Платеж פרעון. — Надлежащим образом совершенный П. погашает обязательственное отношение. Талмуд и отчасти позднейшая поталмудическая еврейская юриспруденция выработали довольно подробные и многочисленные правила относительно этого юридического акта. Прежде всего, эти правила касаются лиц, участвующих в П., т. е., с одной стороны, того, кто платит, а с другой — того, кому платят. П. может произвести не только сам должник, но и всякое другое лицо по его уполномочию. Более того, если П. производит постороннее лицо без ведома должника, то и такой П. погашает обязательство. По вопросу о том, может ли это постороннее лицо взыскать с должника уплаченную за него сумму, в Талмуде существует контроверза, возникшая еще в эпоху Мишны и окончательно не разрешенная даже и позднейшими юристами (ср. Кетубот, 107б, 108а; Недарим, 33а; Хошен га-Мишпат, 128, § 1, Beer ha-Gola, סמ״ע и ש״ך ad locum). Однако преобладание получило (и притом во все эпохи развития талмудического права) мнение, по которому должник не обязан возмещать уплаченную за него сумму. — П. должен быть произведен лично кредитору или его уполномоченному. В случае отказа кредитора принять П., без законного основания, должник может, по современным законодательствам, внести в судебное место платежную сумму. Талмуд, помимо этого способа, разрешает должнику, без согласия кредитора, положить куда-нибудь или бросить наземь деньги у него на глазах, и такой П. против воли кредитора является надлежащим П., פרעון בעל כרחו הוי פּרעין. Далее, если должник предложил кредитору П., а тот отказался от принятия, то риск возможной утраты, кражи, гибели платежной суммы падает на кредитора, если она лежит у должника особо от прочих его денег (Арахин, 32б, 33а, и Тосафот, s. v. מדאיצטריך; Хошен га-Мишпат, 120, § 2). Если особого соглашения не было, то Π. должно производить в месте совершения договора. Если бы кредитора в этом месте, в срок П., не оказалось, должник не обязан доставить кредитору платежную сумму по месту его жительства. Но раз кредитор и должник находятся в одном месте, то первый везде может требовать П., а второй вправе всюду чинить П. Лишь в пустыне, где хранение ценностей очень затруднительно, кредитору предоставлено отказаться от принятия П. (Б. Кама, 118а; Хошен га-Мишп., 74, § 4; 293, §§ 1—2). Срок П. обыкновенно определяется договором, а при отсутствии особого соглашения — обычаем. Если обязательство возникло помимо договора, например уплата вознаграждения за причиненные убытки, נזיקין, то Π. должен последовать немедленно по востребовании. То же при договорах поклажи, פקדון, ссуды (одолжение), שאלה. Время П. при найме строго регламентировано Талмудом (см. Наем). Для П. по займу, в случае отсутствия по этому предмету соглашения, устанавливается 30-дневный срок (Маккот, 3б). В подобном договоре по общему правилу срок считается установленным в пользу должника. Поэтому кредитор не может отказаться от принятия П. и до срока. Исключение представляет тот случай, когда досрочный П., видимо, производится с исключительной целью перенести на кредитора предстоящие в этот промежуток убытки от обесценения денежных знаков или каких-либо необычных налогов. При таких обстоятельствах кредитор может отвергнуть досрочный П. Уплата долга по частям, если к сроку погашен весь долг, должна быть признана надлежащим П., и кредитор может лишь питать чувство недовольства, תרעומות אין לו עליו אלא, за причиненные делением П. на части неприятности, и, сверх того, он не обязан возвращать даже части заложенных вещей, если таковые у него имеются, пока не уплачен весь долг (Б. Мец., 77б). Но в процессуальном отношении досрочный П. не выгоден, так как Талмуд при распределении доказательств руководится презумпцией, что должник до наступления срока не платит אין אדם פורע חובו בתוך זמנו חזקה (Б. Батра, 5б; Хошен га-Мишп., 73, § 1; 74, §§ 2 и 4; 78). Нормально П. производится наличными деньгами, и притом монетой, имеющей свободное обращение в данной местности в данное время. Как исключение допускается П. монетой, имеющей обращение лишь в другой, а не в данной местности, если обязательство возникло из займа, совершенного в той же монете (Хошен га-Мишп., 74, § 7). Если у должника нет наличных денег для Π., то кредитору волей-неволей приходится довольствоваться имуществом всякого рода, какое он найдет у должника (если обязательство возникло из договора найма или из торговых сделок, кредитор может требовать, чтобы должник продал свое имущество и уплатил наличными). При этом, хотя судом и назначается публичная продажа имущества, но оно все-таки, большей частью, остается за кредитором (см. Оценка). Поэтому вопрос о том, какие части из состава имущества должника должны быть предоставлены кредитору, подробно рассматривается в талмудическом праве. В первую очередь идут движимые вещи: их легче всего продать; они почти равнозначащи наличным деньгам. Из числа этих вещей выбор тех, на которые должно быть обращено взыскание, предоставляется всецело должнику. Если у должника движимого имущества нет или его не хватает на покрытие долгов, должник предоставляет кредитору недвижимости. Если таковых у него несколько, то принимается во внимание основание, из которого возникло обязательство. Если П. представляет собой вознаграждение за вред и убытки, נזיקין, то предоставляются участки земли лучшего качества, עדית, которые всего легче продать и которые потому всего дороже должнику. В этом постановлении проявляется, быть может, желание наказать виновного, желание предупредить правонарушения. Если обязательство алиментное или основанное на «кетубе» (см.), то предоставляются лишь участки худшего качества, זיבורית. Та же участь должна была постигнуть, собственно говоря, и кредиторов по договорам займа [по мнению танны р. Симона, это было бы тем более справедливо, что этим предупредилось бы навязывание кредита: человек, заметив хороший участок земли у ближнего, нарочно предлагает ему деньги в долг с целью отобрать у него потом участок; Гит., 49б], но Талмуд предоставил им участки среднего качества, בינונית, для поддержания кредита или, по характерному выражению Талмуда, דלת בפני לווין שלא לּנעול, «чтобы не запереть двери перед нуждающимся в кредите». В особо благоприятные условия поставлены наследники относительно П. по долгам наследодателя. Независимо от основания, из которого возникло обязательство, они за все долги рассчитываются участками худшего качества (Б. Кама, 2а, 7б; Кетуб., 110а; Хошен га-Мишп., 74, §§ 5—6; 101, 102, 419). — На случай возможного судебного спора должнику следует обеспечить себя доказательствами П. В этом отношении доказательства П. находятся в известном соответствии с доказательствами возникновения обязательства. Если долг образовался из словесного договора займа, хотя бы и заключенного в присутствии свидетелей, то П. не требует доказательств. На суде должнику достаточно подкрепить свое заявление об уплате долга присягой, чтобы без других доказательств выиграть процесс. Это талмудическое постановление, принятое не без колебаний, лишает свидетельские показания относительно займа всякого значения и представляет собой приглашение предпочитать при заключении договоров письменную форму. Однако возможна и при словесном договоре специальная оговорка о том, что П. должен быть произведен при свидетелях, и такая оговорка имеет силу (Шеб., 41б; Хошен га-Мишп., 70). Если обязательство основано на письменном документе, судебном решении, договоре, сопровождавшемся «киньяном» в присутствии свидетелей (см. Мена) [последний случай приравнивается к первым потому, что свидетели «киньяна» считаются уполномоченными составить письменный документ даже без ведома должника], то должник обязан обеспечить себя формальными доказательствами П. Таковыми могут быть возврат должнику документа, составление расписки в получении, «Schober» שובר, свидетельские показания. 1) Самым надежным является первое, и потому должник вправе отказаться от П., если кредитор не выдает ему документа. Лишь в случае утраты долгового документа, подтвержденной присягой кредитора, Π. должен быть произведен без представления такового, и в этом случае составляется расписка. Во избежание злоупотреблений и недоразумений Талмуд, кроме того, с чисто религиозной стороны запрещает хранение у себя долгового документа, погашенного П. или прощением (Ниддуй, см. Анафема; Кетуб., 19б; Хош. га-Мишп., 57, § 1; 61, § 11). Частично же оплаченный документ должен быть снабжен соответствующей пометкой на нем. 2) В расписке обозначают дату основного документа, если ее помнят, а соответствие дат признается лучшим доказательством. Далее, соответствие в долговой сумме в основном документе и расписке также считается достаточным доказательством. Наконец, расписки, неопределенные по содержанию, например с выражениями «уплатил долг», «уплатил динарии», толкуются распространительно, в смысле погашения ими всех долговых документов, которые только можно подвести под них (Б. Батра, 171б, 172; Хошен га-Мишп., 54, 43, § 24). 3) Свидетельские показания также признаются достаточным доказательством П., но это доказательство представляет то неудобство, что свидетели могут умереть, уехать, забыть виденное, возможны лжесвидетели. Поэтому некоторые делают в долговых документах оговорку, что П. не может быть доказываем свидетелями. Тогда остаются только возврат документа или расписка, выписанная рукой кредитора (ibid., 73, § 4). — Если между кредитором и должником имеется несколько обязательств, а Π. последовал лишь по одному, то возникает вопрос, какое же именно обязательство погашено. Практический интерес этот вопрос представляет в том случае, когда обязательства неодинаково обеспечены: по одним имеется поручитель, залог, письменный документ, а другие основываются только на словесном договоре. Прежде всего, этот вопрос разрешается взаимным соглашением контрагентов. В случае отсутствия соглашения, если самое существование обязательств бесспорно, кредитору предоставляется право считать погашенным менее обеспеченное обязательство. Если же возникает спор относительно того, было ли между сторонами несколько обязательств, или только одно, то всякий в неопределенной форме учиненный П. считается погашением именно этого одного доказанного обязательства (Шебуот, 42а; Хош. га-Мишп., 58, §2; 83, §§ 1, 2, 3).
Ср.: Maimonides, Jad ha-Chazakah, Hilchot malweh we-lowe, гл. XIII, XV и passim; Шулхан-Арух, Хошен га-Мишпат, 42, 43, 54, 58, 70, 71, 73, 74, 78, 83, 100, 102, 120, 128, 293, 419; Fassel, משפטי אל. Das mosaisch-rabbinische Civilrecht, II, §§ 1412—1432.
Ф. Дикштейн.3.