiah u-Matanah, V, § 4; Choschen ha-Mischpat, 242, § 1). — Юридические действия могут касаться не только имущественных, но и личных прав. К этой категории относятся заключение и расторжение брака (обручение и развод). Физическое П. лишает обручение всякого значения, ибо нет существеннейшего элемента этой двусторонней сделки — воли стороны (Кид., 16, 44а; Б. Бат., 48б). По аналогии с куплей-продажей психическое П. не должно было бы оказывать влияния на обручение, но, по постановлению законоучителей, акт обручения является недействительным и в том случае, когда женщина была вынуждена угрозой согласиться на ее обручение; это постановление основывается на том, что такое заключение брака нравственно предосудительно (Б. Бат., 48б). Вопрос о значении психического П. мужчины к заключению брака не разрешается в Талмуде, и он остается спорным и в позднейшей раввинской литературе. Маймонид полагает, что обручение в данном случае сохраняет свою силу ввиду легкой возможности развода для мужа (даже вопреки воле жены); другие же считают, что постановление Талмуда о ничтожности обручения по П. распространяется и на данный случай (Маймонид, Jad, Ischut, 4, § 1; Эб.-га-Эзер, 42, § 1; ср. комм., ad loc.). — Развод рассматривается с точки зрения закона как односторонний акт, и согласия жены, в сущности, не требуется для его действительности; поэтому, по Талмуду, возможно даже насильственное вручение жене разводного письма. Только позднейшее постановление р. Гершома, принятое в конце десятого века (около 1000 года) раввинским «синодом» и санкционированное угрозой анафемы (חרם דר״ג), запрещает принудительный развод. Как односторонний акт развод по своей юридической природе аналогичен безмездным сделкам. Поэтому со стороны мужчины акт развода должен быть совершен вполне добровольно, и психическое П. делает его ничтожным (Гит., 88а; Майм., Jad, Geruschin, II, § 20; Эбен-га-Эзер, 134, §§ 7—8). Однако в случаях необходимости суд может заставить мужа изъявить свое согласие на развод (Арах., 21а; ср. Б. Бат., 48а). Это так называемый «принудительный развод» (גט מעושה; Гит., 88а; об условиях его применения см. подробно Эб.-га-Эз., 154). Возможность судебного П. к совершению развода основывается на безусловной обязанности каждого подчиняться решениям судебной власти (Б. Б., 48а: מצוה לשמוע דברי הכמים; ср. Майм., Jad, Geruschin, 2, § 20). Отсюда же вытекает возможность для суда и право его принуждать и в других аналогичных случаях к совершению требуемого законом юридического или религиозного действия (Арах., V, 3). — Отдельного рассмотрения заслуживает особый институт, введенный талмудическим правом и служащий для лишения силы юридического действия, имеющего совершиться по П. Это так называемый «Моdaah» (מודעה), т. е. предварительное заявление перед свидетелями о том, что сделка будет совершена не по желанию, а только для вида (фиктивно), благодаря П. Таким образом, это предварительное заявление имеет целью удостоверение факта фиктивности вынужденного согласия на сделку, т. е. того, что в самый момент ее заключения принуждаемый лишь внешним образом выразил свое согласие, а в действительности вовсе ее не желал. При совершении возмездной сделки требуется, чтобы свидетели, перед которыми делается предварительное заявление, сами звали о факте П. (психического), так как этим предупреждается возможность ложного заявления о П., вызванного желанием опорочить впоследствии юридически действительную сделку; а ввиду того что это опасение не может играть роли при заключении безмездной сделки, то здесь этого условия не требуется и достаточно простого заявления (Б. Бат., 40б, Раши, ad locum; Майм., Jad, Mechirah, X, § 3). — Об институте «Modaah» в вавилонском Талмуде впервые упоминает рав Шешет (Арах., 21б); в иерусалимском же Талмуде о нем ничего не говорится, и это, по-видимому, объясняется тем, что вообще учение о П. не получило в Палестине развития. Подробный казуистический разбор условий применения этого института см. Б. Б., 40б (ср. Майм., Jad, Mech., Χ; Хошен га-Мишп., 205).
Ср.: H. Fassel, Das mosaisch.-rabbinische Civilrecht, т. II, 1854, и 21—22, § 858; S. Mayer, Die Rechte der Israeliten, Athener und Römer, т. III, Das Strafrecht, Трир, 1876 (Geschichte der Strafrechte, vergleichende Darstellung).
И. Г.и А. К.3.