Неила (נעיה) — последняя часть богослужения в Иом-Киппур. В первый раз ее упоминает Мишна (Таан., 26а): «В трех случаях священники произносят четыре раза в день благословение, а именно утром во время молитвы Мусаф, во время жертвоприношений пополудни и при закрытии ворот (נעילת שערים)». Эти три случая следующие: Иом-Киппур, другие дни поста и дни Маамада, т. е. местные (провинциальные) богослужения, совершаемые одновременно с приношением жертв в храме представителями данной группы. Одна барайта неизвестного происхождения, по-видимому, не ранее первой половины III в., упоминает пять отделов службы Иом-Киппура, начиная ее службой кануна и кончая Н. (Пес., 3а), называя ее просто H., а не נעילת שערים. В III в. основные черты этой молитвы послужили предметом спора между Рабом (Аба Арика), с одной стороны, и Самуилом и р. Иохананом — с другой. Раб требовал ее в виде самостоятельной «Шемоне-Эсре», противная же сторона полагала, что вполне достаточно чтение молитвы: «Что мы? Что есть наша жизнь? и т. д.». Возник спор и относительно самого слова Н. Р. Иоханан полагал, что оно означает закрытие храмовых ворот, по мнению р. Аббы, здесь имелись в виду врата небесные (Иер. Таан., 7с). И сефардский, и ашкеназский ритуал отмечают последнее значение молитвенным воззванием: «Открой нам врата, в час закрытия врат» или, как у сефардов: «В час закрытия небесных врат прости наши беззакония». По разрушении храма, в особенности после восстания Бар-Кохбы, когда синагогальное богослужение стремилось подойти, по мере возможности, ближе к храмовому, в ритуал было введено вторичное благословение к концу службы. Вероятно, этому благословению предшествовала исповедь в грехах. По требованию Раба к четырем частям службы была добавлена еще пятая (Weiss, Dor., III, 157). Ввиду того что Талмуд обозначает молитвы лишь начальными их словами, теперь очень трудно установить тот путь, по которому шло развитие молитв Н., не сходных в различных ритуалах. Со слов р. Симона можно вывести заключение, что древнейшая часть Н. начиналась вышеупомянутой молитвой: «Что мы? Что наша жизнь?» (מה אנו מה חײנו; Иома, 67б). За нею следует молитва, начинающаяся словами: «Ты отличил человека с самого начала» и подчеркивающая значение раскаяния, — тоже древняя, почему она и имеется в ритуалах сефардском и ашкеназском. Вступительная же молитва последнего ритуала, начинающаяся словами: «Ты простираешь руку грешникам», — более раннего происхождения, хотя мы ее встречаем только с XIII в. [Ввиду того что Сиддур р. Амрама дошел до нас в позднейшей обработке, а Сиддур Саадии Гаона и Раши еще не изданы — нельзя утверждать положительно, к какому веку эта молитва относится. — Ред.] Красной чертой во всей службе проходит прославление силы раскаяния, в то время как пост и надежда увидеть восстановление храма обходятся молчанием. Во всей службе слово כתבנו (запиши нас в книге доброй жизни) заменяется словом חתמנו (отметь нас печатью). Все «пиутим» и «селихот», вошедшие в состав службы Н., — сравнительно позднего происхождения. Очевидно, их назначение удлинить службу, которая, согласно требованию ритуала, должна начинаться до сумерек и закончиться при наступлении ночи. И в молитвенниках сефардов и ашкеназов в конце службы кантор и вся община провозглашают семь раз: «Господь есть Бог!» и, по-видимому, напоминают воззвание пророка Ильи на горе Кармел (I Цар., 18, 39). Весь этот обряд, вероятно, вошел в силу в XIII в. Более поздние данные говорят о молитве «Schema Israel» и «Да будет благословенно имя Его славного царства во веки веков», причем первая произносится один раз, вторая — три раза. Обе формулы произносятся с известной торжественностью. Заключительным моментом службы является «Kaddisch» и звук «шофара». В некоторых местах Н. служит раввин или видный член общины.
Ср.: Иома, 67б; Иер. Иома, 7с; Маймонид, Jad, Teschubah, II, 7; idem, Tefillah, I, 7—8, III, 6; XIV, 1; Tur Orach Chajim, 624; Schulchan Aruch, Orach Chajim; Baer в своем комментарии к молитвеннику Abodat Israel, Rödelheim, 1868; Heidenheim в своем комментарии к Machzor’у. [J. E., IX, 214—215].
4.